Забудь о своём костюме на Хэллоуин, Итадори.

Лёгкие сдавило, проход к воздуху, казалось, перекрыт чем-то вязким, что даёт проглотить только каплю кислорода. Тело будто больше не принадлежало ему, пошевелиться – невозможно. Может быть, его связали тугими верёвками? Нет. Точно нет. Тогда он смог хотя бы дёрнуться.

Расширенные от страха зрачки видели перед собой только простыни, окружённые тьмой. Глубокой, непроглядной тьмой. Мгла заполнила комнату, но не тронула его. Это Фушигуро понял. Это он посчитал странным.

Ужас нахлынул с ног до головы, по коже пробежал табун мурашек, корни волос стали колоться. Происходящее было чем-то между сном и явью. Это он чувствовал по чужому присутствию. Слышал по ноющему гулу со всех сторон, будто ветер, ударяющийся об окна старого домика на берегу беспощадного океана.

Внезапно темнота начала движение. Чёрный Человек появился из ниоткуда. Белозубая улыбка и блестящий шрам заставили кровь в жилах свернуться.

Фигура плавно подходила к нему, широкие одеяния свисали с разведённых в сторону рук.

– Прошу прощения...

Всё вмиг растворилось в звуке топота. Кто-то бежал. Темнота больше не казалась бесконечной, она обретала пространство, что начинало дрожать от чей-то силы. Треск половиц становился громче, пока дверь в комнату Фушигуро не распахнулась с такой мощью, что железные петли грозились сорваться.

Мегуми резко оторвал голову от подушки. Облегчение от понимания того, где он находится проникло в его разум, расслабило мышцы, вернуло в норму сердцебиение.

Мутными ото сна глазами он увидел Итадори. В горле пересохло.

Кошелёк или жизнь? Кошелёк или жизнь? Кошелёк или жизнь? Кошелёк или жизнь?

Лицо без шрамов, не такое, как он видел во сне.

Мальчик застыл, захлопнув дверь, зрачки метались в разные стороны, прямо как на поле боя, а в руках было много разноцветных маленьких баночек.

Мегуми собирался отругать его, сказать, что так резко врываться и будить в единственный свободный от тренировок день жестоко. Голова его тоже не была готова к такому уровню вибраций. Но он не успел, Юджи уже разбежался и скользнул под кровать с нервным шёпотом: "Прикрой меня".

За дверью снова раздался гром каблуков. Намного страшнее, чем раньше, если быть честным. Через секунду перед ним появилась взбешённая Кугисаки.

Фушигуро упорно держался под строгим взглядом девушки. Голова побаливала, а ресницы липли друг к другу. Он взглянул на будильник, стоявший на прикроватной тумбочке. Три часа дня.

– Где этот идиот?

– Какой из?

– Итадори.

– Не знаю.

Кугисаки нервно постукивала носком по паркету, – Я тебя разбудила, да? Сорян.

Парень кивнул, сдерживая раздражение, и собирался спросить, в чём дело, будто он – сама невинность, а под кроватью не прячется причина переполоха.

Почему и зачем Мегуми каждый раз ввязывается в какие-то глупые авантюры Юджи – неизвестно, хотя догадка подсознательно отзывается на языке.

Кугисаки лишь рычит, как она обычно это делает, поставив кулаки на бока, и уходит в коридор. Мальчики всё ещё неподвижно прислушиваются к удаляющимся шагам, ворчанию и звону ремешка с печально известным всем мужчинам магического колледжа молотком.

– Ушла? – Итадори выглянул из под кровати.

– Какого фига, Итадори! Что ты сделал? – зашипел Мегуми, зачем-то всё ещё шёпотом. Ноющее давление на затылке заставило его вздрогнуть.

