Определяя чувства

Когда ты грустишь — мне хочется петь,

И так вот всегда.

Упреком ли словом захочешь задеть,

Так я не горда.

Ты хмуришься вечно, а я так беспечна,

Не быть нам вдвоем.

Мы разные песни поём — ты о вечном,

А я о земном.

Flëur — Когда ты грустишь

***

Майкрофт пьян. Два слова, которые никто и никогда не посмел бы поставить в одно предложение.

Майкрофт пьян в логичном физическом плане — от вдарившего в голову коньяка. У него дрянной, дешевый вкус, как раз то, что ему сейчас нужно. Майкрофт впервые начинает понимать алкоголиков — за выпивкой забываются проблемы, целый мир оказывается за пределами сознания.

Майкрофт пьян в наиболее очевидном смысле — от чувств. Так глупо вляпаться не смог даже Шерлок, который в свои двадцать семь не смог отгородиться от эмоций до конца. Впрочем, именно Шерлока и нужно было бы винить в том, что его невозмутимый старший брат сидит с коньяком за столом чересчур большой (и ужасающе пустой) кухни. Шерлок привел своего правильного старшего брата сюда. Шерлок познакомил своего не влюбляющегося старшего брата с Грегом Лестрейдом.

Точнее, Шерлок, конечно, никого ни с кем не знакомил. Он наоборот старался всеми силами этого избежать — порой он такой ребенок. Майкрофт, всюду сующий свой длинный нос, засек нового человека, с которым Шерлок совершенно внезапно нашел если не общий язык, то хотя бы отсутствие ненависти.

На дворе был конец февраля две тысячи пятого. Предвещающий необычайно теплую весну, понятный и скучный день среди других абсолютно таких же.

Майкрофт выпил тогда чашку кофе, вызвал Антею для специального безотлагательного — да, Антея, оно связано с Шерлоком, не задавайте глупых вопросов, вам не идет — дела, прочитал досье нового «друга» и подумал, что он, должно быть, совершенно безумен.

Позже, часов через двенадцать, когда нашлась свободная минутка в расписании, Майкрофт в своих предположениях окончательно убедился. Инспектор Лестрейд имел поистине вселенское терпение, присыпанные серебром виски и глаза человека с интеллектом чуть выше среднего. Майкрофт покрутил в руках зонтик и посверлил того взглядом. Тот, не скрываясь, посверлил его в ответ.

— Здравствуйте, инспектор Лестрейд. Хорошая сегодня погодка, верно? — Майкрофт начинает игру. Шахматную партию. Он знает ее, как свои пять пальцев, как карту Англии, как список всех когда-либо принятых Шерлоком наркотиков. И это скучно.

Рассказать скрытую информацию об объекте, заявить о себе, запугать, польстить, надавить, предложить деньги, шантажировать, добить объект и добиться желаемого. Необязательно в таком порядке.

— Не могу сказать, сэр! С места, где я сейчас стою, состояние погоды мне не видно, — Грег с явной насмешкой обводит рукой закрытый темный торговый центр. Майкрофт посчитал, что он будет отличным местом для любезной беседы с инспектором. Холмс слегка морщится. Возможно, он ошибался.

Между тем Лестрейд продолжает болтать:

— Вы или как-то связаны с той преступной группировкой и решили меня устранить прежде, чем я вас всех переловлю, или я переступил дорогу кому-то из правительства, или Холмс снова напортачил, а я, как обычно, отдуваться должен, — Лестрейд растягивает гласные, прищуривает один глаз. Его руки прячутся в карманы, поза становится агрессивнее. У Майкрофта появляется ощущение, что он совершенно точно чувствует себя в своей тарелке.

Ого… Смело.

Майкрофт ошибается. У инспектора интеллект явно выше среднего, а еще наглость соперничает с дуростью.

Однако он не выдает смятения. Майкрофт просто улыбается, перехватывает зонт поудобнее, слегка крутанув его вокруг своей оси. И идет в наступление:

— Вы собираетесь продолжить сотрудничество с Шерлоком Холмсом?

— Ага, еще как собираюсь, — невозмутимо ухмыляется инспектор. — А что, мне собирается запретить какой-то напыщенный индюк с… я извиняюсь, но зачем вам… он?

— Простите? — любезно переспрашивает Майкрофт. Инспектор чешет затылок и указывает пальцем на зонт.

— Зачем вам зонт безоблачной ночью в закрытом торговом центре? Или это оружие? У вас что, в ручке спрятан пистолет, а вместо спиц — шпаги?

Первой реакцией Майкрофта было махнуть рукой охране и застрелить этого человека. Второй — бежать. Третьей, впрочем, тоже.

— Откуда вам известна данная информация? Этот зонт — новейшая разработка… не будем упоминать кого, — Майкрофт выдыхает через зубы. Инспектор сначала заторможенно моргает, а потом хохочет, открыто и весело, откинув назад голову.

— Вы сейчас серьезно? Новейшая, блять, разработка? Мы что, в треклятом шпионском фильме?

О.

О. Инспектор совершенно ничего не знал, даже не подозревал. Ткнул наугад, очевидно, вспомнил какой-то идиотский триллер и решил пошутить. А Майкрофт чуть не выдал новую секретную правительственную разработку.

Холмс медленно поднимает с зонта руку и сжимает пальцами переносицу. Собирается с мыслями, сверяется с Чертогами. И решает: да, пожалуй, Грег Лестрейд может стать крайне полезным человеком.

— Инспектор, — вкрадчиво начинает Майкрофт, смотря на Лестрейда из-под прикрытых век, — вы не желаете сотрудничать со мной? Скажем, передавать информацию о Шерлоке?

— Какую именно?

— Лишь самое необходимое: где, с кем и во что ввязывается. Уверяю вас, мы все трое выиграем от этого: вы получаете хорошие деньги, а я утоляю свое беспокойство и не досаждаю Шерлоку проверками.

— Для начала хотя бы скажите свое имя, мистер Зонтичный Маньяк.

— Мистер Холмс. Майкрофт Холмс.

— Вы отец…

— Нет, упаси Господь. Всего лишь старший брат.

— Фактически это одно и то же, — улыбается инспектор и идет к запасному выходу из торгового центра, по-видимому посчитав разговор законченным. Его шаги гулко звучат в пустом большом пространстве. Майкрофт смотрит ему вслед и слегка запоздало стирает угрожающую улыбку с лица. Он чувствует удивление. Непривычное, но приятное осознание того, как сильно он ошибался.

И он ошибается еще много, много раз.

***

Инспектор соглашается доносить на Шерлока не из-за денег, а из-за:

— Я видел, какой он сумасшедший, за ним нужен глаз да глаз, а вы помешаны на нем и сумеете защитить.

— Вы так уверены, инспектор? С чего бы?

— Вы пригласили меня поговорить о своем ненаглядном братишке в чертов лимузин без номеров и опознавательных знаков!

— Инспектор, позвольте…

— И это случилось ровно через день после нашего прошлого разговора!

— Инспектор…

— Хватит меня перебивать! Я знаю, что говорю: вы абсолютный псих под стать Шерлоку. Простите, но я видел, как вы смотрите на него и как сильно переживаете за него. Я просто хочу помочь вам с этим ребенком, а за волонтерство денег не дают.

— Повышение?

— Нет.

— Отпуск?

— Бога ради, нет.

— Оставленное за вами место в Раю?

— Оно мне уже оставлено за то, что терплю вас двоих.

— Увольнение продавца, с которым целуется ваша жена в окне во-о-он того магазинчика?

— Стойте, чт… остановите машину!

Лестрейд раздражается на каждое его появление в поле зрения. И на проявление его способностей к дипломатии, лести и лжи:

— Скотланд-Ярд. Инспектор Лестрейд слушает.

— Как неожиданно и очень приятно, что вы на месте, инспектор! Где вы были тридцать две минуты назад, позвольте спросить?

— А вы не в курсе? Я сидел на унитазе, сра…

— Можно и без подробностей.

— Как пожелаете. Четверг еще через два дня, чего вам от меня надо?

— Как у вас идут дела? Ко мне поступила срочная информация, что…

— Как у нас идут дела? Майкрофт, я вас прошу, оставьте это свое чертово пижонство, поговорите со мной, как человек с человеком.

— Уверяю вас, я и не пытался говорить с вами как с инопланетянином.

— Мы не на приеме у королевы.

— А жаль. Она женщина самой доброй души. И она намного лучше вас: по крайней мере, на звонки отвечает сразу.

— Знаете, а ведь слова могут ранить… Ну так что там со срочной информацией?

— Как бессовестно, инспектор, как грубо прерывать разговор о самой королеве! Информация может и подождать.

— Господи, за что мне это… В моем же кабинете прямо напротив меня лежит мертвый ребенок, а довольный Шерлок вырывает трубку и посылает вас к черту. Давайте быстрее.

И проявляет небывалое количество заботы по отношению к самому Майкрофту. Он стал первым человеком после родителей, который сделал такое по своей воле.

— Где он?! Где палата? Я вас спрашиваю, где лежит Шерлок Хол…

— Он лежит тут. Здравствуйте, инспектор Лестрейд.

— Господи, Майкрофт. Они не пускали меня!

— Надеюсь, вы когда-нибудь разучитесь кричать. Вы перепугали большую часть персонала и разбудили мою головную боль.

— Извините, я просто на нервах. Как там Шерлок?

— Операция прошла успешно, пулю извлекли. Жив и преспокойно спит в палате напротив нас.

