День выпуска из школы — это совсем не шутки. Это Чонгук понял, когда уже спустя неделю подготовки и репетиций он готов был просто никуда не идти. Он бы с радостью провёл этот день дома с Тэхёном, за просмотром какой-нибудь дорамы, либо же сводил бы того на свидание. Но только Ким настроился на этот выпускной и сутками пропадал в зале, активно участвуя в подготовке. И поэтому Чон согласился появиться на последнем звонке. И именно поэтому он сейчас тащится из одного кабинета в другой, нагруженный различными пакетами, в которых были костюмы и реквизиты.

— Тэ, любовь моя, я, конечно, всë понимаю, но зачем нужен весь этот хлам? — Спросил юноша, с трудом открыв дверь кабинета, но замолчал, когда в него устремились две пары глаз. — Добрый день, господин Ли.

— Здравствуйте, Чонгук, — учитель поправил очки кончиком ручки и вновь повернулся к засмущавшемуся Тэхёну. — Сегодня и завтра в зале работает другая группа, приходите послезавтра.

— Как скажете.

— А вы, — пожилой бета повернулся к Чонгуку, который так и стоял с пакетами у двери, — оставьте весь этот, как вы выразились, хлам, около доски, ребята все разберут.

Учитель, ещё раз глянув на омегу, покинул кабинет, мыча что-то себе под нос.

— Мы договаривались, — прошипел младший, стремительно сокращая между ним и альфой расстояние. — Договорились не светить нашими отношениями!

— Ну Тэ, — Чон надул губы и поставил пакеты на пол, успевая перехватить чужие ладони прежде, чем Ким бы стал бить по плечам. — Я же люблю тебя и не собираюсь это скрывать, да и тем более, твою метку не видел только слепой.

— Просто, — начал было омега и стих, отводя взгляд.

— Что случилось?

— Ничего.

— Тэхён.

Младший также молчал, гипнотизируя пол, а Чонгук нахмурился.

— Тебе стыдно за наши отношения?

Произносить подобное было тяжело, но хуже будет, если это правда. Но, вопреки всем ожиданиям, омега округлил глаза и вспыхнул, вырывая свои руки из крепкой хватки, после чего альфе пришёлся сильный подзатыльник.

— Совсем дурак?! — Зло воскликнул тот и ещё раз ударил старшего уже в плечо. — Ты откуда этот бред взял?!

— Но ты…

— То, что я не желаю показывать наши отношения не должно значить, что мне стыдно, уяснил? — Получив в ответ неуверенный кивок, Ким шумно выдохнул. — Если ты вдруг не заметил, каким-то чудом, то на меня все омеги с нашего класса и параллели косятся.

— И что?

— И что?! — Вновь вспылил младший, ещё раз ударив улыбающегося блондина по плечу. — А то что я единственный омега в школе, у которого стоит метка и, о Боже, кто бы подумал, поставил мне её самый невероятный альфа, догоняешь?

А Чонгук только глупо улыбается и притягивает возмущенного младшего к себе за талию, припадая к губам.

— Догоняю, — блондин ведёт носом по чужой щеке и оставляет на ней поцелуй. — Но и ты пойми, что из-за этого ты отбираешь у меня такую радость, как простые объятия. Мне абсолютно все равно, кто и что о тебе и мне думает, у нас выпускной на носу и бóльшую часть этих выскочек ты больше не увидишь, солнце.

Тэхён так и не решился заглянуть в глаза старшего, а потому теребил пальцами одну из пуговиц на рубашке альфы.

— Ты даже отказался со мной танцевать из-за этого, — в голосе просквозила обида. — А, знаешь ли, Хьюн до сих ко мне подкатывает. Неприятно.

— Тогда завтра подойдём к господину Богому и попросим поменяться, — шатен осторожно обнял Чона и прикрыл глаза. — Ты полностью прав. Я тоже уже не могу танцевать с Югёмом, вечно меня задирает.

— Он что? — И кажется до омеги только сейчас дошло, что он сказал. — И почему я узнаю об этом только сейчас?

— Он начал не так давно…

— Мне не важно, Тэ, — блондин отодвинулся от младшего, заглядывая в глаза. — Мне важно знать, что помимо этих омег тебя никто больше не трогает, понимаешь?

Шатен кивнул и блаженно выдохнул, когда его вновь обняли.

— Тебе больше ничего не надо сегодня делать? — Чон медленно провёл ладонями от лопаток до поясницы младшего и поцеловал в щеку.

— Нет, — практически замурчал Ким, притягивая альфу ближе за шею. — А ещё у меня сегодня никого нет дома, отец уехал на два дня в командировку, а папа собирался посмотреть какую-то новую дораму ночью вместе с Рюджин.

Блондин в ответ засмеялся и прикрыл глаза.

— Наши родители сговорились. Мама сегодня утром поставила меня перед фактом, что я ночую у тебя.

— Папа говорил, что мы стали мало проводить времени вместе.

— И я полностью с ним согласен, — альфа успокоился и клюнул возлюбленного в губы. — Пошли, мне надо ещё домой будет зайти, взять учебники, потому что у меня ощущение, что мама потом не впустит.

Тэхён улыбнулся и кивнул. Он уверенно переплёл с Чоном пальцы и двинулся на выход из кабинета, забывая про пакеты, подготовку и вообще про все, что не касается Чонгука.

***

— Успокойся ты, Боже.

— Малыш, я соскучился.

— Мы в гребанном лифте!

— Мне всë равно.

Чонгук продолжал прижимать Тэхёна к зеркальной стене кабины лифта, расстегнул бежевое пальто младшего и стал покрывать поцелуями шею, руки бродили по телу, забрались под рубашку, после чего альфа тихо рыкнул и подхватив омегу под бедра поднял, заставив того сцепить лодыжки на своей талии.

— Нас могут увидеть, — продолжал сбивчато дозываться до парня Ким, но результата это не дало.

— Я хочу, чтобы нас увидел Хан в таком положении и понял наконец-то, что он в пролёте, — Чон слегка прикусил мочку уха и впился в губы, сильнее сжимая пальцы на бёдрах омеги.

— Я же говорила, что рано или поздно мы это увидим, — послышался голос Рюджин и Тэхён вскрикнул, оказываясь на ногах. Чонгук же прижал того к себе и ошалело взглянул на маму и Джина, что продолжали бесцеремонно пялиться на них.

— Честно, я думал, что увидим это раньше.

— Согласна.

Старший омега посмотрел на взлохмаченную макушку сына и улыбнулся. В несколько шагов взрослые оказались в кабине и вытолкнули растерянную пару оттуда, сразу нажимая на кнопку нижнего этажа.

— Тэ, если что, в верхней тумбочке на кухне есть вино, не скучайте! — Пролепетал Джин и двери закрылись.

— Говорил я тебе! — Омега стукнул альфу ладонью по плечу и выпутался из объятий.

— Тэ…

— У тебя десять минут на сборы, — перебил Ким и скрылся за дверью своей квартиры.

Чонгук оглянулся и только сейчас вспомнил про портфели, что лежали около стены рядом с лифтом. Он подхватил рюкзаки и также зашёл в свою квартиру, снял джинсовую куртку и кеды, начиная искать необходимые вещи и учебники. Во время сборов телефон, что лежал у него в кармане штанов завибрировал и юноша достал его, чтобы спустя мгновение сильно покраснеть и действительно пожалеть о том, что не сдержался и не послушал Тэхёна.

Мама~[16:12]:

Презервативы возьми у нас в тумбочке;)

И Чонгук на своей памяти впервые так сильно захотел припечататься лбом о стенку. Все же, сколько бы времени там не прошло, а подобные сообщения и от отца и от мамы вгоняли юношу в краску по непонятной причине.

Из душевных терзаний парня вывело ещё одно сообщение.

My angel [16:15]:

Где ты?

My universe [16:16]:

Уже иду

Чонгук выдохнул и направился к своему письменному столу, откуда взял учебники и тетради, выкладывая ненужные с рюкзака. Юноша пробежался взглядом по комнате и едва не забыв свои вещи и портфель Кима выскочил в подъезд.

Квартира Тэхёна встретила тихим шумом с кухни и от этого глупая улыбка появилась на лице. Чон отложил оба рюкзака на тумбочку, снял кроссовки и куртку и пошел в гостинную. Взгляд сразу упал на небольшую барную стойку, за которой сидел омега и ковырялся палочками в тарелке.

— Долго ты, — Ким бросил безразличный взгляд и отправил в рот немного риса, сразу запивая чаем.

— Искал нужные вещи, — старший сел на высокий стул напротив шатена и улыбнулся, подпирая голову руками.

Тэхён выглядел безумно уютно с растрепанными слегка кудрявыми волосами, белой большой футболке, что младший когда-то стащил у Чонгука и чёрных шортах, что были выше колена. Всю косметику юноша смыл и снял линзы, заменив их на очки в тонкой чёрной оправе.

— Не обижайся, — Чон надул губы, когда шатен слез со стула и направился к столешницам, быстро что-то делая.

— Я не обижаюсь.

— Обижаешься.

Повисла тишина и это угнетало. Чонгук хотел было встать и подойти к Тэхёну, но тот развернулся и поставил перед ним тарелку с рисом и овощами и чашку зелёного чая.

— Поешь хоть, а то весь день голодный ходишь, — буркнул омега и вернулся на своё место.

А Чон с улыбкой наблюдал за младшим и сказав тихое «спасибо» приступил к еде, решив для себя одну вещь.

***

Альфа лежал на кровати и сверлил взглядом электронные часы, которые показывали пять минут второго ночи. Удивительно, но день пролетел безумно быстро и юноша просто не успел запомнить и половины того, что происходило.

После того, как он с Тэхёном пообедали, они принялись за уборку, занявшая не такое большое количество времени, как предполагалось, после они решили посмотреть новый фильм, который крутили буквально везде. Во время просмотра парни не отлипали друг от друга, закутались в большой махровый плед белого цвета и больше наслаждались не самим сюжетом, сколько самой атмосферой. Потом Ким принёс рюкзаки и пришлось делать уроки, которые они доделали буквально сорок минут назад.

