На притихший после бурного дня эльфийский лагерь уже опустилась ночь, когда Верховная Жрица Элуны Тиранда Шелест Ветра, отдав последние приказания постовым, наконец-то направилась к себе в шатёр. Однако, несмотря на усталость, её мало радовала перспектива пытаться уснуть в этой кромешной тьме. По её подсчётам, как раз сейчас на небе должна была сиять как минимум одна полная луна, но вместо этого вокруг царил непроглядный сумрак. Собравшиеся перед самым закатом неизвестно откуда взявшиеся плотные тучи за считанные часы заволокли всё небо, закрыв собой так горячо любимые ночными эльфами луну и звёзды.
«И угораздило же Малфуриона покинуть лагерь, когда кругом такая темень! — в сердцах подумала она, в очередной раз останавливаясь и вглядываясь в огоньки сторожевых костров возле самой кромки леса, в который и направился её возлюбленный. — Не нравится мне этот лес. Нехороший он. Почти весь изъеден порчей. Мало ли какие существа гнездятся в нём после того, как там побывали демоны… Да и эта проклятая река слишком близко. На том берегу наверняка всё ещё полно нежити, а с меня этой мрази на сотни лет вперёд хватит!»
Тиранда невольно передёрнулась, вспоминая, как всего несколько часов назад стояла по колено в воде, из последних сил отражая очередную атаку живых мертвецов.
«Да уж, если бы не Иллидан, всё бы могло закончиться крайне плачевно», — пронеслось у неё в голове, но жрица тут же поспешно отогнала эту мысль. Думать об Иллидане она подспудно избегала, чувствуя, что на фоне пережитого стресса вполне может додуматься до чего-нибудь не совсем удобоваримого. После того как он спас ей жизнь, её раздирали противоречивые чувства, и, если бы она сейчас вздумала в них разбираться, то как минимум заработала бы себе головную боль крайне нежелательную перед сном. Ей непременно нужно было остыть, отойти от произошедшего и только потом пытаться анализировать его поступок.
В некоторой степени она была даже рада, что Иллидан так поспешно покинул их с Малфурионом, захлопнув за собой портал, ведущий в Пустоши. Пусть у неё и осталось отчего-то ощущение недосказанности, но это было гораздо лучше, чем вновь терзаться гнетущим статусом «яблока раздора» между братьями и, тем паче, ворошить дела минувших дней…
Жрица тяжело вздохнула. В воздухе дождём и не пахло, однако тьма гнетущей пеленой продолжала висеть над лагерем.
— Не удивлюсь, если это дело рук какого-нибудь колдунишки с того берега, — пробурчала она себе под нос. — И дался Малфуриону этот лес именно сегодня! Я ведь просила его никуда не уезжать хотя бы до утра!..
Кое-как уняв раздражение происходящим, и будучи не в силах что-либо изменить, женщина усилием воли заставила себя отвернуться от тёмного лесного массива, маячащего за полосой света, и продолжить свой путь к шатру.
Нырнув в просторную палатку, расположенную на окраине лагеря, Тиранда попала в ещё более непроглядный мрак, чем снаружи, который, казалось, душил её. Спать в таких условиях, конечно же, не представлялось ей возможным, и эльфийка, больше чем наполовину отдёрнув полог, принялась старательно его закреплять. Закончив незатейливую манипуляцию и впустив, по её мнению, в своё временное обиталище достаточно свежего воздуха, жрица устало скинула на пол колчан со стрелами и отстегнула пояс с ножнами. Однако когда она уже потянулась к ремням, крепящим наплечники, ей вдруг внезапно почудилось какое-то движение в глубине шатра. Тиранда мгновенно вскинулась, замерев подобно натянутой тетиве и напряжённо вглядываясь в клубящуюся впереди тьму. Ещё раз мысленно выругав на чём свет стоит треклятую темень, в которой сдавало даже безотказное зрение ночного эльфа, она невольно покосилась в сторону лежащего рядом оружия. Кто-то определённо прятался в тенях на другом конце шатра, но эльфийская жрица никак не могла разобрать кто именно и с какой целью.
«Вряд ли это убийца, — подумала Тиранда. — Если бы кто-то или что-то пробралось сюда с целью причинить мне вред, что в принципе невозможно — тут повсюду стража, то оно уже напало бы, пока я тут возилась…»
Ещё раз проверив свои чувства и не найдя объяснения уже явно ощущаемому присутствию, эльфийка осторожно спросила:
— Кто здесь?
Тишина. Впрочем, она особо и не надеялась услышать хоть что-то в ответ. В этот момент за её спиной послышался шелест и приглушённые хлопки. Это налетевший долгожданный ветер всколыхнул тяжёлые складки полога, проникая в шатёр и приятно холодя спину жрицы. Рванув ещё пару раз с той же силой, вихрь угас так же быстро, как и появился, однако из-за прорванной завесы туч медленно выплыла неожиданно яркая для этого времени года, полная луна. Голубоватый лунный луч, выбравшись из-за спины Тиранды, неспешно вполз в палатку, заливая почти всё доступное пространство мягким светом, разгоняя тени и заставляя их скромно забиться в ближайший угол.
