— Твою мать, да где же они? — тихо ругается носящийся по квартире парень. Он перевернул всю квартиру вверх дном, но нужный предмет никак не хотел находиться, умело скрываясь где-то, где Ким их оставил. — Давай же, блин...
На телефон приходит очередное сообщение от Чимина, который потерял его в универе и ждет с минуты на минуту, Тэхен уже готов поставить его на беззвучный, чтобы сосредоточиться и вспомнить, куда он вчера ночью положил чертовы ключи.
Проспал, не завел будильник, зайдя по пьяни домой, да так и грохнулся на пороге не в силах даже дойти до кровати. Потом, конечно, проснулся посреди ночи немного протрезвевший, и ползком добрался до мягкого матраса. А утром понял, что потерял где-то во всем срачу ключи. Чистоплотностью Тэхен не отличался, хотя за собой следил, чтобы все было чистенько и стерильно, но в квартире дела обстоят немного иначе. Вечно разбросанная одежда то на стуле, то на шкафу (а не в нем), то даже на полу — обычная картина, которую видит он, и Чимин, читающий нотации ему о важности чистоты в жилище, злости домового и бла-бла-бла.
Уже отчаявшись и готовясь к провалу, он собирался достать из кармана джинс телефон, но зачем-то полез в другой карман (как сердце чуяло) и нащупал связку искомых ключей. Облегченно вздохнув, накинув сверху куртку и закинув рюкзак на плечо, Тэхен на радостях и панике выбегает из квартиры, на всех парах несясь по лестничному пролету на улицу. Благо его квартира находится не далеко от университета, всего в паре кварталов от его многоэтажки, а потому бежать приходится не так далеко. Легкие дерет, конечно, дико, будто он курит по несколько пачек сигарет в день. Ким не приучен к такими марафонам, по состоянию здоровья он не может заниматься физическими нагрузками слишком долго, сразу начинает задыхаться от кашля и падать от потемнения в глазах, поэтому прибежать, хоть и опоздавши, на пару и при этом не рухнуть на пороге мешком картошки, стало одним из немногих его достижений. Тихо прошмыгнув на ряд повыше, где светилась чуть ли не неоном розовая голова друга, Тэхен плюхается на место рядом, пока преподаватель продолжал, не отвлекаясь, вещать материал. Куратор его конечно по головке не погладил за опоздание длиной в первую пару, длинную перемену и половину второй, но и его можно задобрить, купив еду в кафетерии.
— Я смотрю, все не так печально, как ты говорил, — поставив локоть на стол и расположив на ладони голову, Чимин повернулся лицом к Киму.
— Нормально, — Тэхен пытается перевести дыхание, мысленно молясь, чтобы ингалятор был с собой, а то он точно помрет на месте от удушья.
— О, даже говорить научился. А то ночью, когда ты соизволил мне позвонить и сказать, что съебался под шумок в другой клуб, изрек что-то типа... «Бля, прости меня, душу грешную, тебя не достойную. Я походу, потерялся в другом клубе. Люблю тебя, береги свой сладкий зад», — еле разборчивым голосом спародировал Пак друга. — Свой бы поберег, — усмехается весело, выйдя из роли.
Тэхен пользуется ручным ингалятором, и выдыхает спокойно. Такие активности не для него.
— Ну что, — говорит Пак, идя с другом по коридору в сторону следующей аудитории, — каким ветром тебя занесло-то туда? — имея в виду клуб в другой части района, где и «потерялся» Ким ночью.
— Вообще не знаю, — изумленно говорит в ответ последний. — Я че-то тяпнул перед выходом, потом еще немного и еще, короче бутылка игристого, оставленного на день Святого Валентина ушла в небытие, — только по этому описанию дел Чимин понимает, что друга унесло задолго до их запланированной встречи. — А потом я вызвал такси и... приехал туда.
— Слушай, «занести», — выделяет, — в чуть ли не самый пиздатый клуб не может. Ты уверен, что это таксист ошибся, а не ты сдуру спьяну брякнул ему не тот адрес?
— В любом случае, мы это уже не узнаем, — пожимает плечами и проводит рукой по высветленным, окрашенным в голубой волосы. Цвет почти смылся, корни чуть отросли. — Надо бы обновить, — говорит, вытягивая пряди челки пальцами, чтобы увидеть их.
— Да не, вроде пока терпимо, — оценивает Чимин.
— Тебе — да, а меня кумарит, что я хожу как облезлая курица с отросшими корнями.
— Ладно, не ссы, вернем твою голубизну на выходных.
