Меня поразили те странные слова, которые сказала Шинобу. За последние 3 дня слишком много странностей произошло, и меня уже ничего не удивляло. Поэтому я лишь заинтересованно уставила на неё широко распахнутые глаза, ожидая дальнейших пояснений. Столпы… Смерть…

Брюнетка села напротив меня, на старое ватное кресло в комнате, и деловито закинула ногу на ногу:

— Ренгоку уже рассказал мне о твоих поисках Обаная… — девушка перевела взгляд на Томиоку, который с полным безразличием стоял и слушал разговор — Томиока-кун, почему бы тебе не присоединиться к нам?

— Не хочется. Мне пора.

Брюнет сказал это холодно и немного грубо. Впрочем, я уже смирилась с его характером. Отчасти, это было связано с тем, что неугомонная Шинобу решила пригласить его к себе на чашечку кофе, но провести время с девушкой ему так и не удалось. Презрительно посмотрев на меня, парень фыркнул и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

— Обиделся что-ли? — Шинобу закатила глаза — Ладно. О чём это мы? Ах да, Мицури-чан, сегодня ночью тебе тоже снился тот самый сон?

Девушка сняла заколку, похожую на бабочку и положила на тумбочку. Фиолетовые крылья отражали свет и блестели. Интересно, сколько на них налеплено блёсток? С виду и не подумаешь, что их носит вполне взрослая девушка. Но та, словно заметив мой интерес, пояснила:

— Тенген опять постарался, — Шинобу положила руку на лоб и изобразила непонимание — С ним я потом поговорю.

Я хотела что-то возразить, но брюнетка перебила меня снова:

— Ты помнишь, как ты умерла?

В любом другом случае, я бы посчитала, что говорю с сумасшедшей. Если бы я не помнила… Врать и скрывать что-то, было бесполезно. Кочо всё равно всё узнает.

— Да, помню.

На душе стало так больно и невыносимо, но и, одновременно, с неё словно свалился камень. Те сны — они не были играми моего уставшего от потрясений разума! Но… Чем они тогда были? Прошлой жизнью? Щёки покрылись мокрыми дорожками, а сердце было готово в любую минуту выпрыгнуть из груди.

— Это уже хорошо… — девушка мягко положила поверх моей руки свою — Может, тебе это покажется глупостями… Может, ты будешь смеяться… Но моя цель — собрать всех бывших столпов снова, и выполнить данные нами, в своё время, обещания.

Обещание… А мы ведь пообещали друг другу, что снова встретимся… Что он возьмёт меня в жёны, и больше никогда не отпустит! Я была бы счастлива, если я бы снова могла с ним встретиться… Утопать в его глазах разного цвета, и прикасаться к нему снова и снова! Пусть в моей памяти до сих пор присутствуют пробелы, я бы отдала всё только за возможность снова увидеть его, прикоснуться к его тёплым ладошкам и больше никогда не отпускать!

— Не плачь, — Шинобу провела рукой по моей голове и прошептала — Ты ещё сможешь встретиться с ним.

От её слов, я только сильнее заплакала. Она смотрела на меня без презрения, которого можно было ожидать к вечно-плачущей девушке. Скорее, даже с жалостью. Сердце продолжало бешено колотиться и ныть. Я не могла остановить свои слёзы, как бы не старалась. Видя это, Шинобу обняла меня и тихонько похлопала по спине:

— Вы уже достаточно вытерпели и теперь достойны счастья… — она искренне улыбнулась — Всё будет хорошо…

Я сильно прижалась к её груди и заплакала. Даже нет, я зарыдала. Я, кажется, вымочила всю её одежду своими слезами, но извиняться собиралась позже. Сейчас мне было слишком плохо для этого. Я громко кричала и вопила, а слёзы продолжали капать на белоснежную кофту брюнетки, оставляя после себя большие мокрые пятна.

Шинобу улыбнулась и провела рукой по моим волосам, которые сильно растрепались и спутались. Мне стало немного спокойнее. Я уже не кричала, но плакать не переставала.

Мы просидели так некоторое время, пока из соседней комнаты не раздался звонок. Шинобу встала с кровати, хоть мне совсем не хотелось её отпускать, и взяла трубку:

— Алло! — донеслось из соседней комнаты — Да, всё хорошо… — она немного затихла — Да, я поняла. Всё, пока.

Девушка хлопнула дверью и подала мне упаковку сухих платочков. Боюсь представить, что стало с моим лицом после такой истерики, во что превратилась тушь и персиковые тени. Но это явно была не самая приятная картина:

— Вытрись и умойся, а потом мы с тобой пойдём пообедаем.

— Но… — я отвернулась, для того, чтобы высморкаться — У меня же нет денег?!

— Хах, да ничего страшного, — на лице Шинобу показалась загадочная улыбка — Можно и за мой счёт.

— Правда? — я вытерла слёзы — Я обязательно всё верну, как устроюсь на работу!

В ответ брюнетка усмехнулась, как-то даже немного ехидно. Она саркастично улыбнулась и вытащила руки из карманов. Странная она, но… Я доверяла ей сейчас, как никому другому:

— Мицури-чан, обойдёмся без денег. Это так, в моё извинение за весь этот кавардак.

Девушка начала шариться в шкафу, то и дело раскидывая разные вещи по полу, и красивые тряпки, помятые и вполне новые, оставались беспомощно ожидать своего часа на светло-сером ковре. Скорее всего, раньше этот ковёр был белым, просто Шинобу не любит убираться. Через какое-то время, хозяйка дома подала мне рубашку в клетку и чёрную юбку:

— Возьми! — брюнетка указала на рубашку — Она мне большевата, а тебе должна быть в самый раз. А вот юбка, — она виновато покрутила головой — Должна быть немного маловата тебе. Если что — говори, но больше её у меня, увы, ничего нет.

— Ничего страшного, — я неловко заулыбалась — Они очень красивые. Спасибо тебе, Шинобу-чан!

— Да не за что, не за что… Удиви, для начала, кумира своего сердца, а потом уже благодари! — брюнетка сказала это тихо, но кое-какие слова мне удалось услышать — Одевайся, я жду тебя внизу.

Затем она прикрыла дверь, чтобы мне не было неловко переодеваться перед ней, и с лестничной площадки донёсся звук торопливых шагов. Я начала одеваться. Позже, я заметила, что юбка мне действительно была мала, но смотрелась вполне мило, да и беспокоить мою спасительницу мне не хотелось. Она итак очень много для меня сделала.

Вскоре я спустилась вниз, но на пороге меня ждал сюрприз — Томиока. Он показался мне довольно странным, но только с ним, кажется, Шинобу чувствовала себя по настоящему счастливой. Она улыбалась при каждом его появлении, и всегда смеялась с его грубых выражений. Красиво смотрятся, и на душе, глядя на них, становится легче.

— Мицури-чан, ну ты идёшь? — недовольно протянула Кочо — Быстрее, быстрее!

— Да, — я улыбнулась — Уже иду!