Отпетые неудачники

Ким Намджун сидит на заднем сидении полицейской машины в заляпанной толстовке и с грязным лицом. Рядом полулежит пьяная молодая проститутка в облеванном платье и подвывает сопливой песне, звучащей из радио. Намджун чешет грязную голову, тяжело вздыхает и просит у полицейского за рулем влажную салфетку.

— Не, у меня нету, — отвечает мужчина.

«Мне пиздец» — думает Ким, а как только машина останавливается через два квартала, помогает проститутке не выпасть из салона и держит в кулаке её длинные волосы, пока та заблевывает асфальт.

— Да уж, — бурчит Намджун. — Сходил за молочком.

Стоп. Пауза.

Начать следует с того, что Намджуна дома ждет любимый парень, который согласился принадлежать ему только спустя долгие полгода ухаживаний и то благодаря доброй натуре Намджуна. Ким Сокджин сопротивлялся, потому что Намджун, бегающий за ним с усердием маньяка-насильника, вовсе не вызывал доверия. Даже после начала их отношений Сокджин всё еще полностью ему не доверял. Не то чтобы Намджун странно выглядел или подозрительно себя вел. Дело в том, что нельзя проникнуться доверием к патологическому вруну, коим Намджун вовсе не являлся, но Сокджин повесил на ухажера обидный ярлык и захлопнул дверь в квартиру. Причем даже не в свою, а Намджуна. Но про дверь чуть позже.

Сокджин все эти полгода жил во второй комнате родительских апартаментов друга своего друга. Если проще, то Тэхен сказал «Джуни, можно друг моего друга поживет у тебя? Его зовут Ким Сокджин и он модель». Слово «модель» являлось провокационным, поэтому Намджун согласился, хотя Тэхен вообще-то его другом не был.

Как только Сокджин заявился на порог в рваных джинсах и полупрозрачной рубашке, Намджун только и делал, что смотрел на его соски, приветливо проглядывающиеся сквозь ткань.

— Где моя комната? — спросил Сокджин, покачивая сумкой с вещами.

— Да, — ответил Намджун.

Так и началось их знакомство. Оказалось, новый сосед отлично готовил, любил мыть посуду и отчитывать Намджуна за сломанное всё. «Всё» — это действительно всё. В руках хозяина квартиры не ломалось только то, что в эти самые руки никогда не попадало.

Все полгода Намджун ел еду, которую готовил Сокджин и носил ему подарки, говорил комплименты и насильно притаскивал домой Юнги, который чинил то, что Намджун ломал.

Так и жили, пока однажды Сокджин в очередной раз не вымыл пол. Тогда-то всё и началось.

Намджун пришел из кафе, где работал уже больше года официантом, миновал коридор и очутился прямиком на мокром полу. Сокджин, согнувшись пополам, натирал тряпкой паркет в гостиной. Хозяин квартиры лишь хотел напугать драгоценного соседа, но не рассчитал траекторию, скорость и площадь. В итоге скользнул носками по влажному паркету и грациозно толкнулся бедрами в шикарный зад Сокджина.

Намджун, конечно, дрался и раньше. Именно дрался. Его били, он отвечал. Но в тот раз его просто били. Ким улыбался и держал соседа за талию, пока получал по лицу.

Потом они целовались. Сокджин на него запрыгнул, обхватив ногами, и принялся задушено стонать и закатывать глаза, пока Намджун с упоением вылизывал его рот. По всем законам романтических историй, Намджун должен был донести изнывающее от желания тело до кровати, дивана или любой другой поверхности, но не донес. За что получил дополнительную порцию люлей.

— Ты хоть что-нибудь можешь не ронять, придурок! — орал Сокджин, лежа на полу и вытирая губы после страстных поцелуев, — Господи, за что!

— Прости, давай помогу, — Намджун потянулся к соседу, принялся тянуть того наверх, но ударился лбом о его лоб и свалился рядом, за каким-то чертом выставив одну руку вперед.

Вечером, когда в больнице Намджун обзавелся гипсом на правой руке и отборным матом от Сокджина, он понял, что по-настоящему влюбился.

Печально то, что Ким не просто попадал в неловкие ситуации. Он их организовывал.

Зарплата официанта не позволяла жить на широкую ногу. Деньги делились на части с пометками «За квартиру», «На кредит», «Продукты» и другие более мелкие. Если перепадала премия, то Сокджин получал незначительные, но приятные подарочки. Например, милый брелок в виде медвежонка или набор зубных щеток «Счастливая семья».

Небольшая часть зарплаты уходила на баланс телефона. Намджун редко звонил кому-то, только если по делу или родителям. В основном пользовался интернетом. Но как-то раз набрал Юнги и не смог дозвониться. Баланс телефона показал весомый минус. Намджун удивился и позвонил в службу поддержки оператора, где ему поставленным голосом сообщили, что абонент звонил в Японию.

— Девушка, у меня нет знакомых в Японии.

И это правда. Из всех, кого Намджун знал в Японии, был только Мин Юнги, который летал в страну восходящего солнца раз в год в командировку. Но на тот момент Юнги находился у себя дома и о Японии даже не грезил.

— Проверьте еще раз, пожалуйста, возможно вы кому-то звонили? — еще раз попросила девушка из телефонной трубки.

— Я проверил сотню раз, — злился Намджун. — Вы лучше у себя проверьте, иначе мне придется писать жалобу вашему руководству.

— Молодой человек, — борьба обещала быть безжалостной, — мы проверили. Вы звонили в Японию.

— А я вам говорю, что не звонил.

— Я переговорю с коллегами еще раз и перезвоню вам.

Ким сбросил вызов и постучал трубкой по зубам. Операторы связи постоянно надувают людей. С ним такое не пройдет, любые траты ударом профессионального каратиста бьют по кошельку.

Телефон зазвонил вновь.

— Привет, Юнги, — ответил Намджун.

— Я тебе три раза звонил, с кем болтаешь?

— С оператором связи. Деньги списывают, представляешь? — пожаловался Ким.

— Вот уроды. Что говорят?

— Что я звонил в Японию.

На том конце повисло молчание. На первый взгляд — прервалась связь, но следом раздался заикающийся смех Юнги.

— Ты мне вчера на японскую сим-карту звонил.

— Серьезно? — Намджун принялся ходить по комнате, вспоминая насколько грубо он разговаривал с девушкой из колл-центра.

— Абсолютно.

В ухо пиликнуло, и на экране появилось уведомление о второй линии.

— Я перезвоню, — Намджун скинул Юнги и принял второй звонок. — Я слушаю.

— Ким Намджун-щи? Я по поводу снятия денежных средств за звонок в Японию.

— Да-да, знаете, всё нормально. Можете не разбираться.

— Нашли свой звонок? — усмехнулась девушка.

— Эмм… да, — Намджун пожевал нижнюю губу, собираясь с мыслями, — моя бабушка звонила. Дедушке. Я не знал, я спал. До свидания.

И бросил трубку, не дав девушке насмеяться вдоволь.

