Есть вещи, к которым Чонгуку трудно привыкнуть.
Новая стиральная машина, например. Её современный функционал значительно отличается от функционала его старенькой из прошлого века. Чимин даже написал подробную инструкцию. Тэхëн сделал к ней рисунки. Иногда помогает. Чаще всего Чонгук набирает Чимина и краснеет, когда слышит «что, опять проблемы со стиркой?».
Или присутствие в его жизни романтических отношений.
Три месяца назад у него не было ни одного парня, сейчас их два, и они самые нежные, заботливые, участливые, и Чонгук, наверное, спас планету в прошлой жизни. Иначе объяснить, почему на него, простого Чон Чонгука, они обратили внимание, он не может. И дело не в том, что он себя принижает, а в том, что их двое, по отдельности они уже являются неосуществимой мечтой, главными героями романтических романов, стандартом. А их у Чонгука двое. Два таких парня на одного — да ему чертовски повезло.
И повезло ещё и в том, что они, узнав, что ухаживают за ним одновременно, превратили соперничество во влечение. В один день Чонгук понятия не имел, что делать и как отказать кому-то, не обидев при этом, если нравятся оба, а в другой наблюдал за их страстным поцелуем со стороны и пытался осознать.
Их и сейчас соперничество возбуждает.
Чонгук всё ещё не видит связи, но знает, как и когда они пытаются вызвать у другого ревность. Послушно принимает и даже не удивляется редким, но забавным новостям, что Тэхëн и Чимин случайно сломали стол. Или кровать. Или разбили вазу, горшок, телевизор. Не так часто это и происходит, конечно, потому что покупка новых стоит денег, а три студента не настолько богаты. И ломали они всего лишь несколько раз, да и то — старые вещи, которым давно было пора развалиться. Но безудержность и разрушительность их страсти примерно на этом уровне.
Их отношения основаны на сексе и влечении.
Их отношения с Чонгуком — на неловких касаниях, милых свиданиях и робких «можно тебя поцеловать?».
Чонгук не думает, что это проблема. У них разное отношение к сексу, он не хочет торопиться, и они спокойно принимают его нежелание. Спят вместе, флиртуют, намекают, но не давят ни словом, ни действием. Чонгук размеренно живёт в своём ритме, закатывает глаза на рассказы о сексуальной жизни Чимина и Тэхëна и не чувствует, что ему нужно куда-то успеть. С ними хорошо.
С ними, когда календарь отсчитывает четвёртый месяц отношений, когда они устраивают грандиозное свидание в честь годовщины, Чонгук, наконец, признаёт, что готов. Не просто хочет, а именно чувствует, что согласен ступить на новый этап отношений и узнать, что же там такого, от чего его парни теряют голову.
Знание о готовности меняет всё, ведь теперь Чонгук не может заблокировать картинки в голове и предвкушение, затаившееся в животе. К сожалению, им редко удаётся встретиться всем вместе: обычно кто-то из трëх оказывается занят. Для совместных свиданий назначается дата.
Чонгук заранее знает, когда всё произойдёт. Оттого волнительнее. Чем меньше остаётся дней, тем больше Чонгук взволнован, и скрывать от Чимина и Тэхëна всё тяжелее. Они задают вопросы, из сложных ответов делают собственные выводы и усиленно окружают Чонгука заботой. Они думают, у него проблемы. Говорить, что проблем нет и он просто собирается заняться сексом с любимыми, не хочется.
Чонгук от внимания и медленно нарастающего возбуждения тонет в счастье и любви.
Он искренне надеется, что никто и ничего не испортит заветный вечер. Конечно, можно будет перенести. Или смириться с тем, что идеально бывает только в сказках. Или поговорить и обсудить, что же всë-таки было не очень. Но в глубине души хочется, чтобы четырëхмесячный опыт Чимина и Тэхëна дал плоды и обеспечил комфорт и удовлетворение. Не зря же Чонгук помогал каждому вывести другого на ревность, а потом понимающе кивал на неожиданно срочные дела?
Чонгук готовится тщательно.
— О, хён, прости, мы хотим побыть втроём, — первым делом извиняется перед Хосоком, которого вынужденно оставляет в одиночестве.
В окружении ещё двадцати людей, приглашённых на празднование. Из которых он знает всех.
— Сон-а расстроится, — вздохнув, бормочет Хосок. — Он обожает вашу триаду.
— Он обожает пьяных хёнов.
— Одно и то же.
Чонгук закатывает глаза.
Пьяные Чимин и Тэхён делают единственным смыслом жизни трогать его, Чонгука, везде и всегда, что довольно неловко. Пусть среди приглашённых не бывает гомофобов, Чонгук не стремится выставлять напоказ их отношения. Однако не отказывает. Приятно чувствовать себя любимым.
— Поможешь найти кое-какой костюм?
И это второе.
К подбору идеального костюма Чонгук подходит с особой тщательностью. Хосок по его расплывчатому описанию советует, где можно посмотреть ту или иную вещь, чтобы парню подошло, но, к счастью, никак не комментирует. Чонгук и без того неимоверно смущается. Тем более, когда надевает впервые полностью, не частями, и понимает, что именно этот образ — его мечта. Интересные у него мечты.
Боже, лишь бы Тэхëн и Чимин оценили, а не смеялись.
Остаётся всего два дня, и тогда Чимин спрашивает, где они хотят праздновать.
«В этот раз у меня, не против?» — сразу отзывается Чонгук, чем, верно, удивляет двоих. В ответ, конечно, приходят согласия.
— Тебе нужна помощь с оформлением? — тем же днём, только парой часов позднее, интересуется Тэхён.
Чонгук, прижавшийся спиной к его груди, поворачивает голову и вовлекает в мягкий и нежный поцелуй. После отрицательно мычит, потому что с оформлением справится сам, а для Тэхёна и Чимина у него есть иные задания. Например, испечь его любимый торт, что у них двоих получается очень хорошо. Если же к ним подключается Чонгук, торт остаётся забытым из-за поцелуев и смущающих комплиментов. Они оба почему-то считают, что Чонгука нужно хвалить каждую секунду.
Всё всегда заканчивается тем, что Чонгук, не умеющий готовить и очень старающийся не испортить торт, хнычет и сбегает в гостиную. Иногда двух парней бывает слишком много.
Оформление, на самом деле, не занимает много времени в основном потому, что Чонгук крепит всё на скорую руку. Его всё равно будут хвалить. И гостиная, где, как думают Чимин и Тэхён, они встретят Хэллоуин, не играет такой роли в предстоящем праздновании. Играет спальня и ванная.
Для спальни Чонгук покупает светильник с нежной подсветкой, крепит гирлянду с пауками на стену, расставляет электронные свечи на батарейках, расстилает пушистый ковёр с летучей мышью и упрямо гонит из головы мысли. С последним справляется плохо. Когда картинок становится слишком много, тихо скулит и выбирает вернуться в гостиную. Ему ещё фильм скачивать, отчитываться перед парнями и прятаться от нежностей под одеялом.
Несмотря на то, что Чонгук уделяет мало времени гостиной, утром праздничного дня он признаёт, что получилось замечательно. Атмосфера Хэллоуина преобладает в каждой мелочи. Особенно Чонгуку нравятся три привидения, напоминающие его, Чимина и Тэхёна, свисающие с потолка и норовящие вот-вот упасть.
Чонгук довольно надевает подготовленный второй костюм вампира и спускается вниз, не удивляясь знакомой машине. По понедельникам у них с Чимином пары начинаются в одно время, пока Тэхён с первой занят.
— Доброе утро, хён! — резво щебечет Чонгук и хихикает, когда сверху на него падает паук.
Чимин наклоняется, чтобы быстро поцеловать в сморщенный нос и отстраниться. Влюблённая улыбка рождается на лице, а Чонгук, прислонившись затылком к окну, не сводит глаз со сосредоточенного Чимина. Красивый. С выразительным ярким макияжем — особенно, пусть и решил не наряжаться в университет. Сексуальный, когда следит за дорогой, держит руль одной рукой и другой переключает скорость, иногда позволяя себе маленькие шалости. Если бы брюки Чонгука были дырявыми джинсами, наверное, к его бедру Чимин возвращался бы намного чаще.
Машину оставляют на парковке возле университета, выделенной для лучших студентов. Чонгук восторженно вздыхает. Каждый раз, как Чимин показывает документы и въезжает, доказывая, что в рейтинге студентов находится в числе первых, Чонгук, словно в первый раз, восхищается им. Теперь он знает, что стоит за подобными достижениями. Та часть его, желающая быть с Чимином как можно чаще, не удовлетворена, зато другая, преобладающая, не устаёт влюбляться сильнее.
Они расходятся на весь день.
С Тэхëном увидеться не удаётся до конца последней пары. Время, однако, летит быстро: лекции в понедельник довольно интересные и увлекательные. Поначалу Чонгук не может не волноваться о том, что произойдёт в ближайшем будущем, но постепенно втягивается. Ему нравится учиться. И нравится, как учëба вытесняет напряжение и заполняет мысли.
Между пар — веселье с группой.
После, когда время близится к вечеру, Чонгук спускается по лестнице и ищет взглядом Тэхëна. Без знания, какой образ искать, трудно выхватить взглядом с первого раза того, кто нужен. Тэхëну нравятся слишком много персонажей.
А стоит увидеть, Чонгук понимает, что этого и ожидал. Он машет ладонью, привлекая внимание, и спускается уже быстрее, чтобы влететь в объятия на глазах у всего университета. Люди вокруг слишком заняты собой и друзьями, чтобы интересоваться двумя парнями у стены.
— Харли? — интересуется, подставляясь под незатейливые ласки.
Тэхëн, хмыкнув, собирает волосы и чуть оттягивает. Чонгук от удовольствия жмурится.
— Чимину проиграл.
— Хëн бы предложил не Харли.
