Знал ли Чонгук, что Тэхен может быть крайне нежным любовником? Нет, и не узнает. Потому что этот ходячий пиздец слово «нежность» либо пропускает в словаре понятий в голове, умело игнорируя; либо просто о нем не знает. «Забота»? Может быть. Когда, например, на улице минус сто, а малой с подворотами хуячит по проспектам и получает за это затрещину. Тогда да, забота. Но нежностью не пахнет, наоборот, ее отталкивает вайб этой парочки — мазохист-садист.
Прошло уже полгода с той решающей их отношения поездки на шашлычок, и живут эти самые отношения столько же, в одной квартире, с одной кроватью на двоих, и стабильным пиздецом. Тоже одним на двоих. Не слишком долго, но зато весело. Особенно весело было наблюдать за реакцией Хосока, который еще долго не мог оклематься после камингаута, прилетевшего в ебало неожиданно и резко. Возле гаража тогда пришедшие Ви и Чон застали действительно заплаканного друга, грустно зажавшего розовый леденец на палочке за щекой, смотрящего в соседний гараж пустыми глазами. Как кто-то умер, ей богу. Разве что только гетеросексуальность. Сокджин и Намджуном с бутылками пива с чего-то смеялись, если не с самого Хосока, а Юнги сразу начал аплодировать, стоило парочке показаться на горизонте. Чону старшему же пришлось смириться и порадоваться, как может, за друзей, хоть и испытывая легкую толику разочарования.
Миновал день рождения малого, на котором он смело накидался, заткнув всех фразой: «Мне восемнадцать, имею право». Не обошлось и без комментариев Тэхена, сразу возразившего, что по всем правилам и законам, ранее недоступные действия, как покупка и распитие алкоголя будет доступна только на следующий день после наступления совершеннолетия. Но его уже не просто заткнул, а послал нахуй Пак Чимин — братиш ровесник, причапавший как далекий родственник Чонгука по маминой линии, сын ее двоюродного брата... Короче дальний брат, который самый первый и начал спаивать малого с первых же секунд своего прихода в бар. Киму он сначала показался сомнительным персонажем, но когда пообщался с ним подольше, то остановился на выводе, что тот просто с ебанцой, которую не всем суждено понять. Выкрашенные в голубой цвет волосы — тому подтверждение. «Блять, тоже голубь?» — прилетело тогда отчаянное от Хосока. И, видимо, у него развился гей-радар, потому что, блять да! Голубее кровей чем тех, что текут у Пака в венах не было ни у кого из присутствующих в помещении. «А ты можешь крошек накрошить мне на лицо или что?» — раунд от голубя в ответ, все прекрасно тогда поняли, что он имел в виду под «крошками».
После праздника жизни, к еле стоящему на ногах братишкину Чимин подошел, вернее, подлетел, чуть не поскользнувшись, с весьма занятным началом в диалоге, а именно: «Слушай, а этот Хосок, он что, гомофоб?» Мало соображавший Чонгук только пьяно повернул налитую свинцом голову на источник голоса, и нахмурившись, сразу рванул в сторону туалета. Организм бедняги не выдержал такого дерзкого вброса алкоголя.
— Кто тебя, блять, пить учил? — сокрушался Ви, следя, как немного протрезвевший после прочистки желудка Чонгук полоскал над раковиной рот.
— Так ты и учил.
— Я тебя такому не могу научить. Любого спроси, можно ли вискарь шлифануть пивом, ответят — нет, потому что нельзя понижать градус... — парень напрягает извилины мозга, испытав резкое чувство дежавю. Кто-то уже так упоролся. Осознание бьет резко по хмельной голове, но четкий образ друга сразу удается вспомнить. — Любой, кроме Хосока, ну ебаный в рот, — вздыхает Ким, вспомнив последствия всем известной церемонии поступления.
А единственное, что Ви сказал младшему по поводу алкоголя, было утром за завтраком.
— Первое правило алко-братства, — изрек с умным видом он тогда, взмахнув пальцем, — никому не доверять.
— Чт... какого бра...
— Второе правило! — перебил, указав в малого вилкой, — Держи нож всегда в кармане.
— Дай угадаю, третье правило — никому не рассказывать?
— А ты смышленый малый.
И, конечно же, стоит отметить сногсшибательный тост Кима в начале праздника, когда он, стоя возле малого, пялясь на него влюбленными глазами-сердечками с бокалом игристого, изрек довольно глубокую мысль: «Я тащусь по тебе, как шланг по огороду. Так пусть не будет в нашем огороде сорняков раздора, мешающих нам жить».
В целом день рождения Чонгука можно описать несколькими стадиями. Первая — неудавшийся завтрак в постель от Тэхена. Вторая — утренний фистинг в душе, пока его мама слезно пытается поздравить, не запутавшись в словах (было смешно, когда папа малого заговорил о его отношениях с девочками, в то время как пальцы Кима в заду орудовали). Третья — само торжество в баре с братвой. Четвертая — болезненное во всех понятиях утро, когда Чонгук проснулся полуголый в ванне, укрытый сорванной шторкой, с нарисованными гуашью тату: «братва ван лав» — спереди, «Чон Чонгук — 18» — сзади, «Пак Чимин, я люблю тебя» — на рукавах и членом в пол лба (угадайте, кто рисовал).
Урок Чонгук запомнит надолго, пить не будет еще дольше. Похмелье тогда дало знатную трепку непривыкшему к алкоголю организму, а привкус собственной рвоты в кошмарах снится вот уже неделю. Тэхен, маленько ахуевший от произошедших событий и удовлетворенный собственным произведением искусства, сначала напиздел за шторку с Наруто, сказал, что теперь Чон будет спать в ванной, а после все же сжалился и дал таблетку обезбола со спасительным от сушняка стаканом холодной воды. Забота, хули.
Но имеется новый повод: новый, мать его, год!
Like It's Christmas - Jonas Brothers
Предновогодняя суета и все дела, и вот уже битый час Чонгук катит тележку в торговом центре, следуя по пятам за Ви, которому приспичило украсить квартиру к сему празднику. Вокруг все буквально кричит «Мери крисмас», а играющая по всему зданию «Last Christmas» добавляет плюс сто к новогоднему настроению, от переизбытка которого уже тошнит, честно говоря. Ну или от съеденной ранее шаурмы.
Тэхен уже два дня как делает младшему мозг: включая на колонках новогодние песни зарубежных исполнителей, поэтому ту же Last Christmas он уже может свободно спеть сам на спор за десятку; буквально завалив всю кухню мандаринами и даже притащив бутылку глинтвейна, плед и имбирное печенье с фразой: «Двигай сидалище, сейчас смотрим «Один дома». Посмотрели. Настроение Кима поднялось в гору еще на десяток шагов точно, а Чонгук так и остался на выступе с флажком «Новый год? Когда? Сегодня?».
Ладно это, но сегодняшним утром Ви был неожиданно хмурым и молчаливым, что сразу вызвало подозрения, потому что такой задумчивый вид старшего никогда к добру не приводил. Вот и свалился личный кошмар на Чонгука вместе с приказом пиздовать за елкой и украшениями для хаты. Пиздец.
— Тэ, еще долго ходить? У меня ноги щас окоченеют и отвалятся, — Чонгук мимолетно опускает взгляд к подаренным Чимином теплым ботинкам с блестящей от растаявшего снега кожей.
— А нехуй было по сугробам шляться, — чуть не вприпрыжку идя, говорит Ви. У него на голове красуется шапка Санты с момента прихода в торговый центр, как и мягкие маленькие оленьи рога у Чонгука.
— Выбор был небольшой: либо лед, либо снег. На льду я мог поскользнуться, упасть и сломать себе что-нибудь. Снег был более безопасным вариантом, — оправдывается малой.
— Там было песком посыпано, чепушело, — беззлобно закатывает глаза Тэхен, — ты, даже если бы захотел — не упал бы. Блять, ну на крайняк глянул бы на меня. Я-то впереди шел и прошел нормально, без падений. Кстати, напомни мне не забыть зайти в детский магазин.
— Чего? Это зачем? — хмурится в непонятках Чонгук, почти врезавшись в тормознувшего возле мишуры кудрявого Санту.
— Куплю Хосоку на новый год куклу Барби, хоть какая-то баба у него будет, — усмехается, в голове создавая образ идеальной елки, чтобы подогнать имеющиеся украшения под него.
— Вроде Юнги-хен уже купил.
— А, да? — поворачивается, смеясь Тэхен. — Тогда, ладно, так уж и быть куплю символ этого года — голубого тигра.
— Ну да, ему же мало в жизни голубого, — хмыкает малой.
— За такие шутки по рогам получить можешь, — подмигивает старший, оценив подкол. — Не говори так при Хосоке, а то он их пообломает.
— Пора бы ему уже смириться, за полгода-то, — отойдя от тележки и пользуясь заинтересованностью Кима мишурой, Чонгук обнимает его со спины, расположив подбородок на чужом плече, и следит за перебиранием цветных пушистых лент.
— Ниче, привыкнет, — выносит свой вердикт Ви, выбрав три серебристых и две голубых пушистых ленты, закинув их на предплечье, а другие аккуратно складывает в коробку. — А пока, играем на его нервишках, и даем деру, — поворачивает голову и чмокает холодный и покрасневший от мороза нос Чонгука. Вынудив его отстраниться, закидывает набранное добро в тележку, и они идут дальше.
По дороге с полок сметаются несколько коробочек с цветными шариками для елки, разумеется, синего и серебряного цвета, три гирлянды, одна из которых в форме звездочек, и они просто обязаны повесить ее над кроватью, и большая звезда на пока еще не купленную елку. Кстати за ней они поедут в другой магазин, а вернее на его двор, где продают живые деревья, потому что цитата: «Я хочу, чтобы у нас пахло новым годом: елкой, мандаринами и имбирным печеньем», а то, что этих мандаринов в квартире уже хоть жопой жуй, хоть соседям на сохранение отдавай — вообще не важно. Но, опять же, цитата: «Это витамины. У тебя же все что внутри себя носишь, сидит в ахуе от твоего однодневного запоя, надо восстановиться. Вот и потребляй, пока они сладкие». Забота.
— А мне ты что подаришь? — вдруг интересуется Чонгук, поправляя надавивший ободок на голове.
— Скажи мне, милый ребенок, где ты видел, чтобы кто-то рассказывал, что подарит, м?
— Я не ребенок, — возражает малой. — Ну не знаю, может есть такие.
— Подарю тебе книжек умных, будешь сидеть мне их читать и мандаринками закусывать, — от упоминания цитрусовых малого аж передергивает. А желудок посылает тревожные сигналы.
— Может чем-нибудь другим? — принимает игру, и пытается как-то подстроиться.
— Нет, Гуки, только мандарины, только хардкор.