Спустившись со второго этажа, они выходят в просторный холл, где половина потока собралась как минимум, как максимум — третья часть всех студентов со всего корпуса. Кто-то стоит компанией общается, кто-то смотрится в зеркало, висящее у раздевалки, поправляя излишки макияжа и прилизывая торчащий волосок, выбившийся из прически, а некоторые, пронеся еду из кафетерия, стояли и разносили запах кофейных зерен и свежей выпечки, от которых слюнки текут сразу же, особенно у Тэхена, не успевшего не то что покушать перед выходом, даже попить не попил нормально. Второй курс и его — третий собрались здесь, как и происходит почти на каждом перерыве, мозоля друг другу глаза, окидывая завистливыми, высокомерными или даже влюбленными взглядами. Тэхен не понимал их, зачем так смотреть на людей, которых не знаешь и с которыми в дальнейшем вряд ли встретишься. Простые рамки приличия хотя бы быть должны у каждого, но проблемы чужого воспитания его не касаются. Мимо них с Паком проходит компашка старшекурсников в сторону выхода из корпуса — покурить. Их никто не останавливает: некому и незачем. Хотят губить свои легкие — флаг им в руки. Тэхен же таким удовольствием (сомнительным) побаловаться не может из-за астмы, начавшейся в подростковом возрасте. Проявляется только при больших физических нагрузках, поэтому танцам, спорту и подобным активностям Ким грустненько помахал рукой, чуть не задыхаясь от приступа кашля, накрывшего его в один из уроков физкультуры в школе.
С Чимином они познакомились на первом курсе, да так и (спились) спелись на одной из церемоний посвящения. Дружат вот уже три года, знают друг о друге все и даже чуть больше, готовы подставить друг другу плечо, чтобы поплакать и руку помощи, чтобы прибрать в квартире Кима.
Парни планируют сесть на привычное для них место, а именно лавочку возле раздевалки, которая обычно пустует, и этот раз не исключение, вот они и эксплуатируют ее. Общаются до тех пор, пока Тэхен не вспоминает, что в кармане оставил флешку с презентацией для пары, которая у них будет через полчаса, и идет к куртке за ней. Выйдя из раздевалки, он уже хочет со смешком сказать Паку, что еще и конфетку нашел там, но его на ходу подхватывает за талию чужая сильная рука, и развернув его тушку к себе, ее хозяин вгрызается губами в губы Кима, оставив приветственный недолгий, но тягучий и достаточно приятный поцелуй. Тэхен, ровно как и сидящий Пак, ахуел от такого поворота.
— Ого... — выйдя из оцепенения говорит первый, смотря на парня, проявившего сие действие. У него привлекательные черты лица, темные струящиеся легкими волнами волосы, чуть прикрывающие уши, цепкие, как оказалось, руки, несильно прижимающие его за талию к себе и ослепительная соблазнительная улыбка с небольшим прищуром глаз. Парень явно рад их встрече. — Интересно получается, — широко открыв глаза, издает нервный смешок, а незнакомец усмехается на его растерянность. — А ты... кто? — неуверенно спрашивает.
— То есть, в смысле? — продолжает улыбаться, не понимая, что улыбаться не чему.
— В прямом, — старается звучать мягче, но внутри все взрывается от плеснувшего в крови адреналина. Он всеми силами пресекает желание на повышенных тонах возмутиться. — Если это такой новый вид знакомства, то ты очень оригинален в своей подаче.
— Погоди, постой, ты не помнишь меня? — его рука медленно сползает вниз, хватка ослабляется, и он ее убирает окончательно. На лице от улыбки остается только тень.
— А должен? — неуверенно вскидывает брови к линии роста волос, наклонив голову чуть в сторону.
— Жемчужная Лагуна, ты, я, — перечисляет, уже и у него нервный смешок напрашивается от такой абсурдной ситуации, — может продолжение вечера?
Честно, у Тэхена в голове обезьяна с тарелками кульбиты совершает в данный момент. Ладно, понятно, что они могли встретиться в том самом клубе, куда его завез таксист по ошибке (или по пьяному бреду Кима), но начиная с приезда туда, Ким помнит только два стакана маргариты и заевшую в голове «женапу, женапу, нупаси» от которой его понесло на танцполе. Ну может еще послевкусие случайного перепихона в причинном месте ощущалось с утра, когда он, будто клюнутый петухом туда же, подорвался, чтобы собрать монатки и побежать в универ. Не нужно быть гением, чтобы сложить дважды два и понять, что провел свой воскресный вечер он именно с вот этим чудом в мартинсах, стоящем перед ним с непонятливой миной на лице. У Тэхена лицо сейчас не лучше, он в ахуе. И ему даже немного стыдно, что он не помнит его и... всего остального. Парень перед ним очень привлекательный, с прекрасными параметрами и очень даже во вкусе Кима. Даже мартинсы носит, от которых он крышей едет.
— А-а-а-а... — протягивает Тэхен, пытаясь хоть как-то уйти от неловко нависшей паузы. — Не признал сразу, извини, — улыбается натянуто, по-настоящему неловко заведя руку за затылок. — Сам понимаешь, перебрал, временная амнезия.
— А, да, — понятливо усмехается, и видно, как расслабляются плечи, скрытые тканью черной кофты, от облегчения. — С кем не бывает.
Тэхен очень хочет надеяться, что на этом их неожиданная встреча закончится и больше они не пересекутся, но...
— Не хочешь сегодня сходить куда-нибудь после пар? У тебя их вроде три сегодня? — прищуривается, уточняя.
— А... э... да.