— Ты?! — от неожиданности ставленница Элуны на миг потеряла дар речи.
Всего в нескольких шагах от неё возникла гигантская крылатая тень, которая, словно цепляясь за рассеивающуюся мглу, так и осталась тёмным пятном, сгустком мрака, вопреки всем законам природы. И её оторванность от общего пейзажа, несомненно, была прихотью её обладателя.
— Что…что ты здесь делаешь? — едва совладав с волнением, осведомилась Тиранда. В её глазах отчётливо читалось крайнее удивление вперемежку с растерянностью и легким испугом.
— А ты, очевидно, не одобряешь моего появления здесь, — заметил из темноты знакомый до боли голос.
— Я не совсем понимаю его цель, — отозвалась она, кое-как взяв себя в руки.
— Вообще-то, я пришёл проститься, моя маленькая жрица, — видимо сочтя дальнейшую игру в прятки бессмысленной, Иллидан выступил из тени, оказавшись прямиком в потоке лунного света.
На какой-то миг Тиранде показалось, что она видит перед собой призрака… Призрака того Иллидана, которого она знала десять тысяч лет назад. Ведь когда-то давно он вот так же стоял под полной луной за миг до того, как его схватили Стражи Мэв…
Лунное сияние заливало всю его могучую фигуру: отчётливо обрисовывая контуры мышц на сильном теле, покрытом витиеватыми узорами татуировки, отсветами падая на массивные рога, играя в иссиня-чёрных волосах, проходя сквозь сложенные за спиной, перепончатые крылья, резко оттеняя всё ещё красивые и правильные черты лица.
— Впрочем, я догадывался, что ты будешь не очень-то рада меня видеть, — продолжил между тем он, горько усмехнувшись. — Однако поступить иначе я не мог.
— Но как? Как ты… — начала было эльфийская жрица, хмурясь.
— Хочешь знать, как я здесь оказался? — хмыкнул он, мгновенно предугадав ход её мыслей.
— Я ведь собственными глазами видела, как ты открыл портал…
— Несомненно. Портал действительно был, вот только вёл он вовсе не в Пустоши.
— Так значит, ты всё это время был неподалёку? — до жрицы, наконец, начала доходить вся картина происходящего, и это только усилило её беспокойство. — Но зачем?
— Чтобы ещё раз увидеть тебя, — просто ответил полудемон.
— Не стоило, — брови Тиранды сердито сошлись на переносице, а глаза подозрительно сузились. — Малфурион знает, что ты здесь? — спросила она, сделав это скорее для приличия, ведь ответ ей был и без того известен. Иллидан, по всей видимости, не один час внимательно наблюдавший за лагерем, был достаточно неплохо осведомлён об отсутствии брата.
— Нет. А разве в этом есть необходимость?
— Я думаю, он бы…
— Он бы точно не одобрил, — закончил за неё фразу Иллидан. — Только вот с каких это пор тебе нужно чьё-либо одобрение?
— Дело вовсе не в этом, — спокойно возразила она. — Я, как и прежде, сама решаю, что мне делать, а что нет. Конечно же, я выслушаю тебя, если тебе есть, что сказать. Ты говоришь, что пришёл проститься, но, как мне кажется, меж нами всё уже было сказано ещё несколько часов назад, там у портала.
— Ошибаешься, Тиранда, — Иллидан повернулся к ней, слегка склонив рогатую голову к широкому плечу.
Может быть, это была всего лишь игра света и тени, но выглядел он совсем как тот мальчишка, рядом с которым прошли всё её детство и юность. Потерянный и немного смущённый, он признался ей в любви тогда, когда она уже выбрала свою судьбу…
«Хотела бы я знать, зачем ты на самом деле явился», — подумала Тиранда, не без труда отгоняя нахлынувшую ностальгию.
Ей следовало максимально трезво оценивать ситуацию, избегая излишних лирических отступлений. Ведь учитывая всё то, что успел натворить Иллидан после своего недавнего освобождения, за любым его поступком мог крыться колоссальный подвох или же хитрая попытка извлечь какую-то личную выгоду. Но с другой стороны… Он всегда был импульсивен и оттого порой непоследователен в своих решениях. Она ведь так и не смогла понять его. Иллидан способен был очертя голову броситься в самое пекло независимо от того, сомнительная ли это авантюра или вовсе чистой воды безумство. Вся его натура как будто бы только и состояла из противоречий, извечного внутреннего конфликта, сомнений и бесконечных метаний. Слишком непредсказуем, слишком сумбурен… И это лишь малая часть того, что когда-то качнуло «внутренние весы» жрицы отнюдь не в его сторону.
Тиранда слегка мотнула головой, отгоняя наваждение.
— По-моему, никакой ошибки, — жрица старалась говорить твёрдо и уверенно, но голос почему-то не слушался и звучал гораздо мягче, чем ей бы того хотелось. — Разве есть что-то, чего я ещё не знаю?
— Хмм… — по выражению лица Иллидана нельзя было сказать ничего определённого, но жрице на какой-то миг показалось, что она уловила лёгкое смятение. — Наш с тобой разговор так и не был окончен. Мой брат не очень-то вежливо прервал его своим появлением.