Телефон звенит от пришедшего уведомления. Ким сразу выуживает его из кармана пуховика, остановившись возле отдела с ароматизированными свечами. Чонгук, заинтересовавшись, подлетает и становится рядом, заглядывая в яркий экран, где на экране блокировки вместо привычной заставки с их совместной фоткой, стоял ебаный Гринч. Романтика пошла крахом.
Новый год — мандарин мне в рот
СиренаХуева: Так блет, мы в этом году празднуем?
Юнгез: Празднуем.
Вы:
О, заебись!
Юнгез: Без тебя)
Вы:
Сука -_-
ДжинБезЛампы: Так если будем, че яйца мнем? На дворе 28, вы думали дотянуть до последнего?
Юнгез: А ты чего быкуешь?
ДжинБезЛампы: А может я к маме собрался на праздники?
СиренаХуева: Ой блять, никуда ты не собрался. Тебя матушка бы выперла первым же рейсом обратно XD.
Джуна: Жестоко.
СиренаХуева: Зато правда.
ДжинБезЛампы: И то верно.
ДжинБезЛампы: Но вопрос остался.
МесьеГолубь: Не волнуйтесь, папочка все устроил. На новый год мы едем в загородный дом моей семьи. Так что с вас еда, подарки и салют в мою честь)
СиренаХуева: Кто и когда его сюда добавил...
ДжинБезЛампы: Ты каждый день это спрашиваешь.
— Значит будет бухич?
— Для тебя — нет, — отрезает Ви, убирая мобильный обратно в карман, поняв, что больше нужной информации не будет. — Ну если только чуть-чуть и со мной, — немного смягчается. Новогодний воздух на него так влияет что ли?
— Ой не, ну нахуй.
— Что, теперь ЗОЖ? — усмехается Ким, кивая подбородком в сторону касс, чтобы малой катил тележку туда.
— Ну как бы нет... ну и как бы да, — неуверенно тянет Чонгук.
— Со мной не страшно, не боись. Я могу проконтролировать тебя, как делал это всегда.
— То есть максимально хуево и на отъебись? — от прилетевшего подзатыльника рога с макушки опускаются на нос, чуть не тыкнув Киму в глаз. — Да блять, — шипит малой и поправляет свой новогодний атрибут. — Абьюзер.
— Арбузер, Гуки, я ж любя. А до абьюза мы пока не дошли, — тянет уголок наглой ухмылки вверх Ви, наслаждаясь мгновенно надувшимся щекам своего мальчика. Он в такие моменты был похож на рыбу фугу, надувшуюся как шарик, только не ядовитую, а чрезвычайно милую. Порой настолько, что Ким готов этому ребенку простить все свои подзатыльники. Гук итак прощает постоянно, а самого себя кудрявый редко, но ругает за профилактические оплеухи, однажды по пьяни треснув так, что шишка на чужом затылке не заставляла себя ждать. Нежность? Не, не слышали.
— Но я же по факту сказал.
— Не доводи до греха, — уже серьезней предупреждает, когда приходит время выгружаться на ленту на кассе. Только Гук хочет его передразнить, пробормотав его же фразу под нос, как его перебивают. — Только попробуй повторить — спать будешь на диване.
Угроза, какие только поискать. На самом деле очень действенная, потому что мягкость у дивана нулевая, если не в минус уходящая, а сиденье в машине Ви по сравнению с ним — мягкое облако. На нем удобно сидеть, когда они вместе рубятся в приставку, но не когда спят. После их первого секса, у Чонгука на спине обнаружился синяк, поставленный, видать, выпирающей под мягким слоем пружиной, упирающейся в районе почки. Заметивший сине-фиолетовое пятно на еще одной вылазке к реке Джин, был готов уже с кулаками наброситься на «озабоченного кобеля БДСМ-щика», но его чудом подхватил Намджун, с надрывными криками: «Брат брата не обидит!». Что сказать? Неловко получилось. Повторно получить по горбу не хотелось, хоть Чонгуку и не будет повода раздеваться перед всеми.
Телефон продолжает жужжать, начиная уже порядком раздражать. Зайдя снова в злосчастный чат, где уведомления надо было давно отключить, Тэхен издает смешок, непонятный стоящему возле машины Чонгуку с пакетами. Но стоит протянуть экран с текстом, как малой готов взвыть от негодования, потому что сообщение гласило как: «Ви, на вас с малым закупка еды и бухла. Ждите пополнения счета на карте». Максимально не справедливо, что их в очередной раз отправляют закупаться всем.
— Бля, может дождаться прихода денег и съебать куда-нибудь? — Чонгук, состроив страдальческую гримасу, смотрит на Кима в надежде на одобрение своего крейзи плана.
— И упустить возможность пошляться по ярко украшенным местам? Ну уж нет.
— Но я так устал, Тэ, — тянет парень, для правдоподобности согнувшись пополам, свесив руки вниз.
— Нет, за продуктами пойдем послезавтра, а сейчас на нас все еще висит елка.
— Фак.
— Не ной и прыгай в тачку, мы быстренько, — открыв ключами авто, Ким по одному поместил пакеты на заднее сидение.
— Ты так говорил, когда Юнги уходил в магаз, а мы оставались одни. Возле машины его брата.
— Но все же было хорошо. Плюс, о нашей маленькой шалости никто так и не узнал.
— Да-а-а-а, а бедная бэха девственности лишилась.
Чонгук садится, не пристегивает ремень безопасности, потому что нахуй надо, и глазами с ноткой тоски и грусти уставляется в немного покрывшееся инеем окно. Елка и домой. Елка и домой...
***
All I Want - Kodaline
Время чуть перевалило за восемь вечера, когда машина Ви тормозит возле подъезда, хрустя протоптанным снегом под колесами. Как оказалось — выбирать живую елку гораздо сложнее, чем купить один раз искусственную и забыть о ней. Тут нужно было смотреть на цвет иголок, положение веток, высоту дерева, его пушистость и узнавать, когда оно было срублено, чтобы прикинуть, как долго сможет сохранять свою свежесть в домашних условиях. С горем пополам купили — высокую, красивую, пахучую ель, замотали ветки и погрузили аккуратно на заднее сидение, кое-как развернув ее, чтобы и окно не открывать и иголками не колоться.
Тэхен вынимает ключ из замка зажигания, откидывается на сидение, наконец, дав себе момент чуть расслабиться. За лобовым стеклом виднеются медленно летящие кристаллики снежинок, хаотично кружащих в воздухе. Ветра нет, на улице мрак и только фонари заставляют осевший снежный покров сверкать. Красота. Сбоку не издается ни звука, словно Ким один сидит в нагретом авто, и, повернувшись, понимает, почему. Чонгук заснул. Устроился удобно в пушистом мехе куртки, склонив голову плечу и размеренно дышит, не нарушая свой покой. Умилительная картина, признает Ви. Уголки обветренных губ сами тянутся в улыбке, которую никому он прежде не дарил, а теперь делает это на постоянной основе одному Чонгуку. По чуть надутым во сне губам бантиком хочется провести, и по гладко выбритой коже щеки с небольшим порезом от бритвы тоже. Но он только следит за легким трепетом черных ресниц, почти скрываемых челкой. Будить младшего совсем не хочется, но надо, оставлять его в машине совсем не вариант, она промерзнет снова и заморозит новоиспеченного оленя к фигам собачьим. Его очаровательные рожки еще нужны.
Переступив через себя, Тэхен тянется рукой к чужой ладони, начинает немного трясти, тихо будя. Чонгук тяжелые веки разлепляет, находясь в легкой прострации после недолгого сна, машинально рукой кимову в ответ сжимает несильно. Будучи совсем сонным, он не сразу понимает, что от него хотят, и даже не замечает, как доносит пакеты до нужной квартиры, и разу заваливается в спальне, даже не переодевшись, скинув только верхнюю одежду и обувь в прихожей. Тэхен не сделал выговор в этот раз, только улыбнулся себе под нос, застав раскиданные ботинки на пороге, когда занес елку. Его мальчик хорошо постарался. Таскаясь по огромному торговому центру весь день и выполняя поручения Ви, он устал и заслужил здоровый долгий сон, который Ким просто не имеет права прерывать.
Теперь он доволен. В их квартире пахнет елкой и мандаринами, а это уже одно из достижений перед наступающим праздником. Но не этот запах делал преддверие праздника волшебным, а Чонгук. Это их первый новый год как пары, живущей вместе, его они встретят как надо. В компании друзей будет весело, но Пак при недавнем звонке с собственными пожеланиями на праздник поделился, что в доме есть три спальни, одна из которых находится в другом конце дома, подальше от остальных, добавив при этом: «Считай это моим вам подарком на новый год», подразумевая новогоднюю горячую ночку в ахуенном доме, и Ким клянется, видел, как голубь подмигнул на этих словах. Он не думает, что того же Хосока хватит надолго после боя курантов, кто-то еще точно да пойдет спать, если не сразу, то через несколько часов. В тот момент они и останутся с Гуком вдвоем.
Чон дарит уют и тепло, находясь просто в поле зрения, как недостающий пазл дополняет жизнь кудрявого. Своим присутствием заполняет пробел, воссоздав полную картину с яркими красками и даря любовь, искреннюю и чистую. Тот похож на маленького щеночка, несмышленого и игривого. Несмотря на небольшую разницу в возрасте, Тэхен чувствует огромную разницу между ними, часто напоминая о своем старшинстве, заботясь о Чоне, и ему это нравится. Приносит невероятное удовольствие напоминать о самых простых вещах, по типу «надеть свитер потеплей, потому что сегодня минус», или напомнит принять витамины, прописанные доктором после затяжной сезонной болезни. И нравится получать отдачу в ответ, неловкие поначалу поцелуи на искусанных губах, невесомые касания шкодливых пальцев на лице с утра, теплые объятия в совершенно неожиданный момент. Младший оказался очень тактильным, требующим к себе именно телесной связи и постоянного внимания, а Тэхен оказался на удивление легко плавким металлом, буквально тая в чужих руках от таких действий. И кому скажи — не поверят. А кто скажет — тому Ви собственнолично память одной левой сотрет. Кроме Чонгука никто не достоин видеть его таким.
Они оба открылись друг другу с новых неожиданно приятных сторон, быстро привыкли и отвыкать не торопятся.
Чонгук своей немного детской невинностью каждый раз задевает сердце Кима, греет в свих вечно холодных ладонях. У младшего невероятно большое доброе сердце, огромная душа, полная наивности и скрытой нежности. И Тэхен по отношению к нему старается быть мягче, но проявляется это только когда они остаются наедине, в остальных же случаях они так и оставались долбанутым дуэтом, где один делает, потом думает, а другой его пиздит за это по затылку. Но он же и оберегает его от всяких левых и будет это делать дальше, как и Чонгук его. Они как подушки безопасности, и идеально подходят друг другу.