— Слава Господу.

— Господь тут не причем. Если бы вы не позвонили мне так скоро, кто знает, чем бы это обернулось. Я всегда знал, что могу рассчитывать на вас.

— Если бы не вы, ваши связи, ваши лучшие хирурги, Майкрофт, кто знает, чем бы это обернулось. Я тоже в вас не сомневался… эм-м… Ну, а вы сами как?

— Простите?

— Выглядите уставшим. Вы в порядке?

— Свет больничных ламп искажает мои черты лица. Я в норме, как и всегда.

— Послушайте-ка его! Шерлока подстрелили, но это не значит, что вы должны себя мучить. Давайте, двигайте отсюда, перекусите, поспите. Я подежурю.

— А с вами что? Вы тоже не выглядите бодрым.

— Я-то? Не беспокойтесь, в случае чего набрать вас я успею. Идите домой.

— Никогда не думал, что скажу это, но… спасибо.

— Обращайтесь.

— Если хоть что-нибудь случится…

— Сейчас же домой, Майкрофт.

— Инспе…

— До-мой!

***

Лестрейд первым переходит на «ты». Это происходит на пятый месяц их знакомства (их странного забавного сотрудничества. Явление, которое Майкрофт с опаской и в мыслях может назвать «дружбой»). Это случается вот так:

— Господь, Шерлок, ты мог бы не лизать кровь погибшего!

— Если ваши мозги еще не совсем сгнили, и вы хотите повысить раскрываемость… О, братец. Чего пожаловал?

— Как грубо, Шерлок.

— Могу себе позволить, Майкрофт.

— Девочки, девочки, успокойтесь! Шерлок, ты не тащи в рот всякую гадость. Майкрофт, ты за мной. Давай отойдем от этого гения подальше.

— Разумный ход, инспектор.

— О, братец! Еще бы ты с ним не согласился, вы же женаты!

— Шерлок! Чтоб ты знал, в супружеских парах тоже бывают разногласия. Итак… Майкрофт? Ты что-то хотел?

— Именно, инспектор. Завтра четверг. Вы же помните, у нас завтра встреча?

— В любом случае ты не допустишь того, чтобы я забыл.

— Я подумал, что было бы неплохо сменить обстановку. Давно приметил, что ты чувствуешь себя неуютно в «Диогене», а четыре убийства в закрытой комнате не идут на пользу вашему самочувствию и настроению. Поэтому завтра мы обязаны развеяться.

— Майкрофт, вообще-то на свидания не так приглашают. Но я согласен.

— Бога ради! Как вы посмели… Я не это имел в виду.

— Ты очень забавно прыгаешь с «ты» на «вы». Теперь я знаю, как Холмсы смущаются. Отмечу этот день красным в календаре.

— Вы сами виноваты, что так внезапно, своевременно и без согласия с моей стороны перешли на «ты».

— А я думаю, что в самый раз. Ну так… куда ты предлагаешь сходить? Уже есть планы?

— Я всегда все планирую заранее, Лестрейд. Но вам знать, куда мы идем ужинать в четверг в семь часов вечера, необязательно. Антея вышлет вам адрес завтра.

— Еще какие-то указания, сэр? Форму надевать парадную?

— Это будет излишне. Просто погладьте рубашку и побрейте уже наконец лицо: вы похожи на бездомного.

— Из твоих уст это звучит как комплимент.

— Вас зовет Шерлок, инспектор. Подозреваю, до него наконец дошло, что убийцей был брат убитого. Хорошего вечера.

— Стой, подожди. Я все-таки должен спросить, да? Майкрофт, ты… не против, если мы перейдем на «ты»? Так внезапно и своевременно?

— Не против, Лестрейд. Думаю, в самый раз. Увидимся завтра, и приведи себя в порядок, пожалуйста.

— Только ради тебя! До завтра.

Следующий вечер они провели просто прекрасно. По меркам Майкрофта, конечно. Они сходили в ресторан, где собираются желающие спрятаться от проблем и спокойно пообедать, где официанты одеты в красивейшие костюмы, где качество еды всегда идеально. Грег здоровался с членами высшего света, с интересом слушал рассуждения Майкрофта о местных винах и послушно ел рыбные деликатесы, но право выбора место следующей встречи оставил за собой.

— Ты показал мне свой мир, пришел мой черед показывать тебе свой.

В результате Майкрофта обсыпали СМСками с мольбами одеться не так вычурно, как обычно, а в следующий четверг потащили в пиццерию. Самую обычную пиццерию с самой обычной едой для низшего и среднего класса. Вечер шел неплохо, но потом в глаза настойчиво начали лезть разные мелочи: грязь на столах, откровенная грубость официантов и пересоленное тесто. Кусочек гриба вдруг ожил и решил сбежать с пиццы на колени, а с них — на пол, оставив Майкрофта с носом… и изумленными глазами. Возникшая из-за «грибочка» тошнота вынудила Майкрофта позорно спрятаться в туалете на пару минут.

— Крутую я нам встречу устроил, — безрадостно усмехнулся Грег, когда Майкрофт, покинув уборную, вышел к нему на улицу. — Как ты себя чувствуешь?

— Я только что поужинал в самом ужасном заведении, которое мне приходилось видеть, и, очень вероятно, в мой организм попали бактерии, способные убить даже слона или Шерлока. Как ты думаешь, как я себя чувствую?

Они стояли под красно-белым полосатом карнизом пиццерии, прямо напротив них мигало окнами здание Нового Скотланд-Ярда. Людской поток плавно перетекал слева направо. Вечерело, уже включились фонари.

Майкрофт запрокинул голову и жадно вдохнул душный июльский воздух. Лицо у него было бледное, невысохшие капельки воды после многократных умываний сверкали в свете фонаря, мокрый от попавшей на него воды галстук (уверяю тебя, самый дешевый и жалкий из моего гардероба, инспектор) повис на шее, будто дохлая змея. Грег, увидев такую картину, рассмеялся уже по-настоящему.

— О, Майкрофт, тебя сможет убить разве что твоя страсть к драме.

— Я сделаю так, чтобы об этой пиццерии никто больше не вспомнил. О всей сети. По всей стране, — прошипел Майкрофт. Он был похож на большого уставшего от жизни кота, чем на влиятельного политика, угрожающего неудачной кафешке.

— О-о-о, бойся, мир, когда Холмс-старший злится.

— Как унизительно! Еще немного, и этот отвратительный ужин вышел бы из меня прямо на колени, — Майкрофт брезгливо вытер ладони платком и выбросил его в урну. Грег пожал плечом, как бы говоря: «Ну не вышел ведь, и хорошо».

— Мне жаль, Майкрофт. Очень и очень жаль. Я испортил весь вечер. Выбирать наше место встречи самому действительно было ошибкой, — Грег, выглядя действительно виноватым, спрятал взгляд и потер пальцами виски. Чувство тревожности пустило волны морщинок по его обычно светящимся спокойствием чертам лица. — Есть что-то, что я могу сделать для тебя?

Нужная мысль (которую Холмс часто и долго обдумывал наедине с собой) пришла в голову моментально. Майкрофт отрешенно разглядывал Скотланд-Ярд, размышляя, имеет ли он право просить… такое. С Грегом нельзя быть уверенным на все сто процентов. Скорее всего, нужно подождать, выбрать лучший момент, а еще лучше — не говорить вовсе, но…

Это сфера чувств.

А чувства никогда не были его сильной стороной.

— Перестать считать ошибкой себя, — непривычным для себя, мягким тоном прошептал Майкрофт. Грег отправил ему еще более неуверенный взгляд и улыбнулся.

— Ты про что? Я говорил немного другое.

— Инспектор, возможно, я тебя обижу, но даже для всего Скотланд-Ярда не секрет, что ты сильно комплексуешь насчет… себя. Частые измены миссис Лестрейд сказываются на твоей самооценке. Ты, очевидно, ищешь причину ее предательства в себе и…

Майкрофт запнулся на полуслове. Выражение лица Грега поменялось также стремительно, как и пейзаж за окном мчащегося поезда. Глаза сузились в две небольшие щелки, рот скривился в неприятной усмешке.

— Майкрофт, будь добр, не устраивай сеанс психотерапии! Я не какой-то там закомплексованный подросток, и у нас с Бет все в порядке. Только посмей влезть в наши дела! Спасибо за заботу, но я в ней не нуждаюсь, — с каждым словом Грег распалялся больше и больше, к концу переходя на крик. Видимо, посчитав разговор оконченным, он развернулся на каблуках и уже собрался двинуть в сторону автобусной остановки. Майкрофт, неожиданно для себя определив возникшее внутри чувство чувством отчаяния, за секунду пролистал в Чертогах возможные развития событий. И не нашел решения лучше, чем просто шагнуть вперед и схватить Грега за запястье.

И это первое их прикосновение. Контакт кожи к коже.

Майкрофт, слабым пинком отпихнув мысль: «Как я докатился до того, чтобы так нагло нарушать свое личное пространство», поспешно выпалил:

— Позволь уточнить: я не хотел вмешиваться, а хотел <i>напомнить</i>. Ты часто винишь себя в вещах, которые не имеют к тебе никакого отношения. Но ты — не ошибка, Грегори. Ты не виноват в том, что наш ужин не удался. Что Шерлок снова сорвался и вернулся к наркотикам. И в том, что миссис Лестрейд спит с другими. Кто угодно, но не ты.

