Отец был молодой, красивый. Только не веселый, каким его привык видеть Женя. Он лежал, молчаливый, на больничной койке, побритый налысо. С сыном разговаривал ласково, приветливо, но быстро уставал, и мама забирала мальчика, объясняя это тем, что папе нужно немного поспать.
С мамой папа тоже разговаривал ласково. И всегда очень ждал ее прихода. Ни посещение палаты бабушками и дедушками, ни тетями и дядями так не радовали отца, как визиты мамы. До недавних пор она всегда приходила одна и только в последнее время начала брать с собой сына.
Отец Женю узнал. Обрадовался, заулыбался. Мальчика посадили к нему на постель и несколько, показавшихся секундами, минут Женя рассказывал папе про то, как совсем недавно ходил на новогоднее представление и лично видел Деда Мороза.
- Получил подарок? - спросил отец.
- Да. - Тут же признался Женя. - В-оо-т такой, - он насколько мог широко раскинул руки в стороны, - мешок конфет!
- Здорово, - слабо улыбнулся отец.
- И самолет, - добавил Женя.
- Радиоуправляемый, - подсказала мама, снимая сына с постели. - Женя, папа устал, ему надо поспать. Мы еще придем…
Она опустила его на пол, а сама склонилась над кроватью, о чем-то рассказывая мужу.
За ее спиной стояла плачущая бабушка. Женя знал, что это папина мама. Ее поддерживал серьезный и молчаливый дед. Правда, Женя видел, что деда тоже плачет, но только тогда, когда идет курить и, как он думает, остается один. Но внук за ним проследил и узнал, как все обстоит на самом деле.
Еще в палате находились две папины сестры. Обе уже не плакали, но когда папу только везли в больницу - рыдали навзрыд так, что одной из них пришлось вызывать врача и делать укол.
У окна стоял суровый дядька, который не улыбался даже при виде Жени, в отличие от всех остальных, видевших красивого, словно сошедшего с рекламного плаката малыша. Его обнимала жена. Она тоже не плакала и выглядела очень уставшей, почти как папа, только тетя могла стоять на ногах, и волосы на голове были при ней. Женя слышал, как мама благодарила их за помощь и поддержку, за то, что помогли племяннику найти хорошую больницу.
Пока все, кроме сурового дяди, который безотрывно смотрел в окно, словно там показывали мультфильм или интересное представление, толпились возле папиной койки, Женя решил достать из оставленных на стуле маминых вещей самолет и все-таки показать его папе перед тем, как тот заснет. Мама даже не обратила внимание на шуршание в любимой сумке, которую очень берегла, объясняя это Жене тем, что «там хранятся деньги», и мальчик беспрепятственно вытащил белый, лоснящийся самолет, а так же пульт управления им. Держа его поперек туловища, Женя понес его показывать папе. В этот момент мама, как это уже не раз бывало, громко заплакала.
- Ребенка побереги, - осекла ее рыдания бабушка.
- Да он еще ничего не понимает, - вступился за Женину маму дед.
- Не понимает, а чувствовать чувствует, - отозвалась одна из теток.
Женя подошел к папиной койке и попытался на нее забраться.
- Не надо, маленький, - остановила его мама.
В комнату вбежали приведенные женой сурового дяди врачи и медсестра. А за ними следом, скрипнув дверью, в палату вплыла старуха. Женя, обернувшись на этот скрип, увидел ее, в черном плотном балахоне, согнувшуюся под тяжестью своего одеяния. Балахон скрывал ноги, и старуха не шла - именно что плыла. Опустив взгляд в пол, она очень медленно приближалась к папиной койке. Один из врачей, которого слушались все остальные и которого мальчик назвал про себя «самым главным», суетился, медсестра успокаивала плачущую бабушку, а дед отошел к окну и, как и дядя, начал что-то там усиленно высматривать. Никто не обратил внимания на незнакомую страшную старуху. Только Женя стоял, прижимая к себе новенький пластмассовый самолет, и во все глаза смотрел, как медленно тянется по полу хвост балахона.
- Кыш! - Шепнул старухе Женя. - Кыш!
Она даже не остановилась - лишь бросила на него недобрый взгляд своих ярко голубых, почти прозрачных глаз.
- Уходи! - Громче и угрожающе приказал ей тогда Женя и замахнулся самолетиком.
Старуха дернулась от его голоса, словно на нее замахнулись не игрушкой, а кнутом, каким погоняют лошадей. И в этот самый момент Женя придумал, как прогнать незваную гостью. Он уже научился запускать свой самолет и сейчас, поставив его на пол, нажал на пульте управления кнопку «Старт». Игрушка загудела и через пару секунд поднялась в воздух. Старуха замерла на месте, вытаращив глаза на неопознанный ею летающий объект. Женя, заметив ее настороженный взгляд, хихикнул, от чего лицо гостьи исказила гримаса неудовольствия.
- Наташа, что он делает! - Сквозь слезы возмутилась одна из папиных сестер.
- Он же маленький еще, не понимает, - вместо мамы ответила вторая тетя.
- Пускай не понимает, - севшим голосом отозвался стоявший у окна дед. - Пускай себе играет.
Самолет тем временем покружил над самим Женей, а затем ринулся в бой на бабку в балахоне. Та охнула и замахала руками, путаясь в длинных рукавах своего одеяния. Женя залился веселым смехом. Теперь самолет кружил над старухой, выписывая виражи и пикируя сверху на фигуру в капюшоне. Гостья что-то хрюкала, махала руками, отбиваясь от налетчика, но ничего сделать не могла. Женин смех парализовывал ее, не давал двинуться дальше - к отцовской койке. И чем больше становилась немощь старухи, тем забавнее она была в глазах Жени.
- Прекрати, - шикнула на сына Наташа.
Но Женя уже наступал на гостью, направляя на нее свой, превратившийся из пассажирского в боевой, самолет, и смеялся. Он смеялся заливистым детским смехом, смотря на то, как пятится к двери, спотыкается, отбиваясь от аэроатак, старуха, как кривится в неудовольствии ее лицо. Женя хохотал, выгоняя ее за порог. И она ушла. Подгоняемая прыжками, мальчишеским визгом и гоготом - подобрав полы балахона и оголив морщинистые серые ноги, она, удаляясь по больничному коридору, быстро скрылась из виду.
Самолет вернулся на базу - возле маминой сумки. А Женя все еще улыбался - боевой улыбкой победителя.
- Дети, что с них взять, - утешила медсестра Наташу, расстроенную поведением сына, непристойным в такой ситуации.
- Все нормально, - с удивлением в голосе констатировал «самый главный». - Он пришел в себя.
Женя приблизился к койке. Отец лежал на спине, повернув голову на бок и спокойно, размеренно дышал - спал. Укрытая одеялом грудь вздымалась и опадала. Мама, положив на нее руку, смотрела на это, казалось бы, обычное действие как на нечто священное. И Женя понял, что мама тоже охраняет папин покой - по-своему. Он подошел еще ближе, с другой стороны кровати, и, прижимая к груди самолет, встал на свой пост: пока Женя охраняет папин покой, ни одна старуха сюда не проберется!
10 - 12 - 2015
Москва
Евгению