***
Чонгук просыпается один в нагретой кровати, укрытый теплым пледом с ромашками, в той одежде, в которой ходил по магазинам с Ви: джинсах и теплом свитере. Тэхен, наверняка, по головке за такое не погладит, но это уже привычное дело. «В этой кровати дресс-код — нагой». Парня рядом не наблюдается, но за окном все еще темень. Не показатель, конечно, потому что сейчас и утром как у негра в жопе, но все равно можно понять, какое время суток. И Чонгук убеждается, что ночь.
Вытянув руки и чуть прогнувшись в спине, парень сладко зевает, широко открыв рот, привыкает к темноте в комнате, и даже не сразу замечает вспышки мигающих огней из мрака соседней. Наверное, Ким смотрит телек или снова играет в игры. Выйдя из своеобразной берлоги глаза Чонгука раскрываются шире в удивлении и восхищении из-за увиденного. В гостиной, погруженной во мрак, стоит в углу елка, запах которой просачивается в легкие; на стене висит гирлянда, огоньки которой и мигали, переливаясь разными цветами; гирлянды из зеленых имитированных еловых ветвей с красными бантами развешены по периметру комнаты. На краях полок шкафа-стенки и на его верхушке тоже сверкает, играя со светом, украшение в виде золотых огоньков, переплетенных с белым дождиком; и даже пальму хозяев квартиры украшает синий праздничный бант на стволе. Младший, конечно, попал в цель со своим предположением — Ким подключил ноутбук к телевизору и играл в CS:GO, но он даже думать не мог, что тот украсит сам комнату... оставив только елку.
— Выспался? — услышав тихое шарканье шагов, Ви отвлекся от игры, чтобы окинуть беглым взглядом малого.
В ответ звучит только неоднозначное мычание, после чего Чонгук, присел на диван ближе к креслу, где сидел старший.
— А елку почему оставил? — хрипло бормочет парень, поджав к груди ноги и обняв их руками. Из-за сонного тона голос его прозвучал как недовольство, что отметил Ким:
— Только проснулся, а уже с претензиями, — тихо смеется, выходя в главное меню игры. — Ей нужно было согреться, распушиться после дороги, — все же объясняет, пока Чонгук на него прямо смотрит.
— Который час?
— Почти двенадцать.
— Не думаешь идти спать?
— Да нет вроде, — пожимает плечами парень, — а ты?
— Давай нарядим елку? — Тэхен удивленно вкидывает темные брови, замерев в излюбленном кресле. Чонгук, которого он уже порядком подзаебал новогодней тематикой, предложил что? — Что?
— Да ничего, — Тэхен заметно теряется, глаза потупив в спинку дивана рядом с плечом Чона. — Просто ты так «лестно» выска....
— Если я возненавидел мандарины за неделю их потребления, это не значит, что я не хочу украшать елку.
Тэхен сидит пару мгновений с задумчивым лицом, когда, казалось бы, нечего думать, а потом его мозг выдвинул гениальное предложение:
— А давай тебя нарядим?
Ночка будет долгой.
***
Утро добрым не бывает. Даже тридцать первого декабря. Особенно у Чон Чонгука. Несмотря на то, что парень буквально связан по рукам и ногам крепкими объятиями Кима, из квартиры вытравился запах цитрусовых, сменившись на еловый, они с братвой едут праздновать новый год, а продукты были куплены вчера. Чонгука, желающего проснуться самостоятельно без чьей-либо помощи, будит противно орущий на всю комнату звонок Тэхена, мелодией которого был отрывок из фильма «Элвин и бурундуки», где главная троица грызунов тоненькими голосами поет «Вот все ближе Рождество».
— Твою мать, серьезно? — стонет младший хриплым голосом. Тэхен не чертила, он ебаный Сатана! Будто специально играет на нервах Чонгука как на скрипке, где с каждым днем рвется по струне от фальши. Рингтон — это уже вышка терпения.
Тэхен чуть не залезая на парня, тянется рукой к тумбочке и берет звенящий телефон. Расположившись на голове Чонгука, прислонившись своей щекой к его, Ви пальцем вбок проводит, снимая трубку.
— У аппарата, — приглушенно хрипит возле уха малого он.
— Жизнеобеспечения? Надеюсь, что нет, — Чонгук слышит с динамика голос Чимина, мысленно усмехаясь. Подружились с Кимом что ли? — Потому что через час я жду вас возле «Гэлакси» и мы все вместе отправляемся в дом на наш уикенд.
— Понял... не понял, — Ви недоуменно приоткрывает глаза. — А хули так рано?
— Чел... — эта интонация заебавшегося в жизни человека с bitch аурой, ох, как они ее любят (нет). — Время — начало второго. Так что поднимайте свои шикарные задницы и дуйте к кафе.
— Чонгук тебе братом приходится, на минуточку так, — о-о-о-ох эта ревностная натура собственника Тэхена, как Чонгук ее любит! Бывают иногда моменты, когда Кима напрягают некоторые действия или слова в сторону младшего. Тогда-то и просыпается собственник Ви, сразу обозначающий границы дозволенности относительно Чона.
— Инцест никто не отменял. Будешь тормозить — я заберу его к себе на Чеджу.
— Хуй тебе на воротник.
— Спасибо, не холодно, но это очень заботливый жест с твоей стороны, — Ким сбрасывает. Смысла в разговоре больше нет, а слушать байки о том, что Пак спиздит его парня не придает радостного настроя.
— Гук-а, подъем, — мурчит сонным котом кудрявый в ухо малому, — слышал, что твой конченный родственник сказал?
— Нахуй пусть идет, я никуда не уйду от тебя.
Кто бы сомневался, собственно говоря. Тэхен прекрасно знает, что Чонгук не покинет его даже под дулом пистолета... в CS:GO разумеется. А потому довольно лыбится, кончиком носа чуть щекоча чувствительную кожу.
— Я не про это, — смеется тихо Ким, а в мыслях горделиво посылает факи Паку с криками «Это мой мальчик, всем сосать!» — У нас час на сборы и время чтобы дойти до «Гэлакси». Если мы продолжим умело посылать всех нахуй и лежать, они уйдут без нас.
— Не уйдут. Еда у нас, — аргумент.
— Блять... точно. Гуки, ты гений, — Ви почти невесомо целует мочку с холодящей язык серьгой-колечком, упиваясь любимым ароматом, и спускается прерывистыми поцелуями ниже, лаская нежную кожу.
— Тэ, — зовет Чон, так и оставшись невозмутимо лежать, а услышав вопросительное игривое мычание где-то в ключице, продолжил: — смени рингтон, или я тебе въебу.
— Но ты же любишь меня, — возмущенно хмурит густые брови, отстранившись и открыв глаза от громкого заявления.
— Это будет равносильное арбузерство в наших отношениях.
— Арбузером может быть только один из нас.
— Как маньяком?
Чонгук с полуулыбкой упоминает их разговор полугодовой давности в супермаркете, когда Ви философствовал на тему психологии и взаимоотношении между людьми. Они потом еще вернулись к этой теме, затянув ее аж на два часа, настолько увлекло. Тогда Чонгук и понял, что после школы свяжет свою жизнь с психологией.
— Как маньяком, — повторяет Ким. — Давай подрывайся и дуй в душ, пока я кофейку наварганю.
Пока младший был в ванной, Ким зашел в приложение отслеживания, уточняя получение посылки, которая была заказана еще две недели назад. Все еще доставляется, уже ближе, конечно, в Пусане, но к празднику забрать не получится. Либо народу будет не протолкнуться, либо почтовое отделение будет, как назло, закрыто именно сегодня. Ну не мудрено, новый год все-таки! А Чонгук, судя по разговору в супермаркете, ждет свой подарок на праздник.
Парень отпивает горячий кофе, оперевшись задом на столешницу, и нервно закусывает губу. Это должен был быть подарок для Чонгука, который он специально заранее заказал, надеясь, что тот придет вовремя. Ебаный интернет-магазин. Чтобы еще раз Ким оттуда что-то заказывал. Это был последний, он клянется кроссами.
Когда в комнате его одиночество скрашивает парень, досушивший голову, и сейчас выглядящий бодреньким огурчиком, Ви убирает телефон в карман домашних шорт и натягивает короткую улыбку на лицо, максимально делая вид, что все нормально. Гуки пока не должен знать об этом проёбе. Младший решил не надевать футболку, появляясь в одних спортивках, заставляя Тэхена тяжко сглотнуть жидкость, накопившуюся во рту за считанные секунды. Парень же, как ни в чем не бывало, подходит к кофемашине, подаренную братвой на месяц отношений (это ж ебать какая дата, даже не поубивали друг друга!), и берет свою кружку с готовым зерновым напитком. Теплая горьковатая жидкость со сливками приятно оседает на языке, немного обжигая, вынуждая в удовольствии опустить веки.
— Будешь на меня так пялиться, мы точно не успеем, — чувствуя каждой клеткой своего чуть подтянутого за последние пару месяцев тела внимательно блуждающий взгляд Ви, сказал Чонгук.
— Не хочешь задержаться? — прикусывает губу.
— Честно, у меня все еще болит зад. Так что нет, — издает смешок младший, а вот Ким сразу расстраивается, с обидой вздыхая и вяленько плетясь в ванную. Не может он причинить боль Чонгуку, особенно в таком ключе. Забота, хули.
***
This Could Be Us - Rae Sremmurd
Чимин, откровенно говоря, отморозил яйца, стоя в любимых синих джинсах с подворотами в полметра в минус десять возле злоебучего «Гэлакси». Нет бы, сесть к остальным по машинам, так нужно дождаться братика с его припизднуто блаженным парнем. Снег крупными хлопьями валит уже битый час, засыпая окрестности зимним ковром, а пар за стеклом кафе прямо дразнит собой, как бы говоря: «Здесь тепло, а тебе холодно. А еще тут еда, а ты голодный, ха!» Кто только доверил именно им покупать еду? Сейчас бы уже давно под хардбасс тусили в загородном доме без соседей. Но пить без закуси — греху подобно. Ну или смерти печени. Не хотелось бы встречать новый год в отрезвителе, а то и хуже с алкогольным отравлением. Печальный опыт, который повторять не хотелось бы.
Говоря о уже пришедших. Среди них были: Намджун, точно так же ожидающий всех остальных, потому что приперся рано; подъехавший на одной из тачек Сокджин с Хосоком и его осуждающим взглядом; и Юнги, с которым Пак благополучно поскользнулся на льду и в придачу к отмороженным яйцам еще и отбил пышный зад. Мда, тогда они такие гэлакси словили перед глазами, что любой наркоман позавидовал бы. Чимину, признаться честно, понравилось летать с таким парнем, но если бы падение было хотя бы в сугроб, по рейтингу романтичности, парень оценил бы это падение на восемь из десяти. Что греха таить, в отличие от Хосока, Юнги парень понравился, и это взаимно. После дня рождения Чонгука именно Мин добавил Пака в общий чат, словив часовой бан от Чона старшего и набор из пацанских цитат в придачу. «В жизни полно лжи и грязи, она не так красива. Даже твой лучший друг может оказаться предателем...» Ауф, нахуй.
