Момент, когда, всё пошло наперекосяк, наступил спустя пять часов пути.

      У машины внезапно лопнула шина, и их закрутило на обочину, а после выбросило к лесополосе. Их лишь чудом не перевернуло и не убило. Они сидели в салоне в небольшом шоке, когда под вонь и дым паленой резины Димка начал дико хохотать. Он закашлялся, потому что ремень сильно сжал грудь при заносе, а потом снова засмеялся. Борис дрожащей от пережитого стресса рукой похлопал его по плечу, понимая, что у парня нервное потрясение.

      — Тебе за руль вообще нельзя, дурак ты слепой! — Димка икнул.

      Боря не стал оправдываться, понимая, что фотограф был на эмоциях. Он отстегнул ремень, выбрался из машины, стараясь не завалиться в траву из-за того, что машина встала под наклоном. Когда он увидел колесо, его брови сошлись на месте.

      Во времена бурной молодости он всякое видел и всякое проделывал, поэтому с уверенностью мог сказать, что шина лопнула не без чужой «помощи». И кому он умудрился насолить? Одно дело — расцарапать краску на машине, но умело проткнуть колесо и при этом не сдуть его — уже прямая угроза жизни. Они избежали фатальных последствий лишь потому, что Борис хоть и видел плохо, но водителем был опытным и непугливым.

      — Накрылось наше путешествие? — спросил Димка.

      Он пока не рисковал вылезать из салона, потому что не был уверен, что ноги не подведут. Боря оторвал тяжелый взгляд от колеса и посмотрел на парня.

      — Нет. Я вызвоню кое-кого, он эвакуирует машину, докинет нас до ближайшего города, мы арендуем авто и поедем дальше.

      Мужчина не собирался отменять запланированное лишь по причине выхода автомобиля из строя. Сказал — значит, сделает.

      — У тебя всё продумано, да? — Димка высунул голову из открытого окна.

      Получив в ответ серьезный кивок, парень добродушно усмехнулся. Ладно. Если Борис не давал заднюю, то и Диме не стоило беспокоиться.

      На «дозвоны» и ожидание очередного из многочисленных знакомых Бори они потратили пару часов. Ещё немногим больше часа потребовалось, чтобы выгрузить вещи из джипа «мудилы» и доехать до ближайшего населенного пункта. Время перевалило за полдень, когда соседи арендовали новую машину (на средства Бори, конечно) и вновь отправились в путь.

      Дима, сидя на пассажирском сидении, украдкой наблюдал за человеком, с которым судьба решила столкнуть его не самым обычным способом. Первые два десятка минут Боря ехал молча, задумчиво потирая большим пальцем руль. После он вздохнул и обратился к парню:

      — Можешь достать из моего рюкзака синий футляр?

      Фотограф вскинул брови, но протиснулся через сидения и зарылся рукой в рюкзак. Нужное не пришлось искать, потому что оно лежало почти на самом верху. Дима не удержал смешок, когда понял, что достал на свет. То был крепкий кожаный футляр для очков.

      — А стоит надевать их, пока ты за рулем? — парень покрутил футляр в пальцах. — Ты явно не проходил период адаптации. Лучше начать носить очки, пока ты дома.

      — Плохо вижу дорогу, — признался Борис.

      — Тогда пусти меня за руль и не мучайся.

      — Я же сказал, что отвезу тебя.

      — Давай, я не буду уговаривать тебя, как сварливого муженька, и ты просто доверишься мне?

      В голосе Димы не слышалось упрека или издевки, поэтому Борис снова испустил вздох и сдался, сворачивая на обочину. Они поменялись местами, как только Борис затормозил. Настроив кресло и зеркала под себя, Димка пристегнулся, снял машину с ручника и мягко нажал педаль газа, выруливая обратно на трассу.

      Теперь футляр рассеянно крутил в руке Борис.

      — Ты носил очки? — спросил он у фотографа, на что тот вдруг странно улыбнулся.

      Дима всегда скалился в ухмылочке или острил, но… была у него какая-то другая сторона, которую он предпочитал лишний раз чужому взору не являть. Эта сторона была понимающей, спокойной и вместе с тем — грустной и даже уязвимой.