— Окей, тогда после этой пары, я буду ждать тебя у ворот. Увидимся, Тэхен, — коротко улыбнувшись одним уголком губ, отдаляется к своим друзьям. Господь, даже имя его помнит!
— Ага, — только выдавливает из себя Ким, тупо смотря ему вслед, а как опоминается, садится обратно к Чимину, уже не помня, от чего хотел усмехнуться, когда выходил из раздевалки.
— В голову ничего, кроме как «ахринеть» не лезет, — сходу говорит розоволосый, стоит Киму приземлиться рядом. — Это че было, королева танцпола? — смеется и смотрит с огромным интересом, требуя рассказа и пояснения за то, что он сейчас видел и слышал.
— Блин, самому бы знать, — Тэхен в шоке проводит рукой по волосам, пропуская их сквозь пальцы, и смотрит куда-то в плитку на полу.
— Так, я понял, что у вас что-то было в Жемчужной Лагуне, но то, что он предложил тебе куда-то сходить это уже интересно.
— Чимин, веришь, нет, я вообще ничего не помню, кроме той тупой песни, которой ты мне мозг чайной ложечкой выедал всю неделю.
— Это которая «женапу, женапу, че-то там»?
— Да.
— А, ну она классная, — усмехается, довольный тем, что подсадил друга на нее, и тот, скорее всего, тусил под нее в клубе как в последний раз. — Больше ничего?
— Я даже имени его не помню, — искренне негодует, самому себе поражаясь. — Жульен, Жан, — перебирает тихо себе под нос.
— Почему Жульен? — снова смеется парень.
— Потому что «женапу» блять! — взрывается, потому что в голове правда ни одного нормального имени не вспоминается, а уж того, которое носит парень кореец, он не вспомнит никогда. Не в этой жизни. — Бли-и-ин, — удивленно говорит, отлипая от затылка, когда приходит осознание. — Это я сейчас согласился на встречу с ним, которая будет через полтора часа?! — поворачивается с ошарашенным лицом на Пака, смотрящего с дружеской усмешкой на него. Подтверждающий кивок заставляет жалобно заскулить. — Почему не остановил?
— Откуда ж я знал, что ты включишь сомнительную актерскую игру и согласишься с ним пойти куда-то?
— Это... полный трындец.
— Ничего, — закидывает руку на плечо Киму, приобнимая, — у тебя есть еще целых полтора часа, чтобы подойти, все объяснить и вежливо отказаться.
— Ага, щас прям! И упустить такого красавчика? — Тэхен смотрит на Пака как на дурака, а после видит его вскинутую скептически бровь и, сделав страдальческую гримасу, поскуливает. — Чимин, ну он прикольный, чисто на вид. Я даже хвалю себя за то, что даже в не держащем себя состоянии, я не выбрал кого попало. Он даже мартинсы носит, — шепотом добавляет, восторженно вылупив глаза, — как сердце чуяло!
— А, ну тут да, без вариантов! — с сарказмом говорит.
— Чимин, как мне вспомнить его имя? Меня только это волнует, — хватает друга за ладони, приподнимая их перед собой, в молящем помочь жесте. — Ты же у нас хакер, придумай что-нибудь.
— Слушай, найти его страничку в инсте не проблема, но не факт, что там будет упоминание его имени.
— Может ты с кем-то из его группы знаком? Ну проверь все свои универские связи, помоги по старой дружбе, — и чуть ли не глаза кота из Шрека не делает, выпячив нижнюю губу. И добивает фирменным: — Пожа-а-а-а-алуйста, — после такого Пак всегда сдается и делает все, чего просит младший. Хотя он итак собирался помочь, но это вторичное.
— С тебя конспекты, разборчивые, — выделяет, указывая пальцем на Кима. — Преподу если что скажешь, что у меня обострение поноса и я застрял в туалете, — усмехается придуманной отговорке, зато действенной.
— Спасибо, спасибо, спасибо, — тянется и крепко стискивает в объятиях свою розовую зефирку.
***
На паре за десять минут до звонка Тэхену приходит сообщение какаотолк с именем парня, которого зовут не Жульен и не Жан, а Чон Чонгук. У Кима камень с плеч валится в пятки, а легкие будто работать лучше начинают, потому что чувство, будто дышать легче стало. А потом он заходится в кашле, мысленно проклиная эту обманчивость организма.
У него вспотели ладошки, пока он надевал в раздевалке куртку, пока писал Чимину слова благодарности и причитал, что с него бутылка его любимого ликера и рафаэллок к ним, и пока опускался по лестнице на улице тоже ощущал неприятную влажность (а потом еще и холод от ветра) в карманах. У ворот, как и было договорено, стоит Чонгук, смотря в телефон и что-то там листая, но убирает его, когда Тэхен приближается неторопливым шагом, усмиряя внутреннее волнение и гулко стучащее сердце, отдающее своими ударами в ушах. Он пытается выглядеть максимально непринужденно, хотя внутри бушует такой ураган, что стихийные бедствия, происходящие в США, позавидовали бы. Чонгук улыбается, растянув розовые губы, а Киму хочется совершить полицейский разворот и тикануть отсюда куда подальше, но он доходит до парня и даже здоровается с ним, только уже нормально, а не как утром.