Наконец, на горизонте виднеются две дутые зимние куртки, идущие как раз к Паку. Не торопясь, размеренным шагом, Чонгук и Ви шагают по рыхлому снегу, даже не думая как-то пошевелиться. Чимин глаза закатывает, то ли моля господа бога поторопить этих чувырл, то ли прося прощения и спрашивая, за что он в жизни так согрешил, что ему послали их.
— Ну блять, быстрее. Шевелим колготками, ну! — подгоняет он, по мере приближения парней, и уже готов обессиленно застонать, когда Тэхен, которому что-то в голову ударило, решил толкнуть Чонгука в небольшой сугроб рядом. — Пресвятые поросята, — протягивает, все же заскулив Пак, и помогает подняться не ожидавшему такой подставы брату на ноги под тихий смешок Ви. — Напьется, мудень, я его в мусорку во дворе закатаю и снегом присыплю, — зло бормочет под нос, ловя улыбку брата.
— Да ну, он же ебанутый. Таких, обычно, ничего не берет. Максимум, жопу после этого засудит.
Паку хочется добавить, что свою он уже, кажется, застудил, но решает опустить эту формальность и пройти в свое авто, посылая Гука к Хосоку и Сокджину. Внутри малой приветствует друзей, получая поздравления о наступающем новом годе, сразу отзеркалив фразу, и радуется, что в этот раз у хёна играет местная радиоволна, а не его упоротый плейлист на флешке.
Они трогаются с места, и только тогда Чонгук замечает, что Ви сел в другую машину, а значит — едет с Чимином, Намджуном и Юнги. Он, конечно, верит в то, что они доедут в целости и сохранности, но если взять во внимание, что не Пак за рулем, а Юнги, риск увидеть как минимум поцарапанные лица парня и брата увеличился в геометрической прогрессии. Но какой же праздник без драки, верно? Вот и Сокджин подбадривает этими словами при каждом их сборе, когда намечается махыч.
В какой-то момент, расслабившись в дороге под транслируемые (спасибо, что не новогодние) песни, внимание Сокджина, ведущего машину, привлекает друг на соседнем сидении, что-то выудивший из кармана штанов и резко занюхнувший из вытянутой маленькой хрени воздух. Вопросы появились и у Чонгука тоже, вылупившего глаза на подобное действие. Так, обычно, нарики закидываются дозой. Неужели...
— Блять, бро, ты че подсел? — первым обрывает напряженный момент молчания Ким, моментами кидая взгляды на Хосока.
— Да не, — шмыгает носом в ответ Чон, закрывая это «что-то» крышкой. — Это новая крутая тема.
— Ну да, травку нюхать — ахуенная тема, — раздраженно говорит Сокджин, которого ответ ни разу не удовлетворил. Знавал он ребят, которые сначала «просто попробовать», потом «не распробовали», и уже после подсевшие на такую муть. Не хватало еще, чтобы кто-то из близких начал этим страдать.
— Да это не травка, — гаркает парень, зачесывая пятерней волосы назад, и машинально поворачиваясь к старшему. — Это зарубежный продукт. Один раз нюхнешь — хуй остановишься. «Звездочка» называется. Мне врач посоветовал.
Чонгука, заинтересовавшись, протягивает руку Чону, получая препарат и открывая его. Похоже на помаду, только без помады. Издалека пахнет мятой, походу правда врач посоветовал для пробивания дыхательных путей. Получив совет от хёна, закрыть одну ноздрю и вдохнуть второй, Чонгук так и делает, сразу же чуть не откидывая упаковку куда подальше.
— Блять! Ты эту дрянь на постоянной основе занюхиваешь? — морщится от острых ощущений мяты и ментола в носу малой. Свежак. Даже глаза защипало. — Сука, у меня аж слезки пошли.
— У меня нос заложен, мне сказали — нюхать эту херь, — повторился Чон старший. — Но не предупредили, что она вызывает привыкание.
— А как же чупа-чупсы? — в ответ Чон достал пару леденцов из кармана куртки. — Понял. Зря быканул.
В другой же машине ситуация не была такой веселой. Ладно, сначала все было как нельзя лучше. Юнги с Намджуном в очередной раз зацепились языками за какую-то тему (откуда они их берут?), Чимин тихонько поглядывал в окно, а Ким младший моментами поддакивал с заднего сидения, отрываясь от ленты в инстаграме. До тех пор, пока в тишине, нарушаемой тихой радиоволной, он в зеркале не словил тяжелый взгляд Пака. Испугался-обосрался, как говорится. Было не то чтобы неожиданно, но внезапно уж точно. Проще было бы столкнись они одновременно, видя, что поворачиваются друг к другу. А не так: исподтишка.
Но за момент этой искры-бури-безумия Ви заприметил, что голубая краска у голубя толи смылась за неделю с лишним, толи он сменил ее на серебристую. Зачем ему задерживать внимание на этом? Хуй знает. Но такие метаморфозы его прикалывают. Как шерстку с летней на зимнюю поменял, ей богу (хоть и с запозданием). Тэхен вот тоже думал о том, чтобы покраситься в какой-нибудь такой «вырви глаз» цвет, да где б мастера найти и надо ли ему это вообще? А посоветоваться не с кем.
В голове Ким провел забавную параллель между ним с голубем сейчас и мемом из тиктока, где персонажи аниме «атаки титанов» пялят друг на друга под какую-то хорни музыку. Был бы тут Чонгук, оценил бы шутейку. Сейчас бы к нему под бочок и не видеть этот убивающе-пожирающий взгляд. Может Пак его хочет?.. Так стоп, что?
Чимин вызывал у Ви неоднозначные эмоции каждый раз, когда он его видит/слышит. При знакомстве это было что-то между «бля, он какой-то угашенный...» и «бля, он какой-то угашенный, хы, крутяк, надо зависнуть вместе!». Спустя пару дней общения в общем чате и иногда звонками, цветной начал его подбешивать моментами, и это было взаимно. Взаимоотношения их менялось как эмоции у девушек в ПМС, но, тем не менее, совпадающие, вот сейчас это взаимное раздражение и неприязнь.
— А закат был ал, был ал, как коленочки... — тихо напевает Мин, чтобы разрядить тишину, — у долго, долго сосавшей хуй девочки.
— Блять, — усмехается Намджун, рукой потирая глаза.
— Не блядь, а честная давалка, — первым отводит взгляд в борьбе Тэхен, многозначительно глянув на друга рядом.
— Раздался голос из параши, — закатывает глаза Чимин. Может его слова были и не к месту, но побесить Кима хотелось.
Пак, по совместительству является второй кладезью тупых фразочек. Когда на дне рождении Гука он зашел в здание с фразой «а вот и я, цветов не надо», а после в разговоре, когда фраза Хосока началась с «короче», ответил «у кого короче — тот дома сидит», все поняли, что у Ви появился двойник по ебанутости. Однако, вопреки чужим ожиданиям, парни не сдружились, но батл стёбных фраз все же устроили, после чего были остановлены именинником, который заявил, что это уже перешло в буллинг. Кажется, кроме Гука их никто не сможет тормознуть, когда надо. Стремно от осознания того, что сейчас он едет сзади с Джином и Хосоком.
Ви на провокацию ничего не отвечает, лишь просит Мина сделать радио погромче, а то этот «курлык-курлыкыч» его затрахал. Может оно и к лучшему, потому что остаток пути они проводят в тишине, наслаждаясь начавшимся леском с высокими соснами, покрытыми снегом.
Чонгук, как только старший тормозит, широко глаза раскрывает, улыбаясь во все тридцать два. Среди тонких стволов деревьев, стоял уютный дом из яркого дерева, окруженный низким заборчиком. К нему вели ступеньки из камня, на которые парень, думает, ступать в такую погоду было бы рисково. Мало ли, на льду в городе не падал, так тут точно пизданется.
Из соседней машины выходят отчего-то напряженные друзья и Ким с Паком. Второй поправляет на себе куртку и, выдохнув клуб пара, взглянул на дом. Улыбка сама просится на лицо, ведь именно здесь он пробыл большую часть своего детства. Жалко, Чонгука не было с ним раньше, ему бы наверняка понравилось. А судя по реакции младшего сейчас, он бы, так же как и старший, слезно отказывался отсюда уезжать.
— Тут недалеко еще река есть, — подходит и говорит Чону, улыбаясь с ним, и ловя полный удивления и восхищения взгляд. — Зимой можно кататься, климат позволяет. И горка есть, которую местная ребятня заливает каждый год.
— Серьезно? — вскидывает темные брови Чонгук.
— Можно будет потом сходить и туда и туда, в доме должны были заваляться льдянка и пара коньков, — приобнимает младшего за плечи Пак, а из-за высоко поднятых уголков губ его глаза становятся почти незаметными.
— Ты тут жил? — продолжает задавать вопросы, не видя тот убийственный взор темных глаз уже минуту с лишним сверлящий ему затылок. Тэхен, помогающий доставать пакеты с едой и питьем, нахмурился, затормозив на моменте, когда чужая рука легла на плечи, которые он выцеловывал не раз. Но приходит в себя, когда Хосок привлекает внимание, запрягая тащить все в дом.
— Приезжал на летние и зимние каникулы, — рассказывает Чимин, спокойно поднимаясь по ступенькам, предусмотрительно придерживая младшего, чтобы не споткнулся. Сам постоянно так делал. — Здесь раньше жила тетя Хеджин, я к ней приезжал. А потом, когда решила перебраться ближе к цивилизации, подарила дом моим родителям на годовщину.
— Круто. А где сейчас тетя? Я давно ее не видел.
— Да наверное в Таиланд смоталась к «подруге» своей, — показывает кавычки пальцами Пак.
— А кавычки зачем? — непонятливо поворачивает голову Чонгук, когда они доходят до двери. Сероволосый с ухмылкой и вскинутой бровью пальцами показал ножницы, многозначительно глянув вниз. Объяснил, так объяснил, зато младший показал, открыв рот в понятливой «а-а-а-а», что понял, что так называемая «подруга» была раньше «другом». — А тетя, она...?
— Нет, что ты, — обрывает на полуслове Чимин, проворачивая ключ несколько раз, прежде чем открыть дверь. — Она самая что ни на есть натуралка до мозга костей. Они, правда, только дружат с новоиспеченной женщиной, имя которой я не запоминал, но она не гомофобка и даже была одной из первых, кто узнал о моей тяге к мужчинам. Так что, у нас пиздатая тетя, — усмехается, проходя внутрь теплого помещения. — Отопление имеется, вода, свет тоже, чувствуем себя как дома, — объявляет уже всем парень и на всякий случай выглядывает на улицу перед тем как закрыть дверь, проверяя не забыли ли кого.