Не сказать, что усталость была дикой, но сон медленно брал своё, пока омега находился в душе. И старший даже успел провалиться в лёгкую дрему, когда дверь комнаты скрипнула и Ким прошёл внутрь.

— Можешь идти.

— Долго ты, — альфа открыл глаза и сел, свешивая ноги с кровати. Зевок подавить не удалось, на что младший улыбнулся и упал на свою половину постели. — Я скоро.

Чонгук вышел с ванной спустя пятнадцать минут. Глаза слипались и ноги еле слушались. Хотелось упасть в тёплую постель, прижать к себе Тэхёна и уснуть, но планы провалились, как только он вошёл в комнату.

Шторы были плотно задернуты и слегка колыхались из-за приоткрытой форточки, воздух был немного прохладный, отчего по коже побежали мурашки. Гирлянды, что у Кима были развешаны на стенах и украшали изножье кровати, горели мягким сиреневым светом, создавая приятный глазу полумрак. Взгляд пробежался по комнате и остановился на постели, где сидел Тэхён. На нём не было черной растянутой футболки с каким-то дурацким мультяшным принтом и чёрных спортивок, в которых тот пришёл с душа. Вместо них юноша сидел в белом шёлковом халатике, едва доходящим до середины бедра, ноги были обтянуты белыми кружевными чулками до колена. Длинные пальцы обхватывали ножку бокала, к которому шатен припадал губами.

— И чего ты завис? — Омега встал с кровати и отставил наполовину полный бокал на тумбочку, где стояла открытая бутылка красного вина и ещё один бокал, но пустой. Мягкой поступью он подошёл к альфе и сложил свои руки на чужой шее, смотря прямо в глаза.

— Что происходит? — Сон, как рукой сняло.

Младший лишь заигрывающе улыбнулся и одна ладонь соскользнула по напряженному плечу и остановилась на запястье.

— Просто доверься мне.

Младший делал осторожные шаги назад, утягивая блондина за собой, после чего слегка надавливая на плечи усадил на кровать. В руках оказался пустой бокал, который юноша сразу наполнил вином и протянул Чону.

Узкий поясок на халате практически развязался, открывая вид на острые ключицы и грудь, ткань сползла с одного плеча и грозилась полностью спасть при одном неосторожном движении. От этого вида в горле у Чонгука пересохло и он поспешил его смочить небольшим глотком вина, которое оседало на языке лёгкой кислинкой.

А Тэхён, наблюдавший за потемневшим взглядом альфы, ловко подхватил свой бокал и также ловко устроился на чужих коленях, зацепившись свободной ладонью за обтянутое серой тканью плечо.

— Я соскучился, — прошептал младший в приоткрытые губы блондина и невесомо коснулся их своими. Чонгук шумно выдохнул и притянул омегу ближе за талию, прикрыв глаза.

Бокал Чона был отставлен на тумбочку и освободившаяся рука сразу же скользнула по омежьему бедру и какого же было удивление парня, когда он осознал, что младший не надел нижнее бельё. Пальцы неспеша, даже дразняще, провели по округлым ягодицам и коснулись промежности. Только Чонгук оторвался от чужих губ и распахнул глаза, потому что нащупал что-то странное.

— Что это? — Старший чуть надавил на что-то, отдалённо напоминающее камень и получил в ответ сдавленный стон Кима.

— Ты же не думал, что я полчаса в ванной воду тратил? — Шатен прикрыл глаза и вновь тихо застонал, стоило Чону вновь надавить на то же место.

Бокал чуть не выпал с ослабевших пальцев, но альфа быстро перехватил тонкую ножку и отставил на тумбочку.

— Гук-а, вытащи её, чëрт, — Ким ухватился за плечи обеими руками и захныкал, запрокидывая голову назад.

Чонгук осторожно постарался нащупать края, пачкая пальцы в естественной смазке и потянул. Под облегчённый выдох шатена в ладони оказался небольшой предмет и альфа вытащил его из-под подола халата. Глаза стали размером с блюдца. В его пальцах была анальная пробка длинной сантиметров пять и с голубым круглым камнем.

— Где ты её достал? — Голос охрипший и низкий, отчего у омеги мурашки по коже побежали.

— Лучше не спрашивай, — шатен выхватил пробку и откинул к изножью кровати, припадая к губам, дабы избежать лишних вопросов. Не говорить же ему, что этот халат, чулки, пробку и кое-что ещё ему под возмущенно-смущенные возгласы подогнал черезчур заботливый папа?

Выпитый алкоголь затягивал рассудок полупрозрачной дымкой, в теле ощущалась лёгкость и воздух вокруг, несмотря на прохладу, обжигал кожу. Дыхание сбивалось все больше с каждым поцелуем и смешивалось в одно, распаляя и без того разбушевавшуюся пару еще больше.

Серая футболка оказалась на полу, пояс халата развязался полностью и ткань повисла на локтях. На шее и плечах появлялись всё новые багровые пятна, что к утру расцветут яркими рисунками.

Тэхён ерзает на Чонгуковых коленях, пачкает смазкой спальные штаны и зарывается пальцами в волосы, позволяя хриплым стонам срываться с губ.

Поцелуи не нежные и тягучие, как обычно, а мокрые и жаркие, касания дикие, изучающие, словно не было раньше ничего, словно они не знают тела друг друга.

Ким, не отрываясь от чужих губ, давит на плечи и заставляет улечься на подушку, сам садится на пах и вырывает стон. Рука тянется под подушку и вытягивает оттуда чёрную повязку.

— Сядь, Гук-и, — шепчет шатен и садится на чужих бёдрах, медленно проводит языком по верхней губе под тёмный взгляд альфы и нахально улыбается, пока тот выполняет просьбу, упираясь руками о матрас позади себя.

Дыхание у обоих сбито, в комнате невероятно душно. Ким дрожащими руками подносит повязку к лицу и осторожно завязывает Чонгуку глаза.

— Зачем это? — Альфа вновь падает на подушку, когда в плечи слегка толкнули.

— Надо же как-то разнообразить нашу сексуальную жизнь, верно?

Когда губ вновь коснулись, старший задрожал, не без помощи младшего укладывая ладони на оголённые бёдра. Чувства, казалось, обострились в десяток раз, возбуждение накрывает новой волной, смывая остатки разума и кажется, что остановиться сейчас будет кощунством.

Тэхён водит короткими ноготками по прессу, оставляет засосы на ключицах и намеренно проезжается задом по стояку Чона. Тот стонет и хватаясь за бёдра пальцами сильнее, толкается вверх.

— Какой нетерпеливый, — смешок сам срывается с губ, когда Чонгук перемещает ладони выше и сжимает ягодицы.

— Попробуй тут побыть терпеливым…

Тэхён смеётся и сползает, мягко отстраняет от себя альфьи руки.

— Раздвинь ноги, зай, — Ким шлёпает ладонью по накачанным икрам ног, закусывая губу. И без вопросов альфа подчиняется, заводит руки за голову и впивается пальцами в подушку, дышит тяжело, тело покрылось испариной. — Молодец.

Халат летит на пол и младший хватается за кромку чужих штанов, тянет вниз, заставляя альфу приподнять бёдра. Ненужная ткань также летит на пол. Взгляд карих глаз сразу цепляется за стоящий колом член, скрытый тканью боксеров. На ткани виднеется влажное пятно от предэякулянта, что заставляет Кима облизнуть губы и коснуться ими чужого возбуждения.

— Ч-чëрт, — старший впивается пальцами в подушку и запрокидывает голову, вновь толкаясь бёдрами.

За год отношений у парней было всякое. Но единственное, что было неизменным — секс. Он всегда был медленным и нежным, торопиться не хотелось и все были довольны. Правда, были случаи, когда дело доходило до чего-то более страстного, но прерывалось сразу же, стоило только Киму хоть каплю напрячься.

Чонгук ни один раз интересовался мыслями Тэхёна на этот счёт, просил быть честным и не бояться чего-то нового и потому омега зачастую думал о том, что можно было бы изменить и в этом плане. И Чон никогда в жизни не признается, что иногда фантазировал, где и как у них мог быть секс, в каком образе Тэхён появлялся в мыслях, но реальность, как бы не отличалась от фантазий, превзошла все ожидания.

Ким сидит меж его разведённых ног, распаленный и развязный, неприлично стонет и массирует пальцами член через ткань боксеров. Цветные точки мелькают под закрытыми вéками, каждое касание словно оставляет ожоги на коже.

— Тэхён, — альфа хнычет и мелко трясется, когда Ким снимает последний элемент одежды и проводит пару раз ладонью по стоящему члену. Громкий стон вырвался случайно, когда омега слегка подул на головку и захватил её губами, сразу насаживаясь наполовину. — Дай мне снять эту повязку, чëрт, — юноша вновь задушено стонет, чем вызывает усмешку на чужих губах.

— Снимай, но я не уверен, что ты долго продержишься, — младший проводит языком по губам и оставляет лёгкий поцелуй на уретре. Взгляд сфокусирован на Чонгуковом лице и когда тот снимает повязку, то Тэхён, смотря прямо в глаза, проводит языком от основания до головки, вырывая ещё один сиплый стон.

Омега играется, по-другому это не назвать. Он, не отрывая взгляда от тёмных омутов, обводит языком выступающие венки, целует уретру, слизывает выделившийся предэякулянт и обхватывает покрасневшую головку губами, насаживается и втягивает щеки, создавая вакуум, расслабляет горло и насаживается на член до основания и сам стонет от того, как ему это все нравится. Начинает двигаться неспеша, привыкая к ощущениям, после начинает ускоряться, чем вырывает стоны с Чоновых губ. И тот слегка толкается и запускает пальцы одной руки в тёмные волосы, немного сжимая у корней. Безумно хочется отвести взгляд от этих бесстыжих сейчас глаз, но невозможно, потому что картина перед ним завораживает.

