witch and knight

Хонджун тихо промычал, чувствуя небывалую тяжесть во всем теле. В висках пульсировало, а во рту было сухо как в пустыне. С огромным трудом юноша смог разлепить веки и замер, делая прерывистые вздохи в ожидании, пока спадет пелена перед глазами, а в закоченевшие конечности вернется способность двигаться.

 

— Очнулся, сэр рыцарь?

 

Незнакомый, но очень приятный голос донесся словно сквозь толщу воды. Лба коснулось что-то холодное, заставляя рыцаря дернуться от неожиданности, а обладателя чудесного голоса тихонько засмеяться.

 

— Все хорошо, это просто мокрая ткань. Уж это вы примете от колдуна, сэр?

 

Сознание резко прояснилось. Юноша подорвался на покрывале и со стоном схватился за голову.

 

— Понятно, — незнакомец цокнул языком и осторожно уложил Хонджуна обратно на спину. — Давайте вы сначала придете в себя, а потом мы с вами и повоевать можем, сэр.

 

Хонджун с трудом смог подавить дрожь в теле. Сейчас он был таким беспомощным перед колдуном, что крайне не делало его рыцарской чести. Особенно во времена, когда ведется активная охота на ведьм.

 

Сэр Ким еще даже не был в рядах рыцарей, когда король издал указ о поимке всех магов. Колдовство в королевстве было запрещено законом, но неожиданная охота на ведьм потрясла народ. Живыми или мертвыми, они должны быть доставлены во дворец, где церковью будет произведен суд над их грешными душами и провозглашен дальнейший приговор. Но какая у них, темных магов, может быть судьба, кроме как прямая дорога в костер инквизиции?

 

Хонджун причины отлова ведьм не знал, но послушно приказ исполнял, возвращая пожизненный долг королевской семье. В его жизни темные маги тоже оставили отпечаток, поэтому он не питал к ним теплых чувств. Ребенком он потерял отца по вине колдуна. Король, что был близким другом его родителей, забрал сына почившего товарища по оружию под свое крыло. Хонджун рос вместе с принцем, Ли Джуёном, и был посвящен в рыцари в очень раннем для этого возрасте.

 

Хоть он и следовал на охоту по первому зову, его сердце сжималось от боли каждый раз, когда он выходил на городскую площадь и наблюдал очередную казнь. Король не разбирался, хороший это маг или плохой. Если ведьмой родился, значит, уже виновен. Джуён взглядов отца не разделял и вряд ли когда-нибудь будет. И хоть его мать, по словам короля, погибла из-за магии, принц не был настроен к ней так агрессивно, как его отец. Принц верил в то, что колдовство можно использовать во благо, что не все чародеи обязательно приспешники темных сил.

 

Хонджун хотел ему верить.

 

Когда принц собирал свою свиту на охоту, Хонджун был первым, кого он об этом известил. Разумеется, рыцарь, будучи одним из близких друзей Джуёна, не мог отказаться и смиренно отправился собираться в свою комнату, когда слуга Его Высочества стремглав понесся доносить весть до других рыцарей. Выезд в Глухой лес был одним из видов развлечений правящей семьи. Король с сыном изредка выезжали туда просто на прогулку, а сам принц несколько раз в месяц собирался на охоту. В лесу таилось множество магических существ, чьи ценные шкуры, рога или когти служили своеобразным трофеем.

 

— Сегодня я нацелен убить симурана, — широко улыбался Джуён, тщательно проверяющий свой арбалет.

 

Симуран был необычным созданием с телом волка и крыльями орла. Его клыки использовались в лечебных снадобьях. Вообще этот зверь был вполне себе безобидным. Если в него не тыкать мечом и не стрелять из арбалета, конечно.

 

Хонджун вздохнул, подвязывая сиденье на лошади. Его паж, Чонхо, недовольно возился рядом, сетуя на то, что у него отбирают работу. Но рыцарь видел, какие у него ужасные синяки под глазами, и слышал хрип из чужой груди. А потому он недовольно зыркнул на мальчишку и пригрозил наказанием, если тот завтра не вернется в здоровом теле и расположении духа. Слуга смиренно вздохнул и, пожелав удачной охоты, направился в сторону замка. Хонджун проводил его встревоженным взглядом и подумал, что все же выдаст пажу пару дней выходных, чтобы тот спокойно отлежался. В конце концов, у рыцаря были руки. Он мог сам одеться, заточить свой меч, отполировать доспехи и подвязать седло у лошади. И на собственных ногах спуститься в королевскую кухню за едой.

 

— Пойдешь на симурана, а поймаем грифона [1], — усмехнулся Хонджун и вскочил на свою лошадь.

 

— Поверь мне, он будет более чем рад, — откликнулся Ким Ёнхун, соратник Хонджуна по званию и оружию, и медленно повел своего скакуна в начало отряда.

 

Джуён бросил ему в спину красноречивый взгляд. Сэр Ким тихо хихикнул себе под нос и направился следом за товарищем.

 

Когда отряд рыцарей во главе с принцем достиг опушки леса, откуда уже не было видно города, лишь пики башен дворца мелькали среди деревьев, Джуён отдал приказ спешиться. Какой охотник будет выслеживать добычу, сидя на лошади?

 

Хонджун благодарно кивнул одному из слуг, принимая из его рук свой арбалет, и натянул на голову капюшон плаща, чтобы укрыть волосы от падающего с небес снега. Он видел, как принц последовал его примеру, и поправил перчатки на руках.

 

— Ужасно, — вздохнул сэр Ли Санён, унылым взглядом смотря себе под ноги. — Этот снегопад все следы укрыл.

 

— Значит, ушки на макушке, а глаза вперед, а не себе под ноги, — улыбнулся Его Высочество.

 

Хонджун переглянулся с Ёнхуном и с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза. В этом был весь принц. Он просто горел охотой. Сэр Ким его воодушевления не разделял. Он любил проводить часы в королевской библиотеке, а вот охота была любимым действом у Чонхо. Когда рыцарь брал его под свое крыло, то совсем не ожидал, что мальчишка окажется отличным следопытом и проявит такой огромный интерес к брождению по лесу. Принц лишь по-доброму усмехался, говоря, что взять себе пажа было для Хонджуна, стражника, что все свободное время проводил среди пыльных полок с книгами, сродни благословению.

 

— Хоть так на улицу будешь выбираться. В самом деле, королевский рыцарь, а закапываешься в книгах.

 

— Я тренируюсь с тобой каждый божий день.

 

— И только поэтому ты еще так хорошо дерешься.

 

В течение часа они медленно бродили по лесу, выискивая хоть какие-то признаки нахождения здесь симурана. Да хоть кого-нибудь. Но, кажется, погода была настолько ужасной, что все создания попрятались в своих норах и пещерах. Хонджун от скуки успел подстрелить несколько птиц, а принц с Санёном забили довольно увесистого кабана. Один Ёнхун бродил вразвалочку со своим арбалетом на плече.

 

— Хоть кролика убей, что ли, — бросил ему с улыбкой Хонджун, когда очередной подстреленный им фазан оказался в руках довольных слуг.

 

Ёнхун бросил на него беспристрастный взгляд, как бы говоря, что он слишком утомлен чужой болтовней.

 

— Ваше Высочество! — донесся из-за деревьев голос Чон Юнхо. То был молодой юноша, совсем недавно посвященный в рыцари. Хонджун был его наставником, как сейчас для Чонхо, и другом, поэтому сразу же рванул в сторону голоса, заслышав в них нотки страха.

 

Перепрыгнув через торчащий из-под снега огромный корень, рыцарь застыл рядом с другими юношами, тяжело дыша и широко раскрытыми глазами смотря на поляну, распростертую перед ними.

 

— Что у вас тут? — спросил Джуён, появившийся за спиной.

 

Принц ахнул, завидев потрясшую всех картину. Вся поляна была алой из-за крови, впитавшейся в снег, а вокруг были разбросаны тела косуль. Ветки близлежащих деревьев были безбожно обломаны.

 

— Какая тварь могла такое сделать? — осипшим голосом спросил Ёнхун.

 

Хонджун ткнул его локтем в бок и пальцем указал на узкую тропинку, ведущую вглубь леса.

 

— Сир, — позвал он Джуёна, привлекая к себе внимание и остальных рыцарей.

 

— Похоже, сегодня мы и правда поймаем грифона, — хмыкнул Санён, однако в его голосе не было ни капли удовлетворения.

 

На снегу в той стороне, куда указывал Хонджун, были следы от львиных лап.

 

— Это не грифон, — как сквозь толщу воды донесся голос принца.

 

Что-то появилось в небе, закрывая собой солнечное светило и погружая поляну в тень.

 

Все, что потом слышал Хонджун, это возглас Ёнхуна. А перед глазами мелькнуло уродливое лицо мантикоры [2] перед тем, как сознание заволокла тьма.

 

— Я удивлен, что вы смогли пережить укол хвостом мантикоры, — хмыкнул маг, сидящий рядом на корточках и сложивший руки на коленях. — Я вовремя успел. Он сбросил ваше тело здесь и уже хотел полакомиться, но я его отогнал.

 

Хонджун, наконец, смог его рассмотреть. Он так и замер с приоткрытым ртом, когда мутная дымка спала с глаз. Юноша перед ним был невообразимо красив. Его волосы чуть завились из-за растаявшего на них снега, и колдун периодически зачесывал их назад, открывая свой лоб, покрытый испариной. Большие сверкающие глаза смотрели на рыцаря с легким прищуром и лукавством. Нос и щеки были чуть подернуты алым после долгого пребывания на морозе, а пухлые губы изогнулись в усмешке, когда маг обнаружил, как пристально его рассматривают.

— Что, нравлюсь?

 

Сэр Ким тяжело сглотнул и отвел взгляд. Юноша ахнул, завидев, где он находится. Это был все тот же лес, только ближе к реке. А он сам лежал на потрепанном покрывале, постеленном прямо на промерзшую землю. Над его головой в солнечном свете периодически мерцали блики, как от зеркала.

 

— Тепловой барьер, — поведал маг. — Иначе вы бы замерзли насмерть, пока я залечиваю ваши ранения.

 

Хонджун предпринял еще одну попытку встать. На это незнакомец лишь закатил глаза и услужливо поддержал рыцаря под лопатками.

 

— Вот, выпейте это.

 

Ким смотрел на протянутый к нему бокал со сведенными к переносице бровями и подозрением в глазах. Маг хихикнул себе под нос и самостоятельно обвил чужие пальцы вокруг металлической чарки.

 

— Не яд там, не бойтесь. Готов поспорить, ваши кости сейчас сильно ломит. Это поможет.

 

— И я должен довериться колдуну?

 

Незнакомец окинул его пренебрежительным взглядом и плавным движением встал на ноги.

 

— Дело ваше.

 

Хонджун, словно сторожевая собака, втянул воздух над бокалом, когда чародей повернулся к нему спиной. Он двигался с какой-то кошачьей грацией, невольно притягивая к себе взгляд рыцаря. Сэр Ким, одним глотком опрокинув в себя содержимое чарки, неуклюже поднялся на ноги.

 

— Где мой меч?

 

— Так сразу и в бой? А как же задушевные разговоры?

 

Хонджун быстро нашел свои вещи у дерева. По спине прошелся холод, когда он вышел из-под мерцающего купола. Как только меч был обнажен, он обернулся к колдуну и чуть не выронил оружие обратно на землю.

 

— Даже не думай использовать эту штуку.

 

Напряжение в его голосе заставило незнакомца развернуться к нему с вопросом в глазах. Он окинул направленный на него меч незаинтересованным взглядом и посмотрел на тонкую палочку в своей ладони.

 

— Что? — фыркнул он. — Это просто веточка сирени. У вас, рыцарей, слишком заезженное мнение о нас, колдунах.

 

Хонджун с потрясением наблюдал, как юноша снова абсолютно спокойно отворачивается от него и принимается рыться в своей сумке, не обращая никакого внимания на меч. Рыцарь был в смятении. Сейчас из них двоих он был напуган и растерян больше, чем тот, на кого ведется охота по всему королевству.

 

— Опустите вы эту штуку, — вернул ему колдун, смотря на застывшего у дерева парня через плечо. — В самом деле, у вас нет против меня ни шанса, насколько бы ловким и быстрым вы не были.

 

Сэр Ким к собственному удивлению послушно вернул меч в ножны.

 

— Кто ты такой?

 

— Мое имя Пак Сонхва, сэр рыцарь, — ответил юноша с легкой улыбкой на губах.

 

— И что ты тут делаешь, Пак Сонхва?

 

Маг закатил глаза и снова явил чужому взору тонкую веточку.

 

— Собираю травы.

 

— То есть у тебя не было в планах напасть на меня и наследного принца?

 

Хонджун только сейчас осознал, что понятия не имеет, где Джуён и остальные рыцари.

 

Сонхва тяжело вздохнул и принялся поднимать с земли свое покрывало.

 

— В самом деле, сэр, — промычал он. — Я спокойно себе бродил по лесу, собирал растения, как прямо надо мной пронеслась мантикора и сбросила кого-то на эту опушку. Вы должны быть мне благодарны за спасение жизни, а вы в меня мечом тычете.

 

Хонджун невольно ощутил каплю стыда. Самую малость. Он все еще не забывал о том, кто стоит перед ним.

 

Колдун, казалось, будто бы прочитал его мысли. Его движения стали резкими, а взгляд заострился.

 

Рыцарь сделал шаг навстречу, как услышал позади себя знакомые голоса. Принц и его отряд искали его. Хонджун обернулся, заметив среди деревьев знакомые красные плащи, и ощутил, как сердце сдавило тревогой. Если они найдут его сейчас, то застанут и чародея. Сэр Ким снова повернулся к опушке, на которой был маг, чтобы наказать ему быстро уходить. Он не мог позволить, чтобы этого юношу поймали. Хоть он и владел магией, он все же спас ему жизнь, хотя вообще мог оставить его умирать, завидев на плаще с левой стороны груди герб с трехглавой змеей.

 

Но берег был абсолютно пуст.

 

— Хонджун!

 

Джуён с огромным облегчением в глазах обхватил тело друга и тяжело выдохнул горячий воздух.

 

— Слава небесам, ты в порядке.

 

— Сэр Ким, вы что… убили мантикору? — ахнул Юнхо.

 

Взгляды всех рыцарей и слуг метнулись к безвольно лежащему у реки телу. Мантикора была завалена на бок и являла взору страшную рваную рану на груди. Крылья были безвольно раскинуты за его спиной, а из раскрытой пасти сочилась слюна, смешанная с кровью.

 

Хонджун застыл с широко распахнутым ртом. Какой же силой обладал тот колдун, Пак Сонхва, раз смог убить такое могущественное создание?

 

Из раздумий его вывел радостный смех наследного принца. Тот переводил взгляд между поверженным зверем и рыцарем, мерцая довольной улыбкой и гордостью в глазах.

 

— Это наш сэр Ким Хонджун! Никакой магической твари он не под силу!

 

Хонджун давил смущенную улыбку и смиренно принимал похлопывания по спине и плечам. А в голове стоял лишь образ до безумия красивого колдуна.

 

 

 

♔♔♔

 

— Я клянусь, Ваше Высочество! Колдуны, не иначе, прошлись по нашим землям!

 

Хонджун отвернулся, давя зевок. Стоящий за его спиной Ёнхун поджал губы в тщетной попытке сдержать усмешку, когда увидел, как его товарищ мается от сонливого состояния. Хонджун бросил на него предостерегающий взгляд и снова развернулся к толпе деревенских жителей, что топтались перед Джуёном и наперебой жаловались.

 

День назад в столицу заявился мужчина и потребовал аудиенции у короля. Склонившись в низком поклоне и выказывая тем самым свое уважение, он поведал о череде странностей, что произошли в его поселении.

 

— Странная хворь напала на наших детей, Ваше Величество. Все слегли с лихорадкой, но в один день чудеснейшим образом выздоровели.

 

— И что тут странного? — приподнял бровь в недоумении король. — Вы должны радоваться тому, что напасть обошла ваших детей стороной.

 

— Мы и рады были, сир. Но затем болезнь стала беспощаднее. На телах стали появляться странные волдыри, и ни один наш лекарь не знает, что это такое. А дети по ночам кричат, говорят, что им к озеру надо.

 

— К озеру? — Джуён, сидящий на своем троне по правую руку от короля, чуть наклонился корпусом вперед.

 

Мужчина согласно закивал.

 

— Это еще одна странность, Ваше Величество. Вся вода из озера испарилась за одну ночь.

 

По тронному залу пронесся гул голосов членов королевского совета. Все говорили только одно.

 

Магия.

 

Так они и оказались в этой деревне. Выяснилось, что странная болезнь и высушенное досуха озеро были не единственными неприятностями у жителей.

 

— Коровы мрут, сир! Весь скот погибает!

 

— Наши земли прокляты! Ни одна культура не приживается после зимы!

 

— Не иначе, эту деревню прокляли, — бормотал Санён, следуя за наследным принцем в сторону огромного кратера вместо бывшего там глубокого озера.

 

— И как нам снять проклятье? — хмыкнул Ёнхун, а Хонджун мысленно с ним согласился.

 

Да, они королевские рыцари, но что они могут противопоставить проклятью? Разве магия не снимается магией?

 

Принц отдал приказ осмотреть озеро и прилегающие к нему территории. Сэр Ким в сопровождении Юнхо бродил вдоль берега, ножнами меча переворачивая камни и внимательно смотря себе под ноги.

 

— Я спущусь вниз, — сказал младший и, получив кивок, рывком спрыгнул с сухого бревна на сыпучий песок.

 

Хонджун дернулся, вытаскивая меч, когда услышал позади себя треск сломанных под чьими-то ногами веток. Юнхо был уже достаточно далеко, чтобы заметить это.

 

Появившийся из-за тени деревьев силуэт вызвал в груди сэра Кима противоречивые чувства.

 

— И снова вы направляете на меня меч, — хмыкнул юноша, чье лицо было скрыто в тени капюшона, но одного голоса хватило, чтобы в голове рыцаря всплыли картинки воспоминаний.

 

— Пак Сонхва?

 

Рука Хонджуна дрогнула, когда изящные пальцы подцепили темную ткань и отбросили её за спину. Колдун усмехнулся одним уголком губ и скрестил руки на груди, окидывая стражника насмешливым взглядом.

 

— И я рад видеть вас в добром здравии, сэр рыцарь.

 

В груди Хонджуна боролись противоречивые чувства. С одной стороны его с головой затопила благодарность, ведь, по сути, тогда, у реки, он даже не успел сказать спасибо за свое спасение. А с другой он прибыл с отрядом воинов в деревню, где местные жители жаловались на вмешательство магии. И, как удачно, сейчас перед ним стоит колдун.

 

Именно поэтому сэр Ким не спешил прятать меч ножны, внимательно и с осторожностью следя за Сонхва.

 

— Это ты стоишь за всеми странностями в деревне? — задал он самый главный вопрос.

 

Маг громко хохотнул, прикрывая ладонью рот.

 

— Вот уж действительно. У вас и правда слишком заезженное мнение о нас.

 

— Да или нет?

 

— Если скажу нет, ты отпустишь меня? Помнится, в прошлый раз я чудом унёс ноги, — внезапно отбросил все формальности юноша.

 

— Ты ведь исчез тогда, — шикнул Хонджун и тяжело вздохнул. Он подавил в себе желание оправдаться перед этим человеком. — Я не собираюсь вести тебя на поклон к королю.

 

— С чего бы это? — приподнял бровь Сонхва, однако его лицо было непроницаемым, без капли заинтересованности и страха.

 

— В уплату долга, — процедил рыцарь сквозь зубы и с лязгом вдел меч в ножны. — Ты спас мне жизнь в прошлый раз.

 

— Надо же, — протянул чародей и заглянул ему за плечо. — Оказывается, у рыцарей, что на нас охотятся, все еще есть понятие чести.

 

— Продолжишь дерзить, и я передумаю.

 

Пак фыркнул и довольно облизнулся, как кот, наевшийся сметаны.

 

— Твоя совесть не будет чиста, если ты сейчас поведешь меня на казнь.

 

Хонджун зло скрипнул зубами. Ему чертовски не нравилось то, насколько этот колдун метко попадал словами в его слабые места. Он уже открыл рот, чтобы ответить, как позади нарисовался Юнхо в сопровождении наследного принца.

 

— Ничего в этом озере нет, сир.

 

Джуён кивнул младшему и застыл, смотря на Сонхва прищуренными глазами.

 

— А это…

 

— Местный лекарь, — ляпнул сэр Ким раньше, чем принц успел закончить фразу.

 

Глаза мага комично расширились, а уголки губ дернулись в тщетной попытке сдержать улыбку. Хонджун бросил на него предостерегающий взгляд и обезоруживающе усмехнулся Джуёну.

 

— Я расспрашивал его по поводу болезни детей. Ничего необычного, кроме того, что они действительно слишком быстро выздоровели, а потом снова слегли со странными отметинами на теле.

 

— Вот как, — пробормотал принц и, кивнув Паку, неспешно направился обратно в сторону деревни.

 

Юнхо с легким поклоном быстро ретировался за ним. Хонджун подождал, пока они отойдут чуть дальше, и только тогда пошел следом. Когда он проходил мимо Сонхва, то услышал ехидный смешок, вырвавшийся из чужой груди.

 

— Лекарь?

 

— Мне нужно было сказать ему правду? Тогда завтра ты бы точно уже был привязан к столбу и ждал, пока под твоими ногами зажгут костер, — цокнул языком рыцарь и, не останавливаясь, пошел дальше.

 

— Я не причастен к местным происшествиям, — с ветром донесся до него глубокий голос Сонхва, заставляя невольно замедлить шаг. — Но я здесь, чтобы облегчить вам задачу.

 

Хонджун испытал жесткое чувство дежавю, когда, обернувшись, уже не застал мага на том месте, где тот стоял.

 

Ночью рыцари с трудом, но смогли убить гидру [3], которая выползла из-под глыб камней в высохшем озере. Сэр Ким стоял у берега, окидывая мертвое создание холодным взглядом. И когда юноша уже развернулся, чтобы уйти следом за своим отрядом, на другом берегу он заметил темную фигуру в плаще. Он точно не мог этого видеть, но в голове четко нарисовалась картинка, как губы Пак Сонхва изогнуты в дерзкой ухмылке.

 

Уже к утру страшные волдыри постепенно стали сходить с кожи детей. А следившие за озером рыцари сообщили, что вода медленно возвращается. Гидра, отравившая воду в озере, приманивала к себе детей, что баловались на берегу, дабы полакомиться их хрупкими телами. А если те долго не шли, то начинали впадать в безумство, пронзенные стрелой темной магии зверя. Скот и зерновые культуры также гибли из-за плохой воды, но теперь, когда источник злодеяний был истреблен, все постепенно возвращалось в норму.

 

Хонджун, покидая деревню, думал, что у них против гидры не было бы и шанса, если бы она уже не была ранена и вызволена из своей берлоги.

 

 

 

♔♔♔

 

Хонджун спешился и погладил свою лошадь по её мощному боку. Он смотрел в ту сторону, куда указывал один из рыцарей в их отряде, и с замиранием сердца заметил яркие огни костров.

 

— Ни дать ни взять там целый шабаш, — пробурчал Сон Минги, молодой юноша, который стал рыцарем всего два дня назад, а уже оказался втянут в охоту на ведьм и колдунов.

 

Хонджун согласно промычал, сжимая в ладони рукоять своего меча, прикрепленного к боку.

 

Когда сэр Ли Санён выловил его на тренировочной площадке и рассказал, что получил известие о возможном собрании ведьм вблизи реки, что протекала у обрыва за деревней, рыцарь тут же согласился присоединиться к охоте. Пока он с помощью Чонхо облачался в доспехи в своей комнате, Санён уже собрал приличный отряд. Принц не смог присоединиться к ним, поскольку во дворце были иностранные гости и велись очень долгие переговоры по поводу деления новых захваченных с помощью совместных усилий земель. Рыцари потратили целый день, чтобы добраться до нужного места.

 

— Судя по словам той старухи в деревне, их тут, — нахмурился Юнхо. — Около тридцати человек.

 

— А вдруг это просто фанатики? — приподнял бровь Минги.

 

— Поверь мне, Его Величество будет рад отправить на виселицу любого приспешника колдовства, будь это хоть толпа детей, — презрительно фыркнул Ёнхун.

 

Хонджун ничего не сказал, но мысленно он был с ним полностью согласен. Он не понимал и не принимал политику своего правителя. Но что мог он сделать, будучи обязанным королю за все, что у него было? Благодаря ему у Кима был дом, меч и звание. Он был ближайшим другом и соратником наследного принца, и когда тот взойдет на трон, сам Хонджун определенно точно войдет в круг ближайших к нему людей.

 

— Пора, — произнес Санён, когда со стороны костров послышались довольные возгласы и пение.

 

Хонджун глубоко вздохнул и обнажил свой меч.

 

Битва слилась в одно яркое пятно. Он не помнил, как помог Ёнхуну увернуться от огненного шара, запущенного колдуном в длинном черном плаще с огромной цепью на шее. Это, определенно, был шабаш, поскольку все люди были одеты в одинаковые одежды и точно владели магией. Но даже мага можно было обезвредить с помощью кандалов, что выдавались в замке во время охоты на ведьм. Если у рыцарей и возникали вопросы, откуда у короля в вооружении имеются укрощающие магию наручники, то они все приняли благоразумное решение промолчать.

 

Хонджун, тяжело дыша, удерживал одну ведьму, приставив к её шее острие меча, пока Минги защелкивал на девичьих запястьях металлические пластины. Дева верещала и брыкалась, и Ким даже сквозь ткань перчаток почувствовал кровь, что колдунья пустила сама себе, напоровшись кожей шеи на его оружие.

 

— Вы все! — визжала она, с яростью в глазах осматривая двух меченосцев. — Вы служите дьяволу и сгорите в аду за свои злодеяния!

 

— Если мы служим дьяволу, — фыркнул Хонджун, толкая ведьму к повозке, куда уже сгружали остальных пленных. — То кому же вы?

 

Рыцарь тяжело выдохнул, сбрасывая с головы капюшон своего плаща. Он осмотрел поляну, где все еще полыхали три огромных костра. И тогда за деревом заметил что-то белое.

