Темную квартиру наполняют звуки джаза. Восемнадцатое декабря, Рождество не за горами, на улице вовсю бушует метель, а Ким Тэхен прозябает первый за много месяцев отпуск в гордом одиночестве в своих апартаментах в Каннаме.
После недавних концертов в Лос Анджелесе, шумихи и вечного движения этот перерыв в работе похож больше не на отдых, а на пытку. Тэхену совершенно некуда себя деть, а одиночество особенно остро ощущается на контрасте с загруженными тренировками и съемками буднями. Все друзья сейчас заняты своими делами – все-таки в Рождество, обычно, график у всех плотный. Мемберы занимаются каждый своим, отдыхая, видимо, от лиц, которые и так видят круглые сутки. Даже Ентан сейчас забрался куда-то и мирно дрыхнет, поэтому все, что остается Киму – топить свою печаль на дне бутылки рома, подаренной ему как-то Юнги. И есть подряд уже третью пачку рамена. Не острого, конечно же.
В какой-то момент, когда выпито уже достаточно, чтобы немного расслабиться, но недостаточно, чтобы назвать себя именно пьяным, Тэхен берет в руки телефон и решает, что настало самое время пообщаться с фанатами. Почему нет? Кто, как не они его поймут, верно? Поэтому Ким начинает с периодичностью строчить посты на Виверс. Вот он фотографирует упаковку кимчи и интересуется, можно ли его есть, учитывая, что срок годности уже истек. Спустя минут десять он приходит к выводу, что кумир такой орды людей не должен жрать просрочку – как минимум рассказывать об этом – поэтому пост благополучно удаляет. Потом он начинает пролистывать ленту Виверса: пожелания здоровья, девочки, зовущие его «Тэхен оппа», признания в любви, шипперские эдиты с Чонгуком… Некоторые посты он комментирует, самые безобидные, обычно. Шипперство упорно игнорирует, потому что такое им нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Да и что он может написать? Что «Извините, но ни один Чон Чонгук не трахает меня темными ночами»? Что «Мы просто отлично строгаем вам фансервис?» Или что «Вообще-то мне бы очень хотелось, чтобы ваши фантазии были правдой, но ни один даже самый красочный рисунок не сможет выбить из Чонгука его гетеро-сущность»? Тэхену становится еще более грустно. Он подливает новую порцию рома в бокал и принимает решение, что настало время запилить парочку сторис в инстаграм. Вообще, Ким был невъебенно рад, когда компания разрешила завести собственные аккаунты и им даже дали добро на то, чтобы они вели их самостоятельно. Не то, чтобы у них раньше не было инсты, просто под своим именем они там не появлялись.
Бывало, Тэхену и трезвому говорили, что он немного странный. А уж после алкоголя в его творческую голову и вовсе могли просачиваться неординарные мыслишки. Поэтому, вооружившись камерой, включив рядом с белой искусственной елкой фонарь, который он прикупил за какую-то дикую цену, Тэхен решает сделать что? Показать фанатам, насколько длинную щетину он умудрился отрастить за отпуск. «Почему нет?» подумал он, «Мы же семья». Ким делает музыку погромче, включает камеру и снимает, крутанувшись на видео вполоборота, чтобы в кадр попала елка с фонарем. Затем он благополучно выкладывает получившийся шедевр и отправляется на Виверс в ожидании реакции. Та у фанов неоднозначная – как всегда. Кто-то верещит, кто-то желает ему надеть футболку, кто-то вообще не понимает, что происходит – как всегда.
В бокал отправляется очередная порция рома.
Спустя минут двадцать после того, как Тэхен навел суету в сети, раздается телефонный звонок. На экране высвечивается короткое «Босс». Ким пропускает первый вызов, не успев решить, стоит ли вообще снимать трубку ночью в собственный отпуск. Но так как телефон звонит вновь, парень все-таки отвечает. На том конце провода звучит уставший голос ШиХека, который настоятельно просит удалить полураздетую усатую сторис. Тэхен сначала, естественно, спорит, не понимая, а что собственно такого он сделал. Не член же свой, обмотанный лампочками, выложил. Но босс настойчивый, грозится сменить пароли и отдать страницу в руки менеджера, поэтому Ким сдается, удаляет видео и расстроенный выходит из всех соцсетей.
Ром в бутылке, тем временем, уменьшается.