— Да, идея была моей, — обречëнно. — Хотел его в этом образе увидеть. Я должен был выиграть! У меня были все шансы! Но нет, он меня отвлëк, я отвлëкся, в итоге умер именно я. И проиграл — тоже я. И что ты думаешь? Он даже не признался! Как ты вообще с ним таким можешь встречаться?!
Дорогу до автобусной остановки заполняют непрекращающиеся возмущения Тэхëна. На каждое Чонгук лишь нежно улыбается, иногда кивает, не поддерживая открыто ни Тэхёна, ни Чимина. Тэхёну и не нужна поддержка. Во-первых, сам предложил. Во-вторых, он обожает как выигрывать у Чимина, так и проигрывать ему. Такие уж у них отношения, основанные на соперничестве и глупых спорах.
Чонгука в это дело вмешивать опасно: либо рассердится, либо расстроится. Что из этого хуже, трудно сказать.
Чонгуку по душе больше прижиматься к Тэхёну в полном автобусе, делая вид, что это случайно. Хорошо, что автобус тормозит резко и не объезжает кочки и ямы. Остальные пассажиры раздражены, а Чонгук, вот, плавится от мимолётных прикосновений, ярко улыбается так, что глаза жмурит, и не вмешивается в поток речи Тэхёна.
— Ты будешь переодеваться или сразу ко мне?
Ответ Тэхёна повлияет на дальнейшие планы.
Чонгук предпочтёт иметь немного времени в запасе — сумеет подготовиться лучше. Подготовить сладости, гостиную, спальню. Себя.
С другой стороны, Тэхёна хочется больше и ближе, прямо сейчас, без лишних дистанций. Чонгук слишком долго ждёт.
— Переодеваться мне нельзя, а домой надо подняться. Скоро приду, сладость, — обращение звучит наигранно.
Тэхёну приходится поцеловать и заверить, что Чонгук — действительно его сладость, прежде чем Чонгук его отпускает. Провожает взглядом через окно автобуса, читает сообщение Чимина, уже закончившего, и мечтательно прижимается к стеклу. Может ли он быть счастливее?
Может.
Будет.
Юбка, наверное, — не лучший вариант костюма на вечер для парня. Кожаная юбка с колготками в сетку из пауков, массивными берцами и длинным хвостом, обводящим ноги, способны лишить Тэхëна и Чимина разума на несколько часов. Чонгук надеется, до утра колготки останутся целыми. Он слишком долго их искал. Сверху — милый, лёгкий и объëмный чëрный свитшот, делающий образ не сексуальным, а нежным.
Чонгук опускает взгляд на отражение ног в зеркале и признаёт, что нежной является только верхняя часть. Особенно с рожками на голове.
Макияж решено наносить не дерзкий, какой планировался, а мягкий. Чонгук не хочет быть дерзким и вызывающим. Ему вполне достаточно юбки.
Её даже становится излишне много, когда время идёт, Чонгук в ожидании сидит на диване, а Чимин и Тэхëн всё не приходят. Он нервничает. Волнуется. Беспокоится, может быть. Ему нужно, чтобы его парни были здесь, говорили, какой его образ идеальный, обнимали и целовали. Но их нет. И чем дольше их нет, тем больше недостатков Чонгук находит и в образе, и в принятом решении.
Звонок становится спасением, вырывающим его из пучины самокопания.
— Хëн! — счастливо приветствует Чонгук.
И давится словами, когда обращает внимание на Чимина.
Белые линзы, два вертикальных шрама на глазах и один горизонтальный, начинающийся между губ. Засосы, укусы и отметины от пальцев на шее, чëрная рубашка, больше оголяющая, чем скрывающая, потому что с большим вырезом и едва ли застëгнута. Узкие джинсы Чонгук не успевает разглядеть, потому что его затягивают в объятия и толкают в квартиру, чтобы закрыть дверь.
— Чудесно выглядишь, — с любовью шепчет Чимин, чуть оторвавшись.
Чонгук нетерпеливо ведëт плечами, ожидая, когда он увидит больше.
— Мне нравится, какой ты в этом костюме неж… Еба-а-ать, — протяжно.
Чонгук жмурится.
После серии матов Чимину требуется время, чтобы сформулировать мысли. Чонгук ждëт, удовлетворëнный эффектом. Зря волновался.
— Ты меня убить хочешь? — отдышавшись.
— Нравится? — игриво спрашивает Чонгук и заставляет себя остаться на месте и не дëрнуться в сторону, когда Чимин касается бëдер поверх юбки. И не вздохнуть слишком громко.
С последним справляется очень плохо.
— Если я встану на колени, это будет хорошим ответом?
— А ты встанешь?
— Встану.
К счастью или к сожалению, Чонгук успевает поймать раньше. Пальцы Чимина вновь находят бëдра, Чонгук притягивает его ближе и вовлекает в медленный поцелуй. С трудом выходит не возбудиться раньше задуманного.
Чимин, ощутимо надавливая, ведëт пальцами выше, под свитшот, и обхватывает узкую талию. Прижимает ещё ближе, вынуждая чуть выгнуться, и с улыбкой ловит рваный выдох. Чонгук прерывает, когда понимает, что не может контролировать ситуацию. Чимин на него влияет так, что хочется забыть про план и сразу приступить к финальному пункту. Если так пойдёт и дальше, Тэхёна они не дождутся.
— Увлёкся, — извиняясь, шепчет Чимин, уложивший подбородок на плечо. Чонгук сомневается в удобстве этой позы, а Чимину, похоже, нравится. — Видел Тэхёна?
— Мы вместе ехали.
— И как тебе его образ?
В ответ — яркая улыбка. Лучше Чимин сам увидит, чем Чонгук раскроет.
Тэхён приходит скоро. Чимин даже не успевает переодеть обувь, как звонит домофон, а через несколько секунд в дверь с тортом влетает Тэхён. С видом, будто бежал от самого дома. Чонгук, пока он пытается отдышаться, забирает во избежание казусов торт и относит на кухню. Едва возвращается, только закатывает глаза, потому что Чимин и Тэхён вновь целуются, точно не Тэхён стоял, согнувшись и не имея сил вдохнуть.
— Хён.
Оба тут же поворачивают к нему голову.
Чимину приходится удержать Тэхёна, чтобы не свалился.
— Ты… — начинает Тэхён и замолкает, широко раскрытыми глазами то глядя на ноги Чонгука, то переводя взгляд на лицо в поисках ответа. Чонгук с широкой улыбкой пожимает плечами. — Что ты… — продолжает и приближается. — Шикарно выглядишь, — находится с ответом.
— Можно потрогать, — невзначай напоминает Чимин со стороны.
Чонгук, он уверен, заливается красным от ушей до груди.
Хорошо. Теперь, когда Чонгук получает подтверждение, что и Тэхёну нравится, он чувствует себя довольным, счастливым и немного, самую малость, игривым. Вечер обещает быть замечательным. Серьёзно, Чонгук не верит, что что-то может его испортить.
Не считая его неопытности, но она поправима.
Чимину они доверяют торт, а Тэхён с тихим «кажется, ты должен мне объятия и поцелуи» ведёт в гостиную, валит на диван и прижимается. Чонгук смущённо слушает все его комплименты украшениям, его голос призывает и Чимина, и, что ж, Чонгук вновь плавится от полноценного внимания двоих его парней, направленного исключительно на него.
Честно говоря, Чонгук сомневается, что выдержит до конца дня. Он заведён не один день, тот момент ближе и ближе, а Тэхён не скупится ни на похвалу, ни на прикосновения. Много внимания уделяет ногам, обтянутым сеткой. Чонгук знает, что ему нравится такое, не зря ведь хотел Чимина в образе Харли, однако Тэхён.... Чонгук думает, через пару часов на его бёдрах проявится десяток отпечатков пальцев.
Дай Тэхёну волю, и облизал бы.
Он так сам говорит.
Чонгук, конечно, тогда брыкается, вырывается и уходит умыться, потому что смущения — и возбуждения — становится слишком много, и выносить это он уже не в силах.
Его всё равно ловят на выходе из ванной. Чонгук вспоминает, что макияж решил использовать не водостойкий, чтобы к ночи смыть, и Тэхён прекрасно подтверждает все подозрения смехом. Приходится вернуться и смыть раньше времени. Заново наносить он не видит смысла, Тэхён и Чимин ведь, так или иначе, размажут поцелуями. И макияж, и Чонгука.
Обычно их празднование включает в себя вечеринку, песни, танцы, алкоголь и вот такое веселье. Их осознанным выбором было отказаться от этого в пользу решения провести время втроём и насладиться друг другом, спокойствием и уютом. Они выключают свет, закрывают шторы, прячась от дневного света, включают светильники-тыквы и устраиваются на диване. Торт оставляют на столике.
Располагаются так, что Чонгук оказывается между Тэхёном и Чимином после их минутного спора за право прикасаться к Чонгуку все два часа. Чонгук чувствует свою значимость, когда, закатив глаза, молча усаживается, а рядом с ним валятся оба его парня. Их споры иногда слишком глупые. Он даже не сомневается, что они и сами это понимают.
Их терпения хватает на семнадцать минут.
Через семнадцать минут Тэхён притягивает ноги Чонгука ближе, потому что ему слишком грустно без них, а Чимин в отместку укладывает его голову на грудь. Рождается подозрение, что долго в такой позе не просидеть. Тем более, с Тэхёном, совершенно бесстыдно изучающим ноги и игнорирующим фильм. Как будто до этого их не видел.
— Хён, клянусь, если не будешь смотреть… — угрожающе шепчет Чонгук.
На самом деле, от угрозы не остаётся ни тени. Чонгук разнежен игрой Чимина с его волосами и серьгами в ушах, да и прикосновения Тэхёна, как бы сильно ни волновали, тоже расслабляют. Угрожать Тэхёну у него нет ни сил, ни желания.
— Я смотрю, — доносится от Тэхёна.