 

Ким передал пленницу Юнхо, а сам быстрым шагом направился к яркому пятну в темноте.

 

— Стой! — воскликнул он, когда понял, что перед ним человек, а не призрак.

 

Его голос привлек внимание других стражников. Хонджун ринулся в глубину леса за магом в темном капюшоне, когда Минги с Санёном уже заковывали руки другого чародея в кандалы.

 

Сэр Ким успел схватить прыткого колдуна за запястье, как что-то резко дернуло его за воротник, сдавливая грудь и сбивая дыхание. Он споткнулся, оседая на колени на землю и все также сжимая в пальцах худое запястье. Недолго думая, рыцарь быстро вытянул из-за пазухи кандалы и надел их на несопротивляющегося мага. Тот тяжело дышал, а голову его все также покрывал капюшон.

 

— Вот и какого дьявола тебе понадобилось за меня хвататься, — зло процедил маг, резким движением отбрасывая ткань за спину.

 

Хонджун истерично хохотнул. Юноша перед ним, вскинув взгляд на его лицо, лишь закатил глаза с тяжелым вздохом.

 

— Опять ты, — пробурчал Сонхва и выдавил ехидную улыбку. — Не иначе судьба, а, сэр рыцарь?

 

Хонджун лишь прикрыл глаза и покачал головой.

 

Если это и правда судьба, то она точно злодейка. Раз за разом так сталкивает их, что рыцарь уже не знает, что проще: повязать Сонхва или умереть самому.

 

— Что за дрянь ты на меня нацепил? — шипел колдун, безуспешно дергая руками в попытке снять металлические оковы.

 

— Кандалы, сдерживающие магию, — фыркнул Хонджун и с трудом смог сдержать смех в груди, когда лицо Пака в шоке вытянулось.

 

— Просто замечательно, — обреченно выдохнул он и вытянул ноги вперед, смотря на поднимающегося рыцаря из-под полуприкрытых век.

 

Сэр Ким нахмурился, осматриваясь. Территория была ему абсолютно незнакома. А окружающая обстановка вводила в ступор.

 

Вся поляна в лесу была усыпана высоким сугробом снега, хотя совсем недавно отцвели цветы яблони.

 

— Мало того, что ты съел все мои силы, схватившись за меня, когда я пытался перенестись, — бурчал Сонхва. — Так еще и кандалы нацепил, когда я чертовски уязвим перед тобой. Очень благородно.

 

Хонджун лишь закатил глаза.

 

— Мое благородство закончилось еще в ту нашу встречу в деревне. Я отпустил тебя и вернул тем самым долг за спасенную жизнь.

 

— Ага. А теперь собираешься тащить прямиком в пасть к тигру, просто потому что я… Что? Родился другим?

 

— Я не выбираю законы, — обреченно вздохнул рыцарь и несколько резко дернул чересчур расслабленного мага за локоть, заставляя подняться на ноги.

 

— Да уж, ты просто слепо им следуешь, — шикнул Сонхва и отшатнулся от стражника на добрые два метра, метая молнии из глаз.

 

— Куда ты нас закинул вообще? — не скрывая потрясения в голосе, спросил Хонджун и ступил на узкую вытоптанную тропинку, неспешно двигаясь вдоль неё из леса.

 

— Сними кандалы, и мы тут же окажемся дома, — пропел довольно маг.

 

Сэр Ким лишь состроил рожицу, чего колдун, конечно, не видел, и тяжело вздохнул. Этот паршивец просто издевается над ним.

 

— О, кажется, я вижу дорогу, — с ехидством откликнулся Хонджун и указал рукой в сторону, откуда шел дым. Вероятно, там было поселение.

 

Не успел рыцарь сделать и шага, как ему в затылок что-то прилетело. Юноша замер, бурча проклятья и обтряхивая волосы от прилетевшего в голову снежного шара. Закатив глаза, он обернулся к магу и красноречиво приподнял бровь. Пак лишь дернул плечом и состроил такое невинное выражение лица, какое только можно было представить, учитывая то, какие черти плясали в его глазах.

 

Хонджун прикрыл глаза и мысленно чертыхнулся. Ох и натерпится он с этим колдуном.

 

Сонхва от неожиданности пискнул, когда неведомая сила потянула его за скованные руки, стоило рыцарю отойти от него еще на два шага. Хонджун сам дернулся, смотря на чародея с шоком в глазах.

 

— Какая прелесть, — ехидно отметил он, спиной отступая вперед и наблюдая, как сопротивляющийся колдун вынужден покорно топать за ним, как бы сильно он не упирался ногами в промерзшую землю.

 

— Дьявол, — зашипел Пак, отфыркиваясь от лезущих в лицо волос.

 

— Не отставай, — бросил ему рыцарь со смешком и быстро засеменил в сторону вьющегося в небо дыма.

 

Он только и слышал, как Сонхва бросает ему ругательства в спину.

 

Хонджун надеялся, что в деревне ему будет легко найти лошадь, стоит только людям завидеть его плащ с трехглавой змеей, но чем ближе они подходили, тем сильнее было сомнение в его груди. Он замер на небольшом отшибе, скрываясь в тени деревьев, и колдун, бредший позади, от неожиданности врезался в его спину.

 

— Чего застыл столбом? Тут деревьев и без тебя хватает.

 

— Насколько далеко ты мог нас… закинуть? — хмурился рыцарь, зорким взглядом следя за жителями деревни.

 

— Вообще я целился на свой дом, — хмыкнул Сонхва, выглядывая из-за его плеча. — Но не успел толком додумать место, как ты схватил меня. Я сбился, поэтому… черт знает.

 

— Что ж, — невесело буркнул Хонджун и сделал маленький шаг назад, когда через ворота в поселение проехала дюжина лошадей со стражниками. — Можешь собой гордиться, колдун. Диапазон твоего перемещения… просто впечатляет.

 

— О, боже мой, — ахнул Пак, чей взгляд был прикован к рыцарям.

 

Плащи на них были не красными, как на сэре Киме, а темно-синими с эмблемой орла на спине.

 

— Ты закинул нас в Циркан, — выдохнул Хонджун.

 

Теперь ему было понятно, почему лес, где они оказались, был весь в снегу, в отличие от цветущих лесов Эйдлина.

 

Циркан — королевство, расположенное за широкой, покрытой вечной коркой льда рекой и массивной горой. Его территория огромна и простирается вплоть до горного массива, верхушки которого виднеются даже над соснами в лесу. Климат здесь гораздо суровее, и зимы длятся почти круглый год.

 

Граница между Цирканом и Эйдлином находится как раз на реке, именуемой Дорогой вечной тоски. И все бы ничего, но Хонджун понятия не имеет, в какой стороне она находится.

 

Сонхва забросил их на территорию вражеского королевства.

 

 

 

♔♔♔

 

Король рвал и метал. Королевские рыцари, вернувшиеся с охоты, покорно замерли, опустив головы и практически вжав их в плечи, слушая возмущения Его Величества.

 

— Прочешите весь лес! — кричал он, взмахивая руками. — Делайте, что хотите, но найдите его!

 

Джуён сидел на своем троне, невидящим взглядом смотря в точку на каменном полу и прижав кулак к сжатым в тонкую линию губам. В груди его бушевал ураган самых разных чувств, начиная тревогой и заканчивая неким полным безразличием.

 

Когда сэр Ли Санён, который собирал отряд на охоту на ведьм, вернулся с полной телегой пленников, король уже принялся бахвалиться перед иностранным представителями. До тех пор, пока на весь тронный зал не было произнесено, как гром среди ясного неба:

 

— Сэр Ким Хонджун пропал.

 

В голове у наследного принца был лишь белый шум да стук собственного сердца отдавался в ушах. Человек, с которым он провел все свое детство, тот, что стал ему как младший брат, ближайший соратник и верный воин пропал.

 

— Ведите колдунов на допрос, — отдал распоряжение король и тяжело опустился в свой трон.

 

Джуён видел, какое суровое выражение проявилось на лице его отца, когда в тронный зал ввели толпу закованных людей. Все они бросали на королевскую чету злые взгляды, некоторые в открытую бросались проклятьями, и если бы не кандалы на их запястьях, принц уверен, они с королем уже слегли бы от удушения.

 

— Это все из-за него! — восклицал один старик, пальцем тыкая в осевшего на пол юношу.

 

Взмахом руки Его Величество приказал поднять мага и подвести к ним. Тот хоть и вяло передвигал ногами, но на лице его было абсолютно незаинтересованное выражение, а в глазах сияла непоколебимая стойкость. При взгляде на него у Джуёна по спине пробежался холод.

 

Глаза колдуна были прекрасного изумрудного цвета.

 

— Назовись, — потребовал король.

 

— Кан Ёсан, — прошелестел юноша ровным голосом.

 

— Он зрячий! — воскликнула какая-то ведьма из толпы, что понесло за собой вереницу голосов в зале.

 

Зрячий.

 

Джуён подобрался, наклоняясь корпусом вперед. Боковым взглядом он видел, как пальцы его отца сжались на подлокотниках, выдавая нервозность его королевского Величества.

 

Зрячие были особыми людьми. Фактически они не были чародеями, но их способность предвидеть будущее также не была обычной. За всю свою жизнь наследный принц видел зрячих лишь дважды. И вот второй стоит сейчас перед ними с абсолютно непроницаемым лицом и пустыми глазами обводит присутствующих взглядом.

 

Когда Кан Ёсан остановился на Джуёне, у того невольно по позвоночнику пробежался холод, вынуждая выпрямить спину.

 

— Дьявольское отродье! — плевался в спину зрячему тот же старик. — Надо было давно уже избавиться от тебя!

 

— Что ж, вам нужно было действовать быстрее, — ровным голосом отозвался Ёсан, будто чужие слова для него — лишь пустой звук. — А теперь вы и сами будете сожжены на костре. Какая ирония.

 

Принц сглотнул, потрясенный обилием презрения в голосе зрячего.

 

— Мы с сэром Сон Минги заковывали руки Кан Ёсана, Ваше Величество, — доложил Санён. — В то время как сэр Ким Хонджун побежал за вторым магом, что был с ним. Однако мы не нашли ни его, ни колдуна.

 

— Сгинул ваш рыцарь, — ехидно отозвался старик и тут же с кряхтеньем опустился на колени, когда один из стражников услужливо приказал ему замолкнуть тычком в спину.

 

У Джуёна в голове крутились сотни шестеренок, но мысли так и не хотели складываться. Что-то как будто бы мешало ему, ставило блок в его сознании, вводило смуту и туманило разум. Принц был в тронном зале и телом и душой, но мысли его были будто под замком. Казалось, что он наблюдает за всем сквозь толстое зеркало.

 

— Кто был тот человек с тобой, колдун? — потребовал ответа король, но зрячий лишь с презренным выражением приподнял бровь и снова бросил взгляд на наследного принца.

 

— Ваша погибель.

 

Сердце Джуёна дрогнуло, однако он не ощутил ни капли страха. Лишь необъяснимую ему самому дрожь предвкушения.

 

 

 

♔♔♔

 

— Почему из всех мест в мире именно Циркан? — бурчал недовольно Хонджун, передвигая ногами и яростно отталкивая лезущие в лицо ветки.

 

— Уж простите, — едко бросил ему следующий по пятам колдун. — Если бы кое-кто не прервал заклинание, мы были бы в более презентабельном месте, чем лес вражеского королевства.

 

Перед глазами рыцаря все еще стояли синие плащи с эмблемой орла. Он никак не мог поверить, что его занесло именно сюда.

 

Эйдлин и Циркан вели войну вот уже много лет. Гораздо дольше, чем велась охота на ведьм. Королева Циркана, чей муж погиб в одной из битв, бесконечное множество раз пыталась захватить чужие земли, однако перейти Дорогу вечной тоски оказалось не так просто.

 

— Куда мы идем? — поинтересовался Сонхва, кончиками пальцев цепляясь за подол плаща идущего перед ним юноши, чтобы не упасть на зыбкой кочке.

 

— Те рыцари явно прибыли в поселение из столицы по королевскому приказу, — ответил сэр Ким, вспоминая свои наблюдения за стражниками. — Значит, они направились обратно в город. Столица Циркана находится прямо у подножия горы, из которого и вытекает Дорога вечной тоски. Оттуда мы сможем легко найти дорогу в Эйдлин.

 

— Резонно, — кивнул маг, но Хонджун этого не видел. — Но если ты заявишься туда в этом плаще, тебя тут же схватят и доставят во дворец.

 

— А ты был бы рад этому, — хмыкнул рыцарь, щуря глаза в попытке рассмотреть следы, оставленные лошадьми королевского экипажа.

 

— Если бы моя жизнь сейчас напрямую не зависела от твоей, то да.

 

Хонджун открыл было рот для ответа, как его нога резко провалилась глубоко под снег, и если бы не рука держащего его за плащ Сонхва, он бы кубарем скатился с небольшого обрыва. Проморгавшись, рыцарь выдохнул облачко пара и окинул пространство под ними взглядом. Обрыв в лесу был прямо у огромного дерева, чьи корни крепко держали почву под собой, однако остальная земля со временем осыпалась и осела, образуя огромную яму.

 

— Смотри под ноги, сэр рыцарь, — буркнул ему на ухо маг, показательно обтряхивая свои ладони. — Мне не прельщает мысль сидеть у твоего тела, не имея возможности отойти дальше, чем на два метра, если ты вдруг тут свалишься и сломаешь себе шею.

 

— Спасибо, — фыркнул Хонджун, с неудовольствием замечая, как быстро садится солнце. — Надо шевелиться, чтобы найти место для ночлега до того, как окончательно стемнеет.

 

— Мы можем остаться здесь, под корнями этого дерева, — Сонхва пальцем указал на огромную зияющую дыру у них под ногами.

 

— И замерзнуть там до смерти? — фыркнул рыцарь и, быстро осмотревшись, принял решение идти дальше по тропе.

 

— Если ты освободишь мои руки, то я наколдую тепловой барьер.

 

— Хорошая попытка, но я не настолько глуп, чтобы снимать с тебя кандалы.

 

Пак тяжело вздохнул и в два прыжка оказался рядом с ним.

 

— А мне кажется, что ты как раз тот еще придурок, — бросил он ему в лицо и загородил дорогу. — Ты издеваешься или правда не понимаешь? Сколько раз ты давал мне за сегодня возможностей убить тебя, но все еще жив. Ни на какие мысли не наводит?

 

— Твои руки скованны сдерживающими магию кандалами, — пробубнил Хонджун, будто это все объясняло.

 

Сонхва прикрыл глаза с обреченными выражением лица и выдохнул сизое облачко пара.

 

— И правда придурок, — хмыкнул он и показательно тряхнул руками. — Мне не нужна магия, чтобы найти в снегу большой камень или палку и вырубить тебя. А потом избавиться от назойливого рыцаря его же мечом, найти ключ от оков и сбежать, но ты все еще дышишь.

 

Сэр Ким кашлянул, чувствуя, как шея заливается краской, и далеко не от холода. Он в самом деле так наивно доверился наручникам на чужих запястьях, что совсем позабыл о безопасности.

 

Колдун приподнял бровь, наблюдая смену эмоций на его лице, и довольно хмыкнул.

 

— Мы можем часами бродить по этому лесу. И если это твоя такая изощренная попытка избавиться от меня, то я отказываюсь, — бросил Пак и, обойдя застывшего рыцаря, направился к тому же обрыву у дерева. — Уж лучше тогда меч в сердце.

 

Хонджун закатил глаза и с обреченным вздохом направился следом, позволяя магу тем самым первым юркнуть укромное место под толстыми жилистыми корнями. Умом он понимал, что Сонхва прав в каждом слове, ведь они абсолютно не знают местности чужого королевства и неизвестно когда набредут на ближайшее поселение. Сэр Ким себя мысленно поругал за то, что не додумался остаться в той деревне, рядом с которой их с колдуном выбросило.

 

Тем временем, пока Хонджун занимался самобичеванием и разбором полетов в собственной голове, Сонхва уже успел натаскать веток в ближайших двух метрах вокруг от рыцаря и сложить из них небольшой костер. Сняв со своей спины плащ, он постелил его прямо на покрытую снегом землю и удобно устроился сверху, согнув ноги в коленях. Он выжидающе смотрел на замершего в юношу, по лицу которого было видно, какая борьба шла в его голове.

 

— Неужели ты думаешь, что магией так легко убить? — ровным тихим голосом поинтересовался Пак, с удовольствием отмечая, как в испуге дернулись чужие плечи.

 

— В ваших руках такая сила, — откликнулся Хонджун. — Неизвестно, на что вы способны.

 

— Даже заклинание на создание огонька требует времени и усилий, что уж говорить про проклятья и убийства, — слова Сонхва звучали умиротворяюще, как будто он старался усмирить дикого зверя. — Если бы я захотел убить тебя, мне бы потребовалось на это больше времени, чем три секунды.

 

— А тебе хватит трех секунд, чтобы создать барьер и разжечь огонь?

 

Сэр Ким опустился на корточки рядом с сидевшим на плаще магом и с опасением смотрел на его руки, будто те сейчас могли сомкнуться на его шее. Сонхва с легкой небрежностью наблюдал за чужими метаниями и, казалось, искренне ими наслаждался.

 

— Костер возлагаю на твои крепкие плечи, Ким Хонджун, — протянул чародей и тихо хохотнул, когда глаза рыцаря от удивления расширились. — Думаю, если ты расстегнешь одно запястье, мне будет достаточно. Считай до трех.

 

Хонджун, предварительно вытянувший ключ от оков, протянул ладонь, в которую с готовностью легла чужая рука. Кожа Сонхва была холодной и тонкой, настолько, что ниточки синеватых вен с легкостью просматривались даже в назревавшей вечерней темноте. Рыцарь невольно погладил большим пальцем запястье мага у металлического обруча в какой-то жалкой попытке постараться согреть этот маленький участок кожи.

 

Колдун рядом с ним покорно замер. Хонджун не сводил взгляда с его рук, взвешивая в своей голове все за и против, пока юноша над его опущенной головой мерно и тихонько дышал. Когда его пальцы в чужой хватке дрогнули, это будто вывело рыцаря из оцепенения, и он вдел ключ в скважину. Сэр Ким чуть выпрямил спину, поднимая лицо, и не отводил взгляда от мерцающих глаз Сонхва, когда проворачивал замок. Мысленно он начал считать до трех.

 

Хонджун видел, как на губах напротив появилась нежная улыбка, а потом откуда-то снизу мелькнул маленький шарик света. На третью секунду кандалы на тонком запястье снова были защелкнуты. Когда Сэр Ким тяжело выдохнул, чувствуя, как крепкие тиски отпускают его сердце, он не увидел привычного облачка пара изо рта, а, отведя глаза от лица мага ему за спину, заметил уже знакомое его взору зеркальное мерцание.

 

— Ну вот, — улыбнулся Сонхва, чья рука все еще была в крепкой хватке. — И ничего страшного.

 

Хонджун сглотнул и резко поднялся, чуть не упав на ставших внезапно ватными ногах. Если чародей и заметил его заминку и нелепое поведение, то благоразумно принял решение никак это не комментировать. Рыцарь кашлянул и, сбросив с себя плащ, принялся рыться в поясной сумке в поисках кресала. Он слышал, как за спиной колдун шмыгает носом, и, опускаясь перед костром, бросил за спину:

 

— Накинь мой плащ, пока не согреешься.

 

 Маг хмыкнул, но послушно облачился в красное одеяние, принимая немую благодарность от Хонджуна за то, что Пак не даст им замерзнуть до смерти в морозном лесу. Он сложил руки на коленях, вперяя цепкий взгляд в спину юноши перед собой. Костер им нужен был не столько ради тепла, ведь магический барьер справлялся с этой задачей, сколько для отпугивания животных и обитающих в лесу тварей.

 

— Откуда ты знаешь мое имя? — неожиданно спросил рыцарь, шоркая по пластине камнем кремния.

 

— Услышал, как к тебе обращались другие стражники.

 

Хонджун хмыкнул и подбросил ветку во вспыхнувшую пламенем горочку. Обходя костер и быстрым взглядом осматривая видимую для глаза территорию леса, он тяжело опустился по другую сторону от огня, повторяя позу Сонхва. Он невольно вздрогнул, когда чародей вскочил на ноги и наклонился над небольшим кустом.

 

— Прекрати дергаться на каждое мое движение, — едко бросил Пак. — Ты же сам сковал мне руки. Так чего боишься?

 

— Ты сам сказал, что можешь убить меня и без магии.

 

— Сказал. Но у кого из нас двоих меч?

 

Хонджун поджал губы. Когда Сонхва присел рядом с ним на корточки и протянул что-то в руке, он окинул его озадаченным взглядом.

 

— Все же пытаешься убить меня?

 

— Неужели ты никогда чернику не видел?

 

Такую нет. Ягоды на ладони колдуна были гораздо больше знакомых рыцарю, поэтому он все еще с недоверием смотрел на них.

 

— Не отравлены, не бойся, — устало закатил глаза Пак и показательно закинул чернику себе в рот, быстро её пережевывая.

 

— Нет уж, спасибо, — буркнул Хонджун и отвернулся, смотря в костер.

 

Послышался недовольный вздох, и чародей чуть отклонился в сторону, чтобы загородить воину обзор своим прекрасным лицом со сведенными к переносице глазами.

 

— Я не собираюсь тащить тебя на себе до самой Дороги вечной тоски, — изрек он.

 

Сэр Ким только открыл рот для ответа, как ловкие пальцы Сонхва положили ему на язык пару ягод и накрыли губы, не давая выплюнуть. Хонджун от неожиданности щелкнул зубами, и рот заволокло терпкой сладостью. Юноша так и застыл, хлопая ресницами, с ладонью мага на своих губах. А тот окинул его довольным взором и, положив рядом горсть ягод, плавным движением вернулся на свое место по другую сторону костра.

 

Хонджун тяжело сглотнул и тут же почувствовал, как тело обволакивает легкость, а усталость как рукой снимает.

 

— Почему ты так не любишь магию? — нахмурился чародей и почесал потревоженный запахом горящих деревяшек нос.

 

Рыцарь прищурился и неопределенно дернул плечом.

 

— Она не сделала для меня ничего хорошего.

 

— Так ли ничего?

 

— Мне было шесть, когда мой отец, оставивший службу во дворце, решил навестить старого друга, — сухо начал Хонджун, и что-то в его голосе заставило мага сильнее вцепиться пальцами в полы алого плаща. — Я помню те летние дни, проведенные во дворце. Это было… счастливое время.

 

Сэр Ким замолк, пораженный своим неожиданным желанием исповедоваться и поделиться прошлым перед врагом. Но Сонхва смотрел на него таким мягким и ожидающим взором, что слова сами вырывались из его рта.

 

— Когда наш экипаж покинул дворец и въехал на территорию Глухого леса, все резко изменилось. Необычайно солнечная погода сменилась густым туманом. Я помню, как холод сковал мое тело, и я в страхе цеплялся за отца. Тот говорил, что все будет хорошо. А потом экипаж остановился. Я слышал лишь, как вороны кричат на деревьях, а потом был… какой-то стук. Мой отец сказал, чтобы я сидел тихо, ни звука не произносил, и вышел проверить, а когда он открывал дверцы кареты, я увидел, как вся дорога и поляна перед нами были белыми от инея. Тела сопровождавших нас стражников валялись вокруг, как безвольные куклы. Отец обнажил свой меч и закрыл дверь… я помню, как карета резко дернулась и завалилась на бок, а потом стало тихо. Я так и не набрался смелости выйти, только плакал и закрывал рот рукой, чтобы не издать ни звука, как наказал отец. Меня нашёл отряд королевских рыцарей спустя несколько часов. Когда они доставали меня из кареты, я успел увидеть тело отца, что было покрыто корочкой льда. Скажи, разве такое можно сотворить рукой обычного человека?

 

Колдун смотрел в костер перед собой невидящим взором, чувствуя, как его сердце тоже покрывается льдом.

 

— Для меня магия — это зло, — бросил Хонджун. — Поэтому я борюсь с ней.

 

— Мне жаль, что для тебя это так, — откликнулся Сонхва и покачал головой. — Магия — это дар, но далеко не все люди, получившие его, знают, как им пользоваться… правильно.

 

— Дар ли? — хмыкнул рыцарь и отбросил голову, смотря на простирающееся над ними небо. — Скорее проклятье.

 

— Любая сила становится злом в неправильных руках, и ты это знаешь. Но нельзя равнять всех людей на одну личность.

 

— Намекаешь, что я предвзят и несправедлив по отношению к колдовству?

 

— У тебя есть причины ненавидеть нас по-своему, но неужели и я в твоих глазах плохой? — хриплым голосом спросил маг, и что-то от его слов надломилось в груди Кима.

 

Хонджун замер с бешено колотящимся сердцем в груди и гулко сглотнул.

 

Сонхва же моргнул, как будто сгоняя с себя наваждение, и стянул со своих плеч алый плащ, перебрасывая его через костер в чужие руки.

 

Больше они не сказали друг другу ни слова за эту ночь.

 

 


♔♔♔

 

Пустые коридоры темниц встретили наследного принца тишиной с еле слышным потрескиванием огня факелов. Кивнув двум стражникам, несущим патруль в позднее время, юноша проследовал мимо них к самой далекой камере, где на полу сидел последний оставшийся в живых колдун.

 

— Не ожидал вас увидеть здесь в столь поздний час, Ваше Высочество.

 

Тихий голос прервался прерывистым вздохом, а затем послышался шорох. Спустя несколько секунд Кан Ёсан вышел из глубины камеры на свет, являя принцу свое измученное лицо. В который раз Джуён почувствовал, как сердце его боязливо сжимается, а в легких не хватает воздуха, когда он пересекается взглядом с этим магом.

 

— Ты знаешь, почему ты еще жив?

 

— Потому что я зрячий, — хмыкнул Ёсан и сложил свои тонкие руки-веточки на груди, в презрении поджимая губы.

 

— Вчера в тронном зале, — начал Джуён, громко сглатывая ставший в горле комок. — Ты сказал, что колдун, бывший с тобой, станет моей погибелью.

 

— Не вашей, сир. А той твари, что засела в вас.