— Тебе есть что добавить? — скорее утвердительно, нежели вопросительно изрекла Тиранда, при этом всей душой не желая продолжения той беседы, о которой упомянул Иллидан.
На её взгляд, она и так излишне эмоционально вела себя сразу после спасения, оставшись наедине с братом Малфуриона, а ведь было ещё и его признание, не высказанное вслух, но услышанное ей. Нет, не то чтобы жрица не догадывалась о том, что чувства Иллидана к ней за десять тысяч лет ничуть не угасли. Ведь это его: «Я всегда буду защищать тебя», имело под собой гораздо более глубокий смысл, бередя душу, как и когда-то в молодости. Но почему? Почему она, как и тогда, вновь так остро ощутила себя виноватой? Откуда эта «почти боль» внутри? Принадлежит ли она Иллидану или всё-таки ей самой?
Тиранде совершенно не хотелось в этом разбираться, однако мысли словно сами собой устремлялись в соответствующее русло. И как бы сильно она ни желала скрыть сей факт от друга детства, он каким-то неведомым образом обо всём догадался. Не будь Иллидан слеп, она могла бы сказать, что он просто внимательно наблюдал за ней, однако же… В его состоянии подобное явление можно было списать лишь на феноменальное внутреннее чутьё и, возможно, на приобретённое умение улавливать малейшие колебания интонации в голосе собеседника.
— Тебя что-то тревожит, — вкрадчиво заметил он, незаметно делая шаг в её сторону и тем самым сокращая и без того небольшое расстояние разделявшее их. — Не так ли?
— Да… то есть, нет! — неожиданно для себя самой она смешалась. — Я, конечно, благодарна за спасение, но не более того. Это никоим образом не повлияло на моё отношение к тебе.
— Выходит, всё ещё ненавидишь меня? — от затаённой горечи в его тихих словах у жрицы невольно сжалось сердце.
— Нет. Наверное, нет, — честно призналась она. Ей сложно было об этом судить, ведь она до сих пор не до конца определилась со своим истинным отношением к брату Малфуриона. Слишком сложно. Независимо от того, что именно она говорила друиду и остальным членам отряда, её до сих пор терзали смутные сомнения в преднамеренном «предательстве» Иллидана.
— Тогда почему? — полудемон придвинулся ещё ближе, обходя жрицу сбоку, так что его крылатая тень почти целиком заслонила её от лунного света.
— Мне нечего тебе сказать, — вздохнула Тиранда. — Действительно нечего.
— Зато мне есть что, — Иллидан навис над ней, но женщина не отступила ни на шаг, почти в упор глядя на него.
И снова это необъяснимое ощущение, словно Иллидан буравит её пристальным взглядом. Невозможно. Абсурдно. От его присутствия и непосредственной близости мурашки ползли по коже. И всё же, как ни странно, жрица не чувствовала никакой угрозы.
Тиранда медленно, почти нехотя обвела его глазами с ног до головы. Безоружен. Значит, действительно явился не для того, чтобы причинить ей вред. Изменился. Сильно изменился. Тогда, десять тысяч лет назад, у него ещё не было всех этих наводящих страх демонических атрибутов, и ростом он был чуть ниже, и в плечах несколько уже…
«Что же ты с собой сделал, Иллидан? А главное, зачем?» — ей вновь стало не по себе.
Подспудно чувствуя некоторую свою причастность к этой его ужасающей трансформации, Тиранда просто не могла оставаться невозмутимой. Ведь жрица слишком хорошо помнила, каким был Иллидан Ярость Бури в их далёкой юности. Практически одно лицо с её возлюбленным, прекрасные золотые глаза… которые затем были беспощадно сожжены демоническим пламенем. Она знала, что под широкой повязкой охотника на демонов скрыты рубцы от глубоких ожогов и изуродованные пустые глазницы.
— Тогда говори, — холодно отрезала женщина, мгновенно собрав всю волю в кулак. Иллидан не должен был знать о её метаниях. — И чем быстрее ты закончишь, тем лучше. Ты и сам знаешь, что тебе не следовало приходить. Тем более, Малфурион должен скоро вернуться…
— Знаю, — мягко оборвал полудемон эльфийку. — Ты очень кстати упомянула моего брата. Тиранда, ты ведь помнишь, как всё было? Тогда ведь ты могла стать моей, а не его.
— Не могла, — отозвалась она, отводя взгляд. — А даже если и могла, то всё равно не стала бы. Ты выбрал иной путь, Иллидан.
— Я всего лишь искал силу, способную помочь мне стать лучше брата. Я искал путь к твоему сердцу…
— Но это была тёмная сила! — жрица не сумела сдержать эмоций. — Именно поэтому я выбрала Малфуриона. Ты обратился во зло, Иллидан, предал свой народ, свою кровь, кровь калдорай!..
— Тиранда… — попытался возразить он, но эльфийка не унималась.
— И ты это сделал вовсе не ради меня! К чему сейчас эта ложь?! Тебе нужна была власть, магия, могущество, — она досадливо фыркнула и уже спокойней добавила. — Да что угодно, но никак не я.