Внутри царит полумрак, все окна зашторены темными занавесками. В комнате, в которую попадаешь сразу с входа, стоит уютный диван с подушками и пледом сверху, пара пуфиков рядом и очень манящее подвесное кресло. Напротив дивана на стене видит плазма, а по углам помещения напичканы небольшие колонки — домашний кинотеатр. Стоит некогда темной комнате по команде Чимина воскреснуть из тьмы и засветиться неоновым розовым светом, все замечают у полотка светодиодные ленты, плавно меняющие свет. Сокджин присвистывает от таких люкс условий и взглядом пробегает по остальной части дома, останавливаясь на лестнице.
— Спальни есть на втором этаже, одна на первом, диван здесь, думаю, хватит, если так сложится, что все резко захотят спать, — вальяжно шагает к барной стойке той местности дома, где кухня начинается, которая соединена с гостиной.
— А-ху-еть, — по слогам выговаривает Чонгук, прокручиваясь медленно вокруг своей оси.
Тэхен тоже пребывает в легком шоке от вида дома изнутри. Стоит отдать должное, Пак хорошо подготовился к приезду гостей. Единственно обидно — елки нет. Чимин, судя по всему, не так часто бывает здесь, как и его семья, потому кроме цветного освещения украшений особо нет. Да и новый год — семейный праздник, украшать такой большой дом в одиночку было бы не только скучно, но еще и ужасно тоскливо и может даже навевало бы подавленность.
Но отсутствие хвойного трупа не расстраивает так сильно малого, у которого аж глаза загорелись вместе с лентой. Ким, конечно, рад видеть его таким радостным в предвкушении приближающегося тусича, но то, что его так восхитил Чимин давило в районе горла неприятным комом. Еще и облом с подарком... Чонгук, наверняка, будет расстроен, а сам Ви опозорен. И пусть он подарит его потом, но чувство будет уже не то, что после боя курантов. Чон должен найти его под их красиво наряженной елкой, а не в завернутой упаковке почтового отделения. Пусть младший веселится, радуется таким сюрпризам от брата, прежде чем разочаруется в парне.
***
STAY - The Kid LAROI, Justin Bieber
Разбирая на кухне пакеты, Намджун предложил включить что-нибудь веселое на фон. Чимин подключил его телефон к колонкам и комнату наполнили ненавязчивые песни американского репа и попсы, исполняемой популярными на данный момент артистами.
Хосок, расставляя все бутылки по столу, чувствует, как по его заду плавненько проезжается кончики чужих пальцев, как бы случайно цепляясь за карман джинс.
«Блять.»
Обернувшись, он видит только раскладывающего по полкам закуски Джина, нагнувшегося пониже, потому что на верхних полках места уже почти нет. Нет, друг так сделать не мог, особенно зная как Чон к такому относится. Даже вот такие, казалось бы, невинные жесты вызывают жуткую волну мурашек по телу, что категорически в корне пресекались. Гнид, способных выкинуть подобное две: Ви и Чимин. И обоих на горизонте видно отлично.
— Ты чего оглядываешься, будто своровать что-то успел? — подходит Юнги и берет одну бутылку в руки, чтобы рассмотреть этикетку и бренд напитка.
— Да меня облапал кто-то, — приглушенно отвечает Хосок, подозрительно косясь на включающего малому телек Чимина и, уже оккупировавшего подвесное кресло, Тэхена.
— Чего? — Мин отрывается от бутылки, со смешком поднимая глаза на друга. — Кому ты нужен?
— А вот щас обидно было, — показушно дуется Чон, но после возвращает прежнюю серьезность. Подобную вольность себе не позволяли даже девочки с колледжа или школы, не говоря уже о парнях, которых он сразу скручивал, пресекая попытку продолжить своевольничать. — Да я серьезно, «Звездочкой» клянусь.
— Я тоже серьезно, — подрагивает плечами Мин, представляя лицо Хосока в момент посягания на его святилище. — Ладно, когда это случилось-то?
— Да вот только что, перед тем как ты подошел.
— И ты думаешь, что это не тебе показалось, а что кто-то из нас решил это намеренно сделать?
— Да, — говорит как самую очевидную в мире вещь.
— Да там лапать нечего!
— Хватит буллить меня. Я больше чем уверен, что это был голубь.
Юнги поворачивает голову туда же, куда и Чон, слушая, как смеется Чонгук с Чимином, пока Ви недовольно прожигает взглядом плазму. Неожиданно Пак поворачивается к ним, недолго думая, подмигивает, самодовольно ухмыляясь. У Юнги почему-то улыбка сама по себе на лицо ползет от этого жеста, скручивая приятно органы внутри.
— Видел?! — тихо кричит, пальцем тыкая на Пака. — Он издевается так?
— Фантазия над тобой издевается, — беззлобно тянет Мин, обходя стойку и забирая свой телефон со столешницы возле холодильника, зачем собственно сюда и пришел. — Расслабься, амиго, сегодня же праздник, может и у голубя новогодняя атмосфера в причинном месте заиграла.
— Брачный период у него заиграл, — под нос бурчит парень, как только друг уходит на диван.
***
Стоит всем ближе к вечеру усесться за принесенный к дивану стол, начинается та традиционная часть праздника с разговорчиками, едой и распитием спиртного, обсуждения целей на будущий год и тех, что не смоги осуществить в этом. Короче прелюдия, как сказал Ви на днях. Когда всем разливали напитки, Хосок вежливо отказался, удивив всех присутствующих здесь.
— Я бросаю, — поясняет Чон.
— Мне Чонгук недавно то же самое сказал, но как видишь, боец в строю, — хмыкает Тэхен, наливая алкоголь и парню.
— Я не так сказал, — возражает малой.
— Суть одна, ты не хотел сегодня пить.
— Кодировался что ль? — скептически изгибает бровь Намджун, возвращаясь к Хосоку.
— Не, просто решил взяться за свое здоровье и бросил.
— Ну да, самое время думать об этом перед четвертым юбилеем, — вставляет комментарий Джин, откинувшись на спинку принесенного с кухни стула.
— Теперь ни капли в рот.
— И ни сантиметра в жопу, — ржет Чимин, жуя салатик.
— Теперь твой девиз: «Куренье — зло, бухло — отрава. «Сосите хуй» — совет минздрава»? — смеется Тэхен, отпив из своего (нихуясе) бокала. Решили, что если праздновать, то красиво и купили несколько бутылок шампанского для разогрева.
— Можно и так сказать, — усмехается, оценив шутку, Чон старший. — Так что сегодня только сок.
— Ананасовый? — в один голос спрашивают Ви с Паком, поймав ту самую волну и даже... отбив друг другу «пятюню»? Пьяные уже что ли? Хосок закатывает глаза, не собираясь спорить с этими словарями тупого стёба, поэтому просто кивает, а Джин, сразу подрываясь из-за стола, бежит на кухню и приносит... ебаный ананасовый сок?! При этом гогочет подобно гиене, а остальные подлавливают, заливаясь с ним. У бедняги Чонгука шампанское чуть носом не пошло от такого совпадения и резкого приступа смеха.
— Так, ладно. Шутки в сторону. Щас будет самая ахуительная история в вашей жизни, — хлопнул в ладоши Чимин, взяв шпажку с фруктами. — Она о том, как я был ведущим на радиоволне в колледже в том году.
— Это типа объявление новостей, местные сплетни и поздравления преподов? — уточняет Сокджин.
— Именно. Это был день рождения одного препода. Меня, как главного по всей этой херне попросили красиво поздравить нашего кандидата наук, пожелать счастья-успехов и так далее, — кусочек банана с деревянной палочки отправляется в рот.
Юнги, чуть откинувшись назад, закинув расслабленно руку на спинку дивана, глазами поймал момент, когда пухлые губы обошел острый кончик языка, собирая жидкий шоколад, которым покрыты фрукты. Очертания его скул становятся острее, правая ладонь неосознанно сжимает на момент мягкую обивку. А Пак продолжает:
— Ко мне пришла однокурсница, которая со мной занималась всей этой херней, ну мы и начали обсуждать, мол, так и так, как поздравлять. Я никогда ей не забуду подставы, которую сотворила ее жопа. Мы тогда еще с утра так заебались, что настроения поздравлять кого-то не было вообще, а тут еще и кандидат наук. Ну да хер с ним. Поздравили в прямом эфире, нам всем колледжем похлопали, и вроде все ахуенно, но мое терпение под конец не выдержало. Я думал, что микрофоны выключены, Чонха же вырубила их. Ну я и ляпнул «ученый... пососи мой хуй дроченый», только после того, как к нам влетел красный как рак от злости декан, я понял — «жопа». А Чонха поняла, что эту «жопу» сотворила ее жопа, которой она блять села на кнопку включения микрофона.
— Бля, — тянет Сокджин, явно проникнувшись историей, и смотрит на смеющегося Хосока, уже позабывшего прошлые обиды на парня.
— И че, отчислили? — интересуется Чонгук, смеясь с однофамильцем.
— Не отчислили, но теперь я у социолога официально враг номер один, — Чимин локтем облокачивается о стол, в пол оборота садясь к остальным.
— Ой, социология — хуйня, — отмахивается Ви.
— Так старикан злопамятный оказался, еще и обидчивый, падла. Заставил выдраить его аудиторию за моральный ущерб, и на зачете трояк за доклад вывел, «ошибся» блять! И ладно бы только это. Он подговорил физрука, они корефаны давние вся херня, а тот уже ставил мне зачет, если я по льду, — выделяет Пак, — поднимусь в магаз, куплю ему пивка и скачусь по нему, ни разу не упав.
— Жестоко, — подмечает Джун.
— Так, а сдал на что? — Хосок немного меняет положение, из-за затекшей ноги.
— На пересдачу, — усмехается сероволосый, шире раскрывая глаза. — Пидор старческий блять.
— Я так тоже пересдавал, потому что одну шалавой престарелой назвал, — кивает Чон, соглашаясь за формулировку таких вот злодеев студентских.
***
Habibi Aiwa - Gilli
Общались-общались, так время и к полуночи подошло незаметно. На работающем телеке включили поздравление президента, готовясь к взрыву салютов с закупоренными бутылками алкоголя. А стоит последнему тику прозвучать, объявлявшему начало нового года, над столом взрываются две бутылки шампанского, пуская пушечными залпами пробки в потолок под восторженные вопли сидящих за столом. Успевший приподнять градус до «веселого» Сокджин, выходя с остальными на улицу смотреть салют, крикнул что есть мочи: «С НОВЫМ ГОДОМ, СУЧКИ-И-И!» Брызг от фонтанирущего напитка попадает в глаз везучему Хосоку, из-за чего тот истошно орет:
— А! Блять!