 

— Что? — нахмурился принц и дернулся, когда пленник резко приблизился ближе и схватился пальцами за решетку.

 

— Неужели вы не чувствуете его? Чужое присутствие прямо в вашей голове. Вы должны бороться с ним, сир, иначе…

 

Перед глазами принца все поплыло, а когда он смог вернуть себе ясное виденье, Ёсан сидел у дальней стены, кашляя и держась рукой за рубашку на своей груди, будто ему что-то мешало дышать. Он поднял голову, встречаясь глазами с Джуёном, и открыл рот, но вместо слов из него вырвались хрипы, и зрячий безвольно завалился на бок.

 

Наследный принц дернулся было в желании позвать стражников и отворить камеру, как туман в голове заволок все его сознание. Выйдя из темницы, юноша уже не помнил, зачем приходил. Он удивленным взглядом обвел стены коридора и, тряхнув головой, направился в свои покои.

 

 

 

♔♔♔

 

Когда они с Сонхва спустя несколько дней скитания по лесу наткнулись на небольшой город, маг сразу же схватил Хонджуна за запястье и потянул в сторону домов. Рыцарь с трудом смог его остановить и напомнить о своем плаще. Недовольно закатывая глаза, Пак ждал, пока его надзиратель спрячет свой элемент одежды. Хонджун со смехом в груди наблюдал за практически подпрыгивающим от нетерпения юношей.

 

— Я знаю, что у тебя есть золото, — улыбался Сонхва и игриво пихал его в плечо. — Мы сможем снять комнату в таверне, нормально поесть и умыться.

 

К собственному неудовольствию, сэр Ким был с ним абсолютно согласен. Ему как никогда хотелось ощутить тепло горячей воды, вкус пряной еды и мягкость матраса под спиной.

 

Они беспрепятственно смогли пройти через ворота и узнать у кузнеца про какую-нибудь таверну. Тот окинул незнакомцев заинтересованным взглядом, но с доброжелательной улыбкой указал направление. Когда Хонджун выложил перед хозяином несколько серебряных монет, маг судорожно сжал пальцы на его поясе. Рыцарь знал, из-за чего тот так переполошился, но абсолютно с непроницаемым лицом принимал от владельца таверны ключи.

 

— Откуда у тебя цирканские монеты? — нахмурился Сонхва, когда за ними закрылась дверь в отведенную им комнату. Очевидно, он ожидал, что Хонджун расплатится золотом, а не отлитыми кругляшами.

 

— Нашел, — дернул плечом рыцарь и сдавленно хохотнул, заметив чужое выражение лица. — Что? Они валялись прямо под тем деревом, где мы провели первую ночь.

 

Маг понятливо промычал и, скинув с себя плащ, завалился на кровать с блаженным вздохом. Хонджун бегло осмотрел убранство комнаты и мысленно обрадовался, отметив наличие второй кровати. В дальнем углу стояла большая бочка, в которую им скоро принесут горячую воду, а также узкий шкаф.

 

— Я сниму с тебя один наручник, чтобы ты мог спокойно умыться, — произнес рыцарь, отворачиваясь от мага и снимая с себя пояс.

 

Сонхва показательно потрясенно ахнул и чуть не скатился с кровати.

 

— Как великодушно.

 

Сэр Ким закатил глаза. В нем все еще таилось недоверие к этому человеку, хотя за все проведенные вместе дни тот и не угрожал жизни рыцаря. Каждый раз, когда Хонджун снимал с его руки один наручник, он готовился к удару, но чародей спокойно накладывал барьер и со смирением ждал, пока кандалы защелкнутся обратно.

 

В дверь постучались, и Сонхва предусмотрительно повернулся спиной, пряча свои скованные руки, пока Хонджун открывал дверь и впускал принесшего им поздний обед мальчонку. Он сгрузил на стол увесистый поднос и с легким кивком головы ретировался из комнаты. Рыцарь вопросительно приподнял бровь, заметив, каким странным взглядом маг смотрел на закрывшуюся за ним дверь.

 

— Что?

 

Сонхва покачал головой и с тяжелым вздохом поднялся на ноги.

 

Сэр Ким не стал допытываться и молча подвинул к усевшемуся на другой стул юноше ложку. Из горшочка в центре подноса валил густой пар, а запах тушеного мяса с картошкой стоял на всю комнату, заставляя живот недовольно возмущаться в требовании нормальной еды за последние дни. Из-за кандалов, что везде тащили чародея за Хонджуном, он не мог нормально поохотиться даже на кролика, поэтому питались они исключительно ягодами.

 

Если магу и было неудобно есть с болтающейся между его запястьями цепью, то он никак не дал об этом знать даже взглядом. Он скривился, завидев морковку с рагу, и ловко перекинул её в чужую тарелку. Хонджун на это действие в потрясении замер, смотря на несчастный овощ в своей порции.

 

— Терпеть не могу тушеную морковь, — бросил ему Сонхва, с абсолютно невинным лицом наливая воды в свой бокал.

 

Рыцарь фыркнул и показательно забросил себе в рот упомянутый овощ, вызывая на чужом лице смесь неприязни и ехидства. Хихикнув, Хонджун чуть не подавился и быстро глотнул воды из услужливо протянутого ему бокала.

 

Это было так странно, но до безобразия спокойно и хорошо.

 

От теплой пищи, заполнившей желудок впервые за несколько дней, рыцаря разморило, и он чуть не уснул прямо за столом. Сонхва, предусмотрительно составивший грязную посуду обратно на поднос и выставивший её за дверь, осторожно потряс его за плечо.

 

— Я бы предложил тебе умыться и ложиться спать первым, но ты же меня караулишь, — протянул он, с улыбкой наблюдая за смачным зевком уставшего Хонджуна.

 

— Воду принесли?

 

— Мальчишка, забиравший поднос, сказал, что скоро будет.

 

— Хорошо. Давай сюда свои руки.

 

Маг в удивлении приподнял бровь, но покорно протянул рыцарю в ладони свои запястья.

 

— Просто напомню, что у меня есть меч, — как бы невзначай произнес Хонджун, смотря на замершего у его ног юношу снизу вверх.

 

Сонхва закатил глаза и дернул уголком губ.

 

— Сложно забыть об этом.

 

Сэр Ким хмыкнул и ловким движением снял с чужого запястья тяжелые кандалы.

 

— Даже захоти я тебя убить с помощью колдовства, у меня нет ничего для обряда, — буркнул чародей, посылая своим ровным и холодным, как лед, голосом толпу мурашек по телу. — Магия, используемая для таких страшных целей, требует… слишком многого.

 

Они молчали, пока работники таверны таскали им воду в бочку, причем бросая такие заинтересованные взгляды на юношей, что Хонджун чувствовал их на коже. Когда дверь была плотно закрыта, Сонхва ладонью проверил температуру воды и, удовлетворенно кивнув, рывком стянул с себя рубашку. Сэр Ким вспыхнул ушами и быстро отвернулся, проклиная колдуна на чем свет стоит за такое бесстыдное поведение.

 

Сонхва за его спиной хихикнул. Послышался шорох ткани, свидетельствующий о том, что маг полностью разделся, а потом и всплеск воды.

 

— Как будто ты никогда мужского тела не видел, — ехидно отметил Пак, складывая руки на ободке бочки и примостив на них подбородок. — Можешь поворачиваться. Как же ты следить за мной будешь без глаз на затылке?

 

Хонджун сделал глубокий вздох, на секунду прикрывая глаза в попытке успокоить неожиданно взбунтовавшийся орган в груди, и медленно обернулся. Представший перед взором вид поражал до глубины души, а коленки заставлял дрожать, но рыцарь стойко держался, и лишь кончики ушей выдавали его смущение.

 

Сонхва игриво склонил голову на бок, из-за чего мокрые волосы упали ему на лоб. В глазах его плясали черти, делая образ мага очень дерзким и провокационным. И хоть он был по ключицы погружен в воду, скрывая остальную часть тела, что Хонджун мельком успел увидеть, когда тот раздевался, это не успокоило фантазию рыцаря.

 

Будто забравшись в чужую голову и читая мысли, Пак притворно разочарованно надул губы и пальцем указал на небольшую деревянную корзиночку с мыльными принадлежностями, оставленную на столе рядом с Хонджуном.

 

— Я забыл, — медленно, растягивая гласные, произнес он и бросил такой взгляд из-под полуопущенных ресниц, что сэр Ким чуть не свалился в обморок от смущения. — Подашь? Или мне встать?

 

Он уже намеревался исполнить свои слова и оперся ладонями о деревянные стенки бочки, как Хонджун быстрым движением схватил корзинку и, сделав два шага к магу, протянул ту ему, отворачивая лицо в сторону. Сонхва, будто специально издеваясь, провел мокрыми пальцами по его коже, принимая вещицу. Рыцарь готов был жизнь поставить на то, что колдун внутренне ехидно над ним посмеивался, радуясь, что смог выбить почву из-под чужих ног.

 

Хонджуну было до безумия неловко и стыдно перед самим собой. В самом деле, как будто он никогда красивых людей без одежды и мокрыми не видел. Его тело сейчас играло с ним в дурацкую игру, когда разумом юноша понимал, что такое поведение для него несвойственно и вообще запрещено, но вот сердце ходило ходуном, гоняя кровь по венам и заставляя краснеть уже не только ушами, но и щеками.

 

Кашлянув, сэр Ким развернулся и сел прямо на пол, опираясь спиной о деревянный сосуд. Сонхва насмешливо фыркнул и заплескался в воде. А Хонджун невольно подумал, что между ними сейчас только стена бочки.

 

— Боюсь, нам придется прикупить одежду теплее, — прямо над ухом раздался голос мага, заставляя рыцаря сжать пальцы в кулак и закрыть глаза. — Климат в Циркане отвратительный, а идти еще долго.

 

— Здесь зима почти круглый год, — согласно качнул головой Хонджун. — Завтра перед уходом заглянем на рынок.

 

— У тебя еще есть деньги? Может, давай я наколдую?

 

Рыцарь фыркнул и повернул к нему голову, абсолютно забывая о том, что не собирался смотреть на Пака, пока он умывается. Но, встретившись с ним взглядом, Хонджун уже не мог разорвать контакт. Сонхва сидел в той же позе, что и он, опирался спиной о стенку и взирал на рыцаря с чуть наклоненной головой и лукавым прищуром глаз. Его мокрые волосы были зачесаны назад, открывая лоб, а по щекам стекали капельки воды.

 

— Не стоит, — неожиданно тихим голосом отозвался Ким и заставил себя отвернуться.

 

— Как хочешь.

 

Пар от горячей воды нагрел воздух в комнате, и Хонджун, разморенный и уставший, во второй раз за день заснул сидя, напрочь забыв о том, что должен следить за своим пленником, с чьего запястья он снял наручники. Сонхва уже успел умыться и, вытеревшись полотенцем, влезть в свою одежду. Рыцарь испуганно вздрогнул, когда его слабо потормошили за плечо.

 

— Я закончил и обновил для тебя воду, — донесся до него голос Пака. — Мойся, а я иду спать.

 

Хонджун кивнул и с трудом поднялся на ноги. Он не смотрел на Сонхва, когда сбрасывал с себя пропахшую лесом одежду. С некоторым сомнением он взглянул на свою кольчугу, думая, что с ней он может привлечь много внимания, когда они объявятся в столице. Вероятно, кузнец сегодня поэтому и посмотрел на них с таким интересом, не заметив на воине отличительного плаща. Завтра на рынке им предстоит подыскать пару теплых туник и какую-нибудь невзрачную накидку.

 

Когда рыцарь закончил умываться и вытирал лицо полотенцем, он бросил осторожный взгляд на мага, поскольку тот за все это время не издал ни звука, и так и замер с тканью в руках. Сонхва лежал на кровати на боку, вытянув руки перед собой. Его веки были опущены, ресницы чуть трепетали, отбрасывая тени на щеки. Потрескавшиеся после мороза губы были приоткрыты во сне. Грудь размеренно поднималась и опускалась. Одеяло скрутилось у его босых ног.

 

Тихо усмехнувшись себе под нос, Хонджун осторожно набросил на раскрытого мага покрывало. Когда рыцарь наклонился, чтобы поднять задетые сапоги, то невольно зацепился взглядом за чужие руки и застыл, чувствуя тугой узел в горле. Одно запястье все еще было защелкнуто в обод кандалов, и цепь болталась с него к полу, а на втором юноша в тусклом свете свечи заметил налившийся синяк у хрупких косточек. Почему-то вид этого пятна отозвался в груди рыцаря чем-то неприятно тянущим.

 

Сэр Ким присел на корточки у чужой кровати, осторожно ловя пострадавшее запястье мага в свои ладони и невесомо проводя пальцами по болезненному кольцу. Он как завороженный смотрел на него, сглатывая вязкую слюну и давя в себе чувство сожаления. Сонхва в кровати завозился, утыкаясь носом в подушку. Цепь кандалов слишком громко зазвенела в кромешной тишине комнаты, вырывая Хонджуна из его тяжких раздумий.

 

Рыцарь быстро защелкнул болтавшееся без дела кольцо на втором запястье мага и юркнул в свою кровать, задувая по пути свечу. У него не было желания звать слуг, чтобы те убрали воду из бочки. Это могло подождать до утра, а сейчас он просто хотел уснуть, чтобы мысли в голове не терзали его душу.

 

Он все делает правильно.

 

 

 

♔♔♔

 

На утро Сонхва то ли в действительности не беспокоился о том, что его руки снова были скованны, то ли просто решил сделать вид, что ему на это плевать. Однако Хонджун каждый раз внутренне подбирался, когда маг поворачивался к нему, но тот даже на него не смотрел. Отводил глаза ему куда-то за плечо или на уровень ключиц. Почему-то от этого в груди болезненно щемило.

 

С чего бы это?

 

Оставшихся найденных денег хватило на две меховые накидки и длинный темный плащ. Хонджун разорвал свой, с трехглавой змеей, и куском ткани обмотал рукоять меча, чтобы не светить эмблемой Эйдлина. Ему и так чудом удавалось скрывать меч, хотя колдун не раз предлагал понести его и спрятать под своим плащом. Сэр Ким понимал, что так будет проще, но все еще не чувствовал в своей груди доверия к этому юноше, хотя они провели вместе уже неделю, и Сонхва ни разу не представлял для него угрозы. Даже вчера, когда Хонджун был максимально уязвим и вымотан, а руки мага были наполовину свободны для колдовства, тот ничего не сделал и просто лег спать.

 

Верхушка горы, у которой простиралась столица, виднелась все еще безумно далеко. Им предстояло пройти через площадь, а затем выйти за пределы города и снова бродить по лесам, имея в качестве ориентира только снежную пику. Но чем глубже к центру они продвигались, тем больше становилось людей. Сонхва пришлось ухватиться за локоть идущего перед ним рыцаря, чтобы не упасть, поскольку из-за толпы он отставал, а тяга кандалов не позволяла ему отойти дальше, чем на два метра.

 

— Что здесь происходит? — сквозь зубы процедил Хонджун, когда ему под ребра прилетело чьим-то острым локтем.

 

Сквозь галдеж послышался стук барабанов. Пальцы мага на предплечье сжались с такой силой, что сэр Ким невольно зашипел от боли. Гул голосов резко прекратился, когда на высокую платформу вышел статный мужчина в синем плаще.

 

— Слушать королевский приказ! — раздался его голос на всю площадь, а в руках он раскрыл лист пергамента. — Чон Уджин признан виновным в использовании колдовства. Согласно законам Циркана Его Высочество Королева объявляет это преступление достойным смерти! Наказание за колдовство может быть только одно. Пусть это послужит уроком для всех!

 

Хонджун судорожно глотнул воздуха, когда в центре площади смог выцепить взглядом стражника, что удерживал неряшливого мужчину под скованные за спиной руки. И хоть вид у него был побитый, в глазах осужденного не было ни капли страха.

 

Сэр Ким отвернулся, не желая смотреть, как палач исполняет приказ. Он казней за свою жизнь уже насмотрелся достаточно. Осторожно приоткрыв глаза, юноша взглянул на замершего за его спиной мага, чьи пальцы все еще крепко держались за его предплечье. Но глаза Сонхва смотрели не на площадь, а куда-то в сторону. Хонджун внутренне порадовался этому, чувствуя в груди стыдливую горечь. А потом перевел взгляд туда, куда так внимательно взирал колдун.

 

Там, у края толпы, забившись за каменное ограждение, сидел ребенок. Маленький мальчик кутался в грязный синий плащ и закрывал себе рот ладошкой. Его глаза щурились, а по щекам текли слезы. Когда звук барабанов стал чаще, ребенок всхлипнул и спрятался за ограждением, жмуря глаза.

 

Хонджун вздрогнул, когда послышался глухой удар и рокот ахнувшей толпы. Мальчишка заревел в голос, и его вой привлек внимание всех людей на площади. Стражники сразу же ринулись к нему по указке человека из дворца.

 

— Схватить его! Это сын предателя!

 

Ребенок тут же бросился в бега. На площади началась неразбериха, люди толкались и кричали друг на друга. Сэр Ким обнаружил себя, крепко прижимающимся спиной к стене ближайшего здания и держащего мага за руку. Но глаза Сонхва снова были обращены куда-то в сторону. Он судорожно осматривался и сглатывал скапливающуюся во рту от нервов слюну.

 

— Нам нужно найти его, — бормотал он, дергая Хонджуна куда-то в переулок, куда унеслась толпа рыцарей вслед за ребенком.

 

— Что?

 

— Мальчик, Хонджун, — выдохнул Сонхва, ведя его за собой. — Нам нужно найти его и помочь.

 

Рыцарь как ото сна проснулся, выдергивая свою руку из чужой хватки и останавливаясь на дороге.

 

— Сдурел? — прошипел он, буравя ничего не понимающего мага гневным взглядом. — Мы на территории вражеского королевства, а ты собираешься спасать сына колдуна? Если нас поймают, то без лишних вопросов отправят под плаху. У нас нет времени заниматься этим, нужно вернуться в Эйдлин.

 

Его голова невольно откинулась, а щеку пронзило горящей болью. Сонхва стоял напротив, гневно хмурясь и глубоко дыша через нос явно в попытках сдержать себя от еще одного удара по чужому лицу.

 

— Я понимаю твое желание поскорее отвести меня на виселицу, но как ты можешь так говорить, — шипел он. — Ты не знаешь, что произошло. Не знаешь, за что казнили его отца. Почему ребенок должен страдать из-за чьих-то дурацких предрассудков?

 

— Его отец был приговорен к смерти из-за магии, — зло бросил Хонджун, ловя пытливый и неожиданно холодный взгляд.

 

— Да, таким, как ты, этого достаточно, — отчеканил он, и лед в его голосе покрыл сердце рыцаря коркой. — Даже если его отец колдун, в чем вина малыша? В том, что он его сын? Он просто ребенок.

 

Сэр Ким прикрыл глаза, стараясь унять бешеный ураган в груди. Он с трудом сдерживался, чтобы не ударить мага, так сильно он разбередил его душу.

 

— Это не наше дело.

 

Глаза колдуна заволокла чернота, стоило этим словам сорваться с губ рыцаря.

 

— Это моё дело, Хонджун, — ровным, издевательски безразличным голосом ответил Сонхва. — Либо ты помогаешь мне сейчас, либо завтра утром проснешься с перерезанным горлом.

 

Сэр Ким сглотнул, чувствуя, как нервная дрожь сотрясла его тело.

 

— Ты этого не сделаешь.

 

Пак насмешливо приподнял бровь.

 

— Разве? Как ты можешь быть уверен в моем благородстве, когда у тебя самого его ни капли?

 

Хонджун отступил на шаг назад, сраженный чужими словами, что пронзили его сердце острыми иглами. Он смотрел в глаза Сонхва, пытаясь найти там хоть намек на ту искру тепла и игривости, в которых маг купал его вчера, но видел лишь глубинную черноту.

 

Страх за собственную жизнь или же желание доказать Сонхва, что он ошибается в своих выводах, подтолкнули его согласиться, но, кажется, уже ни одно слово Хонджуна не изменит той мрачной туманности в глазах напротив.

 

Колдун, будто ведомый таинственной силой, привел их на границу города именно в тот момент, когда ребенок выбежал из-за угла и упал прямо в руки Пака. Хонджун сразу же оттянул их за поворот, пряча за грудой деревянных коробок. Когда уже на него чуть не налетел один из стражников, он со страдальческим лицом указал им в противоположную сторону, надеясь, что в его ложь поверят. И хоть рыцари ушли в указанном его пальцем направлении, он знал, что стража уже рассредоточена по городу, и покинуть его будет невообразимо сложно.

 

Но мысли об этом тут же отошли на второй план, когда, обернувшись, Хонджун встретился глазами с Сонхва, что сидел на мерзлой дороге и сжимал в объятиях дрожащее тело ребенка.

 

— Спасибо, — плакал мальчик, безудержно повторяя одно и то же слово.

 

Сэр Ким скривился в лице, когда в груди отозвалось болью, и колдун на это лишь фыркнул, утыкаясь носом в волосы малыша.

 

— Все хорошо, мы тебе поможем, — бормотал он, укачивая маленькое тело в своих руках.

 

 

 

♔♔♔

 

Ночь была неспокойной. Хонджун дергался от каждого шороха, боясь, что их нагонят городские стражники. А когда он в очередной раз проснулся от кошмара, то уже не смог сомкнуть глаз. Он так и лежал на спине на своем плаще, смотря на звездное небо и слушая треск костра рядом.

 

— Не спится? — раздался тихий голос Сонхва, от которого рыцарь невольно вздрогнул.

 

Сэр Ким чуть повернул голову, встречаясь взглядом со сверкающими от отражающегося в них пламени глазами. Колдун сидел, опираясь спиной о дерево, и согнув одну ногу в колене. На второй, используя его бедро, как импровизированную подушку, лежал Ушик, которого они чудом смогли вытащить из забитого стражниками города. Мальчик был укрыт плащом Пака, и Хонджун подавил в себе желание отдать тому свой плащ, пока не вспомнил, что они под тепловым барьером.

 

Ушик был умным ребенком. Он сразу понял, что человек, успокаивающий его в своих руках, чародей. И абсолютно никак на это не отреагировал. Он смог указать им примерные ориентиры своей деревни, откуда они с отцом приехали на торговлю в город.

 

— Папа торговал тканями, — рассказывал мальчик, жуя пожаренного на костре кролика. — Он взял меня с собой, хотел показать мне город. За домом остался следить старший брат.

 

— Твоего папу поймали за использованием магии? — осторожно поинтересовался Сонхва, чье запястье уже было тайком от детского взора освобождено.

 

Ушик шмыгнул носом и покачал головой.

 

— Я не знаю. Магия запрещена. Папа никогда бы… не поступил так глупо в большом городе. Он в деревне-то никогда не колдовал. И нам с братом запрещал.

 

Чародей бросил на рыцаря предостерегающий взгляд, и это таким неприятным звоном отозвалось в голове Хонджуна. Он так устал ловить на себе такие взгляды, но не мог никак переубедить Пака, ведь они оба знали, что один из них — охотник, а второй — колдун. Их точки зрения были полностью понятны. Просить прощения или оправдываться было бесполезно, поэтому он просто всю дорогу молчал. Сонхва с ним не говорил. До этого момента.

 

— Мысли… их слишком много, — отозвался рыцарь, приподнимаясь на локтях.

 

— И о чем думаешь?

 

— Правильно ли я все делаю.

 

Под тепловым барьером повисла тишина. Напряжение, повисшее в воздухе, неожиданно треснуло, как лед под давлением. Хонджуну даже показалось, что дышать стало легче. Когда он снова посмотрел на мага, его лицо было объято спокойствием, а в глазах наконец-то появился добрый блеск.

 

Рыцарь с дрожью в горле подумал, что он по нему скучал.

 

— Ты следуешь вашим рыцарским законам и правилам. Поэтому поступаешь верно.

 

Да. Сонхва был абсолютно прав. Именно поэтому на его руках все еще были сдерживающие магию кандалы, хоть и на одном запястье.

 

— Спасибо Хонджун, — так тихо прошептал колдун, что сэр Ким его почти не услышал.

 

— За что?

 

— За то, что согласился помочь ему.

 

— Ты буквально угрожал моей жизни, — фыркнул рыцарь, ощущая стойкую нужду наконец-то сбросить с сердца камень.

 

— И хочу попросить за это прощения.

 

Хонджун сел, смотря на мага неверующим взором.

 

— Почему?

 

Сонхва тяжело вздохнул и дернул плечом.

 

— Потому что я не убийца.

 

— Но ты считаешь убийцей меня.

 

— Тебя — нет. А вот людей, отдающих тебе приказы, да.

 

Сэр Ким сглотнул и потер пальцами переносицу. Голова нещадно болела из-за переживаний и бессонницы.

 

— Ты делаешь так, как считаешь нужным. Как вам сказали, что будет правильным, — добавил Сонхва, и его слова задели тонкие нити в груди рыцаря, побуждая его ощетиниться, как дикий зверь.

 

— Если не это правильно, то что? — стараясь, чтобы голос звучал ровно, произнес он, ловя на себе нечитаемый взгляд мага. — То, что магия используется во зло? Столько людей погибло из-за этого. И сколько еще таких будет.

 

— Люди погибают не только из-за колдовства, — нахмурился Сонхва. — А как же войны? Голод? Болезни? В этом тоже виновата магия?

 

— Если вам в руки дана такая сила, почему вы не используете её во благо?

 

— Кто «мы»? Намекаешь на меня?

 

— Нет, — удрученно вздохнул Хонджун, прижимая ладонь ко лбу. — Я не имею в виду конкретно тебя. Я — не наш король, который под плаху отправит любого, кто хотя бы подумает о колдовстве. Но скольких чародеев я видел, что издевались над людьми, убивали их, насылали проклятья. Я ловлю именно таких. Тех, чьи руки были омрачены скверной ради плохих целей. Если ты скажешь мне прямо сейчас, что ни разу не навредил никому своей магией, я тебя отпущу.

 

Где-то далеко в лесу, пробужденные предрассветной зарей, запели птицы. А под тепловым барьером единственными звуками были треск костра и дыхание спящего Ушика.

