Дурман

Кэйл Хенитьюз ненавидел посещать светские мероприятия.

Во всëм этом лицемерном маскараде лживых улыбок, за которыми прятались алчность и злость, не было ни малейшего здравого смысла. Он не желал встревать в политику. Он просто хотел прожить жизнь бездельника, чëрт подери!

Но, увы, с тех пор, как Чхве Хан стал официальным Наставником наследного принца, ему приходилось присутствовать на всех официальных мероприятиях — а, значит, Кэйл тоже вынужден был посещать их. Не то, чтобы это было обязательно. В конечном итоге, ни Альберу Кроссман, ни члены герцогской семьи Хенитьюз не настаивали на его присутствии, но. Он определëнно не собирался отправлять Чхве Хана в самое логово ядовитых змей совсем одного.

Даже после присуждения Чёрному Мечнику королевства Роан звания, исключающего любое дальнейшее продвижение по политической карьерной лестнице, желающих присвоить прославленного героя, приняв его под крылышко собственной фамилии, отнюдь не поубавилось — наоборот, одержимые жаждой получить хотя бы малейшее влияние на будущего правителя, аристократы словно с цепи сорвались и принялись наседать на Чхве Хана с попросту невообразимым усердием.

Сам Чхве Хан, впрочем, ко всем этим жалким потугам оставался неизменно холоден. Он проводил в бальном зале необходимый минимум и никогда не танцевал, независимо от того, кто приглашал его на танец. Отвечал он всегда односложно и коротко, независимо от того, какую лесть и какие комплименты пытались использовать очередные желающие извлечь какую-либо выгоду из сближения с ним. Кэйлу нравилось смотреть, как едва уловимо меняются лица знатных господ и дам, когда из раза в раз Чхве Хан неукоснительно вежливо отвечает на все их предложения неизменно кратким, но уверенным отказом.

Уголки губ у Чхве Хана при этом чуть заметно дергались — его тоже не могли не раздражать эти жалкие, но всё не прекращающиеся потуги.

Увы, из-за общей политической обстановки сам Кэйл не мог постоянно находиться около Чхве Хана, поэтому он чаще всего уходил на балкон, откуда было удобно наблюдать за залом — и прекрасно видно облачëнного в чëрное рыцаря, статуей застывшего в углу. Чхве Хану шла торжественная форма — еë причудливый фасон подчëркивал все достоинства его натренированного тела, и Кэйл, пожалуй, не мог даже осуждать тех юношей и девушек, которые, не удержавшись, подходили к мечнику и, краснея, пытались начать неловкий разговор. Их лица, наполненные искренним восторгом и восхищением, конечно же, также раздражали Кэйла — но куда как меньше, чем приторно-сладкие ужимки аристократов постарше, лелеющих в умах корыстные матримониальные планы.

На подобных у Кэйла была собственная тактика. В конечном итоге, Аура Доминирования в такие моменты была как никогда кстати.

Чхве Хан тихо посмеивался, глядя, как Кэйл использует еë на очередной зарвавшейся даме или господине, и в глазах у него плясали ласковые смешинки. В такие моменты Кэйлу больше всего хотелось схватить его за руку и попросить Раона телепортировать их домой — или, чем чëрт не шутит, всë же воспользоваться любезным предложением Альберу Кроссмана и занять одну из дальних гостевых спален, лишь бы спрятать Чхве Хана прочь от взглядов этой жадной и лицемерной толпы.

Да, он ревновал. Но разве, чëрт подери, он не имел на это права?

Не было ничего удивительного, что и сегодня он был уже привычно раздражëн. Новогодний банкет, который даже открывал Король Зед, а не наследный принц Альберу, был не тем событием, которое мог пропустить Наставник, поэтому Кэйл, конечно же, тоже был здесь. Если честно, он даже немного завидовал Мэри, которая отказалась от приглашения с самым обезоруживающе-невинным выражением на лице — она строила что-то грандиозное из своих новых костей, и какие-то непонятные банкеты мало еë волновали. Даже Таша, и та заглянула лишь на минуту — над Городом Жизни снова ожидался подъем мëртвой маны, и виконтесса, ограничившись быстрыми пожеланиями богатства и процветания королевству Роан и всем членам королевской семьи, отбыла, сославшись на необходимость скорейшего очищения пустыни. Ну, по крайней мере семья Хенитьюз с герцогом во главе присутствовала в полном составе — Дерит о чëм-то разговаривал с Графиней Убарр, расслабленно попивая шампанское в укромном уголке зала, Басен стоял в окружении наследников других фамилий, обмениваясь с ними традиционными завуалированными фразами (Кэйл даже знать не хотел, о чём они говорили), пока Герцогиня с Лили беседовали с Герцогиней Гуэрра. Лили выглядела так, как будто ей было чрезвычайно скучно находиться здесь, но держалась молодцом. Было видно, что вместо пышного праздничного платья она предпочла бы сейчас удобный рыцарский наряд. Кэйл встретился с ней взглядом и, подмигнув, отсалютовал ей бокалом вина, от чего на скучающем лице девочки появилась яркая улыбка.

Хорошо хоть музыка, доносящаяся с хоров*, не раздражала слух заунывными мотивами. Играл торжественный гимн, а потом музыка сменилась на что-то традиционно новогоднее. Пусть эти песни и были незнакомы Кэйлу, выросшему в совсем ином мире, они приносили смутное ощущение ностальгии и тихой светлой тоски по давно потерянному дому.

Кэйл передал невидимому Раону кусок только что принесëнного фруктового торта и быстро нашëл взглядом тëмную фигуру Чхве Хана в противоположном конце зала. Тот стоял, облокотившись о стену, и снова без видимого удовольствия общался с очередной наивной аристократкой. Эта, впрочем, кажется, была из категории «неплохих» — совсем ещë юная девушка с горящим восторженным взором. Чхве Хан тоже смотрел на неë почти благосклонно — возможно, отвечая на какой-нибудь вопрос о технике ведения мечом. Словно почувствовав, что Кэйл смотрит на него, он поймал его взгляд и мягко улыбнулся, обозначая, что всë в порядке — Кэйл коротко кивнул ему и быстро отвëл глаза.