Чонгук открывает глаза, проверяя, как и на что он смотрит.
Ну, конечно. Какие могли быть сомнения?
— Фильм, а не на ноги.
— А сам не смотришь.
— Я слушаю.
— Я тоже!
— Серьёзно, — вмешивается Чимин и цокает, — дайте хотя бы мне посмотреть.
Чонгук считает это личной победой. Тэхëн, наверное, тоже. И если бы они решили сказать об этом вслух, родился бы новый спор, поэтому оба выбирают молчать — иначе разозлят Чимина. Это ведь его любимый фильм.
Как и ожидалось, спина и шея от такой позы вскоре начинают болеть. Чонгук с тяжëлым вздохом спускает голову на колени Чимина и немного выпрямляет ноги. Тело отзывается благодарностью, а Чимин и Тэхëн всё ещё имеют возможность его неосознанно гладить. Хотя со стороны Тэхëна всё вполне осознанно.
— Нужна подушка? — милое предложение.
Чонгук мычит, что Чимином расценивается как согласие, и приподнимается, чтобы следом упасть на мягкую подушку. Идеально.
— Выпрями полностью. — Тэхëн чуть хлопает по бëдрам. — Удобнее будет.
Стоит Чонгуку последовать совету, Тэхëн пересаживается ближе к стопам. Чонгук уже и не возмущается. Если хочет вместо фильма весь вечер заниматься ногами, его выбор.
— Я сниму? — спрашивает, скорее всего, про берцы.
— Снимай, — смиренно.
Чонгук не думает, что может быть идеальнее, однако Тэхëн действительно снимает и нежно растягивает колготки, чтобы сетка не так впивалась в кожу. Чонгук вытягивает пальцы и чуть играет ими. Как чудесно. Намного лучше, чем массивные ботинки.
Чонгук вновь закрывает глаза.
Главное, не уснуть.
Сон, однако, в борьбе с ожиданием момента побеждает. Чонгук, убаюканный рукой Чимина в волосах и пальцами Тэхëна, аккуратно массирующих ноги, забывает про главное наставление. Вся усталость прошедших дней наваливается, не оставляя выбора.
Чонгук засыпает, несмотря на единственную паническую мысль, что все усилия окажутся напрасными, если он уснëт.
Просыпается рывком. Более отдохнувший, немного сонный, совершенно потерянный, дезориентированный и не верящий, что сумел так всё испортить. Часы показывают двенадцать ночи. Прекрасно. Замечательно. Проспал пять часов.
Пропустил всё, что только мог.
Его ещё и в кровать отнесли. Чонгук откидывает одеяло в сторону и разочарованно хмурится, когда замечает свою пижаму, а не юбку. Абсолютно не сексуально. Вообще-то, в том, чтобы заснуть во время фильма, после которого планировал поговорить, сексуального ещё меньше.
Он думал, что заветный вечер не испортит ничего, но не учëл себя.
Чимин и Тэхëн находятся на том же диване. Тэхëн прижимается к Чимину и полудремлет на его плече. Выглядят влюблëнными. Впрочем, Чонгук уже давно, в отличие от них, видит, что дружба и соперничество между ними превращаются в любовь, которая умело игнорируется двумя. Приближение Чонгука остаётся никем не замеченным, пока он сам не кашляет.
— Ты проснулся? — звучит удивлённо.
Чимин протягивает руку, приглашая в объятия, Тэхëн чуть отодвигается, и Чонгук падает между ними.
Ещё и они переоделись в домашние рубашки с бриджами.
— Ты в порядке?
В ответ на вопрос Чимина Чонгук даже не кивает. Он не в порядке. Он расстроен, потому что ничего не вышло, а он это планировал давно. Ждал — ещё дольше. Хотел, чтобы в праздник, романтично, красиво и ярко. Праздник подходит к концу, его парни устали, все уже давно переоделись, ни один из пунктов плана не реализован.
Да, ему грустно. Не настолько, чтобы до слëз, но достаточно, чтобы испортить атмосферу.
Или настолько.
— Боже, иди сюда, — отзывается Тэхëн и тянет сильнее на себя, чтобы прижать.
— Что случилось? — Чимин, обойдя, садится рядом с Тэхëном.
Чонгук качает головой.
— Прости, оно… Само?
— Чувствителен после сна? — ласково предполагает Чимин и прижимается ближе, чтобы обнять его, устроившегося на груди Тэхëна. Чонгук угукает и улыбается на последовавший быстрый поцелуй. — Ты довольно напряжëн в эти дни.
— Взволнован.
— М?
— Не напряжён, а взволнован. Это приятное напряжение. Было.
— Звучит хорошо.
Чонгук кивает в подтверждение слов Тэхëна.
— Должно было быть хорошо, — устало дополняет.
Должно было, но не стало. Как всегда, когда есть планы и мечты, которыми он горит, случается что-то такое, что всё рушит. В этот раз, правда, Чонгук и есть причина неудачи. И осознавать это — не самое приятное чувство, в отличие от предшествовавшего волнения.
— Чонгук-и, — зовëт его Чимин и нежно щëлкает по носу, когда понимает, что внимание направлено на него. Чонгук довольно жмурится. — Расскажи нам.
— Да ничего особенного, — поведя плечом, говорит. — Мне уже легче. Минутная слабость.
Тэхëн позволяет ему отстраниться, и Чонгук садится, расположив под себя ноги. Всё равно скажет. Он понятия не имеет, когда у них в следующий раз получится собраться втроём, а так хотя бы все трое будут стремиться встретиться. И он устал утаивать это. Нет никакой необходимости в том, чтобы скрывать от его парней, чего он хочет.
— Я…
Чонгук прикрывает глаза.
Ладно, говорить вслух, оказывается, довольно сложно.
— Я хотел заняться с вами сексом, — на одном дыхании проговаривает и замирает, ожидая реакции.
— Оу, — выдыхает, кажется, Тэхён.
Чонгук смотрит на них, ловит их ответный взгляд и слабо улыбается. Молчание немного напрягает. Они… Не хотят? Или хотят, но не сейчас? Или им достаточно того, что между ними уже есть? Или они не могут найти слов?
— Перестаньте так смотреть, это смущает, — молит он, когда они не прекращают.
Чимин поворачивает голову, чтобы взглянуть на Тэхёна, и они, похоже, мысленно переговариваются. Чонгук нетерпеливо поджимает губы.
— Сегодня? — наконец, хоть что-то.
— Праздник же, — медленно пожав плечами и улыбнувшись, неловко поясняет Чонгук.
— Стой, ты поэтому так… О, ты оделся для нас, — Чимин выделяет два последних слова, и Чонгук чувствует, как всё лицо начинает гореть.
Слишком. Всего этого слишком, а они ведь даже не начали — почему Чонгук уже смущён, взбудоражен и чувствует, будто ходит по краю?
Тэхён поднимает руки, чтобы обхватить за плечи и вновь притянуть ближе. Собирается поцеловать — Чонгук догадывается и готовится, но всё равно хнычет в поцелуй, когда чувствует на губах язык и понимает, насколько в этот раз всё отличается. Сейчас Тэхён обещает дать больше.
Чимин шепчет, что тоже хочет, и шёпот его оглушает настолько, что Чонгук вздрагивает. Чтобы поцеловать Чимина, необходимо перегнуться через Тэхёна. Чонгук проверяет, не делает ли больно, когда ладонями опирается на бёдра, однако осознать выводы не успевает. Чимин не даёт передышки. В отличие от Тэхёна, спокойного и размеренного, Чимин более настойчивый, давящий и нетерпеливый. И это не становится сюрпризом, однако Чонгук всё равно удивлённо мычит и чудом удерживается на задрожавших руках.
— Вы чудесно смотритесь.
Когда Чимин после слов Тэхёна хмыкает в поцелуй, Чонгук мысленно отмечает этот момент началом его личного конца.
— Хорошо, — шёпотом выдыхает Чимин. — Поговорим?
Чонгук котёнком следует за его рукой, оглаживающей щеку. На вопрос отвечает не сразу. И в принципе не отвечает, лишь кивает и возвращает вес на диван. Только головой прижимается к плечу Тэхёна.
— Ты всё ещё хочешь сегодня? Потому что я хочу — мы с Тэхёном давно обсуждали это. И сегодня, и в любой другой день.
— Ты не представляешь, как твоя фраза на нас подействовала.
— Хочу, — прислушавшись к себе, выдыхает Чонгук, на удивление, спокойно, пока внутри бушует пламя, которое, он уверен, бушует внутри всех троих. — Сегодня. И в любой другой день, — звучит смело, а сам с трудом сдерживается, чтобы не спрятаться под пледом.
Чимин запрокидывает голову назад и громко выдыхает.
Рука Тэхёна, рисующая на плечах узоры, на мгновение замирает, прежде чем возобновить движения. Чонгук натягивает рукава свитшота на пальцы.
— Хочу сейчас, — менее уверенно добавляет он.
Не сомневается в решении, а слишком смущён и необходимостью обсуждать, и картинами, которые подкидывает разыгравшееся воображение. Атмосфера в комнате накаляется. Чонгук чувствует, как горит. И дрожит — тоже, и Тэхён это, вероятно, чувствует, потому что прекращает гладить и накрывает ладонью. Можно спрятаться.
Чонгук не прячется. Наоборот, выпрямляется и стойко держит взгляд. Его стержень внутри неустойчив и слаб, но он есть, и Чонгук собирается опираться на него, пока не расплавится полностью. Стержень, не Чонгук. Хотя Чонгук тоже может.
Тем более, когда Тэхён поворачивает голову за подбородок и вновь медленно, глубоко целует.
— Расскажи, чего бы ты хотел именно сегодня, — настойчиво просит Чимин.