Грег кинул на него удивленный взгляд, его теплые карие глаза напоминали Юпитер — как и цветом, так и размером. Он попытался что-то сказать, запутался в словах, но через пару секунд все же справился.

— Напомнишь? Ты и не будешь вмешиваться? Не будешь там моей жене мозги промывать, к семейному психологу нас записывать, манипулировать? Что как раз в твоем стиле, — сощурил глаза Грег, явно не веря словам Холмса. Майкрофт польщенно улыбнулся на его слова. И, максимально аккуратно строя дальнейшую речь (справедливо рассудив, что их разговор может стать последним), продолжил:

— Я беспокоюсь о тебе, инспектор. Но ты уже взрослый мальчик и точно не похож на Шерлока.

— Почему ты говоришь со мной об этом?

— Не вижу других желающих, — Холмс-старший обвел свободной рукой раздраженных людей с одной стороны и холодную стену дома с другой. — Я слышал от одного очень хорошего человека, что слова могут ранить. Я верю, что они также могут исцелять. Так что я смею попросить у тебя… прощения.

Да, это также история о том, как Майкрофт впервые попросил прощения искренно.

Зрачки Грега расширились еще больше, пока он сам едва справлялся с собственным дыханием. Майкрофт довершил картину, сжав пальцы, все еще обернутые вокруг чужого запястья. Лейстрейд рассеянно позволил отвести себя обратно под карниз пиццерии. Его спина подперла холодную стену. Они молча разглядывали толпу и постепенно проявляющиеся на небе звезды. Майкрофт, воспользовавшись свободной минуткой, погрузился в Чертоги. Мысли требовали систематизации.

Едва ощутимое, но как огонь охватившее с ног до головы чувство — это спокойствие. Облегчение. Он смог донести до Грега мысль, которую тот по какой-то причине не видел, предпочтя правде виноватого во всех бедах себя. Адреналин уходил из тела, оставляя после себя пустоту и усталость. Майкрофт не волновался настолько сильно еще со времен сдачи экзаменов в старшей школе.

Но риск был оправдан. И контроль над ситуацией вернулся к нему. Грегори не уйдет.

Только выйдя из Чертогов полностью, Майкрофт заметил, что Грег не отрываясь смотрит на него. Сколько это продолжается? Точное время неизвестно. Холмс поправил манжету пиджака, потер большим пальцем нежную кожу запястья и сосредоточил свой внимательный взгляд на нем в ответ. Красивый мигающий свет (фонаря, окон, фар машин. звезд) очертил губы, утонул в шоколадных глазах и запутался в только-только начавших седеть волосах.

Возникла мысль, что они просто играют в детскую игру «гляделки». Майкрофт никогда не играл в нее, но он почти на сто процентов уверен в том, что в гляделках нельзя моргать и нельзя хотеть утонуть в глазах напротив.

Он уверен, что сейчас происходит что-то важное. Но не может объяснить, что.

— Будешь сигаретку? — прервал их молчание Грег. Его улыбка кажется неловкой, неуместной. Его голос хриплый, будто он молчал неделю.

— Не откажусь, благодарю, — Майкрофт улыбнулся той же неуместной… смущенной улыбкой в ответ и перевел взгляд с чужого лица на асфальт. — Теперь моя очередь выбирать нам место для ужина, но я даю тебе право отыграться. Выбирай тщательнее.

— Хорошо, Майкрофт, я буду очень тщательным и аккуратным… в выборе мест для ужина. Я не подведу тебя, — Грег протянул руку к его сбившемуся галстуку. В пару ловких движений он завязал его красивым виндзорским узлом.

***

Майкрофт не сможет ответить, в какой момент при мысли о Греге на его лице начала расцветать улыбка. И почему это вошло в привычку.

***

Несмотря на то, что Лестрейд больше предпочитает использовать панибратское «Грег» в качестве своего имени, Майкрофт называет его «Грегори». Красивое, нежное, с французскими корнями, полное имя Грега услаждает слух. Да и позлить Грега, который каждый раз морщится и просит называть его краткой формой, всегда приятно. И притом сам инспектор с первой же встречи смеет использовать фамильярное «Майкрофт». Как-то даже попытался сказать «Майк», но это дело быстро застопорилось, зато после того случая они окончательно перешли на имена:

— …таким образом, он и спалил себе часть кудрей. Сейчас ночует у меня. Я иногда задумываюсь: а хватает ли ему меня? Считаюсь ли я его другом? Он кажется таким одиноким.

— Считаетесь. Шерлок доверяет вам, иначе бы он ни за что на свете не показался вам на глаза с обгорелыми волосами.

— Ха-ха-ха, вы еще его обожженное лицо не видели! А у вас, Майк, как делишки?

— Не используйте это.

— Что «это»? Вы про имя?

— А есть другие варианты?

— Ого-го, как вы разозлились! Становится интересно. А иначе что, Майки-Спайки?

— Простите, инспектор, но вам действительно не следует использовать данное имя. Сокращения имен придумали идиоты, которые не в состоянии лишний раз шевельнуть языком и выговорить полноценное слово. Раздражает.

— Ох, Майк, вас же так покойная нелюбимая строгая бабуля называла, да? Поэтому вы беситесь. Я ставлю сотку на это.

— Ставка отклоняется. И прекращайте паясничать.

— Не в этот раз, сэр!

— Пожалуйста, Грегори.

— Ладно. Да, хорошо… Вы только что… о Господи, до чего я докатился, меня умоляет сам Холмс-старший.

— Строго говоря, я не умолял.

— Не портьте мне сладостный момент, Майкрофт, вы же были таким милашкой! Ну вот, бля… он снова злится.

***

Грег выкуривает пачку дешевых отвратительных сигарет в день, имеет привычку материться и придумывает предложить Шерлоку сделку: наркотики или расследования. На которую Шерлок нехотя соглашается и выполняет условия.

Честно говоря, хотя бы за это Майкрофт готов расцеловать Грега.

В общем-то, Шерлок всегда был очень своенравным, называл себя социопатом и цинично относился к любому виду отношений. Но он также был ребенком. А ребенок не умеет держать язык за зубами и фильтровать свою речь.

Поэтому отец и мамуля узнали о новом друге Майки именно от него. Он сказал о Греге вскользь, с очень незаинтересованным равнодушным видом, прекрасно понимая, что родители тотчас купятся. Шерлок сказал это то ли в надежде досадить брату, то ли в попытке перевести разговор с темы поучений насчет его зависимости. В любом случае он преуспел сразу в двух местах.

И, естественно, Майкрофту ничего не оставалось делать, кроме как пригласить Грега в качестве своего друга на семейный ужин по случаю дня рождения мамули.

— Напомни, зачем я тут? — пропыхтел Грег. Он стоял перед зеркалом и пытался пригладить топорщившиеся на затылке волосы.

— Вне уборной наводить порядок в своем внешнем виде было бы плохим тоном, — огрызнулся Майкрофт, с выражением глубочайшей усталости на лице наблюдая за ним. Он сидел в кресле в углу комнаты и уже пять минут назад был собран, как того требовал праздник: он надел связанный мамулей красный свитер с большой буквой «М» посередке. Было видно, что этот свитер несколько тяготит и смущает Майкрофта, из-за чего снизу на нем красовались строгие брюки и верные оксфорды.

— Ты не подумай, я не против, я просто не понимаю, что понадобилось твоим родителям от меня. Мы ведь не жениться собираемся, так какого черта? — зачастил Грег.

— В присутствии моих родителей я бы попросил отставить ругательства.

— Тебя послушать, так они вообще монстры какие-то.

— А ты думаешь, в кого мы с Шерлоком пошли? — Майкрофт в притворном удивлении выгнул одну бровь.

Грег весело хихикнул, так что его ладонь проехалась по макушке против линии волос, и все приглаженное встопорщилось обратно. Он снова хихикнул, только уже виновато.

— О да бога ради, Грегори! — У Майкрофта кончилось терпение — он в три шага преодолел расстояние между ними, быстро сполоснул руку в раковине и самостоятельно провел по прядкам, приглаживая их друг к другу. Грег улыбнулся — было похоже, что еще чуть-чуть, и он начнет ластиться под ладонь. Майкрофт, не в силах сопротивляться, тоже приподнял краешек рта (та самая улыбка, которая является лишь очень узкому кругу лиц и лишь изредка, как и комета Галлея. И такая же красивая). В итоге они выходят из уборной еще через минуту, два обмена улыбками и восемнадцать приглаживаний.

Вышли, сели в машину, доехали, открыли дверь — и сразу попали в объятья четы Холмсов. Мама — как всегда элегантная леди с острым взглядом и башенкой вьющихся волос на голове, отец — все тот же добродушный ворчун в старенькой клетчатой жилетке. Мистер Холмс с веселым сочувствием смотрел на них, пока миссис Холмс коршуном набросилась на Грега, впрочем, не без присущей ей изящности. Вертевшийся в кресле клубок из конечностей — сплошь острые грани и углы — оказался Шерлоком. Он угрюмо цедил из бокала вино и даже не повернул голову в их сторону.

— Здравствуй, братец. Давно не виделись. Как ты, всех преступников переловил? — Майкрофт специально его подковырнул, чтобы расшевелить и вывести из состояния комы.

— Что насчет тебя, Майкрофт? Мозги всем членам Парламента выебал? — кучка кудрей по-кошачьи прошипела и уткнулась в спинку кресла.

— Шерлок! — покосился на него отец и недовольно цокнул языком.