Не собирался же он весь вечер сверлить взглядом спину несчастной девушки в открытом небесно-голубом платье.

Судя по часам, за которыми было поручено следить довольно уминающему пироги Раону (как будто его дома не кормили, право слово), оставалось примерно полчаса до тех пор, пока они не смогут покинуть это место и наконец-то вернуться в поместье. Они выдержали уже целых полтора часа, что, наверное, следовало бы посчитать подвигом, с учетом того, что с каждой минутой терпеть всё происходящее вокруг становилось всё более невыносимо. Это был не худший вечер из пережитых ими, но, определённо, один из самых затянувшихся.

Если честно, Кэйл с нетерпением ждал возможности наконец-то вернуться домой.

И даже Чхве Хан, действительно потрясающе смотревшийся в своей полностью чёрной парадной форме, не сильно спасал ситуацию. Особенно с учетом того, что эту форму Кэйл не мог с него сейчас же снять.

Он отпил из бокала с вином, который всë это время держал в руке, и, обведя взглядом весь бальный зал, неосознанно снова перевëл его на Чхве Хана. Тот уже закончил разговор и вернулся к молчаливому ожиданию у стены бального зала — видеть его в одиночестве было гораздо приятнее. Кэйл даже позволил себе несколько мгновений полюбоваться им — сотканным из тьмы созданием посреди наносного великолепия пышных платьев и фальшивого драгоценного блеска. Чхве Хан выделялся из всей этой пышной толпы, как выделялся бы светлый жрец на площади, полной бедняков. Кэйл фыркнул про себя на такое сравнение.

— Ещë двадцать семь минут и десять секунд! — довольно оповестил его уплетающий сладкое Раон, и Кэйл погладил его по голове.

За окном стояла светлая зимняя ночь. Магические щиты не впускали в помещения дворца холод, так что его гости и обитатели могли спокойно наслаждаться видом укрытого снежным полотном королевского сада, не боясь замёрзнуть. Это… пожалуй и правда было красиво — тёмный сад, освещённый лишь тонкими цепочками магических светильников, далёкие огни столицы за широкой каменной оградой, и ослепительные холодные звёзды, притягивающие к себе взгляд. Созвездия здесь были чужие — они складывались в иные фигуры и имели совсем иные названия, но это было небо мира, ставшего его новым домом. И оно было прекрасно.

У Кэйла до сих пор иногда перехватывало дыхание, когда он вспоминал о том единственном вопросе, который задал ему Чхве Хан, узнав, что они пришли из одного мира.

Он допил своё вино и отставил бокал на столик, оперевшись обеими руками о пышно изукрашенное каменное ограждение балкона. Было до странного мирно вот так вот стоять здесь, повернувшись спиной к льющемуся из залы золотому свету, музыке, танцам и праздным разговорам ни о чём, и вместо этого вглядываться в пустынный вечерний сад, сверкающий в темноте мириадами кристалликов снега.

Пожалуй, если он сможет до конца вечера остаться здесь, этот день закончится не так уж и плохо.

— Эй, слабый человек, — вдруг позвал его Раон, и Кэйл нахмурился — голос молодого дракона звучал настороженно. — Чхве Хан ведёт себя странно!

Кэйл быстро обернулся и нашел взглядом чёрную фигуру в толпе цветастых одежд и тут же нахмурился. Чхве Хан всегда оставался на своём обычном месте, когда Альберу покидал зал — у дальней стены, где стояла только пара столиков с напитками — но сейчас его там не оказалось. Он обнаружился выходящим через дверь, ведущую во внутренние коридоры дворца. Как раз в той части находились гостевые комнаты.

Кэйл нахмурился сильнее и, быстро оправив одежды, последовал за ним, ловко обходя бесцельно блуждающие по залу группки людей.

— Господин Хенить-… — попытался окликнуть его какой-то вельможа, но тут же осёкся, когда Кэйл, не оборачиваясь, прицельно выпустил в его сторону малую часть ауры доминирования. Воистину, сила Первого Убийцы Драконов была необычайно полезна — люди, ощутившие лишь её отголоски, неосознанно отступили в стороны, создав свободный путь, по которому он смог пройти.

Уже на выходе из зала Кэйл обернулся, чтобы встретиться взглядом с внимательно смотревшим на него Деритом и коротко покачать головой в ответ на немой вопрос в его глазах. Кэйл надеялся, что не случилось ничего серьёзного. А, если и случилось, он тем более не собирался втягивать во всё это свою семью.

Просто украшенные коридоры гостевого крыла, примыкающего к бальному залу, были освещены спокойным золотистым светом. Когда Кэйл зашел в него, Чхве Хана уже не было видно, поэтому он ускорил шаг, чтобы, дойдя до первого же поворота, услышать, как где-то вдалеке справа щелкнула дверь. Кэйл нахмурился. В этом крыле располагались те самые спальни, использовать которые им как-то в шутку предложил Его Высочество Наследный Принц.

— Зачем Чхве Хан отправился в спальню? Он собирается спать? — недоумённо спросил Раон, и Кэйл быстро зашагал к той самой захлопнувшейся двери. Она оказалась заперта изнутри, и, остановившись перед ней, он нахмурился ещё сильнее и тяжело вздохнул.

В конечном итоге, ему оставалось только постучать.

— Чхве Хан? — позвал он, но ответа не последовало. Можно было бы сломать замок, но Кэйл не мог понять, что происходит — а потому и просчитать все дальнейшие действия. Раон предвкушающе потёр одна об другую свои пухлые лапы, но Кэйл отрицательно покачал головой.