Чонгук вздыхает, давая себе небольшой перерыв. Он собирается с мыслями. Он знал, что его спросят об этом, долго думал и представлял, и в его голове есть вариант, который он хотел бы попробовать в первый раз. Простой и лёгкий, чтобы не думать о том, выглядит ли он хорошо, не рушит ли ничего и как лучше расположиться для удобства и комфорта. Такой, который Чимин и Тэхён, наверное, пробовали не один раз.
— Без минета и римминга, — предупреждает он.
И несмело улыбается, когда Тэхён тут же грустнеет и надувает губы.
— Он обожает это всё, — вместо Тэхёна поясняет Чимин, и Чонгук улыбается уже искреннее.
— Я не против, чтобы мне, но я точно не стану, — поспешно исправляется, сам не замечая, как от смущения голос становится всё тише. К счастью, его слышат.
Потемневший взгляд Тэхёна Чонгук искренне старается игнорировать. Как и пальцы на голых бёдрах, не скрытых короткими шортами, пусть прикосновения и горят огнём, а Тэхён давит так, что не оставляет сомнений: он теряет терпение. Чонгук смотрит на свежий отпечаток его пальцев и с трудом собирается с силами, чтобы продолжить.
Иначе они никуда не придут.
— И я хочу видеть вас. Как минимум одного. Всё время. Поэтому без поз вроде коленно-локтевой, мне она вообще не нравится, поэтому забудьте про её существование, и… Что я несу… Боже мой. — Чонгук скулит и прячет лицо в ладонях, потому что двух тёмных, томных взглядов на него одного слишком много. До невозможности продолжать и говорить, и существовать. — Просто давайте начнём.
— Значит, хочешь быть снизу?
Чонгук, не отнимая рук от лица, пожимает плечами. Следом — кивает, чтобы не подумали, что он против. Он не против. Он понятия не имеет, что ему понравится на практике, а не в теории.
— А вы готовились?
— Ну, это дело десяти минут, ты только скажи.
— Никаких десяти минут, — угрожающе выдыхает Чонгук.
Ещё десять минут он не выдержит. Их двоих он хочет прямо сейчас, в кровати, на нём, рядом с ним, как угодно. Поэтому собирает всю волю, поднимается на ноги и протягивает обе руки, приглашая взяться.
Чимин встаёт следом и, точно впервые дорвался, крепко прижимает к себе и целует. Требовательно, но Чонгук, помимо давления и желания, чувствует и любовь. Он обнимает за плечи и игриво пытается забрать контроль. Рычание Чимина отзывается в животе вспышкой возбуждения. Не стесняясь, Чонгук стонет.
Он почему-то знает, что Чимин легко отдаст контроль, как только Чонгуку действительно будет нужно именно это. Нуждается ли он? Определённо, нет.
Он тает от прикосновений, идеального напора и ауры такого Чимина, значительно отличающегося от милого, заботливого и мягкого. И он в восторге. Будь иначе, Чимин выбрал бы другую тактику, а сейчас ведёт в спальню, толкает на кровать, придерживая, чтобы удар не причинил боли, и нависает сверху. Всё внутри замирает в предвкушении.
Тэхён включает свечки, и Чонгук лишается возможности дышать. Знать, что Чимин нависает над ним, было восхитительно. Видеть, с каким выражением Чимин смотрит на него? Что ж, Чонгук вполне может сказать, что этот момент станет последним в его жизни.
Кровать прогибается под весом ещё одного. Чонгук поворачивает голову, чтобы взглянуть, и ловит мягкую усмешку Тэхëна.
— Он сейчас сгорит от нетерпения, — кажется, обращено к Чимину.
— Я любуюсь.
— Нравится, что видишь? — вырывается раньше, чем Чонгук успевает осознать, почему так говорит. Чимин оглядывает и хмыкает.
Вопрос остаётся без ответа, но шанса пожаловаться никто не даёт. Чимин медленно склоняется, не прекращая изучать, и Чонгук затихает, замирает, ждëт и — вспыхивает, когда губ касаются губы Чимина. Всего лишь невинный поцелуй, но Чонгук знает, что на нëм Чимин не остановится, и понимание, что он, наконец, получает всё, вызывает внутри яркий взрыв.
Как поцелуй становится глубже, так и Чонгук — смелее. Руки, до этого покоившиеся на плечах Чимина, спускаются ниже и обхватывают его талию, чтобы вынудить упасть сверху. Вес Чимина становится не эфемерным, а реальным, и Чонгук, не стесняясь, хрипло и восторженно выдыхает в губы.
Тяжёлый. Идеально тяжëлый.
Тэхён рядом выдыхает тоже, и Чонгук ни секунды не сомневается: ему нравится происходящее.
Когда Чимин отвлекается от губ и с поцелуями спускается ниже, Чонгук откидывает голову, не сдерживает стона и хватается за его рубашку, словно она способна удержать его в сознании. Чимин цепляет кадык, кусает шею, метит — Чонгук уже сейчас перестаёт понимать, кто он, где находится и что делает. Руки поверх рубашки мечутся в беспорядке, Чонгук теряет над ними контроль и не отдаёт отчëта действиям. Вздрагивает лишь, когда его ладони ловят другими и направляют к волосам, давая подсказку. Чонгук собирает волосы, как любит ему Чимин, и тянет.
Чимин тут же отзывается стоном.
О, он и не знал, что Чимину тоже так нравится.
— Ты прекрасно справляешься, — шëпотом на ухо от Тэхёна.
Слова действуют не хуже поцелуев Чимина. Чонгук вновь отзывается стоном, смешивая благодарностью с удовольствием, и послушно смещается ниже, как показывает Тэхëн. Заново изучает плечи, давит на шею и удовлетворëнно улыбается на каждый выдох и стон Чимина.
Чимину подсказки не нужны.
— Хочу раздеть тебя, — предупреждает, прежде чем отстраниться, подхватить свитшот и потянуть вверх.
Приходится отвлечься от изучения, приподняться, вытянуть руки, позволяя снять, и на одеяло упасть уже оголëнным. Грудь горит от двух тяжëлых взглядов.
— Мне нравятся чëткость твоих линий.
Наивно со стороны Чимина полагать, что Чонгук способен осознать смысл его слов. Чонгук пытается. Сосредотачивается на словах, силится вспомнить, какие линии есть у него на груди и почему они могут быть чёткими. Почти удаётся.
И когда осознание остаётся только поймать за хвост, Тэхëн вдруг с заинтересованным «чувствительный?» цепляет ногтем сосок. Чимин следом наклоняется и накрывает губами. Чонгук теряет и хвост, и себя, и мир вокруг.
— Восхитительно, — бормочет Тэхён.
Чонгук готов начать умолять. Сам не знает, о чём, потому что Чимин лижет, покусывает, дует, потому что Тэхён давит, оставляет царапины и крутит между пальцев. Он молит. Вслух или мысленно, не понимает и не успевает понять: Тэхён наклоняется и целует. Спокойно. Приземляет поцелуем и вымещает все беспокойные мысли.
— Боже, ты так чудесно реагируешь, — не скупится на комплименты.
— Хён, — скулит Чонгук, когда внимание от Тэхёна вновь переходит к Чимину, теперь играющему и со вторым соском.
Чимин, наконец, услышав мольбу, отстраняется и целует по очереди, прежде чем вновь нависнуть с дьявольской улыбкой.
— У тебя очень вкусная кожа, сладость, — хрипло и едва слышно шепчет Чимин в губы.
— Моя очередь пробовать.
Идея рождается в голове неожиданно. Чонгук не понимает, но уже меняет их местами, скидывая Чимина рядом с Тэхёном. Чимин — объективно — меньше его в размерах, и Чонгук чувствует удовлетворение, когда опирается на руки рядом с его головой. Чимин выглядит маленьким, а смотрит прямо, гордо и хитро. Так, что не остаётся сомнений: Чонгук ведёт, потому что ему позволяют.
Член дёргается от одной только мысли, что Чимин сделает, когда устанет поддаваться.
— Его соски, кстати, тоже чувствительные, — безэмоциональным тоном сообщает Тэхён.
Чимин на него шипит, и он невинно улыбается, чем вынуждает Чонгука сконцентрироваться на улыбке и пропустить пару минут. Чонгук поэтому после громкого стона удивлённо смотрит на закатившего глаза Чимина. Тэхён знает, что делать. И подтверждает свои слова о чувствительности Чимина, сжимает поверх рубашки пальцами. Так сильно Чонгуку было бы больно. Чимин, однако, наслаждается.
Рождается подозрение, что как только Чонгук отпустит Чимина, из них двоих именно Тэхёна доведут до грани.
— Расстегни мне рубашку. — Чимин не столько просит расстегнуть, сколько напоминает и поощряет к действиям.
Чонгук вздрагивает.
О, он же не только смотрит, но и может и прикасаться, и почему-то осознание так ударяется по голове, что он высоко скулит. Они его. Оба. И они здесь, рядом и под ним, готовы делить удовольствие и любовь на троих. Невозможно. Нереально.
Чимин накрывает его ладони своими и направляет к пуговицам, ох, верно, надо расстегнуть. Чонгук цепляет пуговицу, вторую, третью и с трудом сдерживает желание целовать каждый кусочек голой кожи, которой становится больше и больше. А едва понимает, что нет необходимости сдерживаться, стонет, не веря, что сегодня всё это — в его полном распоряжении.
Чимин навстречу его неумелым поцелуям выгибается и выдохами подтверждает, что Чонгук всё делает правильно.
— Отличное начало, — вновь хриплым шёпотом.
И с последующим укусом в плечо, из-за которого Чонгук вздрагивает, выпрямляется и фокусирует поплывший взгляд на — боже, уже раздевшимся — Тэхёне. Тэхёна хочется притянуть ближе. Своим желаниям Чонгук не отказывает и, не прекращая медленно расстёгивать пуговицы, поцелуями изучает мощные плечи, шею, подбородок. Неожиданно на его теле оказывается четыре руки, и Чонгук, занятый грудью Тэхёна, не может сказать, кому какие принадлежат. Одни оглаживают живот, другие давят на поясницу. Четыре, а по ощущениям — везде.