— Даже если я скажу, что ты заблуждаешься, то ты всё равно мне не поверишь, — полудемон сокрушенно склонил рогатую голову. — Но я лишь хотел, чтобы ты любила меня. Я десять тысяч лет провёл во тьме с одним лишь воспоминанием о тебе, с твоим именем на губах…
— Замолчи! — запротестовала жрица. — Не надо, Иллидан. Прошу, не надо! Не береди старые раны.
— Ну, уж нет, Тиранда! — глухо рыкнул охотник на демонов. — Я не могу и не стану больше молчать! Я молчал чёртовы тысячи лет! И вот ты снова пытаешься уйти от этого разговора! Иначе, по-твоему, зачем я здесь?!
Жрица, несколько напуганная такой резкой переменой настроения, притихла, а Иллидан между тем на удивление спокойно продолжил:
— Позволь мне закончить. Это важно для меня. Ещё до рассвета я уйду из твоей жизни навсегда. Ты больше не узнаешь и не услышишь обо мне, возможно, ты, наконец, забудешь меня.
Он вздохнул, видимо, собираясь с мыслями:
— Я знаю, что ты считаешь меня чудовищем. Что ж, у тебя есть на это все основания. Я не оправдываюсь перед тобой. Но я хочу, чтобы ты знала, Тиранда, я люблю тебя. Всегда любил. Ты никогда не была и не станешь моей, но я ни на миг не перестану думать о тебе, как о своей единственной возлюбленной.
Тиранда молчала, потупив взор. Ну, зачем он так? Зачем снова?
— Я бы с радостью расстался со своей никчёмной жизнью, чтобы хотя бы на миг вернуть то время, когда я мог воочию видеть тебя. Ты была ослепительна, Тиранда, как самые яркие звёзды, и я уверен, что ты почти не изменилась, разве что стала ещё прекрасней.
Воспоминания о былых днях всей тяжестью обрушились на неё. Она могла лишь слушать голос Иллидана и нервно сжимать пальцы.
— Как ты сама сказала, я — чудовище… Я чувствую, насколько сильно тебя отталкивает мой нынешний облик. Не отрицай. Я вынужден был стать таким, чтобы сразить Тикондруса и спасти наш народ. Но, поверь, это чудовище до своего последнего вздоха будет жить любовью к тебе! Мне всё ещё больно, Тиранда, нестерпимо больно от твоих слов…
— Прости, я тогда погорячилась, — тихо проронила жрица Элуны. Сейчас, не глядя на полудемона, она всё же заставила себя это признать. — Я не считаю тебя чудовищем.
Перед глазами вновь встала та самая картина.
Багровый закат за рекой вдали, что почти был не виден из-за бесконечного мельтешения сотен тёмных крыльев. Уродливые горгульи то и дело пикировали с небес, истошно вереща и пытаясь вцепиться бритвенно острыми когтями в кого-нибудь из горстки чудом уцелевших, израненных защитниц. По колено, а то и по пояс в алой от крови воде, тесно сгрудившись на небольшом островке посреди отравленных тёмных вод реки Эревас, её сёстры отчаянно сражались за жизнь, прикрывая из последних сил своими телами Верховную Жрицу Элуны. Она давно уже спешилась и наравне с остальными отражала атаку за атакой, пуская в ход по возможности то лук, то узкий клинок. У неё почти закончились стрелы, а из больших ездовых кошек в живых остался только изрядно потрёпанный и смертельно уставший белый тигр — её бессменный спутник Ашʼалах. А нежить всё продолжала наступать. Несмотря на сильное течение, вурдалаки с невиданным упорством гребли к острову вплавь и со всех сторон атаковали попавших в западню воительниц. Помощи ждать было неоткуда, и надежды эльфиек на чудесное спасение таяли с каждой секундой. Всё тщетно, ведь никто доподлинно не знал, где они и в какую ловушку угодили. Тиранда с болью в сердце и чёрным отчаянием могла лишь наблюдать за тем, как воды подхватывали изувеченное тело очередной девушки, грозя вскоре оставить её саму в одиночестве.