И тогда замок, всё-таки, тихо щелкнул, а дверь немного приоткрылась и за ней стало можно рассмотреть полу чёрного парадного плаща.

— Чхве Хан, — позвал Кэйл тише, но тот ничего не ответил, поэтому он просто потянул дверь на себя, чтобы, открыв её, встретиться с мечником лицом к лицу.

Чхве Хан стоял, низко опустив голову, и дыхание его, обычное тихое ввиду многолетней привычки, теперь было до странного оглушающим. Кэйл сморгнул и быстро сосредоточился на нём, осматривая его с привычным вниманием. Чхве Хан…был напряжен, как тонкая, до предела натянутая струна.

— Посмотри на меня, — приказал он, и Чхве Хан дёрнулся, а потом послушно поднял голову, и Кэйл наконец-то увидел его лицо — бледное, покрытое лихорадочным румянцем, с тёмными глазами и почти до боли расширенными зрачками.

Чёрт бы его побрал.

Быстро оглядевшись, Кэйл втолкнул Чхве Хана в комнату и сам шагнул следом, обернувшись к невидимому Раону.

— Чхве Хана опоили чем-то. Останься здесь и проследи, кто попытается последовать за ним. Я о нём позабочусь.

Воздух перед лицом Кэйла задрожал, как если бы Раон быстрее замахал крыльями.

— Хорошо, человек! Я прослежу за этим коридором! И поставлю барьер на дверь, чтобы никто не мог войти!

Кэйл задумчиво кивнул.

— И предупреди Наследного Принца.

Он не собирался оставлять подобное безнаказанным.

Проигнорировав ответ Раона, Кэйл закрыл дверь в комнату и повернул замок. Дверь тут же словно бы пошла серебряной рябью — драконий барьер встал, как незыблемая стена, защищающая их от всего извне. Кэйл сделал медленный вздох и покачал головой.

Этот вечер пытался свести его с ума.

Быстро запалив свет, Кэйл ещё раз внимательно осмотрел Чхве Хана, так и замершего посреди комнаты с отсутствующим выражением лица. Тот определённо не был в порядке — присмотревшись, Кэйл заметил, как его руки, до дрожи сжатые в кулаки, побелели, а дыхание становится всё чаще и громче. Его губы и ресницы дрожали, словно он не понимал, что происходит вокруг, и от его тела исходил ощутимый даже через плотную тёмную одежду жар.

— Чхве Хан, эй, посмотри на меня, — попросил Кэйл снова, но мягче, приближаясь к нему почти вплотную. Ему приходилось уже видеть Чхве Хана в подобном состоянии — когда тот просыпался от кошмаров и не мог дышать от ужаса, сковавшего его горло, и Кэйл успокаивал его, осторожно гладя по волосам. Но сейчас всё было иначе. Чхве Хан его попросту не слышал.

Вздохнув, Кэйл взял его за руку и как ребёнка отвёл к пышной двуспальной кровати — в конечном итоге, это была гостевая спальня <i>королевского дворца</i>. Чхве Хан последовал за ним послушно, не вырываясь и не пытаясь отстраниться — и так же послушно опустился на кровать, продолжая смотреть на Кэйла своим лихорадочным тёмным взглядом.

Кэйл опустился рядом и принялся копаться в своей сумке с расширенным пространством внутри, которую он не снимал даже на торжественный вечер. Магия Раона легко могла сделать её невидимой, так что это вписывалось в рамки приличий. Нужные зелья отыскались довольно быстро — в конечном итоге, Кэйл не мог позволить себе халатность не иметь аптечку с набором противоядий на все случаи жизни. Как показывал его многолетний опыт, аптечка никогда не являлась лишней. Пусть он и понятия не знал, каким именно наркотиком опоили Чхве Хана, универсальное противоядие должно было облегчить симптомы.

— Ты должен это выпить, — он потряс флакончиком с синеватой жидкостью прямо перед лицом Чхве Хана, но, не дождавшись реакции, просто влил зелье ему в рот. Тот припал к горлышку склянки, как одержимый, словно его мучила невообразимая жажда.

Кэйл тихо выдохнул и поднялся, чтобы отыскать графин для воды. Самой воды в нëм не было, но это не являлось проблемой. Древняя сила Воды, Пронзающей Небеса, ласково зашевелилась внутри, наполнив графин чистейшей жидкостью за пару мгновений. Они уже давно выяснили, что эту воду вполне можно было пить. Эти древние силы, воистину, были необычайно полезным приобретением.

Наполнив граненый стакан, Кэйл вернулся к Чхве Хану, и вложил его в его наконец-то немного расслабившуюся ладонь, но он не отреагировал и на это. Кэйлу пришлось звать его снова, чтобы, вздрогнув, Чхве Хан перевëл бездумный взгляд на стакан в своей руке и заторможенно, не совсем осознавая, что делает, начал жадно пить, проливая воду на свою парадную форму.

Наблюдая за ним, Кэйл твëрдо решил — когда он поймает того, кто стоит за нынешним состоянием Чхве Хана, он превратит его в не способную мыслить отбивную.

— …жарко, — вдруг тихо прошептал Чхве Хан и выронил стакан на постель. От пролившейся воды на покрывале появились темные влажные пятна. Дрожащими руками Чхве Хан потянулся к застежке своего воротника, но не смог еë расстегнуть — и, вздохнув, Кэйл протянул руки и начал медленно высвобождать его из одежды.

В конечном итоге, это был не первый раз, когда он снимал с Чхве Хана этот причудливый парадный костюм, и все эти бесконечные пуговицы и застëжки больше не вызывали в нëм панический ужас, как раньше.

Тот опустил голову Кэйлу на плечо и жарко задышал в шею, пока Кэйл освобождал его тело из тяжëлого мундира и расстегивал верхние пуговицы на рубашке. Загорелая кожа его шеи была покрыта каплями пота — случайно прикоснувшись к ней, Кэйл услышал, как Чхве Хан рвано выдохнул и всхлипнул, касаясь губами его собственной чувствительной шеи.