 

Сонхва закрыл глаза и отвернулся, отпуская сердце Хонджуна из крепких тисков в глубокую пропасть.

 

 

 

♔♔♔

 

К вечеру следующего дня они добрались до деревни Ушика. Встреча мальчика с его старшим братом была раздирающей до слез. Ребенок с перерывами на всхлипы кое-как смог поведать, что произошло, и они уже вместе с Уёном, старшим сыном Чон Уджина, скорбели по отцу. Сан, что был другом старшего мальчика, стойко держался, но даже у него в глазах стояла боль, а грудь рвала истерика. Что уж говорить про двух мальчишек, оставшихся без родителей.

 

Уён сразу понял, что Сонхва был магом, стоило ему только на него посмотреть. Их с Ушиком проницательность была просто потрясающей. Или так работало чародейство? Маг мага узнает сразу?

 

Хонджун удивился тому, с какой легкостью это открытие вырвалось из чужого рта. Пак лишь усмехнулся и согласно кивнул. Тогда Чон указал на его запястья, и Сонхва пришлось немного приукрасить их историю.

 

— Мы сбежали из Эйдлина, а сейчас просто путешествуем. Это, — маг показательно тряхнул руками. — Последствия встречи с королевскими рыцарями. Меня чуть было не отправили на костер, если бы… если бы не мой друг.

 

Сердце Хонджуна предательски дрогнуло, а в горле встал комок. Он надеялся, что его выражение лица не выдавало его нервозности.

 

— Циркан — не самое лучшее место для магов, — покачал головой Сан, пока Уён укладывал младшего брата спать. — По сравнению с ним, жизнь в Эйдлине покажется колдунам сказкой.

 

При этом он посмотрел на сэра Кима, будто знал, что тот скрывает. Из-за этого он чувствовал себя неуверенно, словно ходит по тонкому льду.

 

Рыцарь же смотрел на Сана и задавался кучей вопросов в голове. Он явно был самым обычным человеком, но к магии относился абсолютно нейтрально. Он никак не выдавал свои эмоции по поводу того, что с ним в доме сейчас двое чародеев и один еще подрастает. Он принимал их способности как данность, как часть их самих, и Хонджун ему даже позавидовал. Ведь он сам, смотря на Пака, не мог не видеть рядом с ним темную тень, что таила в себе все искусства чародейства.

 

— Вам придется уехать, — печально выдохнул Сонхва. — Боюсь, стражи города прочешут все ближайшие поселения в поисках тех, что хоть как-то был связан с Чон Уджином.

 

— Как Уён с Ушиком будут готовы покинуть этот дом, — кивнул Сан с обреченным вздохом.

 

Хонджуну было больно смотреть на Уёна. Так выглядел человек, что за одно мгновение потерял отца, скоро лишится дома и останется на руках с младшим братом и огромной ношей на сердце в виде колдовства. Лицо старшего Чона было чуть опухшим от слез, глаза покраснели, а нижняя губа мелко дрожала, выдавая то, как старательно юноша сдерживал рвущиеся наружу рыдания. Сейчас он должен был быть сильным, и, смотря на них с Саном, рыцарь понимал, что этот юный маг со всем справится.

 

Чародейство, дарованное ему, оказалось в хороших руках. И тень, стоящая за его спиной, была такой размытой и нечеткой, как легкая дымка.

 

Хонджун бросил осторожный взгляд на Сонхва и замер, видя, как сияют его глаза, когда он смотрел на Уёна. На секунду сердце рыцаря больно резануло, сбив дыхание.

 

— Вы пробовали их снять? — поинтересовался Уён, указывая на руки Пака. — Может, давайте я поколдую? Я совсем немного умею, все же отец не давал нашему дару разгуляться.

 

Сэр Ким с удивлением для себя обнаружил, что не чувствовал по этому поводу абсолютно ничего. Что сними Чон с запястья Сонхва последний наручник, и даже если Пак захочет его задушить, он это примет.

 

Но Сонхва лишь фыркнул и покачал головой.

 

— Их не снять обычным колдовством. Будь это так, я бы уже давно от них избавился.

 

Хонджун глубоко глотнул воздуха. Ну, конечно. Стал бы Сонхва ходить скованным, если бы мог по щелчку пальцев снять кандалы? Стал бы он смиренно идти за рыцарем под плаху смерти, будь у него возможность вырваться?

 

— Откуда у короля Эйдлина вообще такие кандалы? — хмурился Сан, вертя в пальцах болтающуюся цепь и внимательно её рассматривая.

 

— Как откуда? — хмыкнул Сонхва с печальной ухмылкой на лице. — От чародея, конечно. Ведь магию поработить может только магия.

 

— Как отвратительно, — выплюнул сквозь зубы Уён. — Презирать магию, но пользоваться её дарами.

 

— В этом вся суть людей. Они боятся того, чего не знают и не понимают, но кто остановит их алчность?

 

Почему-то Хонджуну казалось, что это фраза была сказана далеко не Уёну.

 

Они переночевали в их доме, а на рассвете, когда жители еще спали, уже стояли у ворот, как внезапно старший Чон низко им поклонился.

 

— Я бесконечно благодарен вам за помощь мне и моему младшему брату, — хриплым после долгих истерик произнес он. — Позвольте отплатить вам. Все же, путешествовать верхом несколько приятнее и быстрее, чем на своих двух, тем более по нашим холодным землям.

 

За поводья он потянул к себе серого жеребца, что приветливо топнул копытом и фыркнул. Сонхва благодарно улыбнулся и головой качнул Хонджуну, который замер каменным изваянием, не зная, как на это реагировать. Но, подталкиваемый чужой уверенностью, с благодарным кивком принял неожиданный дар.

 

— Спасибо. Будьте осторожны, — с легким сердцем сказал он Уёну, на что тот улыбнулся и удовлетворенно прищурился.

 

— Вы тоже. Берегите себя.

 

Сан, стоящий в пороге дома, легонько трепал по волосам обнявшего его за ногу еще сонного Ушика, что изъявил желание проводить его спасителей. Хонджун смотрел на них и ощущал сухость во рту от нервов.

 

— Пойдем, — тихо окликнул его Сонхва, направляясь в ту сторону, откуда они вчера пришли.

 

Туда, где над деревьями проглядывалась верхушка снежной горы.

 

Маг шел впереди, отпинывая попадающиеся под ногами ветки и камни, а Хонджуну только и оставалось, что идти следом, ведя за собой лошадь, и смотреть юноше в спину. Он все еще ощущал какой-то камень в груди и до безумия хотел от него избавиться. Поэтому он замедлил свой шаг, увеличивая расстояние между ним и шествующим впереди Паком. Сонхва замер и обернулся со сведенными к переносице бровями, когда не смог сделать дальше и шага.

 

— Я хотел извиниться, — произнес Хонджун, наблюдая, как лицо колдуна приобретает заинтересованное выражение. — Ты был прав. Дети, рожденные с магическим даром, не виноваты в том, кем они являются. И не должны нести за это наказание.

 

Возможно, это были далеко не те слова, что он должен был сказать, но их хватило, чтобы лед из глаз Сонхва растаял. Он даже с благодарной улыбкой принял руку рыцаря и с его помощью забрался на лошадь. Неизвестно, почему, но сэр Ким был безумно этому рад.

 

— Я удивлен, — поделился он с чародеем, когда они вечером расположились у костра.

 

— И что тебя поразило?

 

— Вы. Ты и Уён. Сан и его абсолютное спокойствие.

 

Сонхва кивнул с коротким вздохом.

 

— Маги всегда стараются держаться друг друга и оказывать помощь, ведь мы в меньшинстве. Мы помогли младшему брату Уёна избежать смерти. Что касается Сана… Думаю, он просто привык. Они с Уёном знакомы с самого детства, провели столько лет рука об руку. Какие у него причины не любить его, помимо колдовства, которое не мешает Уёну быть хорошим человеком?

 

Хонджун согласно промычал и подумал: а что, если бы в нем с детства не взращивали нелюбовь к магам из-за того, что от руки одного колдуна погиб его отец, стал бы он относиться к ним по-другому? Он смотрел на кутавшегося в плащ Пака, на мелькавшее под одеждой запястье с металлическим браслетом и понимал, что вряд ли.

 

 

 

♔♔♔

 

Путь через леса на лошади дался им легче и быстрее, чем пешком. И хоть рыцарь все еще ощущал толстую стену между ним с Сонхва, он не мог не отметить, что его это не сильно удручало.

 

— Думаю, король тебя щедро вознаградит, — произнес чародей в один из вечеров, который они привычно коротали у костра.

 

— За что? — нахмурился Хонджун, что сидел, облокотившись спиной о массивный бок серого жеребца и методично точил свой меч.

 

— За меня.

 

Камень из рук воина выпал на землю с уже растаявшим снегом. Сэр Ким прикрыл глаза с обреченным вздохом, убеждая себя, что не хочет ссориться, но Сонхва как будто специально уже несколько дней подначивал его этим.

 

— Что ты хочешь от меня услышать? Извинения? — сухо поинтересовался он, возвращая свое оружие в ножны.

 

— Что ты, — фыркнул чародей, складывая руки на груди. — Разве вам свойственно сочувствие за то, что вы разрушаете чужие жизни из-за собственных предрассудков?

 

— Ты знаешь, что я думаю по этому поводу.

 

— Знаю. Но это не значит, что я понимаю тебя. Хотя, чего еще ожидать от человека, который краснеет от вида мужского тела. Какое сочувствие, если тут все признаки…

 

— Ты издеваешься надо мной, Пак Сонхва? — зло процедил сквозь зубы рыцарь, пораженный чужой способностью ловко перескакивать с темы на тему и до безумия смущенный.

 

Сонхва на его слова лишь заливисто засмеялся, откидывая назад голову.

 

— Небеса, ты такой забавный, — хихикал он, прикрывая рот ладошкой и смотря на воина прищуренными глазами. — Ты вообще познал тепло чужого тела хоть раз в жизни?

 

— Моя личная жизнь не должна тебя интересовать, — стараясь, чтобы голос не дрогнул, отчеканил Хонджун.

 

— Не должна, но очень интересует, потому что мне до безумия скучно, — заныл колдун. — Ты ведешь меня под плаху к королю. Дай повеселиться напоследок.

 

— Нам до Эйдлина еще как минимум семь дней пути.

 

— И что? Мне всю неделю ходить хмурым, чтобы в последний момент смутить тебя настолько, что ты захочешь заколоть меня собственным мечом?

 

— Почему ты… Я не собираюсь убивать тебя!

 

— Да, — согласно кивнул Сонхва, окидывая взбудораженного юношу спокойным взглядом. — Не своими руками, но убьешь.

 

Чародей был абсолютно невыносим. Давил на больные точки, раззадоривая и так пошатнувшееся чувство уверенности Хонджуна в собственных действиях. Он из раза в раз, когда маг засыпал, смотрел на его руки и до безумия боялся. Если он снимет их, что получит? Призрачную руку, сжимающую его горло и не дающую дышать? Или же собственный меч в груди, заговоренный чужим магическим словом?

 

Хонджун Сонхва действительно боялся, а тот, будто видя это, всячески издевался над ним.

 

— Прекрати дергаться от каждого моего действия, — закатывал Пак глаза, небрежно махая руками. — Кажется, я уже говорил тебе это, но ты все еще трясешься, как осиновый лист. И кто из нас благородный воин?

 

Сэр Ким и рад был ответить таким же колким словом, но рот затыкался сам собой, стоило глазам уцепиться за металл на чужих руках. Чувство вины давило горло не хуже призрачной ладони. Он не знал, зачем оправдывается, ведь любая его фраза лишь нагнетала обстановку между ними, заставляла Сонхва метать в него молнии из глаз. Они были тем, кем являлись на данный момент: верным рыцарем на служении у короны и чародеем, которого он вел на смертную казнь. Но почему все было именно так?

 

Бурно рассорившись в один из вечеров, когда маг снова поднял душившую сознание Хонджуна тему, тот не выдержал и зло зашипел:

 

— Любое колдовство должно быть искоренено! Даже то, что сидит в тебе!

 

— Ну, так сделай это! — тут же ощетинился Сонхва. — Убей меня прямо сейчас!

 

И сэр Ким действительно почти сделал это. Он уже потянулся к своему мечу, когда внезапно застыл, пораженный снизойденным озарением. Смешок, вырвавшейся из чужой груди, заставил его пальцы дрогнуть на рукояти оружия.

 

— Я так и думал, — сухо произнес чародей и, накинув на голову капюшон, спрятал свои глаза от пытливого взора.

 

Хонджун тяжело сглотнул и со злостью сжал в ладони поводья. Больше не говоря ни слова, он пошел дальше, зная, хоть и ненавидя тот факт, что Пак привязан к нему и вынужден идти следом.

 

Рыцарь слышал, как скрипит снег под чужими ногами, и только так ощущал присутствие Сонхва. Он уныло молчал, кусая губу до крови и давя в себе вязкое желание обернуться и сказать хоть что-нибудь. Почему-то все их импровизированное путешествие юноша испытывал нужду оправдать себя, извиниться, хотя виноватым он себя не чувствовал. Или ему так казалось?

 

Так, в полной тишине, они дошли до окраины леса. Впереди было безграничное снежное пространство, и сэр Ким, присев на корточки, выкопал небольшую ямку перед собой. Пальцами он почувствовал твердую колючую поверхность и коротко бросил через плечо:

 

— Похоже тут замерзшее озеро. Будь осторожен.

 

Сонхва никак не дал понять, что услышал его, а Хонджуну не хватило смелости обернуться. Крепко держа поводья, он медленно повел лошадь через ледяную тропу, ступая очень осторожно, чтобы ненароком не упасть. Хоть климат в Циркане суровый, нельзя быть до конца уверенным, что лед здесь будет толстым.

 

Под ногой неприятно хрустнуло, но рыцарь подумал, что ему показалось, и спокойно соскочил на мягкую землю. Лошадь довольно взмахнула своей гривой, когда её копыта больше не норовили разъехаться в разные стороны, и Хонджун невольно усмехнулся себе под нос, а потом замер, заслышав за спиной испуганное:

 

— Хонджун…

 

Рыцарь в удивлении поднял брови. Он впервые за долгие недели услышал нотки страха в голосе Сонхва.

 

Он обернулся и встретился взглядом с широко раскрытыми глазами мага, что застыл на поверхности озера, кусая губу и судорожно хватаясь за плащ на груди.

 

— Что…

 

Хонджун резко замолк, когда снова услышал треск. Сонхва прерывисто выдохнул и крепко зажмурился. Только сейчас рыцарь заметил, что того еле потряхивало, а на льду, видимом в оставленных воином следах, проглядывались длинные полосы.

 

Озеро треснуло.

 

Сэр Ким тихо чертыхнулся себе под нос, быстро привязывая лошадь к ближайшей ветке. Лед проломился еще под его ногами, но он не придал этому значения, а колдун, следующий за ним шаг в шаг, пустил паутину трещин еще дальше.

 

— Так, — бормотал он, пытаясь поймать взгляд Пака, что упорно смотрел себе под ноги. — Все будет хорошо, Сонхва. Слышишь? Я помогу тебе…

 

Пак с места не двинулся, но они оба услышали, как трещины поползли дальше. Хонджун тяжело вздохнул, чувствуя, как сердце заходится в груди, а его стук закладывает уши. Он видел, какая дрожь сотрясает тело чародея, и невольно сделал шаг к скользкой тропе. Он думал только о том, как спасти этого парня, но для этого нужно было привести его в чувство.

 

— Сонхва… Посмотри на меня.

 

Когда маг, всхлипнув, поднял свое лицо, рыцарь гулко сглотнул. Он постарался выдавить легкую улыбку, надеясь, что его глаза не выдают весь его страх.

 

— Я помогу тебе. Очень медленно иди ко мне. Давай.

 

Хонджун ступил ближе к кромке льда, стараясь не наступать на озеро, чтобы не потревожить и без того хрупкую поверхность. Он вытянул вперед руку, и Сонхва оставалось совсем ничего для того, чтобы ухватиться за неё, и тогда рыцарь вытащил бы его. Но когда нога колдуна сместилась на какие-то жалкие полшага, лед нещадно затрещал под чужим весом и провалился. Чародей сдавленно вскрикнул и исчез под темной водяной гладью.

 

Сэр Ким слышал, как за его спиной испуганно вздернулась лошадь. Сам он резким движением сбросил с себя плащ и ринулся в воду. Острая кромка льда неприятно резанула по бедрам, а сердце зашлось в бешеном ритме, стоило телу нырнуть в ледяную воду. Хонджун знал, что магия кандалов удерживает Сонхва где-то рядом, и вслепую нашарил его руку. Рывком он вытащил их на поверхность и с трудом помог чародею выбраться на берег.

 

Только сейчас, сидя на снежной земле, кашляя и дрожа от продравшего тело до костей холода, он осознал, что сделал. Колдун рядом тяжело дышал, утопив ладони в снегу, и даже в темноте рыцарь видел, как слезы текли по его лицу.

 

— На с-секунду я подумал, — с трудом проговорил Сонхва, сильнее впиваясь пальцами в землю. — Что т-ты бросишь меня…

 

Хонджун сдавленно хохотнул, встал на ноги и, подхватив мага под локти, помог ему подняться.

 

— Если честно, я об этом думал.

 

Пак понимающе фыркнул и одарил его благодарной улыбкой. Его губы были синими, а ресницы, слипшиеся из-за воды, уже побелели из-за покрывавшего их инея. Смотря на мага, сэр Ким явственно ощутил, какой дикий холод сковал его тело. Пальцы, которыми он держался за чужие локти, сводило судорогой, а колени сбивала дрожь.

 

— Сними, — прошелестел Сонхва, поднимая руки. — Дай мне спасти нас.

 

Хонджун дал себя фору в несколько секунд, пока отводил мага к дереву, у которого была привязана их лошадь. А затем, еле слушающимися пальцами, вытащил ключ из-под рубашки, впервые являя чужому взору его местонахождение. Но Сонхва, кажется, это абсолютно не волновало. Он ощутимо вздрагивал от любого легкого порыва ветра и только сжимал да разжимал ладони, стараясь разогнать кровь в закоченевших частях тела.

 

Когда кандалы с запястья соскользнули, чародей с тяжелым вздохом свел руки и что-то забормотал себе под нос. Хонджун к собственному стыду рыцаря даже не стал искать свой меч, смиренно сидя напротив колдуна и наблюдая за его действиями. Маленькие искры одна за одной вылетали из-под чужих пальцев, закручиваясь в причудливый танец над их головами. Они замерцали золотым сиянием, а юноша почувствовал тепло на своей щеке и облегченно выдохнул.

 

Сэр Ким быстро вернулся к берегу за своим плащом и укутал в него мага, что сидел, обхватив себя за плечи. Он выглядел неестественно бледным и дышал прерывисто. А когда поднял на рыцаря свои глаза, то тот невольно завис, не желая прерывать контакта. В чужом лице он видел то же самое, что ощущал сам. Стыд, смешанный с благодарностью и злостью. Они снова стали должниками друг друга.

 

Хонджун собрал веток, стараясь не уходить далеко от теплового барьера, дабы не потащить случайно за собой Сонхва. Благо кресало было в сумке, прикрепленной к седлу на лошади, и не пострадало от воды.

 

Юноша облегченно выдохнул, когда языки пламени медленно обволакивали ветки. Услышав шорох за спиной, он обернулся и резко закашлялся, поперхнувшись воздухом. Увиденное заставило его ярко вспыхнуть ушами и шеей, чувствуя горячность во всем совсем недавно дрожащем от холода теле.

 

— Что… что ты делаешь? — прохрипел он.

 

Сонхва глянул через плечо, с которого медленно сполз плащ рыцаря, являя взору голую кожу, и сказал:

 

— А что я делаю?

 

— Ты уже во второй раз раздеваешься передо мной!

 

Колдун фыркнул и, закатив глаза, принялся стаскивать с себя сапоги и штаны.

 

— А что? Ты меня стесняешься?

 

Хонджун глубоко дышал, стараясь не смотреть на аккуратную красивую спину. Всего пару минут назад этот юноша перед ним трясся от страха, плакал и с трудом говорил, а сейчас уже снова кидает свои хитрющие взгляды и едко усмехается.

 

— Тебе тоже следует раздеться, — донесся до рыцаря певчий голос, заставляя вздрогнуть.

 

— Что?

 

Сонхва хихикнул и опустился на расстеленное на земле покрывало, что выдал им Уён вместе с лошадью.

 

— Ты хочешь заболеть и умереть?

 

— Костер и барьер…

 

— Твоя одежда вся мокрая, сэр рыцарь, — перебил его чародей, стреляя неестественно довольным взглядом, когда Хонджун на его слова крупно вздрогнул от ощущения мокрой ткани на продрогшем теле. — А я слишком истощен долгим сдерживанием магии и внезапным потрясением. Моя попытка высушить одежду может обернуться тем, что мы вообще останемся без неё. Поэтому… советую тебе высушить её естественным путем.

 

— Спасибо, я справлюсь, — буркнул сэр Ким, однако шмыгая носом и потирая замерзшие руки.

 

Сонхва закатил глаза и прикусил губу в попытке сдержать улыбку.

 

— Ты все же меня стесняешься.

 

— Уж простите, не у каждого найдется столько смелости раздеться в темном лесу перед другим человеком, зная, что иной одежды нет.

 

— Как это нет? — колдун дернул бровью и кивнул на плащ, в который он кутался.

 

Хонджун прикрыл глаза, чувствуя, как горят его щеки, и слишком явственно ощущая на себе прожигающий ехидный взгляд.

 

— Все чародеи настолько бесстыжие?

 

— А все рыцари такие неловкие?

 

Сэр Ким снова крупно вздрогнул. С лица мага тут же пропала вся веселость.

 

— Шутки в сторону, Хонджун. Ты правда можешь заболеть, если продолжишь сидеть в мокрой одежде. Я не уверен, что барьер продолжит греть, стоит мне уснуть, поскольку я действительно очень устал.

 

Хонджун тяжело вздохнул и медленно стащил с себя рубашку. Краем глаза он видел, каким внимательным взглядом его осматривает чародей, и невольно дернул плечом от такого ощутимого взора.

 

— Если тебе неловко, забирай плащ, — прилетело ему в спину. — Мне-то стесняться нечего.

 

Рыцарь закатил глаза. Снова это ехидство. Он действительно поражался способности Сонхва сначала блистать серьезностью, а потом одним махом заставлять его краснеть или злиться.

 

— Закрой глаза и не двигайся, — велел он.

 

Пак приподнял бровь, а потом послушно опустил веки. Когда Хонджун удостоверился, что тот за ним не наблюдает, то быстро стянул с себя оставшуюся одежду и юркнул за спину мага, осторожно выпутывая подол плаща из чужих пальцев и набрасывая его на свою спину. Сонхва сдавленно пискнул, когда ему надавили на плечи и заставили откинуться на грудь.

 

— Небеса, какой ты холодный, — недовольно простонал он, все также не раскрывая глаз и сильнее натягивая ткань.

 

Колдун немного повозился в чужих руках, заставляя Хонджуна скрипеть зубами и дышать через раз. Когда Сонхва наконец-то удобно устроился, откидывая голову ему на плечо, рыцарь заметил, какое довольное у него было выражение лица.

 

— Что? — фыркнул он, встретившись с дерзким светом в его глазах.

 

— Не все еще потеряно, оказывается, — хихикнул Пак, заставляя воина недоуменно нахмуриться.

 

Хонджун лишь вздохнул и отвернулся. Его сердце гулко билось о грудную клетку, и Сонхва своей спиной мог почувствовать это, но каждый раз, когда сэр Ким пытался отстраниться хоть на сантиметр, чародей, будто издеваясь, снова льнул обратно. Сейчас, сидя с ним вот так, кожа к коже, рыцарь чувствовал смущение и каплю тревоги, но она была не пугающая, а скорее возбуждающая. Мурашки, бегающие от неё по телу, пускали судороги от истомы, но никак не от страха. С удивлением для себя, Хонджун чувствовал, что он полностью расслаблен и спокоен, находясь в таком неловком положении перед колдуном.

 

Сонхва потерся затылком о чужое плечо и прикрыл глаза. Рукой, что юноша до этого держал опору на покрывале, он невесомо провел по согнутой в колене ноге рыцаря, заставляя того вздрогнуть от неожиданности и холода металла.

 

— Прости, — тихо прошелестел он, но пальцы не убрал.

 

— У тебя руки холодные, — откликнулся Хонджун и осторожно накрыл его ладонь своей.

 

Колдун на это смущенно улыбнулся, вызывая в груди воина необъяснимую теплую волну.

 

— Они всегда холодные.

 

— Из-за магии?

 

Сонхва насмешливо фыркнул.

 

— Не все в этом мире вертится вокруг магии. Просто я сам по себе ледышка.

 

Хонджун улыбнулся. Он немного залип, смотря на танцующие языки пламени, пока не почувствовал, как пальцы чародея принялись выводить на его ноге затейливые узоры.

 

— Тебе не страшно? — так тихо, что рыцарь и не сразу разобрал слова, спросил Пак.

 

— Почему мне должно быть страшно?

 

— Я без кандалов. Могу колдовать. Могу сделать с тобой все, что захочу.

 

Чужие слова отозвались тянущим чувством в венах, будоража кровь. Они звучали так, будто их давно сдерживали в груди, не давали сорваться с языка, но вот это случилось.

 

Хонджун сглотнул и покачал головой.

 

— Если бы ты действительно хотел что-то сделать, то не предупреждал бы меня, — усмехнулся он, чувствуя грудью, как содрогается тело мага от смеха в его руках.

 

— И то верно.

 

На несколько минут повисла тишина, которую Сонхва снова прервал своим неуверенным голосом:

 

— А вот мне страшно.

 

Хонджун, опустивший веки и чуть не уснувший от разморившего его тепла, хлопнул ресницами и склонил голову на бок.

 

— И чего ты боишься?

 

Он знал ответ и очень боялся его услышать из чужого рта. Но услышанные им слова потрясли его, заставляя посмотреть на печальное лицо мага.

 

— Себя.