— У вас очень уютный дом, — попытался разрядить обстановку Грег. Он с неподдельным интересом озирался по сторонам и выхватывал из интерьера милые детальки вроде небольшого камина и яркого поздравительного плаката на стене.

— Ох, как приятно, что вы оценили. Кстати, где, вы говорите, работаете? В полиции? О-о, знаете, наш Майки очень любил мужчин в форме еще со времен обучения в университете. Уверена, он и сейчас… — как бы между прочим вставила мамуля, доверительно заглядывая Грегу в глаза.

— Мама! — нервно воскликнул Майкрофт.

Мамуля повела плечами, выглядя максимально невинной. Отец энергично покачал головой, соглашаясь с ней. Чувствуя себя отомщенным, холмик темной одежды издал довольное фырканье с кресла. Не поверив словам мамули, Грег переглянулся с Майкрофтом, заметил стремительно белеющее от стыда лицо и расхохотался.

И весь вечер прошел в таком духе. Если бы ад существовал, он бы выглядел так.

***

— Грегори?

— Я. Можно?

— Эм… Входи, прошу. Если только ты не собираешься стоять тут дальше.

Майкрофт не пытался скрыть изумление, когда на пороге его дома обнаружился насквозь промокший Грег. Ливень хлестал прямо за его спиной, отдавая брызги даже внутрь дома. Лестрейд сжал пальцами краешек желтого дождевика, но все-таки вошел. Оказавшись в теплом сухом месте, он даже зажмурился от удовольствия. Майкрофт, не растерявшись и в первую очередь вспомнив о правилах хорошего поведения, помог ему снять кусочек разорванной и ставшей уже непригодной желтой ткани. Под ней ситуация с одеждой (то есть, любимыми Грегом серым пиджаком и темными джинсами) была не лучше.

— Я пришел за тем…

— Позволь мне самостоятельно узнать, — Майкрофт побарабанил по бедру пальцами, пробегаясь цепким взглядом по ссутуленной мокрой фигурке.

— Ладно, играй уж. Только объясняй сразу, что к чему, а то не все могут успевать за мыслями великих Холмсов.

— Начнем с основ. Этот дом — моя закрытая резиденция, адрес знает крайне узкий круг лиц: Шерлок, Антея и родители. Шерлок с головой ушел в дело, работает с другим детективом, тебя бы он проигнорировал. Антея не выдала бы мой адрес проживания даже в случае Третьей Мировой. Родителям же, кажется, ты понравился. Отец или мамуля?

— Мистер Холмс, — слегка сконфуженно признался Грег.

— В тихом омуте черти водятся, — Майкрофт цокнул языком. — Вернемся. Ты потратил немалое количество времени, чтобы найти мой дом и явиться сюда лично, несмотря на ураган, ливень и поздний час, несмотря на то, что мог просто позвонить. Наиболее вероятные причины: Шерлок и что-то личное. Шерлок в порядке — я видел его десять минут назад на камерах Сент-Джеймс парка. Что-то личное. Что? Рубашка утренняя, на ней капли соевого соуса с обеда, миссис Лестрейд внимательна к мелочам — заметила бы и попросила сменить ее. Но этого не случилось, значит, ты не заезжал домой. По этой же причине ты не взял лежащий дома дождевик, а одолжил у сержанта Донован. Ты не стал бы лишний раз заезжать на работу, поэтому могу утверждать, что идея приехать ко мне возникла еще в Скотланд-Ярде. Итак… на работе случилось что-то, требующее моего вмешательства?

— Как всегда в точку, Майкрофт, молодец, — Грег похлопал его по плечу. Холмс, польщенный, позволил себя коснуться, впрочем, скинув его руку через пять секунд. — Вот интересно, а у вас эта способность к диукции…

— Дедукции, Грегори.

—… генетически передается? Потому что иначе я не знаю, как объяснить тот факт, что миссис Холмс узнала о моей профессии.

— Здесь нет никакой загадки или дедукции. Ей Шерлок сказал. Хотя она, бесспорно, очень умна, — Майкрофт мягко улыбнулся и указал рукой на дверь. — Мне неловко, что я заставил нас задержаться столь длительное время в прихожей. Давай пройдем в дом, и ты расскажешь мне, в чем дело.

Грег кивнул и толкнул бедром дверь, Майкрофт вошел следом, брезгливо держа комочек желтой мокрой ткани двумя пальцами.

— Мне нужна помощь, Майкрофт, — начал было Грег, но обратил взгляд наверх и через секунду с отчетливым хлопком закрыл рот. — Ого… у тебя тут… красиво.

И это в самом деле было так. Майкрофт владел двухэтажным особняком, под стать ему самому. Оформленный в темных тонах, с большими комнатами, величественной лестницей и антикварной мебелью точно из прошлого столетия. Каждая вещь находилась на своем месте, ничего лишнего и засоряющего пространство не было. Яркая вспышка молнии на миг осветила открывшийся вид и завороженное лицо Грега.

Он шагнул вперед, не смотря под ноги, и чуть не свалил со стола горшок с растением. Майкрофт поймал его за пять сантиметров от пола и с дрожащим вздохом облегчения поставил обратно.

— Извини, — сконфуженный, Грег поджал губы и быстро сменил тему. — Никогда бы не подумал, что ты держишь дома живой цветок. Как зовут?

— Ficus benjamina Curly, — лениво откликнулся Майкрофт, подвигая горшочек подальше от края стола.

— Понял, мистер Чарли Фикус, больше вас не побеспокою! — Грег отдал честь, шагнул назад и стукнулся пяткой о ножку кресла. С его губ сорвалось недовольное шипение.

— Поразительно, как тебя с твоей неуклюжестью приняли в полицейскую академию, — Холмс хмыкнул и лично направил гостя в нужную сторону, прижав ладонь между его лопатками. Спина была насквозь мокрой и холодной. — Думаю, нам нужно срочно тебя переодеть. Гардеробная здесь.

— У тебя и гардеробная есть? — с широко распахнутыми от изумления глазами переспросил Грег. — Кстати, об одежде. Я ведь не восхищаться твоим богатством пришел, а по делу!

— А жаль, — снова едва слышно хмыкнул Майкрофт, куда-то сворачивая. Еще две секунды, и они оказались в полноценной комнате, которую у Лейстрейда язык не повернулся бы назвать «гардеробной». Тут висели костюмы самых разных мастей, на отдельной вешалке уместились разноглазые галстуки. Одежды нормальных людей, то есть застиранных футболок и столетних джинсов, не наблюдалось.

— Даже неловко просить о таком… в общем, нам с Салли нужно под прикрытием кое за кем присмотреть. Извини, что так кратко, я не могу разглашать материалы нашего дела.

— Не стоит волноваться. Я уже о них осведомлен. Вы гонитесь за мисс Гроуз, — снисходительно пояснил Майкрофт, руками раздвигая одежду на вешалке в стороны и выискивая что-то одному ему известное.

— Я слишком устал, чтобы удивляться, — Грег встряхнул головой. И действительно: у него мешки под глазами и вялые движения — спал максимум четыре часа. Майкрофт открыл было рот, чтобы побыстрее закончить за Грега мысль (которую он понял еще на слове «Салли»), но его мягко останавливают: — Пожалуйста, дай мне договорить! Нам нужна идеальная маскировка, Майкрофт. Мы собираемся в одно из самых крутых и опасных казино Лондона, и любая мелочь может сработать против нас. Я не знаю человека, который мог бы помочь с костюмами и деталями лучше, чем ты.

— Я так и понял. Нет, черный не подойдет, а вот синий… — послышался рассеянный ответ Майкрофта, зарывшегося в вещи по самую голову. Грег с опаской покосился на него и на всякий случай нащупал пистолет.

В следующие пять минут весь гардероб был перевернут с ног на голову (естественно, не в буквальном смысле. Майкрофт бы скорее убил королевскую семью — ну или просто не выпил утренний чай, — чем нарушил порядок в своей гардеробной системе). Холмс отлично разбирался в этом, поэтому поиски идеального для Грега костюма длились недолго. Встав перед зеркалом, Грег сначала не узнал себя. Тонкая рубашка легла на плечи как вторая кожа, синий галстук в белый горох приятно обтягивал шею, а кожу оттенял костюм удачного цвета маренго (— Ага. Ясно… А для тупых? — А для тупых, дорогой Грегори, темно-серый с голубоватым оттенком). Одетый таким образом Грег смотрелся органично рядом с Майкрофтом, который не изменял себе даже дома и ходил в классических брюках снизу, а сверху — в серой жилетке. Грег довольно разулыбался отражению в зеркале и повертелся на месте, красуясь.

— Ну! Вот теперь я готов. У тебя замечательный вкус, спасиб…

— Бога ради, Грегори, как ты брюки надел! Элементарной вещи не знаешь. Отвороты должны свободно ложиться на туфли, а не собираться в складки, — в необычайно живом порыве недовольства воскликнул Майкрофт. Он опустился на колени, поймал ладонью вертящуюся ногу за щиколотку и поправил брюки. Лестрейд терпеливо подождал семь с половиной секунд, а потом вырвался из слабого захвата и крикнул:

— Извиняемся, Ваше Превосходительство, мы народ неученый! Не велите казнить, велите миловать.

— Помилую, если ты перестанешь мять костюм и, отправляясь домой, переоденешься в домашнюю одежду. Она лежит вон там, — Холмс указал пальцем на неприметную полочку и еще раз придирчиво поправил брюки.