Он был попросту до боли возбуждëн.

— Кэйл-ним, — хрипло прошептал он, притираясь носом к чужой шее, и Кэйлу пришлось отстранить его от себя. Сейчас ему необходима была трезвая голова, которой никак не способствовал жаркий возбуждëнный Чхве Хан, выцеловывающий губами узоры на его шее.

— Чхве Хан, послушай меня, — позвал Кэйл как можно более ровным и спокойным голосом. Кажется, противоядие начало действовать, и разум Чхве Хана должен был немного проясниться. — Что ты ел или пил перед тем, как тебе стало плохо?

Чхве Хан нахмурился, словно пытался вспомнить, и потряс головой, как ребëнок, не способный ответить на вопрос учителя.

Кэйл смягчил свой тон.

— Ты должен вспомнить, Чхве Хан, — он взял мечника за руку. Тот замер, а потом медленно вздохнул и прикрыл глаза.

— …пунш? — как-то неуверенно произнес он, склонив голову вбок. — Я…я хотел пить.

Кэйл мысленно кивнул. Это было похоже на правду. Чхве Хан не любил алкоголь; к тому же бокалы с пуншем чаще всего ставили довольно близко от места, где он пережидал все эти приëмы.

Вопрос был в том, как кому-то удалось подлить наркотик в пунш так, чтобы никто ничего не заметил.

Все напитки и закуски проверялись перед непосредственной подачей в зал несколькими придворными магами, а значит, подлить что-то мог только уже находившийся в зале гость. Это неплохо сокращало список будущих жертв.

«Человек! К двери подошла та девушка в голубом платье!» — услышал Кэйл голос Раона в своей голове и нахмурился.

Ему не следовало спускать с неë глаз.

«У неë какое-то устройство, отпирающее замки! Не переживай, оно не сможет побороть мою великую и могучую магию!»

Голос шестилетнего ребëнка звучал крайне довольно.

Что ж, теперь Кэйл знал, кому должен будет позже выставить счëт.

Пока он отвлëкался на голос Раона в своей голове, Чхве Хан сам попытался снять с себя рубашку. Его тело пылало жаром, и одежда явно казалась ему невыносимо тесной, поэтому совсем скоро раздался треск и мягкая черная ткань бесполезной тряпкой упала на пол. Кэйл покачал головой и шлëпнул его по руке, спасая брюки от такой же незавидной участи.

У Чхве Хана было красивое тело. Он стеснялся своих шрамов, которых на нëм было в избытке, но, пусть Кэйл, у которого в бытность Ким Рок Су было немногим меньше отметин на коже, и понимал его, для него это не являлось причиной испытывать к Чхве Хану отвращение. На самом деле, Кэйл любил и эти его шрамы тоже. Каждый миллиметр загорелой кожи, каждый рельефный изгиб мышц, каждую родинку или родимое пятно. Кэйл любил это прекрасное сильное тело, живое оружие, так податливо выгибающееся в его руках.

Но самого Чхве Хана он любил куда как больше.

— Ты должен успокоиться, — укоризненно покачал он головой в ответ на обиженный взгляд Чхве Хана, вызванный тем, что Кэйл убрал от него руки сразу же, как отбросил куда-то в дальний угол его спешно снятую одежду. Чхве Хан полусидел перед ним на постели почти обнаженный, в одном белье, с пылающей жаром кожей, тянущийся к любым прикосновениям, но Кэйл не мог позволить себе прикоснуться к нему сейчас. Чхве Хан был не в себе. Тяжело дышащий, с лихорадочным, больным блеском в глазах — трудно было сказать, осознавал ли он вообще, что сейчас происходило. Кэйл был бы последним подонком, если бы поддался этому искушению сейчас.

Чхве Хан издал какой-то совершенно невообразимый звук и прижался бедрами к бедру Кэйла, позволяя физически прочувствовать, насколько сильно он был возбуждëн, и Кэйла словно бы пронзило электрическим разрядом.

— Лежи смирно, антидот скоро должен подействовать, — он прикрыл лицо руками и вздохнул, пытаясь успокоиться. Это становилось всë более затруднительным с каждой следующей минутой.

«Человек, она уходит! Я прослежу за ней, человек!»

Кэйл вздрогнул, не ожидав услышать голос Раона в своей голове, и Чхве Хан, воспользовавшись этим, потëрся об его бедро ещë раз, заставив Кэйла рвано вздохнуть.

— Кэйл-ним... — позвал он хрипло, но Кэйл только покачал головой.

— Нельзя, — сказал он как можно холоднее, чтобы хотя бы немного отрезвить Чхве Хана. — Ты не в своëм уме.

— Я всегда не в своëм уме, когда я тебя вижу, — проговорил Чхве Хан, глядя на него самым честным взглядом, на который был когда-либо способен, и Кэйл на пару мгновений даже опешил.

— Ха-а, Чхве Хан, ты… — начал было тот, но Чхве Хан окончательно откинулся на подушки и жарко взглянул на него из-под ресниц, от чего у Кэйла пересохло в горле.

— Кэйл-ним, мне очень жарко, — тихо прошептал он, выгибаясь на подушках, и сердце Кэйла лихорадочно забилось от этой дразнящей картины.

В обычное время он бы и думать не стал, но сейчас он не имел права сорваться.

— Я не хочу, чтобы случилось что-то, о чëм мы оба будем потом жалеть, — ответил Кэйл так ровно, как только мог, осторожно опустив ладонь Чхве Хану на грудь. Тот тут же перехватил еë своей рукой и, поднеся к лицу, поцеловал его запястье. Кэйлу пришлось приложить все усилия, чтобы не погладить его по щеке.