– Я одолжил лаки у Нобары, хотел попробовать, ну, знаешь, ногти накрасить. – мальчик пошевелил пальцами, – Но потом она достала краску для волос. Много. Я без понятия откуда у неё столько. – речь Итадори начала становиться быстрее, – Так вот. Я не совсем понимал, зачем, думал, может попросит, чтобы я помог ей обновить её рыжий, но нет! Она хотела покрасить волосы мне! Начала говорить что-то о том, как сомневается в естественности моего розового цвета и собирается что-то проверить. Я сказал ей уже тысячу раз, что родился с таким цветом! – звучал парень разочарованно, – Короче, я решил, что мне лучше убежать пока не поздно. Поэтому схватил все лаки, которые валялись на столе и погнал со всех ног, когда она возилась в ванне. – он не мог перестать эмоционально жестикулировать руками во время своего рассказа.

Мегуми всё внимательно выслушал и тяжело вздохнул, зажав переносицу указательным и большим пальцами.

– О! Фушигуро, а ты поможешь мне накрасить ногти? – Юджи сложил две ладони в молитвенном жесте и смотрел своими щенячими глазами с того места, где лежал на полу. Это отвлекало, но головная боль Мегуми не могла перестать напоминать о себе. В ушах зазвенело, и он сильнее поморщился.

– Ой! Что такое? – голос Итадори резко стал тише, вернулся к мягкому шёпоту, – Что-то болит? – брови свелись друг к другу, создавая морщинку на лбу, которую Фушигуро хотел разгладить. Его окинули тревожным взглядом, выискивая ответ.

– Голова. Немного. После того, как посплю такое бывает. – отмахнулся Мегуми. Это было наполовину правдой.

Он ожидал, что так расслабит Юджи, но теперь его рот широко открылся, а руки разгоняли воздух перед лицом, – Я тебя разбудил! Прости! Прости! – запищал парень.

На самом деле сцена выглядела немного комично: Итадори лежит под кроватью, торчат только голова и плечи, вокруг раскиданы бутыльки, а Фушигуро смотрит на него из под сонных век, с гнездом на голове и совсем не обижается на то, о чём так беспокоится Юджи.

(Главное – он здесь, перед ним, живой, активный и по-мальчишески глупый, разбудил его для какой-то странной затеи, а в груди у него бьётся сердце. )

Мегуми просто встаёт, – Всё в порядке. – уверяет он. Послевкусие ночного кошмара покидало его, страшные кадры, привычные для мага, улетали из памяти, (Он надеялся. Он видел и хуже. Это просто глупые сны, верно?) заменяясь на дикое желание поддразнить. Парень перешагивает через Юджи. Уголки губ придавливаются изнутри зубами, чтобы сдержать улыбку, когда видит, как брови парня прыгают ко лбу.

– Теперь ты никогда не вырастешь...

– А ну перешагни обратно! – Юджи тянется, чтобы схватить чужую лодыжку, но та легко выскакивает, а владелец её убегает по направлению в ванную.

***

Что ж...

– Ты должен мне за это завтрак.

На столе лежал десяток баночек с цветной жидкостью. Здесь был и жёлтый, красный, кислотно-зелёный, голубой, тёмно-синий, Мегуми сначала показалось, что это чёрный, но и этот оттенок тоже был. Розовый, который напоминал ему волосы Юджи, фиолетовый и ещё какие-то прозрачные с блёстками.

Итадори перебрал каждый по несколько раз, – Я приготовлю тебе, всё, что угодно, Фушигуро! – он открывал и закрывал баночки, искренне интересуясь их запахом и консистенцией. Со стороны смотрится немного странно, но Мегуми тоже не был знаком со всеми этими вещами, обычно предназначавшиеся девочкам.

Завершив исследования, Юджи схватил все бутыльки и вытянул руки вперёд.

– И? – маг поднял бровь.

– Давай каждый палец разным цветом. – энтузиазму Итадори можно было позавидовать.

Мегуми закатил глаза и протянул ладонь, мальчик кинул туда фиолетовый цвет и указал на большой палец, который хочет раскрасить.

Фушигуро собрал всю свою способность на аккуратность в кулак, точнее, в первые три пальца, что держали кисточку, и нанёс мазок. Затем ещё один, и готово.

Было проще, чем он думал.

Итадори внимательно разглядывал свой ноготь и уже потянулся указательным пальцем, наверное, догадался Фушигуро, чтобы проверить ощущение краски.

