Когда Саша вихрем влетел в кабинет, с папкой бумаг в руках, взъерошенный больше обычного и пышущий сбивающим с ног энтузиазмом, когда, едва ли не подпрыгивая и размахивая этой самой папкой, начал скороговоркой рассказывать о каком-то новом проекте, Олег сначала ничего не понял, но потом… тоже ничего не понял.
— Саша, Саша, стоп! — он выставил перед собой руку, словно защищаясь от этого бессвязного потока слов. — Пожалуйста, помедленнее и по порядку.
— Да, Олег-Евгенич, простите, — смутился Саша, но тут же снова засиял глазами: — Но это правда бомбический проект, честное слово! Это, ну, знаете, как если бы Гоголь был охотником на нечисть, и…
Пока Саша говорил — на этот раз всё-таки пытаясь хоть как-то структурировать информацию — Олег прямо чувствовал, как глаза становятся всё больше и больше. Наверное, со стороны он уже напоминал персонажа японской мультипликации. Гоголь, мертвецы, демоны, мистика… Чер-тов-щи-на.
— Я прошёл пробы на главную роль! И знаете, Олег-Евгенич, теперь нам нужен кто-то, кто сыграл бы Гуро. Это один из центральных персонажей, кто-то вроде наставника для Гоголя, и он не простой человек, а, как бы это сказать… некая сила на страже порядка, не совсем демон, но и не добрый волшебник, в общем, крутой персонаж! На эту роль никто пока не утверждён, и я подумал…
— Нет.
Олег уже понял, к чему вёл Саша, и ответ вырвался сам собой, даже раньше, чем он успел что-то осознать. Нет. Просто нет.
Саша выглядел так, будто налетел на стену. Но он не был бы собой, если бы не пришёл в себя за секунду. Не так-то просто было его обескуражить.
— Олег-Евгенич, вы же даже не посмотрели! И не дослушали!
— Мистика с чертями в духе “Линкольна — охотника на вампиров”? По-моему, тут всё понятно.
— Нет, Олег-Евгенич, не понятно. Вы же сами учили меня не судить предвзято, а теперь сразу отказываетесь. А это, между прочим, бомба, я вам точно говорю! Это совершенно новый формат для нашего кино, интересный эксперимент, и всё получится. Вы хотя бы посмотрите! — Саша положил папку на стол и аккуратно придвинул к Олегу. Тот смотрел на него со всем скепсисом, на который был способен, и уже понимал, что хотя бы одним глазком да глянет в сценарий. Саша, хитрая бестия, тоже это понимал. — Я же вас никогда не обманывал, Олег-Евгенич. И сейчас тоже не обманываю. Вы для меня так много сделали, и теперь я тоже хочу для вас сделать хоть что-нибудь…
Олег приподнял бровь.
— Нет, не в смысле, что вы сами не можете найти работу, или что вас никуда не приглашают, или… — Саша совсем смутился и замолчал.
Олег хмыкнул и провёл пальцем по губам, пряча улыбку.
— Хорошо, так уж и быть, посмотрю я, что это за проект такой…
— Спасибо, Олег-Евгенич! — снова просиял Саша. — Вы точно не разочаруетесь!
— ...но ничего не обещаю.
— Разумеется, да, но просто почитайте!
— Саша, — не улыбаться становилось всё труднее и труднее, всё-таки энтузиазм несносного мальчишки был потрясающе заразителен, но ему удалось как-то сохранить серьёзное выражение лица. Вроде бы. — До завтра.
— А? Да, да, простите, Олег-Евгенич, я же без приглашения… ну, до завтра. Извините. Жду вашего вердикта! — и он, улыбнувшись на прощание и подмигнув, вихрем вылетел за дверь.
В кабинете сразу стало очень тихо и очень пусто. Олег глубоко вздохнул, надавил ладонями на глаза и с силой провёл по лицу вниз, словно стряхивая морок. Не помогло.
— Вот же горе луковое… — он отодвинул от себя расписание спектаклей, изучение которого так варварски прервали, и взял в руки папку с пухлой распечаткой внутри. — Ну посмотрим, что там за бомба…
***
Разумеется, Саша не был бы Сашей, если бы “случайно” не забыл предупредить, что позвать Олега на роль Гуро — это его идея, и он не сказал об этом примерно никому из тех, кто работал над сериалом. Александр Цекало, автор идеи, и хотел бы позвать “самого Олега Меньшикова”, но почему-то был уверен, что тот откажется. Олег, признаться, и отказался бы, приди к нему тогда Цекало. Отказать Саше было уже не так просто.
Будущий режиссёр проекта, молодой, но уже подающий большие надежды Егор Баранов, выглядел так, будто вот-вот упадёт в обморок, когда Саша почти за рукав притащил к нему Олега и сказал: “Вот, это Яков Петрович! Как я и обещал!” Опомнившись и послав в сторону сияющего Саши убийственный взгляд, Егор пожал протянутую Олегом руку:
— Олег Евгеньевич! Очень рад вас видеть. Это большая честь! Я надеюсь, вы не разочаруетесь… Конечно, формат необычный, это в каком-то роде эксперимент, но кто не рискует, как известно…
— Я не сомневаюсь, что получится, — ответил Олег, отчаявшись высвободить руку из крепкой режиссёрской хватки.
— Ну вот, а я что говорил! Мы сработаемся, — самодовольно улыбнулся Саша.