Было кое-что похуже и случилось в кафе, куда Намджун, Сокджин и Юнги пришли, чтобы отметить профессиональное достижение Сокджина. Модели предложили поучаствовать в создании грядущей линии одежды. Гордости Намджуна не было предела. Платил тогда Сокджин, хотя Ким такое не одобрял.

— Давай напополам.

— Нет, я заплачу, — спорил Сокджин, — а ты в следующий раз.

Намджун знал, что и в следующий раз Сокджин снова вызовется оплачивать счет, потому что терпеть не мог ежемесячные бухгалтерские поползновения Намджуна в сторону зарплаты официанта.

Ничего не предвещало беды. Парни беседовали, матерились и пили пиво. Намджун положил свой телефон на край стола, а вскоре и вовсе про него забыл. Неподалеку расположилась группа подростков, облюбовав столик у стены и официантку. Работница кафе крутила задом и зазывно хихикала, пока один из юношей говорил ей сомнительные комплименты.

Вскоре тот самый подросток встал и пошел в сторону туалетов, но проходя мимо столика, где сидели парни, споткнулся и лег грудью в пиццу Намджуна.

— Пардоньте, — поклонился юноша и продолжил путь в уборную.

И тогда-то Ким заметил, что его телефон больше на краю стола не лежит. Недолго думая, под возгласы Сокджина и недоумевающий взгляд Юнги, Намджун вскочил с места и нагнал подонка у туалетной двери.

— А ну стоять!

— Чего вам? — недовольно спросил подросток.

— Красть не хорошо, знал?

Намджун говорил сдержанно, на ходу придумывая наказания.

— Я ничего не крал.

— По карманам посмотри, — вежливо предложил Намджун.

— Ничего там нет.

— А если найду?

— Ага, размечтались.

Намджун вздрогнул, когда на плечо опустилась чья-то рука.

— Всё в порядке? — Юнги внимательно оглядел подростка.

— Что стряслось? — к ним развязной походкой шли друзья-малолетки.

— Я не знаю, чего он ко мне пристал, — возмутился подросток, обращаясь к своей компании.

— Телефон верни, — сказал Намджун. — И мы уйдем.

— У меня его нет.

— А где же он по-твоему? — заводился Ким.

— У вас в руке.

Намджун поднес правую руку к лицу и понял, что сжимает мобильник в ладони.

— Мы купим вам тройную порцию мяса, — уладил конфликт Юнги и потянул пристыженного друга обратно к столику под гогот ни в чем неповинной молодежи.

***

— Малыш, — прокричал Сокджин из глубины квартиры, но уже через мгновение нарисовался в дверях ванной комнаты.

— Что? — промычал Намджун, потирая ушибленную голову.

В его ногах валялись бутылочки, баночки и вырванная с мясом полка.

— Всё-таки сломал, — смиренно сказал Сокджин и погладил парня по голове.

— Как давно здесь эта полка? — поинтересовался Намджун, морщась одной половиной лица.

— С тех пор, как я въехал в твою квартиру восемь месяцев назад.

— Правда? — нахмурился хозяин квартиры. — Ладно, я починю.

— Не надо! — воскликнул Сокджин. — Попроси Юнги. Знаю я тебя. Не справишься ведь, а потом ищи тебя по барам.

— Я же говорил, что случайно оказался в баре, — Намджун кинулся за моделью по коридору, хватая поперек живота и прижимая к себе. — Я же рассказывал про парня в костюме консервной банки. Это он меня в бар затащил.

— Малыш, — Сокджин развернулся лицом к своей второй половинке и сложил руки на груди, — не зачехляй мне эти легенды. Достал врать.

— Да не вру я! — обиделся Намджун.

— Вот вроде ты такой образованный, книги читаешь, а врать нормально не научился, — с укором сказал Сокджин. — То ты полтора часа не мог попасть домой, потому что на улице стоял клоун, то ты наступил на рыбу и потерял сознание, то мужики-консервные банки тащат в бар и вливают в тебя водку.

— Детка, я не вру, — Намджун подхватил парня на руки и чмокнул в шею. — И там вообще-то всё не так было.

— Отпусти, — запротестовал Сокджин и начал извиваться всем телом, — Еще уронишь. Меня Юнги вряд ли починит. Кстати, завтра у меня показ. Только попробуй не прийти!

— Обязательно приду, — томно прошептал Намджун и потащил хихикающего Сокджина в спальню.

Да. Намджун не пришел. Но в этом не было его вины! Ким пытался объясниться перед вернувшимся домой Сокджином, но тот и слушать не желал.

— Я всё тебе прощаю, — выл модель, расхаживая по гостиной широкими шагами, словно человек-циркуль. — Всё-о-о! И сломанные вещи, и работу до ночи. Но сколько раз просил не врать! Ты понимаешь, что это значит, уродский… — Сокджин осекся, замахал руками и закончил, — малыш.

— Мне очень-очень жаль, — Намджун сидел на диване и пытался ухватить парня за рубашку. — Детка, ну как я тебе докажу, что я не вру? Прекрати кричать и сядь.

— Приклей себе видеокамеру на лоб, — прищурился Сокджин.

— Я говорю правду, — нахмурился Намджун и встал.

Сокджин прочистил горло, но не отступил.

— Правду? — вздернул подбородок модель. — Без тебя в твоем кафе справиться не могли? Чтобы потушить пожар, нужны пожарные, а не официанты!

— Во-первых, не пожар, а наводнение, — Намджун притянул Сокджина к себе и убрал челку с его лба. — Во-вторых, я не могу потерять и эту работу тоже. Пора остепениться.

Люди делятся на три типа:

1. Те, кто нашли свое предназначение, работают на любимой работе, а если и увольняются, то без труда находят новое место и блещут приобретенным опытом.

2. Те, кто не работает в принципе. Живут на пособия, бабушкину пенсию, мамину зарплату, папины миллионы.

3. Те, кто скачет с одной должности на другую, кряхтят, ищут себя, но не находят.

Намджун относился к третьему типу, поэтому терять работу никак нельзя. Когда по дороге на показ Джина ему позвонил начальник и под угрозой увольнения попросил срочно приехать и помочь разгрести последствия потопа, перед Намджуном встал тяжелый выбор: продолжить ехать куда ехал и пополнить ряды безработных или галопом поскакать до кафе, но поссориться с Джином.

Выбор остался за кафе, ибо подходил срок оплаты за квартиру, выплаты кредита за телефон, плюс пустой холодильник, проездная карта и прочие финансовые потери, которые несет среднестатистический житель их страны ежемесячно.

И вот теперь Сокджин смотрел на него озлобленно и недоверчиво, обиженный на то, что Намджун, просто выйдя из дома, в очередной раз попал в неприятности.

Так уж повелось, что стоило Намджуну срочно куда-либо ломануться, как незамедлительно впереди вырастали Эвересты неприятностей. Потоп в кафе, пока Ким спешил на показ, тому подтверждение.

