— Вадь, ну, где ты там? Смотри, как красиво! — Послышался голос сверху.
Почему Рулёв вообще согласился на очередную аферу Саши? Мог бы спокойно посидеть дома, сделать уроки. Завтра контрольная по химии, тему он не понял, но зато сорвался и пошёл за одним кудрявым дурачком. Теперь Вадим проклинал всё и вся, ведь в доме, куда его позвал Кикир, не было лифта, но зато была лестница и свободный выход на крышу. Парень вообще не любил подобного рода развлечения, чего ж сейчас попёрся? А, точно, чёртов Анисимов просто сказал, что вечером тут классно. Вадик даже знать не хотел, откуда это Саша узнал.
— Ну же! Ты всего-то в одиннадцатом классе, а не в доме престарелых, ну! — Голос повторился. — Выходи, или сейчас войду обратно и пинками гнать буду!
Кикир вечно куда-то торопится. Вся жизнь у него — одна огромная беговая дорожка, и к финишу Саша хочет прийти первым. Возможно, из-за этого сегодня у него на ногах абсолютно разные носки. Один носок с уточками, а второй просто голубой. Вадик заметил это, когда всё же поднялся по лестнице наверх и вышел вслед за Кикиром.
— Ну, как тебе? — Анисимов улыбается и с надеждой в глазах смотрит на Вадика.
Этот самый Вадик сейчас стоит и слов найти не может, чтобы эмоции описать. Все претензии касательно бесконечной лестницы и «я слишком стар для этого дерьма» отпали. Парень просто застыл, наблюдая за видом. В силу своей спокойной и очень скучной, по мнению его родителей, жизни, он никогда не вылезал в подобные места. Его максимум — сходить в лес с классом в поход, а там следовать за учителем и никуда не вылезать. Рулёв, наверное, и не знает, что он теряет. Сейчас же, благодаря одному человечку, который совершенно случайно возник в его жизни, он открывает эти «запретные двери» и идёт с ним на разную ерунду, на которую бы он раньше ни за что не решился.
Вид был по истине красивым. Всё будто бы на ладони. Фраза заезженная донельзя, но других слов найти нельзя. Строение явно заброшенное. Не то, чтобы прям давно, многое уцелело, но чувствовался свой шарм. Может, Вадику он был не так понятен, но Кикир чувствовал его полностью и целиком. От этого было так хорошо на душе. Рулёву же плевать, где, главное, чтобы рядом была кудрявая голова Анисимова. Ну, и в идеале бутылочка колы. Хотя и без неё всё прекрасно.
— Ну, так что, Вадь? Зацен? — Усмехается Саша, а сам идёт вперёд.
Вадим кивает и идёт за младшим. Что ему ещё остаётся делать? Главное, к краю слишком близко не подходить. Рулёв даже Кикира за руку берёт, когда ему кажется, что тому пора бы остановиться и не подходить ближе. Саша не возражает. Он оглядывается, смотрит в большие голубые глаза, улыбается и садится. Вадик присаживается рядом и тут же чувствует сашину голову на своём плече.
— Как в школе день прошёл? — Спрашивает Анисимов.
— Всё как обычно. Математичка тварь, — на этом моменте Саша чихает. — Правду говорю! Будь здоров…
Оба смеются и продолжают разговор ни о чём. Узнают, как дела в школе, что нового дома; Рулёв рассказывает, что у него там с его «огромной дудкой», как в шутку называет Кикир тромбон, на котором Вадик играет с самого детства, в ответ же Саша рассказывает про его прогресс на гитаре. Посередине разговора оказалось, что давняя мечта юного музыканта — басуха — будет скоро куплена. Ну, если горе-гитарист закончит четверть без троек. С математикой у него проблем нет, но вот с химией… Там разговаривать нечего даже. Всё слишком плохо. Там даже Бог не поможет, вкупе с репетитором. Вадя пообещал, что поможет, чем сможет, при учёте, что он сам-то не особо шарит.
Солнце постепенно начало садиться, горизонт розоветь, а лицо Кикира воодушевляться.
— Ты камеру принёс? — Вадик кивнул. — Доставай! И… Иди во-он туда!
Рулёв решил довериться Саше и сел туда, куда показал он. Анисимов окинул его оценивающим взглядом, а после рукой показал, что лучше бы встать и скромно улыбнулся. Естественно, Вадя послушался, даже улыбнулся. Кикир показал большой палец вверх, а после положил руку аккуратно на фотоаппарат, нажимая кнопку. Раз. Два. Три. Саша улыбнулся, а после снова огляделся.
Через некоторое время Вадик не выдержал, отобрал фотоаппарат у Саши и уже сам начал руководить процессом. А его моделью был Кикир, который сейчас вопросительно смотрел, ожидая дальнейших указаний. Рулёв снова навёл на него объектив и сфотографировал, довольно улыбнувшись. Кадры получились определённо красивые, но гарантировать он этого не мог. Солнце как раз уже ушло, уступая место луне. Красивых фотографий в темноте, увы, не сделаешь. Камера способна запечатлеть классный момент, но истинной красоты она никогда не передаст. Вадим в этом уже не раз убеждался, даже сейчас, листая получившиеся снимки и оглядываясь на Сашу, который восторженно смотрел на потихоньку выступающие звёзды на тёмном небе. Камера могла передать необычайную красоту его кудряшек, но не могла показать, какой Кикир в жизни. Не мог снимок вызвать те чувства, которые возникали в груди у Рулёва при одном только взгляде на счастливого Сашку.
Кикир подходит к сидящему в позе лотоса Вадику и ложится на его ноги, заглядывая в глаза, оценивающие кадры.
— Оторвись ты от своей игрушки, дома посмотришь! — Саша поднимает руку и аккуратно тыкает Вадю в нос.
Парень отрывается от своего дела и смотрит на довольное лицо Саши. Смотрит на его руку, которая всё ещё поднята, кусает аккуратно за палец, и губы невольно тоже расплываются в улыбке. С Кикиром всегда хорошо. Где бы вы ни были: в кофейне на углу, на крыше или же просто в городском парке. Этот парень всегда находит пути, чтобы вытащить из Вадика того самого консерватора, который в нём упорно сидел и не хотел вылезать.
— Кстати, кудряшки у тебя красивые. Золотые такие, — Саша поднимается и садится рядом с Вадиком, смотря прямо в глаза.
Оба молчат. Внизу, где-то далеко, слышны машины. Строение в принципе находится немного за городом, и сейчас это всё играет на руку. Вокруг только зелень, звёзды и они.
— Люблю я тебя, Вадечка, — говорит Саша, а сам слегка краснеет, будто бы говорит это в первый раз.
Признался в чувствах первым как раз Рулёв пару месяцев назад. Он отчётливо помнит, что тогда они сидели у него, старший объяснял Кикиру, как же работает эта непонятная и противная химия. Было тихо, родители тогда уже спали, как и лежащие в углу комнаты собаки. Вадик тогда тихо, почти шёпотом произнёс слова о любви, которые навсегда остались в памяти у обоих. Сегодня прошло ровно полгода с того момента. И этот поход на крышу, по видимому, был подарком Анисимова для Вади.
В ответ на слова Саши Вадик ничего не сказал, лишь обнял его да поцеловал в лоб. Рукой он зарылся в тёмные кудрявые волосы и глубоко вдохнул.
— Солнышко ты кудрявое, Кик, — через пару минут сказал он, когда Саша совсем расслабился и облокотился на старшего. — Любимое солнышко.