***
Сработаться и правда удалось — Егор был настоящим профессионалом, несмотря на возраст, и хватка у него была железная. Вся команда по работе над проектом (Олег до сих пор не был уверен, фильмом это лучше называть или сериалом) была профессиональной, яркой и мотивированной. Работа была тяжёлой, но работать было легко — особенно с Сашей. Он всё схватывал на лету, понимал с полуслова, подхватывал мысль — и развивал дальше. Мрачная готическая сказка об одном из самых таинственных русских писателей оживала на глазах, и быть её частью оказалось очень приятно. А ещё можно было играть с Сашей в футбол теннисными мячиками в перерывах между дублями — как будто мало было игры в театральной футбольной команде, пить кофе после работы — как будто мало было проводить с ним большую часть свободного времени. Впрочем — и правда было мало. И это беспокоило.
Последний день съёмок прошёл в Псковской области, и съёмочная группа устроила импровизированный фуршет в большом шатре, разбитом рядом с трейлерным парком. Как и всегда по завершении съёмок, радость от хорошо выполненной работы мешалась с грустью оттого, что закончился ещё один этап жизни, что люди, которые стали почти семьёй, вот-вот разъедутся в разные стороны, чтобы работать над другими проектами — но уже с другими людьми.
Честно провозгласив несколько тостов и выслушав парочку в свою честь, Олег, накинув пальто, выбрался из тёплого, ярко освещённого шатра в тёмную и холодную осеннюю ночь. Звёзд на небе почти не было видно за осенними тучами, зато в их разрывах проглядывала бледная, почти полная луна. Из шатра доносился гул разговоров и взрывы смеха, а вокруг было тихо, как никогда не бывает летом. Пахло прелыми листьями и сырой землёй, влажный холод моментально пробрался под пальто, и руки пришлось спрятать в карманах.
Завтра нужно было возвращаться в Москву, и хотелось успеть надышаться свежим воздухом, почувствовать простор, какого нет в шумном, тесном, загазованном городе. Не так уж часто выпадает возможность оказаться там, где видно горизонт, в конце-то концов. Хотя сейчас, в одиннадцатом часу ночи осенью, что-либо разглядеть было трудновато. Олег шмыгнул носом — но не потому, что расчувствовался, а от холода.
— Мёрзнете, Олег-Евгенич? — раздался сзади весёлый голос.
— Покой нам только снится, — пробурчал Олег. — Захочешь вот раз в пару десятков лет помёрзнуть в одиночестве, размышляя о судьбах отчизны, так и этого не дадут.
— А то, — совсем не смутился Саша, подходя и становясь рядом, почти касаясь плечом. Олег скосил глаза — одет он был достаточно тепло, не замёрзнет. Да ещё и плед из шатра с собой притащил. — Мы с Тасей только хотели за вас выпить, а вас-то и нет. Пришлось пойти искать.
— Пейте пока без меня, — отозвался Олег. — И не переживайте, скоро замёрзну и сам приду.
На его плечи поверх пальто тут же накинули тот самый плед.
— Я так и знал, что вы замёрзнете, — улыбнулся Саша в ответ на возмущённый взгляд.
— За девушками бы тебе так ухаживать, Саша, — Олег передёрнул плечами, но тепло пледа ощущалось слишком приятно, чтобы его скидывать.
— Ну вас, Олег-Евгенич, — слегка смутившись, пробормотал Саша, не торопясь отстраняться. Руки скользнули по плечам, и он неловко и будто нехотя убрал их за спину. Так и остался стоять чуть сзади, касаясь плечом. Молча, что было необычно для него.
— У тебя всё хорошо? — спросил Олег, обернувшись.
Саша пожал плечами и сделал шаг вперёд, чтобы Олегу не приходилось выворачивать шею.
— Да вроде бы. А почему вы думаете, что нет?
— Не помню, чтобы ты молчал дольше минуты.
— Запоминайте, больше такого не будет, — он усмехнулся уголком рта. — Не знаю… так странно, что всё заканчивается. Я уже привык быть Гоголем. И к костюмам этим привык, и к нечисти всякой, и к лесам этим мрачным, и к ребятам… и к вам, — закончил он почти шёпотом, немного растерянно, словно сам не очень понимал, как умудрился это сказать вслух.
Это прозвучало так тоскливо-безнадёжно, и сам Саша выглядел так потерянно, словно… прощался?
— Ну, я-то никуда не денусь.
Олег попытался придать голосу непринуждённости, но получилось почему-то так же тихо, и голос совсем не слушался. Саша был слишком близко, он развернулся к Олегу всем корпусом, и его удивительные светлые глаза в темноте осенней ночи казались совсем чёрными. Он мотнул головой, будто отгоняя наваждение, а потом поднял руку и осторожно, едва-едва касаясь, провёл кончиками пальцев по щеке Олега, задевая пробивающуюся щетину. Олег прирос к месту, не в силах не то что шевелиться, а даже дышать. Он всем существом сосредоточился там, где касались кожи тёплые пальцы — легко, как крылья бабочки. Саша чуть приоткрыл влажно блестящие губы и едва заметно подался вперёд…
— Эй, Сашка, ты где там? — раздалось со стороны шатра, на траву упала косая полоса света. Тася, кажется, отчаялась дождаться и Сашу, и Олега, и пошла искать их сама.
Момент разбился вдребезги, брызнул острыми осколками в лицо. Саша отшатнулся, будто его ударили. В глазах мелькнул испуг, почти паника.
— Я… п-простите, Олег-Евгенич, я не знаю, я… простите, — сбивчиво затараторил он, пятясь прочь, а потом поворачиваясь и просто сбегая.
— Саша! — Олег попытался ухватить его за рукав, но тот был уже у шатра, будто телепортировался, говорил что-то Тасе, приобнимая и таща обратно внутрь. Плед соскользнул с плеч от резкого движения, но Олег не заметил.