– Стой! Стой! Стой!

Парень вздрогнул от нервного голоса Мегуми, но сырого лака не коснулся.

– Он же долго сохнет. Не трогай. – приказал Фушигуро и схватил тёплую ладонь, – Следующий цвет?

Они работали в тандеме, Мегуми красил, Итадори подавал, сидел ровно и почти не дышал. Он был так увлечён процессом маникюра, что не обронил и словечка. (Очень нехарактерно для него.)

Фушигуро посчитал это милым. В комнате было тихо, но это не доставляло дискомфорта. Будь здесь кто-то другой, он не уверен, что смог бы высидеть и пяти минут в напряжённом молчании, наедине с этим человеком. Но это не кто-то, это Юджи.

Юджи, которому можно доверять, тот Юджи, что спас его жизнь своей глупой улыбкой, светлой душой, непоколебимым характером и сильными кулаками. А теперь заставляет неизвестные чувства, которым Мегуми боится давать имя, с внушающей скоростью расползаться по всем уголкам его сердца.

Юджи, радующийся разноцветным ногтям, Юджи, который сможет рассказать вам рецепт фрикаделек, разбуди его посреди ночи. Юджи, что останавливается на каждом углу, чтобы покормить бездомных кошечек. Юджи, пятнадцатилетний мальчик, никогда раньше не сталкивающийся с миром шаманов, переживший слишком многое, но всё ещё готовый жертвовать собой ради спасения чужих жизней.

И он должен быть казнён. И он увидит ещё больше ужасов. И он продолжит сниться в кошмарах Мегуми, с пустыми глазами и кожей, изрезанной шрамами.

– Эй, Фушигуро, – он заметил, как на ногте скатывается фиолетовая краска, и резко оторвал кисточку.

– Извини, я задумался. – Мегуми запустил пальцы в чёрные локоны, размышляя, что теперь делать с испорченным пальцем.

Итадори хихикнул, – Хватит так много думать, голова взорвётся. – он начал отковыривать лак другим ногтём, отчего Фушигуро сочувственно посмотрел на него. – Что? Я не пойду к Кугисаки за отмывалкой. Я боюсь.

Мегуми, соглашаясь, покачал головой, затем поднял другой цветной флакон, – Ты говорил вчера о манге. "Blame" кажется... Уже начал её читать? – Выражение Юджи просветлело, он автоматически принялся за рассказ и протянул чистую кисть руки вперёд, для продолжения их совместного творчества.

Фушигуро удалось немного отвлечься от разрывающих душу мыслей. Головная боль постепенно уходила на второй план, забывалась, когда он смотрел на взволнованную улыбку Итадори, слушал его буйную речь, которую тот старался сдерживать, не поднимая высоких нот своего голоса, потому что помнил о мигренях друга.

Фушигуро осторожно перебирал чужие пальцы, грубые и уже с мелкими шрамами, но такие же горячие, как и всегда. Не то, что ледяные ладони Мегуми.

Может быть, тёплые руки у одних людей созданы, для того, чтобы согревать других? Ведь именно это он и ощущает, когда Юджи ненароком или целенаправленно, как например тогда, под мостом Ясохати, касается его.

Я влип, думает он, когда Итадори светится, как солнечный шар, довольный своим маникюром.

– Чувак, это очень прикольно... – Он придвинулся ближе, залез в личное пространство Фушигуро, почти стукнув их носами, и спросил, – Хочешь так же?

Мегуми старался сохранить стойкое выражение лица, надеясь, что щёки не слишком красные. Ощущение было, будто кожа на скулах горит под этими медовыми сверкающими глазами. Юджи ждал ответ, наклонив голову – так обычно делают волки-шикигами, заметил Фушигуро, когда с интересом изучают кого-то.

Ему отчаянно хотелось потрепать розовые волосы, но решил отклониться в сторону, чтобы избежать возгорания. Схватив первый попавшийся цвет, он кинул флакон в ладонь Итадори.