А еще тот самый мужик в костюме консервной банки, которого Намджун сбил по дороге в магазин стройматериалов. «Консервная банка» раздавала листовки у забегаловки с многообещающим названием «Закатаем в погреб», Намджун пробегал мимо, поскользнулся на рыбе (если быть точнее, то на одной из листовок в виде рыбы, которые раздавала «Консервная банка») и сбил с ног ряженого мужика. Тот поплакался на отсутствие другой работы, неблагодарных детей и распутную жену, а потом каким-то чудесным образом Намджун обнаружил себя в баре со стаканом водки в руках и с костюмом консервной банки на соседнем стуле. Как оказалось, мужик вытек из костюма на пол и храпел под стойкой.

Вечером Ким походкой прожженного пирата зашел в свою квартиру и упал лицом в живот спящего Сокджина. Полка так и осталась валяться в ванной. Сокджин был в бешенстве.

Потом случилось еще кое-что. Намджун ни разу не заходил со своим парнем дальше поцелуев, хотя бедрами отчетливо ощущал, что Сокджину хочется. Стоило нежному поцелую перерасти во влажные посасывания языка, задранные до груди футболки и оглушительные стоны, Сокджин тут же начинал потираться возбуждением о точно такую же проблему в штанах Намджуна и соблазнительно прогибаться в пояснице. У Намджуна мурашки бегали от такой порочной картины. От подернутых дымкой желания глаз, распухших губ и прерывистого дыхания, опаляющего шею.

В один солнечный день они решили, что сексу быть. Если говорить точнее — решил Сокджин. Намджун всего лишь надел короткие джинсовые шорты поверх трусов и крутился на кухне. Ким не отличался телом атлета, не имел кубиков, шариков, квадратиков. Только широкие плечи, выделяющиеся мышцы на руках и высокий рост. Но Сокджин, который расслабленной походкой вышел из спальни, застопорился в дверном проеме. Что конкретно тогда произошло, Намджун не понял. Сокджин с кошачьей грацией прилип к его спине, принялся ласкаться щекой о бицепс, уютно мурлыкать и шарить руками по голой намджуновой груди. Добило Кима то, что Сокджин ловко и неожиданно расстегнул ширинку его джинсовых шорт и сунул туда сразу обе руки.

Намджун смотрел вниз, дышал ртом и наблюдал, как под трусами ловко орудуют сильные ладони, млел от губ на своей шее и старался не отключиться от нахлынувшего оргазма. Этим дело не закончилось. Намджун толкнул модель к холодильнику, втянул кожу под загорелой ключицей и без зазрения совести наоставлял следов.

— Малыш, — задушено пробормотал Сокджин, зажав лицо парня в ладонях. — Хочу тебя.

— Пошли ко мне, — Намджун прикусил подбородок модели и расстегнул его ширинку.

— Презервативы есть?

— Блядь, — резонно заметил хозяин квартиры и отстранился.

— Я себя подготовлю, а ты шуруй в магазин. Смазка и презервативы на тебе. Только, пожалуйста, — заныл парень.

— Не попадать в неприятности, — понял его Намджун, поцеловал в глаз и пошел одеваться.

И попал в неприятности.

Ким вбежал в лифт вместе со старушкой-соседкой, которая в сморщенной руке несла огромную корзину. Так уж вышло, что зашли в лифт они одновременно, отчего корзинка зацепилась за двери лифта, и ей сорвало крышу. В прямом смысле. Плетеная крышка корзинки полетела вниз, сама корзинка опрокинулась, и в кабину лифта, мяукая, вывалился целый выводок котят. Крошечные, с трясущимися хвостами-антенками, черно-белой шерсткой и очень уж активными лапками.

Намджун не дал лифту закрыться, пока одной рукой закидывал в корзину пушистых негодников, а другой рукой удерживал двери лифта. Бабушка кряхтела и обзывала котят «нахлебниками». Намджуна старушка нарекла «Ты еще откуда взялся» и не иначе.

Не все старухи добрые. Не все котята любят, когда их насильно пихают в замкнутое пространство.

Домой Ким вернулся через час. Секса не было. Оправдание «Я собирал котят по всей лестничной площадке» звучало, как очередная ложь. Наряду с мужиком-консервной банкой и потопом в кафе.

— Не может человек постоянно попадать в настолько нелепые ситуации, — восклицал Сокджин, одетый в белые стринги.

— А что я по-твоему скрываю? — Намджун не сводил глаз с очертаний его члена.

— Да тебя вообще никуда нельзя заслать! Ты везде неприятности найдешь!

— Я не настолько безнадежный, — Намджун подошел к парню, взял его за руку и поцеловал все костяшки по очереди. — Прости, пожалуйста.

— Хочу кофе. С молоком, — сбавил обороты Сокджин. — Мне нужно успокоиться.

— Молока нет, — пробурчал Ким, продолжая облизывать длинные пальцы модели.

— Если я тебя сейчас отправлю за молоком, — сузил глаза Сокджин, — что случится на этот раз, ммм? Тебя похитит мафия? Случайно попадешь на съемочную площадку немецкого порно?

— Детка, это просто поход за молоком. Я мигом.

С этого-то всё и началось.

Ким принимает из рук Сокджина деньги на упаковку молока (точную сумму, чтобы ненароком не уехать в другой город или что-нибудь похуже), хватает телефон, слышит, как за спиной хлопает дверь и бежит вниз, намеренно игнорируя лифт, чтобы никаких бабушек и котят. Вылетает из подъезда и щурится от яркого дневного солнца. Природа зеленеет и пахнет, а Намджун настороженно вышагивает вдоль дороги, мысленно радуясь, что сегодня счастливый день.

Ничего не происходит, когда парень берет из магазинного холодильника молоко и прижимает к груди. Но потом на всякий случай отводит упаковку от себя подальше, ибо мало ли что. Если придется лететь подбородком вперед и заливать кровью кафель, то хотя бы не придется давить собой еще и коробку молока.

Уже на подходе к кассе Намджун косит глаз на полки с домашней утварью и с недовольным видом наблюдает за сопляком в кепке, который беззастенчиво тырит с полки деревянную лопатку для жарки с прикрепленным к ней антикражным датчиком. Намджун неодобрительно качает головой, мол, как сильно должно быть парню давит кепка, раз сопляк не замечает черную бляшку в дырочке на рукоятке лопатки.

Намджун добросовестно оплачивает молоко, проходит мимо кассы и чуть ли не впечатывается в человека впереди себя, когда кто-то беспардонно толкает его в спину. Ким разворачивается, видит перед собой того самого парня в кепке и глохнет от визга противокражной системы. Сопляк загнанно дышит, наглым образом оттягивает ворот толстовки Намджуна, вонзает туда деревянную лопатку и выбегает из магазина.

— Ну нет, — неверяще тянет Намджун и обреченно стонет, когда видит двух охранников, спешащих ему навстречу.

— Молодой человек, — говорит один из усатых охранников. — Пройдемте за мной.