— Ты слишком заботишься обо мне, — тихо рассмеялся Чхве Хан, и Кэйл, не удержавшись, хмыкнул. Кажется, Чхве Хану стало немного полегче, но он всë ещë был болезненно возбуждëн, от чего его тело было напряжено до предела.

Не было ни малейшего шанса того, что это пройдëт само собой.

— Не пори чушь, — нарочито-раздраженно фыркнул он и наклонился над Чхве Ханом, чем вызвал у того уже более привычную теплую улыбку. Он отпустил ладонь Кэйла, но тот не стал еë убирать и всë таки мягко провëл рукой Чхве Хану по щеке.

Тот облизнул губы и подался навстречу.

Целоваться с ним всегда было изумительно. У Чхве Хана почти не было опыта, когда они начинали — не считать же за опыт неловкие поцелуи с одноклассницей на школьном заднем дворе, о которых тот рассказал сам. «Я не хочу, чтобы между нами были хоть какие-то тайны», сказал он тогда, восторженно-смущëнный, глядя на Кэйла так, как будто тот был центром его вселенной. Его губы были обветренными и тонкими, но Кэйл не помнил, нравились ли ему поцелуи хоть с кем-то так же сильно, как поцелуи с Чхве Ханом.

Сейчас его губы немного отдавали медовой сладостью пунша и горечью зелья-антидота, но Кэйлу было всë равно. Чхве Хан почти сразу же привычно углубил поцелуй, выгибаясь в пояснице, чтобы прижаться к Кэйлу ближе, и тот позволил себе тихо хмыкнуть ему в рот и медленно, с нажимом провести ладонью по чужой ходящей ходуном груди. Чхве Хан застонал от этого движения и замер, не желая прекращать контакт.

Он был таким красивым сейчас, распалëнный, на мягких белых простынях, что Кэйла охватывала ярость от одной только малейшей мысли о том, что какая-то прошмандовка могла воспользоваться им, обязав после жениться. Могла увидеть его таким, но не горящим от искреннего желания, а околдованного и не понимающего, что происходит вокруг.

Кэйл не собирался думать, что бы он сделал, если бы это случилось.

Когда Кэйл отстранился, глаза Чхве Хана, смотрящие на него, были наполнены нежностью, от которой у любого бы сжалось сердце. Кэйл быстро коротко поцеловал его вновь и медленно начал спускаться ниже, выводя губами узоры на его сильной, напряженной от возбуждения шее. Он мог губами почувствовать, как бьется под чужой кожей пульс — быстро-быстро, сбивая дыхание на тонкие, переходящие в стоны, всхлипы.

Чхве Хан потянулся и обнял его обеими руками, норовя залезть пальцами под торжественный чëрный камзол. Не сдержавшись, Кэйл оставил легкий укус на его шее, и Чхве Хан, откинув голову назад, жарко и хрипло выдохнул от пронзившего его тело удовольствия.

— Кэйл-ним, я… я больше… пожалуйста, — простонал он, и Кэйл, опомнившись, опустил руку вниз, сжав его крупный набухший член через тонкую, уже промокшую насквозь ткань нижнего белья. Чхве Хана выгнуло дугой от одного этого прикосновения, но он не кончил — быть может, дело было в том, что действие афродизиака немного спало, или же потому, что он уже давно не был неопытным юнцом. Чхве Хан всегда учился поразительно быстро, и Кэйлу нравилось преподавать ему эти потрясающие уроки.

— Потерпи немного, — попросил он и принялся высвобождать Чхве Хана из нижнего белья, параллельно опускаясь ниже. Тот захныкал, потеряв возможность обнимать его, и Кэйл переложил его руки на свои волосы, а сам, оставив поцелуй чуть выше пупка, принялся губами спускаться ниже, оставляя на коже влажный след.

Когда дыхание Кэйла опалило Чхве Хану плоть, тот снова застонал, подкидывая бедра выше. Головка его крупного тëмного члена мазнула Кэйла по щеке, оставляя на ней влажный след, и он хмыкнул от такого проявления нетерпеливости, пусть она и была вызвана дурманящим тело афродизиаком. На самом деле, Чхве Хан… разве что вел себя чуть более раскованно, чем обычно.

Он никогда не был святошей в постели.

Думая об этом про себя, Кэйл несколько раз провëл одной рукой по всей длине ствола Чхве Хана, размазывая обильно выступившую на головке смазку до самого основания, а второй довольно жестко придержал его за бëдра. Не то, чтобы он на самом деле мог бы удержать его — но Чхве Хан, даже одурманенный, послушно замер, тяжело дыша и сжимая покрывало до треска, не позволяя себе ни единого резкого движения. Кэйл видел, как ему нужно это сейчас — хотя бы минимальная разрядка — поэтому не стал медлить ещë сильнее.

Поцелуями он опустился на бëдра Чхве Хана, касаясь губами его старых и грубых шрамов, параллельно постепенно ускоряя темп движения рукой. Внизу у Чхве Хана почти не было волос, так что Кэйлу ничего не мешало, и, медленно наращивая темп, он слушал раздающиеся сверху стоны и чувствовал, как то сжимаются, то расслабляются пальцы в его волосах.

— Кэйл-ним, я… Оох, — Чхве Хан кончил с долгим протяжным стоном. Кэйл успел отстраниться, но пара капель всë равно попала на рукав его костюма. Не то, чтобы ему было жаль — не тогда, когда Чхве Хан, дрожа под ним, хватал ртом воздух, продолжая изливаться себе на живот.

Это был один из самых бурных его оргазмов, который Кэйл мог наблюдать за всë время их совместной жизни.

— Чхве Хан? — спросил Кэйл какое-то время спустя, когда чужое дыхание немного успокоилось. Он видел, что этого было недостаточно — даже кончив, Чхве Хан всë ещë был до безумия возбуждëн, но Кэйл…наверное, просто хотел убедиться, что он в порядке. Он потëрся носом о чужое бедро, и только тогда Чхве Хан сморгнул и опустил голову, чтобы посмотреть на него.