– О, розовый! Смело, я думал, ты выберешь какой-нибудь синий.

Фушигуро залился бордовым пуще прежнего. Возгорания не избежать. Только сейчас он обратил внимание на цвет лака, который выбрал. Розовый. Тот самый оттенок, окрашивающий пушистые локоны Итадори.

Он почти свернул себе шею, стараясь спрятаться и не смотреть на парня перед ним. Тот высунул язык, сгорбился, напряг все мышцы тела и делал аккуратные мазки. Мегуми иногда чувствовал холодные следы на коже вокруг ногтя, где они точно не должны быть, но не комментировал это.

– А может правую руку сделать другим цветом? – предложил Итадори, закончив с мизинцем.

– Н...Нет не нужно. Этот отличный...

– Ты даже не смотришь!

Фушигуро выдохнул и повернулся, щёки всё ещё выдавали его. Цвет ногтей странно выделялся и сочетался с бледной кожей. Нанесение не супер аккуратное, но было видно, что автор старался.

– Ой, Фушигуро... – Итадори поднёс костяшки наманикюренных пальцев к чужому лбу, – Ты точно в порядке? У тебя лицо горячее.

Мегуми хлопнул по руке друга и пощупал своё лицо, – Ничего оно не горячее. – отмазка глупая, но его мозг сейчас немного заторможен.

– Ты что, смущаешься? – Юджи, зараза, подрыгивал бровями, опять сокращая дистанцию между ними, – Спокойно, чувак, – его голос понизился до едва слышимого шёпота, Фушигуро не мог пошевелиться, следя за губами, что медленно двигаются, произнося слова. (Он не заметил, как рефлекторно наклонялся ближе) – это... просто... ро-зо-вый.

Мегуми моргнул.

– А?

– Розовый! Это не сделает из тебя девочку. Хватит смущаться!

Фушигуро хотелось биться головой об стену. Какого хрена сейчас произошло? Этот парень вообще не понимал, что творил с сердцем Мегуми?

Я был готов его поцеловать. Я почти поцеловал его. Я по уши в дерьме.

– Всё, давай свою другую руку. Будет странно оставлять всё вот так. – Итадори крепкой хваткой положил тыльную сторону ладони Фушигуро перед собой, встряхнул лак и возобновил прерванное дело, – Кстати... Какие у нас планы на Хэллоуин? Осталось вроде... Неделя? Хм... Годжо-сенсей разве не собирался устроить вечеринку? Вот я думал над костюмом Человека-Паука, но...

***

–...Я только спросить. – улыбка Чёрного Человека помрачнела, – Кошелёк или жизнь?

Внезапно с тела Фушигуро сняли оковы. Он почувствовал силу в мышцах, но не рискнул двинуться, – К чему это? – голос едва дрожал.

Неизвестный показался из-за тени. Свет упал на лицо со шрамом. Тем шрамом, что было видно даже в темноте. По спине снова пробежал холодок, Фушигуро ощущал проклятую энергию шамана особого уровня, но что-то подсказывало, шептало, что существо перед ним было не просто сильным магом.

– Итадори Юджи. Он важен для тебя, верно? – кровь Мегуми, смешанная с ужасом, вскипала. Душа кричала отчаянием – неужели ему снова придётся терять друга?

Чёрный Человек не спеша бродил вокруг кровати где лежал, напрягшись, чтобы не наброситься, парень. Тон Неизвестного был дразнящим, жуткая улыбка вернулась на своё место, когда он произносил следующие слова: – О, я вижу ненависть в твоих глазах, но не торопись. Я ещё ничего ему не сделал. Сперва, ответь на вопрос.

Мегуми всё же поднялся с подушки, – Жизнь.

Чёрный Человек на секунду остановился за его спиной. Смех был отвратительный, – А ты интересный парень. Неужели сразу догадался? – он продолжил расхаживать, сложив руки на груди. Поза была надменной, такой, будто он сам Господь во плоти, – Пойдём со мной, хочу проверить, не усомнишься ли ты в своём ответе.