В самом конце их оставалось четверо: она, готовая выпустить свою последнюю стрелу, рычащий на стремительно приближающихся врагов тигр да две молодые охотницы, у одной из которых были раздроблены пальцы, но она всё равно упрямо сжимала уцелевшей левой рукой клинок. «Это конец!» — подумала эльфийская жрица, окидывая взглядом сплошь залитый кровью кусочек суши, которому суждено было вот-вот стать её последним прибежищем. И пусть эту битву они проиграли, однако всё ещё в силах были продать свою жизнь подороже. «Держитесь, сёстры!» — только и сумела прокричать она, прежде чем их захлестнула сплошным тёмным валом очередная волна утробно рычащих и завывающих вурдалаков. В пылу сражения жрица совершенно потеряла из виду своих соратниц, но всё ещё продолжала тешить себя надеждой, что они целы и ведут ожесточённую борьбу с гнусными порождениями Плети вне её поля зрения. Но вскоре враги окружили её и Ашʼалаха со всех сторон, и Тиранда уже окончательно приготовилась принять смерть…
И тут случилось нечто поистине невероятное! Нестройные ряды нежити дрогнули под могучими ударами. Было очевидно, что кто-то напал на солдат Плети сзади, расшвыривая живых мертвецов в разные стороны, как соломенных кукол. Но как такое могло быть? Что или кто могло так запросто преодолеть бурлящую водную преграду и атаковать тылы противника?.. Часть нападавших предсказуемо оставила её в покое, невольно переключившись на новую угрозу. С трудом веря своим глазам, Тиранда наблюдала, как из воды один за другим выползают на сушу чешуйчатые гиганты, вооружённые трезубцами. Наги! Наги Иллидана! Но откуда они здесь? И почему сражаются с нежитью? Но не успела жрица как следует подивиться странному стечению обстоятельств, как её взор мельком уловил тусклый, ядовито-зелёный отблеск парных клинков. Совсем близко. Ещё мгновение, и, прорвав кольцо врагов, возник собственной персоной Иллидан, тут же вставая между ней и напирающей нежитью. Однако все её попытки выяснить на месте хоть что-то относительно его появления, охотник на демонов резко отмёл, предложив оставить все разговоры на потом. Она впервые за долгое время видела его в настоящем бою, да ещё и так близко. Навыков обращения с демоническим оружием, трофейными глефами, составлявшими ему компанию в заключении долгих десяти тысяч лет, Иллидану теперь было не занимать. Охотник на демонов буквально парил в гуще врагов, нанося точные, сильные удары, мгновенно выводящие из строя противников. По всему было видно, что полудемон очень неплохо освоился и с возможностями своего нового тела, используя громадные крылья не только в качестве живого щита, но и как дополнительное оружие. Ловкость и изящество, с которыми он двигался, просто не могли не восхищать, и жрица против воли засмотрелась. Правда, совсем ненадолго, ибо враги и не думали сдавать позиции.
Несколько минут бывшие друзья детства сражались практически спина к спине, пока наги, пробивавшиеся к своему господину, не разделались с большинством вурдалаков, очистив островок от солдат Плети. Когда же, наконец, всё закончилось, эмоции настолько переполняли её, что она едва сдержала свой почти юношеский порыв: как в старые добрые времена крепко обнять Иллидана и почувствовать себя в ещё большей безопасности, но вовремя взяла себя в руки. Её спаситель уже не был тем, кем являлся раньше. Они больше не друзья — практически враги, после резни, учинённой им и его змееподобными чудищами в маленьком портовом городке, после битвы на руинах Садаллара, где он в открытую напал и на неё, и на родного брата, после того, как он вновь поставил под угрозу безопасность всего Азерота в угоду своим личным целям … Но он всё равно пришёл спасти её! Он. А она ведь не ждала его. Да что греха таить, не ждала никого! Лишь втайне слабо надеялась на то, что когда она падёт, Малфурион отыщет её мёртвое тело среди разлагающихся трупов нежити и погибших храбрых сестёр и заберёт с собой на родину, в Калимдор… Но за ней пришёл вовсе не возлюбленный-друид, а Иллидан, практически вырвав её из лап неминуемой смерти. Но почему? Неужели он настолько возненавидел её, что решил лично свести с ней счеты?
Она была настолько обескуражена всем произошедшим и настолько занята обдумыванием странного поведения того, кого называли Предателем, что даже не заметила, как наги бесшумно покинули островок, вновь уйдя под воду.
Найдя место посуше, полудемон поспешно открыл магический портал. Он почти силком впихнул в него расстроенную Тиранду, случайно наткнувшуюся за минуту до этого на тела обеих девушек, стоявших с ней плечом к плечу перед последней атакой. Под крики Иллидана, что это их последний шанс выбраться, жрица кое-как взобралась на Ашʼалаха и слегка подтолкнула стременами упирающегося зверя, учуявшего энергию скверны в силе, поддерживающей магический коридор. Но даже очутившись в безопасном месте на противоположном берегу Эреваса, где нежить больше не могла до неё добраться, эльфийская жрица никак не могла поверить в своё чудесное избавление. Сейчас она уже не могла вспомнить точно, что именно говорила своему спасителю, о чём его спрашивала, но последние слова, сказанные Иллиданом, пока они ещё были наедине, отчётливо врезались в её память: «Кем бы я ни был… кем бы я ни стал… знай, Тиранда, я всегда буду защищать тебя».
— Ты снова спас мою жизнь — такое не забывается. — Тиранда отбросила сомнения и, собравшись с духом, заставила себя взглянуть на склонившегося над ней полудемона, жадно ловящего каждое её слово. — Теперь я вижу, что в душе ты всё тот же. Иллидан Ярость Бури, которого я когда-то знала, поступил бы именно так.
— Не ожидал, если честно, услышать от тебя… хмм… такое, — полушёпотом, от которого по спине эльфийки вновь побежали мурашки, заметил охотник на демонов. — Там, на берегу, мне показалось, что ты гораздо выше оценила заслуги моего брата в твоём спасении, нежели мои.