Тэхен искренне считает, что его одинокая попойка просто не может закончиться на такой бесполезной ноте, поэтому он решает, что было бы неплохо подрочить на сон грядущий. Ему даже удается почти сразу отыскать какое-то рождественское гей порно, где сюжет начинается не с доставщика пиццы, а с вызванного на дом Санты. Санты, который заявляется на порог в одной портупее и красном колпаке с белым помпоном. А потом связывает запястья своему заказчику новогодней гирляндой. А потом Тэхен понимает, что этот недо-Санта чертовски сильно напоминает ему Чонгука – фигурой, удлиненными черными волосами, как были у того на концерте Lotte, даже пара татуировок на руках имеется. Поэтому парень с психу отбрасывает телефон на противоположную сторону дивана. Не хватало ему еще и в порнухе видеть Чонгука. Тот и так является к нему во сне с завидной периодичностью, говоря там всякие непристойности и выстанывая свое «хёёёён» в такой грязной манере, что Ким, проснувшись, сразу же бежит в душ. Тэхена это бесит. Бесит, что его макнэ с такой легкостью играет в фансервис. Бесит, что он, судя по всему, давно заметил, что старший в него втюрился по самые яйца и никак не пытается облегчить его страдания. Бесит, что он весь такой охуенный даже в своих растянутых домашних шмотках. А больше всего бесит, когда он рассказывает про каких-нибудь баб, с которыми проводит иногда время.
Бутылка рома пуста больше, чем наполовину.
Разум затуманен, поэтому Тэхен искренне считает, что хватит ему страдать одному. Надо вывалить на Чонгука все, что накипело и пусть он сам с этим разбирается, ибо Ким устал. Но мы ведь помним, что Тэхена посещают странные идеи даже с трезву? Поэтому способ разобраться с сердечными делами он выбирает по-тэхеновски необычный. Парень смотрит на свой полувставший после неудавшейся дрочки член, потом смотрит на гирлянду, вспоминает рождественское порно и пазл в голове складывается, аки частички лего. Он наматывает черный провод на причинное место и делает фото до тех пор, пока маленькие лампочки не начинают нагреваться, неприятно припекая нежную кожу. Затем он выбирает самый, на его взгляд, удачный кадр из его членосессии и открывает личку с Чонгуком. Не в инсте конечно же, ибо, как он слышал, взломать там аккаунт проще, чем заварить рамен – он открывает сообщения в какао. Прикрепляет фото, подписывает «Я бы подарил его тебе на Рождество, не будь ты таким гандоном». Пару секунд думает и стирает подпись, так как та кажется ему слишком грубой. Набирает заново «Я бы подарил тебе его на Рождество, если б ты не был таким до омерзения натуралом». Отправлено. А вдогонку Тэхен отправляет еще два сообщения. «Подарил бы его и себя». Отправлено. «Какой же ты слепой осел, Чон Членгук». Отправлено.
Бутылка рома все-таки остается недопитой, а Ким Тэхен отправляется спать, выключив телефон.
Просыпается он от настойчивого стука в дверь. За окном еще темно и все еще метет так, будто кто-то встряхнул снежный шар. Проспал Тэхен, видимо, всего пару часов, ибо отдохнувшим он себя не чувствует, зато градус опьянения явно снизился. От того настроение где-то между нулем и минус единицей, а выползать из-под одеяла не хочется от слова совсем. Но ночной гость отступать явно не планирует и берет дверь штурмом, выстукивая рваный ритм все сильнее. Как он там себе кулаки еще не разбил, проносится в голове Кима. Парень плетется босыми ступнями по холодному кафельному полу, завернувшись в ворсистый плед по подбородок. В глазок не смотрит, ибо даже если там маньяк… Ну, в данный момент Тэхен не сильно боится, что его кто-то грохнет. Дверь открывается, а на пороге Чонгук, шмыгающий красным от холода носом и с мокрыми черными волосами, на которых уже тает слой снега. Да, а вот это уже пострашнее маньяков. Особенно, учитывая, что Тэхен прислал ему ранее. Особенно, когда эффект от рома уже практически полностью пропал.
Ким стоит, хлопая глазами и не зная, что сказать. Младший, не привыкший церемониться, цыкает, отодвигает того в сторону и делает несколько шагов в прихожую, стряхивая по пути влагу с волос.
- Тэхен? – спрашивает Чонгук, вперив в хёна серьезный взгляд.