— Прогнись немного, — приказывает Чимин.
Чонгук прогибается рефлекторно.
— Боже, ты посмотри… Такой идеальный.
В ответ на комплимент не удаётся сдержать стон.
Те руки, что принадлежат Чимину, без предупреждения спускаются на задницу и ощутимо сжимают, и Чонгук понимает, зачем нужно было прогнуться. Понимание легче не делает. Тэхён легко удерживает его, стремящегося одновременно и уйти от прикосновений, и прижаться ближе, почувствовать больше, сильнее, немного грубее.
— Ты растянут?
Чонгук кивает, чтобы потом, опомнившись, качнуть головой.
— Два пальца, — выдыхает он и вновь срывается на стон.
После — вскрик, потому что Чимин, чуть оттянув в стороны, отпускает и снова сжимает, уже резче. Тэхён прийти в себя не позволяет и, пока Чонгук опирается головой на его плечо, привыкая к ощущениям, дарит новых, оглаживает член поверх шорт. Даже таких простых прикосновений достаточно, чтобы выбить из лёгких весь воздух. Чонгук не в силах ни застонать, ни вдохнуть, он откидывает голову назад и неосознанно толкается вперёд.
Тэхён его молчаливую просьбу понимает — давит, наконец, трёт и второй рукой крепко держит, за что Чонгук ему благодарен. Опора в виде двух рук, пусть две из них и спускаются к бёдрам. Чонгук напрягается.
Не зря. От шлепка не удаётся увернуться.
— Нормально? — неожиданно мягким тоном спрашивает Чимин, чем приводит в сознание.
Чонгук хочет согласиться, вслух сказать, что его устраивает, пока он не причиняет реальной боли, но не может выразить ни единой мысли. И Чимин, и Тэхён останавливаются, чтобы дождаться ответа. С трудом удаётся даже кивнуть. К счастью, их устраивает.
— Он сейчас свалится, — спасибо, Тэхён прекрасно его понимает.
— Поцелуй, — чудом выговаривает Чонгук и удовлетворённо стонет.
Удовлетворение быстро сменяется новой вспышкой, потому что Чимин на одном шлепке не останавливается, а поцелуй не мешает Тэхёну пальцем проникнуть под резинку и огладить уже поверх намокших трусов.
— Хорошо, — ласково, прислонившись лбом ко лбу, — теперь давай уложим тебя на спину.
Звучит хорошо.
Опора пропадает, и Чонгук валится рядом с Чимином. Появляется возможность отдышаться, ведь Чимин, отвлёкшись от него, притягивает Тэхёна и целует. Мокро, грязно, безжалостно. Долго. Совершенно не так, как Чонгука. Боже, у них действительно намного больше опыта.
Опыта, которым они собираются поделиться и с Чонгуком.
— Разденешь его? — прервав поцелуй, спрашивает Чимин.
Чонгук и не удивляется, когда слышит в вопросе приказ.
— Хочу посмотреть, — в очередной раз толкает за грань.
Тэхëна над собой он встречает воодушевлëнной улыбкой, которая скоро стирается: Тэхëн медленно наклоняется и прижимается губами к кадыку. Спускается ниже, кусает ключицы и зализывает укусы. Внимательно изучает. Везде задерживается надолго, заставляя Чонгука страдать от нетерпения и желания ускорить, поторопить, получить как можно больше.
— Хëн, ну же, быстрее, — смешанное с хныканьем.
— Хочешь его ниже, сладость? — опасным тоном спрашивает Чимин и прикусывает ухо. Чонгук шипит.
Он собирается ответить — Тэхëн резко сжимает член поверх шорт, и остаётся лишь хватать ртом воздух. Но не делает ничего. Просто держит, смотрит в ожидании почему-то на Чимина и ждëт.
Чонгук толкается бëдрами сам, чтобы получить хоть какое-то трение.
— Ответь.
На какой вопрос нужно ответить?
Чонгук поворачивает голову в надежде, что Чимин повторит, однако он, очевидно, решает дальше мучить. Тэхëн, боже, тоже. Чонгук прикрывает глаза, обращается к себе, остаткам своих сил, чему-нибудь, что может помочь. Ох, конечно.
— Хочу, — с рваным выдохом. — Пожалуйста, — искренняя мольба.
Кажется, всё делает правильно, потому что Чимин довольно улыбается, отстраняясь, а Тэхëн ведëт большим пальцем по выпуклости и поцелуями спускается к резинке шорт. Чонгук замирает. Вот сейчас…
— Не против, что я сниму? — Тэхëн опять испытывает на прочность. Знает, в чëм Чонгук нуждается, и тянет.
— Хëн, прошу тебя, это всё, чего я хочу, — быстро и спутанно проговаривает Чонгук.
И растекается по кровати, когда, наконец, это получает. Тэхён не спешит прикоснуться в оголившемуся члену — обходит, только облизнувшись, и спускается ниже, к бёдрам. Чонгук с долей любопытства приподнимается на локтях, чтобы лучше видеть, как Тэхён изучает бёдра вблизи, сжимает пальцами, целует, кусает и удовлетворённо улыбается на каждый громкий выдох Чонгука.
— Если бы он только мог снять на камеру твои ноги во всех подробностях… — тоном, словно рассказывает тайну, шепчет Чимин на ухо.
Чонгук хихикает и поворачивается к нему с целью поцеловать.
Смех превращается в громкий стон в губы Чимина, когда Тэхён, не отрываясь от бедра, обхватывает член пальцами и ведёт вверх.
Чонгук валится обратно на подушку. Слишком много и слишком мало. Хочется толкнуться в собственном темпе, потому что Тэхён слишком медленный, как хочется уйти в сторону, потому что кажется, что он вот-вот кончит только от двух пальцев. Много и мало, но одно Чонгук не смеет отрицать — ему хорошо. И Чимин ласкает поцелуями мочку уха, и вкупе с чуть, наконец, ускорившимся Тэхёном всё это — именно так, как Чонгуку нужно.
— Не представляю, как Тэхён-а ещё держится.
— Поче… — Чонгук срывается на крик, когда Тэхён, добравшись до головки, умело давит пальцем.
— У тебя такой прекрасный член, что и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не попробовать, — продолжает Чимин, словно не замечает, что происходит с Чонгуком.
Чонгук смысл его слов улавливает не с первого раза. Да и сами слова едва слышит.
Улавливает и ни смутиться, ни ответить не успевает: глаза замечают движение со стороны Чимина, его рука обхватывает член, а Тэхён…
Чонгук резко откидывает голову назад и уже не может даже кричать. Рука Чимина, язык Тэхёна — и он, чувствующий, как близка грань и как далеко сознание, не представляющий, как такое давление возможно вынести.
— Чимин-а прав, — довольно выдыхает Тэхëн. Чонгук от его дыхания ëрзает. — Не представляю, как я буду держаться теперь, когда знаю, какой ты вкусный.
Нет, больше Чонгук дышать не сможет.
— Хочу попробовать.
Он напрягается, готовясь, что Чимин наклонится, однако Чимин, чëрт возьми, не наклоняется, а тянется к Тэхëну, и Чонгук смотрит на их поцелуй широко раскрытыми глазами. У него не остаётся мыслей. Сил — тоже. Он лишь тихо скулит, когда Чимин и Тэхëн увлекаются поцелуем и рука Чимина крепко держит, но не двигается.
Приходится толкнуться самому.
— Ох, мы оставили нуждающуюся сладость без внимания, — с опасной ласковостью говорит Чимин больше Тэхëну. Чонгук напряжëнно замирает.
— Нужно исправляться, — добавляет Тэхëн.
Он вновь склоняется к члену, улыбаясь, и Чонгук уже закатывает глаза и рвано дышит, пусть ничего и не происходит. Он предчувствует. И предчувствие не обманывает: Чимин вдруг убирает руку, а Тэхëн резко и умело насаживается до половины.
Слишком. Чонгук уже и не знает, кричит он или не выдавливает ни звука.
Руки беспорядочно взметаются в поисках опоры, Чонгук цепляется за простынь и собирает в кулаки, с трудом заставляя себя не толкнуться выше. Тэхëн увлечëнно лижет, то уделяя внимание только головке, то вновь вбирая наполовину, то проводя языком от яичек вверх. Чонгук задыхается, и понимает это, только когда Чимин пальцами на подбородке вынуждает сквозь пелену посмотреть на него и напоминает про дыхание.
— Ты так замечательно справляешься.
Он не уверен, к кому из них с Тэхëном это обращено, но в ответ благодарно хнычет. И скулит, когда Тэхëн делает то же самое, посылая вибрации по члену.
— Хëн, — в мольбе выдыхает, не зная, о чëм и кого молит.
— Ты можешь толкаться, Чонгук-а, — с выраженной хрипотой говорит Тэхëн.
Чонгук закрывает глаза.
Он вообще доживëт до завтрашнего дня?
На пробу Чонгук толкается — и сразу опускает бëдра, когда понимает, как глубоко оказывается член при таком толчке. До невозможности приятно, но беспокойно за Тэхëна, который, однако, похлопывает по бëдрам и предлагает ещё. Чонгук качает головой. Если он зациклится на том, чтобы не причинить вреда Тэхëну, смысл всего, что Тэхëн делает, потеряется.
— Боюсь навредить, — неловко поясняет вслух.
Чимин и Тэхëн в унисон стонут.
— Чëрт возьми, невозможно быть таким чудесным, — в бедро, к которому прислоняется, скулит Тэхëн. Выходит приглушëнно. Чонгук реагирует смущëнной улыбкой. — Я чувствую себя так, будто совращаю ангела.
— Ангелу нравится, — шëпотом.
— Не против, что я сам?
— Нет, конечно, как ты… — Чонгук вновь забывает и слова, и смысл фразы.