— Мне лень тащиться домой в бурю. Может, пустишь переночевать? — Грег предложил со слегка смущенной улыбкой, от которой что-то замерло внутри Майкрофта и заныло.

— Вы стали наглеть, детектив-инспектор.

— Но вам же нравится, правда, мистер Зонтик? — он подмигивает, а Майкрофт забывает, как дышать. Он был на коленях у ног Грегори, смотрел снизу вверх и не замечал протянутую ладонь непростительные десять секунд. — Помочь встать?

— Только если ты разрешишь мне подарить зонт на твой приближающийся день рождения. Уже осень, а настолько наплевательски относиться к своему здоровью нельзя, — аккуратно предложил Майкрофт.

— Если это поможет поднять тебя на ноги и заварить мне чай, то разрешаю, — хохотнул Лейстрейд.

Ладонь слепо нашла ладонь, пальцы на секунду переплелись.

Как оказалось, футболки у Майкрофта все-таки существуют.

***

Зонт Майкрофт все-таки дарит. Лучший из его коллекции, крепкий и одновременно изящный. Грег со смехом благодарит его, а дома ставит зонт в угол прихожей.

Там он и остается навсегда.

***

Лестрейд приходит поговорить о Шерлоке в «Диоген» каждый четверг. Он был отличным спонсором — да, именно спонсором, а не агентом, предателем, шавкой, Бондом и другими придуманными Шерлоком прозвищами — новостей по Холмсу-младшему. Майкрофт не мог потерять настолько ценный кадр, поэтому ухватился за него зубами или, вернее сказать, ручкой зонтика.

Ценный кадр, но трудный. На сотрудничество он шел, как на плаху. Сначала являлся с явной неохотой, расправив плечи, хмурясь и рассказывая нужную — и не толикой больше — информацию через зубы. Его показушная уверенность, за которой скрывалась самые обычные усталость, гордость и нежелание поддаваться воле белых воротничков, читалась с первого взгляда. Но Майкрофт не торопился озвучивать выводы и разочаровывать его: чем бы дитя ни тешилось…

Однако с каждым визитом плечи Грега расслаблялись на йоту больше. Осанка становилась ссутуленной, привычной, комфортной. Его улыбка перестала быть неестественной. Майкрофт предугадывал такое развитие, не хотел его и смотрел на «сближение» с удивлением.

А затем Грег перестал отказываться от дорогого скотча и беспардонно садился на край рабочего стола, болтая теперь не только об их общей головной боли, а о чем только в голову стукнет. Холмс поначалу чувствовал некоторую скованность, но потом убедил себя, что так следить за Шерлоком будет в разы легче. А потом и сам не заметил, как втянулся в общение. И по истечении всего лишь десяти месяцев, на одиннадцатой их встрече Майкрофт обнаруживает себя в крайне нетипичной обстановке.

— Может, закроешь окно? Дует ведь, — мягко спрашивает Грег. Он нарушает тишину, установившуюся долгое время назад — кажется, они молчали час. Грегори не хотел уходить домой, а Майкрофт не хотел его выгонять. У первого мешки под глазами размером с Марианскую впадину, но не из-за Холмса-старшего, а из-за тяжелого месяца и очередного сумасшедшего маньяка (удивительно, но им оказался не Шерлок. "Пока еще", — шутит Холмс, а Грег слабо улыбается ему). А еще у него живые теплые глаза и серебряные в лунном свете волосы. Лестрейд всего на год его старше, но уже успел заработать седые виски.

Майкрофт, стоящий у открытого окна и как-то очень привычно касающийся плечом плеча Грега, качает головой:

— Сегодня будет морозная ночь. А дальше — выпадет первый снег, который все преобразит. В новостях говорили, что зима будет жестокой.

— Ты думаешь, они правы? — сомневается Грег. Собеседник чуть-чуть отклоняется и с шуточным недоверием вскидывает вверх брови:

— А ты что, сомневаешься в наших бравых служителях погоде?

— А ты что, смеешь их защищать? Тот самый вечно недовольный скептик Майкрофт Холмс, которого я всегда знал? Куда катится мир, — Грег парирует его сарказм с ленивой улыбкой. Спустя мгновение его лицо ожесточается. — Ну что, тебе не холодно?

Тот качает головой. Не то чтобы ему действительно приятно стоять с открытым окном в одной рубашке да еще и с закатанными рукавами, но… двигаться не хочется совершенно. Его подсознание шепчет голосом Шерлока, что это странно — вот так лениться на глазах у кого-то, ослабить защиту. Голос успешно игнорируется и спустя секунду затихает сам собой.

— У меня-то руки всегда горячие, как русская печка. Поверю тебе на слово, — предупреждает Грег и раскрывает пальцы ножницами, будто показывая, что еще чуть-чуть, и от них повалит пар. — Кстати, заметил? Ночь не только холодная, но и потрясающая. Как первая любовь или хороший виски.

— Никогда не замечал, что в тебе живет поэт. Как он скрывался от меня столь долгое время?

— Ой, да иди ты! Просто выгляни в окно, — Грег слегка вспыливает — как обычно на ровном месте — и толкает Майкрофта в спину, двигая его ближе к окну. Тот в отместку пихает его локтем в грудную клетку, а потом опирается бедрами о подоконник. Грег встает рядом и, показательно морщась, трет ладонью грудь. — Сегодня луна красивая, правда?

— О… любопытный факт! Грегори, ты знал, что с такими словами японцы обращаются к объекту своей нежной привязанности и косвенно признаются ему в любви? — спрашивает Холмс, хотя и знает ответ.

— Нет, честно говоря, никогда не слышал, — ожидаемо подтверждает его предположения Лестрейд, а потом происходит что-то совершенно неожиданное и выходящее за рамки майкрофтовского познания. Грег пару секунд молчит, ерошит на затылке волосы и с едва слышным вздохом говорит:

— Луна сегодня красивая, правда, Майкрофт?

Первой мыслью Майкрофта было желание выстрелить себе в висок и закрыть глаза навсегда. Второй тоже. И третьей. Но он, разумеется, этого не сделал. Он только судорожно начал перебирать в голове слова, подходящие для таких случаев, и ничего не находил. Чертоги были пусты и бесполезны, а тем временем в реальности Грег не отрываясь смотрел на него. Из его прилизанной для конференции прически выпала прядка, а кончик розового языка безотчетно прошелся по губам. Он был так чертовски красив в этот момент.

Майкрофт смотрел в ответ.

Просто физически был не в состоянии отвести взгляд.

— Грегори, прости меня? — выдавливает он наконец. — Это такая шутка?

— Ну, я бы не так сформулировал, — улыбка у полицейского выходит слабой и до того искренней, красивой, что у Майкрофта мягко тянет в животе. Он прикрывает глаза и отступает в Чертоги буквально на секунду реального времени. Ему необходимо разложить все по полочкам.

...Предположения: Грегори Лестрейд признался в любви Майкрофту Холмсу...

...Факты: Грегори (предпочитаемое имя: Грег. Игнорировать) Лестрейд, тридцать семь лет, родился /не имеет значения/ в деревне /не имеет значения/. Период общения: одиннадцать месяцев, два дня и три часа. Характеристика: инспектор Нового Скотланд-Ярда, женат, терпит Шерлока, терпит Майкрофта, честный, трудолюбивый, имеет интеллект выше среднего, смелость граничит с глупостью, но никогда не переступает границу. Отличительные черты: терпит Шерлока. Терпит Майкрофта...

...Отличительные черты: человек, которого терпят оба Холмса...

...Результат: ???

...Закончить анализ...

— А как бы ты сформулировал это?

Майкрофт интересуется с неподдельным любопытством, медленно открывая глаза и наводя фокус на стоящего близко (ближе, чем обычные люди позволяют себе рядом с ним) Грега. Все происходящее воспринимается будто через прозрачную пленку. Майкрофт наблюдает, как большие руки Грега поднимаются от подоконника к его запястьям. Он чувствует, как огрубевшие в том месте, в которое идеально помещается пистолет, пальцы касаются его кожи. И ничего с этим не делает.

— У тебя очень красивые руки, — шепчет Грег, обхватывая пальцами чужое запястье. Майкрофт чувствует, что его собственные пальцы холодные, только после того, как Грег подносит их к своему рту и согревает их своим горячим дыханием. Постепенно кожа теплеет.

— А говорил, что не замерз, — Грегори задевает его пальцы губами.

— До тебя… я даже не подозревал, что замерз, — Майкрофт через силу выдавливает это одно-единственное предложение. Смех Грега ласкает ладонь. Постепенно он стихает, а губы Грега вдруг оказываются прижатыми вплотную к большому пальцу. Оставляя дорожку из мурашек, они мягко следуют вверх, от костяшки до ногтя. А затем переходят к следующему пальцу. Покрывают россыпью мелких поцелуев самую середку ладони.

Майкрофт отстраненно замечает это, записывая происходящее в Чертоги, будто смотрит любимый черно-белый фильм, а не участвует в нем лично.

Грегори, не выпуская длинные бледные пальцы из своих горячих ладоней, наклоняет голову и заглядывает в глаза, прямо во внутрь Холмса. В горле становится сухо.

Майкрофт физически не способен отвести взгляд.

— Я бы сформулировал это так…

Его прерывают первые аккорды песни «Darkness» Драконов. О, песня, установленная на номер жены.

Жены.

О боже.