Перед собой Фушигуро увидел мёртвенно белую ладонь. Он хотел отказаться, но знал, по каким правилам играет этот урод.

– Закрой глаза, – сказал ему голос, и он послушался.

Мегуми повели сквозь кромешную тьму, удаляясь от единственно освещённой кровати. Сердце стучало по барабанным перепонкам, смешиваясь со звуком воя, исходящего из ниоткуда. Это полностью оглушило его.

Рука Чёрного Человека на удивление была тёплой, крепко, но не до хруста, она сдерживала его от побега, предотвращала возможность вызова шикигами. Хотя куда бежать Фушигуро понятия не имел.

Обезоружен.

Стало светлее. Резкий поток ветра расчесал ему волосы, он собирался распахнуть веки, – Ещё не время, – предупредил Чёрный Человек и не отпускал. Не отпускал, пока Фушигуро не услышал крики, – Сейчас можешь посмотреть.

Он предпочёл бы ослепнуть. Фушигуро заметил Итадори, скорчившегося на асфальте, в собственной блевоте и порванной форме. Он кричал.

Боже, эти крики...

"Просто сдохни уже! Сдохни!! Только я! Только я! Сдохни! Сейчас же!"

Мегуми бросился вперёд, в голове было пусто, лёгкие глотали воздух, он не видел перед собой ничего, кроме крошечного кричащего тела, что вонзает ногти в камень, моля о собственной расправе.

Внезапно земля ушла из под ног, и Фушигуро провалился в бездну. Снова эта всепоглощающая, бесконечная темнота. Был отчётливый звук железного лязга, что приближался и приближался, пока его не выкинуло обратно к Итадори. Откуда – неясно.

– Не советую продолжать бежать. Всё равно не догонишь. – Чёрный Человек появился у левого плеча, на губах ухмылка, – Знаешь где мы?

Фушигуро наблюдал за Итадори, чей взгляд был устремлён куда-то в пустыш. Мегуми с ужасом осознал, где именно она образовалась.

– Мы в Сибуе... – прошептал он на придыхании. Подбородок дрожал, то ли от холода, то ли от шока. – Кто... Кто это сделал?

– Итадори.

– Не может... Такого не может быть. Что происходит? Когда это происходит? Мы во сне?

– Мы в воспоминаниях, которые ещё не стали воспоминаниями. Точнее, этого ещё не случилось, но скоро случится.

Мегуми упал на колени. – Это...Правда?

Отвратительный смешок, – Тебе решать, что это.

Мучительная минута в тишине. Ни единого звука, кроме топота Итадори, уходящего прочь с опустевшими зрачками. В такой позе, будто из него, через трубочку, часами высасывали жизнь, а потом со всей силы врезали наковальней.

– Итадори не смог бы этого сделать. Я знаю, что не смог бы. Я уверен. Здесь вина лежит на плечах кого-то другого. – в груди всё стремительнее нарастало напряжение, – Меня больше пугает, почему это есть в нашем будущем. Какого хрена случится. – Фушигуро встал со своего места и схватил за ворот Чёрного Человека, – И кто ты, чёрт возьми, такой? – он стал повышать голос, практически рычать на существо перед ним, лицо отображало неприкрытую ненависть в смесе со страхом, брови сведены, ноздри расширяются, как у быка, когда тот видит красный, – Отвечай!

Стук пальца о лоб. Темнота. Буря, сбивающая с ног. Чёрный Человек исчез.

Начала проигрываться плёнка кадров, которые Мегуми почти не успевал разобрать. Единственное, что ясно – на всех был Итадори.

"Я тебе ничего не расскажу. Я – ведущий, а ты – лишь пешка на огромной шахматной доске, что либо будет съедена в самом начале партии, либо окажет огромное влияние на развитие игры. Поэтому, твоя жизнь полностью в моих руках, как и жизнь моего сына. Будь добр, играй по моим правилам и отвечай на вопрос: "Кошелёк или жизнь?"

"Сын?"

"Кошелёк или жизнь?"

Ветер становился сильнее, Фушигуро еле держался на ногах, а горлу приходилось надрываться, кричать, чтобы его услышали.