Тэхён, его нежный мальчик, не привыкший к грубости и пошлости, сейчас без капли стыда смотрел в ответ, пухлыми покрасневшими губами плотно обхватывал член и сосал так, будто это сладость, впиваясь коготками в альфьи бёдра. Слюна стекает по стволу и Тэхëнову подбородку, наверняка, горло у младшего уже саднит и челюсть болит, но тот виду не подаёт, потому что что? Потому что он этого сам хочет, а когда он чего-то хочет, то сделает, добьётся, неважно как. И сейчас он, вновь застонав, насадился на член, упираясь носом в лобок, пока альфа со стоном вскинул бёдра и кончил.

Вязкая субстанция стекала по глотке и омега все это проглатывает и выпускает член изо рта. Пока Чонгук пытался отдышаться, Ким тыльной стороной ладони вытер подбородок и вновь оседлал его, упираясь ладонями о пресс.

— Говорил же, долго не протянешь, — насмешка в голосе вернула старшего на землю. Взгляд устремился в парня, что сидел на нём и Чонгук искренне не понимал, как можно совмещать в себе одновременно непорочность и развязность. Тэхён выглядел как мокрая фантазия большинства альф в их школе, с этими блядскими губами, что блестели от слюны, взмокшей чёлкой, что прилипла ко лбу, пунцовым лицом и янтарными глазами, в которых светится чистота и невинность. Грудь омеги часто вздымалась, выпирающие рёбра хотелось пересчитать пальцами, плоский животик и тонкая талия, по которым Чон не отказал себе в желании провести своими ладонями, песочного цвета кожа с россыпью родинок и двумя темными ореолами с вставшими бусинками сосков. Пальцы невесомо соскользнули на бёдра, вызывая табун мурашек и всхлип из омеги, провели до коленей и остановились на кромке белых чулок, что так хорошо гармонировали с кожей младшего.

— Ты невероятный, — восхищённо выдохнул блондин и пронзительно посмотрел в любимые глаза. Ладони легли на предплечья младшего и альфа немного потянул на себя.

Ким, практически, лёг на Чона, сплетаясь своими пальцами с пальцами старшего. Поцелуй вышел смазанным и мокрым и продлится совсем недолго, потому что Тэхён выпрямился, высвободил одну руку из крепкого захвата и завёл себе за спину, обхватывая вновь вставший член. Омега слегка приподнялся, направляя его к сфинктеру и стал неспеша насаживаться, сильнее сжав ладонь блондина. Стоны разрезали тишину комнаты. Как бы Тэхён не был хорошо растянут стенки поддаются тяжело, юноша напрягся, запрокинув голову назад, хватает воздух ртом и протяжно стонет, насадившись по основание. Спина прямая, как струна, бёдра напряжены и сам он мелко трясется.

Альфа не выдерживает, осторожно садится и сипло стонет, свободной рукой оглаживает поясницу и ягодицы, целует в шею, плечи, оставляет поцелуи под подбородком, немного прикусывает, оставляя бледные следы, вылизывает кадык и кожу, где стоит метка. На языке остаётся солоноватый привкус, отчего ведёт настолько, что пальцы сжимаются сильнее в попытках сдержаться. Но все рушится, стоит омеге немного приподняться и вновь опуститься с тихим шлепком. Движения по началу осторожные и медленные, стонут оба, в унисон, Чон перемещает обе руки на омежьи напряженные бёдра и помогает двигаться, вновь целует в губы, нежно и немного смазанно, выдыхает, когда Ким ведёт своими пальцами по плечам и после зарывается одной рукой в волосы, раскрывает губы и впускает в свой рот язык. Тело расслабляется и Тэхён слегка толкает Чонгука в грудь на подушки и ненадолго останавливается, ерзая. Ладони упираются в солнечное сплетение и омега возобновляет движения, но не плавные и медленные, а рванные и чуть быстрые, чем заставляет альфу зарычать и откинуть голову на подушку, прикрыв глаза.

Тэхён старается поймать нужный ему ритм, сбивается, выгибается в спине и Чонгук не выдерживает, сгибает ноги в коленях, упирается стопами в матрас и сам толкается, вырывая громкий стон. Оба, наконец, находят нужный темп, быстрый и иногда рванный, стоны громкие, приглушают шлепки двух тел, пот льётся градом, но это никого не волнует. Грудь у Чона разрисована красными неровными линиями, Кима выгибает и трясёт и вскоре движения становятся нескладными, а после и вовсе практически прекращаются.

— Не могу, — толчок и громкий выдох, — больше.

И Чонгук все понимает. Покидает растраханную дырочку под разочарованный стон и меняет их местами. Даёт себе несколько секунд отдышаться и прогнать летающие перед глазами точки, целует младшего в колено, поднимается поцелуями к тазовой косточке и отстраняется, закидывает одну ногу себе на плечо и вновь заполняет собой одним толчком под вскрик омеги, сразу переходя на быстрые толчки. Дорвался.

Тэхён выгибается на кровати, стонет и прикрывает глаза при каждом точном попадании по простате, пальцами впивается в простыни и не перестаёт шептать тихое «ещё», которое, он уверен, Чон прекрасно слышит. Чёлка окончательно прилипла ко лбу, пот стекает по вискам, дышать тяжело, потому что воздух вокруг словно раскалённый и открытая форточка совсем не помогает.

Силы обоих на исходе, нога Кима соскальзывает с Чонова плеча и тот ненадолго останавливается, помогает младшему удобнее улечься и возобновляет толчки, буквально втрахивает младшего в кровать. Омега скрещивает лодыжки за талией Чонгука, царапает ногтями плечи, подмахивает бёдрами и шепчет имя старшего, как в бреду. Альфа же оставляет мокрые поцелуи везде, где дотянется, упирается согнутой в локте рукой о матрас, второй тянется к члену Кима.

Стоны уже не громкие, а хриплые, горло утром будет болеть и в школе придётся убеждать учителей, что ничего страшного не произошло, но это потом. Сейчас Чонгук водит ладонью по омежьему члену в такт своим толчкам, выводя младшего на крик, сам напрягается, готовится к разрядке и зарывается носом в потную шею Техёна, заглушая особенно громкий стон. Кончают одновременно, Ким пачкает своей спермой свой живот и ладонь Чона, руки соскальзывают с расцарапанных плеч и падают на постель под слишком громкое дыхание. Альфа в свою очередь изливается в младшего, вспоминая, что никто не подумал о защите и спешит покинуть тело под собой, но омега сжимается и вновь сцепляет ноги на талии.

— Тэхён, что ты… — договорить ему не дают, впиваются в губы нежным поцелуем и оба одновременно стонут, когда начинает формироваться узел. — Тэ…

— Забеременеть вне течки практически невозможно, — младший тяжело дышит, заглядывает в глаза и проводит ладонью по шее, зарывается пальцами в светлые влажные волосы и шипит, когда узел становится больше, распирая чувствительные сейчас стеночки.

И Чонгук обессиленно кивает, осторожно меняет их местами, позволяя Киму лечь на него, потому что сцепка пройдёт только через час, рукой нащупывает одеяло и укрывает их обоих. Младший проваливается в сон, время от времени стонет от давления на простату, а альфа утыкается носом в тёмную макушку и прикрывает глаза, ждёт, пока спадёт узел, после осторожно выходит из измотанного тела и ещё около двадцати минут тратит на то, чтобы влажным полотенцем стереть последствия их ночи, не забывает осторожно стянуть с ног Тэхёна чулки, раскладывает вещи по местам, что-то кидает в стирку и выключает гирлянды. Тело измотанное, сон тянет в свои объятия и Чонгук ложится в кровать, притягивает омегу к себе, мельком заметив, что время почти пять утра. На периферии сознания слышит, как тихо скрипит дверь, чьи-то голоса, слышит словно сквозь толщу воды, как закрывается форточка, чувствует, как кто-то натягивает одеяло повыше и окончательно проваливается в сон.

***

Будильник звенит, раздражает слух и Чонгук тянется к тумбочке, ловко выключает его. Сон отпускать не хочет, вновь затягивает к себе, но Тэхён, что закопошился под боком, заставляет открыть глаза.

— Спи, спи ещё, — альфа проводит ладонью по обнажённой спине омеги, даёт ещё полчаса на сон, чтобы тот на уроках хоть что-то соображал.

Убеждается, что младший снова спит, аккуратно выпутывается с объятий и садится, свешивая ноги на пол. Перед глазами плывёт, но юноша встаёт и покидает комнату, направляется в ванную, где умывается и чистит зубы и идёт на кухню, где за столом тихо разговаривают Сокджин и, что удивляет, Намджун.

— Доброе утро, — зевок подавить не удалось и альфа немного морщится, потому что в горле сухо, пить хочется безумно.

— Доброе, — голос старшего омеги тихий и мягкий. Он улыбается, жестом показывает садиться за стол, что блондин и делает, а сам подходит к столешницам, начиная делать чай. — Тэхëн-и ещё спит?

В ответ Чон лишь угукает и трет глаза.

— В следующий раз форточку закрывайте, ещё не хватало, чтобы вы заболели, — по-доброму усмехается рядом сидящий Намджун и альфа вновь угукает, не сразу понимая смысла сказанного. До скрипящего шестеренками мозга доходит только через полминуты и к лицу приливает кровь. Со стороны старшего альфы слышится тихий смех.

— Хватит ребёнка смущать, — Джин легонько хлопает мужа ладонью по плечу, сам улыбается и ставит напротив младшего чашку горячего зелёного чая за что получает тихое и смущенное «спасибо». — Пойдете сегодня в школу?

— Разумеется.

— Может лучше останетесь дома? — Омега продолжает суетиться, что-то нарезает и бросает в раскалённую сковородку, что-то ставит в духовку.

— Нам сейчас не желательно пропускать занятия, — блондин вновь зевает и трет лицо руками, прогоняя дрему. — Экзамены на носу.

— Успеются ещё ваши экзамены, Боже, — Джин закатывает глаза и устремляет взгляд в дверной проём, расплываясь в улыбке.

Чон, усиленно пытаясь заставить мозг работать, не слышит тихие шаги сзади и потому вздрагивает, когда его обнимают за шею со спины.