 

Хонджун, не отдавая себе отчет, в попытке оказать поддержку — зачем? — осторожно положил свободную руку на ребра Пака. Тот под его прикосновением дернулся от неожиданности, а потом смело обхватил его пальцы и сильнее притянул к себе. Рыцарь тяжело сглотнул, когда его рука теперь обхватывала тонкую талию.

 

— Магия — это дар, но с ним очень сложно управляться, — выдохнул Сонхва, укладывая обе ладони на обнимающую его руку. — Порой мне правда хочется проснуться без неё, проснуться… обычным человеком. Колдовство требует выхода, и любые попытки сдерживать его чреваты не очень хорошими последствиями для тела. К тому же, имея в своих руках такую силу, кто бы стал сдерживать себя? Это как дать ребенку новую игрушку.

 

Хонджун фыркнул, на что колдун возмущенно хлопнул его по предплечью.

 

— Я бы хотел быть обычным не из-за охоты на ведьм, что ставит мою жизнь под угрозу, — продолжил он, заставляя рыцаря невольно напрячься. — А из-за моей неспособности сдерживать магию. Порой она сильнее меня. В такие моменты я и сам готов пройти на костер инквизиции.

 

— В какие моменты? — голос Кима дрогнул, выдавая его нервозность.

 

Сонхва молчал, но это было красноречивее слов.

 

Почему-то Хонджун чувствовал полное ничего. Что изменилось с момента их последней ссоры?

 

— Мне было шесть, когда это произошло в первый раз, — неожиданно громко раздался голос Пака, из-за чего рыцарь сильнее обхватил его рукой. Пальцы мага на его колене дрогнули, а потом сжались в кулак. Хонджун ободряюще погладил его по коже, пройдясь кончиками пальцев около металлического обруча. — Я рос в приюте при монастыре. Родителей не знал, меня оставили в корзине на пороге монастыря еще младенцем. Все было хорошо, насколько вообще может быть у сиротки. У меня была своя кровать, еда и крыша над головой. И много друзей. Потом неожиданно все стало меняться. Пастырь стал забирать мальчишек по одному в месяц. Никто не знал, куда, сестры-смотрительницы никогда нам не говорили. А может они сами не ведали этого. Со мной тоже стало происходить что-то странное. Свечи у моей кровати стали гореть ярче, чем у остальных детей, предметы под моими руками стали жить своей жизнью. Детвора была рада, да и я сам бахвалился неожиданным даром. Только потом сестра Кан сказала, что магия у нас запрещена. И я должен прятать её, если хочу остаться в живых. Так я и стал удерживать её внутри, не позволяя себе лишнего проблеска колдовства, но… Ты сам понимаешь, детское тело… Не всегда у ребенка получается, то что он хочет.

 

— Что произошло?

 

— Я не смог её удержать. Тогда пастырь… Он был неприятным мужчиной, мы не любили его, а многие и боялись. Он снова забрал несколько детей, а когда они вернулись, мы заметили у них синяки на теле. Можно лишь догадываться, что он делал с ними…

 

— Он пришел за тобой? — тихо спросил Хонджун, молясь, чтобы ответ был отрицательным.

 

Сонхва отрицательно качнул головой.

 

— Нет. За моим другом Ёсаном. Он отпирался, плакал, а когда я попытался ему помочь, пастырь ударил меня, и я… не сдержался. Магия, что я так старательно удерживал внутри, вспыхнула. В буквальном смысле, — невесело фыркнул колдун. — Я подпалил одежды пастыря. И пока он пытался с криком сбить пламя, я просто стоял и смотрел. Слышал, как сзади меня кричит от страха Ёсан. Я с места сдвинуться не смог, пока не прибежали сестры. Ты бы видел… Там на полу был очерчен круг. Я даже… я не выпускал его за пределы круга, пока он горел.

 

Хонджун прикрыл глаза, чувствуя в груди… грусть? Он не злился, не буревал ненавистью или яростью, он был абсолютно спокоен, но до бесконечности опечален.

 

Думал ли он когда-нибудь о даре колдовства в таком ключе? Нет.

 

Стало ли ему легче от этого знания сейчас? Тоже нет. Теперь он был безутешен.

 

— Я понимаю, почему ты так хочешь избавиться от колдовства, — тихо прошептал Сонхва, пряча за веками свои сверкающие глаза. — Как жаль, что я являюсь его эпицентром.

 

Рыцарь ничего не ответил. Его рука без ведома хозяина взметнулась к чужому лицу и накрыла глаза мага, побуждая того откинуть голову ему на плечо. Ладонью он чувствовал щекочущее трепетание ресниц и мягкую влагу, что стекала вниз по щекам.

 

Почему-то Хонджуну очень сильно хотелось попросить прощения. Но он просто сидел, смотря на отброшенные кандалы и бережно удерживая в своих руках медленно проваливающегося в сон юношу.

 

 

 

♔♔♔

 

До столицы верхом они добрались очень быстро. Но Хонджун намеренно притормозил коня, когда у ворот города заметил странное столпотворение. Сонхва за его спиной заинтересованно смотрел ему через плечо.

 

— Кажется, там ярмарка.

 

— Фестиваль, — поправил его рыцарь, вспоминая прочитанные в книгах праздники Циркана.

 

Чем ближе они были к горе, тем сильнее странное чувство в его груди сжимало сердце. Сонхва все также бродил с одним свободным запястьем. Он не рисковал использовать магии больше, чем для создания теплового барьера. По его словам, каждый раз после колдовства накатывает тошнота, да и сам Хонджун видел, каким бледным с каждым разом становится Пак. Но каждый раз останавливал себя, когда рука тянулась к ключу на шее. Возможно, ему хотелось хоть на капельку довериться. Или сделать так, чтобы доверились ему.

 

Сэр Ким устал от этой невыносимой внутренней борьбы.

 

— Давай посмотрим, что там, — весело произнес Сонхва и резко спрыгнул на землю.

 

Хонджун вперил в него вопросительный взгляд, приструняя испугавшегося чужой прыткости коня.

 

— Интересный способ избавиться от меня, — с каплей сарказма отозвался он. — Хочешь сдать меня под городскую стражу как шпиона из Эйдлина?

 

Пак хихикнул, позабавленный его ответом, ведь что-то подобное он сам говорил рыцарю в самом начале их странного путешествия.

 

— Брось, Хонджун, — мягко улыбнулся он и дернул все еще сидящего на лошади юношу за плащ. — Дай себе время расслабиться. Я буквально привязан к тебе и никуда не денусь. Позволь себе побыть не сэром Ким Хонджуном из королевской стражи Эйдлина, а просто…

 

— Как ты можешь так спокойно идти веселиться со мной, зная, что я веду тебя на верную смерть?

 

По правде говоря, каждый вечер воин ждал удара магии в свою грудь. Возможно поэтому он все еще не снял с чародея кандалы полностью. И каждое утро, когда просыпался рядом с Сонхва, ругал себя за такие мысли. Если он так боялся, то почему не наденет на его второе запястье оковы? А если так хотел его отпустить, то почему до сих пор вел его за собой?

 

Колдун моргнул, сбрасывая с себя туман веселости. И хоть улыбка все еще блуждала по его лицу, рыцарю было не по себе от её вида. Лучше бы Сонхва смотрел на него с презрением, чем с таким безмятежным смирением.

 

— Мы не знаем, как все может повернуться, — откликнулся он. — Но если мне суждено умереть из-за того, что именно ты приведешь меня к костру инквизиции… Считай это посещение праздника моим последним желанием.

 

Как бы Сонхва не старался, чтобы его голос звучал ровно и спокойно, в конце фразы он дрогнул, и это такой тяжестью отозвалось в груди Хонджуна, что тот невольно скривился в лице. Почему ему так плохо от этих слов, хотя все в них — чистая правда?

 

Почему-то рыцарю не хотелось, чтобы колдун воспринял его отказ от посещения фестиваля как желание поскорее добраться до Эйдлина, чтобы сдать его под стражу. В голове звенел какой-то тревожный звоночек, но Хонджун упорно делал вид, что не слышит его, когда спрыгивал с лошади и ободряюще улыбался Сонхва.

 

— Давай посмотрим, чем праздники в Циркане отличаются от наших. Ты когда-нибудь был на летнем фестивале у озера Пробужденных?

 

Нельзя было не заметить, какое облегчение промелькнуло в глазах колдуна. Он быстро кивнул с улыбкой, что все это время была как будто приклеена к его лицу, но сейчас лучилась счастьем.

 

— Часть с запуском фонариков в небо — моя самая любимая.

 

Город был красиво украшен гирляндами с разноцветными флажками. В каждом углу стояли слепленные из снега фигуры. Отовсюду доносился смех, гул голосов и музыка. Несмотря на холодную погоду, на улице было так много людей, что сложно было пройти к площади. Дети носились туда-сюда, размахивая бумажными куклами на тонких палочках.

 

Хонджун заплатил за небольшую комнату в таверне, пока Сонхва отводил лошадь в стойло при заведении. Выходя обратно на улицу, юноша выдохнул облачко пара и повесил ключ от их временного убежища на небольшую связку, скользнув взглядом по ключу от кандалов. Он притормозил на лестнице, усиленно думая. Таким его и нашел маг, заглянувший в здание в поисках отставшего рыцаря.

 

— В чем дело?

 

— Дай мне руку.

 

Сонхва замер, глядя на Хонджуна каким-то необычайно печальным взглядом. И когда он потянул к нему оба запястья, смиренно опуская голову, сэр Ким тихо хмыкнул себе под нос, пораженный чужой покорности. И ловко освободил второе запястье от оков.

 

— Сегодня, — начал он, ловя на себе удивленный взгляд колдуна. — Я не рыцарь Эйдлина, а ты не чародей.

 

Сонхва приоткрыл рот, будучи в смятении от услышанных слов. Хонджун, прикусив губу, внимательно наблюдал за ним с бешено колотящимся сердцем в груди. Боялся ли он того, что прямо сейчас маг использует свою наконец-то освобожденную силу против него? Нет. Но это не значит, что его тело не сковывал страх, вот только юноша не мог дать ему описания. Он не боялся самого Сонхва, он просто… нервничал от предвкушения?

 

Пак как зачарованный потер свободные от оков руки и сглотнул вязкую слюну. Когда он снова посмотрел на рыцаря, то тот судорожно вздохнул, когда заметил, как в глазах напротив стоят слезы.

 

Хонджун ободряюще улыбнулся колдуну, пряча снятые кандалы в сумку на поясе, и, проходя мимо юноши, натянул ему на голову капюшон плаща.

 

— Пойдем, — позвал он, уходя вперед и зная, что маг пойдет следом уже не по велению оков, а сам.

 

У них не осталось денег на то, чтобы вдоволь разыграться на празднике, но это не значило, что им было скучно. Уличные музыканты и танцоры, несмотря на лютый мороз, развлекали толпу и устраивали кучу различных игр и конкурсов. Юноши промерзли до костей, пока стояли и лицезрели красочные выступления, а потом решили зайти в богатую таверну погреться.

 

— Он мухлюет, — прошептал Сонхва на ухо рыцарю, когда они наблюдали за игрой в кости.

 

— Откуда ты знаешь? — усмехнулся Хонджун, видя, как владелец уже в который раз побеждает, вызывая у толпы бурные овации.

 

— Слышу. Хочешь попробовать?

 

— Нет. Я не очень удачлив.

 

— И что? У тебя же есть я, — задорно ткнул рыцаря под ребра Пак и кивнул головой на стол. — Давай. Доверься мне.

 

Сэр Ким окинул его заинтересованным взглядом. И когда Сонхва с довольной улыбкой окликнул владельца, оповещая, что его друг в игре, он не смел ему противиться.

 

— Правила знаете, сэр? — сверкнув неприятной ухмылкой, поинтересовался мужчина.

 

Хонджун успел узнать их, наблюдая несколько игр пару минут назад, поэтому лишь согласно кивнул, делая, как и просил Пак. Доверился ему. Это было сделать на удивление просто, чувствуя тяжесть его ладони на своем плече.

 

Хозяин таверны хохотнул, когда на стол прилетело несколько монет. Сэр Ким с трудом сдержался, чтобы не обернуться на чародея.

 

— А вы уверены в своей госпоже удаче, юноша.

 

Он говорил надменным и насмехающимся тоном, и Хонджуну как никогда захотелось поставить его на место. Он никогда не баловался азартными играми, и госпожа удача, однако, редко была на его стороне. Но сейчас за его спиной стоит человек, который одним движением пальца может сжечь тут все подчистую.

 

Пальцы Сонхва обнадеживающе сжали его плечо.

 

Сэр Ким тряхнул кости в ладони и выбросил их на поверхность стола. Послышался довольный гул голосов за спиной, когда кубики развернулись гранями с двумя шестерками, тройкой и двумя единицами вверх.

 

— Ого, две пары, — послышался за спиной пораженный вздох Пака.

 

Хонджун прикусил губу, чувствуя, как кровь вскипает, а улыбка так и просится на лицо.

 

Владелец хмыкнул и кинул свои кости. Рыцарю, что наблюдал за его выражением лица, было ясно, что тому не повезло. Всего одна пара из двух двоек.

 

— Ваш ход, — буркнул он, прижав пальцы к губам.

 

Хонджун сразу же потянулся к двум единицам и тройке и с трудом сдержал облегченный вздох, когда одна кость перевернулась вверх шестеркой. Этот раунд он выиграл, поскольку у его противника не было никаких изменений в комбинациях.

 

Зрители стали поднимать ставки на победу, и рыцарь с удивлением обнаружил, что гора монет рядом с ним увеличивается.

 

Сэр Ким собрал все кости и после нового броска вымученно вздохнул. У него была только одна пара из двух троек, а дополнившие их две единицы во втором броске не смогли перебить четыре пятерки. Отовсюду послышались недовольные вздохи и причитания. Владелец таверны радостно ухнул, аж подскакивая на своем стуле.

 

— Ваша госпожа удача все еще с вами, сэр? — едко усмехнулся он.

 

— Не сомневайтесь, — откликнулся Хонджун, бросая все кости в третий раунд с ощущением теплой ладони Сонхва на своем напряженном плече.

 

Три пятерки и две двойки.

 

Толпа возликовала. Это уже была очень сильная комбинация, и перебить её можно было либо четырьмя, либо пятью одинаковыми цифрами.

 

Мужчина яростно стукнул кулаком о стол, когда его бросок принес ему три единицы. Рыцарь почувствовал пылающий в груди азарт, стоило только взять две двойки и крепко сжать их в ладони. Его госпожа удача крепкой стеной стояла за ним и явно улыбалась одними уголками губ.

 

Когда пальцы Сонхва с плеча переместились на заднюю часть шеи, чуть поглаживая кожу у воротника, Хонджун вздрогнул и скинул кости на стол. Две двойки сменились на две пятерки под радостное улюлюканье толпы. Рыцарь с довольным вздохом откинулся на спинку стула, чувствуя легкое поглаживание в волосах на затылке, от которого по позвоночнику побежали мурашки. Желание развернуться и отбросить чужую ладонь тут же утонуло в вязком ощущении триумфа и наслаждения.

 

У его противника не было никаких изменений, и три единицы мозолили ему глаза, выбивая яростные вздохи из груди. Хонджун смотрел на его реакцию и понимал, почему Сонхва был так уверен, что он мухлюет.

 

Забрав свой приз, начавшийся всего пятью монетами, а законченный целым мешочком, они покинули таверну и двинулись дальше по улице.

 

— А говорил, что неудачлив, — улыбался Сонхва, ловко обходя толпу детишек.

 

— Моя удача была в твоих руках.

 

— Но я ничего не сделал для твоей победы.

 

— То есть? Ты сказал, он мухлюет.

 

— Верно. Столешница была заколдована. Кости всегда переворачивались в его пользу. Я лишь немножечко ослабил действие заклинания, чтобы сравнять ваши шансы.

 

— Хочешь сказать, — нахмурился Хонджун, утягивая мага за руку поближе к дому, когда мимо ехала повозка, полная бумажных кукол. — Что я выиграл сам?

 

— Абсолютно, — хихикнул Пак, не предпринимая попыток освободить своё запястье из чужого захвата. — Предлагаю отпраздновать твою победу. У нас достаточно монет, чтобы позволить себе бутылку хорошего вина.

 

Рыцарь не стал сопротивляться, когда его потащили по улице мимо бродячих музыкантов обратно в трактир, где они сняли комнату. Сонхва абсолютно спокойно и ловко маневрировал в толпе людей, крепко удерживая запястье Хонджуна и ведя того за собой. Чародей резко затормозил, когда ему перегородила дорогу милая девушка с разукрашенным лицом и шубкой лисицы, наброшенной на шею. Сэр Ким от неожиданности врезался в его спину и недовольно потер нос.

 

— Господа, приобретайте счастливые талисманы, — пропела дева, протягивая руку на которой на шнурках висело множество амулетов из драгоценных камней или же фигурки зверей, вырезанные из дерева. — Приманите к себе удачу или же… любовь.

 

— Думаете, у нас с этим проблемы? — задорно хихикнул Сонхва, но голову чуть склонил, рассматривая ассортимент.

 

Хонджун фыркнул и состроил флегматичное выражение лица, когда маг обратил на него внимание.

 

— Что вы, сэр, — заулыбалась девушка, и её оскал как никогда напоминал ухмылку дерзкой лисы. Недаром она носила её шубку. — Уж кого, а вас явно богиня поцеловала.

 

— Как опрометчиво с её стороны, — буркнул рыцарь, скрещивая руки на груди.

 

Со своей позиции он не видел выражения лица чародея, но готов был свой меч поставить на кон, что тот сейчас ухмыляется. А вот девица окинула воина заинтересованным взглядом, и капля вожделения блеснула в её глазах.

 

Сонхва быстрым движением стянул с ладони незнакомки один шнурок и бросил ей монетку, которую та от неожиданности чуть не обронила. Затем Пак снова ухватился за руку Хонджуна и, коротко поблагодарив деву, направился дальше по улице. Когда они уже подходили таверне, перед носом сэра Кима качнулся на тонком шнурке прозрачный кристаллик.

 

— Зачем?

 

— Просто безделушка, — дернул плечом Сонхва, легко улыбаясь.

 

— Это правда талисман? — нахмурился рыцарь, внимательно рассматривая камень, будто в нем были ответы.

 

Чародей весело фыркнул.

 

— Конечно, нет. Какой глупец будет продавать магические атрибуты прямо под носом у Королевы Циркана? Он просто показался мне красивым, а у нас столько цирканских монет, что надо же их куда-то девать.

 

— Рыцарю не положено носить украшения.

 

— А ты сегодня не рыцарь, — лукаво поддел его Сонхва и юркнул в открытую дверь таверны.

 

Хонджун замер на пороге, смотря ему в спину и крепко сжимая подвеску в ладони.

 

Да. Сегодня он не рыцарь.

 

Поэтому он легким движением надел шнурок на шею и направился за магом, который уже вел душевную беседу с трактирщиком и спрашивал, какое у них самое лучшее вино.

 

— Ты легко пьянеешь? — поинтересовался Пак у Хонджуна, выпятив губу в раздумьях. — Или рыцарям пить алкоголь тоже запрещено, и поэтому ты его никогда не пробовал?

 

— Но ведь сегодня я не рыцарь, — хмыкнул воин, лицезрев искру понимания в чужих глазах.

 

— Ох, сэр, у вас и правда не все еще потеряно, — засмеялся Сонхва и, подозвав к себе слугу, заказал бутылку какого-то вина. — И сколько правил ты нарушил в этой вашей рыцарской гвардии?

 

— Не очень много, — усмехнулся Хонджун, стаскивая с себя тяжелый от растаявшего снега плащ. — Большинство правил просто несет ограничение, чтобы держать стражников в форме и здравом смысле. Нас учат не потворствовать своим желаниям и слабостям, таким как алкоголь, сладости, украшения…

 

— Девушки?

 

Сэр Ким дернул бровью на чужую реплику, а Сонхва, явно неудовлетворенный его реакцией, подпер подбородок ладонью и шепотом спросил:

 

— Или юноши?

 

А вот сейчас, когда щеки Хонджуна вспыхнули алым, чародей довольно облизнулся.

 

— Судя по твоей реакции на мое обнаженное тело, ты и это правило удачно нарушил, — ехидно протянул он, ловя молнии из чужих глаз своим непроницаемым лицом.

 

Но Хонджун видел, какие черти плясали в расширенных зрачках мага, и понимал, что снова безбожно попался на его уловку. Зачем нужно какое-то там колдовство, когда есть Пак Сонхва и его безумно колкий язык, способный довести до крайности одной фразой?

 

Оставшуюся часть дня и вечер они провели за разговорами и распитием бутылки очень крепкого вина на двоих. Трактирщик периодически приносил им закуски, получая щедрую благодарность в виде монет. Хонджун не поскупился. Сонхва ведь был прав: где им еще потратить монеты, если не в Циркане?

 

— Могу я спросить? — тихо произнес он, следя за красивыми руками, что снова разливают алкоголь по бокалам.

 

— О чем? — Сонхва заправил выбившуюся прядь волос за ухо и вперил ожидающий взгляд в рыцаря.

 

— Почему ты просто от меня не сбежишь?

 

Вопрос, прозвучавший как гром в ясном небе, повесил над их столом последующую звенящую тишину и камень напряжения. Хонджун медленно отбивал какой-то ритм на своем бокале пальцами, вперив взгляд в сложенные руки колдуна. Он видел, как тот прокручивает кольцо на своем пальце, и с удивлением думает, что заметил его только сейчас.

 

— Ты в любой момент мог избавиться от меня и сбежать, но… Почему ты все еще идешь за мной? — голос рыцаря дрогнул, выдавая всю тяжесть тревоги в его душе.

 

— Тебя это пугает?

 

— Нет. Я просто не понимаю этого.

 

— Что странного в моем желании довериться тебе? — необычайно нежным голосом спросил Сонхва, и сэр Ким видел, как шевельнулись его руки, сменяя положение: одна осталась лежать на столе, а вторая взметнулась к лицу. Рыцарь невольно проводил её взглядом, встречаясь глазами с чародеем. — Я не убийца. А ты тоже человек.

 

Хонджун моргнул, сглатывая слюну. Зрачки мага, следящие за каждым его движением, расширились, почти скрывая за собой радужку. Или это была просто игра света при тусклом освещении таверны.

 

— Я могу стать твоей погибелью, — прошептал рыцарь с горечью в голосе.

 

Сонхва слабо улыбнулся и чуть подался корпусом вперед. Сэр Ким как заколдованный повторил это действие, и их лица оказались в опасной близости друг от друга. Хонджун чувствовал горячее дыхание мага на своих губах и невольно облизнулся. В мыслях стоял туман, явно навеянный ударом выпитого алкоголя в голову.

 

— Ты не можешь стать ею, если это не твой меч вонзится в мое сердце, — тихо откликнулся чародей, прикрывая глаза и чуть склоняя голову на бок.

 

— Дело не в мече.

 

Сонхва прикусил губу, не поднимая век, и Хонджун видел, как он с трудом сдерживает улыбку.

 

— Нет. Далеко не в нем.

 

Стоило последнему слову сорваться с его языка, как рыцарь не удержался и потянулся к губам чародея своими. Сонхва прерывисто выдохнул и с готовностью ответил на поцелуй. Его рука, до этого лежащая на столе, скользнула Киму на шею. Ногти царапнули кожу, посылая толпу мурашек вниз по позвоночнику. Хонджун от неожиданности зажмурился и прикусил чужую губу, тут же ловя приоткрытым ртом тихий смех.

 

Голова была мутная, картинка перед глазами кружилась и никак не хотела проясняться. И только ощущение ладони Сонхва на шее и его поцелуи удерживали рыцаря от падения в бездну. Если только он уже не был там.

 

Хонджун не помнил, как они добрались до комнаты, но отчетливо ощущал под своими руками гибкое тело. Чародей коротко простонал, откидывая голову на дверь, к которой его упрямо прижимали, и предоставляя доступ к своей шее.

 

— Ты же говорил, — тяжело дышал он, помогая стащить с себя теплую верхнюю куртку. — Что не пьянеешь от вина.

 

— А кто сказал, что я пьян? — хмыкнул рыцарь, окидывая мага вполне себе ясным взором и облизывая сухие губы.

 

— Пялишься, — пропел Сонхва, растягивая губы в довольной улыбке.

 

— Ничего не могу с собой поделать, — руки Хонджуна сами нашли свое место на изящной талии, скользнули вверх по бокам и уползли за спину, чтобы обхватить и прижать к себе вплотную за поясницу. — Ты такой красивый.

 

Чародей жарко выдохнул, кладя ладони на плечи рыцаря и чуть отстраняя его от своего тела.

 

— Если завтра ты скажешь, что все это просто ошибка, совершенная тобой на пьяную голову…

 

Сэр Ким не дал остальной фразе сорваться с губ, что так и манили его своей припухлостью и влажностью от юркого языка. Сонхва воспринял порыв рыцаря, как согласие, и решительно оттолкнулся от двери, побуждая Хонджуна спиной отступать к кровати.

 

Да, он выпил. Но еще никогда его голова не была настолько ясна.

 

Хонджун не заметил, как кристалл, болтающийся на его шее, окрасился алым, но отчетливо чувствовал чужую хватку на плечах. Сонхва держался за него, и это заставляло рыцаря воспарить от знания, что он ему так сильно нужен.

 

Нужен и готов отдать себя сполна.

 

Колдун ловко оттеснил их к кровати, и Хонджун, почувствовав икрами матрас, тут же осел на него. Сонхва удобно расположился между его раздвинутых ног и жмурил глаза от приятного ощущения теплых ладоней на своей пояснице. Рыцарь горячо дышал, уткнувшись носом в живот Пака и широко оглаживая кожу спины под тканью. Когда его руки медленно поползли вверх, поднимая за собой и рубашку, чародей безропотно позволил её с себя снять. Хонджун чуть не подавился слюной от вида божественного тела Сонхва, и когда тот легонько подтолкнул его в грудь, побуждая откинуться на кровать, он послушно исполнил чужую прихоть.