— Там парень был, — Намджун указывает лопаткой на автоматические двери. — Туда убежал. Он подкинул мне эту хрень, я вам клянусь.

— Вот пойдемте разбираться, — второй охранник отбирает у парня лопатку и отдает кассирше, которая смотрит на Кима так, словно тот успел вынести весь магазин.

— Тут такая ситуация, знаете, мне срочно нужно домой, — молит Намджун.

— Неужели, — глаза охранника сужаются.

— У меня жена дома.

— У меня тоже, — восклицает усатый.

— Беременная, — кроет Намджун.

— А у меня уже родившая, — бьет охранник. — Мне сложнее. Пошли за мной, умник.

Намджун обреченно вздыхает и послушно плетется в подсобное помещение, где помимо мониторов с изображением разных закутков магазина, стоят коробки, и воняет сгнившими овощами. Кима сажают в кресло, покрытое клетчатым пледом и грозят пальцем.

— Сиди тут.

— Слушайте, я не против разбирательств. Я ничего не крал, давайте посмотрим по камерам и отпустим меня.

— Сейчас полиция приедет, и поговорим, — без ножа режет охранник.

— А камеры вам на что? — Намджун обводит руками мониторы и удерживает себя от того, чтобы не нагрубить. — Почему мы не можем просто посмотреть по камерам?

— Потому что камеры не записывают, — отрезал охранник и даже как будто обиделся.

Намджун никогда не имел проблем с законом. Даже квартиру и кредит всегда оплачивал вовремя. Да, Ким не был идеальным во всем, но дел с полицией не имел никогда. А тут какой-то сопляк подкинул ему лопатку для жарки. Лопатку! Ну почему кому-то подкидывают наркотики, меченые деньги или особо опасные документы, а потолок Намджуна — деревянная, мать её, лопатка?

Джин не простит ему долгого отсутствия. Если по дороге на модный показ Намджун выбрал работу, а не парня, то в этот раз выбор делается в пользу отношений.

Ким дожидается пока охранник отойдет к ящикам с очевидно испорченными продуктами и начнет помогать продавщице вытаскивать их наружу через задние ворота, и бежит прочь, распахнув дверь в торговый зал. Охранник несется следом, выкрикивает проклятья, расталкивает покупателей и дышит Намджуну в спину.

Ким выскакивает из магазина и мчится вниз по улице. Единожды оглядывается и видит, как шевелятся на летнем ветру усы взбешенного охранника.

К дому бежать нельзя, нужно срочно скрыться. Желательно подальше. Денег на такси нет, а охранник оказывается физически подготовленным, поэтому Намджун отрывается от погони по-максимуму и запрыгивает на заднее сидение припаркованной у тротуара машины. Бросает упаковку молока на сидение, сползает вниз и ловит озадаченный взгляд молодого водителя в берете.

— Ты кто такой? — шипит водитель и крутит головой по сторонам.

— Поехали, пожалуйста, — жарко выплевывает Намджун. — Сделаем пару кругов, довезешь меня до дома, поднимемся и я тебе заплачу. За мной погоня.

— Ты кого-то пристрелил? — участливо спрашивает юноша.

— Боже мой, нет, — заводится Ким. — Короче, украл лопатку для жарки.

— Ты что извращенец? — брезгливо морщится водитель.

— Меня подставили!

— О, брат, как я тебя понимаю, — поёт парень. — В нашем деле такого навалом.

— Видишь мужика в синей форме? — спрашивает Намджун, окончательно съехав на пол. — Он там?

— Вон на тротуаре стоит. На нем форма! Он полицейский? — тараторит водитель. — Вылазь из тачки, придурочный! У меня полный багажник травы, нас же обоих заметут!

Видимо Намджун сглазил. Или же его невезучесть достигла своего апогея и мысли начали материализоваться. На кой черт он вообще думал о наркотиках?

— Да блядь просто отъедь подальше, — просит Ким и чувствует, как затекают согнутые в коленях ноги. — Я вылезу.

— Я не могу! Я человека жду. У меня задание, — не унимается парень. — Купить кое-что надо.

Неожиданный стук в окно заставляет Намджуна вздрогнуть. Охранник уже поставил ладони с двух сторон от лица и теперь вглядывается в окно автомобиля. Как только усатый замечает свернувшегося в три погибели воришку, тут же принимается молотить кулаками по стеклу и дергать заблокированную предусмотрительным Намджуном дверь.

— Что купить надо? — орет Ким, пока охранник не додумался ломиться на передние сидения.

— На рынке кое-что, — парень поправляет берет и очевидно не находит в себе сил отвести глаз от пышущего желанием мести усатого мужика.

— Я куплю, — предлагает себя Намджун. — Только езжай!

— Точно, придурочный, — гудит себе под нос юноша и трогается с места.

Намджун видит в окно крыши зданий и кроны деревьев, считает до десяти и садится на сиденье, разминая ноги. Оглядывается. Охранник, конечно же, отстал. Ким бьет себя по карманам в поиске мобильного телефона и дико злится на себя. Новый телефон, за который кредит еще не выплачен, пропал.

— Да как так-то! — корит себя Намджун.

— Что опять? — беззлобно спрашивает парень в берете и смотрит в зеркало заднего вида.

— Телефон, кажется, обронил. Можешь дать позвонить?

— Вот как на рынок сбегаешь и принесешь, что обещал — поделюсь телефоном. Деньги я тебе дам.

— Что купить нужно?

— Короче, — парень тормозит у бордюра, чешет голову через берет и поворачивается к измученному душевными терзаниями пассажиру, — идешь на рынок, находишь место номер шестьдесят семь и говоришь, что тебе нужна приправа для мисс Кан, понял?

— Почему ты сам не сходишь? — Намджун прижимает к себе уже взболтанное в сметану молоко и открывает дверь.

— Нельзя светиться. Уже попадался пару раз, обещали в следующий раз посадить надолго. Залог уже не спасет.

— Наркоманы, блядь, — хрипит Ким, принимает из рук водителя купюры и выходит из машины.

— Чувак, ты украл лопатку для жарки, — напоминает уязвленный водитель.

— Меня подставили!

— Все так говорят. В тюрьме таких не любят.

— Каких? — возмущается Намджун. — Кого может задеть кража кухонных приборов?

— Феминисток, например, — пожимает плечами парень.

— Феминистки тут не причем. Они вообще другими вещами занимаются.

— Да? — брови парня ползут вверх, отчего берет немного съезжает назад. — Я думал это тоже к ним.

Намджун хлопает дверью и шагает вдоль торговых рядов. Делает вид, что читает сроки годности на продуктах, принюхивается к соленьям и трясет молоком, чтобы другие покупатели приняли его за своего. Втирается в доверие.

Палатка номер шестьдесят семь бросается в глаза издалека. Сверху донизу прилавок забит приправами, травами, кореньями. Стоят разноцветные баночки, корзиночки с сыпучими и не очень снадобьями. Посередине прилавка белеет глиняный кувшин с неизвестным содержимым. Сразу за кувшином поблескивают каштановые волосы.