В глазах у него плясало марево, от которого Кэйлу вдруг стало так жарко, как будто он лежал на раскалëнном песке.

— Кэйл-ним, на тебе… ха-а, на тебе слишком много одежды, — Чхве Хан пьяно улыбнулся и облизал губы. Кэйл был с ним согласен — одежды и вправду было многовато. Особенно это чувствовалось в паху, где дискомфорт от слишком уж узких брюк было уже почти невозможно игнорировать.

Кэйл хмыкнул и принялся стаскивать с себя камзол. Ему удалось только лишь отбросить его в сторону, когда Чхве Хан резко подтянул его ближе и увлëк в глубокий жаркий поцелуй, от которого всë тело Кэйла словно бы наполнилось свинцом. Теперь уже руки Чхве Хана загуляли по его телу, всë таки проникнув под рубашку и каждым прикосновением запуская сотни мурашек по его коже.

Кэйл ответно огладил пальцами его грудь и живот, довольно улыбаясь прямо в поцелуй.

— Хочу тебя раздеть, — прошептал Хан ему в губы, едва отстранившись, и Кэйл легко кивнул, разрешая.

Его рубашка быстро отправилась в общую кучу одежд, а вот с брюками Чхве Хан возился куда дольше — руки у него до сих пор дрожали. Кэйл снова нахмурился, глядя, как лихорадочный румянец опять медленно захватывает его лицо, а темные глаза покрываются пьяной плëнкой. Это определëнно не было нормальным. Действие наркотика было ослаблено антидотом, да и тело Чхве Хана не было телом обычного человека, но эта дрянь оказалась невероятно сильна даже после всего.

Именно в этот момент Чхве Хан всë таки справился с застежками на брюках Кэйла, и тому пришлось вынужденно прервать свои размышления.

Чхве Хан легко обхватил оба их члена ладонью и несколько раз двинул рукой вверх-вниз, а после нахмурился — им обоим явно не хватало влаги. Покачав головой, Кэйл потянулся через него и нащупал на полу свою сумку, а в ней и заветный пузырëк со смазкой. В конечном итоге, его привычка всегда носить с собой полезные вещи распространялась не только на деньги и лекарства.

Он откупорил крышку и вылил немного золотистого, похожего по консистенции на жидкий мëд, масла себе на ладонь, а после опустил еë поверх ладони Чхве Хана и сам начал медленно двигать их руки вверх-вниз, закусив губу и чувствуя, как тоже срывается на хриплое жаркое дыхание.

Чхве Хан обнял его за шею и снова втянул в поцелуй, а Кэйл переплëл с ним ноги, всё также продолжая ритмично двигать рукой. Их члены тëрлись друг об друга, приближая развязку, пока их языки сплетались в жарком танце, и становилось тяжело дышать. Казалось, всë вокруг пропахло мускусом и потом от их разгоряченных тел.

— Хочу больше, — тихо прошептал Чхве Хан ему в губы, и Кэйл посмотрел на него задумчиво. Чхве Хану редко хватало обычных ласк — он жаждал любви постоянно, и это было небольшой проблемой во время их обычных ночей — сам Кэйл был куда как менее вынослив, нежели Чхве Хан.

— Кэйл-ним, возьми меня, — хрипло прошептал он, опаляя жарким дыханием его ухо, и Кэйл вздрогнул больше от самой просьбы, чем от сладкой дрожи, распространившейся по его телу. Он прекратил двигать рукой и, положив еë Чхве Хану на живот, пристально посмотрел в его глаза.

Не то, чтобы он никогда не брал Чхве Хана раньше, но…

— Ты уверен? — спросил он серьëзно, не разрывая зрительного контакта, и Чхве Хан, заметив это, мягко улыбнулся своей привычной улыбкой. Он мягко обнял лицо Кэйла обеими ладонями и потянул его ближе, так, что теперь их лица почти соприкасались.

— Кэйл-ним, я не настолько не в своëм уме, чтобы не хотеть тебя, — он мягко и немного пьяно рассмеялся. Несмотря на то, что его лицо всë еще было красным, а глаза лихорадочно блестели, он действительно казался почти полностью пришедшим в себя.

Кэйл медленно выдохнул.

— Я хочу, чтобы ты сказал мне это ещë раз, твëрдо и глядя в глаза.

Это было важно. Действительно важно — Кэйл не хотел, чтобы Чхве Хан потом чувствовал себя плохо. Кэйл сам бы чувствовал себя отвратительно, если бы не получил твëрдое и уверенное согласие.

— Скажи мне, что именно ты хочешь.

— Я ведь уже сказал, ах, — Чхве Хан ответил со смехом и быстро облизал губы. Они у него сейчас порозовели от поцелуев и ярко выделялись на загорелой коже. — Но если Кэйл-ним хочет…

Он наклонил голову, глядя на Кэйла, казалось, даже немного лукаво.

— Я хочу, чтобы Кэйл-ним взял меня здесь и сейчас и довëл до полного изнеможения. Достаточно твëрдо?

На какое-то мгновение Кэйл задохнулся.

— …что ж, хорошо, — наконец-то выдавил из себя он, чувствуя, как пересыхает в горле, но слишком взбудораженный, чтобы отвлекаться на это. — В любом случае, я не стану делать ничего, чего бы мы не делали раньше.

Чхве Хан согласно закивал и рвано выдохнул, когда Кэйл снова завладел его губами.

Теперь он двигался чуть более уверенно. Прижавшись к Чхве Хану, Кэйл толкнулся бедрами вперëд, отчего их члены снова начали тереться друг об друга, и Чхве Хан застонал, обнимая его и прижимая ближе. Он был таким горячим, что Кэйл сам был готов сгореть вместе с ним, и Чхве Хан, кажется, только что дал ему на это разрешение.