«Так и есть», — хотела ответить Тиранда, но вдруг поняла, что язык совершенно не поворачивается сказать подобное после всего услышанного от Иллидана и сказанного только что ей самой.
— Что ж, раз уж ты признаёшь, что не испытываешь ко мне ненависти, то, возможно, не откажешься выполнить одну мою маленькую просьбу. Так сказать, по старой дружбе, — Иллидан едва заметно, но крайне подозрительно ухмыльнулся. — Пообещай, что не откажешь мне в ней.
— Но… — хотела возразить жрица, хмуря брови.
— Сейчас, — настойчиво перебил её полудемон, в очередной раз, предугадав ход мыслей эльфийки. — Пообещай мне это сейчас, прежде чем я озвучу её.
— Хорошо, Иллидан, — вновь неожиданно легко для себя сдалась жрица, оправдывая свою поспешность взыгравшим любопытством, хотя чутьё безошибочно подсказывало ей, что ничего хорошего ждать от каких бы то ни было просьб Иллидана не стоит, и особенно от высказанных подобным образом. — Я обещаю выполнить твою просьбу, какой бы она ни была. Вот тебе моё слово.
На лице охотника на демонов отразился плохо скрываемый триумф. А это значило, что всё шло так, как ему было нужно. Интересно, что же он всё-таки задумал?
— Возможно, тебе покажется, что я прошу многого, но это единственное, что имеет для меня значение, — Иллидан нарочно выдержал паузу, словно желая понаблюдать за реакцией эльфийки, но жрица проявила стойкость, сохранив молчание и намеренно оставив при себе все вопросы и возражения. — Один твой поцелуй, Тиранда. Всего лишь один твой поцелуй.
— Да в уме ли ты?! — предсказуемо вскипела Верховная Жрица Элуны, слегка отпрянув от друга детства. Возмущению её не было предела. Даже когда они были молоды и находились в гораздо более тёплых отношениях, Иллидан ни за что не решился бы предложить ей подобное. А сейчас… сейчас это звучало просто нелепо! Это было ужасающе непристойно, ведь она уже давно сделала выбор и навеки связала свою судьбу с Малфурионом. И Иллидан знал об этом не хуже неё самой.
— Не уверен, — снова горькая самоироничная усмешка на грани с сарказмом. — Десять тысяч лет тюрьмы вполне могут поколебать самый стойкий рассудок, как я уже и говорил.
— Это низко! — прошипела негодующая Тиранда. — И не столько по отношению ко мне, сколько по отношению к твоему брату!
— Несомненно, — спокойно согласился с ней Иллидан. — Однако же ты обещала. Клянусь, что после этого я уйду и больше никогда не потревожу вас с Малфурионом. Всего лишь один поцелуй, о котором никто и никогда не узнает, как и об этом разговоре. Не отказывай мне, Тиранда. У тебя просто нет права на отказ.
— Безумец! — выдавила из себя жрица. Всё её нутро противилось тому, что должно было случиться. Эмоции грозили вот-вот выплеснуться наружу, как вода из переполненной чаши, но Тиранда изо всех сил впилась острыми ногтями в собственные ладони, дабы сохранить хотя бы частицу хладнокровия перед надвигающейся «бурей». Но он был прав, она не могла ему сейчас отказать. Уже не могла. — Всего один поцелуй, Иллидан. А потом ты уйдёшь!
— Как тебе будет угодно, моя маленькая жрица.
Иллидан придвинулся к ней практически вплотную, так близко, как никогда ещё не был, так, что она ощутила его дыхание на своей щеке. Сердце Тиранды билось через раз, поминутно замирая. Она до сих пор не понимала, как вообще могла утратить контроль над ситуацией. Взять себя в руки никак не получалось, и жрица против воли начала вести себя крайне беспокойно, часто хватая ртом воздух и то и дело нервно смачивая кончиком языка пересохшие губы.
— Тиранда… — вздох, тающий на её губах, словно едва ощутимое дуновение ветра в листве.
Чем или кем на самом деле был для неё Иллидан? Друг детства? Личный враг? Чужая иллюзия вины всех несчастий калдорай? Мираж в пустыне времени, затерявшийся где-то среди руин затонувшего Сурамара? Или, может, всё-таки реальность, к которой отчасти причастна и она сама?..