      Борис поймал себя на том, что карябает футляр ногтем. Сегодня он никак не мог успокоить пальцы. Он словно сидел в длинной очереди в кабинет терапевта, чтобы узнать, что там скажут о его здоровье, но эта очередь совсем не двигалась. Нетерпение — вот, чем он начал страдать в последнее время. Он чего-то ждал, сам не знал, чего, и не мог ухватить это за хвост.

      — Дедушка носил, — наконец-то ответил Дима после затянувшейся паузы.

      Борис безмолвно посмотрел на него, давая время, чтобы парень решился продолжить, и Дима, на секунду встретив взгляд соседа, сказал:

      — Любовь к фотографии привил мне именно он. Когда я был маленьким, мы часами пропадали в его проявочной. Для меня это было особенным временем дня. Он учил всему, что знал, и самым любимым моментом для нас обоих был тот, когда на белом квадрате бумаги медленно появлялось изображение… После смерти дедушки родителям пришлось продать его дом. Вместе с той комнатой и нашим с дедушкой «волшебством».

      Глядя на дорогу, Дима затих. Молчал и Борис. Парень не просил утешения или жалости, он словно просто не смог сдержать в себе ту любовь и печаль по дедушке, что жили в нём по сей день. Борис знал, что такое — хоронить близких, понимал эту тихую, замершую боль.

      Он открыл футляр и достал очки. Надев их, он повернулся лицом к парню.

      — Я выгляжу в них, как клоун, — мужчина скосил глаза вместе, откровенно придуриваясь.

      Дима с сомнением глянул на него. Перестав кривляться, Борис потянулся и потрепал парня по густой макушке.

      — Он бы гордился тобой.

      Дима промолчал, и Боря не стал пытаться его расшевелить. Водителю стоило сосредоточится на дороге, а не вести ненужные разговоры.

      То, что на самом деле этот разговор давно ему был нужен, Дима понял, когда ему захотелось проморгаться. Сердце сжималось, всегда скучающее по дорогому человеку, но он впервые рассказал о дедушке кому-то, кроме своих трех друзей. Борис вроде не лез в душу, но как-то умудрился сказать именно то, что парень всегда хотел услышать. Дедушка часто говорил ему об этом, и после его смерти Дима забыл считать себя кем-то стоящим. Но «я горжусь тобой».

      Мужчина поставил в навигаторе нужную точку, и Димка повёл туда, куда указывала линия на карте.

      В дороге они перекусили бутербродами и запили их чаем из термоса, поочередно передавая чашку-крышку друг другу. Путь оказался неблизким, и Диме это нравилось. В последний раз он выбирался куда-то далеко на первом курсе университета. Давно это было и уже как будто не с ним. Сейчас же он в полной мере ощущал себя живым. Особенным, важным.

      Ближе к вечеру поясница у Димки затекла, а взгляд замылился, но, судя по возникшей улыбке на губах Бориса и тому, что они свернули на грунтовую дорогу, они уже были близко к нужному месту.

      В какой-то момент Борис произнес ужасную фразу: «дальше пешком». Димка, конечно, воображал себя невесть где, только ходить на длинные дистанции не очень любил. Особенно тогда, когда отсиженная задница была готова отвалиться. Впрочем, парень покорился своей судьбе, выбрался из машины, водрузил рюкзак на ноющие плечи и пошел за соседом.

      Через сорок минут ходьбы он раскаялся перед своим телом за незнание. Обувь оказалась непригодной для долгих пеших прогулок и безбожно стерла Димке ступни. Когда Борис произнес магическое «пришли», у фотографа подкосились ноги, и он свалился в густую траву. Боря с сочувствующим видом присел рядом с ним на корточки и утешающе похлопал беднягу по спине.

      — Поздравляю, — улыбнулся мужчина.

      — С тем, что я сейчас сдохну? — сипло от сушняка уточнил парень.

      — С маленьким шагом к исполнению мечты.

      Дима непонимающе выгнул бровь, на секунду даже позабыв, зачем они это всё затеяли, а потом медленно поднял взгляд на окружающую его природу...