— Что? — сразу отзывается Намджун, сидящий рядом.
— Бля я ослеп, мне что-то в глаз попало, — трет пострадавшее место Чон.
— Твою мать, он ослеп на один глаз! — вопит Джин.
— А ну-ка дай сюда, — подоспевший на помощь Ви, облизывает палец и, взяв одной рукой друга за затылок, тянется к его лицу.
— Убери вою слюнявый палец от моего глаза! — протестует Хосок, увиливая от чужой руки.
— Ладно, я так харкну. Убери руку от глаза.
Благо бедняга потом промыл в ванной глаз, и все наладилось. С глазом все прекрасно, Чон не умрет, ему не вырвут орган зрения и все классно. При ином исходе начало года можно было бы считать максимально неудачным.
Сокджин, потом изъявил желанием танцевать, потому что хочет и может. И никто ему не думал препятствовать. Что сказать, встретили хорошо. Некоторые умотали на импровизированный танцпол в пространстве между гостиной, лестницей и другими комнатами, благо место позволяло.
Чимин, прихвативший прозрачный широкий стакан с коньяком на дне, плавно двигался под музыку, включив режим неяркого мерцания и смены цветов у ленты, создав им личный клуб. На его бедрах натянулась ткань джинс, подчеркивая аппетитные формы, на которые сразу залип Мин. Намджун, сидящий рядом и уже не один час наблюдающий за другом, шепнул ему, что тот слишком открыто пялится на парня. «Ну и что?» хочется ответить, и продолжить залипать.
Чонгук, ушедший в отрыв после завершающего на сегодня стакана виски, бесстыдно виляет бердами, руками, всем телом в целом, в порыве кайфа закрыв глаза, совсем не ориентируясь в пространстве, пару раз задевая Тэхена, но сразу расплываясь в довольной улыбке, когда чувствует чужие ладони на бедрах. Ким горячо выдыхает за ушной раковиной, пуская разрядом толпы мурашек по телу, мелкую дрожь от кончиков ушей вдоль к ногам, сам кайфует от поведения пьяного младшего, наслаждаясь моментом сполна.
Хосок, на миг жалеет, что трезв, когда снова чувствует прикосновения к пятой точке, но уже настойчивее, думает проигнорировать, но не выдерживает, когда его шлепает тяжелая ладонь. Чуть не вскрикнув, он резко оборачивается, снова видя только убуханного Джина и ухмыляющегося рядом Чимина, и решает пока покинуть это мероприятие, ретировавшись в гостиную. Там он застает сидящего в позе шуга-дедди Юнги и закинувшего скромно ногу на ногу Намджуна. Поняв, что не выдерживает давления со стороны гейской пати без поддержки ушедшего в алкогольную нирвану друга, Чон решает к нему присоединиться и, взяв первый попавшийся стакан с темной жидкостью — выпивает. Первый раз не везет, и он выпивает колу, но потом все же находит заветный алкоголь, залпом вливая в себя.
— Нихуясе, — присвистывает Ким, — ты бы постепенно, а то так и ужраться не долго. Ты сколько не пил?
— Со дня рождения малого, — жмурится Чон и притягивает друга за затылок, занюхнув его и удовлетворенно прорычав от горечи в горле. — Джун-а, — внезапно обращается парень к опешившему Киму. — Нам нужны твои навыки убийцы. Вот деньги, — медленно хмелеющий Хосок из кармана выуживает несколько монет и вручает другу, — цель хитра и опасна.
— Блять, Хосок, убери свои пятьсот вон, я не буду выгонять Чимина из его же дома, — смеется Намджун, сразу понимая, что за ручку доведет Чона до ручки.
Пошлая Молли — Ты разбила папину машину Slowed & reverb
— Ты знаешь, что танцуешь, как самая извращенная версия моих фантазий? — звучит в левом ухе малого, полностью отдавшегося музыке и отклонившего голову на плечо Кима сзади. Ви видит эту довольную пьяную улыбку на чужих устах и тянется губами, оставляя обжигающий след в уголке губ. Но Чон хочет большего, голову поворачивает, сталкиваясь с пухлыми устами парня, шепчущего ему возбуждающие слова. На губах остатки виски чувствуются, младший их языком слизывает, проводя им по чужой верхней и немного скосив, оставляет влажный след возле кромки.
— И что я делаю в этих фантазиях? Я соответствую твоим ожиданиям?
— Ты превзошел их, малыш, — хрипит Ким, совершенно позабыв, что они тут не одни, и никогда раньше не показывали своих взаимодействий при братве, но сейчас так обсидианово поебать, что он позволяет себе такую вольность как прижаться губами к коже младшего на шее, оставляя там красиво расцветший вскоре засос. Над ухом проносится заглушенный громкими басами стон, слетевший с приоткрытых губ.
— Тэ, я знаю, ты будешь недоволен, так что пизди, пока я этого не чувствую, — еле перебирая языком, Чонгук разворачивается, но не прекращает танцевать.
— За что? — Ви подбородок выше вздергивает, языком за щекой проводя, показывает свое превосходство и просто ахуенность, наблюдая за большими глазами напротив, как у тянки из хентая. Остановите этого фантазера, бога ради.
— Я надел твою футболку, — «чтобы обозначить свою территорию и показать, что ты мой» остается недосказанным. Не только Ким ревнует младшего к брату, Чон тоже его к нему ревнует, мало ли, что в голову взбредет. Чонгук закусывает губу, с толикой вины смотря на парня, выжидает его реакцию, и удивляется, когда слышит:
— Думаю, все должно быть поровну. Ты ходишь в моих футболках, — хрипло говорит, сопровождая это ухмылкой, и подается вперед, чтобы в горячие губы сказать чуть тише. — Я трахаю тебя в них.
— БОЖЕ ПРАВЫЙ, ЧТО Я ТОЛЬКО ЧТО УСЛЫШАЛ?!
— Блять, Хос, иди в пизду, — раздраженно закатывает глаза Ви, посылая тысячу проклятий в голове и недовольный уничтожающий взгляд.
— Я-то пойду, п-педигри блин извращенские, — заикнулся Чон, проходя в сторону уборной. Ему срочно надо освежиться.
Не смотря на прерванный диалог, Чонгук крепко ухватился за последнюю фразу Ви, адресованную ему, и довольно улыбнулся. Тэхен умеет подобрать нужные слова в их отношениях, придавая некоторой остринки (о нежности пока не говорим), завлечь нужной фразой и завести непринужденным касанием пальца. Это один из плюсов его генератора тупых фраз, потому что он и помогает придумывать пошлые или милые фразы, преподнося в другом ключе. Любой бы конкурс сочинений на ходу выиграл, а в награду получил леденец.
Многие скажут, что забота это и есть проявление нежности к партнеру, но нет, нихуя, ответит Чонгук, которому кинули одеяло в комнату из прохода, боясь заразиться, когда он болел, вдруг там какой-то макороновирус поселился и ждет, пока Ким зайдет. Так что да, пока забота и её производные.
***
После предложения разбавить вечер игрой «я никогда не», парни уселись за стол, подготовив заранее рюмки с водкой (гулять, так гулять), может они об этом потом пожалеют, но как-то плевать, если сейчас весело. Кроме Чонгука. Чонгуку на вечер остался только ананасовый сок.
— Окей, я первый, — вызывается немного пришедший в себя Сокджин. — Я никогда не ломал себе что-то.
Чимин и Намджун пропускают по рюмке, закусывая соленым огурцом и кусочком нарезанной колбасы.
— И как это было?
— Тогда при зачете я ж пизданулся и руку сломал, — говорит Пак, жуя.
— Да при вас же это и было, — рукой указывая на Юнги и Сокджина, возмущается Ким. — Когда мы блять поехали встречать Минхёка с вокзала.
— А бля! — начинает смеяться Мин, оглушающе громко хлопнув ладонями. — Когда ты решил искупаться в озере и не рассчитал глубину?
— Фееричный был полет, — соглашается Джин, подхватывая смех друга.
— Вот вы смеетесь, уебки, а мне было больно!
— Да ладно, хен, — привлекает внимание малой, глаза которого слипаются от алкоголя, — когда кому-то больно почти всегда смешно.
7 rings - Ariana Grande
— Окей, дальше, — Чимин откидывается на спинку стула. — Я никогда не спал с парнями, — и дьявольски улыбается, следя за чужой реакцией, за чоновой.
Естественно младший братик и Ви выпивают по рюмке (сока/водяры), и вот так неожиданно, Юнги вместе с ними. Выпив свою порцию алкоголя, Мин даже не морщится, будто воду простую пьет, но от закуски не отказывается. Да пошлет Хосоку нервов великая алко-фея.
— Опа нихуя, — удивленно отставляет пустую емкость Ким, подозрительно хмурясь. — А вот тут уже поподробней.
— Первый курс. Вписка, — Мин немногословен, но все принимают ответ как то, что правда могло случиться. На вписках и не такое творится. Подробности от бога.
— А если детальней? — Ви проводит языком по иссохшим губам, расслабленно устроившись на диване и лениво перебирая пряди на голове Гука, устроившегося под боком.
— Я уже не помню, как его звали, меньше чем через месяц он перевелся. Но он был привлекательным для парня, даже очень. Мы выпили, сразу как-то законектились еще до вписки, и переспали. Это было классно.
— А хотел бы повторить? — Пак не уточняет что именно — «переспать с тем парнем» или «просто переспать с парнем». С ним, например. Открытая провокация. Чимин вызывающе смотрит прямо в глаза, самоуверенно, бессовестно, игриво и пошло. Хосок ошибался на счет Пака, он не на его зад положил глаз, а на молчаливого со дня Юнги, ловя неоднократно на себе его взгляды. Еще в первую встречу сероволосый подумал, что парень ничего такой и можно был бы цепануть рыбку. Клюнула. Откровенное признание как желтый свет для Чимина, а брошенный вопрос, определяющий отношение Мина к нему, только распалял сильней дико кричащее желание внутри.
— Повторил бы.
«Блять.»
Чимин глаза опускает, ища на столе что-то, языком между пухлых губ проводит специально медленно, чтобы вновь поймать ответное желание в чужом взгляде. Этот разговорный орган деть бы куда, Пак больше чем уверен, что брюнет сможет найти ему применение. Фантазия подкидывает картинки возможных событий, приходится вернуться к игре во избежание ненужных пока проблем с физиологией.
— Я никогда не получал пизды от просмотра порно, — продолжил игру Чонгук. Ну тут выпили все.
— Без вариантов. Каждого палили за просмотром порнухи, — говорит Юнги, наблюдая, как глаза малого слипаются в кучку. Сока не так много, чтобы разбавить уж влитый до этого алкоголь, но пьет из рюмки, чтобы хоть не так обидно было.