Тэхëн, как только слышит согласие, насаживается полностью, точно это, господи, легко и просто. Чонгук не думает, что продержится дольше трëх секунд. Тем более, когда Тэхëн, привыкнув к ощущениям, начинает двигаться в идеальном для Чонгука темпе — Чонгук собирает предупредить, что вот-вот кончит.
— Хочу, чтобы ты сел мне на лицо.
Но Чимин не даёт выдавить и слова, потому что Чонгук, осознавший смысл фразы, сам непроизвольно толкается навстречу движению Тэхëна и успевает только прошептать предупреждающее «хëн», прежде чем оргазм накрывает. Первый не наедине с собой, а с любимыми, и настолько яркий и мощный, что Чонгук выпадает из реальности. Его трясëт. И тело ощущается не его.
Его с двух сторон окружают объятиями, шепчут комплименты, ненавязчиво гладят.
— Хочешь продолжить? — когда он приходит в себя, мягко спрашивает Тэхëн, к груди которого Чонгук прижимается.
— Прости, что не предупредил.
— Всё хорошо, сладость, не волнуйся. Было понятно, что ты скоро кончишь.
Чонгук чуть трëтся щекой о грудь и расслабленно вздыхает, когда Чимин вовлекает в медленный поцелуй. Тэхëн ласково гладит живот, всë ещё напряжëнный после оргазма, Чимин затихает, уложив голову на его плечо и обняв за талию, и Чонгук чувствует любовь и безопасность и не может подобрать слов, чтобы поблагодарить.
— Хëн, — зовëт Чимина и улыбается, стоит ему с мычанием приподнять голову. — Хочу, чтобы ты меня растянул, — говорит, удовлетворëнно отмечая, как меняются эмоции на лице напротив.
Рука Тэхëна на животе замирает.
— Ты уверен? — сомневаясь. Чонгук уверенно кивает. — Мы подумали, ты захочешь спать.
— Я выспался, — закатив глаза, напоминает Чонгук. Чимин удивлённо вытягивает губы, будто уже забыл, с чего всё началось, и Чонгук позволяет себе негромко рассмеяться. — И теперь достаточно расслаблен.
Чимин и Тэхëн переглядываются — вновь о чëм-то переговариваются. Чонгук не торопит. Он, как сам сказал, действительно расслаблен, доволен и счастлив, поэтому прижимается к груди Тэхëна, обнимает Чимина за плечи и наслаждается жаром их тел.
— Хорошо. — Чимин, видимо, придя с Тэхëном к удовлетворяющему выводу, отстраняется немного и внимательно оглядывает Чонгука. Чонгук под таким тяжëлым взглядом ëрзает. — Но ты не возбуждëн…
— Ну да, я кончил две минуты назад.
После смешка Тэхëна над ухом Чонгук не может не хихикнуть.
— В какой позе хочешь?
— В этой? — после пары секунд раздумий. — Хочу вас чувствовать. Но для начала…
Чонгук выпутывается из объятий Тэхëна и прижимается к Чимину, с удовольствием чувствуя два заинтересованных взгляда. Чимин чуть откидывает голову назад, позволяет прижиматься губами к шее и придерживает. Чонгук надолго не задерживается. Он хотел бы изучить и Чимина, и Тэхëна, но сейчас желает другого.
— Нужно вас раздеть, — предупреждает, чтобы после подцепить двумя руками резинку и потянуть вниз.
Чимин с облегчëнным стоном приподнимается, Чонгук с заминкой обхватывает его полувставший член и удивлëнно хмурится. Отличается. И по ощущению в руке, и по чувству предвкушения и волнения внутри, и по тому, что Чонгук ведëт рукой вверх и не может сказать, нравится ли Чимину такой темп и такое давление. Он смотрит и отмечает, как закатываются глаза, слышит выдохи и тихие стоны, запоминает, какие движения вызывают реакцию, но для этого необходимо наблюдать и делать выводы. Заново изучать.
И если Чимин удовольствие проявляет громко, то Тэхëн предпочитает тихое наслаждение. Лишь закрывает глаза и сбивается с дыхания, и Чонгук, если бы не прислушивался, и не понял бы, насколько Тэхёну нравится.
— Твоя очередь, ангел, — нежно прерывает его Чимин. — Не подскажешь, где у тебя смазка?
— На столе, — требуется время, чтобы собраться и вспомнить.
Чонгук, пока Чимин отсутствует, уютно располагается в объятиях Тэхёна, прижавшись к нему спиной, и прикрывает глаза. Ему спокойно. Нет того напряжения, какое сопровождало в дни до этого, и такое состояние, наверное, намного лучше подходит для первого секса. Тэхён рисует круги на груди и животе, иногда спускается к бёдрам, и Чонгук не чувствует в его прикосновениях сексуального подтекста.
И когда Чимин ложится рядом и перекидывает ногу Чонгука через себя для удобства, едва ли что-то меняется. Чонгук предвкушает, однако такое предвкушение не заставляет его ни сжиматься, ни дрожать. Он переплетает пальцы своей руки с пальцами Тэхёна, улыбается Чимину, говоря, что всё в порядке и он может начинать, и расслабленно принимает губы на шее и груди.
— Чонгук-а, — голос Чимина вынуждает чуть приоткрыть глаза. — Ты уверен, что хочешь этого? Мы можем в любой другой день…
— Мы будем в любой другой день, — умиротворённо поправляет Чонгук. — И я хочу. Если бы не хотел, нас бы здесь не было. Почему ты беспокоишься, хён?
— Ты просто… — Чимин затихает, подбирает слова. — Немного отличаешься от того, каким был минут десять назад, — находится с ответом.
— Я наслаждаюсь вашей любовью, — звучит тихо, потому что Чонгук, разнеженный, не стремится говорить. — Всё хорошо.
— Ты довольно долго отходишь от оргазма, м?
На вопрос Тэхёна Чонгук уже пожимает плечами, решив не подтверждать вслух очевидное. Скорее всего, выводы Тэхёна верны и причиной спокойствия Чонгука является оргазм. И хорошо. Чем дольше это состояние продлится, тем легче Чимину будет его растянуть — конечно, если он не продолжит трогательно волноваться.
— Но если ты не возбудишься, мы остановимся, — предупреждает Чимин.
Чонгук кивает. Такой компромисс его устраивает.
— Посмотри, разве он, такой податливый, не чудесен?
Реакцией на слова Тэхёна становится широкая улыбка и довольное мычание.
— Не против, что я начну?
— Хён, я хочу, чтобы ты начал, — вновь поправляет Чонгук.
— И так хорошо говорит о своих желаниях… — шёпотом дополняет свою фразу Тэхён, и Чонгук, хихикнув и повернув голову, мягко его целует.
Недолго — поза не располагает к долгим поцелуям.
Да и Чимин, услышавший всё, что ему нужно, ведёт влажной от смазки ладонью по бедру. Чонгук больше не отвлекается ни на Тэхёна, ни на что-либо другое в мире. Он лежит, приготовившись к новым ощущениям, и выдыхает, когда первый палец оглаживает по кругу и на пробу погружается. Проверяет, как Чонгук растянут.
Чонгук сильнее сжимает руку Тэхёна.
— Больше, хён, — едва слышно молит он.
— Нетерпеливый, — цокает Чимин, но просьбу исполняет.
Проникает одним пальцем полностью и не предпринимает ничего. Чонгук и с закрытыми глазами чувствует его взгляд, ищущий любые признаки дискомфорта. Однако дискомфорт, как и боль, отсутствует, и Чонгук напрягается, чтобы приподняться и опуститься. Следом — стонет, стоит Чимину прикусить сосок и немного протолкнуть теперь уже два пальца.
Знакомое ощущение не пугает и не приносит боли, но дезориентирует невозможностью управлять пальцами Чимина, как своими. Чимин действует аккуратно и неспеша, проталкивает совсем немного и позволяет привыкнуть. Чонгук вспоминает, как дышать. Спасибо Тэхёну, что отвлекает ласками и не даёт сосредоточиться на пальцах, благодаря чему Чонгук расслабляет сфинктер и кивает Чимину, чтобы продолжил.
Одно движение, и всё повторяется снова.
— Боже, — устало выдыхает Чонгук, когда мысль, что пальцы погружены лишь наполовину, вызывает желание спрятаться, — прости, это всё так… Отличается от моих пальцев. И пока не в самую приятную для меня сторону.
— О, понимаю, — неожиданно поддерживает Чимин.
Чонгук удивлённо распахивает глаза.
— Правда?
— Ага. Именно по этой причине я никогда не даю Тэхëну меня растягивать. Даже если спонтанно, лучше его язык или он в качестве зрителя, но только не пальцы.
— Я и не думал… — Чонгук неверяще качает головой и вдруг смеётся.
Облегчение затапливает изнутри.
Значит, Чимин его понимает, всё хорошо. И, что ж, если действительно окажется, что Чонгук, как Чимин, предпочитает самостоятельно, выход уже найден. Чимин ловит его смех губами.
— Честно говоря, — начинает Тэхëн, обращая их внимание на себя, — я по этой же причине не люблю сам себя подготавливать. Мне нравится, что контроль в руках Чимина и я не знаю его дальнейших действий, и в одиночестве это иногда превращается в пытку. Я пытаюсь заставить себя не думать, как поступлю через пару секунд, но, очевидно, это не работает. В последний год моя мастурбация ограничивается членом.
— Поэтому ты предпочитаешь быть снизу?
Чонгук больше чувствует, чем видит, как Тэхëн кивает.
— Я скучаю по ощущениям.
— Ох, дорогой, — нежно тянет Чимин и привстаëт, чтобы Тэхëна поцеловать. — Я буду растягивать тебя чаще, — шëпотом в губы, который Чонгук слышит, только потому что лежит рядом.