 

Сэр Ким тяжело выдохнул, откидывая голову назад, стоило только магу ловким движением скользнуть на его бедра, упираясь коленками где-то под ребра. В груди жгло, а сердце неистово колотилось и грозилось пробить грудную клетку. Хонджун только и успевал, что дышать урывками да облизывать обветрившиеся губы. Но у Сонхва были на это другие планы, и он, наклонившись к лицу рыцаря, скользнул по его губам своим вертким языком, посылая всполохи молнии по телу и заставляя довольно промычать. Судя по тому, как сильнее чародей сжал бока коленками, его чужая реакция более чем удовлетворила.

 

— Приподнимись, — прошептал он в губы Кима.

 

Тот не сразу понял, что от него хотят. В голове стоял туман, и все, чего юноше хотелось, это терзать губы напротив своими и сильнее сжать пальцы на упругих бедрах мага, что приятной тяжестью давили сверху. Хонджун с трудом заставил себя привстать на локтях, когда его уже очень настойчиво тащили за рубашку на плечах, и облегченно выдохнул, стоило только той самой рубашке оказаться на полу. Руки рыцаря тут же скользнули Сонхва на лопатки, прижимая ближе к груди.

 

— Разве ты не мог снять её колдовством? — дерзко произнес Хонджун магу на ухо, когда тот тихо промычал от контакта с чужой кожей.

 

— Ты хочешь, чтобы я тут все спалил? — хихикнул Пак, извиваясь на крепких ногах воина.

 

— Мне заковать тебя в кандалы?

 

— Звучит заманчиво. Я сейчас даже сопротивляться не буду.

 

Сэр Ким довольно облизнулся и быстрым движением поменял их местами, пригвождая Сонхва к кровати своим телом.

 

— Ну, нет, — пропел Хонджун, покусывая кожу на груди чародея. — Сегодня я хочу тебя всего. Вместе с твоей магией.

 

Глаза мага блеснули ярким янтарным светом.

 

Никто из них не заметил, как свечи в комнате загорелись ярче, как их пламя увеличилось и причудливо извивалось на фитилях. Только на утро, когда Хонджун надевал свои наручи, он заметил, как поверхность тумбы слегка пострадала от силы огня в быстро догоревшей свече. Он чудом успел увернуться от летящего в его сторону канделябра, когда со смешком указал на это Сонхва. Но наблюдать то, как краснеют чужие щеки, было неожиданно приятно.

 

 

 

♔♔♔

 

Сердце Хонджуна сбивалось с ритма чаще, чем дождевые капли падали с неба.

 

Выехав из города и продвинувшись вдоль горы на запад, они прибыли к замерзшей реке.

 

— Идти по льду опасно, — сказал рыцарь, спрыгивая на землю и легко погладив скакуна по боку. — Нужно дождаться утра.

 

— На этот лед лучше вообще не ступать, — откликнулся Сонхва, что вцепился пальцами в седло, потеряв опору в виде крепкого тела перед собой. — Здесь где-то должен быть мост.

 

Сэр Ким не знал об этом, а потому был очень удивлен. Поиски портила погода, что сбивала видимость и нарушала концентрацию редкими всполохами молний в небе. Кроме того, воин был безумно уставший после целого дня верховой езды, а потому никак не мог сориентироваться и вспомнить, в какой стороне заветная дорога домой.

 

Хонджун считал, что потратил всю свою удачу в этом неожиданном путешествии по Циркану, поскольку за все время в пути им даже не встречались разбойники. Все было так до безумия спокойно и легко, и рыцарь успел позабыть, какого это, когда в твою кожу на ладони до боли вбивается рукоять меча в сражении.

 

— Почему мы не можем перейти прямо по реке? Она же всегда замерзшая, значит лед должен быть крепким, — нахмурился сэр Ким, медленно двигаясь вдоль реки и ведя за собой лошадь с сидящим на ней чародеем.

 

— Ты знаешь, почему эта река называется именно Дорогой вечной тоски? И почему она всегда замерзшая? — спросил Сонхва и, получив отрицательный ответ, понимающе вздохнул. — Не удивительно, ведь это происки колдовства. Очень давно здесь умерла одна ведьма, страдавшая от невыносимой тоски по своему возлюбленному. Её избранник хотел быть с ней вопреки всем чужим словам и помыслам, но его казнили за потворство колдовству. Ведьма присутствовала на казни и, говорят, прокляла небо Циркана, чтобы оно покрыло королевство снежным куполом. Придя сюда, она горько плакала, а её слезы упали в реку и превратились в осколки льда. Она плакала так много, что вода полностью заледенела, а сама ведьма, просидев долгие часы под снегопадом, замерзла до смерти.

 

— Это легенда Циркана?

 

— Легенда или же правда, даже нам, чародеям, неизвестно. Говорят, что эта гора, — Сонхва указал на гору, из которой вытекала Дорога вечной тоски. — И есть та колдунья. И что вода, стекающая по её камням, это её нескончаемые слезы.

 

— И почему же мы не можем перейти реку по льду?

 

— Проклиная Циркан, ведьма сказала: «Да умрет каждый, кто ступит на тропу моего горя, не перенеся в сердце хоть каплю моей тоски». Каждый, что пытался перейти реку, превращался в глыбу льда, что со временем просто растает под дождем.

 

— Откуда же здесь тогда мост?

 

— Его построили с помощью магии. Неудивительно, что вы не знаете про него.

 

— Циркан нападал на Эйдлин всегда с востока, — задумчиво протянул Хонджун. — Они обходили гору и пробирались сквозь снежные чащи. Мне всегда это казалось странным, ведь они тратили в два раза больше времени, но, послушав тебя сейчас, я даже понимаю их страх.

 

— Даже если той ведьмы и не существовало, в реке есть отпечаток колдовства, и я даже отсюда его чувствую, поэтому настоятельно советую искать мост, а не проверять правдивость моих слов, — бросил Сонхва, поджав губы.

 

— Я и так тебе верю, — хмыкнул рыцарь и услышал позади облегченный вздох.

 

Спустя еще несколько минут, когда тяжелый от воды капюшон уже практически застилал глаза, чародей потянул на себя поводья, побуждая лошадь остановиться. Хонджун притормозил, смотря на Пака с вопросом в глазах.

 

Сонхва спрыгнул на землю и откинул капюшон на спину, убирая волосы со лба. Сэр Ким несколько подвис на это действие и не сразу заметил, что на него внимательно смотрят, явно в ожидании ответа.

 

— Что? — кашлянув, переспросил он.

 

Маг приподнял бровь и поджал губы в попытке сдержать улыбку. Хонджун слишком цепким взглядом наблюдал за ними, чувствуя, как горят кончики ушей.

 

Это было невыносимо. После проведенной ночи вместе рыцарь только и делал, что ловил себя на разглядывании чужих губ, рук, глаз… да вообще всего колдуна. Как будто Хонджун хлебнул хмельного напитка, что повязал его разум, вытеснил ненужное из головы и оставил там только Сонхва.

 

— Я говорил, — протянул чародей, приблизившись к лицу Кима так близко, что он ощущал его горячее дыхание на своей коже. — Что в той роще чувствую магическое присутствие. Вероятно, там и будет мост.

 

Рыцарь с трудом заставил себя дослушать, но не успели мысли сложиться в голове, как его рука сама по себе скользнула на чужой затылок, а зубы уже кусали такие притягательные губы. Сонхва тут же обмяк в его объятиях, вскидывая ладони на крепкие плечи.

 

Это было похоже на наваждение.

 

И будь Хонджун еще тем королевским рыцарем Эйдлина, что месяц назад отправился на охоту, он бы в первую очередь подумал о том, что это странно, что так быть не должно. Откуда взялось его влечение к Сонхва?

 

Но этот Хонджун думал лишь о том, как больно будет расставаться с чародеем, и искал любую возможность, хватался за каждый представлявшийся шанс еще раз ощутить трепет в груди от того, как идеально их губы подходили друг другу, как правильно пальцы Сонхва сжимали его плечи.

 

Боль в сердце от мысли, что им придется расстаться уже через пару минут, была сильнее, чем от навязчивого представления казни чародея, которого он собственноручно отправит на смерть.

 

Лучше жить с разрывающей грудь болью из-за того, что человек, занявший определенное место в твоем сердце и голове, будет в безопасности только вдали от тебя.

 

Мост был самым обычным, но Хонджун в жизни бы не подумал искать его здесь: спрятанный за массивным стволом дерева и укрытый его ветками, он совсем не бросался в глаза. Доски кое-где потемнели и под ногами неприятно скрипели, но переход через реку прошел без происшествий. Когда нога рыцаря ступила на землю Эйдлина, он ощутил странный толчок в грудь и прерывисто выдохнул.

 

— Магия хочет, чтобы мы ушли, — донесся до него голос Сонхва.

 

Хонджун прикусил губу и в нерешительности замер. Они покинули территорию Циркана, Дорога вечной тоски была за его спиной, а впереди ждал лишь долгий путь домой, поклон королю и краткая история про то, где он был и что с ним приключилось.

 

Но все это предстоит ему в одиночку.

 

Сэр Ким повернулся к Сонхва, что таким же изваянием застыл рядом, и только его пальцы, теребившие подол плаща, выдавали его нервозность. Чародей вскинул голову, услышав тяжелый вздох.

 

— Здесь мы с тобой разойдемся, — стараясь, чтобы голос звучал ровно и беспристрастно, произнес Хонджун. — И я надеюсь, что наши пути больше не пересекутся.

 

— А если мы все же встретимся? — сказал Сонхва, и что-то в его голосе заставило воздух резко покинуть легкие.

 

Надежда?

 

— Боюсь, я не смогу отпустить тебя тогда.

 

От своего меча? Из своего сердца?

 

Знал бы Хонджун ответ, ему бы не было сейчас так тяжко.

 

Все его принципы, которые он годами выстраивал в своей голове, заполнял внутреннюю библиотеку, рухнули в этот самый момент. В момент, когда Сонхва рывком преодолел расстояние между ними и, обхватив лицо рыцаря холодными ладонями, прильнул к его губам своими. По позвоночнику Хонджуна прошелся ток. Каждый раз, когда чародей его целует, он думает, что это неправильно. Но ничего не делает, чтобы это прекратилось. А сейчас и подавно не хочется, чтобы Пак отстранялся. Потому что этот поцелуй последний.

 

Хонджун неспешно, почти лениво двигается навстречу, скользит языком по чужим губам, но не раскрывает их, зная, что Сонхва это не любит. Зачем он вообще запомнил такую мелочь? Чародей что-то прошептал прямо в поцелуй, но рыцарю настолько не хотелось отрываться от него, что он лишь настойчивее прильнул ближе, скользя ладонью Паку на затылок.

 

— Беги, Пак Сонхва, — хрипло произнес Хонджун, прочертив дорожку кончиком носа по мокрой от дождя скуле. — Беги от меня как можно дальше.

 

Где-то на затворках сознания мелькнула мысль, чтобы уйти вместе с ним. Не разлучаться. Бросить меч, бросить титул. Но он понимал, что это невозможно. Хонджун был рыцарем при дворе, ближайшим стражником наследного принца. Его посвятил сам король. Покинуть ближний круг он мог лишь со своей смертью. Даже если его не найдут и признают погибшим, Сонхва все еще остается магом, на которого ведется охота. Их жизнь никогда спокойной не будет.

 

Они те, кем и являются. И это не изменится.

 

Сонхва успел сделать только один шаг от него, как Хонджун тут же прижал юношу к себе. Мимо колдуна за спиной просвистела стрела, вонзившись в землю рядом с замерзшей рекой.

 

— Совет уже хотел похоронить тебя. Но они не знают тебя так, как я.

 

— Джуён!

 

От звука знакомого голоса наследного принца в груди Хонджуна все перевернулось. Облегченная улыбка так и лезла на лицо.

 

Из-за дерева вышел Джуён, блистая довольной усмешкой и держа свой арбалет на плече. Рыцарь хохотнул и быстрым шагом преодолел расстояние между ними, тут же оказываясь в крепких объятиях друга.

 

— Я знал, что ты жив. Ты просто не мог умереть, — бормотал принц ему в плечо.

 

— Рад, что ты так веришь в мои способности.

 

— Что произошло? Где ты был? — взгляд Джуёна скользнул по всему телу сэра Кима, будто в попытке найти какие-либо увечья, удостовериться, что его друг в полном порядке.

 

— Магия забросила меня в Циркан.

 

— В Циркан? — ахнул принц и прищурился, смотря куда-то ему за спину.

 

Хонджун дернулся, вспоминая, кто стоит там.

 

— Этот юноша помог мне вернуться обратно.

 

— Где тот чародей, который забросил тебя в Циркан?

 

— Сбежал.

 

Джуён понимающе кивнул и улыбнулся Сонхва, скосив на Хонджуна ехидный взгляд.

 

— Что я наблюдал пару минут назад? Я прервал что-то… важное?

 

Сэр Ким поджал губы, чувствуя, как краснеют кончики ушей. Он совсем не подумал, что той стрелой принц дал знать о своем присутствии и, естественно, все видел.

 

— Все в порядке.

 

— Рыцари ближнего круга будут рады узнать, что ты жив, — поведал наследник. — Я не давал им продыху с того шабаша. Мы прочесывали лес за лесом, и Санён неожиданно предложил осмотреть территорию у границы с Цирканом. Надо будет поблагодарить его за чудесную интуицию.

 

— Постой, — выдохнул Хонджун, чувствуя, как от страха сердце медленно заходится в груди. — Они все здесь?

 

Ответом послужил топот лошадей и чужие голоса. Рыцарь обернулся на Сонхва, что, прикусив губу, смотрел ему за спину. Он мысленно просил Пака убираться, бежать. Что угодно. Потому что если Санён или кто-нибудь еще из круга стражников, что были на той охоте, увидят чародея, то его тут же схватят.

 

— Сэр Ким Хонджун! — радостно ухнул Ёнхун, спрыгивая со своего скакуна и со всего разбегу налетая на юношу с крепкими объятиями. — Я знал, что ты жив!

 

— И я рад тебя видеть, — прохрипел он, слабо похлопывая друга по плечу.

 

Ему следовало увернуться от этих объятий. Тогда он бы смог предотвратить то, что произошло дальше.

 

Санён, выехавший из-за дерева, натянул тетиву и выстрелил в сторону Пака, яростно рыча:

 

— Это он, Ваше Высочество! Тот чародей!

 

Ёнхун тут же встрепенулся, обнажая свой меч. И если Хонджун еще надеялся, что все обойдется, то в момент, когда Минги безрассудно ринулся на Сонхва, а тот нахмурился и легким взмахом руки откинул его порывом ветра, все перевернулось с ног на голову. Очень скоро руки мага, ослабшего от долгой дороги и сдерживания чародейства другим колдовством, были снова вдеты в кандалы.

 

Сэр Ким замер, не в силах пошевелиться. Джуён со сведенными к переносице бровями смотрел на рыцаря.

 

— Что происходит? Ты сказал, что чародей сбежал.

 

— Подожди, Джуён, пожалуйста, — прохрипел Хонджун, стараясь собрать разбегающиеся в стороны мысли в кучу, дабы из его рта вылетали связные предложения. — Сонхва не плохой человек. Он помог мне добраться из Циркана домой. Он…

 

— Сонхва? Вы даже успели подружиться? — приподнял бровь Ёнхун, скрестив руки на груди. — В чем дело, Хонджун? Он чародей, и за колдовство должен понести наказание.

 

— Но он ничего не сделал! Почему… зачем убивать его?

 

Как бы ни старался, он не мог выдавить из груди больше не словечка. Лишь смотрел на принца в надежде, что тот сможет понять его так же, как и всегда: без слов, лишь по глазам. Но когда во взгляде Джуёна промелькнуло такое спасительное понимание, подпитываемое теплом, раздался голос Санена:

 

— Почему ты вообще защищаешь его? Он тебя что… околдовал?

 

— Что? Нет! С чего ты это взял?

 

— Ну, не знаю, — ехидно выплюнул рыцарь, взмахом руки указывая на Сонхва. — Может с того, что он был без кандалов? Сколько он так проходил, свободный в использовании магии?

 

— Я знаю, о чем говорю, Санён, — нахмурился Хонджун. — Я снял с него оковы, потому что доверяю ему. И, как видишь, я все еще живой.

 

— Снял с него оковы? О чем ты только… А это что? — пальцем Ли указал на шею сэра Кима. — Ты никогда не носил украшения. Только не говори мне, что это он тебе дал. О, небеса, Хонджун!

 

Юноша и рад был ответить, но у него язык как будто примерз к нёбу. В горле стало безумно сухо. Он закашлялся, как будто ему не хватало воздуха.

 

Назойливые картинки и мысли продолжали лезть в голову, выбивая почву из-под ног. Снятые кандалы. Амулет на шее. Смута в сердце и неожиданный дурман.

 

Он правда был… очарован?

 

Мысль об этом больно колола, но как же она упорно закрадывалась в голову. Все же так идеально складывалось, шло по ровной тропинке.

 

Сонхва медленно, но верно забирался в его мысли, раздевал его душу, чтобы что? Ударить своей магией? И Хонджун, дурак такой, поверил. Поверил в себя и свои чувства. Он буквально пропустил себя через буйную реку, ударяясь об острые камни своих принципов. Ему было больно, но он поверил.

 

Чтобы сейчас вот так обжечься.

 

— Это правда? — тихо спросил Джуён. Его вопрос прозвучал с такой осторожностью, будто он понимал, как на самом деле Хонджуну больно сейчас, и изо всех сил старался не сделать хуже.

 

— Нет! — неожиданно воскликнул молчавший все это время Сонхва и безуспешно дернул руками. — Это неправда, Хонджун! Я бы никогда…

 

— Замолчи ты, — рыкнул Минги, ткнув мага в поясницу рукоятью меча и побуждая от неожиданности рухнуть на колени.

 

Сэр Ким пустыми глазами наблюдал за этим, ощущая в груди полное ничего.

 

Джуён поджал губы и тяжело вздохнул.

 

— Возвращаемся во дворец.

 

 

 

♔♔♔

 

Ёсан сидел, забившись в угол своей темницы и нервно грызя ногти. Он чувствовал небывалую усталость, голова гудела от вечных мыслей, а тело периодически охватывала дрожь.

 

Сегодня ему приснился сон.

 

Ёсан не видел Сонхва с того шабаша и искренне надеялся и верил, что его друг смог сбежать и скрыться. Он не боялся смерти, особенно сейчас, когда король с чего-то решил отсрочить неизбежное, и поэтому зрячий все еще сидел в этой темнице. Плененный, но еще живой. Он искренне радовался тому, что не видел снов все это время, ведь сны, что видят зрячие — это неизбежные события.

 

Ёсан, сколько себя помнил, молился богам каждый вечер, чтобы его ночь прошла спокойно. Когда он, будучи еще совсем маленьким, проснулся посреди ночи от собственного крика, мальчик, спящий на соседней кровати, все оставшееся время до утра просидел с ним рядом. Кан стал замечать, как огонь от свечей странно ведет себя от рук этого мальчика, и понял, что они похожи.

 

Сонхва был гораздо сильнее его. После слов сестры-смотрительницы о том, что магия запрещена, он все свои силы отдал на то, чтобы держать её в узде. Ёсан так не мог. Страшные сны приходили к нему, как бы он не умолял небеса избавить его от этого дара. В ночь, когда ему приснился их пастырь, объятый пламенем, он понял, что для них с Сонхва все изменится.

 

Они оба не любили свой дар настолько же, насколько он был силен.

 

Сонхва был последним человеком, которого Ёсан хотел бы видеть в своих снах. Но увидел его сегодня ночью.

 

Зрячий вскочил на ноги, как только дверь в темницу неприятно скрипнула. Послышались голоса, среди которых юноша безошибочно распознал принца.

 

— Заприте его и усильте охрану. Казнь будет произведена завтра в полдень.

 

Сердце Кана стало в груди, когда в соседнюю камеру втолкнули Сонхва. Ёсан вцепился пальцами в тонкие прутья решетки, быстро хлопая ресницами в попытке отогнать непрошенные слезы.

 

Его сон начинал сбываться.

 

 

 

♔♔♔

 

— Я так рад, что вы в порядке, сэр, — бормотал счастливый Чонхо, что пчелой вился вокруг Кима, облачая его в знакомые одежды королевских рыцарей Эйдлина.

 

Хонджун хмыкнул и выдавил учтивую улыбку. Внутри него все вверх дном перевернулось и никак не хотело приходить в норму. По голове как молотком постучали, выводя тем самым из небытия.

 

Весь прошедший месяц был как в тумане, и только глаза Сонхва запомнились отчетливо своим хищным блеском. Кто ж знал, что Хонджун окажется в их игре маленькой птичкой, которую удавит змея.

 

— Сэр, а что делать с этим? — паж нерешительно указал на амулет, лежащий на краю стола, куда Ким сбросил одежду, в которой провел прошедший месяц.

 

Хонджун окинул прозрачный кристалл холодным взглядом и дернул плечом.

 

— Избавься от него. Рыцарям запрещено носить украшения.

 

Король крепко сжал юношу в своих объятиях, стоило только переступить порог тронного зала. Он осмотрел его со всех сторон, потрепал по щекам и поведал, как беспокоился, ведь Хонджун для него как родной сын. На Сонхва он смотрел с неприязнью, передавая одним своим взглядом то, что так хотел передать и рыцарь, да только смелости взглянуть на мага не было.

 

И должен был сэр Ким почувствовать облегчение и радость от возвращения домой. Но почему-то именно сейчас желание сбежать из замка возросло до феерических размеров.

 

И не исчезла никуда буря из души со снятием амулета.

 

Рыцарь лелеял надежду, что этот странный дурман, что тянет его в темницу, спадет завтра в полдень, когда чародея сожгут на костре.

 

 

 

♔♔♔

 

Сонхва плакал, уткнувшись лбом в колени. И Ёсан, что сидел от него через решетку, умирал внутри от невозможности как-либо помочь.

 

— Сонхва, — бормотал он, кусая губы. — Расскажи мне, что произошло. Где ты был?

 

Но его друг лишь тихо всхлипывал и упрямо не поднимал лица. В груди зрячего все сжималось от боли. Он никогда не видел Пака таким сломленным. Он всегда был сильным, с готовностью встречая опасность и ловко убегая от смерти. Ёсан никогда не видел, чтобы он плакал.

 

До сегодняшнего дня.

 

— Он мне не поверил, — донеслось до ушей Кана тихое бормотание. — Как бы я не старался, он…

 

— Сонхва, кто он? — поинтересовался Ёсан, ни на какой ответ в принципе не надеясь.

 

— Хонджун, — однако же выдохнул Пак, и одно это имя перевернуло в груди зрячего все.

 

Именно это имя кричал во сне его друг, привязанный к толстому столбу, пока под его ногами набирал силу огонь.

 

Ёсан зажмурился, слабо ударившись лбом о металлические прутья решетки. Что давал ему этот дар предвиденья, если он никак не мог изменить события из своих снов?

 

Он был абсолютно бесполезен.

 

 

 

♔♔♔

 

Джуён устало почесал глаза и, кивнув стражнику в начале коридора, быстро добрался до своих покоев. Он спокойным взглядом обвел фигуру, замершую у окна, и с тяжелым вздохом принялся стягивать с себя пояс.

 

— Отец очень рад, что ты вернулся, — пробормотал он, присев в кресло и подперев подбородок рукой.

 

— Еще бы. Я же вернулся с трофеем, — фыркнул Хонджун, что стоял, прислонившись поясницей к подоконнику, со скрещенными на груди руками и через плечо смотрел на улицу, где слуги уже с позднего вечера таскали дрова для завтрашней казни.

 

— Ты же знаешь, что дело не в этом, — устало откликнулся принц, на что сэр Ким лишь пренебрежительно дернул плечом.

 

Джуён поджал губы. Ему было несколько тревожно и больно наблюдать на лице своего старого друга и практически брата такое пустое выражение, будто он ничего не чувствует.

 

И это тот Хонджун, в чьих глазах он всегда мог прочесть всполохи эмоций? Тот Хонджун, что наравне с ним изредка спорил с королем из-за отданных им приказов?

 

Нет. Юношу, стоящего сейчас в его покоях, наследный принц не знал. И был этим очень обеспокоен.

 

— Мне жаль, что с тобой это произошло, — тихо произнес он, наблюдая, как голова рыцаря медленно поворачивается в его сторону.

 

— Я в порядке.

 

— Мне ты можешь не врать, — Джуён покачал головой с легким смешком, на что Хонджун невольно скривился в лице. Ничего он от него не может скрыть.

 

— Я бы хотел, чтобы это все было кошмарным сном. Наши с ним отношения…

 

— Вы стали близки?

 

Сэр Ким тяжело сглотнул.

 

— Стали. Но было ли правдой то, что происходило между нами?

 

— Хонджун, я понимаю. Ты провел месяц вместе с этим чародеем, и неожиданное известие о том, что ты, вероятно, околдован, и что твои чувства к нему — мираж, сбивают с ног, но это все пройдет, потому что ты уже дома.

 

— Я не ожидал, что попадусь под его чары, — вздохнул сэр Ким и присел на край королевской кровати. Такую вольность принц позволял только ему. — Я снял амулет, но… ничего не изменилось.

 

Джуён прикусил нижнюю губу, перебирая мысли в голове. Но на языке у него крутилось только одно.

 

— Признаться честно, Хонджун, — протянул он, привлекая к себе внимание друга. — Ты вовсе не выглядишь околдованным.

 

Сэр Ким нахмурился и в недоумении чуть склонил голову.

 

— Мы с тобой много раз видели людей, попавших под любовные чары. Все они выглядели как… обезумевшие. Они не знали страха, только и делали, что рвались к тому, кто заговорил их. А ты абсолютно спокоен. Я бы даже сказал беспристрастен. И ты сказал, что со снятием амулета ничего не изменилось в тебе.

 

— Может он мне что-то подмешал, — ровным голосом сказал Хонджун, однако сам он не поверил в свои слова, ведь любая еда и питье всегда, абсолютно всегда были у него на виду.

 

Кроме одного. Тех ягод, что Сонхва дал ему в самом начале их пути.

 

Рыцарь зло усмехнулся себе под нос, на что Джуён приподнял бровь в недоумении.

 

— Неважно. Завтра его казнят, и это наваждение спадет, — небрежно махнул рукой рыцарь и постарался отогнать из своей груди колющее чувство от мысли о смерти Пака.