Посидеть они решили в небольшой кофейне, славящейся своими потрясающими десертами и хорошим обслуживанием, до которых Тэхену было до лампочки, потому что голос Чонгука и его мимика, когда он что-то рассказывает, — это что-то. Пару раз он даже тактично намекнул, что его несколько смущает то, как на него пялятся смотрят. Как Ким и сказал в своем отчете Чимину, Чона он не помнит и не знает, но он явно в его вкусе, и это «явно» сейчас перетекает в отчетливо видное «отымей меня еще раз, давай прям здесь и сейчас». И теперь помимо «женапу» в голове, там еще и в красивых кадрах снятый в собственной дораме, Чонгук, с красивым освещением а-ля «Эйфория» танцующий и смотрящий на Кима в неоновом свете софитов. А потом его руки на тэхеновой талии, все еще взгляд глаза в глаза, замедленное приближение и...
— Тэхен?
— А? — отмирает Ким, смотря на парня внимательным взглядом, расфокусированным после длительного пребывания в прострации, чуть не роняя ложку без съеденного кусочка тирамису на тарелку.
— Все хорошо? Ты какой-то задумчивый, — Чонгук склоняет голову к плечу, смотря с хитрецой на собеседника, явно что-то подозревая. Смотрит так, будто мысли читать умеет, и увидел все то, что тот себе напредставлял в крашеной голове.
— Задумался просто, забей, — Тэхен улыбается, махнув рукой, и отпивает кофе под пристальным взглядом черных глаз. Честно, старается под ним не подавиться, когда кидает редкие взгляды из-под кружки в ответ. — Нравятся мартинсы? — опять со своими мартинсами, но не может не спросить, когда вопрос так и вертится на языке.
— Знаешь, да, — отвечает, откидываясь назад на спинку диванчика. — Подсел на этот бренд лет пять назад: качественная продукция и стильная. По цене правда иногда жаба душит, а так никаких претензий нет.
— Да, это точно, — усмехается, снова отводя взгляд, опустив голову вниз, и смотря на не разбежавшуюся пенку в своей чашке.
Чонгук не может отвести от этого неловкого смущающегося создания напротив глаз. Помнится ему, прошлой ночью Ким был раскрепощённым, игривым, эластичным как пластилин, готовый гнуться в его руках, развязно двигающийся под клубную музыку, прикрыв глаза, с расслабленной улыбкой, ушедшим полностью в мир расслабления и релакса. Тогда он поманил его, сидящего за барной стойкой, пальцем, сверкая кончиком языка в уголке губ, взгляд был полон похотливого помутнения. А руки, оказавшиеся потом у Чона на плечах, оказались ловкими и проворными, проникающими сразу под черную рубашку, очерчивающие кубики пресса, пуская разряд тока по коже и мурашки по бокам и спине. Такой Тэхен был эмоционально развязный, соблазняющий каждым своим действием, горячим шепотом на ухо, а когда сказал, что не отказался бы от пальцев в себе или чем покрупнее, Чонгуку снесло голову окончательно.
Ким тогда и сейчас как два совершенно разных персонажа из параллельных миров, а параллели, как известно, никогда не пересекаются, вот и та былая игривость парня подевалась куда-то. Он сидит тихий, весь такой из себя спокойный, милый, белый и пушистый. Но как говорится, в тихом омуте черти водятся. Черти Тэхена просыпаются, стоит ему малость переборщить с количеством спиртного. Чонгук в полной мере увидел последствия подобных случаев.
Вообще первоначальной целью его было предложить ему снова провести время хорошо и с пользой как ночью, но сейчас ему хочется понаблюдать больше за этой стеснительностью, промелькающей в каждом действии и отведенном взгляде. Ему это нравится, такой контраст умиляет и вызывает сильный интерес узнать, что нужно сделать, чтобы Ким снова раскрепостился.
— Не хочешь выпить? — предлагает Чонгук, а сам выглядит так, будто вынашивает в голове грандиозный план мирового масштаба. Наверное, это и подкупает, а может у кого-то просто мозг отключился и поплыл окончательно от не двойственного приглашения к себе.
— Можно, — с некой загадочностью, все-таки столкнувшись взглядами с парнем. Чон тянет медленно губы в завороженной полуулыбке, будучи удовлетворенным таким внезапным порывом смелости и уверенности в глазах Кима.
***
Едут к Чонгуку домой, в небольшую съемную двухкомнатную квартиру, где все чистенько и прибрано, не в сравнение с жилищем Тэхена. По дороге зашли в магазин накупив... кхм... много всего из чего можно намешать потом еще больше. У Тэхена от всех бутылок глаза разбегались, думал, сопьется вусмерть, сразу отправится в нирвану и вырубится где-нибудь на чужом полу. Но Чонгук заказывает им еды на дом, и быстренько соображает первичные закуски, чтобы они хотя бы не так быстро наклюкались. Тэхен незаметно выдохнул, а когда услышал разговор Чона с оператором, так и вовсе разразился звонким смехом. Чонгук тогда для удобства положил телефон на громкой связи на стол, и у него спросили, присоединится ли к нему кто-нибудь.