- Мм? – Тэхен совершенно не в состоянии смотреть макнэ в глаза, поэтому он смотрит куда угодно и плотнее укутывается в плед. Вдруг, это работает, как с призраками? Если укрыться с головой, они тебя не утащат. Боже, лучше бы утащили, честное слово.
- Объяснишь?
- Мм?
Чонгук закатывает глаза и делает небольшой шаг навстречу. Тэхен отступает, врезаясь в тумбочку. Бежать от такого серьезно настроенного Чона некуда. И Тэхен может поклясться, что когда младший выглядит вот так, он в самом деле сомневается, кто из них на самом деле хён.
- Хуй в лампочках? Серьезно? – Ким пожимает плечами, глядя в пол. А что говорить? Ну, хуй. И что, собственно? Свой родной же. – Тэхен, - уже мягче говорит Чонгук, сокращая между ними расстояние до минимума. – Почему раньше не сказал? – старший снова пожимает плечами. Чон аккуратно поднимает лицо Тэхена за подбородок, заставляя того встретиться с ним взглядом.
Ким чувствует себя так, будто его поймали с поличным. Он видит, что макнэ его пьяную выходку понял именно в верном ключе и поэтому ему и неловко, и хочется разрыдаться от того, каким дураком он себя сейчас ощущает. Злясь на самого себя он решает пойти в наступление.
- А когда я бы сказал? Когда ты начал встречаться с На Ён? Или с Соль Чжу? А, погоди, или нужно было притащиться к вам с Хисон на свиданку и там рассказать?
Чонгук не поддается на провокацию и лишь мягко улыбается.
- Я догадывался…
- Очень рад, что ты такой сообразительный, - отвечает Тэхен и пытается отойти, но Чонгук не дает, упираясь руками в тумбочку по обе стороны от него, заключая старшего в плен. Чон приближается, легко проводит носом по щеке Тэхена, а затем произносит в самое ухо, опаляя горячим дыханием:
- Так где мой подарок?
- Мм? – теряется Тэхен.
- Только мне, пожалуйста, заверните все целиком.
- В… в каком смысле? - И член, - Чонгук произносит это в самые губы старшего. – И себя, - а затем он целует его. Сначала неторопливо, мягко сминая тэхеновы губы. Легко проводит языком по его нижней, будто пытаясь распробовать вкус, а когда Тэхен отвечает на поцелуй, Чон становится более настойчивым, прижимая старшего одной рукой за талию и скользя тому языком в рот. Когда воздух в легких заканчивается, Тэхен отстраняется с влажным чмоком и спрашивает:
- Погоди, но почему ты…?
- Тэ… ну, и кто из нас слепой осел? – Чон игриво толкает его нос своим, а затем снова совершенно обезоруживающе смотрит в глаза. – Да я влюблен в тебя с самого пиздючества.
- Но это невозможно! – возражает старший, на что Чонгук вопросительно поднимает брови. – В смысле, я же помню, как ты реагировал на все мои поползновения. Будто тебя это нисколечко не волнует.
- Тэхен, - Чонгук устало вздыхает. – Да я готов кончить, стоит тебе только ко мне прикоснуться.
Старший хитро прищуривает глаза и говорит «Докажи», после чего просовывает руку между ними, расстегивает джинсы Чонгука и запускает ладонь под резинку белья, обхватывая длинными пальцами твердеющий член. Чон шумно выдыхает и впивается в губы Тэхена голодным поцелуем, сталкиваясь с чужим языком, а рукой зарывается в волосы Кима, притягивая того еще ближе. Чонгук спускается поцелуями на шею, то и дело прикусывая кожу, заставляя старшего дрожать и стягивая плед с его обнаженных плеч. Старший медленно водит рукой по члену, размазывая выступившие капли смазки и постепенно наращивая темп. Другой рукой он проводит по груди Чона, ощущая, как напрягаются твердые мышцы. Чонгук скоро кончает, громко простонав «хён» на ухо Киму и пачкая его ладонь своей спермой. Какое-то время они так и стоят, обнявшись и тяжело дыша. Тэхен первым нарушает тишину:
- Я, кстати, тоже в тебя влюблен, - говорит он, целуя младшего куда-то в мочку. Тот хрипло смеется.
- Я понял. Только, Тэ?
- Мм?
- От твоих усов мы избавимся.