— Почему не разбудил? — Хриплый голос пускает мурашки по коже и альфа улыбается, поворачивает голову и чмокает младшего в нос, переплетая свои пальцы с омежьими.

— Хотел, чтобы ты поспал.

Ким сонно улыбается, убирает свои руки и потягивается, прикрыв глаза. Подходит к Намджуну, целует в щеку, желая доброго утра, тоже проделывает со светящимся от счастья Джином, после он вновь возвращается к Чонгуку и устраивается на его коленях, отпивая из его чашки подостывший чай. Улыбка становится только шире, когда альфа устраивает руки на его талии, сцепляя ладони на животе и утыкается носом в шею.

— Сильно болит? — Обеспокоенный шёпот на ухо заставляет внутри что-то затрепетать от нежности, ведь Чонгук всегда переживает, спрашивает о состоянии. Омега отрицательно мотает головой и оставляет лёгкий поцелуй на губах старшего.

Взрослые, про которых, кажется, вообще забыли, стали молчаливыми зрителями такого ценного и искреннего счастья. Но идиллию прерывает звонок в дверь, что неприятным чириканьем бьёт по мозгам и заставляет младших скривиться.

— Я открою, — Тэхён ставит чашку на стол под недовольство альфы, поправляет футболку, что снова стащил у Чона и идёт к двери.

Младший скрывается в прихожей и Чонгук прислушивается к тому, как щёлкает замóк и скрипит сама дверь. Джин, пока младший не направился вслед за омегой, впихивает в руки ещё одну чашку горячего чая, взглядом приказывая пить. И блондин слушается, делает глоток и тут же заходится кашлем, как только слышит знакомый и такой раздражающий голос, обращённый к его омеге.

— Привет, Тэ-Тэ, — произнесено громко и даже скрипуче, это слышат все сидящие в кухне и Джин напрягается, наблюдая за тем, как у Чона жевалки на лице заходили и руки сжались в кулаки.

— Привет, Бомгю, ты что-то хотел? — В отличие от гостя, голос Кима тихий и спокойный, не плещет эмоциями.

И Чона начинает раздирать внутри от гнева, желание размазать чужое лицо по стенке в подъезде подскакивает в несколько раз. И не было бы такой реакции, если бы альфа не знал, что Бомгю за человек.

Хан Бомгю — альфа, старше его на два года, студент. Переехал полгода назад на этаж выше и сразу положил глаз на Тэхёна, не обращая внимания на метку, на полное безразличие к его персоне омеги и не замечает Чонгука, который с трудом гасит злость каждый раз. Бомгю, мягко говоря, страшненький, низкий, не имеет никакого чувства стиля, дохлый и тупой как пробка, но почему-то это ему не мешает каждый раз кидать в сторону Кима откровенные взгляды и словечки, от которых даже Чона мутить начинает, что уж говорить про омегу, который после встреч с этим неприятным альфой подолгу стоит в душе и с остервенением водит по коже мочалкой до покраснения в попытках смыть с себя эти липкие взгляды. В такие дни блондин старается держать дистанцию, потому как младший вздрагивает даже от прикосновений родителей. И будь воля Чонгука, он бы уже давно разобрался с этим Бомгю, но Тэхён останавливает.

А сейчас Намджун кладёт ладонь на плечо младшего и качает головой, сдерживает, чтобы парень не натворил глупостей, но самого усаживают на место руки Джина, стоит только услышать, как гость усмехается и говорит то, от чего обоих альф начинает трясти от гнева.

— Мило выглядишь, — и блондин уверен, что Тэхён сейчас старается натянуть футболку пониже, чтобы скрыть обнажённые бёдра.

— Ты что-то хотел? — С напором переспрашивает, интонацией показывая, что не желает сейчас вести диалог.

— Да, — альфа прокашливается и продолжает заговорчески-заигрывающим тоном. — Как насчёт того, чтобы сделать вид, будто мы идём на учёбу, а сами проведём время более интересно, м?

В кухне слышится треск. Чашка в руках младшего альфы пошла трещинами и он глянул на Намджуна. Несколько секунд Чонгук выжидающе смотрит и подрывается с места, стоит только старшему кивнуть.

— Бомгю, — омега выдыхает и закрывает глаза, — пойми…

— Малыш, кто там? — Чон выходит в прихожую, прерывая Тэхёна, подходит сзади и обнимает опешившего шатена за талию, утыкаясь носом в шею и только тогда поднимает взгляд. — А, это ты.

Бомгю вскинул брови и уставился на Чонгука, как на восьмое чудо света.

— Привет, а что ты тут делаешь? — Глупый вопрос, думается блондину, но он делано удивляется и отвечает так, будто объясняет маленькому ребёнку, почему нельзя есть песок.

— Как что? — Ким напрягается его в руках и старший успокаивающе проводит ладонью по животу. — Я его альфа, потому не должно быть удивительно, что мы часто ночуем друг у друга.

Хан усмехнулся и неверяще уставился на Кима, что прикладывал последние силы, чтобы сдержать улыбку.

— Малыш, — Чон пальцами подцепляет подбородок младшего, поворачивает лицо к себе и коротко целует в губы под ошалевший взгляд гостя. — Тебя там Джин-хëн звал, ему нужно кое с чем помочь.

В ответ младший кивнул и ушёл на кухню, оставляя альф одних. Лёгкая улыбка, что присутствовала на губах Чона сразу пропадает и взгляд полный злости устремляется в гостя, что так и завис за порогом квартиры. Блондин толкает язык в щеку, пальцами хватается за железный косяк.

— А теперь послушай сюда, — в голосе ни капли дружелюбия. — Ещё раз я тебя увижу рядом со своим омегой и отправишься в травмпункт, понятно тебе?

В ответ лишь противно смеются, отчего Чон скривился.

— Парень, — Хан сложил руки на груди и жалостливо уставился на младшего. — На нём не написано что он твой и…

— Если ты слепой, — перебил юноша гостя, — то советую носить очки. У Тэхёна метка стоит.

Бомгю теряется буквально на несколько секунд и вновь растягивает губы в самодовольной улыбке.

— Её и перебить можно, так что лучше уступи тому, кто лучше тебя.

Всë произошло слишком быстро. Чон, шумно выдохнув, схватил Хана за ворот белой рубашки, отрывая несколько пуговиц, что с тихим стуком покатились по кафелю и приложил затылком об стену с такой силой, что у старшего пошла кровь с носа.

— Я тебя предупреждать больше не буду, — юноша говорил спокойно, одну руку сунув в карман спортивок, а второй встряхнул старшего, вновь прикладывая того об стену затылком под болезненное шипение. — Я долго терпел и ждал, когда у тебя появится мозг, но, видимо, слишком ты тупой. Тэхён мой омега и твоим никогда не будет, понятно?

В ответ лишь тишина и младший вновь приложил Бомгю затылком об стену да так, что тот едва не упал, удерживаемый только рукой Чонгука.

— Понятно тебе, я спрашиваю?

— Понятно, понятно, — голос Хана сорвался на хрип и только потом блондин отпустил гостя, отошёл на шаг, пока тот сполз вниз по стене, хватаясь руками за затылок.

— Я рад, что ты все понял, — альфа потягивается и делает шаг в сторону открытой двери. — А теперь проваливай отсюда, Хан, иначе будешь кости свои по кусочкам собирать.

И большего было не нужно. Бомгю подорвался, едва не падая и побежал вверх по лестнице, чем вызвал усмешку на Чоновых губах.

Дверь закрывается и юноша проходит на кухню, где на него сразу налетает Тэхён с широкой улыбкой.

— Люблю тебя, — омега целует старшего в губы и отстраняется, сверкая глазами.

— Позволь ты мне раньше все это решить, такого бы сейчас не было, — Чон обнимает за талию и утыкается носом в метку.

— Я боялся, что ты натворишь глупостей.

— Если вы хотите успеть в школу, то советую поторопиться, — Намджун улыбнулся, наблюдая, за младшими.

Пара переглянулась и альфа не сдержался, снова зевнул под взглядом омеги. Младший тихо засмеялся и схватив Чона за запястье потянул в свою спальню.

— Сегодня мы никуда не пойдём, — пролепетал шатен и сразу пресекая попытку старшего заговорить продолжил. — Будем отсыпаться.

Дверь тихо хлопнула и Намджун засмеялся, притянул Джина к себе и усадил на колени, легко чмокнув в губы.

— Какие они уже взрослые, — альфа заправил тёмную прядь волос за ухо омеги и тепло улыбнулся.

— Скоро съедут от нас и оставят одних, — Джин сложил руки на широкие плечи и прислонился головой к груди. — Время летит так быстро.

— Хочешь ещё одного? — Вопрос настолько неожиданный, что омега поначалу не сразу понимает сути.

— Джун-и, ты сдурел? — Возмущению нет предела. — Мне сорок будет, куда еще одного ребёнка?

— Да ладно тебе, — ладонь скользнула на бедро Джина, чем вызвал удивлённый выдох. — Ты ещё такой молодой.

— В отличие от тебя, пень трухлявый, — хмыкает, но счастливо улыбается, видно, что загорелся идеей. — Ты серьёзно хочешь ещё одного?

— Конечно, — альфа целует омегу, укладывает руки на талию и притягивает ближе. — Через сколько у тебя течка планируется?

— Через две недели.

— Отлично, блокаторы и противозачаточные выбрось. Я намерен, все-таки, повоспитывать альфу.

Джин счастливо смеётся и вновь припадает к губам. Что ж, ещё одного, так ещё одного, почему бы и нет?

***

— Это просто волнение.

— Ты уверен?

— Папа, да!

Тэхён умывается холодной водой и вновь чистит зубы. За его спиной стоит взволнованный Сокджин и кусает губы.

— Может всë-таки сделаешь тест?

— Папа!

— Всë, всë, молчу, — старший поднимает руки в примирительном жесте и подходит к сыну, осторожно обнимая. — Настолько сильно переживаешь?

Шатен смотрит в зеркало, пересекаясь взглядом с отцом и приподнимает руки, показывая сильную дрожь.

— Вроде выпускной, а переживаю так, будто замуж выхожу.