Грег вздрагивает, убирает руки и отходит от окна. Майкрофт отклоняется спиной на стену и испускает дрожащий выдох. Силы мигом покидают его тело, утекают куда-то в пол.

— Да, дорогая? — Лестрейд берет трубку и спрашивает жену слегка севшим голосом, будто он кричал, не переставая, много часов. Он не смотрит в сторону окна, зависнув взглядом на собственных ботинках.

Из телефона доносятся крики. Майкрофт трет заледеневшие (заново) пальцы друг о друга и старается не смотреть в его сторону. Ему кажется, они только что совершили какое-то преступление. Что-то очень и очень запретное. Этот факт тоже записывается в Чертоги, медленно и глупо.

Вот, кажется, все и кончилось. И Холмс-старший не хочет задаваться вопросом, чем это «все» является. Чем бы могло стать.

— Да, немного задержался на работе… Э, ну понимаешь, отчет нужно закончить, тут буквально пару слов осталось. Извини, скоро буду, — отвечает Грег, кладя трубку и засовывая телефон в карман с чересчур громким шумом.

— Бет звонила. Зовет домой, — объясняет он, словно кому-то тут что-то нужно объяснять. Майкрофт едва сдерживается, чтобы не закатить глаза и не цокнуть языком. Эту привычку он перенял у Шерлока, всегда крайне несдержанного по отношению к людской глупости, но в отличие от него умел держать в узде.

— Самое время закончить отчет, Грегори.

Тишина вязким туманом повисает между ними. Майкрофт чувствует омерзительное, отвратительное ощущение где-то внутри. Грег, вытянувшись в струнку, молчит и смотрит на него исподлобья. И Майкрофт вновь физически не способен отвести взгляд.

— Да. Пора, — порывисто кивает Грег. Эти слова разрезают тишину и пространство между ними напополам.

Он принимается собирать по кабинету свои вещи: с кожаного кресла берет помятый пиджак, на столе между собственности скромного государственного служащего находит скомканные магазинные чеки. Майкрофт же стряхивает с рук ощущение теплого дыхания, поправляет задравшуюся манжету. Уже в дверях гость оборачивается.

— Что-то забыл? — интересуется Майкрофт и с фальшивой заботой оглядывает комнату на предмет забытых вещей. Он отстраненно замечает, как опустел кабинет, каким безжизненным стал каждый его угол. Комната стала точно такой, какой была всегда, какой ее видел он на протяжении долгих-долгих лет. Какой она оставалась <i>до</i> прихода Грега. <i>Без</i> пиджаков и чеков. <i>Без</i> бардака.

— Я думаю, нам надо поговорить, — решительно начинает Грег.

— Данная фраза была включена в список самых худших фраз для начала разговора.

— Да мы разве об этом сейчас?! — взрывается Грег.

— Мы? — Майкрофт по-птичьи наклоняет голову на левый бок. — Нам не нужно ничего обсуждать, Грегори. Знаешь, мы ведь просто совершили ошибку, допустили лишнее. Ты женат на Бет, я не признаю отношений в принципе. Странно, что я вообще с тобой общаюсь, правда?

Тот прикрывает рукой глаза и едва слышно стонет сквозь зубы. Майкрофт остается довольным произведенным эффектом, а потому он позволяет ненавистной Грегу, наверняка гадкой на вид улыбке остаться на лице.

— Вот это я дел натворил, ага, — все так же со спрятанными ладонью глазами подытоживает Лейстрейд. Он ведет тыльной стороной ладони по щеке, прикусывает кончик мизинца и наконец осмеливается поднять взгляд на Майкрофта. — Ты… ты в порядке?

— В полном. Мы можем просто забыть об этом, — Холмс на секунду прикрывает глаза, играя, что он опустился в Чертоги, когда на деле он был все тем же — в твердой памяти и разрушенным у основания, оставшимся на ногах только благодаря многолетней выдержке, говорящим только благодаря выдрессированной безэмоциальности. — Я удалил ненужную нам информацию, оставив только факт, что это случилось. Все в порядке, Грегори.

— Господи, я понимаю, почему ты злишься, мне так жаль… слова никогда не были моей сильной стороной, но я не… не должен был этого делать.

— Да, не должен был, — спокойно соглашается Майкрофт, пока внутри разгорается пожар.

— Это все ошибка.

Ему спокойно кивают.

— Тебя заждались дома. Иди.

Грег моргает и сглатывает, дернув кадыком. А у Майкрофта возникает чувство, что от него чего-то ждут. Он судорожно перебирает варианты ответа на вопрос: чего? Еле-еле раскачивается, заставляет работать мозг в полную силу и уже почти-почти нащупывает нужную мысль, как поток мыслей вдруг прерывается хлопком дверью.

Грегори уходит.

Майкрофт закрывает окно, пока внутри него огонь выжигает сердце. Он поднимает выпавшую из кармана брюк забытую рекламку, в которой молодой усатый итальянец (Холмс доказал другу две недели назад, что «итальянец» родом из Сербии, а усы накладные. Тот рассмеялся) приглашает в пиццерию напротив здания Нового Скотланд-Ярда.

Он рвет ее в клочья, кусочки смятого лица летят вниз с замерзших пальцев. Майкрофт чувствует облегчение, что ситуация, кажется, разрешилась. А еще пустоту и равнодушие. Священное и долгожданное.

Он усмехается уголком рта, поздравляя самого себя с победой. Отныне в его кабинете никогда больше не будет бардака и сидящих на краешке стола посторонних, которые его приносят.

***

Майкрофт понимает, что влюбился, слишком поздно.

Первые пару дней он держится: устраняет конфликт в Индии, пьет кофе, чистит зубы ровно в десять часов вечера.

Воспоминания шквалом, как прорванная дамба, обваливаются на него при сущей мелочи: Майкрофт встречает среди целого букета разнообразных ароматов Лондона запах именно тех дешевых отвратительных сигарет, которые пачками выкуривает Грег.

В тот же момент он почти бегом отправляется в верный «Диоген». Клуб кутает его в привычное приятное одеяло из тишины и спокойствия, и это именно то, что нужно Майкрофту. Он запирается в своем кабинете и — сам для себя впервые! — наливает коньяк.

Он с изумительной выдержкой четыре дня блокирует первичные запросы от Чертогов, типа «что это сейчас было, майкрофт. ты влюбился, майкрофт. проснись, идиот» и последующие запросы «майкрофт, ты влюбился в грегори. проснись, идиот». А потом при запахе сигарет Чертоги сходят с ума, бросаются заметками о карих глазах, сбитых костяшках и любви к грязным ругательствам.

Это полная катастрофа.

Пьяный, еле соображающий разум Майкрофта выдает заключение.

...Диагноз: средняя степень влюбленности. Симпатия. Появление желания. Зарождающаяся зависимость...

А затем тут же сам себя поправляет, потому что его заключение сильно упрощает ситуацию. Потому что на тех, кому просто симпатизируешь, так не смотрят. С ними не ждут встреч, будто второе пришествие Христа, с ними не разговаривают одновременно о богатом букете вина и о жестоко изнасилованных девушках младше двадцати пяти, с ними не делятся подростковыми проблемами в школе, на пару с ними не ругаются на оскорбленно сжавшегося в комок Шерлока на протяжении двух часов.

С ними не воспитывают ребенка.

В них не влюбляются.

...Диагноз: я доверяю ему больше всего мира. Как никогда и никому еще не смел довериться...

И вот этот диагноз уже правильный.

— Все сердца разбиваются. Все отношения заканчиваются. Половина браков заканчивается разводами через два года, половина от половины — через семь, а другая часть живет несчастливо. Ты вручишь кому-то свое сердце, доверишься, разрешишь. А он разобьет тебя на маленькие кусочки. Предаст, обманет, воспользуется, убьет. Или просто уйдет. Ты ведь понимаешь, Майкрофт, что не выдержишь этого? Вашего конца? Неравнодушие — не преимущество. Так зачем начинать то, что все равно закончится и принесет боль? — скучающе интересуются Чертоги под видом Шерлока.

Майкрофт понимает. И находит единственное верное решение. Он шлет Грегу письмо по почте, как не делал уже полгода.

Кому: [email protected]

От: [email protected]

Тема: Прошу прощения.

Инспектор, здравствуйте. Надеюсь, не прервал ваш обед, но это важно.

Нам нужно прекратить наши встречи. Примите мои самые искренние извинения. Я вынужден лично навестить кое-какую — не будем уточнять — страну третьего мира. Навести порядок. Симка отключена, не звоните. Вы освобождены от своих обязанностей. За Шерлока не беспокойтесь, к нему приставлены хорошие люди. Антея вышлет вам деньги за этот месяц сегодня же.

С уважением,

М. Холмс.

Кому: [email protected]

От: [email protected]

Тема: майкрофт???

что это, блять, сейчас было?

Кому: [email protected]

От: [email protected]

Тема: первоапрельская шутка?

в смысле освобожден от своих обязанностей? это не смешно, ты в курсе?

Кому: [email protected]

От: [email protected]

Тема: что произошло?

какие страны третьего мира? и как связан шерлок с твоей блядской командировкой? я пытаюсь найти тебя, но диоген пуст, шерлок даже знать о тебе не хочет, антея просто игнорирует меня. майкрофт, я не могу до тебя дозвониться.

Холмс получает еще около сорока писем с похожим содержанием. И наверняка еще несколько сотен СМСок на телефон, но он не знает точно, симка действительно была уничтожена. Хотя бы здесь он не врал.