Чонгук чувствует такое сильное и неловкое смущение, точно подслушивает и подсматривает. Он отводит взгляд в сторону, чтобы не видеть их поцелуя, и, опомнившись, возвращает обратно. Он хочет видеть их поцелуй. Он хочет, чтобы они взаимодействовали друг с другом, и он может наблюдать. Тем более, если пальцы Чимина при этом внутри Чонгука.
Мысль про пальцы вызывает рефлекторное сжимание. Чимин тут же возвращается к Чонгуку и целует тоже, но не получает никакого ответа.
Чонгук сосредоточен на пальцах.
И на том, что во время их разговора Чимину удалось проникнуть полностью.
— Больно? — уточняет Чимин, чуть двинув.
— Нет-нет. — Чонгук качает головой. — Я же растянул себя, не больно, всё хорошо. Это дальше больно будет.
— Ты уверен, что будет больно?
— Я не могу вставить третий палец, — поясняет Чонгук, занятый попытками вновь вернуть телу то расслабленное состояние, какого оно достигло после оргазма или хотя бы во время отвлечëнного разговора. — Ни разу не получалось. Нет, я могу, но двигать им слишком больно, поэтому я всегда останавливаюсь на двух.
— Мы всегда можем остановиться на двух, — пожав плечами, выдыхает Тэхëн.
Чимин кивает, подтверждая его слова, и Чонгук улыбается от того, насколько серьёзным он выглядит. Всё его внимание направлено на пальцы, которые он медленно разводит и осторожно исследует, вздрагивая каждый раз, когда Чонгук сжимается. Он боится причинить боли.
Чонгук думает, что зря упомянул собственный опыт, потому что теперь Чимин на третий палец согласится только ближе к утру. Когда убедится, что два абсолютно спокойно и легко скользят и разводятся.
— Хорошо, — громко звучит от Чимина. — Тебе нужно развернуться.
Когда Чонгук потерянно хмурится, Чимин ласково целует его в нос.
— Я бы хотел видеть твою реакцию и дальше, но пока я занят пальцами, а Тэхëн ограничен твоей спиной, мы не придëм никуда. Тебе нужны его губы. Везде. Легче отвлечëшься и быстрее расслабишься.
— Я люблю тебя, хëн, — неожиданно даже для себя шепчет Чонгук и, когда Чимин вынимает пальцы, притягивает его ближе к себе.
Чимин вновь целует мягко. И немного обеспокоенно, и Чонгука мысль, что Чимин волнуется намного сильнее, чем он сам, вдруг успокаивает. Чимин не причинит боли. Он скорее заставит Чонгука умолять продолжить, и такой вариант нравится намного больше.
Тэхëн, стоит Чонгуку развернуться, целует тоже, и Чонгук под его прикосновениями, которых становится очень много, плавится. Тэхëн уже знает, какие ласки Чонгуку нравятся.
На Чимина Чонгук отвлекается, только когда Чимин приподнимает его ногу и просит закинуть на Тэхëна, чтобы лучше раскрыть. И сразу возвращается к Тэхëну, что смешивает поцелуи с укусами и не пренебрегает метками. Чонгук уверен, утром его кожа будет полностью в засосах.
— Боже, — стонет Чимин, — вы так хорошо вместе смотритесь. Это незаконно.
На пальцы, оглаживающие анус, Чонгук не успевает среагировать — Тэхëн кусает один сосок, второй сжимает пальцами, и ощущения намного ярче пальцев.
— Чонгук-а.
Чонгуку требуется время, чтобы собрать себя и повернуть голову к Чимину.
— Можешь помочь найти простату? — Сложный вопрос.
Чонгук хмурится.
— Немного выше? — неуверенно спрашивает он и шипит, когда вновь чувствует движение. И Тэхëн не отвлекает, позволяя сосредоточиться. — Да, теперь… Правее? Да, — выдыхает.
Удовольствие не начинается со вспышки, но медленно нарастает, как темп Чимина. Тэхëн вновь возвращается, теперь не целует и не кусает, а лижет, и Чонгук удивлëнно впитывает новое ощущение. Ему хорошо.
Требуется немного времени, чтобы его член вновь полностью встал.
— Посмотри, он возбуждëн, — и снова Тэхëн общается с Чимином.
— Я горжусь вами двумя, — отзывается Чимин, и Чонгук тихо хнычет.
И скулит, когда слышит реакцию Тэхëна на слова, а Чимин сильнее давит на простату.
— Есть идея, — шепчет Тэхëн.
Чонгук концентрирует внимание на нëм, ожидая объяснений. Только объяснений не следует. И рука Тэхëна пропадает, и Чонгук хмурится, однако быстро расслабляется, когда чувствует его ладонь на своей.
Тэхëн направляет его к члену. Хорошо. Это Чонгуку знакомо.
Он обхватывает, как помнит, и давит — Тэхëн отзывается громким облегчëнным стоном.
Чонгук вовсе не ждëт пальцев на собственном члене, и его стон смешивает в себе удивление и удовольствие. Он двигает рукой, Тэхëн двигает тоже, в таком же темпе и с таким же давлением, и Чонгук не может сдержать второго стона. Будто он сам ведëт по своему члену, но это Тэхëн, и от этого удовольствия намного больше.
— Я вставлю третий, — предупреждает Чимин.
Чонгук согласно кивает.
Он сейчас на всё готов согласиться.
И третий палец, конечно, не проходит так легко, как Чонгуку хотелось бы, но ласки Тэхëна действительно хорошо отвлекают. Пока Чонгук не сосредоточивается на Чимине, всё хорошо. Когда Чонгук вдруг вспоминает про пальцы, дискомфорт от непривычного растяжения вымещается Тэхëном и укусами, поцелуями и пальцами, то до лëгкой боли сжимающими член, то играющими с мошонкой. Чонгук учит себя переживать дискомфорт.
По крайней мере, Чимин никуда не торопится и не пренебрегает похвалой, сказанной шëпотом на ухо.
— Выдержишь четвëртый? — спрашивает Чимин, ненавязчиво лаская простату уже трëмя пальцами.
Чонгук, только отдышавшийся после долгих минут, качает головой. Чуть позже.
— Скажи, когда будешь готов.
Чонгук прикрывает глаза и откидывается головой на грудь Чимина. Он боялся трëх пальцев, и его страхи оправдались, может быть, только на треть, но есть подозрение, что четыре пальца будут намного тяжелее трëх.
С другой стороны, чувство наполненности после вымещает воспоминания о боли, даже если она была всего минуту назад. Чонгуку хорошо. Чимин знает, куда и как давить, Тэхëн всё ещё умело отвлекает и расслабляет, три пальца двигаются всё свободнее и свободнее.
Чонгук совершенно точно не готов к члену, но четвëртый палец можно попробовать, верно? Ничего не помешает Чимину вернуть три. Или два. Или оставить идею с проникновением в стороне.
Нет, на последнее Чонгук точно не согласится после всего.
— Хорошо, давай, — глубоко вздохнув, разрешает.
И хмурится, когда понимает, что сразу после слов напрягается, не позволяя Чимину даже вытащить пальцы.
— Боишься, да? — Тэхëн устало прислоняется лбом к его груди. — Не уверен, получится ли реализовать эту идею… Ладно. Сдвинься чуть выше.
— Ты хочешь ему отсосать? — Чимин озвучивает вслух подозрения Чонгука, помогая подняться и перелечь ближе к изголовью.
— Наполовину. Ещё кое-что.
Они оба ждут объяснений. Тэхëн, вздохнув, ложится ниже и обхватывает ладонью член, на пробу проводя несколько раз. Это может помочь, но Чонгук не знает, будет ли это достаточным.
— Между трëмя и четырьмя пальцами есть ещё… — Тэхëн замолкает в поисках слова. — Варианты. Не знаю, рабочие ли, потому что я никогда таким не занимался. Я хочу попробовать.
— О чëм речь?
Тэхëн ловит взгляд Чонгука.
— Двойное проникновение, — поясняет он. — Пальцами.
Три слова, а Чонгук едва сдерживается, чтобы не кончить тут же.
— Хорошо, — скулит он. — Это хорошо. Пожалуйста.
Тэхëн, улыбнувшись на его мольбу, обхватывает губами головку и довольно мычит. Чонгук нетерпеливо дëргается. Он не знает, почему эта идея вызывает в нём столько чувств, и рвëтся узнать, попробовать, почувствовать.
Тэхëн просит Чимина оставить два пальца, а Чонгук вспоминает, насколько пальцы Тэхëна крупнее, и толкается в губы, моля о большем. Ему дают. Сначала насаживаются до половины и втягивают щëки, после — погружаются одним пальцем, пока внутри ещё два ласкают простату. Отвлекают с двух сторон.
Чонгук настолько пропадает в ощущениях, что не замечает, как Тэхëн проталкивает палец. Его вырывают только стоны в унисон, но стон Тэхëна посылает вибрации по члену, и Чонгук не может даже определиться, больно ему или нет. Если и больно, удовольствие перекрывает.
И когда, господи, два пальца Чимина и палец Тэхëна двигаются свободно, Тэхëн предлагает поменять на два его пальца и один Чимина. Чонгук не выдерживает. Такой способ подводит его к грани, и он не в силах определить, как близок к ней. Может быть, он уже за пределами.
Может быть, когда Тэхëн вытаскивает пальцы и сжимает бедро, а Чимин погружает четыре пальца, Чонгук прекращает существование и взлетает.
Чем глубже Чимин, тем сильнее Тэхëн насаживается на член.
Чонгуку слишком хорошо.
— Пожалуйста, — умоляет он.
Тэхëн его мольбу улавливает и, заменив два пальца Чимина своими, обращает внимание на яички. Чонгук уже сомневается, существовал ли он раньше и существует ли вселенная. Наполненность не причиняет никакого дискомфорта, и всё, что Чонгук хочет, — почувствовать, наконец, член.
Сил произнести вслух у него нет.
— Пятый палец? — предлагает ему Чимин.