— Тэ, — Джин тепло улыбнулся, — это не просто выпускной. Это новая ступень вашей жизни. Ты совсем скоро съедешь от нас, а мы будем тосковать.

— Вы натосковались так, что заделали мне брата или сестру, — младший по-доброму засмеялся и расслабился.

— Не думал же ты, что мы тут совсем уж одни останемся?

Тэхён улыбается и думает о том, что действительно счастлив. О том, что Джин беременный, младший узнал две недели назад, когда его папа в один из ужинов сорвался к туалету и просидел там десять минут. Тэхён на пару с Чонгуком суетились и пытались вызвать скорую, но все попытки быстро прерывались Намджуном, который и рассказал о пополнении в семье. И сейчас шатен стоит, опираясь о раковину, наблюдает за папой, что находится уже на первом месяце беременности и понимает, что было бы здорово когда-то также удивить Чонгука и родителей. Но все мысли исчезают, когда его вновь начинает тошнить. Юноша сгибается над унитазом, опустошает свой желудок и все больше задумывается над тем, чтобы послушать папу и сделать тест на беременность. Ну, мало ли?

— Тэхëн-и? — в проёме показывается Намджун. Мужчина подходит, садится рядом на пол и поглаживает по спине. — Ты как?

— Бывало и лучше.

— Там Чонгук пришёл, что ему сказать?

Услышав любимое имя, юноша встал и на дрожащих ногах подошёл к раковине, вновь умылся и прополоскал рот и оставил родителей одних.

Альфа стоял в прихожей и взгляд со счастливого быстро переменился на обеспокоенный.

— Что случилось? — Парень подошёл к омеге и положил руку на влажный лоб. — У тебя температура, Боже. Почему ты не в кровати?

— Мне немного плохо.

— Немного? — Альфа перевёл взгляд с омеги на стоящего неподалёку Джина и понял, что дело, на самом деле, дрянь. — В кровать, быстро.

— Мы хотели погулять.

Чон закатил глаза, под верещание Кима он подхватил омегу на руки и понёс в сторону спальни, кивнув в знак приветствия Намджуну.

— Тебе нужно отлежаться, а пока можем фильм посмотреть, — юноша уложил фыркающего Тэхёна на кровать и подошёл к письменному столу за ноутбуком. — Что скажешь?

Альфа развернулся к постели, но успел лишь заметить, как младший выбегает за дверь. Он глупо уставился в проём, не зная, что делать, но все же вернул ноутбук на место и пошёл вслед за Кимом. В прихожей он столкнулся с Намджуном, что кивком указал на дверь ванной комнаты и вернулся в гостинную.

Дверь тихо скрипнула и перед глазами встала не самая приятная картина: Тэхён сидит на коленях перед унитазом, заходится кашлем и шмыгает носом, плечи трясутся в беззвучном плаче, рядом сидящий Сокджин водит ладонью по спине и сам едва не плачет.

— Тэ, — альфа прошёл внутрь и в два шага оказался на коленях возле омеги. — Давай скорую вызовем, солнце?

Рука вновь коснулась лба и глаза вмиг округлились, ошалело уставившись на старшего омегу.

— Хëн, он горит весь, — парень засуетился, встал на ноги и подхватил на руки плачущего Тэхёна и вышел с ванной, — Намджун-хëн, вызовите скорую, пожалуйста.

— Н-не надо скорую, — омега шмыгнул носом, сжал пальцами чужую толстовку. — Это просто волнение.

— А если нет? Тэхён, скорую вызвать надо в любом случае, так что успокойся.

Скорая приехала быстро. Врач, оказавшись в спальне омеги, выпроводил всех за дверь, чтобы провести осмотр, чему младший альфа начал возмущаться, но успокоился, стоило Намджуну увести его на кухню и напоить чаем. Старший же омега не отходил от двери, мерил шагами прихожую и на уговоры мужа успокоиться не реагировал.

Когда бета вышел с комнаты, прикрыв дверь, все трое налетели на него с вопросами, на что тот мягко улыбнулся и попросил успокоиться.

— Это простое волнение, — спокойно проговорил мужчина и поправил очки, что сползли с переносицы. — Такое часто бывает, так что переживать не о чем.

— Но у него температура, — Чон сложил руки на груди и неверяще зыркнул на по-доброму усмехающегося врача. — Вряд ли такое бывает при волнении.

— Молодой человек, — бета, также улыбаясь, потер лоб ладонью и вскинул брови. — Насколько я понимаю, вы альфа Тэхёна?

— Да.

— Вы ничего не чувствуете в последнее время?

Младший опешил и поджал губы. Что он должен был чувствовать?

— Вы не заметили за собой ничего странного? — помогает врач и смотрит поочерёдно на нахмурившихся взрослых. — Когда у вас в последний раз был гон?

И Чонгук теряется окончательно, прикидывая даты в голове и едва не стонет от досады, что сам не догадался.

— Он должен начаться через пару дней, — альфа все же хлопает себя по лбу ладонью.

— И у Тэхёна в тот же период должна начаться течка, оттуда и температура, — объясняет врач, словно несмышленному ребёнку.

— Мы поняли, спасибо вам, — Джин согнулся в поклоне, на что бета замахал руками и попросил больше так не делать, а после попрощавшись покинул квартиру.

— Мы влипли, — младший трет лицо ладонями и опускается на диван в гостинной. — Завтра выпускной, а если что-то случится?

— Гук-а, — Намджун садится рядом, приобнимает за плечи и улыбается. — Не стоит переживать. Вряд ли завтра может случиться что-то критичное.

— В конце концов, при случае чего вы можете просто уйти, — Джин подходит сзади, упирается локтями о спинку дивана и треплет блондина по макушке. — Сейчас тебе нужно побыть с ним, иди.

И альфа слушается, мягко улыбается и идёт к Тэхёну. Перед входом в спальню он пишет маме, что останется у Кима с ночёвкой, на что получает несколько наставлений и только тогда заходит, прикрывая дверь.

***

Школьный двор кишит людьми, голоса смешались в один сплошной гомон, давящий на слух, волнение вновь накатывает и вновь начинает тошнить.

— Как ты себя чувствуешь? — Чонгук крепче сжимает ладонь Кима и неспеша ведёт к крыльцу, где должен находиться их класс. — Если хочешь, то мы можем пойти домой, ещё не поздно отказаться.

— Всë в порядке, — омега сглатывает вставший в горле ком и оглядывается, боясь неизвестно чего. — Просто слишком шумно.

Альфа улыбается и останавливается на несколько секунд, ища глазами одноклассников и вновь тянет за собой младшего.

— Здравствуйте, господин Кан, — Чон поклонился, не отпуская руку Тэхёна, что последовал его примеру и также поклонился.

— Здравствуйте, — Кан Богом, широко улыбнувшись, также поклонился и обнял парней, тяжело вздыхая. — Поверить не могу, лучший класс в моей жизни и так быстро выпускается.

— Ну что вы, Господин Кан? — Ким обнял старшего омегу в ответ, чувствуя, как у учителя трясутся плечи. — Господин…

— Никаких господинов сегодня! — Кан отстранился и замахал руками, смешно пыхтя от негодования. — Сегодня я просто Богом, всем ясно?

Выпускники, что стояли рядом, с улыбкой кивнули и принялись обнимать плачущего учителя, что не смог сдержать эмоций.

Учитель Кан самый любимый учитель у большинства учащихся в этой школе. Он не обладает чрезмерной строгостью, любит посмеяться и пошутить над и вместе с учениками, часто устраивает вне классные собрания в кабинетах втайне от директора, чтобы просто отдохнуть и поболтать о разном, часто выгораживает учеников и ни раз подставлялся под гнев других учителей, защищая свой класс, над которым взял опеку. Также он единственный учитель, кто своей упертостью спас от отчисления Чонгука и Тэхёна, когда кто-то узнал о поставленной метке и разнёс это по всей школе. И сейчас этот прекрасный учитель опустил формальности, провожает своих учеников в свободное плавание и едва сдерживает свои переживания.

— Какие вы взрослые, — мужчина шмыгнул носом и потрепал одного из альф по макушке, вновь обнимая уже смеющегося Кима. — Как же я без вас?

— Богом, мы же ещё встретимся, — Чонгук также обнял учителя, прикрыв глаза. В носу защипало и на душе стало тяжелее.

— И то верно, с вами Чонгук и Тэхён, я ещё обязательно увижусь, — мужчина широко улыбнулся и прищурил глаза. — Надеюсь, что в нашу школу вы поведете как минимум двух своих детей и я смогу с ними повозиться!

Одноклассники засмеялись, не издевательски, по-дружески, но это не помешало паре покраснеть до кончиков ушей.

— Богом, — Ким взвыл и тоже засмеялся, пряча лицо в ладонях.

— Ну что сразу Богом? — Учитель взмахнул руками. — Чон Чонгук, постарайся уж.

И тут уже альфа не выдержал и взвыл, смеясь до слез, что скатывались по щекам. Хохот вокруг стал громче и атмосфера стала совершенно иной, тёплой и уютной.

Все веселье прервал пикающий звук, что оповещал о включении микрофона и весь шум, что стоял до этого, вмиг стих. К деревянной стойке, что располагалась на крыльце подошёл альфа, как всегда в идеальном тёмно-синем костюме и белой рубашке, заправленной в брюки, начищенных до блеска чёрных туфлях. Чёрные волосы с уже хорошо видимой седеной были также идеально уложены, открывая лоб.

— Приветствую всех присутствующих здесь, — начинает свою речь мужчина и прокашливается, окидывая взглядом двор, и мягко улыбается, отчего в уголках глаз собираются маленькие морщинки. — Сегодня мы собрались здесь, чтобы отметить прекрасное, но такое грустное для многих событие. Сегодня мы провожаем в свободный путь наших выпускников…

Тэхён стоит рядом с Чонгуком, улыбается и сдерживает слезы. Отчего-то стало грустно. Столько лет идти бок о бок с людьми, которые видели тебя любым, видели твои взлёты и падения и уже через несколько часов ты с ними распрощаешься и не факт, что вы увидитесь ещё хоть раз. Речь директора идет мимо ушей, в голове столько мыслей, сколько не было никогда, перед глазами мелькают воспоминания и каждое такое яркое и счастливое отдаётся сейчас теплой грустью. Он не сразу понимает что происходит, когда его ладонь хватает Чонгук и ведёт во двор, но когда включается музыка, до него доходит, что сейчас они будут танцевать. Грудь сдавило и перед глазами все плывёт, но все забывается, стоит только Чону коснуться его талии и начать движение.