Лишь позволив себе так внезапно и спонтанно шагнуть за рамки дозволенного, эльфийская жрица наконец начала осознавать… Нет, скорее ощущать то, чего не могла ощутить прежде по многим причинам. Или, может, просто не хотела, а всё остальное лишь отговорки? Невыразимая, глубокая, словно тёмные воды бездонного озера, всё ещё отражающего далекие полузабытые звёзды давно сгинувшего мира; взращённая веками одиночества и душевной тоски — любовь, тонко граничащая с болью. Чувство, ставшее почти ненавистью. Яркое пламя страсти, безжалостно зажатое в кулак, что никогда не знало выхода и пылало с неистовой силой уязвлённой гордости и осознания поражения. Оно горело всё так же неукротимо, но уже не тем чистым золотым светом, что в начале. Сейчас оно полыхало чёрными языками с проблесками ядовито-зелёной скверны, успевшей настолько сильно въесться в саму суть брата Малфуриона, что была уже неотделима от него. Это пламя отравляло всё, чего касалось, но, даже зная это, жрица позволяла ему скользить по своим губам вместе с горячим дыханием охотника на демонов. Опасная близость дурманила, как сок луноягоды тысячелетней выдержки. И поздно было задаваться вопросом: «Что я делаю?!» На задворках сознания всё ещё отчаянно, подобно птахе угодившей в силки, билась мысль о собственном безрассудстве, которое обязательно повлечёт за собой неминуемую расплату за содеянное. Почти так же она чувствовала себя в тот миг, когда решилась освободить Иллидана из заточения наперекор всем увещеваниям Малфуриона. Без жалости и колебаний бросив к ногам собственной справедливости растерзанные трупы Смотрящих в Ночь, она стала почти такой же преступницей, как тот, ради кого она на это пошла. Только сейчас всё было куда более серьезно, ведь жрица ставила под сомнение не только верность своему народу, но и верность возлюбленному. Неправильно, вопиюще, недопустимо… но наркотически опьяняюще. Тело отказывалось повиноваться, хотя разум продолжал слабые попытки к сопротивлению. Мысль о том, что Малфурион может каким-нибудь образом обо всём узнать, никак не давала ей покоя. Она ведь предаёт сейчас его доверие, пусть и не по своей воле. И чем же она тогда лучше Иллидана?..
«Богиня, и зачем я только вообще согласилась?!» — напоследок пронеслось в голове у Тиранды.
Эльфийка слегка вздрогнула, когда узловатые демонические пальцы, оканчивающиеся острыми когтями, осторожно коснулись её лица. Иллидан запросто мог оставить на тонкой коже женщины глубокие, безобразные порезы, но его мягкие, невесомые ласки были сравнимы лишь с касанием птичьего пёрышка. Подушечки пальцев полудемона неторопливо обвели её высокий лоб, очертили нос и линию скулы, затем прикоснулись к губам. Хоть это и смущало, но она не противилась, догадываясь, что Иллидан пытается запечатлеть в своём исковерканном сознании её черты, сравнивая её нынешнюю с той юной жрицей, которая жила все эти годы в глубинах его памяти.
— Тиранда, представь хотя бы на миг, что ты любишь меня, — вдруг прошептал он, почти касаясь губами её рта. — Если, конечно, тебе это не сложно…
Жрица тихо выдохнула и прикрыла глаза. Как ни странно, ей немного полегчало. Отогнав подальше назойливую мысль о том, что она поступает по меньшей мере неправильно, Тиранда решила не противиться более воле обстоятельств и просто плыть по течению. Уж лучше было не думать совсем, чем беспрестанно представлять себя в объятьях полудемона. В её воображении незамедлительно возник ясный образ того Иллидана, которого она знала десять тысяч лет назад. И он совсем не отталкивал, скорее даже напротив, возвращал её в то время, когда она ещё не могла выбрать между братьями…
Горячие, чуть шершавые губы слегка коснулись угла рта жрицы, затем припали к её плотно сомкнутым губам, целуя их и с мягкой настойчивостью вынуждая раскрыться. Она позволила себе поддаться, и язык Иллидана незамедлительно проник вовнутрь, умело лаская чувствительную кайму губ на границе со слизистой. Тиранда и сама не заметила, как начала ему отвечать, то и дело натыкаясь своим язычком на его язык. Поцелуй отдавал пеплом и лёгкой горечью, но жрице с каждым мигом всё больше начинал нравиться этот привкус. Губы полудемона, жадно овладевающие её ртом, были в равной степени и нежными, и невероятно властными.
Малфурион никогда не целовал её так, зачастую просто оставляя инициативу ей и стремясь тем самым сделать их поцелуи более целомудренными и спокойными.
Тиранда так и не нашла в себе сил вовремя оттолкнуть Иллидана, когда поцелуй начал затягиваться; и вскоре охотник на демонов окончательно осмелел. Сильные руки, покрытые зеленоватыми узорами магических татуировок, уверенно обвили тонкую талию жрицы и притянули её почти вплотную к телу полудемона. Эльфийка, явно не ожидавшая такого поворота событий, успела только выставить вперёд раскрытые ладони и слабо упереться ими в крепкие мускулы на широкой груди мужчины. Соглашаясь на условия Иллидана, она мысленно пообещала Малфуриону и заодно самой себе, что ни за что не позволит охотнику на демонов прикасаться к себе и что сама не коснётся его каким-либо иным образом, кроме как этим единственным поцелуем… но это! Это было слишком!
Однако сумбурные попытки жрицы к сопротивлению привели лишь к тому, что она ещё теснее прижалась к брату Малфуриона. Иллидан не позволял возлюбленной ни отстраниться, ни даже толком перевести дыхание. Жар, исходивший от его кожи, мгновенно окутал Тиранду, а неистовое биение сердца полудемона прямо под самыми её пальцами заставило невольно затрепетать в ответном порыве. Грани реальности слегка поплыли, а мысли постепенно, но неотвратимо стал заполнять туман сладостных ощущений. Тело окончательно предало её, вероломно возжелав прикосновений того, кто не имел на них никакого права.