— Кстати, что между вами с Хосоком, а то он уже заебал истерить, — не сдерживает развязавшийся язык Сокджин, адресуя слова Паку, но смотря почему-то на цветок за ним.
— Между нами связи нет, только дружеский минет. Да, сладкий? — подмигивает игриво парень, зная, что сам же себе могилу вырывает.
— Я тебе язык щас в жопу засуну, — чуть не рычит Чон, но расслабленный алкоголем, делает это не так активно как днем или в любой другой день.
— Свою? — продолжает гнуть свою игру Чимин, понять которую до сих пор никто не может.
— Да ты шалава, Пак Чимин, — хмыкает Ви, Чонгук в его руках ощутимо расслабляется, закинув одну ногу на подлокотник, другу свесив вниз, полулежа на Киме. — Как бабник, только наоборот.
— Не бабник, а очень общительный, — исправляет сероволосый, зачесывая пятерней свою гриву назад, и тянется за еще одной шпажкой с фруктами.
***
В комнате жарко от танцев, стекла запотели, стоило отодвинуть занавески, так как уже ночь и в них уже не было нужды. Праздник распалил молодые тела, алкоголь их разогрел, завел, и теперь они отсиживаются некоторое время. А кто-то дрыхнет, поэтому его решают перенести в комнату на втором этаже. Помогая Намджуну с этой непосильной задачей, Пак цепляется ногой об ногу и летит через три ступеньки сразу, впечатываясь в мягкий ковер (не зря купил).
— Блять, ты самый конченый и «везучий» чел из всех, кого я когда-либо встречал. — говорит Джун, протягивая руку горе летчику и помогая подняться. — Как ты живешь вообще? Как тебя грузовик еще не переехал?
— Было дело, — смеется Чимин, вспоминая тот случай, когда он выехал на велосипеде на проезжую часть с наушниками в ушах и не услышал едущий грузовик. Тот, конечно, кое-как притормозил, не сильно откинув столкновением парня, наградив парой ушибов, но испугался Пак тогда знатно.
— А, ну тогда понятно, почему такой отбитый, — хмыкает Хосок, которого немного штормит от резкого вброса алкоголя, как и пророчили друзья. Но да похуй. Новый год, имеет право!
Его конкретно развезло как и видящего сны Сокджина, но он пока вроде мог фильтровать базар. Если так подумать, Чимин его отталкивал только своей ориентацией, но к друзьям он же привык, принял и продолжил жить, максимально подавляя всплески отвращения, потому что ну братва же, ну! А учитывая последние события, Чимин тоже потихоньку влился в их узкий круг общения, и уходить не собирается. Или собирается. В любом случае, его никто не гонит. Кроме гомофобии Чона.
— Хен, — слабо подает голос Чонгук, упираясь макушкой в подбородок Кима, — Ты же не здесь учишься, да?
— Да, в Пусане, — кивает Пак, и наблюдает резкую смену эмоций на чужом лице: от радостных к грустным.
— После праздников ты уедешь? — младший забавно выпячивает нижнюю губу, видно, что он будто воздушный шарик сдувается от такой новости, поникая.
— Придется, прелесть, — пожимает плечами парень, губы прямой линией вытянув от неприятно колющих ощущений внутри.
За время его пребывания в Сеуле, он так привык к этой безбашенной компании, к брату, которого видел только на фотографиях, которые ему показывали родители и тетя, да даже к раздражающему климату, переходящему из крайности в крайность, из-за которого он точно подхватит какую-нибудь болячку до отъезда. Но смотря, как парни подтрунивают друг друга, не обижаясь, а только подливая масла в огонь, тем самым шутя над собой больше, чем другие, видя отношения Тэхена к Чонгуку, и других к их отношениям, Чимин приходит к мысли что уезжать будет очень тяжело. А еще Мин Юнги, ничего прямо не говорящий, только поведением показывающий, что у него какое-то влечение к Паку, сбрасывает мнимый якорь, затормаживая Пака с идеей о покупке билетов на поезд Сеул-Пусан.
— В таком случае, надо выпить за отъезд, — изрекает Тэхен, аккуратно перекладывая тушу малого на диван и накрывая его мягким пледом. З — забота. А сам садится, чтобы разлить оставшийся алкоголь по рюмкам и протянуть парням. Хосок рукой машет, хмурясь, отказывается, аргументируя тем, что он же все-таки бросает.
Что происходило дальше, Чонгук не видит, потому что пледик делает свое дело, и он засыпает.
***
Просыпается малой от того, что луч фонарика мигает перед лицом. Открыв глаза, Чон понимает, что сделал это зря — его сразу слепит, вынуждая зажмуриться. Юнги нависает над ним, и только сейчас младший чувствует как его легонько трясут за плечо.
— Чонгук, вставай, пойдем че покажу, — на грани от того, чтобы заржать говорит Мин.
Во рту, по ощущениям, жук-навозник прокатил не один шарик, и Чонгук сразу хватается за стакан с колой. Ощутив горечь, жидкость фонтанчиком вылетает изо рта, потому что это не кола, а коньяк перепутанный с ней в темноте.
— Бля, — хрипит, скривившись. Горло жжет, голова немного кружится, в придачу к этому еще и подташнивает, стоит подняться на ноги и попытаться не упасть сразу же.
Простояв немного в режиме легкой турбулентности, парень чувствует как немного отпускает и он хотя бы может смотреть прямо, не шатаясь неваляшкой. Юнги, будто на самолет торопясь, впопыхах вручает стакан воды малому в одну руку, а за другую тянет к входной двери, трезво переставляя ноги. Может это наваждение, но Мин вообще сегодня пил? Но Чонгук заметно для себя протрезвел, поспав пару часиков. Кстати, который час?
— А где остальные? — спрашивает одну из интересующих вещей, накидывая лениво куртку, чтобы выйти на улицу.
— Намджун и Сокджин спят, Хосок в толчке.
— А Ви и хен?
— Сейчас увидишь, — смеется Мин, и почти бегом спускается по лестнице и идет куда-то в непонятном направлении.
Чонгуку хвостиком приходится идти за ним, однако в голове закрадывается парочка сомнений на счет их вылазки. На улице все еще темень, значит, сейчас либо поздняя ночь, либо раннее утро. Кругом только высокие сосны и мелкие снежинки, спадающие с их могучих ветвей. На снегу видна протоптанная тропинка, значит, они идут куда-то в определенное место, где бывают многие. Это немного придает спокойствия. Но уж чего Чонгук точно не ожидает увидеть, так это лежащих возле реки на снегу в самодельных «ангелах» Тэхена и Чимина, уставившихся в звездное небо. Какого хуя, хочется спросить. Младший рот как рыба несколько раз открывает, так и не находя слов, чтобы как-то прокоментирвать сие зрелище, но приставленный палец к губам Мина, и его улыбка до ушей, дает понять, что надо не просто смотреть, а слушать.
— Вот почему когда я пью алкоголь — меня называют алкоголиком, — Чонгук слышит очередную мудрую мысль, озвученную любимым низким голосом, — а когда я пью фанту — не зовут фантастическим?
— Бля, бро, а ведь точно, — задумчиво тянет Чимин. — Но ведь с таким же успехом можно сказать, что от угарного газа надо угарать.
— Может, люди просто не понимают этого, не дышат им, поэтому грустные ходят? — немного хмурится.
— Им не понять наших мыслей, бро.
— Это точно, бро.
Чонгук честно, в ахуях смотрит на данную картину маслом, понимая только одно — на трезвую голову эта парочка является врагами номер один друг для друга, а выпив, превращаются в этих самых «бро» не про крови, так по разуму уж точно.
— О блять, спелись, — говорит он, как только поток умных мыслей парней заканчивается.
— Скорее спились, — уже в открытую ржет Мин. — Они, когда ты вырубился, допили все, что осталось на столе и угнали на улицу. Сначала в снежки играть, потом вспомнили обиды и пытались повалить друг друга в сугроб, в итоге снесли мусорку, — вводит в курс дела он, не видя, как постепенно глаза Чонгука становятся больше в два раза точно. — А потом пропали куда-то внезапно, но услышав трехэтажный мат Тэхена, я пошел за ними, и оказался здесь. Они буквально упали, начали ржать и делать этих «крылатых педрил».
— Ангелов? — хмурится Чонгук, уточняя для себя.
— Именно. Я сразу за тобой побежал, когда они начали пиздеть. Такого бреда я еще не слышал. Даже от Тэхена.
— Бля-я-я-я, — слышится звук осознания снизу, привлекающий внимание парней. — Это ж ты уже через три дня уезжаешь обратно.
— Да, — выдыхает с грустным вздохом воздух Чимин.
— Бля-я-я-ять, бро, я не отпущу тебя, — Тэхен медленно, даже тяжело принимает сидячее положение, поворачиваясь к лежачему сероволосому, — месье голубь, ебаный в рот, съебаться удумал? А вот хуй тебе на воротник, — повторяет дневную фразу и буквально придавливает парня своим телом, обнимая не менее пьяного собрата.
— Ебать ты тяжелый, бро, — кряхтит под Кимом обнимающая в ответ тушка, пытаясь как-то подняться, чтобы облегчить ношу. На это смотреть без улыбки нельзя, Юнги даже достает телефон, которым ранее светил в малого, чтобы включить камеру и запечатлеть душераздирающие дружеские объятия.
— Какой тебе Пусан? Оставайся здесь, — отстраняется Ви, а Пак все же садится удобней на продавленный снег. — Мы, я в том числе, — на себя пальцем тычет, чтобы доказать всю силу своих слов, — тебя, — теперь и в чужую куртку попадая, — не пустим никуда. Хоть с военкома за тобой придут, х-х-хуй они че получат, — от таких речей даже малой удивленно улыбается, вскинув брови к волосам, и сложив руки на груди, потому что ветер сука задувает. Таких слов он ему даже на первый месяц отношений не говорил (а это пиздец какой повод был).
— Блять, бро, — теперь уже Пак тянется за объятиями, прижимая парня к себе.
— Если весь мир будет стоять против тебя, бро... — замолкает, чтобы звучно икнуть, — у меня всегда будет стоять на тебя, бро.
— Так, а вот это уже перебор, — громче положенного начинает смеяться Чонгук, отчего брат начинает визжать, словно их с Ви застали за чем-то неприличным.
— Гуки, малыш, — удивленно вылупляет пьяные глазищи Ким, пытаясь сфокусироваться на размытом силуэте своего парня, которого... три? — Какого хуя не застегнулся? — уже недовольное прилетает, и Чонгук уже чувствует подзатыльник, который отхватит, как только парень до него доберется.
— Подъем, собрание юных долбоебов окончено, — объявляет Юнги.
Чимин, хоть и не сразу понявший, что они отсюда уходят, медленно поднимается, чувствует приятную невесомость и несильное давление в голове от прилившего обратно в мозг градуса. Ища опору в плече новоиспеченного «бро», он хватается за чужую руку, и закидывает ее на свое плечо, проделывая тоже самое, и располагая свою на кимовом.