Пары вокруг кружат, музыка слышится словно сквозь толщу воды и Ким смотрит на грустно улыбающегося альфу перед собой и позволяет себе забыться. Несколько слезинок срываются с ресниц и улыбка расцветает на чуть дрожащих губах. Чонгук ведет осторожно, закусывает нижнюю губу и тоже не выдерживает, показывает слезы, что разбиваются о белую рубашку, отставляя пятна. Ким чуть сжимает ладонь на альфьем плече, поддерживая таким образом. И Чон выдыхает, плюёт на репетиции, притягивает к себе в плотную, заставляет уткнуться Тэхёна в своё плечо, сам зарывается носом в чужую шею и прикрыв глаза продолжает кружить. Движения плавные и неспешные, в отличие от других пар, блондин открывает глаза и сразу цепляет взглядом счастливых родителей, что утирают слезы, пересекается взглядом с учителем Каном, что ярко улыбается, на что альфа дарит такую же улыбку и видит, как мужчина заходится чуть ли не в немой истерике, прикрывает ладонями лицо и старается успокоиться. Юноша шмыгает носом, понимает, что будет скучать и плавно останавливается, стоит музыке закончиться.

Не дожидаясь слов директора выпускники срываются к классному руководителю, стараются успокоить, но выходит из рук вон плохо. Вокруг кричат, хлопают, а уже бывшие ученики рядом с любимым учителем, улыбаются сквозь слезы, кто-то глупо шутит, отчего Кан все же усмехается и вытирает мокрые щеки, по очереди обнимает каждого и выдыхает, роняя последние слезинки.

То, как вручались аттестаты и медали Чонгук и Тэхён помнят смутно, все это пролетело как-то мимо них. Они крутились возле классного руководителя и настолько увлеклись, что тот их буквально выталкивал к директору, чтобы забрать аттестаты и сказать прощальную речь. По итогу оба много запинались, еле собирая мысли в кучу и все же что-то нормальное сказали. Аттестаты были отданы родителям, которых попросили отойти подальше от того, что будет происходить далее.

— Сейчас, по нашей традиции*, уважаемые выпускники, прошу пройти к центру! — Вновь слышится веселый голос директора и классный руководитель мягко подталкивает детей к центру двора, где они ранее танцевали. Там стояло несколько огромных бочек, в которых пылал огонь, чуть поодаль стояло два длинных стола, заставленных до отказа пачками с мукой, яйцами и чем-то ещё и ребята бегут туда, хватая за руки учителя под звонкий смех.

Ребята распределились около бочек и сразу начали искать свои портфели, которые притащили сюда родители. Надо признать, что сам поиск проходил достаточно смешно, потому что одинаковых было много и выпускники путались, где чей. Но, спустя долгие десять минут, когда полные и тяжёлые портфели были в руках, стоящие возле бочек учителя, в целях безопасности, лишь кивнули и бывшие школьники, вытаскивая тетрадки и учебники, с искрящимися глазами кидали все в огонь, прощаясь со всем тем ужасом, что сопровождал их столько лет. С каждой брошенной вещью в огне словно сгорали все обиды и слезы, исчезали неприятные моменты. Больше всех увлёкся Тэхён, что так разошёлся, что кинул туда же сам рюкзак и пиджак. От бочки его оттащил смеющийся Чонгук и, что удивительно, улыбающаяся Хьюн.

Когда все выгорело огонь потушили и бочки стали утаскивать, выпускников подпустили к столу. Чон одним из первых подбегает, хватает бутылку с водой и брызгает из неё в подбежавшего бету, что смеётся и бросается в ответ мукой. Через несколько минут чистая площадка больше напоминает поле боя, все выпускники липкие и грязные, кто-то попал под огромное количество воды, на которую налипла мука, превращаясь в тесто, кто-то тщетно пытается вытащить яичную шкорлупу с волос, кто-то рвёт школьные рубашки и пиджаки и все смеются, искренне и чисто, продолжая кидаться мукой.

У Тэхёна щеки болят от смеха, он сам весь в каком-то жутком месиве, находит в толпе Чонгука, что втирает Хьюн в волосы муку, хватает бутылку с водой и бежит к альфе, выливая на его голову все её содержимое. В ответ старший визжит, выпускает смеющуюся девушку и бежит за Кимом, не замечая никого вокруг. Догоняет его возле не менее счастливого Кана, что специально притормаживает младшего за руку, подмигивает и отбегает от пары, пока омега громко смеётся. Чон подхватывает шатена на руки и кружит, сам улыбается и в таком виде подходит своим к родителям, что стояли около крыльца и что-то обсуждали с другими.

— Вы даже в таком виде выглядите очаровательно, — Рюджин заплаканная, подводка, размытая слезами, оставила под глазами тёмные круги, которую пытались вытереть.

— Согласен, — Намджун подходит к Тэхёну, которого наконец поставили на ноги и наплевав на свой деловой костюм обнимает, пачкается в муке и целует в грязную макушку, из-за чего на лице остаются белые следы.

— Я думаю, нам надо домой, переодеться и ехать в кафе, — Чонгук вздрагивает и смеётся, когда на него с объятиями налетает Хосок. — Пап, задушишь.

— Отпустите детей! — Джин смеётся и берёт за руку Тэхёна, слабо сжимая. — Пойдем домой?

Омега часто кивает и схватив Чона за руку, тянет его к учителю, чтобы попращаться и уйти домой. Прощаются долго. Учитель плачет навзрыд, просит приходить хотя бы время от времени в школу и даже впихнул адрес своего дома, чтобы в случае чего они приехали туда. А пара улыбается, тоже плачет и вскоре направляется на выход со двора, где их заждались родители.

Шли пешком, неспеша, гордо вскинув подбородки и смеялись со взглядов, направленных на них. Веселее всех было Хосоку. Альфа, вымазывая руки в муке, что была на младших, изляпал верещащую Рюджин и ржущего во всю Джина, за что получил нагоняй от Тэхёна, после он стал рассказывать, как прошёл его выпускной, как он разорвал свой пиджак и рубашку* там же, посылая пару ласковых особо вредным учителям и как напился вместе с одноклассниками до состояния нестояния, проснувшись на следующий день под каким-то кустом в парке. К нему после присоединился Намджун, что сквозь смех рассказывал про то, как навернулся на ступенях перед директором, что два раза терял на гулянии с классом аттестат и как по итогу помогал пьянющему Джину добраться до дома. Омега в долгу не остался и рассказал, как Намджун оттоптал ему все ноги во время вальса, что именно из-за него и напился до состояния соплей, ведь альфа с кем-то целовался, прижав какую-то девушку в угол, а на вопросительный взгляд сына пояснил, что перепутал Намджуна с парнем из параллельного класса, только понял это только тогда, когда уже находился дома в объятиях Кима. Когда же Чонгук начал спрашивать Рюджин про её выпускной, она, под смеющийся взгляд мужа, рассказала что под конец выпускного её отвезли в больницу с сотрясением мозга, потому как она подралась с каким-то альфой за то, что он прикопался к её подруге. Смеялись все.

Оказавшись дома, взрослые сразу отправили младших отмываться в душ, причём, погнали их вместе, мол, чего вы там друг у друга не видели, а так и время сэкономите и поможете друг другу и смущенная пара, взяв вещи, действительно отправилась в душ вместе, откуда выползла спустя час, под хитрые улыбки омег и искрящиеся глаза альф. Доказывать родителям, что они этот час убили на то, чтобы вымыть с волос муку и яйца они не стали. Смысла нет.

Ближе к вечеру младшие со своими родителями отправились в кафе, что находится неподалёку от их дома. Так решили Тэхён и Чонгук, взрослые оказались бессильны.

Заведение, в которое они пришли, оказалось безумно уютным, в приятной глазу палитре, что включала в себя светло-фиолетовые и бежевые цвета. В воздухе витал приятный запах чая и трав, кафе было достаточно многолюдным, по большей части заполненное выпускниками, что по старой традиции* угощали друзей и семьи чачжанмёном. Между деревянными столиками бегали официанты с дежурной улыбкой и разносили полные подносы. Один из таких столиков выбрал Чонгук, утягивая туда остальных.

— Тут уютно, — Джин улыбается, оглядываясь вокруг.

— Наше любимое кафе, — Тэхён отвёл взгляд, неуверенно переплетая свои пальцы с Чонгуковыми, на что тот сжимает пальцы в ответ.

— Столько здесь воспоминаний, — блондин прикрывает глаза и слабо улыбается.

С противоположной стороны столика слышится щелчок и младшие смотрят на довольного Хосока, что что-то показывает взрослым в своём телефоне, а после передаёт его Чонгуку.

— Пополняем семейные архивы, — Чон-старший смеётся и получает пинок под столом от сына. — Ну что ты буянишь?

— Я не буяню, — юноша возвращает телефон и улыбается.

— Добрый вечер, — официантка подходит к столику, привлекая своё внимание. — Меня зовут Юна и сегодня я буду вашим официнтом, вы готовы сделать заказ?

— Чачжанмён на всех, пожалуйста, — произносит Тэхён и закусывает губу. — Два чёрных кофе, две чашки зелёного чая и две обычного.

Девушка-альфа улыбается, быстро записывает все в блокнот и убегает на кухню.

— Надеюсь, ничего не перепутал?

— Всë-то ты запомнил, — Рюджин смеётся, обнимает Кима за плечи и чмокает в макушку.

— Попозже можно заказать ещё что-нибудь сладкое, — Джин крутит в руках листок с меню и глазами бегает по тексту.