— Блять, я надеюсь, что нет, — усмехнулся он тогда этим и рассмешив и гостя, и оператора.
Пока ждали, Чонгук намешал им «куба либре» из ликера, найденного с какого-то праздника, и колы, украсив все кубиками льда и дольками спелого лимона. Разгоняться так с пинка. Напиток пошел хорошо, сладковатый, ненавязчиво оседающий на языке, приятно согревал горло и внутренности, медленно разгоняя кровь. А когда еду привезли, парни уже спокойно беседовали на разные темы, язык Тэхена с каждым глотком развязывался больше, как и он сам, как и узелок на шее, не дающий спокойно дышать в кафе. Тэхен определенно пожалеет о своем двухдневном запое, его лечащий врач тоже даст затрещину на приеме, но как тут отказаться, когда такой аппетитный во всех смыслах бармен готовит такие умопомрачительные напитки? Вот и Ким не знает как.
Чонгук, сидя на диване, подогнув одну ногу под себя, а другую поставив на мягкую обивку, закинул локоть на колено, слушая рассказ Тэхена о том, как он один раз перебрал и поехал в Дэгу к родителям в середине семестра, за что получил такой нагоняй, что мама не то что не горевала, а напутствующих слов сказала, переплюнув отца. Чон увлеченно слушал, пока парень не начал временами одергивать ворот белой футболки из-за жары, хотя в комнате, да и квартире в целом, температура была средняя, которой чтоб ужариться, нужно сидеть как минимум в свитере.
Flawless - The Neighbourhood
Тэхен сидел в метре от него на том же диване, а потянувшись к столу, цепанул шпажку с фруктами, после чего обхватив губами ее край, стянул сладкие кубики себе в рот, не видя при этом, как Чонгук, зациклив взгляд на этих манящих, наверное теперь сладких от сока и алкогольных примесей губах, сделал еще один глоток «голубой маргариты», что плескалась и в чужом бокале, идеально по цвету сочетаясь с волосами парня. Тэхен блаженно прикрывает глаза, с наслаждением жуя фрукты, и откидывает голову назад на спинку дивана, даже не представляя, что в чужих глазах выглядит подобно восьмому чуду света.
Чонгук губы поджимает, смотря, как дергается чужой кадык, когда парень сглатывает, думает, что его теория оказалась верна, и Ким действительно сильно меняется, когда под градусом, и это заводит. Его поведение заводит, его тонкие пальцы, аккуратно обхватывающие еще одну шпажку, его выражение лица и его низкий голос. В одном человеке сложились противоречивые два образа, сменяющие друг друга в определенных условиях, меняя хозяина почти до неузнаваемости. Это пьянит лучше любого алкогольного коктейля, дурманит сильнее запрещенных веществ, и нравится до чертиков, что не хочется отказывать себе в удовольствии, смотреть и слышать это создание. Но хочется ощутить. Ужасно, до покалывания в пальцах хочется коснуться бархатной карамельной кожи, провести по ней, пока каждому ее участку и доставить максимально приятные ощущения от ласки губами на теле.
Тэхен открывает глаза и поворачивает так же откинутую голову в сторону Чонгука, играет в гляделки, как тогда в «Жемчужной Лагуне», только пальцем не манит: парень и так достаточно близко.
Никто не знает, кто потянулся первым, но оба помнят, как губы слились в глубоком тягучем поцелуе, как соприкоснулись языки, переплетаясь между собой, распаляя этим только сильнее. Стаканы отставлены на стол, дневная скромность тоже, остается только совместное желание, которым горят и Чон и Ким. Мозг Тэхена мгновенно отключается, стоит парню захватить его губы в плен, смять сначала нежно, потом проникнув глубже, и этим заставить его обвиснуть почти в воздухе, если бы рука Чонгука не оказалась на талии, как утром: так же нежно, пробираясь за спину, чтобы удобней положить на мягкую поверхность. Чонгука ведет от одних поцелуев, но, оторвавшись от фруктовых губ, спускается дорожкой из поцелуев к шее, всасывает участки тонкой кожи, после чего, скорее всего следы останутся, чувствует ее вкус и не может остановиться, снова и снова оставляя свой след на Киме. В какой-то момент тот не сдерживается и на выдохе стонет, пуская снова мурашки по чужому телу, и давая Чонгуку прочувствовать дрожь под губами. Он так же прекрасен, как Чон и запомнил.
Молча встав и потянув Тэхена как тряпичную куклу за руку за собой, Чон отводит его в спальню, где они сразу перемещаются на кровать. Не успевает он следом за Кимом залезть, как его за грудки притягивают к себе и несдержанно целуют, натягивая ткань кофты так, что та чуть ли не трещит по швам. Причмокивающие звуки заполняют тишину комнаты, соревнуясь с шуршанием постельного под коленями. Тэхен спускается руками, чтобы подцепить край чужой кофты и потянуть вверх, разорвав поцелуй, стремительно снимает и свою футболку, чтобы больше не отвлекаться и вновь припадает к открытым губам. Игриво кусает, самодовольно улыбаясь, и чувствует крепкую хватку на ягодице, вызвавшей еще один несдержанный стон.