Он просто и безболезненно исчезнет из жизни Грегори Лестрейда, пока не стало поздно.

Майкрофт игнорирует голос Мамули, твердящий в голове, что «поздно» уже настало.

***

[Пн. 12:05].

Что ты сделал с Лестрейдом? ШХ

[Пн. 12:26]

Я на совещании. М

[Пн. 12:27]

Меня не волнует, где ты. Меня не волнует, из-за чего, как и надолго вы с Лестрейдом поссорились. Верни мне работу, Майкрофт. А не то я снова возьмусь за старое и, будь уверен, я найду поставщика. ШХ

[Пн. 12:30]

Не имею ни малейшего понятия, о чем ты. М

[Пн. 12:31]

Если между нынешним состоянием Лестрейда и тем, что ты прислал обыскать квартиру на наличие наркотиков Антею, а не инспектора, нет никакой связи, то у Андерсона две работающие клетки мозга. ШХ

[Пн. 12:31]

Он в порядке? М

[Пн. 12:32]

С Лестрейдом совершенно невозможно работать. Выглядит нормально, ест, пьет, улыбается. Но это всего лишь оболочка! Он дает мне новые дела с неохотой, почти не слушает меня, не отрывает глаз от двери кабинета. Гарри ждет тебя! ШХ

[Пн. 12:32]

Верни мне нормального Грея. ШХ

[Пн. 13:40]

О… так вы действительно серьезно поссорились. ШХ

[Пн. 18:00]

Шансы на примирение..? ШХ

[Пн. 20:00]

Нулевые. Ищи другого полицейского на побегушках. И не возвращайся к наркотикам, пожалуйста. М

[Пн. 20:01]

Майкрофт, ты идиот. Я всегда подозревал, что чувства уничтожают разум, но никогда не думал, что ты и Грег станете подтверждением моей теории. ШХ

[Ср. 16:30]

Мне жаль

***

Ленивый дождик стучит по асфальту, отбивая то ли похоронный марш, то ли песню Дэвида Боуи, а Майкрофт курит, спрятавшись от мокрого музыканта под красно-белым козырьком. Напротив мигает окнами здание Нового Скотланд-Ярда. Он обнаружил, что он пришел именно сюда, уже с сигаретой в пальцах. Со вниманием у него в последнее время совсем плохо.

Пожалуй, он даже под прицелом пистолета не сказал бы, из-за чего сюда пришел. Возможно, это было первым попавшимся местом на пути к работе, возможно, его просто застал тут дождь.

Маленькая ссутуленная фигурка отделяется от бесконечного потока людей и темным мертвым пятном направляется в сторону, прямо противоположную Скотланд-Ярду. Майкрофт лишь запрокидывает голову, глубоко затягиваясь и не отрывая взгляда от рвущегося к нему сквозь стену дождя человека. Он на пробу тыкает себя острым ножом в виде того воспоминания, но ничего не почувствовал — внутри все замерзло. Глаза стреляют по сторонам, отмечая возможные пути отхода, но нужды в побеге не было. Во-первых, Грег его приметил и двигался целенаправленно к нему, во-вторых, пыл, огонь… чувства уже остыли. Убегать — удел слабых, а Холмс от своей слабости успешно избавился.

— Есть закурить? — просит Грег, подныривая под карниз и отплевываясь от текущей воды. Майкрофт даже не дергается.

— Добрый вечер, инспектор. Хотите совет?

— Ну, не то чтобы я нуждался…

— Поберегите легкие. Чересчур много курите.

— Хочешь совет, Майкрофт? Перестань давать всем свои супер-нужные советы без спроса, — с мрачной усмешкой парирует Грег. Тот легко качает головой в знак осуждения, но молчит. Мог бы съязвить в ответ, как делал всегда, но… он избавился от этого.

Холмс вынимает из кармана пиджака пачку элитных сигарет и позволяет Лейстрейду приблизиться на расстояние трех вдохов, чтобы достать оттуда одну штуку. Дождь усиливается, будто издеваясь.

— Мы давно не виделись. Как идут твои дела? — начинает светскую беседу Грег. Что ж, этого нужно было ожидать. Майкрофт чувствует легкое разочарование. Неужели нельзя было спокойно и... молча выкурить сигарету и уйти? Он морщится, но — спасибо привитым с детства хорошим манерам — отвечает:

— За эти шесть месяцев были улажены несколько серьезных конфликтов с Востоком и Америкой. Благодарю, что поинтересовались, — отчеканивает он, специально указав на количество месяцев, во время которых они не контактировали, чтобы остудить пыл Грега и завершить беседу. Но тот не желает поддаваться манипуляциям.

— И где бы была Британия без тебя? — усмехается Грег. Сигарета танцует между его губ. — Но я спрашивал не про состояние страны, а про тебя. Самого тебя.

— Я в норме, инспектор. Как и всегда, — припечатывает Холмс-старший, не поворачивая головы и наблюдая за Грегом периферическим зрением. Тот устало вздыхает.

— А я вот развелся.

— Мои поздравления. Вы в порядке?

— Более чем. Никогда не был настолько в порядке, — признается Грег, и его слова звучат по-настоящему искренно. — Ты не выглядишь удивленным. А впрочем, все правильно. Мне давно нужно было покончить с этим браком.

Майкрофту хочется сказать: «Я не удивлен лишь потому, что я сам спровоцировал вашу последнюю размолвку: я вынудил Шерлока расследовать мое дело, в процессе которого он обязательно заглянул в кафе на Беркли-сквер, где лицом к лицу столкнулся с твоей женой и ее новым любовником. Ты же знаешь нашего Шерлока, он не смог удержаться и рассказал тебе об увиденном. Это моя манипуляция. Это моя вина. Я скучал по тебе. Хорошо, что ты развелся. Я рад за тебя». Но не говорит, лишь кивает в ответ с максимально безразличным выражением лица.

— И не бегайте больше под дождем. Сейчас риск поймать воспаление легких высок, особенно без зонта и в одном пиджаке.

— Да знаю я. Не маленький все-таки, — абсолютно по-детски огрызается Грег. Майкрофт поджимает губы, вертит меж пальцев тонкую сигарету, думает, что совершает ошибку. Не надо отвечать и ввязываться в разговор.

Не делай этого. Нет.

— Ну и зачем тогда сделал это? — он слегка склоняет голову в его сторону.

— Тебя хотел поймать, — бормочет Грегори, выпуская изо рта струйку серого дыма. На что Майкрофт открывает рот, но тут же с легким «бульк» закрывает его. Звук смущает.

— Ты всегда так мило озадачиваешься. Совсем не так, как Шерлок. Тот стоит, пялится перед собой и моргает, будто выискать объяснение происходящему в своей голове хочет. Вы далеко не похожи, — как бы невзначай замечает Грег, указывает кончиком сигареты на Майкрофта. Краем глаза тот видит, как на губах Лейстрейда проскочила улыбка. Из-за нее в груди под сердцем разливается тепло. Он откашливается, силясь прогнать неприятное ощущение.

— Мы с Шерлоком… — начинает Майкрофт, почувствовав потребность не молчать, сказать хоть что-то. Желание кажется ему нелепым, но живой заинтересованный взгляд Грега заставляет его продолжать. — Мы действительно очень разные. Знаешь, он ведь хотел стать пиратом в детстве. Нападать на вражеские корабли, носить револьвер за поясом, спасать белокурых принцесс от злых королей.

— Его мечта сбылась! Правда, белокурые принцессы — не его сфера, а белокурых принцев он не встречал. Но еще не вечер! — со смехом прерывает его рассказ Грег. Поднявшийся ветер бросает ему в лицо пару капель дождя, а он, все также смеясь, жмурится и утирает щеки ладонью. Холмс с трудом отводит взгляд, уже жалея, что начал диалог. Мог же просто стоять вот так и просто… смотреть.

— Если позволишь, я все же продолжу. Когда Шерлоку было десять, а мне, соответственно, шестнадцать, родители нашли частную школу с высоким уровнем образования, хорошо квалифицированными учителями, комфортными условиями жизни, но далеко от дома.

— И ты… уехал? — Грег неверяще округляет глаза.

— Грегори, я не просто уехал. Чтобы ты понимал, мы с братом были чрезвычайно близки до моего ухода, а я разрушил его доверие и любовь ко мне до основания. Я бросил его ради лучшего образования, я не участвовал в его жизни несколько лет, а когда спохватился… Я стал его злым королем, Грегори, я, — Майкрофт пытается сдержать горькую улыбку, упрямо лезущую на лицо, но тщетно. Он смотрит впереди себя, прямо на здание Нового Скотланд-Ярда и чувствует себя каким-то опустошенным, серым. Исповедь вырвалась изнутри сама и далась нелегко.

— Мне очень жаль, — мягко шепчет где-то справа за полем зрения Грег. — Но мне кажется, что ты… ошибаешься. Шерлок до сих пор любит тебя. Больше, чем кого бы то ни было, больше, чем в принципе способен. Твоя смерть разобьет ему сердце.

Холмс будто просыпается от его слов, собирается с мыслями и умело превращает противную, полную чувств улыбку в улыбку политика. Он поворачивается к Грегу корпусом.