На самом деле, обычно всë было ровно да наоборот. Что уж поделать, если Кэйл, Ким Рок Су, куда больше любил просто лежать и наслаждаться процессом, нежели что-то делать самому. Для Чхве Хана это, казалось, было совершенно непринципиально, хотя иногда он всë же уговаривал Кэйла поменяться ролями, а тот и сам испытывал приливы подобных настроений. В конечном итоге, они оба были мужчинами. Но всё же…

Сейчас это казалось совершенно особенным.

Чхве Хан был горячим и жарким изнутри. Опустившись вниз и вобрав своим ртом его член до самого основания, от чего Чхве Хан застонал в голос и впился пальцами в простыни, Кэйл щедро нанёс на пальцы масло и мягко, на пробу, надавил на податливый вход. Чхве Хан лишь развёл ноги шире, открывая себя — глядя на него сверху вниз, Кэйл видел, как, тяжело дыша, он неотрывно наблюдает за его действиями, склонив голову вбок. Это отчаянно возбуждало. Собственный член Кэйла дёрнулся и заныл, но он привычно проигнорировал это, сконцентрировавшись на удовольствии Чхве Хана. Было бы просто отлично, если бы у него получилось заставить того кончить ещё хотя бы пару раз.

Кэйл чувствовал, как под его пальцами Хан распаляется ещё сильнее, а его член, казалось, становился ещё больше прямо у него во рту. Кэйл хмыкнул на это и продолжил свои размеренные синхронные действия, медленно вбирая его в себя и проникая в него пальцами одновременно, и сам не смог сдержать довольный стон, когда Чхве Хан сам нетерпеливо насадился на его пальцы. Его горло завибрировало, и Чхве Хану, этого оказалось достаточно — он выгнулся дугой и кончил с долгим потрясающим стоном, запрокинув голову и впившись пальцами рук и ног в несчастное покрывало.

В этот раз Кэйл и не подумал отстраняться.

Он привычно сглотнул, пропуская семя в горло до последней капли, и мягко продолжил двигать рукой, чтобы помочь Чхве Хану кончить. Этот оргазм уже не был таким уж и бурным, что не могло не радовать — действие наркотика явно медленно, но верно сходило на нет. Кэйл мысленно кивнул и довольно сощурился, глядя сверху вниз на Чхве Хана, у которого сделалось то самое ошеломлённо-очарованное выражение лица, которое у него можно было увидеть только после совместных ночей. Это выражение лица принадлежало Кэйлу и только ему одному, и это осознание будоражило кровь.

Собственное возбуждение сделалось совсем уж невыносимым, и Кэйл, всё ещё не выпуская опавший член Чхве Хана изо рта, сжал свой у самого основания, чтобы не кончить раньше времени. В отличие от Чхве Хана, он не был способен больше чем на один оргазм за ночь. Было бы преступлением кончить раньше времени и лишить Чхве Хана удовольствия.

— Ты готов? — хрипло спросил он, всё-таки отстранившись и облизывая губы. Чхве Хан посмотрел на него осоловело и медленно кивнул. Его взгляд чуть прояснился, а зрачки уже не были такими огромными. Кэйл мягко потёрся носом о его бедро и убрал пальцы от его входа. — Перевернись.

Он помог Чхве Хану перевернуться и, вытащив из в конец развороченной постели (если его высочество наследный принц попытается предъявить ему счёт, Кэйл просто любезно напомнит о том, как не так давно он сам предлагал им воспользоваться одной из гостевых спален) подушку, подложил её Чхве Хану под бёдра. Наркотик сделал его тело до странного слабым, и этот эффект так до конца и не прошел, поэтому Кэйл собирался быть настолько нежным, насколько мог.

На спине у Чхве Хана тоже были шрамы. Не такие запоминающиеся, как знаменитый крестовой шрам на спине Витиры, но не менее впечатляющие. Их были десятки, или, может быть, даже сотни — больших, маленьких, разных по форме и размеру. За каждым из этих шрамов скрывалась история — история о страхе, о боли, о преодолении себя. О победе. О том, что Чхве Хан выжил и смог сохранить себя в аду, куда попал в свои семнадцать, не имея при себе ничего кроме школьной формы.

Кэйл обожал покрывать поцелуями эти шрамы.

Он начал с затылка. Поцеловал сильную шею, оглаживая руками спину, плечи и грудь, спустился вниз по позвоночнику, оставил мокрый след на пояснице. Прижался сзади, позволив почувствовать своё желание, вырвав хриплый возбуждённый стон. Наклонился к самому уху, только чтобы прошептать «красивый». И медленно опустился ниже, чтобы погладить бёдра Чхве Хана и сжать его снова налившийся кровью член.

— Кэйл-ним, ах-… чёрт, просто давай уже, — не выдержав, заскулил Чхве Хан, когда, дразнясь, Кэйл мягко провёл головкой своего члена по его входу. Мышцы его дрожали — вход призывно пульсировал, словно Чхве Хан желал вобрать в себя Кэйла без остатка, но, несмотря на это, Кэйл всё ещё бездействовал.

— Уверен? — спросил он в последний раз, и Чхве Хан отчётливо выругался, сжимая простыни в кулаках, прежде чем почти прорычать «Да!» таким тоном, что Кэйл, не удержавшись, тихо рассмеялся и всё же решил больше не мучить его. Он быстро добавил на свой член ещё немного смазки и тут же толкнулся внутрь так жаждущего его входа, чтобы замереть, войдя до самого основания.

Чхве Хан длинно, изумительно-красиво застонал и выгнулся в пояснице, прижимаясь бёдрами к бёдрам Кэйла так близко, как только мог. Кэйл дал ему несколько секунд, чтобы привыкнуть, и медленно подался назад, а потом толкнулся снова, постепенно наращивая темп. Он знал тело Чхве Хана и знал, как и куда должен двигаться, чтобы доставить тому как можно больше удовольствия. Это позволяло сразу задать нужное направление и нужный темп — Чхве Хан дрожал под ним, даже не пытаясь гасить стоны в подушку. Кэйлу нравилось, когда он так открыто стонал.