Блядство.
Чонгук опираясь ладонями вперед, напирает, укладывая нетерпеливо парня на простыни, на момент оторвавшись, и заглядывает в наполненные похотью и желанием глаза, видя в них искорку сумасшествия, и завороженно улыбается, видя как в ответ губы Кима так же растягиваются, обнажая ровный ряд зубов. Тэхен лежит такой красивый и открытый, готовый ко всему, от этого становится больно в паху, и нетерпимо внутри. Розовых губ мало. Они не отказывают себе, целуясь много и долго, растягивая мучительно долгую прелюдию, хотя оба возбуждены до предела и чувствуют это. Тэхен снова действует первым, тянется к чужим джинсам, звеня пряжкой ремня, помогает стянуть их вниз, пока ему вздыхают в ухо, целуя невесомо под ним, от чего дрожь пробегает по телу, заставляя волоски встать дыбом. Чонгук помогает и Киму снять брюки, оставляя и его и себя только в белье, ткань которого значительно натянута, причиняя дискомфорт.
— Чонгук, — зовет на полустоне, хватаясь за крепкие плечи, когда его возбужденного члена касаются через боксеры.
— Хочу сам тебя подготовить, — хрипит в районе шеи, целуя под челюстью и слегка кусая подбородок, заглядывает в глаза, освещенные теплым светом лампы, — позволишь?
Тэхен, проведя языком по губам, тянется, почти невесомо касаясь влажных от непрерывных поцелуев губ, давая этим свое разрешение. Чонгук спускается ниже, сняв последний элемент одежды, разводит плавно чужие ноги, наклоняясь и проводя языком вдоль прижавшегося к животу ствола, наблюдая, как в немом стоне открылись чужие губы, и наоборот закрылись глаза, взмахнув длинными ресницами. Парень довольно замер, засмотревшись на Кима, и повторил свое действие, задержавшись на головке, чтобы ее сразу в плен горячего рта захватить, и вытянуть уже протяжный, низкий стон, собравший в себе весь тот спектр эмоций, которые чувствует прямо сейчас синеволосый. Чонгуку нравится его слушать, видеть его реакцию, от этого приятно становится и еще более возбуждает до больного покалывания в члене, к которому просто прикоснуться хочется невыносимо.
Опустившись почти до основания, вобрав в себя почти весь ствол, Чонгук чувствует, как он пульсирует, привкус солоноватости оседает на языке смешиваясь с вытекающей слюной, за счет которой пошлые причмокивания разносятся по комнате возбуждающей музыкой. Тэхен стонет в голос от языка, гуляющего по налившейся кровью плоти, от каждой его махинации и изворота он готов даже несдержанно вскрикнуть от того, настолько хорошо. Его красный кончик проходится по уздечке, заставляя вздрогнуть и поджать пальцы на ногах. Парень уже на грани, крышесносный минет делает свое дело, доставляет нужное расслабление, удовольствие. Но горячие губы спускаются ниже, посасывают в поцелуе-укусе кожу на внутренней стороне бедра, щекоча, но смеяться не хочется, только пьяно улыбаться в ожидании следующего действия, которое не заставляет себя ждать. По колечку ануса скользящим движением мажет кончик языка.
— Господи, блять, — распахнув веки шепчет Ким, схватившись одной рукой за простыни, а другой сжимая темную копну волос, выглядывающую снизу.
Чонгук незамедлительно проводит более уверенно по сжавшимся мышцам, на пробу толкается внутрь, помогая себе пальцем, пока тело парня то и дело ерзает от приятных ощущений. Чон вылизывает его полностью, нигде не обделяет, подмечает даже там территорию, доставляя неимоверное удовольствие, пока у самого член, колом стоящий, больно трется через ткань об матрас. Отстранившись и показательно облизнувшись, Чон просит парня подать ему бутылек с лубрикантом, стоящий на тумбочке. Пока он греет вязкую жижу в пальцах, поднимается, жадно целует, сам постанывает в раскрасневшиеся губы, жарко дышит на них, когда отстраняется и поплывшим взглядом мажет по красивому лицу, божественно красивому.
— Тэхен, — говорит приглушенно, проталкивая палец в пока тугой проход. Ким, одной такой зарывшись в волосах на затылке парня, другую закинув на крепкие плечи, тяжелые веки открывает, смотря выжидающе. Он этими глазами, полными возбуждения и бушующего в зрачках огня, завораживает, заставляет забыть все слова, которые были в мыслях и на языке. — Ты просто невероятный, — выдыхает шумно, наклоняется, снова мазнув по распахнутым губам, шепча уже в них. — Такой горячий, красивый, ты сводишь меня с ума одним своим видом. Твой голос звучит как самая прекрасная музыка, рядом с ним не стоит ни один мировой исполнитель. Они меркнут по сравнению с тобой, — внезапно признается. — Ты заставляешь меня сходить с ума по тебе, даже сам того не зная. Сначала ты такой стеснительный, — внутри чувствует второй палец, от которого губы сильней растягивается, одну из них прикусывают, чуть оттягивая. — А потом ставишь на колени одним только взглядом, манишь без слов, проводя своим блядским языком по губам, вызываешь такое дикое желание, которое никогда не испытывал, — стоит задеть нужную точку на гладких стенках, как парня всего пробирает. Он коротко стонет, неосознанно сжав в кулаке волосы Чонгука, вызвав только хищную улыбку у того. — Ты не представляешь, как у меня сносит крышу от твоих стонов, от поцелуев, от твоих губ, сладких как мед, от всего тебя, Тэхен.
