Итэр не знает, что и думать, когда Сяо звонит ему и говорит:
«пожалуйста можно я приеду я больше так не могу»
И, конечно, Итэр не может сказать ему «нет». Поэтому через полчаса Сяо уже сидит у него в съемной квартире, открывает бутылку купленного им же фруктового пива и, развалившись на диване, тупо пялит в стену, пока делает глоток.
— Что случилось? — наконец, спрашивает Итэр, садясь рядом. Сяо вместо ответа с громким стуком ставит бутылку на прикроватный столик, жмурится и тяжело вздыхает. Он выглядит растрепанным и крайне подавленным — Итэр прожигает его внимательным взглядом, предчувствуя, что сейчас будет что-то очень трагичное.
Он берет вторую бутылку (Сяо любезно принес им обоим), когда Сяо, откинув голову назад, самым уставшим тоном говорит:
— Мы расстались.
Итэр ничего не отвечает — только пьет. Ему хочется думать, что это его шанс, но глубоко внутри он понимает, что шанс этот исключительно иллюзорный: Сяо никогда его не полюбит. Они знакомы слишком долго, чтобы Итэр этого не мог понять, но почему-то сейчас, когда Сяо произнес эти слова, Итэр не мог ему сочувствовать — он не мог его поддержать.
Итэр не может признать, что он просто рад.
Он не должен. Но он рад.
— Почему? — наконец, через силу спрашивает Итэр, не смотря на Сяо и не видя, насколько тот хмур и расстроен прямо сейчас.
— Я думаю, — Сяо говорит с надрывом, и Итэру больно это слышать, — ему нравится другой, — Итэру больно знать, что Сяо прямо сейчас так плохо, а он, Итэр, только и может, что стыдиться своей реакции — и делать очередной глоток холодного пива. — Он меня совсем не любит, — заканчивает Сяо — и снова выпивает. Так же, как и Итэр.
Они общаются уже около пяти лет, и большую часть из этого Итэр только обжигается, Итэр только горит от переполняющей его ревности — Сяо совершенно не воспринимает его как парня, Сяо, хоть и гей, совершенно не обращает внимание на Итэра, на Итэра, который готов ради него на все, на Итэра, который не имеет права лезть в чужую личную жизнь, на Итэра, который уже однажды получил отказ. Сяо тогда сказал: «Прости, я не думаю о тебе больше, чем о друге», — и Итэру эта фраза показалась самой хлесткой пощечиной. С тех пор прошло почти два года, но ничего не изменилось.
Итэр понятия не имеет, что ему делать со своими никому не нужными чувствами.
— Понимаешь меня теперь? — вдруг с болью произносит он, поднимая взгляд на Сяо. Итэр не думает, когда говорит — он уже пьян (Итэра всегда довольно быстро развозило с алкоголя, а бутылка стоит почти полностью пустая), он все еще обижен, он все еще влюблен, и Сяо, конечно, не виноват, но Итэр в такой ситуации едва может контролировать себя. — Ты очень жестокий, Сяо.
Сяо смотрит на него в ответ — замутненным, но холодным взглядом, и Итэру в момент становится стыдно за свои слова, но он не оправдывается и не отказывается от них.
— А что я могу сделать?
— Вот и он ничего не может, — Итэр пожимает плечами. — Зря обижаешься на него.
Сяо молчит. Потом ставит бутылку на стол и рвано выдыхает:
— Бесишь меня.
Итэр усмехается.
— Так уходи.
— Тогда почему не уйдешь ты? — Сяо смотрит на него слишком пристально, Итэр едва выдерживает эту пытку, он старается не слишком эмоционально реагировать на чужие слова, но ему очень хреново — и Итэр не умеет это скрывать.
— Я не могу, — и Итэр и не скрывает. Он ощущает, как у него слезятся глаза, но до плача еще далеко.
— Вот и я не могу.
Итэр продолжает улыбаться — даже с глазами, полными слез.
— Мы квиты, — его голос немного дрожит, и Сяо не может не заметить этого. Он подсаживается ближе, кладет руку тому на плечо и несильно притягивает к себе, обнимая. Итэр поддается — ему плевать, что происходит, ему, в целом, все равно, что действительно Сяо думает о нем, Итэр бы хотел просто… — Поцелуешь меня? — …получить хоть чего-то.
Самое удивительное — Итэр получает.
Губы у Сяо искусанные, но мягкие, и целует он напористо, но немного смазанно, однако Итэр не обращает на это внимание: его голова в момент абсолютно пуста, хотя, наверное, он должен быть рад, он должен трястись от счастья и шока — потому что это то, чего Итэр хотел, это то, о чем Итэр грезил в своих самых потаенных фантазиях.
Итэр не понимает, в какой момент обычная саркастичная шутка выливается в то, что они лежат на том же широком диване, на котором до этого сидели, а Сяо продолжает целовать — и руки у него какие-то слишком горячие, и на впалом животе и груди это ощущается особенно остро, так, что Итэр едва заметно вздрагивает, когда чувствует прикосновение к боку, когда Сяо оглаживает его ладонью, пока уводит в очередной пьяный поцелуй.
— П-подожди, — Итэр тяжело дышит, смотря Сяо в глаза, когда тот отстраняется. — Ты ведь не хочешь…
Его затыкают поцелуем.
Итэр больше ничего не спрашивает.
Если Сяо не может его полюбить, то он готов быть заменой.