Более трезвые в этой компании пропускают еле поднявшихся по пригорку парней вперед, пристально следя, чтобы те не угодили в какую-нибудь ямку по пути к дому. Мин более детально рассказывает, что именно младший проспал, жестикулируя иногда, а в моменты тишины заглядываясь на обтянутый джинсой зад сероволосого, что шагами-волнами пробирался сквозь лес с Кимом.
— Пили, пили, — начинает запевать от скуки он.
— Спали, жрали, — подхватывает Пак, продолжая импровизировать, удивительно точно описывая сегодняшний вечер.
— Все мозги мы проеба... — Ви не договаривает, уже около дома поскальзываясь на тех самых ступеньках и утягивая дружбана за собой. Если куда-то и лететь — то вместе! Брат за брата!
— Блять! — Чонгук, кажется, пугается больше всех, сразу подбегая к горе алкашам, и помогая им подняться.
— Гуки-и-и-и, — Тэхен, пользуясь моментом близости малого, рукой его к себе за затылок притягивает, занюхивая его волосы возле виска, — ты у меня такой хороший.
— И без твоих соплей знаю, — отмахивается, но в этот раз придерживает родных людей за талии, пока Юнги открывает им дверь.
— Какой ты злюка, — дуется, выпячивая губы и не отводя влюбленного взгляда от парня, послушно вышагивает, даже куртку снимает, кидая куда-то мимо вешалки в прихожей.
— Надо же, секунду назад был хорошим.
— А у меня этот... блять, как его? — кудрявый щелкает пальцами, будто это поможет ему вспомнить нужный термин. — Алис геймер!
— Альцгеймер? — поправляет Чонгук, одновременно с этим недоуменно нахмурив брови. — А это тут при чем?
— Я забываю, какой ты пиздатый, и каждый раз влюбляюсь в тебя заново, — половину слов младший не разбирает, но поняв, что там что-то про влюбленность, засчитывает фразу как что-то романтичное. — А ты такой... ра-а-азный.
— Разный, разный, — соглашается с Кимом и поручив брата Мину, берет своего парня в охапку. — Пошли в комнату, рыбка Дори.
— Будем шалить? — рукой Тэхен ведет по позвоночнику Чона, губы в широкой улыбке растягивая, спотыкается об свою же ногу снова, но не падает, благодаря крепкой хватке.
— Ага, пододеяльник на тебя кину и попробуй выбраться, — усмехается малой, представив в голове забавную картину, как барахтается на простынях Ким, пытающийся выбраться из хлопкового плена, а после падающий с кровати.
— А ты со мной будешь?
— Не, я буду сторонним наблюдателем.
— Тогда и я не буду, без тебя я никуда, — резко мотает тяжелой головой по сторонам, когда ему помогают уже в комнате упасть на мягкую двухместную кровать. И кто бы сомневался, что Ви за руку своего мальчика потянет за собой? — Поймал, — довольным котом мурчит, чувствуя приятную тяжесть тела Чона на себе.
— Спать ложись, ловец. А то белочку словишь, тут даже я не помогу, — заботливо шепчет Чонгук, легонько клюнув еще холодные после улицы губы.
— А ты со мной ляжешь? — повторяет вопрос, наотрез отказываясь оставаться без малыша Гуки хоть на секунду. Когда он, уморенный танцами и сраженный алкоголем, уснул на диване, Ким не думал будить его, даже чтобы перевести в комнату.
— А куда ж я денусь? — хмыкает весело, наклоняясь и чуть дольше задерживаясь на губах, чтобы с чмоком отстраниться и завалиться рядом на мягкий матрас.
Только услышав приглушенный храп над ухом, младший тоже проваливается снова в сон.
***
Утром, когда, слава богу, телефон Тэхена стоял на беззвучном режиме, Чонгук проснулся от легкого копошения в своих волосах. Длинные пальцы пускают приятные мурашки своими движениями, лаская кожу головы, пока обладатель, сделав звук на минимум, скролил рекомендации тиктока. Младший не сразу дает знать о своем пробуждении, минут десять просто смотря с Кимом юмористические видео, удобней обернув руку вокруг его туловища, якобы во сне. Во рту все еще кладбище из смешавшихся вкусов, головная боль накрыла внезапно, хотя при ночных похождениях ее не было, а тело приятно гудело от активностей. Устремив взгляд на уголок сенсорного экрана, он видит время — начало десятого. А когда они легли? Да в принципе и не важно, а важно то, что, кажется, новый год удался. По крайней мере никто пока не жаловался.
— Чего молчишь, наглая моська, я же вижу, что ты не спишь? — тихо шепчут, повернув голову в сторону младшего, немного обжигая макушку дыханием.
— Тут нет таблеточки?
— Я проверил — нет.
— Бля, — Чонгук трет глаза, отпрянув от горячего во всех смыслах полуобнаженного (?) тела. А когда они успели? Или Ким успел? Но не сразу уловив запах геля для душа, Чонгук понимает, что Ви уже успел освежиться.
— Но я нашел на кухне аптечку и захватил тебе заветное колесико анальгинчика и стакан холодной водички, — откладывает телефон и берет со своей стороны с небольшого столика перечисленное парень и протягивает Чону. Забота.
— Господи, ты лучший, — восхищенно с облегчением вздыхает и принимает дары, чтобы выпить их он.
— Чонгук, — пока младший выпивает обезбол, Тэхен, собравшись с мыслями, мучившими его добрую часть вечера, обращается к нему. — Твой подарок немного запоздает... Я заказал его с одного сайта, но на почте какие-то проблемы, и он... — парню сложно подобрать нужные слова, это один из немногих случаев, когда ему неловко и неудобно перед Чонгуком.
Весь праздник его не покидали мысли, что он дерьмовый друг и парень, потому что так облажался с новогодним подарком. Даже в такой простой вещи умудрился проебаться. Многие ждут этого праздника, новогодней атмосферы, и подарки от близких являются неотъемлемой частью торжества, придавая позитива на начало года. Тэхен действительно чувствовал себя напряженно и моментами подавлено, заливая в себя все больше спиртного, чтобы отпустить противные мысли хотя бы на пару минут, но утро с пустым окном уведомлений в телефоне нехило ударило по лицу, как лопатой. Потому что это значило, что подарок все еще не пришел.
— Тэ, — прерывает монолог Кима, Чонгук, — ты серьезно думаешь, что я так сильно хотел получить подарок? Что я чисто из-за него хотел праздновать новый год? Нет, дурачелло. Мне был важен сам факт того, что мы вместе празднуем этот новый год, в окружении друзей. Это было уже подарком — иметь такое окружение, и тебя рядом.
— Гуки... — Ви, зависнув на таких словах, может только податься вперед, чтобы подхватить чужие губы в нежном поцелуе, вложив в него нечто большее, чем деньги, которые он отдал за посылку. Это те чувства, которые младший описывал ему множество раз в моменты откровений, показывал на простых действиях, постоянно ища его ладонь, чтобы взять в свою замерзшую или прижимаясь с объятиями в каждый удобный момент. — Ты знаешь, что ты самый лучший, малыш? — шепчет, заглядывая в шоколадные глаза напротив, видит искреннюю улыбку, и понимает, что все-таки парень он дерьмовый, но пара у него самая что ни на есть подходящая, соответствующая ему, как инь яню.
Спустившись вниз после водных процедур, Чонгук видит пьющего утренний кофе Хосока, что-то рассказывающего ему Сокджина, который выглядел на вскидку самым бодрым среди всех присутствующих, стоящих около... сломанного, вернее по частям разобранного дивана, Чимина, Юнги и Намджуна.
— А... — недоуменно тянет младший, пальцем указывая на предмет мебели, — есть смысл спрашивать?
— «Да, блять, он же как-то разбирался...» — цитирует Юнги ночные слова Пака. — Это чудо седое протестовало тому, чтобы лечь спать здесь, а мне на полу, и предложил расстелить на диване. А потом вспомнил, что его можно разложить. Кхм... не разбирается он нихера.
— Блять, ну раньше же разбирался, — обессиленно вздыхает Чимин, с хмурым видом смотря на мебель с подвесного кресла. — Бля, — тихо вздыхает, рукой по лицу проводя.
— Так вы все-таки переспали? — интересуется Ким, отчего Хосок за столом давится, спасаемый похлопываниями Джина по спине.
— Где блять, на полу?
— Ну мало ли, ковер мягкий.
— Да это все Хосок, — внезапно вспыхивает Чимин, выпрямляясь, — он себе спальню с большой кроватью отжал.
— А че сразу Хосок?! — возмущается Чон.
— Главное, что мы поели, — вмешивается Намджун.
— И поспали, — добавляет Сокджин.
— И нажрались, — смеется Мин, в голове прокручивая события, произошедшие ночью.
И правда. Если на утро произошел какой-то пиздец, который никто точно не ожидал — значит праздник удался. Вот и парни остаются такого мнения, половиной компании стоя вокруг пострадавшего свидетеля ночного хаоса.
В новом году, как и в любом другом празднике важны не подарки, а люди, с которыми ты его отмечаешь. Люди, которые тебя окружают, окутывают заботой, теплом и смехом. Те, на кого ты смотришь и думаешь «Вот с этим долбоебом я хочу остаться подольше», потому что он приносит тебе положительные эмоции. Те, на кого ты можешь положиться в случае неприятностей. В этом и состоит прелесть праздников, включая новый год. Вы расслабляетесь, кайфуете, временно отпускаете проблемы, обиды оставляете в прошлом году и встречаете новый с распростертыми объятиями, набравшись сил и хороших эмоций, пополнив копилку с воспоминаниями и обещая собраться так когда-нибудь снова.
— Знаете что, парни? — спустя недолгое молчание говорит Чимин. — Я... походу остаюсь здесь.
— Правда? — глаза Чонгука загораются от таких слов, потому что они значат, что они с братом будут видеться чаще, чем раз в восемнадцать лет, пересекаться на совместных прогулках, тусах и ходить вместе в кафе «Гэлакси».
— Да, — просто улыбается Чимин. — Я говорил утром с родителями, меня переводят в сеульский колледж искусств.
— Да ну на-а-ахуй, — обреченно тянет Тэхен, — это мне его общество терпеть теперь на постоянной основе?
— У меня есть компромат на то, как вы милуетесь, — машет телефоном Юнги, и Ким прекрасно помнит события, произошедшие после того, как Гук лег спать, в прочем, как и Пак. Они многозначительно переглядываются, улыбаясь друг другу, прекрасно понимая, что подобное повторится и не раз (дай бог, если печень не откажет).
— Ну... тут я могу сказать только одно, — многозначительно начинает Ви, привлекая внимание. — С новым годом, сучки.