— Тогда покончи быстрее с этим, — намекая на растяжку, говорит, — и выеби меня так, чтобы на ногах не мог ходить, — с вызовом смотрит, возбуждение полностью застелило глаза и разум, не позволяя спокойно функционировать и производить мыслительные процессы. Они ему сейчас даром не нужны, только чужой раскаленный член в себе, и горячие губы на его собственных.
Чонгук, растягивая парня, пока три пальца свободно не двигались, отстраняется, чтобы избавиться, наконец, от белья и смазать колом стоящий член, испытав дикое удовольствие от освобождения и нескольких фрикций рукой. Но медлить уже сил нет у обоих. Добавив еще смазки на пальцы и оставив ее на чувствительном разработанном проходе, подбирается выше, чтобы быть близко настолько, насколько это возможно и плавно ввести ствол наполовину. Тэхен пытается расслабиться, принять в себя всего Чона, немного погодя насаживается сам до конца, от чего Чонгук тихо стонет ему в ухо, обжигая дыханием золотистую кожу. Вопреки приказу Кима он дает ему время привыкнуть, прежде чем начинает сначала медленно, но глубоко толкаться, получая полувздохи как награду, заполняя его полностью. Бархатную кожу ласкает золотистый свет, пока ладони по ней скользят, очерчивая выпирающие ключицы, задерживаясь на алых ореолах сосков. Один из них слабо скручивают, доставляя необычное удовольствие, основанное на не сильной боли, но Тэхену нравится. Он выгибается навстречу, подставляясь под ласки, пока движение бедер Чона становятся быстрее, а толчки более жестче, резче, так как ему нравится, до выбивания всего существа из тела, до красных следов на бедрах. Голос становится громче, чувственней, разносится по помещению, отскакивая от стен и дополняет симфонию из шлепков и редких хлюпаний смазки.
Чонгук останавливается, не выходя из теплого тела, опускается на локти, где его сразу ловят ненасытные клубничные губы, пошло целующие, громко, мокро, так, как это нужно сейчас, чтобы упиться безумством и неутолимым желанием. Тэхен, мысленно дав себе небольшую передышку, помогает Чону закинуть ноги ему на бедра и скрестить на пояснице, после чего он сразу начинает двигаться, сорвавшись сразу на бешенный темп, буквально выбивая каждым толчком стоны из распахнутых уст. Шлепающий звук бедер друг об друга становится в разы громче, как и голоса, звучащие друг для друга. Тэхен глаза жмурит до белых пятен, прислоняется всем телом сильней к парню, чтобы чувствовать его каждой клеточкой тела, пока из него выбивают дух. Даже не коснувшись себя, Ким кончает, пачкая их животы своим семенем, стоны становятся надрывнее, по простате продолжает проходиться покрасневшая головка, не давая передых после оргазма, и ему это так нравится, что подумать страшно. Чонгук над ним горячий с выступившей испариной на лбу, от которой слиплись волосы у корней, его пресс напряжён, выделяя каждый кубик, по которым Тэхен проводит рукой, и выше к чувствительным соскам, коснувшись которых, парень замечает, как шипит Чон, простонав его имя с ноткой мольбы.
Стоит парню чуть замедлиться, Тэхен с силой давит ему на плечи, отталкивая в сторону, чтобы тот лег на спину, и смело оседлать. Чонгук под ним тяжело дышит, волосы местами влажные раскиданы по подушке, глаза блестят, смотря на него. Руки сразу находят его, грубо дернув, укладывая парня на себя, и ворваться бесцеремонно в его рот глубоким поцелуем. Ким, не отвлекаясь, на ощупь находит чужой член, и направив его в себя, плавно насаживается, в унисон застонав в чоновы губы. Он плавно двигает бедрами, погружая возбужденную плоть в себя, с пошлым чмоком отстраняется, чувствуя, что в этой позе он слишком хорошо попадает по простате, отчего почти всхлипывает, пока на него в упор смотрят, тихо постанывая.
— Блять, Чонгук, — стонет, и вгрызается почти в чужую шею, не оставаясь в долгу, покрывает ее засосами, от которых парень брови заламывает, редко подмахивая бедрами, проталкиваясь глубже.