 

— Будем надеяться.

 

— Кстати, — резко встрепенулся сэр Ким. — Что с ведьмами с того шабаша?

 

— А что с ними может быть? — обреченно вздохнул принц. — Всех казнили. Мой отец так хвастался перед послами из-за этого. Только один мальчишка все еще сидит в темнице.

 

Хонджун вопросительно промычал.

 

— И что в нем такого особенного?

 

— Он зрячий, — рыцарь присвистнул с удивлением, на что Джуён кивнул. — Не знаю, для каких целей его держит отец, но он все еще жив.

 

— Как бы его способность не была полезна, вряд ли он будет сотрудничать. Да и станет ли твой отец, презирающий чародейство, пользоваться его дарами?

 

На кончике языка томилась горечь от собственных слов, когда Хонджун вспомнил сдерживающие магию кандалы.

 

— Да уж. Кан Ёсан за все время своего заключения даже слова не сказал.

 

Сэр Ким глубоко вздохнул, чувствуя, как сердце в груди пропустило удар.

 

— Что ты сказал? Как его имя?

 

— Кан Ёсан.

 

 

 

♔♔♔

 

Когда под утро стражники явились в темницу и выволокли Сонхва под предлогом, что его будут содержать в другой части замка до казни, перед этим к нему еще приведут церковного служителя, Ёсан чуть не лишился сознания от нервов. Он был так сильно напуган, что все его тело уже сотрясала дрожь, как от дикого холода. И хоть до исполнения приказа еще несколько часов, зрячий понимал, что он ничего изменить не сможет. Ёсан не обладал никакой магией, кроме дара предвидения, а руки Сонхва были скованны сдерживающими колдовство кандалами. Какой бы великой силой Пак не обладал, он не мог их снять ни тогда, ни сейчас.

 

Кан смог вытянуть из друга несколько слов, когда того отпустила истерика. Сонхва постарался слабо улыбнуться ему, вытирая руками свое зареванное лицо, но от Ёсана было не скрыть того, как он на самом деле был разбит и несчастен. Медленно, делая паузы практически перед каждыми словом, чародей рассказал, что произошло. И к концу его рассказа зрячий ощущал такую боль в груди, будто это его любовь предали, а не его друга.

 

— Мне очень жаль, — шептал Ёсан, медленно поглаживая пальцы Сонхва, которыми он вцепился в решетку между ними.

 

— Он так легко поверил в то, что я околдовал его, — невесело фыркнул Пак, шмыгая носом. — Значит, он все это время мне не доверял. А я думал, что все изменилось. Что нашелся человек, увидевший во мне меня.

 

— Доверие к колдовству построить непросто.

 

— Я хотел, чтобы он поверил мне, а не магии.

 

Кан поджал губы в смятении.

 

— Если я умру, — пробормотал Сонхва, привлекая к себе его внимание и заставляя нахмурить брови. — Найди мое перерождение.

 

— Ты же знаешь, что на перерождение жреца могут уйти сотни лет, — вздохнул Ёсан, на что колдун тихо хихикнул.

 

— Как жаль, что ты не сможешь прожить столько. Я бы отдал тебе свои годы жизни.

 

— Не говори ерунды, — прохрипел зрячий. — Если мы умрем, то встретимся в следующем перерождении. Вот увидишь. Я буду твоим другом в каждой из своих жизней.

 

Сонхва вымученно улыбнулся и прикрыл глаза. Ёсан не стал его тревожить, когда услышал сонное сопение.

 

А потом его друга увели, и все, что оставалось зрячему, это нервно коротать время в своей темнице, по сотне раз обходя её по кругу, и до крови кусать губы. Он так боялся, что услышит стук барабанов раньше полудня, хотя прекрасно понимал, что ничего не сможет поделать. Максимум сорвет горло от собственных криков, но никто на его зов не придет.

 

Юноша тяжело вздохнул и осел у дальней стены на пол, подогнув ноги в коленях. В пальцах он вертел маленький изумруд, что все время носил на своей шее. Этот камень был заговорен Сонхва на то, чтобы оградить зрячего от действия злых сил и чужой магии.

 

— Когда наследный принц приходил ко мне, я почувствовал в нем отголосок чужого колдовства, — поведал он другу. — Я хотел предупредить его, но что-то мне помешало.

 

— Точнее кто-то. Я уверен, что в этом замке орудует ведьма. Все же не с неба же королю упали кандалы, что могут сдерживать магию.

 

— Но какая ведьма будет сотрудничать с теми, кто искореняет ей подобных?

 

— Я не знаю. Но она достаточно сильна, чтобы сдерживать меня.

 

От нервов Кан так сильно прикусил губу, что почувствовал на языке металлический привкус. Он потратил часы на то, чтобы обдумать этот вопрос, и ответ, что так упорно лез ему в голову, был абсолютно нерадостным.

 

Ёсан даже не дернулся, когда услышал скрип открываемой двери. Лишь когда чужой голос тихо, но серьезно позвал его, он удосужился поднять голову.

 

— Сэр Ким Хонджун, — устало выдохнул он, узнавая лицо из своего сновидения.

 

Рыцарь хмыкнул и чуть свел брови в переносице.

 

— Он рассказал обо мне?

 

Ёсан с трудом сдержался, чтобы не подбежать к решетке и не схватить этого стражника на воротник рубашки, выглядывающей из-под кольчуги.

 

— Несложно догадаться, кто истерзал душу моего лучшего друга.

 

Хонджун глубоко вздохнул и сжал пальцы в кулак. Что он вообще здесь делает? Зачем спустился в темницы? На что он надеялся, зная, что Сонхва переместили в другую часть замка?

 

Все эти вопросы вертелись в голове до того момента, пока зрячий за решеткой не встал на ноги, и в свете факелов не мелькнул изумрудный свет на его шее.

 

Сэр Ким мысленно отругал Чонхо за то, что тот не выполнил его приказ. Он будто специально оставил в его покоях амулет, прозрачный кристалл, который мозолил рыцарю глаза всю ночь, не давая покоя в душе. А потом, когда юноша схватил шнурок с ярым желанием выбросить подвеску в окно, желтая дымка внутри кристалла заволокла все его пространство. Рыцарь замер, смотря на янтарный камень с тревогой в сердце. А потом рванул в темницу.

 

Бровь Ёсана заинтересованно дернулась вверх, когда его взору предстал прозрачный кристалл.

 

— Что это?

 

— Это я у тебя хочу спросить, — буркнул Хонджун, бросая амулет в руки зрячего.

 

С замиранием сердце он ждал, что камень снова изменит свой цвет, но ничего не изменилось, пока Кан вертел его в своих пальцах, задумчиво хмурясь.

 

— Кристалл как кристалл, — ответил он и таким же взмахом руки вернул амулет рыцарю. — Ничего в нем необычного нет.

 

Оба замерли, наблюдая, как пространство внутри камня заполняется желтой дымкой.

 

— Ничего необычного, говоришь? — зло усмехнулся Хонджун, на что амулет в его ладони мелькнул черными всполохами среди желтого сияния.

 

Ёсан в два шага оказался у решетки, с приоткрытым ртом смотря на камень.

 

— Это Сонхва дал тебе? Та подвеска, что он купил у торговки в Циркане?

 

— Небеса, да он и правда тебе все рассказал, — недовольно закатил глаза сэр Ким.

 

Дым внутри кристалла теперь завивался янтарным, темным дымчатым и тревожным туманным. Кан удивленно ахнул, сжимая в своих пальцах изумруд на собственной шее.

 

— Этот камень зачарован…

 

Сердце Хонджун больно сжалось в груди, а кристалл стал заполняться черным цветом, пока не раздались следующие слова зрячего:

 

— …на защиту своего носителя.

 

Рыцарь нелепо моргнул, стараясь проглотить ставший в горле ком.

 

— Что? — прохрипел он, чуть не выронив амулет из своих ослабших пальцев.

 

— Сонхва дал тебе зачарованный им камень, чтобы защитить от воздействия злых сил и влияния колдовства, — ответил Ёсан, указывая на свою подвеску. — У меня тоже есть такой. Мой камень всегда изумрудного цвета, поскольку это отголосок магии внутри меня. Тот, что у тебя, меняет цвет в зависимости от твоих чувств. Желтый означает тоску, серый — тревогу, а черный…

 

Злость. Неприязнь. Равнодушие.

 

Дымка внутри кристалла рассеялась, а потом резко расплылась глубоким синим светом.

 

— А сейчас тебе больно, — прошептал зрячий.

 

Хонджун шмыгнул носом и быстро убрал амулет в карман.

 

— Конечно, мне будет больно, — глухо отозвался он. — Как еще я должен чувствовать себя, зная, что человек, которому я доверился, подсунул мне зачарованную вещь и околдовал?

 

Ёсан глубоко вздохнул и на секунду прикрыл глаза, стараясь унять ураган ненависти к этому рыцарю в своей груди.

 

— Как ты можешь говорить так про того, который пытался защитить тебя? Он открылся перед тобой, а ты просто плюнул на него, потому что испугался!

 

— Я не какой-нибудь трус, Кан Ёсан.

 

— О, да, — зло засмеялся зрячий. — Рыцарь королевской армии Эйдлина. Сборище тупых головорезов, что вслепую идут туда, куда им ткнули пальцем. Тебе сказали, что твои чувства к Сонхва — это оплот магии, и ты тут же поверил!

 

— Я не могу чувствовать к нему подобное! Это просто невозможно!

 

— Почему? — воскликнул Ёсан, взмахнув руками. — Почему ты не можешь?

 

Хонджун открыл рот для ответа, но ни одного слова не смог издать.

 

Действительно, а почему он не может?

 

— Ты просто боишься признать то, что влюбился в чародея. Вот будь он обычным человеком, не магом, ты бы полюбил его? — Ёсан насмешливо фыркнул, когда заметил, как дрогнули чужие губы. — Я так и думал. Ты видишь перед собой только стену из колдовства, совсем не подозревая, какая необъятная душа за ней скрывается. А закрывая глаза, чтобы не видеть эту стену, представляешь только его красивую внешность, а ведь магия — это не просто часть его самого. Сонхва — и есть магия. Он — её созидание, её основа. Он так сильно хотел, чтобы ты поверил именно ему, а не чародейству. Он бы никогда в жизни не наложил чары на человека, который ему доверяет. К которому он питает теплые чувства. Но ты просто трус.

 

Я понимаю, почему ты так хочешь избавиться от колдовства. Как жаль, что я являюсь его эпицентром.

 

Хонджун тяжело сглотнул, прижав пальцы к переносице и на мгновение зажмурившись.

 

— Он уже говорил мне, что является эпицентром колдовства, — хриплым голосом откликнулся рыцарь. — Что это значит? Я… я не понимаю.

 

Ёсан хмурился. Ему не нужно было видеть кристалл стражника, чтобы понять, что тот сейчас полностью обескуражен, напуган и встревожен.

 

— Магия ведь не могла появиться из ниоткуда, верно? — тихо отозвался он, привлекая к себе внимание Хонджуна. — Очень давно один человек обратился за помощью к той стороне, чтобы обладать великой силой. Его желание было исполнено. Сила эта была неудержима, огромна и велика. Она не поддавалась контролю, и тот человек, поняв, что один с ней не справится, разделил первичную магическую материю на несколько частей и отдал в качестве подарка, дара, восьмерым детям. Те дети стали называться жрецами древней религии. Первые маги в истории, основоположники чародейства. Восемь жрецов — восемь фаз луны. Их сила становилась сильнее с каждым полнолунием. И когда колдовство крепко укоренилось в их телах, они стали набирать учеников. Под действием чародейства появлялись разные магические создания. Так магия распространялась, но та, что текла в жилах жрецов, оставалась самой могущественной. И она переходила из тела в тело с каждой смертью носителя, передавая историю и силу.

 

Рыцарь чувствовал, как заходится сердце в груди, когда Ёсан сжал изумруд в ладони и печально вздохнул.

 

— Десять лет назад Сонхва проснулся из-за кошмара. Так я пытался интерпретировать то, что он увидел, но все маги знали про жрецов и их перерождения. В ту ночь… во сне он увидел все свои прежние жизни. Он узнал, что является одним из жрецов древней религии.

 

Хонджун застыл с шумом в голове.

 

Сонхва — жрец древней религии. Носитель мощнейшей магии на свете.

 

— Конечно, такую силу любой захотел бы заполучить, — продолжал тем временем зрячий, не замечая обескураженного лица рыцаря. — Если жреца убьёт маг, равный ему по силе, он сможет забрать его магию. И тогда цикл перерождений этой частички колдовства прекратится, поскольку её поглотит чужое чародейство. Это… это очень опасно. Если дар всех жрецов будет в руках одного человека, страшная сила вырвется в этот мир, и ни один колдун не сможет её удержать. Именно поэтому жрецы разбрелись по миру, скрывают себя и свои способности. Обычный колдун и не поймет, что перед ним основатель, но жрецы друг друга чувствуют. Сонхва на себе ощущал смерть каждого жреца, как будто это его сердце пронзали каждый раз. Мир содрогается, колдуны дрожат, стоит жрецу покинуть этот мир. Поэтому он решил отыскать последнего, чтобы им было проще сохранить остатки древней магии. Так мы и попали на тот шабаш. Сонхва сказал, что ощущает там жреца, но…

 

— Что? — прохрипел сэр Ким, с трудом собирая картинку в голове.

 

— Когда казнь всех ведьм на шабаше была проведена, я не почувствовал смерти жреца. За столько лет рядом с Сонхва я научился отличать их магию среди сотни других.

 

— Хочешь сказать, что тот жрец был не среди колдунов?

 

— Нет. Он все еще здесь, в замке. Я уверен в этом, потому что никакая сила, кроме магии другого жреца, не смогла бы удержать Сонхва. Кроме того, он явно управляет сознанием правящей семьи, особенно принца.

 

— Король точно не является жрецом, — нахмурился Хонджун, на что Ёсан недовольно цокнул языком.

 

— Ты как будто меня не слышал. Я же сказал, что жрец был на шабаше.

 

Рыцарь чуть не прикусил собственный язык от неожиданного озарения. Кроме ведьм там были только они, рыцари королевской армии Эйдлина.

 

— Нет, — покачал он. — Этого не может быть. Я знаю их всех! Среди рыцарей точно не будет мага, тем более… такого.

 

Кан презрительно фыркнул, что отозвалось глухой болью в сердце Хонджуна.

 

— Конечно, ты не захочешь мне поверить. Да и с чего бы? Какая вам разница на каких-то там жрецов древней религии, если вы уничтожаете магию подчистую. Ведь эти рыцари — твои друзья, которым ты доверяешь уже столько лет, а я и Сонхва… мы просто чародеи.

 

Сэр Ким сглотнул, отчего-то будучи благодарным за то, что Сонхва здесь не было. Он бы не смог перенести тот взгляд, которым бы Пак на него смотрел сейчас. Осуждающий. Обиженный. Печальный.

 

— Но если жрец действительно в замке, — задумчиво протянул он. — То почему он не пытается спасти Сонхва? Что ему стоит вытащить его своей магией?

 

Ёсан закатил глаза и зло поджал губы.

 

— Ты правда не понимаешь? — устало откликнулся он, отступая в тень и практически скрываясь с глаз рыцаря. — Сонхва чувствовал на себе смерть каждого жреца, потому что их магическая часть была съедена чужой силой. Такой же великой, как и их. Так зачем жрецу спасать того, чью силу он сможет поглотить и стать сильнейшим чародеем на свете?

 

 

 

♔♔♔

 

Джуён стоял у окна, ладонями опираясь о подоконник, и хмурым взглядом смотрел на площадь, где уже был сооружен костер у высокого столба. Люди потихоньку собирались на улице, заинтригованные зрелищем, которое их ожидает.

 

На сердце у принца было неспокойно. Он всю ночь проворочался в постели, вырывая сознание из мира снов практически каждый час, поэтому сейчас чувствовал себя до безумия вымотанным. Он столько казней повидал, но почему-то предстоящая беспокоила его просто до мурашек на коже. Юноша понимал, что его беспокойство связано с Хонджуном. Снимутся ли наложенные колдуном чары с его смертью? А если никаких чар в действительности не было, что тогда станет с его другом? Сможет ли он пережить это?

 

Джуён дернулся, когда дверь за его спиной стукнулась о стену. С такой стремительной силой её толкнули, дабы ворваться в покои. И хотел наследник престола уже возмутиться, но увидел Хонджуна, что тяжело дышал и с неким безумием в глазах смотрел на него.

 

— Мне нужны ключи от камеры и кандалов Сонхва.

 

Принц закашлялся от неожиданности. Голос рыцаря был таким серьезным и нетерпящим возражений, что он невольно потянул руку к своему поясу, где висела связка с ключами, но вовремя себя остановил.

 

— Хонджун, — начал он, но сэр Ким вскинул руки вверх в обезоруживающем жесте.

 

— Я знаю, о чем ты думаешь, Джуён. Что я спятил из-за дурманящего мое сознание заклинания, что не так. Что я изменился по возвращении из Циркана. И здесь ты будешь прав, потому что… Потому что я провел этот месяц с человеком, что заполнил мои мысли и мое сердце. Я не могу дать ему умереть, пойми. Он очень дорог мне, стал важным для меня человеком, а я просто испугался, поздно понял, и вот к чему это привело. Сонхва должен жить, Джуён. Не только потому что я так хочу, а потому что он очень важная фигура как для нас, так и для чародеев и их магии. Я не могу объяснить тебе всего, потому что у меня совсем нет времени, и я сам не до конца понимаю, что мне рассказал Кан Ёсан. Но если ты прямо сейчас не отдашь мне ключи, клянусь, я буду с тобой драться, и ты прекрасно знаешь, что проиграешь мне, потому что я сильнее.

 

Рыцарь говорил так быстро, практически тараторил, заглатывая окончания предложений, судорожно хватая воздух, что Джуён с трудом разбирал вылетающие из его рта слова, но смысл до него дошел раньше, чем его друг завершил свою пламенную речь.

 

— Ты не околдован, — с удивлением в голосе протянул он. — Влюблен.

 

Хонджун вздохнул и весь как-то обмяк, будто лишился последних сил, но взгляд его оставался таким же твердым и решительным. И принц понял, что он действительно имел в виду то, о чем говорил.

 

— Если ты вызволишь чародея, тебя объявят предателем, — тихо произнес Джуён, глубоко в душе еще надеясь образумить своего друга, практически брата, однако пальцы его уже тянулись к связке ключей.

 

— Мне плевать. Я увезу его так далеко, как смогу. А если попытаешься мне воспротивиться, клянусь, сир, — принц вздрогнул, уже почти позабыв звучание своего титула голосом сэра Кима. — Я не испугаюсь пойти против тебя. Запрешь в темнице — я найду способ выбраться. Если он умрет… я тоже умру.

 

— Черт возьми, Хонджун, — с горечью в голосе сказал наследник. — Что с тобой сделал этот чародей, что ты готов отказаться от всего, что имеешь? Пойти против королевской семьи и законов. Довериться магии.

 

— Я не магии доверяю, — прошептал рыцарь, покачав головой. — А Сонхва. Он не злой человек. И колдовство в его руках — великий дар, а не проклятье.

 

— Так ты хочешь спасти его дар?

 

— Я хочу спасти Сонхва. Только его.

 

Джуён быстро моргнул, чувствуя, как увлажнились его ресницы от собиравшихся в глазах слез. Право, он был готов обнажить свой меч, позвать стражу, остановить Хонджуна. Но что-то в его сердце больно прорезалось, закладывалось в голову, говорило, что это будет неправильно. Что если принц доверится своему верному рыцарю сейчас, то дальше все изменится в лучшую сторону.

 

Этот звоночек в голове и побудил юношу нервным движением отцепить ключи от общей связки и бросить прямо в руки Хонджуна.

 

— Будь осторожен, там много стражи.

 

Сэр Ким прикусил губу и с благодарностью кивнул принцу, разворачиваясь к двери. Джуён тихо прошептал ему в спину:

 

— Прощай, мой друг.

 

Не стоило ему прощаться.

 

 

 

♔♔♔

 

Хонджун быстрым шагом преодолел расстояние от двери в темницу в западной части дворца до стражников, стоящих ровно по струнке у тяжелой решетки. Он не видел за ней Сонхва, поскольку свет от факелов падал юноше на спину, освещая озабоченные лица солдат.

 

— Сэр Ким Хонджун, — поприветствовал рыцаря один щуплый юноша, в смирении склоняя голову.

 

В темноте камеры послышался звон цепей, отозвавшийся в груди Хонджуна тупой болью.

 

— Вы все идете на площадь. Приказ наследного принца, — голосом, нетерпящим возражений, отчеканил он.

 

Стражники в недоумении переглянулись.

 

— Но у нас приказ…

 

— Охранять колдуна до его казни. Я прекрасно осведомлен. Однако сейчас на площади начались буйства, и сир Джуён собирает как можно больше стражников, чтобы успокоить народ.

 

Тоже самое он сказал охране на лестнице за дверью. Поэтому сейчас счет идет на секунды, ведь если рыцари вернутся до того, как Хонджун успеет увести Сонхва из замка, каким бы способным воином он не был, он не сможет противостоять толпе солдат. Особенно, если они подадут сигнал.

 

— Шевелитесь! — рявкнул он, заметив, что рыцари так и не сдвинулись с места. — Иначе вместо одного костра сегодня сгорит вся площадь! Колдун никуда не денется, его руки скованны.

 

Стражники коротко переглянулись и, отдав честь Хонджуну, как старшему по званию рыцарю, проскользнули мимо него к выходу. Юноша с замиранием сердца ждал скрипа закрываемой двери. Хлопок в кромешной тишине был таким оглушительным для ушей рыцаря, что он чуть не выронил ключи на холодный каменистый пол.

 

— Сонхва, — тихо позвал он, пока трясущимися пальцами пытался вставить ключ в замочную скважину.

 

Из камеры не донеслось ни звука. Хонджун глубоко вздохнул и отворил решетку, делая осторожный шаг внутрь темноты.

 

— Я… я пришел спасти тебя, — произнес он, ощущая, как слова обжигают горло. Они звучали так нелепо после всего, что произошло.

 

Послышался звон цепей где-то справа, а потом чародей появился в тусклом свете факелов. Рыцарь сглотнул вязкую слюну и прикусил губу, взволнованным взглядом осматривая его лицо. Кожа Сонхва была неестественно бледной, губы потрескались, а под глазами залегли темные синяки, будто юноша не спал всю ночь.

 

Они виделись меньше, чем сутки назад, но колдун выглядел так, будто его неделями держали в заточении без еды и воды.

 

— Спасти? — надменно фыркнул Пак, скрещивая руки на груди в жалкой попытке защититься. — А не из-за тебя ли я здесь и оказался?

 

Хонджуну хотелось подойти и развести их в стороны, чтобы чародей так не зажимался перед ним. Это было так неправильно.

 

— Я очень виноват перед тобой за все, что произошло, — горько отозвался он, делая шаг навстречу, но тут же замирая на месте, когда Сонхва отшатнулся от него и чуть не врезался спиной в стену. — Я повел себя как самый настоящий трус. Ты… мы так старались построить мост доверия между нами, но я все разрушил. Мне очень жаль.

 

— Ты поверил в то, что я околдовал тебя, — прошипел маг сквозь зубы, пальцами сильнее вцепляясь в рукава своей тонкой рубашки. — Ты даже не задумался на секунду. Ты просто… бросил меня.

 

Хонджун знал, что переубедить Сонхва после всего будет непросто, но не ожидал, что ему самому будет так больно.

 

— Я знаю. Я могу сколько угодно попытаться оправдать себя, но все это будет лишь пустым звуком. Ты же знаешь, я всю жизнь рос при дворе. Мой отец умер из-за колдовства, и я настолько сильно взрастил в себе ненависть ко всему магическому, что не ожидал, что смогу… полюбить чародея.

 

Сонхва моргнул, а его рот в удивлении приоткрылся. Все его тело говорило о неверии в чужие слова.

 

— И мне плевать, околдован я тобой или нет, — продолжал бормотать Хонджун, надеясь, что его слова найдут ответ в груди мага. — Даже если те ягоды были отравлены, я готов любой яд выпить из твоих рук. Через любую Дорогу вечной тоски пройти, но только с тобой.

 

Взгляд Пака скользнул по шее рыцаря. Сэр Ким знал, что он там увидит, и с дрожью в сердце ждал.

 

Хватка пальцев мага на рукавах ослабла.

 

— Рыцари не носят украшения, — тихо произнес он.

 

Хонджун усмехнулся и кивнул.

 

— Я больше не рыцарь.

 

В тишине темницы вздох Сонхва был невообразимо громким. Он смотрел, чуть сведя брови к переносице, и Хонджун видел, как много сомнения и надежды плескалось на дне его глаз. И всей душой хотел развеять его страхи.

 

Ему следовало сделать это еще там, у Дороги вечной тоски. Уйти вместе с Сонхва, не сомневаться в нем и своих чувствах. Но тогда он был слаб перед обстоятельствами, зависим от своих принципов и слишком напуган неизвестностью, которая ждет его. Но сейчас он был абсолютно уверен.

 

Когда Хонджун снова попробовал сделать шаг к магу, тот не сдвинулся с места, лишь с некой настороженностью наблюдал за чужими действиями.

 

Сэр Ким сглотнул и, не давая себе шанса засомневаться хоть на секунду, осторожно прижал ладонь к холодной щеке Сонхва, медленно приближаясь к его лицу своим.

 

— Я люблю тебя, — прошептал он перед тем, как губы мага накрыли его легким поцелуем.

 

Хонджун хотел, чтобы у них было больше времени, но в голову так некстати пришло осознание, где они находятся. Поэтому он с сожалением разорвал поцелуй и быстрым движением расстегнул кандалы на руках Сонхва. Тот шмыгнул носом и растер пострадавшие запястья.

 

— Я не знаю, как работает твоя магия, — пробормотал рыцарь, накидывая ему на плечи свой плащ. — Но ты сможешь переместить нас отсюда?

 

Чародей что-то неоднозначно промычал, а потом печально качнул головой.