— Прошу прощения, — говорит Намджун и кашляет. — Мне нужны приправы для мисс Кан.

Волосы приподнимаются вверх, а сразу после них из-за прилавка появляется напряженное женское лицо. Продавщица смотрит на покупателя долгим взглядом, скользит глазами по его рукам и картонной коробке молока.

— Эмм, — мычит Намджун и протягивает купюры. — Если честно, то я тороплюсь. Приправу для мисс Кан, пожалуйста.

Женщина кивает, забирает деньги и скрывается за прилавком. Раздается шуршание пакетов, тихое бурчание, затем перед лицом Кима возникает ладонь, сжимающая серую коробку без опознавательных знаков.

Намджун уверенно хватает предложенное и спешит к главным воротам рынка, чтобы найти парня в берете. Но как только Ким оказывается за пределами рынка, кто-то сильный заламывает ему обе руки за спину.

Намджун наклоняется вниз и стонет от резкой боли в мышцах. Неизвестные люди в тяжелых кожаных ботинках топают рядом. Слышен звук рации и какофония голосов.

Ким не способен различить хоть слово, потому что сосредоточен на собственных хрустящих костях. Его роняют на землю, неподалеку вскрикивает женщина. Ким поворачивает голову вбок и видит подростка, который направил телефон на него и ведет, очевидно, блогерский репортаж.

— Друзьяшки мои, — вещает подросток, — сейчас нахожусь у центрального рынка, где проходит задержание особо опасного преступника. Только что спросил полицейского, и мне сказали, что задержанный работает на криминальные структуры и скупает марихуану.

Намджун выплевывает изо рта песок и пробует подняться, но сверху на него давит колено одного из мужчин в форме.

— Только посмотрите в его глаза, — не унимается подросток и тычет телефоном в лицо Кима, пока тот издает непристойные звуки ртом, — он же упорот! Глаза сейчас вывалятся.

«Если бы тебе в шею упирались коленом, я бы посмотрел на твою рожу, маленький ты ублюдок» — думает Намджун и скулит вслух.

— Проверь периметр, — говорит полицейский своему напарнику, поднимает Кима на ноги, после чего тот бьется головой о крышу автомобиля. — А ты давай залазь.

На окнах — решетки, вокруг полицейской машины расхаживают люди в форме. Намджун разминает сцепленные наручниками запястья за спиной и тихо стонет. Оглядывает себя и стукается затылком о стенку машины. Светло-голубая толстовка покрылась пятнами грязного оттенка, а на одном из колен порвалась джинса. Выглядит так, словно Намджун по меньшей мере месяц копал огороды на безвозмездной основе.

Двое полицейских возвращаются в машину, садятся вперед и строго глядят на задержанного сквозь металлическую решетку. Понятно, что парня в берете так и не нашли, значит с этого момента травка целиком и полностью принадлежит Намджуну. Теперь Ким жалеет, что единственным его фейковым преступлением не осталась кража злополучной деревянной лопатки для жарки.

Страшнее всего, что Сокджин уже как два часа ждет возлюбленного, чтобы попить кофе с молоком. Намджун понятия не имеет, каким образом доказывать свою невиновность. Ни перед полицией, ни перед Сокджином. Пожалуй, доказать что-то полицейским будет гораздо проще.

— Извиняюсь, — зовет Намджун хранителей закона, — могу я позвонить?

— В отделение приедем, тогда посмотрим, — лениво отвечает один из них и ковыряется в носу.

— Вы взяли не того.

— Разберемся.

Когда автомобиль тормозит у отделения полиции, Намджуна выводят, грубо толкая вперед, и ведут в светлый кабинет с раскидистым растением у окна. Сажают на стул перед массивным столом и снимают наручники. В кабинете пахнет кофе и старой библиотекой.

— Кто покупатель? — с места в карьер спрашивает тучный потный мужчина, сидящий по другую сторону стола.

Намджун трет покрасневшие запястья и смотрит на полицейского исподлобья.

— Ты ведь курьер, я так понимаю, — служитель закона вновь делает попытку заговорить.

— Послушайте, — Ким кладет локти на стол и старается дышать ровно, — я попросил одного парня меня подвести и дать позвонить, потому что у меня нет с собой денег, а телефон я потерял. Меня дома ждет паре… брат. А я просто вышел за молоком.

— Куда делись все ваши деньги? — насмехается мужчина и гладит себя по пузу.

— Спустил всё на молоко, — говорит Ким, но сталкивается с подозрением в глазах напротив. — Боже, ну так вышло. Просто попросил подвезти и дать позвонить. А он сказал, что я должен купить приправу для него, тогда получу телефон. А у меня ведь дома паре… брат. А я за молоком вышел.

— Вы шли за молоком из другого города? — продолжает издеваться толстяк.

— Нет.

Намджун не знает, что говорить. Если скажет, что бежал от охранника, потому что какой-то сопляк подкинул ему за шиворот лопатку для жарки, то толстяк вызовет неотложку. Что бы с Кимом не происходило — это всегда звучит, как бред шизофреника. Не удивительно, что Сокджин ему не верит.

— Хотите сказать, что покупали травку в обмен на звонок?

— Именно так и было, — кивает Намджун. — Вы обыскали местность? Тот парень был в берете и на серебристой машине. Марку не заметил.

— Ищем. Пока не найдем, отдохнешь в камере.

— Как в камере? — бледнеет Намджун. — Ладно, ладно. Я понимаю, но могу я хотя бы позвонить брату?

— Нет, не можете. Пока не поймаем ваших коллег, — толстяк листает журнал в коричневой обложке и делает вид, что сильно занят.

— Тогда позвоните сами, скажите ему, что я здесь. Я напишу номер.

— Не положено.

— Тогда я напишу адрес, съездите к нему, — не унимается Намджун, поражаясь абсурдности происходящего.

— Его убивают? — равнодушно спрашивает полицейский, не отрываясь от журнала.

— Нет.

— Вот как будут убивать, тогда съездим.

— Вы издеваетесь? — цедит сквозь зубы Намджун. — Да пошли вы нах…

Намджуна сажают в камеру и говорят, что до утра. За толстыми прутьями решетки вместе с ним оказывается женщина в длинной юбке и вельветовой кофте. Дама вылизывает взглядом фигуру Кима, плотоядно улыбается и приподнимает подол юбки, оголяя волосатые ноги. Если бы здесь был Сокджин, то женщина уже лишилась бы волос. На ногах в том числе.

Ким садится на укрытые пыльным солдатским одеялом нары и думает про любимого парня. Сокджин хоть и злился, но прощал все равно. Оба не могли выносить бесконечные дни друг без друга, хотя отношения легко не давались. Соседи уже перестали стучаться в дверь при каждом скандале бешеной парочки. Но несмотря ни на что, утренние поцелуи, совместные посиделки перед телевизором, вкусные ужины и чтение вслух интернет-мемов — незаменимая часть их жизни.