Чонгук качает головой. Он знает, что готов.
— Хочу больше, — на выдохе. — Пожалуйста, хëн.
— Чего ты хочешь, сладость? — с улыбкой спрашивает Тэхëн и поднимается, чтобы быть на одном уровне, прижимается в поцелуе.
Чонгук притягивает его ближе.
— Вас.
Рука Чимина, лениво ласкавшая член, останавливается. Чонгук хнычет. И от чувства пустоты внутри, и от того, что не получает желаемого, когда те, кто могут его дать, так близко. Он разворачивается на спину, чтобы видеть их двоих, и переводит просящий взгляд с одного на другого.
— Хорошо, — наконец, сдаëтся Чимин. — Тэхëн-а даст тебе всё, что хочешь.
Чонгук поворачивает голову к Тэхëну и успевает заметить изумление, прежде чем Тэхëн кивает и нежно пальцами в смазке ведëт от груди к члену. Чонгук раздвигает ноги и чуть выгибается, и два стона заставляют его довольно и гордо улыбнуться.
К счастью, его больше ни о чëм не спрашивают, позволяют закрыть глаза и раствориться в ощущениях. Чонгук слышит тихие разговоры, чувствует руки везде, где только можно, и отдаëтся и происходящему, и им. Он дрожит, но дрожь — от приятного волнения, которое только усиливается, когда вес Тэхëна рядом пропадает, а дыханием обдаëт головку члена.
Чимин не жалеет смазки, согревает и убеждается, что Чонгук достаточно смазан. По хриплому стону после Чонгук догадывается, что уделяет внимание Чимин не только ему, и заинтересованно открывает глаза. Видеть, как Тэхëн наслаждается руками Чимина, раскатывающими презерватив, становится последней каплей.
— Я долго не выдержу, — предупреждает Чонгук, когда Тэхëн после долгого поцелуя с Чимином подхватывает под коленями и чуть приподнимает, раскрывая сильнее.
— Поверь, мы тоже, — отзывается Тэхëн. — Боже, ты слишком нереальный, — стонет, проведя головкой по расселине.
Чонгук напрягается, чтобы сразу же расслабиться от ладони Чимина на внутренней стороне бëдер, призывающей не сжиматься. Подмахивает и неуверенно улыбается, как только Тэхëн поднимает на него влюблëнный взгляд.
— Мне нравится, каким смелым ты стал.
Стон превращается в хрип, потому что Тэхëн не позволяет ответить и, направляемый ладонью Чимина, немного толкается. Чонгук закрывает глаза, чтобы прочувствовать всё, однако открывает снова, когда понимает, что без выражения лица Тэхëна удовольствия немного меньше. Скользит после четырëх пальцев легко.
Тэхëн, однако, всё равно останавливается и наклоняется вперёд, оперевшись на плечо Чимина головой. Выглядит изнемождëнным. Чонгук пробует сжаться и тихо смеётся после громкой реакции Тэхëна.
О смехе быстро забывает: Тэхëн в отместку толкает дальше и погружается наполовину. Теперь привыкают они оба. Ощущения кардинально отличаются от четырёх пальцев хотя бы тем, что член шире и уже чувствуется глубже.
— Двигайся, хëн. — Чонгук даëт понять, что готов.
Тэхëн качает головой.
— В тебе так хорошо, что я боюсь, что вот-вот кончу, — сквозь сжатые зубы поясняет он и, толкнувшись немного, шипит.
И так сильно, боже, сжимает пальцами ноги, которые использует в качестве опоры.
Чимин хмыкает.
— Посмотри, что ты с ним делаешь, — говорит Чонгуку, прежде чем склониться и поцеловать.
Уже не медленно, не нежно и не размеренно, а именно так, как любит. Чонгук от неожиданной грубости скулит в поцелуй, случайно сжимается, чувствует улыбку Чимина после стона Тэхëна, и абсолютно теряется, когда привыкший к узости Тэхëн начинает толкаться.
Он едва ли задевает простату, и Чонгук, на самом деле, радуется этому, потому что ощущений и без того много.
— Поможешь мне, ангел? — мило спрашивает Чимин.
Чонгук позволяет ему направить ладонь, сжимает член и ведёт в такт медленным толчкам. Чимин сам устанавливает нужный ему темп.
Даже без стимуляции простаты Чонгук чувствует, что плавает на грани.
А Тэхëн всë-таки находит такой угол проникновения, чтобы немного задевать, и грань оказывается преодолена. Чонгук не знает, как справляться со всем, что наваливается. С Чимином, не только толкающимся, но и водящим по члену Чонгука в том же стремительном темпе. Со стонущим Тэхëном, наклоняющимся вперёд, раскрывающим сильнее до натяжения в бëдрах, толкающимся очень медленно, но достаточно глубоко, так, как нужно. С желанием отпустить напряжение и поддаться, отдаться, растаять.
— Я скоро…
— Кончай, малыш, — ласково прерывает Чимин.
— Только… — Чонгук не договаривает, глубоко вдыхая, потому что весь воздух вдруг заканчивается. — Не останавливайся, хëн.
Он не знает, звучит ли так понятно, как хочет.
Возможно, его язык отказывается проговаривать слова, но Тэхëн, кажется, кивает. Чимин сжимает пальцы сильнее и ускоряется ещё. Тэхëн толкается глубже, Чонгук готов поспорить, входит полностью. Стимуляции становится слишком много. Особенно, когда Чимин наклоняется к соску и коротко лижет.
Чонгук чувствует себя в раю.
И отпускает удовольствие, позволяет ему взорваться, разрушить Чонгука и мир вокруг. Его трясëт, происходящего продолжает быть слишком много, Тэхëн и Чимин, помня его просьбу, преследуют собственные оргазмы. Когда рука Чонгука слишком ослабевает, Чимин заменяет её своей, но стонами напоминает об удовольствии.
Сверхстимуляция немного болезненна даже в пелене оргазма, но продлевает его. Чонгук не уверен, сжимается ли он. Старается. Если и не сжимается, Тэхëну достаточно. Тэхëн вдруг ускоряется, чтобы после — резко замедлиться и со стоном замереть.
Чонгук бьётся головой об подушку, всё ещё дрожащий, довольный и влюблëнный.
— Не выходи пока, — молит, прежде чем обратить внимание на Чимина.
И успеть заметить, как Чимин откидывает голову, приоткрывает рот на выдохе и замирает, пачкая Чонгука и Тэхëна.
Тэхëн валится вперёд, на Чонгука, и не издаёт ни звука, не шевелится, давит весом. Чонгук хочет провести ладонью по волосам — с удивлением осознаëт, что собственная рука не желает слушаться и безвольно лежит на кровати. Как лежит Чонгук, придавленный даже не Тэхëном, а ощущениями внутри.
Чимин падает рядом и с мычанием прижимается губами к плечу.
— Не спите только, — лениво бормочет.
Чонгук не хочет отвечать: молча прислоняется поближе к Чимину и наслаждается Тэхëном и его опадающим членом внутри. Он и не знал, что ему нравится это. Или, может быть, он не хочет после наполненности чувствовать опустошение.
Главное, что Тэхëн тоже не спешит отстраняться.
— Я люблю вас, — продолжает Чимин.
Сознание цепляется за фразу, говоря прислушаться к смыслу. Чонгук прислушивается — и нежно улыбается, когда понимает, что Чимин признался не ему, Чонгуку, а им. Ему и Тэхëну. И любит, значит, их.
Тэхён поднимает голову и сонно моргает, и Чонгук тонет к нежности к нему такому.
— Иди сюда, — с любовью зовёт и вытягивает руки.
Обнимает и обхватывает ногами, как только Тэхён аккуратно выходит и укладывается сверху, уже так, чтобы можно было медленно целоваться и с Чонгуком, и с Чимином.
— Ты чудесно справился, — хвалит Тэхён, щекой притираясь к коже.
— Вы оба, — поправляет Чимин.
Тэхён в ответ смущённо улыбается.
— Нужно сходить в душ, — вздохнув, говорит таким тоном, что становится понятно: никуда идти Тэхён не хочет.
Чонгук его прекрасно понимает.
Жаль, не понимает Чимин, у которого из них троих сил оказывается побольше. Чонгук на любые его доводы качает головой и хнычет, что не встанет ни за что на свете. Чимину приходится пообещать, что после они всю ночь будут обниматься под одним одеялом, пока не станет слишком жарко и душно. И пригрозить, что с ними грязными и потными он не ляжет в кровать. У Чонгука не остаётся выбора.
И хорошо, что из них двоих сонным совёнком Чимин называет Тэхёна, уже знающий, каким податливым и вялым он становится после оргазма. Чонгук улыбается, едва Тэхён под горячей водой прислоняется к Чимину и прижимает к стене. Влюблены. Как же они влюблены. Он искренне надеется, что вскоре они открыто поговорят о чувствах.
Постельное бельё он запихивает в стиральную машину, обещая себе не забыть запустить стирку утром. Хотя знает, что забудет. Он слишком с ней, новой и непонятной, не ладит.
А вот в случае с романтическими отношениями чувствует себя счастливым, влюблённым и окрылённым.
— Мы осуществили твои мечты? — игриво спрашивает Чимин, стоит им втроём упасть на чистое постельное бельё.
Чонгук подкладывает под голову мгновенно уснувшего Тэхёна подушку и, смущённо улыбнувшись, кивает. Они дали намного больше, чем он мог представить.
— У меня есть ещё одна, — осмелев, шепчет Чонгук, с трудом держа глаза открытыми. — Подарок на Хэллоуин, м?
Чимин вопросительно мычит.
— Скажи хёну, что влюблён в него, как в меня.
Чимин хмыкает и прижимается к Чонгуку, устроив нос в изгибе шее. Ничего не отвечает. Чонгуку и не нужен он: он знает, что у них, с его помощью или без неё, всё будет хорошо. А об остальном можно не волноваться.