the pulpy thing, beating

Лучший друг Сапнапа не любил его и это нормально. Это правда нормально, он просто так вёл себя как школьница в начале. Сейчас было позднее лето, солнце садилось за горизонтом, Сапнапа сидел на ступеньках крыльца заднего двора дома. Цветок в его руках быстро терял лепестки, которые опадали на землю. Он не мог держать спокойный темп, постоянно ускоряя его и бормоча знакомые слова, пока лепестков становилось всё меньше и меньше.

— Любит, не любит, любит, не любит.

Он держал последний лепесток между указательным и большим пальцем, шелковисто-мягкая текстура на его коже зажигала горькое пламя надежды.

Он уже не ребёнок. Он знал, что это ничего не значит. Он всё-таки оторвал последний лепесток.

— Он любит меня.

Как специально, дверь позади него открылась, звуки визгов и смеха доносились из дома. Он не оглянулся, неуверенный, хотел ли он видеть пришедшего и поприветствовать его. Мягкий стук шагов выдал Джорджа сразу же, звук был слишком тихим, не таким, как у остальных. Как бы ему не нравилось высмеивать их фанатов за то, как они восхваляли Джорджа, он не мог отрицать тот факт, что он довольно сильно походил на кота. Хитрый и любящий ходить вокруг да около, сладкий или угрюмый в зависимости от настроения. Сапнап всё смотрел на оставшуюся жёлтую часть цветка и обратно на него, который предположительно смотрел в ответ, заглядывая в душу Сапнапа, когда рука Джорджа приземлилась ему на макушку. Он царапал ногтями кожу головы, и Сапнап наклонился к прикосновению, наконец, взглянув вверх.

— Что ты делаешь? — спросил Джордж, необъяснимая радость виднелась на приподнятых кончиков его губ и в глазах. "Мило," – разум Сапнапа непрошенно прокомментировал, — Этот бедный цветочек ничего тебе не сделал.

— Я просто задумался, — сказал Сапнап, и Джордж сел рядом с ним, их колени соприкасались. Он пододвинулся ещё ближе, чтобы их бёдра тоже были соединены, взгляд Сапнапа опять устремился на цветок, прокручивая его туда-сюда, — Ничего такого.

— Ты никогда не думаешь о чём-то важном, — голова Джорджа опиралась на одну руку, его локоть лежал на коленке. Он повернулся ближе к Сапнапу, открытый к разговору и взволнованный. Он не говорил ничего, но Сапнап мог бы догадаться, о чём он думал. Может, он всё-таки хотел поговорить об этом?

Может, Сапнап и оказался прав. В любом случае, он начал говорить:

— Ты когда-нибудь хотел вещь, которую ты знал, что не можешь получить?

Джордж жужжал, пока думал.

— Какого цвета сейчас небо?

Сапнап усмехнулся внезапности вопроса, но поднял голову, рассматривая разрисованные сумерками облака и пытаясь придумать, как это описать.

— В большей степени оранжевый, мне кажется. Мягкий оранжевый, не как тыква, скорее как... Ты помнишь, каким цветом Карл хотел накрасить мне ногти пару недель назад? Вот этот цвет. И чуть выше в небе немного фиолетового, как, хм, слива. Это делает облака розовыми, цвета как бы смешиваются. Это очень красиво.

— Да, звучит и правда красиво, — Джордж кивнул.

— И относится ли это к моему вопросу? — Сапнап наклонился вперёд и начал разрывать головку цветка на части. Пыльца с неё прилипала к его пальцам, застряв под ногтями, когда он вонзил их в мягкое растение.

— Я уже привык быть дальтоником. Я на самом деле не против, это скорее важно для видеоигр и прочего, — говорил Джордж, опираясь на плечо Сапнапа, — Но Дрим недавно пытался объяснить мне цвет твоих глаз и я очень разозлился.

Запах пыльцы стал более явным, чем раньше, когда Сапнап моргнул, удивлённо смотря на Джорджа. Он застыл, когда осознал, как же близко друг к другу они были, тёмные глаза Джорджа удерживали его на месте.

— Да? — Сапнап вздохнул, и губы Джорджа сложились в небольшую ухмылку, которая появлялась только когда он был горд собой. Сапнап скорее всего уже покраснел. Джордж всегда радовался, когда ему удавалось смутить своего младшего друга.

— Ага, потому что он видит, какого они цвета, а я нет, — Джордж облизнул свою нижнюю губу, подозрительное движение, ничего не значавшее. Глаза Сапнапа всё ещё следили за этим, перед тем как снова поднять взгляд на Джорджа, — Он говорит, что они часто тёмно-зелёные, но иногда они больше голубые. Может, карие. Опираясь на то, как сказали мне, это значит, что они ореховые, но у него всегда были проблемы с объяснениями.

Джордж ухмыльнулся, хихикая без особой причины, зубы виднелись между его губ. Сапнап встрепенулся.

Сапнап видел цвет глаз Джорджа. Он видел, что они были глубокого карего цвета, ловя на себе падающий свет солнца, будто они были стеклянными. Достаточно глубокими, чтобы Сапнап потерялся в них. Может, он опять вёл себя как влюблённая школьница, но он не мог заставить себя отвести взгляд, он слишком хорошо знал о пыльце под ногтями и в носу. Он задыхался от этого, пыльца была слишком тяжёлой для воздуха вокруг них. Всё пахло как этот жёлтый кружок пыльцы, всё ощущалось как белые лепестки, лежащие на земле рядом. Во Флориде никогда не было холодно, но у Сапнапа появлялось желание дрожать. Он чувствовал желание наклониться и прижать свои губы к губам Джорджа и посмотреть, что произойдёт, если розовые губы были и правда такими же мягкими, как те белые лепестки.

Он снова вёл себя как подросток, но не мог перестать думать, он любит, любит, любит меня.

Однако детские игры были ненастоящими, сколько бы лепестков он не сорвал с их цветов, поэтому он проглотил комок, образовавшийся в горле. Он был вкуса пыльцы и тошнотворно сладкой любви.

— Дрим очень влюблен в меня, чувак, и я хочу, чтобы ты сказал ему об этом.

Джордж расхохотался, отстраняясь, чтобы запрокинуть голову и рассмеяться. Сапнап освободился от чар пыльцы. Он покачал головой, отбрасывая цветок как можно дальше. Ветер подхватил его, бросок был слишком неловким, чтобы унести его далеко, и он вместе с лепестками упал к его ногам. Джордж рассмеялся ещё громче, а Сапнап не сводил глаз с измученного ствола цветка.

Если бы он увидел, как Джордж смеется из-за него, увидел бы его румяные щёки, блестящие глаза и белые жемчужные зубы, он бы сделал что-то, о чем пожалел бы. Поэтому он отвел взгляд, просто улыбаясь смеху своего друга, согреваясь от мысли, что он его вызвал.

Лучший друг Сапнапа не был влюблён в него и это нормально.