«Отныне и хотелось бы, чтобы навсегда» — думает Намджун.

Всегда интересно входить в мир человека, которого любишь. Подглядывать, чем же он, родненький, живет. Высказывать свое недовольство его увлечениями, если тебе такое не по душе. Но потом всё равно тащиться с ним в магазин и натягивать на себя «да, узкую, но зато из последней коллекции» кофту.

«Водолазка, вообще-то» сказал бы Сокджин. Только вот для Намджуна всё, что надевается на верхнюю часть тела, теплое, но не куртка — это кофта. Есть еще толстовка, конечно, но недавно оказалось, что «толстовка» — это не всё, что выглядит, как «толстовка».

С появлением Сокджина жизнь Намджуна в некотором плане усложнилась, но ему нравилось посвящать себя в нечто ранее неизведанное, абсолютно новое. Главной радостью Кима были мимолетные сокджиновы поцелуи в щеку и запах, который оставался после таких поползновений. Намджун стирал этот запах со своей щеки и глупо улыбался.

Сокджин тоже открывал для себя новый мир — мир Намджуна. Бежал к нему с прочитанной книгой и заливался слезами.

— Малы-ы-ыш, — красивый мальчик-модель превращался в юного первооткрывателя. — Они не могут найти её убийцу. Это та-ак несправедливо. Но маньяка найдут ведь? Найдут, Намджун?

Намджун знал, что не найдут, поэтому просто предлагал дочитать книгу до конца, а не просить спойлеров. И морально готовился пить вино и долго рассуждать о смысле жизни и несправедливости. То есть к тому моменту, когда Сокджин дочитает роман.

Сейчас Намджун сидит в камере и не может сообщить об этом Сокджину, который битый час ждет любимого с молоком. Сокджину, которому пообещал больше не влипать в неприятности. Сокджину, с которым вновь поссорился из-за того, что родился неудачливым.

— У вас такое лицо, будто сейчас разреветесь.

Ким открывает глаза и смотрит на женщину в другом углу камеры. Дама дремлет, значит, говорила не она.

— Я здесь.

По другую сторону решетки прямо на бетонном коридорном полу сидит девочка лет восьми. Подол её платья кругом лежит вокруг туловища.

— Ты что здесь делаешь? — хмурится Намджун, слезает с нар и садится напротив в позу лотоса.

Джинсы все равно похерены.

— Мой папа — начальник полиции, — поясняет девочка и высокомерно откидывает назад блондинистые волосы. — Всегда прихожу, чтобы поорать на него.

— За что поорать?

— За отсутствие.

— Отец дома не появляется? — понимающие кивает Намджун.

— Мне нельзя с тобой разговаривать, вообще-то, — говорит девочка без особых эмоций, будто просто цитирует чьи-то слова.

— Я всё равно за решеткой, чего я тебе сделаю?

— Да бесит он меня, — плотину прорывает. — Мамка на стену лезет, типа ему работа дороже нас.

— Я вот тоже часто на работе задерживаюсь. Начальник постоянно достает. Работу менять сейчас не вариант. Мой парень злится постоянно. Ой, то есть жена, — спохватывается Ким и даже машет рукой.

— Да расслабься, дядь, — хихикает юная особа. — Я не осуждаю. Короче, нам его не хватает.

— Ну, знаешь ли, на любой работе свои заморочки. Можно подумать, если бы твой отец уволился, мать бы его по головке погладила. Или думаешь так легко сейчас с работой? А если найдет новую и там тоже придется задерживаться допоздна? Так и будет туда-сюда скакать.

— Я в этом не разбираюсь, — всплескивает руками девочка, — Я еще не выросла, поэтому ничего не понимаю. Мне надо, чтобы отец дома был и всё. Буду еще я вникать во взрослые проблемы. Кстати, почему ты здесь?

— Попал в неприятности, — вздыхает Намджун. — Постоянно в них попадаю. И парень еще ругается.

— Почему ругается? — от любопытства девочка двигается ближе к решетке.

— Потому что не верит, что я и правда такой неудачник.

— Тогда бери его с собой, — предлагает девочка.

— Куда?

— Ну, в неприятности. Пусть он тоже в них попадает, почему только тебе достается, — резонно замечает белокурое создание. — Если вы любите друг друга, то и делите все напополам.

— Хорошо сказано, я ему предложу, — хвалит Ким, сдерживая смех.

— Да, заодно накажешь его. А то чего это он тебе не верит. Я вот в Симс играю, и если Сим плохо себя ведет, то я убиваю его пару.

— Почему? — Намджун инстинктивно отодвигается от решетки.

— Потому что плохое должно быть наказано, — девочка со знающим видом расправляет складочки на платье. — За проступки Сима должен умереть его любимый человек. Ну, может еще парочку Симов. Жизненная драма, знаешь ли. Мой папа так говорит.

— Какая же ты кровожадная, — морщится Ким. — Я столько жестокости только в историях про мафию видел. Там тоже умирают все, кому не лень.

— Если я когда-нибудь напишу книгу про мафию, ты купишь её?

— Только, если ты не собираешься мочить там всех подряд, особенно главного героя, — предупреждает Намджун.

— Может да, а может и нет, — загадочно произносит девочка. — Это же мафия. Все должны убивать всех. В любом случае, я не скажу. Пусть сюрпризом будет, так интереснее. Тем более, жизнь — это тебе не бабочки. Жизнь — это смерть и наказания.

— Это жестоко. Тогда я не буду читать твою историю.

— Ну и не читай. Ты скучный. Будет тут еще автору указывать, — блондинка встает, отряхивает колготки и шагает прочь.

— Что за дети пошли, — бурчит Намджун.

Всю ночь сон не идет. Засыпать в тюремной камере не просто непривычно, а даже опасно. В противоположном углу камеры всё еще похрапывает мохнатая женщина, охочая до юных тел.

Краем жесткого одеяла Ким пытается оттереть пятна с толстовки и джинсов, но затея оказывается провальной. Волосы спутались, а от подмышек исходит отвратительный запах. У Намджуна срабатывает рвотный рефлекс и становится интересно, побрезговала бы им женщина из его камеры? Судя по её внешнему виду, она видала и похуже.

Утром решетка отодвигается в сторону и заключенного приглашают на выход.

— Нашли мы твоего паренька в берете, — жирный полицейский идет по коридору впереди Намджуна, его ягодицы активно покачиваются. — Этот уголовник засветился на камерах, и продавец марихуаны его опознал. Оба у нас. Но если еще раз поймаю, то заводим дело, понял?

— Понял, — незамедлительно соглашается измученный бессонной ночью Ким. — И принял. Могу идти?

— Вали.

На улице раннее утро и оранжевое солнце. Птицы громко чирикают в листве деревьев, редкие машины сонно катятся вдоль зданий. Магазины на другой стороне улицы еще закрыты. Прохладно.

— Эй, парень, — зовут откуда-то сбоку. — Это твоё? Вчера вместе с тобой закинули.