Он чуть сменил угол, погружаясь теперь глубже, совершая более размашистые движения, и Чхве Хан окончательно потерялся в ощущениях, потянувшись рукой к своему члену. Кэйл не стал мешать ему, уделив внимание его груди, спине и ногам, гладя сильные, от напряжения явственно выпирающие под кожей мышцы. Он двигался размеренно, именно в том темпе, который нравился им обоим — Хану потому, что был достаточно быстрым, чтобы растворяться в удовольствии, Кэйлу — потому что не был достаточно быстрым, чтобы заставить его задыхаться. И, кажется, этого хватило, потому что через несколько минут Хан выгнулся, шепча что-то (разобрать получилось только «боже, Кэйл-ним» на корейском), и кончил, сжавшись вокруг самого Кэйла и подводя того вплотную к грани.

Не сдержавшись, Кэйл тоже застонал, выгибаясь над Ханом и касаясь губами его спины, и, сделав ещё несколько особенно быстрых и размашистых движений, резко вышел, чтобы излиться на чужую спину.

Он тяжело дышал, пытаясь отойти от оргазма и унять каждый раз появляющуюся дрожь. Чхве Хан под ним был тёплым и мягким, отчего Кэйла почти сразу же начало клонить в сон, но он потряс головой, чтобы отогнать его. Сейчас было точно не время засыпать. В первую очередь он должен был позаботиться о Чхве Хане.

— Эй, — позвал он хрипло, и Чхве Хан что-то замычал в ответ. Звучал он донельзя довольным, и, перекатившись через него, Кэйл смог увидеть его умиротворённое сытое лицо. Глаза у него наконец-то полностью прояснились — скорее всего, за прошедшее время антидот заработал в полную силу — и сейчас он лежал, глядя на Кэйла с чарующей нежностью в своих глубоких тёмных глазах.

— Кэйл-ним, — позвал он хрипло, — поцелуешь меня?

Кэйл посмотрел на него, уставшего, но, наконец-то, удовлетворённого, со здоровым румянцем на смягчившемся от нежности лице. И, конечно же, поцеловал.

<center>***</center>

— Вы нашли её?

— Да, я даже допросил её лично, — Альберу Кроссман коротко кивнул, подперев голову ладонью. Он был недоволен.

Прореха в безопасности, позволившая юной госпоже Соферсетт подлить непонятный наркотик его Наставнику, определённо не добавляла наследному принцу хорошего настроения. Если задуматься, им повезло, что это был афродизиак, а не яд, но сам прецедент настораживал. Меры безопасности бального зала Ясного дворца** определённо следовало бы пересмотреть.

— Мм, хорошо, — Кэйл Хенитьюз задумчиво кивнул.

Было уже далеко за полночь, и Новогодний Бал окончился около часа назад. Падже Соферсетт поймать удалось легко — она просто не смогла устоять перед обаянием пригласившего её на танец наследного принца и не особо насторожилась, когда он увлёк её в уединенные покои. Раскололась она, в общем-то, тоже быстро — в конечном итоге, Альберу определённо умел <i>убеждать</i>, но, несмотря на счастливейшее завершение, он не мог быть довольным этой ситуацией.

Подобное случилось в его собственном дворце. Он непременно должен был заняться этим лично.

По крайней мере, наркотик, подлитый девушкой (как выяснилось, с подачи её матери, баронессы Соферсетт) Чхве Хану, не был опасен для здоровья, но действовал довольно длительное время, затуманивая разум жертвы настолько, что она не могла даже понять, где находится. Довольно мерзкий состав, если подумать.

Антидот, который Кэйл Хенитьюз заставил Чхве Хана выпить, практически полностью нейтрализовал действие наркотика, оставив возбуждение побочным эффектом — вызванный целитель подтвердил, что мечник, сейчас спящий на постели в гостевых покоях, полностью оправится через несколько дней. Но, конечно же, ни Альберу Кроссман, ни тем более Кэйл Хенитьюз не были этим довольны.

— Я могу позже навестить её лично? — Кэйл поднёс к губам чашку ароматного чая и улыбнулся. Альберу вздохнул.

— После окончания торжеств. Я позабочусь о том, чтобы юная леди Соферсетт согласилась погостить во дворце до той поры.

Кэйл задумчиво кивнул и отпил из своей чашки, неосознанно покосившись на дверь, прежде чем прикрыть глаза, делая вид, что наслаждается напитком. Это были уже другие покои — те самые, которые Альберу предоставил команде Кэйла ещё после давнего инцидента на площади. На самом деле, он уже даже подумывал, чтобы попросту закрепить эти покои за ними на случай, если кому-то из них снова потребуется остаться на ночь во дворце.

— Думаю, нам тоже придётся задержаться.

— Разумеется, — Альберу кивнул. Было очевидно, что Кэйл не захочет забирать Чхве Хана в иное место, пока тот полностью не придёт в себя.

Кэйл снова улыбнулся. Альберу тяжело вздохнул.

— Эй, человек, у тебя снова эта улыбка! — взволнованно воскликнул Раон, который сидел на столе и с упоением уминал принесённое Альберу печенье. — Ты собираешься сделать что-то нехорошее?

Кэйл Хенитьюз ничего не ответил, вновь спрятавшись за чашкой ароматного чая, но по его взгляду, вновь брошенному на дверь, за которой спал сейчас Чхве Хан, Альберу Кроссман понял всё без слов.

Бедная молодая госпожа Соферсетт. Она оказалась и невероятно умна, придумав способ пронести в бальный зал Ясного Дворца наркотик и подлить его Наставнику кронпринца, но и невообразимо, непозволительно глупа одновременно.

Ведь даже боги не способны защитить глупца, что попытался навредить человеку, которого любит Кэйл Хенитьюз.