Его кожа блестит от пота, Ким эти капли слизывает, чувствуя соленость, и все равно это чертовски горячо в данный момент. Не забывает вернуться к вставшим соскам, призывно выделяющимся на подкаченной груди, сомкнув вокруг одного губы, ласкает чувствительную бусину языком, слыша утробное поощрительное мычание. Ладони Чонгука скользят по талии Тэхена, пока он двигается на нем, и вылизывает его соски, и он готов отдать руку на отсечение, что это лучший секс в его жизни. Тэхен выпрямляется, обхватив свой снова ставший член, медленно проводит по нему, при этом дразняще крутя бедрами, сидя на чужом стволе. Алкогольное помутнение постепенно спадает. Чонгук опускается руками ниже на мягкие половинки, сминая их с силой и раздвигая в стороны, когда Ким, вдоволь наотдыхавшись, начинает буквально скакать на нем, хлюпая лубрикантом, вытекающим из расселины. Его рука двигается на собственном члене, пока сам он, закусив губу и заломив брови, постанывает, то в голос срываясь, то отпуская заглушенные мычания. Чонгук, подстраиваясь под амплитуду движений, вскидывает бедра, вынуждая парня ошарашенно остановиться, распахнув глаза и упасть на вытянутые руки над ним. Оттолкнувшись от матраса, он предстает перед Тэхеном, приняв сидячее положение вместе с ним и на пробу делает толчок, от которого того неосознанно подбрасывает от еще одного четкого попадания по комку нервов. Для удобства оперевшись руками об плечи Чона, Тэхен снова начал двигаться, и на этот раз вместе с ним, делая каждое новое проникновение глубже и ощутимей. Хорошо, так хорошо еще не было ни с кем.
— Бля-я-ять, — тянет, а когда движения учащаются, громко стонет, снова изливаясь, и чувствуя, как на момент с ним останавливается и Чонгук, закрыв глаза и распахнув губы. Тэхен чувствует, как изнутри его заполняет белесная жидкость, тяжело дышит, но не критично, и невесомо, как бы невзначай, касается алых, раскрасневшихся губ.
— Черт, Тэхен, — восхищенно выдыхает Чонгук, притянув его за затылок к себе и утягивая назад на матрас, сливаясь в ленивом, но необходимом им обоим поцелуе. Он рукой нежно обводит бедро Кима, закидывая его ногу на свою, чтобы снова тело к телу, желательно навсегда. Эта ласка, приятная, разливается теплом и приятным тягучим чувством, заполняющим полностью все тело и голову.
Идти в ванную не хочется, они оба уставшие, сонные, разнеможенные сексом и алкоголем, сейчас только улечься удобней, нырнуть в объятия друг друга и попытаться уснуть, а все остальное подождёт.
— Знаешь, я не любитель разговор после секса, но, по-моему, в тебе с прошлого вечера что-то изменилось, — говорил задумчиво Чонгук, выводя узоры пальцем на кимовом бедре.
— Правда? Например? — с интересом смотрит горящими глазенками Тэхен.
— Ты будто хотел этого больше, чем вчера. Вел себя так открыто, не скрывая эмоций.
— Наверное, потому что я не настолько пьян, нежели вчера, — усмехается Тэхен, а Чонгук подхватывает.
— Может.
— Знаешь, признаться честно, а я ведь даже имени твоего сегодня не помнил, — раскрывает секрет Ким, смотря, как брови парня взмывают вверх. — Я тогда перебрал знатно, поэтому ничего, кроме тупой песни, на которую меня подсадил друг, не запомнил. Я даже нашего секса не помню, прикинь?
— Кому-то явно противопоказан алкоголь, — тянет, шутя, но с ноткой серьезности. Мало ли к чему такие провалы в памяти приведут. — Но потом ты всё-таки вспомнил имя.
— Это Чимин помог. Нашел тебя в соц.сетях. Для меня ты был либо Жан, либо Жульен.
— Жульен? — уже открыто смеется Чонгук. — Так меня еще не называли.
— Да ты не понимаешь, там песня та самая играла, и там слова похожие были, вот и прицепились это «же/жу», — смущение и неловкость вновь прибыли, но в смягченной форме.
— Je ne peux, je ne peux me passer, — напевает Чонгук, лучезарно улыбаясь, видя, как Тэхену сразу пробирается весь, поднимается на локте, смотря с удивлением и ироничностью одновременно.
— Господи, да, это она! — смеется он.
— Когда она играла, ты меня, скажем, заманил к себе на танцпол.
— О боже, — Тэхен плюхается обратно на подушку, стыдливо закрывая ладонями лицо. — Жульен, прости, — и тихо хохочет с Чоном, который, его руки отодвинув, аккуратно клюнул в кончик носа, потом задержавшись, прислонился к губам.
— Останешься с Жульеном на подольше? — нежно поглаживая большим пальцем фаланги Кима, предлагает.
— На подольше это насколько? — игриво интересуется.
— Сегодня, завтра, неделя, месяц, год, или как сам захочешь, — говорит тихо, прямо в губы, от этого все ощущается более интимно и волшебно.
— Как тут отказать, когда ты делаешь такие сногсшибательные коктейли, — смеется Тэхен.
Комментарий к Нежданчик.
Кто в танке, и не знает, о какой песне речь, то вот она😂
Tu Me Mangues - Mia Martina