У обочины стоит вчерашний полицейский автомобиль с передней пассажирской дверью нараспашку. Оттуда выглядывает мужчина в форме и покачивает перед собой упаковкой молока.

— Моё, — Намджун подходит к полицейскому, но тот прячет многострадальный продукт за спину.

— Далеко живешь? — интересуется мужчина, а с водительского места выглядывает другой представитель власти.

— Минут тридцать, — устало отвечает Ким.

— Подвезти?

— В этой? — кривится Намджун, указывая на машину с решетчатыми окнами. — В принципе, я только что с зоны откинулся. Решетки меня больше не пугают.

В задней части автомобиля, где днем ранее везли закованного цепями повиновения Намджуна, уже сидит пассажирка. Вернее, полулежит. Длинные спутанные волосы закрывают лицо, но сквозь пряди проступает выпяченная нижняя губа. Короткая юбка задралась до пояса, а одна из бретелек тонкой майки свисает с плеча.

— Ей не холодно? — спрашивает Ким, когда машина трогается с места.

— Не знаю, — отвечает полицейский. — Будет блевать — скажи.

Не проходит и минуты, как девушку скручивает рвотными позывами. Повозка счастья останавливается, принцесса блюет. Ким и раньше держал женские волосы в кулаке, но при других обстоятельствах. Что-то ему подсказывает, что дома его ждет экзекуция пострашнее.

Намджуна высаживают у подъезда, торжественно суют в руки молоко и желают не хворать. Ким прижимает упаковку к груди и плетется по ступеням наверх на свой родной пятый этаж в родительскую квартиру, одолженную ему всего лишь на год. Прямо сейчас там должна сопеть его любовь, одетая в мягкую розовую пижаму.

Звонок в дверь. Намджун прислушивается — тишина. Затем раздается частый топот и дверь распахивается. Розовая пижама и правда есть, но внутри — испуганное существо.

— Малыш, — шепчет Сокджин наполовину испуганно, наполовину возмущенно.

Вокруг темных зрачков — краснота. Значит, не спал.

— Ты где был? — парень позволяет Намджуну зайти, и они останавливаются посреди коридора.

— За молоком ходил, — виновато отвечает Ким и демонстрирует помятую картонную упаковку.

— Почти сутки?! — кричит Сокджин и замирает, осматривая замусоленного человека перед собой. — Что с твоей одеждой?

— Спокойно, — просит Ким. — Ты ведь спокоен, да?

— Посмотри на меня, — Сокджина трясет, руки сжимаются в кулаки. — Это похоже на спокойствие?

— Я купил молоко, и всё шло хорошо, — осторожно говорит Намджун. — А потом магазинный воришка стащил лопаточку для жарки и подкинул её мне.

— Началось, — Сокджин возводит руки к потолку и уходит на кухню. — Еще скажи, что ты сбежал и за тобой гнались магазинные охранники.

— Прозвучит странно, но это так.

Парни садятся друг напротив друга за кухонным столом. Волосы Сокджина растрепаны и выглядят настолько очаровательно, что губы Намджуна невольно растягиваются в улыбке.

— И? Дальше что?

— Я запрыгнул в машину дилера марихуаны и попросил позвонить, но он согласился дать телефон, только если я схожу на рынок и куплю траву.

— Вон оно как, — сдержанно произносит Сокджин. — И почему не позвонил?

— Меня взяла полиция. С поличным.

— С травкой и молоком?

— Да, всё верно, — говорит Намджун и пытается разглядеть в мимике парня приближающуюся истерику, но тот по-рыцарски не сломлен.

— И посадили тебя в тюрьму.

— Сначала допрашивали. Детка, я молил о звонке тебе, — Ким хватает ладони Сокджина и слегка их сжимает. — Но мне не разрешили. Я клянусь, что всё так и было.

— А потом тебя закрыли.

— Именно.

— С проститутками?

— Нет, с волосатой женщиной. С проституткой я ехал сюда на полицейской машине.

Сложно сказать что лучше: крики и жестокие разборки или намеренно холодное спокойствие. Второе, как бомба замедленного действия — может рвануть в любое мгновение.

И рвануло.

Намджун успел пригнуться, прежде чем кружка (благо, что пустая) разбилась о стену позади него.

— Я всю ночь не спал, — голосом, каким злодеи в фильмах предупреждают о грядущем, грохочет Сокджин. — Звонил тебе на телефон и тому заикающемуся парню с твоей работы. Я три минуты слушал, как он говорит «Я н-н-не з-з-знаю». А потом ты приходишь и снова рассказываешь небылицы? Ты охуе…

Солнце вовсю светит сквозь шторы в спальне Намджуна. Окно приоткрыто, и слышен шум машин и городской суеты. Доносится запах рамена из кафе снизу. На полу валяется ком грязной одежды Намджуна, а с другой стороны кровати растянулась розовая пижама Сокджина. Оба парня в обнимку лежат на кровати совершенно голые. Ким целует возлюбленного в макушку и блаженно мурлычет что-то ему на ухо.

— Дурак такой, — Сокджин хихикает и бьет Намджуна в плечо. — Дурацкий малыш.

— Что на тебя нашло? — спрашивает Ким, двигаясь к возлюбленному вплотную.

— Ты выглядел таким диким и грязным, — воркует Сокджин — Меня повело.

— Детка.

— Ммм?

— Ты веришь мне?

— Наверное, — расслабленно произносит модель.

— Зачем мне врать?

— Малыш, твои истории и правда выглядят неправдоподобными. Но врать тебе незачем, я понимаю. Короче, я не знаю.

После беспокойной ночи, бурного выяснения отношений и не менее бурного взаимного минета в ванной, парни отключаются до вечера, сплетаясь ногами и руками. Намджун давно так хорошо не спал. Они стали будто бы ближе друг к другу после эмоциональной встряски и разговора по душам. Намджун близок к тому, чтобы сказать Сокджину главные слова, но признание откладывается, так как пробуждение оказывается вовсе не таким приятным, каким себе его представлял Намджун.

— Малыш, — трясет его Сокджин, а затем рявкает. — Проснулся быстро!

— Детка, ну что? — мямлит Ким и переворачивается на другой бок.

— А то! У Юнги день рождения сегодня, мы обещали быть в шесть!

— Через сколько будет шесть? — мычит Намджун и тянет Сокджина на кровать, укладывая голову тому на плечо.

— Через минус два часа, — спокойно отвечает парень, почесывая Кима за ухом.

Намджун распахивает глаза и резко садится.

— У него нет твоего номера, — в ужасе шепчет Ким, — а у меня нет моего телефона. Юнги сто процентов звонил. Там все собрались.

— Юнги злопамятный, — напоминает модель.

— Детка, вставай! — Намджун вскакивает с кровати, путается пяткой в простыне и валится на пол. — Рука-а-а!

— Если ты опять её сломал, то я сломаю тебе вторую, — бурчит Сокджин, подбегая к шкафу.