Намджун, что сидит рядом, округляет глаза и с опаской косится на мужа.

— У тебя токсикоз начался?

Чонгук вскидывает брови и хочет уже что-то сказать, но закрывает рот, стоит Рюджин захохотать.

— Джун-и, ты совсем, да? — Сокджин хмурится. — Я только на первом месяце.

— Когда ты был беременным Тэхёном, то уже на первом месяце такие заскоки были, что мне даже было Намджуна жаль, — женщина прячет лицо в ладонях и все слышат, как закашливает Хосок, маскируя свой смех.

— Не правда!

— Когда ты был на втором месяце, Джун пришёл к нам в слезах и сказал, что ты захотел лизнуть кирпич, — Чон-старший утыкается в сложенные на столе руки, пока Чонгук вновь пинает его под столом, в попытках успокоить.

Младший видит, что Джин опускает взгляд, закусывая губу и ему становится не по себе.

— Отец, мама, хватит! — Блондин зыркает на Хосока исподлобья и слышит, как Рюджин успокаивается. — Джин-хëн, не слушайте их. Я читал, что при токсикозе всякое бывает и что он может начаться на ранних сроках. Это совершенно нормально.

— Чонгук, — тихо зовёт Тэхён, слегка дергая за рукав толстовки, но безрезультатно.

Альфа замечает, как начинают трястись плечи старшего и уже было порывается подойти, но останавливается, как только Джин поднимает голову. Тот вовсе не плачет, а беззвучно смеётся, чтобы не привлечь внимание посетителей.

Намджун, что наблюдал за младшим альфой, лишь понимающе улыбнулся и пожал плечами, как только взгляд тёмных глаз перешёл на него.

— Гук-и, солнце, — омега глубоко вздыхает, подавляет смех и вновь закусывает губу. — Спасибо тебе, правда, но при токсикозе я действительно мотал Джун-и нервы, это глупо отрицать. И кирпич — это ведь не самое странное, что я просил.

— А что ещё было? — Тэхён даже оживляется, смотрит на папу, что улыбался чему-то своему.

— Один раз, — Намджун прокашлялся и издал короткий хохот, — твой папа проснулся в четыре часа утра и заплакал. В тот период мой сон был таким чутким, что проснулся я сразу же. Когда я у него спросил, что случилось, он сказал, что хотел бы понюхать снег.

— А ещё он очень часто гонял твоего отца за йогуртами и консервированной рыбой, — женщина широко улыбнулась.

— Сама-то далеко от меня ушла? — Джин хихикнул. — Вспомни, как Хосок в семь утра возил тебя в парк, чтобы ты могла пожевать ветки с деревьев.

Тут уже и сам Чонгук едва не скатился под стол от смеха. Атмосфера стояла удивительная, уютная и приятная, разговоры не прекратились даже тогда, когда принесли заказ. От десерта Джин все же отказался, ссылаясь на усталось и ближе к десяти старшие оставили своих детей одних, направляясь домой, а пара отправилась гулять по городу.

Разговор больше не шел так активно, он протекал плавно, с большими паузами. Тишина окутывала, позволяя насладиться звуками ночной жизни и Чонгук, не долго думая, потянул младшего в парк, что встретил их тишиной и светом многочисленных фонарей, расположенных по всему периметру.

— Я думал, что тут будут люди, — шатен глубоко вздохнул и растянул губы в блаженной улыбке.

— Честно, я тоже, — альфа тихо смеётся и тянет вглубь, туда, где стоит небольшой фантан. — Ты какой-то бледный, как себя чувствуешь?

— Всë в порядке.

Блондин останавливается и прикасается ко лбу омеги ладонью.

— Температура поднимается, — старший поджал губы. — Ещё немного прогуляемся и домой.

В ответ лишь кивнули и пара вновь продолжила свой путь, вскоре оказываясь возле фонтана. Парни подошли к бортику и замерли на некоторое время. Лёгкий ветер трепал волосы и разносил мелкие капли воды, что попадали на лицо, вызывая смех у омеги и Чон зависая, смотрел и не мог понять, за что ему так повезло в этой жизни. Юноша подошёл к Тэхёну со спины и под тихое ойканье обнял за талию, устроив подбородок на плече.

— Я люблю тебя, — Чонгук уткнулся носом в шею под хихиканье младшего.

— Я тоже тебя люблю, — Ким мягко улыбнулся и прикрыл глаза, своими ладонями накрыл руки Чона, откидывая голову чуть назад.

— Иной раз мне кажется, что я проживаю не свою жизнь, — альфа говорил тихо и размеренно, пуская мурашки по коже младшего. — Не понимаю, за что мне так повезло?

— Тут ещё вопрос, кому повезло больше.

Чон улыбнулся и прижался сильнее.

— Я стал часто думать о будущем. Это странно, но я действительно не могу перестать думать о том, что будет через месяц, два, год, — юноша пальцы одной руки переплел с пальцами омеги, сжимая так, будто боялся отпустить.

— Ты нервничаешь, — не вопрос, утверждение. — Твой запах стал тяжелее, все хорошо, Гук-и?

— Всë прекрасно, — блондин оставил лёгкий поцелуй чуть ниже загривка и уткнулся лбом в плечо младшего. — Я бы хотел прожить с тобой всю свою жизнь, просыпаться по утрам рядом, будить поцелуями, вместе готовить завтрак и слышать твой смех, — ладонь сжимает чужую ещё крепче и слезы накатываются на глаза. — Боюсь, я не смогу тебя отпустить, Тэхён.

Ким рвано выдыхает, сам сжимает свою ладонь до побеления костяшек, смаргивает скопившуюся влагу и тихо шмыгает носом.

— Тогда не отпускай, — голос мелко дрожит.

Альфа отстраняется, разворачивает Тэхёна к себе и так пронзительно смотрит в глаза, что сердце заходится в одном известном ему ритме. Чон целует. Мягко и нежно, словно боится, что оттолкнут, укладывает ладони на талию, притягивает, а Ким в ответ укладывает руки на плечи и чуть приподнимается на носочках.

Чонгук отстраняется первым, вновь смотрит в глаза, в которых отражается свет фонарей и горит что-то такое, отчего сознание плывёт. Юноша закусывает губу, одной рукой тянется в карман толстовки и отступает на полшага назад под непонимающий взгляд Тэхёна, что хочет было протянуть руки и вновь положить их на плечи, но останавливается, стоит блондину заговорить.

— Я никогда не чувствовал себя настолько счастливым, каким чувствую себя с тобой, — мягкая улыбка расцветает на губах. — Я готов положить весь мир к твоим ногам, если захочешь, готов сделать любой поступок, только попроси, только будь со мной рядом.

У омеги широко распахиваются глаза, когда альфа, также улыбаясь, становится на одно колено и протягивает вперёд ладонь, в которой находится синяя бархатная коробочка, а в ней — аккуратное тоненькое серебрянное колечко усыпанное фианитами.

— Ким Тэхён, — голос старшего звучит уверенно, в глазах загорается огонь. — Я безумно люблю тебя и хочу, чтобы ты стал моим мужем.

И у младшего весь мир сужается до одной точки. Мысли разлетелись, не желают собираться в одно целое и сквозь пелену слёз омега видит, что улыбка старшего меркнет и взгляд тускнеет. Хочется ответить, прокричать «да», но заставить себя хоть что-то сказать не может и слезы бегут по щекам, когда улыбка альфы окончательно гаснет и тот отводит взгляд, неуверенно ведет плечом.

— Прости, Тэ, — говорит Чон как-то приглушенно и собирается встать, но на него налетают, едва не роняя на асфальт и целуют, обнимают за шею, притягивают ближе и начинают осыпать мимолетными поцелуями лицо.

— Гук-и, да, да, да! Слышишь? — Ким утыкается носом в чужую шею, вдыхает запах кофе и едва не визжит, когда в ответ, наконец-то, обнимают.

А Чонгук будто не верит, в ладони сжимает коробочку и роняет слезы, шмыгает носом, резко поднимается вместе с Тэхёном, подхватывает под бедра, заставляя того обвить ногами талию и кружит, счастливо смеясь. Ким также счастливо смеётся, обнимает за шею и когда старший останавливается вновь целует. Его осторожно ставят на ноги, заглядывают в глаза и берут его ладонь, надевают на палец кольцо, что сверкает в свете фонарей.

— Я люблю тебя, — слышит Ким и он поддаётся вперёд, целует и плачет, пока альфа прижимает к себе.

***

Двери лифта разъезжаются и пара выходит с кабины, неуверенно направляясь к квартире Чонгука.

— Как думаешь, все спят? — Омега сильнее сжал ладонь старшего.

— Должны уже, только вести себя нужно тихо, — юноша прикусывает губу и вставляет ключи в замок, проворачивая его до двух щелчков. — Мне вообще как-то не хорошо.

— Мне тоже. Мой запах стал насыщеннее.

Блондин надавливает на ручку и дверь подаётся. Пара тихо заходит, практически бесшумно разувается и на цыпочках проходит в комнату альфы, закрывая дверь на замок.

— Потому что у тебя течка начинается, а у меня гон.

Тэхён, ориентируясь по свету, что проникает в комнату с улицы, отыскивает кнопку светодиодной ленты, что растянута под потолком, настраивает мягкое жёлтое свечение, стягивает с себя худи, бросая её на компьютерное кресло, стягивает футболку, бросая её туда же и подходит к Чону, втягивая того в поцелуй.

— Знаю. Тогда ведём себя тихо, — шепчет, утягивая старшего за собой на кровать. — У меня смазка, кажется, даже штаны пропитала.

Чонгук ведёт ладонями по обнажённой спине, прикусывает нижнюю губу омеги и тихо рычит, когда под его толстовку пробираются холодные пальцы.

Куда летит верхняя одежда Чона никто не следит, оба пропускают момент, когда Тэхён оказывается на коленях альфы и сдерживает стоны, когда на шее расцветают бардовые бутоны. Юноша запускает пальцы в светлые волосы, слегка сжимает у корней и старший отстраняется, перехватывает ладонь и смотря в глаза целует каждый палец, отчего у омеги мурашки бегают по коже.