"Итадори ваш сын?"

"Кошелёк или жизнь?"

"Для чего он вам нужен?"

"Кошелёк или жизнь?"

"Какая моя роль в этом? Если мы – пешки, то какова судьба у короля?"

"Просто отвечай!"

Крик был таким громким, а его сила была равна физическому удару шаманского кулака. Мегуми упал на колени, боль неприятно пронзила всё его тело, голова трещала. На ресницах задержались капли крови.

"Жизнь."

"Ты всерьёз готов пожертвовать миллионом жизней, ради одного человека?"

"Да"

"Ты действительно останешься на стороне убийцы?"

"Я тоже убийца."

"Отвечай!"

"Да."

"Почему?"

"Это мой выбор. Я выбираю, кого мне спасать."

Последнее, что видит Фушигуро перед пробуждением – лицо Итадори, изрезанное шрамами, и его душераздирающий взгляд.

***

– Фушигуро!

В мыслях так и бились безобразные кадры. Он будто снова пережил свой кошмар. Ещё никогда сновидения не запоминались так отчётливо.

(Потому что это далеко не было сном. Мегуми знал.)

Всё пережитое прошлой ночью не шло ни в какие сравнения, оно закрепилось в подсознании, под коркой.

(Этот страх)

Они переживут это? Юджи переживёт это?

С возвращением Итадори к жизни, Фушигуро надеялся, что с ужасами посреди ночи покончено. Так и было. Но пришло что-то страшнее. Их ждёт что-то страшнее. Хуже, чем раньше. Глобальнее. И это произойдёт...

– Фушигуро!

Его потрясли за щёки, – Я здесь, Фушигуро, смотри на меня. Что случилось? Чего ты боишься?

(Ты не имеешь представления, чего он боится.)

– Дыши, ладно? – Мегуми даже не заметил, как сбилось его дыхание. Паническая атака. Обыденная для него вещь. – Всё хорошо...

Итадори крепко удерживал его и просил повторять за ним, грудная клетка вздымалась и опускалась. Руки Мегуми на руках Юджи дрожали, кислород поступал слишком быстро.

Встревоженные и такие огромные, шоколадные глаза глядели на него, со всей внимательностью, которую Фушигуро не рассчитывал когда-либо получить.

– Вдох, выдох, вдох, выдох... Молодец, Фушигуро...

Брови Итадори опять создали морщинку. Дурацкую морщинку, что совсем ему не подходит.

Мегуми в ту секунду потерял разум, кислород во всём виноват.

А может быть, он думал, что всё ещё спит, может, слишком переутомил свой мозг, как сказал бы парень напротив.

Как ещё объяснить свои действия, Фушигуро не знал. Он наклонился вперёд и прижался губами к переносице друга, стирая ненавистную морщинку.

Потом послышался резкий вдох, но не почувствовал, чтобы Итадори отстранился.

Следующий поцелуй Мегуми оставил в уголке брови, там, где он помнит, в обозримом будущем появится шрам.

– Что случилось, Фушигуро? – прошептал Итадори, когда столкнулись их лбы.

Эти глаза... Мегуми клянётся, что в них можно утонуть, захлебнуться, а потом вы даже не пожалеете, что умрёте таким способом.

– Паническая атака. Сёко-сан говорит, что для нас, магов, это ожидаемо.

(Почему ты не скажешь правду?)

– Ты меня напугал. – тихо признаётся Юджи. Странно, до сих пор ни слова о поцелуях.

– Извини.

Возможно, Мегуми эгоист. Точнее, он стопроцентный эгоист, и позже будет корить себя за это, но сейчас в мыслях лишь единственный кадр – ещё один шрам у края губ. Фушигуро целует именно туда.

(Так и промолчишь?)

Итадори переплёл их накрашенные пальцы, грустная улыбка мелькнула на лицах каждого.

Проглотив огромный, тяжёлый ком, сдерживая себя от чего-то, Фушигуро еле слышно прошептал:

– Забудь о своём костюме на Хэллоуин, Итадори...