— Сам не знаю, зачем это рассказал. В последнее время все стало… чересчур сложно, — пытается объясниться, оправдаться тот, но встречает лишь полный неожиданного понимания и — нет, не жалости, — сожаления взгляд теплых карих глаз. Какая-то частичка Чертогов шепчет о том, чтобы сдаться и податься вперед, но Майкрофт привычно блокирует всполохи чертовых чувств. Он достает телефон, всматривается в экран и деланно вздыхает. — Был рад пообщаться, инспектор, а сейчас мне уже пора. Очередной кризис в Пакистане, никак без меня не могут. Хорошего дня.

Майкрофт, посчитав беседу официально завершенной, бросает сигарету в мусорный бак, открывает зонт и выплывает из-под красно-белого карниза. Он никак не ждет, что его запястье будет поймано в кольцо чужих горячих пальцев. Майкрофт разворачивается и вопросительно вскидывает брови.

— Майкрофт, черт подери, Холмс! — восклицает Грег, еще крепче сжимая его запястье, наверняка до синяков. Он стоит под карнизом, но это не спасает его: бешеный дождь бьет по щекам и портит когда-то хороший пиджак.

— Инспектор, Пакистан…

— Да подождет этот твой Пакистан! — орет Грег. — Ты хоть раз можешь…

— Что? — процеживает сквозь зубы отчаянно пытающийся уйти. Это уже начинает раздражать. — Поговорить с тобой по-человечески? Не вести себя как на приеме у Королевы?

— Не убегать, — говорит Грег с таким усталым видом, будто это прописная истина. Да чтоб он подавился ею.

— А золотой запас Британии не подарить?

— Хватит убегать от меня, Майкрофт. Каждого проявления чувств ты пугаешься и пытаешься спрятаться, но проблема в том, что… от этого не спрячешься. Эмоции — это не плохо и не хорошо, ну они просто есть. Ты человек, а не машина, и даже <i>ты</i> имеешь право их испытывать.

— Откуда тебе знать? Ты не…

— Зачем ты сюда пришел? — спрашивает Грег, и это получается до того неожиданно, что Майкрофт впервые за данную минуту теряется. Контроль над ситуацией и самим собой улетучивается. Слова не идут. Грег, кажется, замечает его смятение то ли в глазах, то ли интуитивно (каким-то шестым, наработанным за время знакомство с Холмсами чувством). Пальцы больше не впиваются в кожу, скорее, обнимают. — Зачем, а? Зачем пришел под наш карниз, зачем курил именно тут, зачем не убежал, когда я пришел, зачем не послал меня к черту сразу же?

— Отпусти меня, — Холмс-старший включает режим начальника, того самого, приказов которого боятся все члены всех правительственных служб Великобритании, и приказывает.

— Майкрофт, останься.

— Отпустите меня, детектив-инспектор Лестрейд, именем закона.

— Пожалуйста, — умоляет Грегори. Несколько долгих, долгих секунд они молчат, обмениваясь лишь взглядами. А затем Грег сдается. Его рука безвольно повисает вдоль тела, а в глазах засыпает жизнь.

— Благодарю, — кивает Майкрофт и легонько трясет запястьем в воздухе.

— Возможно, я действительно ошибался. Может, вы и правда машина, — шепчет тот. Майкрофт горько улыбается (уже во второй раз за день — идет на рекорд). А затем, как будто ничего не случилось, выпрямляет спину, поворачивается и идет вперед.

Проходит секунда, другая. Под ногами отвратительно хлюпают лужи, Чертоги очаровательно пусты, приходит осознание, что на этот раз точно все, и больше никто не посмеет…

Перед глазами, прямо как в старых любимых Майкрофтом фильмах, молниеносно проносится прошлое. Он зажмуривается до боли, до рези в глазах. А потом с чувством, похожим на то, которое ощущает парашютист перед прыжком, разворачивается на каблуках. Грег потерянно мается с новой (уже своей) сигаретой под карнизом и ожидаемо не смотрит в его сторону. Майкрофт в два шага преодолевает расстояние между ними, вновь оказываясь рядом с козырьком, но не смея туда войти. Будто он потерял право.

— Грегори, — слабо зовет Майкрофт. При звуке его голоса Грег дергается, сглатывает, но все-таки оборачивается к нему. Холмс за секунду читает опустошенность в каждой его морщинке и отчаянно хочет стереть ее, заставить исчезнуть. Господи, что он натворил. — Ты спрашивал, почему я оборвал с тобой все связи и почему обрываю их сейчас. Некоторое время назад в Чертогах мною были обнаружены странные… всплески чего-то. Больше всего они подходят под определение эмоций. Чувств. Я анализировал их. И снова, и снова, но не понимал их природу. До сих пор не знаю, откуда они появились. Но, — Майкрофт с усилием сглатывает, — когда ты возле окна… когда произошел тот случай, я понял кое-что и сбежал. И сейчас снова это делаю.

— Что ты понял? — полузадушенным шепотом спрашивает Грег.

— Мне кажется, что я люблю тебя, — с маленькой неловкой улыбкой, пряча глаза за ресницами, чтобы не видеть его реакции, отвечает Майкрофт. В груди становится тесно.

Слышатся четыре всхлипа луж под тяжелыми ботинками, а потом его обвивают чужие руки и прижимают к себе. Зонт вылетает из рук и падает с грохотом на асфальт. Запах сигарет, кофе и пороха… запах чего-то очень знакомого и важного, идеального окружает его со всех сторон. Майкрофт стоит неподвижной напряженной статуей, но когда ласковые руки ерошат волосы за ухом, он будто просыпается от глубокого сна длиною в жизнь.

Он аккуратно обнимает Грега в ответ. Его голова помещается в пространство между плечом и шеей, будто там ей самое место. Недостающий кусочек пазла вернули домой. Майкрофт чувствует себя целым.

— Мне очень жаль, что я убежал и разбил тебе сердце, я постараюсь все исправить, дай мне только вре…

— Господи, как кто-то настолько умный может быть таким глупцом? — шепчет Грегори. Его слова, а после и губы касаются виска, у самого начала роста рыжих волос. — Я тоже люблю тебя, придурок.

Майкрофт выдыхает. Схожее с кругами на воде, облегчение распространяется по всему телу, начиная от местечек, где Грег касается его. Он вслепую тянется вперед. Тот реагирует моментально: его теплые ладони перемещаются с рыжих взъерошенных волос на скулы, а рот, мокрый от дождя и отчего-то соленый, медленно целует нижнюю губу Майкрофта. И верхнюю. И обе сразу. Сжав лацканы пиджака в кулаках, Холмс притягивает Грега еще ближе и отвечает на поцелуй.

Иногда случаются вещи, которым необходимо было случиться. Это одна из них.

Все, — понимает Майкрофт. — Все, с первого обмена взглядами, с первого «инспектор Лестрейд», с самого начала вело его... их сюда. И не существует вещи правильнее, чем целующий его Грег.

— Грегори, дождь. Простынем. Нам стоит уйти, — не смея оторваться от чужих теплых губ, Майкрофт поочередно выдыхает короткие предложения. Его костюм промок до ниточки и повис мешком.

— О, да к черту! — тот по-мальчишески широко улыбается. И только благодаря снова — из-за его возвращения — ожившим глазам Грега Майкрофт не протестует. Он жмурится и подставляется под россыпь мелких поцелуев, которые Лейстрейд оставляет по всему лицу. Последнее прикосновение приходится на веснушчатый нос (Майкрофт отрицает существование веснушек, сколько себя помнит, а вот Грегу они пришлись по душе), отчего тот недовольно морщится.

— А сейчас мы пойдем к тебе, избавимся от одежды и будем вечность целоваться на твоем шикарном кожаном диване, хорошо? — Грегори улыбается ему и гладит большим пальцем нежную кожу щеки. Майкрофт хочет сказать «прошу, да», но Чертоги помогают ему не сойти с ума и услужливо подкидывают нужную мысль.

— Я обязан предупредить, что наши отношения не будут легкими. Скорее всего, они кончатся быстро, болезненно и по моей вине. Я придирчив в плане абсолютно всего. Я ставлю работу на первое место, а не отношения.

— Если ты думаешь, что я не умею устраивать скандалы и не задерживаюсь на деле до трех часов ночи, то ты сильно ошибаешься, — с легкостью парирует Грег. Впрочем, несмотря на саркастичный ответ, он выглядит абсолютно серьезным. Холмс же прищуривает глаза и делает последнее, контрольное предупреждение:

— Это последний шанс, когда ты можешь уйти. Пока не случилось катастрофы или…

— Ты не станешь моим злым королем, Майкрофт Холмс. Мы обязательно со всем справимся. Вместе, — шепотом успокаивает его Грегори. В его глазах плещется что-то необъяснимое, большое и очень красивое. Майкрофт расслабляется и обмякает в удерживающих его руках.

— А вот теперь поцелуи и диван, — приказывает Майкрофт, на что Грег громко и долго смеется. Холмс скидывает обнимающие его лицо ладони и поднимает с асфальта зонт. Тот раскрывается с мощным хлопком и впускает под себя двух прижавшихся друг к другу мужчин (один — ссутуленный, а второй держит спину прямо, как шпагу). Ладонь слепо находит ладонь, пальцы переплетаются.

Нежность Грега укрывает плечи мягким пуховым одеялом, и Майкрофт, пожалуй, действительно мог бы к этому привыкнуть.

Майкрофт пьян в совершенно очевидном смысле — от чувств. Держа холодную ручку зонта, он ступает вперед, а Грег следует за ним. Улыбка приятно растягивает губы, а грудь заполняет чувство, имя которому старший Холмс наконец осмеливается дать. Любовь.

Что ж, это действительно неплохо.