— Так люблю тебя, Боже, — Чон вновь притягивает, целует в губы и несдержанно стонет, стоит Киму коснуться его члена через ткань штанов.

Младший усмехается, кусает и посасывает нижнюю губу альфы, стягивает с чужих штанов ремень и принимается расстегивать молнию брюк.

— Слишком ты настырный в последнее время, не кажется тебе? — Чон спускается лёгкими укусами по подбородку к шее, слыша, как шатен тихо смеется.

— Надо же кому-то проявлять инициативу.

— И слишком наглый, — альфа опрокидывает младшего на спину, устраиваясь между омежьих ног, сжимает бёдра и поддаётся вперёд, имитирует толчок, с усмешкой смотря, как тот выгибается и рвано выдыхает. — Не стоит забывать, что альфа тут я, малыш.

В ответ хрипло смеются.

— Только сейчас вспомнил? — Младший проводит языком по губам, кажется, совсем себя не контролируя. — Действуй тогда быстрее, альфа, потому что у меня ощущение, что моя крыша сейчас укатит куда-то далеко.

Чонгук, как Тэхён раннее, ловко вытаскивает ремень, бросая его на пол и также ловко избавляет шатена от штанов, оставляя распаленного парня под собой в одном нижнем белье, что пропиталось смазкой. Старший непроизвольно рычит, сам едва заметно вздрагивает от этого и не совсем понимает, что происходит. Ранее он не замечал за собой подобного поведения, сейчас же, ему казалось, что его внутренняя сущность пытается перехватить контроль и это, признаться честно, пугало. Даже при последнем гоне он ещё сдерживал себя, хоть и давалось это тяжелее, чем в первый. Это заставляет вспоминать всё, что он читал в статьях и книгах, не отрываясь от извивающегося под ним Кима и в голове пролетает статья, которой он не уделил должного внимания, хотя, видимо, стоило бы. Парень помнит лишь урывки, в которых говорилось о том, что при каждом гоне у альф и течки у омег сущности раскрываются, отчего контроль может теряться совсем.

— Гук-и, все хорошо? — Тэхён тяжело дышит и кладёт ладони на щеки Чона.

— Д-да, просто, — старший запинается и выдыхает, — просто мне тяжело сдерживаться.

Блондин припадает губами к влажной от пота шее и сжимает пальцы на талии младшего.

— Знаю, — омега прогибается и едва не скулит, когда Чон спускается влажными поцелуями к груди и захватывает губами сосок. — Там какая муть с… Черт… С сущностями, да блять, — младший стонет и шире раздвигает ноги, когда блондин сильно шлёпает по бедру.

— Не матерись, — альфа ненадолго отстраняется, стаскивает с себя джинсы и нижнее бельё с омеги. — Перевернись на живот.

Шатен глупо моргнул и спустя несколько мгновений перевернулся, утыкаясь лицом в подушку. От сильного запаха кофе, коим она пропитана, младший замурчал и удивлённо охнул, когда его схватили за бёдра и потянули, отчего задница прижалась к паху блондина.

— Прогнись немного, котёнок, — шепот на ухо заставил младшего покрыться мурашками и он выдохнув выпятил задницу. — Молодец.

Альфа облизнулся, огладил ладонями ягодицы и наклонился, начиная прокладывать дорожку из поцелуев от лопаток до поясницы. Сам не знает, чем руководствуется, просто следует за инстинктами, переходит лёгкими укусами-поцелуями на округлые половинки, чем выбивает выдох с губ младшего, а после раздвигает их и широко машет языком от мошонки до копчика, собирая смазку.

— Гук-и, твою мать, — омега от неожиданности пищит и дёргается, пытается уйти от прикосновений, но его удерживают за бёдра на месте и старший повторяет действия. — Блять.

— Говорил тебе не материться? — Чонгук хмыкает и звонко шлёпает по ягодице под вскрик младшего и сразу растирает мгновенно покрасневший участок кожи. — Веди себя тише.

В ответ лишь хмыкают и Ким утыкается лицом в подушку. Альфа же, ведомый инстинктами, вновь ведёт языком по промежности, удерживая омегу на месте. Ваниль оседает на языке и Чон рычит от удовольствия, прижимаясь губами к пульсирующему колечку, сильнее раздвигая ягодицы руками. Младший всхлипывает и что-то несвязно бормочет, дрожит, сжимает в пальцах края подушки едва не до треска ткани, а альфе мало. Он ненадолго отрывается, выдыхает, успокаивая разбушевавшуюся сущность, которая впервые настолько яро бьётся где-то внутри, позволяет себе лишь немного ослабить ей цепь, на которую посадил.

На месте шлепка ещё видно покраснение и юноша целует взрогнувшего омегу в ягодицу, а затем возвращается к обильно текущей дырочке и слизывает смазку, толкаясь языком внутрь. Ким с трудом сдерживает вскрик, прогибается сильнее, непроизвольно насаживаясь, получая поощрительный стон старшего. Лицо полыхает не то от столь откровенной ласки не то от температуры в комнате, стоны сдерживаются через раз и приходится закусывать губу до боли.

Чонгук теряется в ощущениях, с ума сходит от того, как младший, практически, скулит, двигает бёдрами навстречу, сущность внутри заставляет вновь зарычать и юноша активнее толкается языком в тугой сфинктер, не обращая внимания на смазку и слюну, что стекают по подбородку.

— Гук-а, стой, — Ким стонет и тяжело выдыхает, когда альфа ненадолго отстраняется, чтобы вытереть тыльной стороной ладони подбородок, последний раз размашисто проводит языком по промежности и переходит поцелуями с копчика до лопаток, проталкивая во влажную дырочку сразу два пальца.

Чон наваливается сверху, как можно осторожнее двигает пальцами, раздвигая их на манер ножниц, оставляет слабые засосы вдоль позвоночника, пока Тэхён мечется под ним, глубоко дышит, вжимается одной щекой в подушку, распахивая покрасневшие губы.

— Я г-готов, — омега сам насаживается на пальцы, закусывает губу и тихо хнычет, когда подушечки касаются комочка нервов, пуская по коже разряды тока.

— Малыш, — альфа усмехается и сильнее толкается пальцами, ощущая дрожь тела под собой. — Ты ещё не готов.

— Готов! — младший сильнее выпячивает задницу, прогинаясь в пояснице, разочарованно стонет, когда пальцы выскальзывают. — Гук-и…

— Подожди, котёнок, — позади послышалась лёгкая возня, на пол полетело нижнее бельё, послышался тихий шелест и уже спустя несколько мгновений у входа почувствовалась крупная головка, отчего шатена едва не подбросило на кровати. Тёплая ладонь легла на поясницу, слегка надавливая, вторая же легла на талию и пальцы сжались, когда юноша толкнулся под сдавленный стон Кима, а Чонгук, войдя наполовину, наклонился, прикусил хрящик покрасневшего уха младшего и тихо прорычал. — Ты такой узкий, мать твою…

От низкого голоса смазки, казалось, стало только больше и омега зарылся носом в подушку, заглушая стон, когда блондин вошёл по основание и сразу сделал первый резкий толчок, выбивший воздух с лёгких.

Чонгук едва сдерживался, вбивался в младшего как-то рвано, кусал за плечи и лопатки, оставляя следы, что явно не сойдут до завтра, руки сжимали талию до синяков, а Тэхён, кажется, только больше выпрашивал этой резкости, подмахивал бёдрами, сам насаживался и закусывал край подушки, подавляя стоны.

Находясь, практически, на грани, альфа чуть замедлился, а после и вовсе остановился, переводя сбившееся полностью дыхание, провёл ладонями по спине и рёбрам вздрогнушего омеги, что также тяжело дышал, огладил пальцами бока и грудь, цепляя короткими ногтями соски и под тихий выдох надавил, заставляя младшего встать на колени и прижаться влажной от пота спиной к груди. Руки сцепились на втянувшемся животе, альфа вновь толкнулся, выбивая из Кима задушенный стон и ткнулся губами в шею.

— Побудешь в таком положении, котёнок? — Старший провел языком по пахучей железе, собирая капельки пота и закусив губу вышел наполовину и резко толкнулся, попав по простате, отчего омега выгнулся, сдавленно чертыхаясь и чтобы не упасть завел одну руку назад, цепляясь холодными пальцами за Чонову шею. — Не слышу, малыш.

Чонгук вновь толкнулся, срывая с распухших губ стон и младший закивал, хватая ртом такой недостающий сейчас воздух. Альфа хмыкнул и ускорился, слегка прикусил хрящик на ухе Кима, сам еле сдерживал стоны, блуждал ладонями по бёдрам и животу, чувствуя как мурашки бегают по нежной коже, выцеловывал шею и зарывался носом во взмокшие на затылке волосы. В ответ младший прогинался в спине, хватался пальцами за альфьи бёдра и шею, втягивал живот и шипел, когда Чон кусал в основание шеи.

— Г-Гук-а, я, — омега задыхался, уже не сдерживался и в открытую стонал и заикался. — Я скоро… Уже почти.

Чонгук что-то промычал и одной рукой обхватил член взвизгнувшего шатена и стал рвано водить по нему, пока сам ещё больше ускорился, попадал каждым толчком по простате и младший не выдержал, напрягся всем телом, впился ногтями в бёдра старшего и выгнулся, кончая в чужой кулак. Чон едва успел заглушить стон омеги, впившись тому в губы и сам не сдержал грудного рыка, когда тот сжал его.

Омежьи ноги задрожали и стали разъезжаться и держался Ким только благодаря крепкой хватке Чонгука, что продолжал вбиваться и вскоре кончил, оставляя особо болезненный засос на загривке.

Чон тяжело дышал, вцепившись крепкими объятиями в омегу, что так и норовил упасть.

— Гук-и, сцепка, — младший распахнул глаза, чувствуя, как разбухает внутри узел и тихо стонет, вцепившись в руки старшего.

— Я в презервативе, — альфа чуть ослабил хватку и ткнулся лбом в плечо шатена, после чего осторожно уложил обоих на бок, притянув Кима к себе.