 

— Не думаю, что смогу сейчас. Кажется, эти кандалы были сделаны не сдерживать магию, а вытягивать её. Мне потребуется некоторое время, чтобы восстановить хотя бы крохи для заклинания.

 

Хонджун тихо чертыхнулся себе под нос. Но, к счастью, он продумал и этот вариант событий.

 

— Тогда давай поспешим и выберемся отсюда.

 

Рука Сонхва в его руке ощущалась так невообразимо правильно. Сэр Ким держал его крепко, быстро ведя за собой по пустым коридорам к заднему двору, где он заранее подготовил лошадь.

 

Рыцарь резко затормозил, когда услышал впереди голоса, среди которых он без ошибки распознал Ёнхуна и Санена.

 

— Прочесать весь замок, — отдал приказ сэр Ли. — Они не могли уйти далеко.

 

— Это правда, что Хонджун освободил его? — спросил Ёнхун, и у Хонджуна воздух выбило из легких от явного звучания недоверия в его словах.

 

— Он околдован.

 

— Но если околдован, зачем нам его…

 

Резко все замерло. Сэр Ким с трудом смог сдержать шипение, когда ощутил жжение на том месте, где амулет, дарованный ему магом, касался кожи на груди. Сонхва за его спиной неслышно ахнул, шевельнув дыханием волосы на затылке рыцаря.

 

— Исполнять приказ.

 

— Да, сэр Ли Санён.

 

Когда рыцари скрылись, и их шаги уже было неслышно, Хонджун сильнее потянул за собой Сонхва, стараясь как можно быстрее вывести его из замка.

 

— Это он, — бормотал чародей, пока неуклюже взбирался на лошадь. — Жрец.

 

Хонджун уже и сам это понял. Кристалл на груди защищал его от чужого колдовства и откликнулся на присутствие другого мага в том коридоре.

 

— Ёсан говорил, что жрецы чувствуют друг друга, — сказал рыцарь, окидывая лицо Пака встревоженным взглядом через плечо. — Ты ничего не чувствуешь?

 

— Наверное, это из-за кандалов, — неуверенно откликнулся Сонхва. — Они вытянули почти всю мою магию. А если я не ощущаю его, то и он тоже…

 

Им следовало поспешить, пока магия Пака не восстановилась до того количества, чтобы он мог переместить их в другое место. Пока жрец Ли Санён не ощутил его присутствие.

 

Из башен раздался звон колоколов. Дали сигнал о побеге из темницы.

 

Хонджун тихо прошипел и, ударив коня в бока, резво поехал вперед. Сонхва крепко обнял его за талию, прижимаясь грудью к спине. Они слышали крики позади себя, видели, как люди на улице в страхе разбегаются в стороны, только завидев несущуюся в их сторону лошадь.

 

Когда они слишком легко смогли покинуть столицу, перебравшись через массивный мост, в ладонях Сонхва мелькнуло серебристое сияние. Чародей что-то быстро забормотал, но Хонджун не успел разобрать его слов, поскольку неожиданная боль в боку заставила его зажмуриться и сдавленно охнуть. Пак сбился с ритма, сияние в его ладони дрогнуло.

 

Резкий рывок — и вот они оказались на каком-то пустыре.

 

Сэр Ким тяжело дышал, согнувшись в спине и низко опустив голову. Сонхва позади удивленно ахнул и медленно сполз с лошади.

 

— Что? — бормотал он себе под нос. — Я не планировал перенести нас именно сюда.

 

Хонджун спустился на землю и прижал руку к боку. Пальцы нащупали резную рукоять кинжала. Такой знакомый орнамент впился в кожу, когда ладонь схватилась за рукоятку с намерением вытащить оружие, вонзившееся в тело. Кровь закапала с пальцев на мокрую от росы траву.

 

— Что это за место? — нахмурился рыцарь, облизывая сухие губы и чувствуя, как капли пота скатываются по шее.

 

— Остров восьми звезд, — откликнулся Сонхва, стоящий к нему спиной. — Здесь захоронены первые жрецы древней религии.

 

Серое мрачное небо и темная вода окружали их, что оказались на маленьком клочке земли. Вокруг стояли восемь каменных обелисков, а юноши оказались прямо в центре этого импровизированного круга.

 

Хонджун тихо прошипел сквозь зубы, когда лезвие кинжала покинуло его тело.

 

— Я не знаю, почему нас забросило сюда. Я просил о месте, где мы будем в безопасности, и… Хонджун?

 

Чародей, обернувшись, застал рыцаря с прижатой к боку рукой, с опущенной головой. И с кровью, что вытекала из-под его пальцев на землю. Испуганно ахнув, Пак тут же оказался рядом с юношей, подхватывая его обмякающее тело.

 

— Что… как это произошло? — бормотал он, помогая рыцарю принять лежачее положение и зажимая рану.

 

— Не знаю, — устало покачал головой Ким, с трудом моргая. Он чувствовал, как теряет силы с каждой минутой, как медленно уплывает его сознание. — Кто-то метнул в меня нож, когда ты пытался нас переместить.

 

— Небеса, — причитал Сонхва, кусая от нервов губы. — Я потратил все силы на перемещение… Продержись совсем немного, пожалуйста. Я накоплю силы и залечу твою рану.

 

— Все в порядке, — попытался улыбнуться Хонджун, чтобы успокоить испуганного чародея. — Я столько лет пробыл в королевской армии. Думаешь, такое ранение сможет меня убить?

 

— Да, если тебе не оказать помощь вовремя.

 

Сэр Ким резко сел, несмотря на адскую боль во всем теле и ужасное головокружение от большого количества потерянной крови, и вытянул свой меч из ножен, направляя его в ту сторону, откуда издавался голос. Санен стоял у одного из камней со скрещенными на груди руками и презрительной усмешкой.

 

— Ты, — выдохнул Сонхва, которого Хонджун интуитивно спрятал за своей спиной.

 

— Я, — кивнул Санен. — Жрец, как и ты.

 

— Как ты нас нашел? — прошипел рыцарь, чувствуя, как меч дрожит в его слабой ладони.

 

— Когда увидел вас, пересекающих мост, и понял, что не ощущаю дух другого основателя, не придумал ничего лучше, чем подбросить вам свою вещь, ауру на которой я могу отыскать в любой точке земли, — жрец ехидно фыркнул. — Как удачно получилось. Я всегда был хорошим метателем ножей, а, Хонджун. Даже в этот раз прямо в яблочко.

 

Сэр Ким поджал губы, ощущая пульсирующую боль в раненном боку. Кровь, ничем не останавливаемая, стекала прямо по его бедру.

 

— Умно было переместиться на Остров восьми звезд, — обратился Санён к замершему испуганным зверем Сонхва. — Единственное место, где магия не работает. Если бы я не успел бросить кинжал, то потерял бы тебя навсегда. Было бы очень досадно.

 

— Зачем ты преследуешь нас? — нахмурился Пак, прижимая свою ладонь к кровоточащему боку рыцаря, из-за чего тот недовольно цокнул языком.

 

— Ты нужен ему, — отозвался Хонджун. — Он хочет забрать силу последнего жреца.

 

Санён довольно усмехнулся.

 

— А ты хорошо осведомлен. Похвально. Наверное, мне стоило избавиться от зрячего раньше, чтобы его длинный язык не успел ничего растрепать. Еще тогда, когда он чуть не сдал меня перед Джуёном.

 

— Это ты зачаровал кандалы, — пробормотал Сонхва. — Вот почему я не мог освободиться.

 

— Ни одна магия не сравнится с магией жрецов.

 

— Так это ты их убил?

 

— Я не убивал их, — покачал головой Санен. — Лишь оказывался рядом в моменты их гибели.

 

— И забирал себе их магическое ядро. Ты ведь прекрасно знаешь, что эта сила неуловима. Мы должны были оберегать её, хранить тайну.

 

— Для чего? Колдовство уже стало неотъемлемой частью нашего мира. Так что мы должны оберегать? Здесь больше нечего беречь. Только забирать себе самое лучшее.

 

— Так это то, что ты хочешь? Силу? Власть?

 

— Кто бы от такого отказался, при условии, что это еще и навсегда.

 

— Ты с ней не справишься.

 

— Откуда тебе знать? Ты ведь ею не обладал.

 

— Неужели той толики силы, что тебе досталось, было недостаточно, чтобы понять. Ни один колдун, каким бы могущественным он не был, не сможет нести в себе такое темное существо.

 

— Я смогу.

 

Глаза жреца блеснули опасным красным светом, а затем из его ладони вспорхнула огненная птица. Сонхва взвизгнул, когда она пролетела мимо, и её крыло обожгло его щеку.

 

— Магия не работает здесь для обычных магов, — довольно протянул Санен, отталкиваясь от камня и делая неспешные шаги навстречу. — Но во мне сила семи начал чародейства. Вряд ли что-то сможет меня удержать.

 

Когда Хонджун попытался встать, чтобы закрыть собой Пака, жрец на его попытки лишь горько усмехнулся.

 

— Сэр Ким Хонджун, — растягивая гласные, протянул он. — Я совсем не хочу тебя убивать. Ты ведь столько лет был мне другом.

 

— А был ли ты им для меня? — фыркнул рыцарь, чувствуя, как земля медленно уходит из-под ног. Он был вымотан бессонной ночью, переживаниями, побегом, а теперь еще и ранен, стремительно терял силы и кровь. Санену достаточно ткнуть его пальцем, чтобы свалить с ног.

 

— Вряд ли, — ответил он. — Одного я только понять не могу. Почему мой дар убеждения на тебе не сработал?

 

Сердце Хонджуна дрогнуло. Дар убеждения.

 

Именно Санён там, на поляне у Дороги вечной тоски, пытался убедить его, что Сонхва наложил чары, заколдовал его амулет.

 

Амулет и правда был зачарован. Оберегать рыцаря от чужой магии.

 

— Впрочем, сейчас это неважно, — жрец взмахнул рукой, и неведомая сила отбросила Хонджуна в сторону, впечатывая его спиной в каменный обелиск.

 

Сэр Ким сдавленно охнул, оседая на колени и слизывая кровь с губ. Перед глазами плавали темные пятна от сильного удара головой, и он практически не видел, как жрец наступает на Сонхва.

 

— Хонджун! — испуганно воскликнул Пак и отшатнулся от выросшего перед ним столба огня. — Как ты смеешь осквернять священное магическое место? Первые жрецы смотрят на тебя, ты…

 

— Они смотрят и видят то, чего сами не смогли достичь.

 

— Магией нельзя убить, — донесся до ушей рыцаря голос Сонхва, а потом в небе внезапно громыхнул гром.

 

— Ты прав, — откликнулся Санён. — Но из нас двоих безоружен ты. Наверное, это самый большой твой страх, верно? Погибнуть именно от его меча.

 

Хонджун моргнул, стараясь отогнать завесу темноты, и облегченно выдохнул, когда маленькие желтые светлячки закружили вокруг него, медленно снимая тупую боль. Пак взмахнул рукой, и молния ударила прямо перед ним, заставляя Санёна от неожиданности отступить. Он нахмурился, сжимая в руке меч Кима.

 

— Точно, ты ведь тоже жрец. Твоя сила больше, чем у обычных колдунов. Но этого далеко недостаточно.

 

— Неужели?

 

Глаза Сонхва засверкали ясным янтарем. Порыв ветра толкнул Санёна в грудь, но тот легким движением руки успокоил бушующую против него стихию. Этой секунды промедления хватило Хонджуну, что во время их короткого разговора смог подняться на ноги и поднять отброшенный кинжал, дабы подобраться к жрецу со спины.

 

Магией нельзя убить.

 

Но её можно направить.

 

Жрец ахнул от пронзившей его тело боли, когда лезвие его собственного ножа воткнулось ему под ребра. Меч выскользнул из пальцев в тот момент, когда снова раздался гром в небе.

 

— Хонджун, отойди!

 

Но он не успел.

 

Яркая вспышка молнии ударила прямо в то место, где стоял Санён. Хонджуна волной отбросило назад, выбивая из груди весь воздух.

 

Минуту в его ушах звенело, а перед глазами стояла кромешная темнота.

 

Он не видел, как Сонхва отмахивался, как от настырных мух, от семи маленьких серебристых огоньков, что так упорно летали вокруг него. Но слышал, как его любимый человек плачет, падая рядом с ним на колени.

 

— Нет-нет, — бормотал чародей, не зная, где ему коснуться Хонджуна, чтобы не причинить тому боль. Все его тело было сплошной гематомой, залитой кровью. — Я не… боже… мои силы… ну пожалуйста…

 

Рыцарь хотел сказать ему, чтобы тот перестал плакать, ведь все с ним в порядке, просто немножко тянет в мышцах, но изо рта вырвались только хрипы вместе со струйкой крови.

 

— Почему эти силы могут убивать, но не спасать?!

 

Хонджун вздрогнул под холодными пальцами мага, что осторожно, практически не касаясь, водил по его лицу.

 

— Ты спас меня, но почему я не могу спасти тебя? — плакал Сонхва, прижимаясь губами ко лбу его любимого рыцаря.

 

Никто из них не видел, как маленькие серебристые огоньки разлетелись в разные стороны. И только один, дрожа, висел над головой Пака, пока из груди Хонджуна не вырвался последний вздох.

 

— Я тоже люблю тебя, слышишь? Очень сильно люблю.

 

 

 

♔♔♔

 

Ёсан вскочил на ноги, когда его грудь на секунду будто сдавило в крепких тисках, а потом воздух поступил внутрь, опаляя легкие. Сердце забилось быстрее, гонимое испугом в пятки. Юноша больно кусал губы, сжимая в ладони такой драгоценный для него изумруд.

 

— Сонхва, — прошептал Кан, прикладывая камень к губам.

 

Он так боялся, что его сон сбылся.

 

Он слышал, как звенели колокола тревоги. Он надеялся, что Хонджун одумался и спас его друга. Но вот сейчас полдень, и весь магический мир потрясла новость об очередной смерти жреца.

 

Джуён споткнулся на лестнице и чуть не влетел носом в каменную стену, когда в его голове внезапно раздался звон. Туман, опутывающий его сознание, внезапно рассеялся. Юноша чувствовал себя так, будто проснулся после долгого сна, в котором он присутствовал, но был лишь сторонним наблюдателем.

 

Ёнхун, следующий за ним следом, стоял в той же позе, прижимая пальцы к вискам.

 

— Что это было сейчас? — удивленно произнес он, но принц не удосужился ответить.

 

Чуть толкнув рыцаря плечом, он бегом промчался по лестнице обратно вниз, зная, что лишь один человек сможет дать ему ответы на все вопросы.

 

— Либо ты прямо сейчас расскажешь мне, что произошло, либо вместо Пак Сонхва к столбу будешь привязан ты. Выбирай, — отчеканил он, стоя перед камерой Ёсана.

 

Зрячий с надеждой в глазах подошел ближе.

 

— Сонхва сбежал?

 

— Я думал, ты знал об этом, — нахмурился Джуён. — Хонджун помог ему сбежать. Но сейчас вопрос не об этом. Я приходил к тебе месяц назад. Тогда ты сказал, что во мне что-то сидит, и я должен бороться с этим. Что это было, Кан Ёсан? Про что ты говорил?

 

— Я говорил, — медленно повторил зрячий, сведя брови к переносице, будто не понимая, о чем идет речь. Потом его зрачки расширились, а изо рта вырвался пораженный вздох. — Ли Санён! Это был Ли Санён! Он же… вот же чертов жрец…

 

Ёсан продолжал тараторить что-то о том, как он раньше не догадался, ведь на нем был талисман, его никак не могли околдовать или стереть память магией. Просто последний жрец был очень осторожен и умен, свои ловушки он расставлял не сам, а через других людей.

 

— Я знаю, что у вас много вопросов, Ваше Высочество, — произнес Ёсан, когда Джуён уже самой настоящей грозовой тучей нависал у решетки. — И я готов ответить на них все. Но для начала… Нам необходимо кое-куда отправиться.

 

Наследный принц Эйдлина спрашивал себя каждую милю пути, зачем он согласился на эту странную поездку продолжительностью в целый день быстрой езды верхом, пока Ёсан не привел его к берегу очень мутной темной воды. Джуён спешился, хмурым взглядом взирая на небольшой островок.

 

— Ну, и что там?

 

— Я пока сам не знаю, — уныло откликнулся зрячий. — Нам нужна… лодка или что-то такое, чтобы добраться туда. Моста здесь нет, к сожалению.

 

Однако упомянутый им мост появился прямо из-под воды, стоило принцу подойти прямо к краю берега. Джуён приподнял брови, смотря на Ёсана с немым вопросом в глазах. Тот только хлопал ресницами.

 

— Поразительно. Остров восьми звезд готов принять вас, — с неким благоговением произнес он и рукой указал на каменную дорожку. — Ступайте первым. Я прямо за вами.

 

Любой, кто знал наследного принца, был осведомлен о его отношении к магии. Он её не боялся, не ненавидел, а искренне пытался понять и принять в своем сердце. Он отворачивал голову каждый раз, когда стук барабанов на казнях учащался, а люди в ожидании умолкали. Он ругал самого себя за слабость, за невозможность перечить отцу в мнимом стремлении последнего избавить мир от колдовства.

 

Но после того, как Хонджун влетел в его покои сегодня, с лицом человека, готовым самолично отправиться под плаху смерти лишь бы его любимый, чародей, был жив, Джуён понял, что он слишком многого боялся.

 

Поэтому его нога смело опустилась на мокрый камень, а походка его была тверда и уверенна.

 

Ёсан знал, что Сонхва жив. Он понял это, когда принц пришел к нему, явно свободный от чужого влияния, и потребовал ответы на вопросы, которые он задал еще давно. Что ж, теперь он был готов их получить.

 

Над Островом восьми звезд шел дождь.

 

Джуён замер, стоило его ногам утонуть в траве, и с испуганным удивлением смотрел на мага, что сидел на земле, держа в руках тело его друга. В центре круга, созданного восемью обелисками, зиял черный обгоревший след от удара молнии.

 

— Что… что здесь произошло? — тихо выдохнул он.

 

Сонхва поднял свое заплаканное лицо, окинув прибывших печальным взором. Колени Ёсана дрогнули, и он чуть не упал на землю, заметив, сколько боли было в глазах его друга.

 

Вечно темные, изредка сверкающие янтарным проблеском, радужки глаз заволокло темным синим цветом.

 

 

 

♔♔♔

 

Будильник пищал, являя взору крупные цифры на табло. Но Сонхва уже давно не спал. Он лежал на животе, обняв подушку и смотря в окно, где с глубокой ночи шел сильный дождь.

 

Начинался новый день. Очередной день в полном одиночестве.

 

Смерть Санёна на Острове восьми звезд и нахождение в этот момент Сонхва рядом повлекло для последнего кое-какие последствия. С трудом Пак смог отбиться от чужих магических ядер, не дав им укорениться в своем теле. С самого детства презирающий свои способности, он точно не был готов к получению такой безграничной силы. Точно не тогда, когда взгляд его был прикован к телу его любимого человека, из которого медленно вытекала жизнь.

 

У них было так мало времени. Слишком мало для тех, кто большую часть времени ненавидели друг друга и осознали свои чувства только в самом конце их совместного пути.

 

Случайно ли или это было прописано судьбой, но ядра семи жрецов, не получив должного пристанища в теле Сонхва, разлетелись по миру. Цикл перерождений снова был запущен.

 

А сам Сонхва, которого немного коснулась великая сила, обрел бессмертие. Маги сами по сущности своей были долгожителями. Все жрецы обладали даром бессмертия, но это не значит, что их нельзя убить. Однако ни один из них не сравнится с Паком, что жил на земле уже больше девятисот лет.

 

Изменился не только цвет его глаз. Чародей тоже поменялся.

 

Когда принц Джуён давал ему слово, что все в Эйдлине изменится для магов, Сонхва ему не поверил. Но он поверил Ёсану, который изъявил желание остаться в королевстве и помочь наследнику справиться со всеми сложностями, которые только могут возникнуть у правителя.

 

Сонхва помнил, как снял с шеи Хонджуна амулет перед тем, как они похоронили его. И как заговаривал новый камень для принца тоже.

 

Все остальное было как в тумане. Бесконечные путешествия, лица, звуки, голоса, новые места. Все это сливалось в сплошное пятно и совсем не откладывалось в памяти. Утонув однажды в тоске по человеку, которому он сквозь страх и риск доверился, открыл душу и сердце, Сонхва не хотел снова падать на такую глубину. Поэтому он задвинул свои чувства подальше, в самый темный уголок своего сознания.

 

Прошло сотни лет, и королевства Эйдлин и Циркан были стерты с лица земли. И только в памяти Пака и новых жрецов осталось напоминание о чудесном месте, где люди и чародеи жили в мире. Король Ли Джуён потратил много сил и времени, чтобы поменять устои, что так кропотливо закладывал его отец. Но, имея по правую руку от себя советника в лице зрячего, он определенно заслужил доверие магического народа и их веру на лучшую жизнь.

 

Сонхва лишь один раз вернулся в Эйдлин за все эти годы. Чтобы проводить своего самого близкого друга в последний путь. Ёсан прожил долгую счастливую жизнь, пробыв советником не только Джуёна, но и его сына, что занял место правителя после смерти отца и шел по его стопам.

 

Все остальное время он просто скитался по миру. Не было больше ни в одном перерождении жрецов такого же безумца, жадного до силы и власти, как Ли Санён. Поэтому и у Пака не было необходимости присматривать за ними. Изредка он ощущал присутствие другого основателя где-то поблизости, но никогда не встречался с ними лично.

 

Даже если мир рухнет, Сонхва не вмешается, чтобы помочь ему выстоять. У него больше не было на это сил.

 

У Пак Сонхва была своя дорога вечной тоски. Ни в какой сравнение не пойдет с той замороженной рекой, что высохла много лет назад.

 

Столько лет он боялся своего дара, не мог смириться с тем, кем он является. Становилось легче, когда Ёсан был рядом, отчасти понимая чародея, ведь он тоже был частью магического мира. Но почему-то только рядом с Хонджуном душа и сердце Сонхва были спокойны на протяжении того судьбоносного месяца.

 

Было уже почти десять, когда юноша стоял у зеркала и поправлял свой воротник. Он уже безбожно опоздал, но знал, что Уён его прикроет на работе, если начальник решит неожиданно наведаться. С тяжелым вздохом Сонхва вытащил из выдвижного ящика коробочку с линзами. Он привык прятать синеву своих глаз так же, как улыбаться, когда внутри все горит от боли.

 

Дорога до библиотеки была быстрой. По пути не попалось ни одного красного светофора, как будто сама Вселенная пыталась быстрее довезти юношу до места назначения.

 

Когда Сонхва припарковался и вышел на улицу, в окно библиотеки он увидел Уёна, что радостно ему помахал и, кажется, был ни капельки не зол на своего коллегу, что решил опоздать почти на час, даже не предупредив об этом. Прикусив губу, Пак подумал, что обязательно купит ему кофе в качестве извинений.

 

Все мысли вылетели из головы, стоило двери в библиотеку со всего размаху открыться, когда нога Сонхва только опустилась на ступеньку, чтобы подняться на крыльцо. Таинственная аура вскружила сознание Пака.

 

Юноша, выскочивший на улицу, тяжело дышал, низко склонившись, одной рукой опираясь о собственное колено, а второй держась за ручку двери. Пак нелепо моргнул и слабо похлопал незнакомца по плечу.

 

— Вы в порядке?

 

— Нет. Абсолютно не в порядке.

 

Голос буквально выбил почву у чародея из-под ног. А стоило незнакомцу поднять голову, как сумка выскользнула из ослабших пальцев, с глухим стуком упав на землю.

 

— Мне кажется, я сейчас умру от счастья, — прохрипел Хонджун, щуря глаза, из которых по щекам лились слезы.

 

Сонхва каждую ночь, когда ложился спать, вспоминал его лицо и его голос. Он так сильно боялся забыть его, отпустить из своей памяти. Потерять. Так боялся, что совсем не был готов к тому, что когда-нибудь они снова встретятся.

 

— Ты… Неужели…

 

Хонджун засмеялся сквозь слезы, отпуская несчастную ручку и позволяя двери за ним захлопнуться. Он сделал шаг навстречу обескураженному юноше, из-за чего Сонхва невольно отступил, сходя с крылечка, а сам Ким остался на ступеньке, смотря на него немного сверху вниз.

 

— Три перерождения… После Санёна это ядро побывало в трех перерождениях, чтобы в этой жизни сделать жрецом меня.

 

Сонхва в удивлении приоткрыл рот. Жрец. Хонджун теперь был жрецом.

 

Аура, что он почувствовал… Разве такое возможно? Неужели судьба решила сжалиться над ними?

 

Сонхва не заметил, как слезы потекли из его глаз, пока теплые пальцы его любимого в прошлом рыцаря не коснулись мокрых щек.

 

— В прошлой жизни я сказал, что люблю тебя, — прошептал он, приподнимая лицо Пака. — И в этой я от своих слов не отказываюсь.

 

— В прошлой жизни я сказал, что тоже люблю тебя. Но ты меня уже не услышал.

 

— Зато слышу сейчас.

 

Уён, прилипший к окну, уже хотел вылететь на улицу и надавать тумаков неизвестному ему парню, что довел до слез его милого коллегу, пока не увидел, как эти двое крепко обнимаются и горячо целуются. Со вспыхнувшими от смущения щеками он резко отвернулся и носом влетел в чью-то грудь перед собой.

 

— Прошу прощения, — пробормотал он, кланяясь в вежливом поклоне.

 

— Все в порядке, — откликнулся улыбчивый парнишка, являя взору книгу, что держал в руках. — Просто за стойкой никого нет, а мне нужна эта книга.

 

— Конечно. Пройдемте за мной. Как ваше имя?

 

— Чхве Сан.

 

У них было так мало времени. Слишком мало для тех, кто большую часть времени ненавидели друг друга и осознали свои чувства только в самом конце их совместного пути. Зато сейчас у них было все время этого мира.

Примечание

  1. Грифон - мифическое крылатое существо с туловищем льва и головой орла.
  2. Мантикора - мифическое существо, чудовище с телом льва, головой человека и хвостом скорпиона; иногда его изображают с крыльями.
  3. Гидра - змееподобное многоголовое чудовище.