Парни собираются со сверхзвуковой скоростью, толкаются в ванной перед зеркалом, наступают друг другу на ноги, иногда чмокаются в губы. Сокджин проверяет газовые конфорки, выключена ли вода на кухне и в ванной. Затем оба обуваются, но вспоминают про подарок, спрятанный в глубине шкафа в спальне. Намджун на пятках идет за подарком.

— Куда в обуви? — возмущается Сокджин.

— Я быстренько на пяточках, — орет в ответ Намджун, но обратно всё равно топает полной ступней.

Мин Юнги долго не открывает. А когда открывает, то парни втягивают головы в плечи и ощущают, как под взглядом Юнги их кожа отстает от мяса. В квартире слышны разговоры на разные лады, звон стаканов и скрежет вилок по тарелкам. Вкусно пахнет жареным мясом и специями.

— Вы должны были быть здесь три часа назад, — Мин тормозит их в коридоре и устраивает разнос. — Ладно, у этого вечные проблемы, — Юнги тычет пальцем в лицо Намджуна, — у тебя-то что, Сокджин?

— Мы уснули, — модель закрывает Намджуну рот ладонью и берет инициативу в свои руки. — Малыш, помолчи. Все твои рассказы звучат, как полный бред. Я сам расскажу. — Сокджин поворачивается к Юнги. — Прости, пожалуйста, я будильник забыл поставить. Просто всю ночь не спали.

— Какого хрена этот черт трубку не брал? — снова достается Намджуну.

— Он потерял телефон.

— Кредитный? Серьезно? Как?

— Там такое дело, — мнется Сокджин и в панике смотрит на своего парня. — За ним гнался охранник из магазина и телефон выпал.

— Какого черта за ним гнался охранник? — брызжет слюной Юнги. — И почему вы всю ночь не спали?

— Я послал Намджуна за молоком, — тараторит Сокджин, — а в магазине ему подбросили лопатку для жарки, потом он убегал от охранника и сел в машину к наркодилеру, а потом его загребли полицейские.

— Кого? Наркодилера? — Юнги смотрит на рот Сокджина, будто не верит, что оттуда и правда выходит то, что он слышит.

— Нет, Намджуна.

— Почему?

— Потому что Джун покупал травку.

— Почему Джун покупал травку?

— Потому что наркодилеру нельзя было светиться.

— Что ты блядь несешь? — плюется Юнги.

— Но это правда! — топает ногой Сокджин. — Зачем ему это выдумывать? Джуна привезли в полицию, и там он заночевал, а на утро приехал ко мне вместе с проституткой.

С лица Мина сошли все краски.

— Ну, в смысле в машине приехал. Там сидела проститутка, — уточняет Сокджин.

— В какой еще машине? — Юнги очевидно потерял нить повествования и просто цеплялся за знакомые слова. — Хотя, знаете, что? Я не хочу знать. Давайте просто забудем и пойдем бухать.

— С днем рождения, — Намджун протягивает коробку с часами, которые были тщательно отобраны среди других часов с помощью Сокджина.

— Вы придурки, — констатирует Юнги, принимая подарок. — Но я рад, что вы здесь. Разувайтесь. Жду в гостиной.

Как только Мин уходит, Сокджин зажимает лицо Намджуна в ладонях и закатывает глаза.

— Даже из моих уст твои истории звучат, как чей-то крейзи-сон.

— Вообще-то я довольно редко попадаю в неприятности. Просто вчера был неудачный день, — Намджун кладет свои ладони поверх сокджиновых.

— Вы где там? — зовет Юнги, и парни присоединяются к празднованию.

Никого из присутствующих (кроме Мина, конечно) они не знают, но знакомятся быстро. Сначала обсуждают Юнги и все неловкие и смущающие ситуации с ним происходящие (Намджун смотрит на Юнги, как на дилетанта). Затем много пьют и едят, а на фоне, из телевизора, к которому подключен ноутбук, в рандомном порядке проигрываются видеоролики от популярных интерет-блогеров. Никто не обращает внимания на видео, занятые разговорами и чавканьем.

— Малыш, — ошарашено произносит Сокджин и пристально смотрит на экран.

Все присутствующие замолкают и тоже разворачиваются к экрану, где молодой парень снимает на телефон задержание нарко-преступника.

Намджун сразу же узнает себя. Ким и подумать не мог, что выглядел настолько отвратительно с коленом на шее и землей вокруг рта и носа. Неудивительно, что паренек принял его за наркомана, ибо так далеко глаза Намджуна из орбит еще не вылезали.

Как по команде гости отворачиваются от экрана, переводят взгляды на Кима, и смотрят так, словно Намджун курит траву прямо перед ними.

— Ты барыжишь? — спрашивает парень, сидящий рядом с Юнги.

— Тебя и правда посадили? — хрипит Мин. — Я на тебя джи-пи-эс датчик надену, дружище, чтобы в следующий раз хотя бы из полиции тебя вытащить.

— Ура! — неожиданно орет Сокджин и кидается на шею несостоявшемуся зэку, радуясь, что Намджун всё это время ему не врал. — Ты и правда покупал траву! На тебя была облава. Настоящая! Я так счастлив, счастлив!

Пока Сокджин покрывает поцелуями его лицо, Намджун понимает, что так в его жизни будет всегда, но он не один. Рядом живут люди, которым Ким готов вверить собственную жизнь, хоть и немного ущербную.

Невезение — лишь череда глупых случайностей или стечение обстоятельств. Такое бывает: магнитные волны, человеческие ошибки, луна в стрельце. Но для некоторых людей всё совсем иначе. «Там, где заканчивается одно невезение — начинается другое» — правило, которое работает для самых изысканных в мире неудачников.

Мы, отпетые неудачники, не знаем передышки. Наша жизнь — сплошной сюрприз. Планы рушатся, деньги теряются, вещи ломаются. И это лишь малая часть нашего арсенала невезучести.

Неприятности и безденежье — вечные спутники на пути к старости, но всё это не имеет значения, когда рядом есть люди, способные разделить с нами происходящее безумие. Пусть это будут такие же неудачники или вполне себе везучие личности. Не важно. Главное, что нас примут со всеми неприятностями и станут оберегать. Ведь даже, если где-нибудь на всё белом свете когда-либо существовала кнопка отключения неприятностей, то, скорее всего эту кнопку уже сломали, пока пытались нажать.

Удачливые люди радуются выгодным сделкам, повышениям на работе, последнему с трудом урванному товару из ограниченного выпуска, выигранному билету на концерт любимой группы или найденной на дороге крупной купюре. Главное же счастье неудачников — близкие люди, с которыми мы охотно делим свою жизнь. И не просто делим, а доверяем. Потому что в любой момент мы можем поскользнуться в ванной и пробить головой стену. Вся надежда на родных людей, которые время от времени будут звать нас извне и выломают дверь в ванную, если не получат ответа.

Поэтому:

«Пожалуйста, любите нас. Поверьте, вам везет, потому что большинство неприятностей мы берем на себя. Цените это» © Отпетые неудачники.