Чужие ладони с нажимом прошлись сверху вниз по спине Верховной Жрицы, заставив женщину по-кошачьи выгнуться в объятьях так, что её бёдра оказались тесно прижаты к бёдрам полудемона. Но и этих кратких мгновений вполне хватило, чтобы даже через одежду ощутить твёрдый бугор, упёршийся в низ её живота. Пристыженная подобным откровением Тиранда вновь попыталась отпрянуть, однако руки Иллидана неожиданно крепко обхватили её ягодицы, удерживая в прежнем положении. Вырываться почему-то совсем расхотелось. Она и сама не могла понять, почему ей стала настолько приятна эта наглость брата Малфуриона, граничащая с откровенным, самоуверенным хамством. Эльфийке начало казаться, что пламя скверны Иллидана теперь охватило и её. Каждая клеточка, каждый нерв жрицы словно огнём горел от ощущения близости полунагого горячего мужского тела, объятого порочной страстью. Той самой, что понемногу начинала закипать и в ней.
— Прекрати, умоляю, — шумно выдохнула жрица, когда губы охотника на демонов оставили, наконец, в покое её истерзанный поцелуями рот и с жадностью припали к шее. — Мы… мы так не договаривались!
На что Иллидан лишь усмехнулся, разбираясь с креплениями на её полудоспехе с ловкостью мастера-бронника. Вскоре Тиранда неожиданно поймала себя на том, что не просто позволяет себя раздевать, но и сама этому способствует. Вместо того чтобы пытаться остановить полудемона, стаскивающего с неё наполовину расшнурованный кожаный корсет, она как-то слишком торопится избавиться и от всего остального, включая исподнее.
— Ты действительно идеальна, — возбуждающий шёпот над самым ухом. Длинные волосы жрицы шелковистой волной рассыпались по спине и хрупким плечам, после чего Ярость Бури осторожно запустил в них пальцы.
Пара минут, и по абсолютно нагому женскому телу скользят руки Иллидана, вызывая сладкую, нетерпеливую дрожь. Ей стыдно, но стыд, как ни странно, лишь добавляет моменту некую пикантную остроту. И вот уже её собственные, чуть дрожащие пальцы наравне с пальцами Иллидана воюют с застёжками и шнуровками на ремне и штанах охотника.
Когда оставшиеся вещи пополнили груду тряпок и тиснёной кожи на полу, бывшие друзья детства вновь прильнули друг к другу. В обжигающей близости обнажённых тел был какой-то особый хмель. Иллидан теснил её вглубь шатра, подальше от входа, к нехитрой, но достаточно удобной травяной подстилке, сооружённой ей самой за несколько часов до наступления сумерек. Отвлёкшись на короткий страстный поцелуй, Тиранда на миг потеряла равновесие. Пол стремительно ушёл у неё из-под ног, и всё, что она успела, так это покрепче вцепиться в широкие плечи полудемона, которые вдруг оказались уже не напротив, а сверху.
Может, находиться полностью в чужой власти оказалось не так уж и плохо? Иллидан без предупреждения и достаточно резко стиснул в ладонях тугие полушария её грудей, слегка массируя их. Но не успела она толком разобраться в ощущениях, как её отпустили. Длинный, острый ноготь прошёлся по изгибу тонкой шеи и нырнул в ложбинку между грудей, оставляя за собой, судя по нерезкой саднящей боли, небольшую царапину. Дыхание жрицы сбилось на тихий стон. Охотник на демонов принялся почти невесомо водить кончиками когтей вокруг потемневших напряжённых сосков партнёрши, безраздельно завладев всеми её чувствами и остатками мыслей.
Она восторженно внимала его губам и рукам, ласкающим её грудь, замирая в предвкушении ещё больших наслаждений всякий раз, когда горячий язык касался ареолы, а затем обвивался вокруг соска. Возбуждение растекалось по всему телу жрицы, словно патока, сползая вместе с рукой Иллидана, поглаживающей плоский, подтянутый живот, всё ниже и ниже. Жар и поминутно усиливающаяся пульсация внизу живота заставили её невольно повести бёдрами из стороны в сторону. Воспользовавшись моментом, рука Иллидана проскользнула между её ног, прикоснувшись к уже слегка увлажнившейся промежности. Охотник нежно потирал пальцами половые губы и время от времени поддразнивал растревоженный набухший клитор, так что количество горячей влаги внутри стремительно росло.
— Давай же, раскройся для меня, — едва слышно произнёс полудемон, приподняв голову и ненадолго оторвавшись от вожделенной женской груди.
Прохладные пряди его тёмных волос метнулись по рёбрам и животу эльфийки, проводя странный контраст с её собственной горячей кожей. Тиранда выгнулась, дрожа от нахлынувшего желания, и шире развела бёдра, послушно открываясь навстречу ласкам Иллидана. Жрица тихонько застонала от избытка чувств, когда один из пальцев любовника тут же бесцеремонно проник внутрь неё. Она знала, что это была всего лишь имитация предстоящего, но напряжение в её теле было настолько сильным, что всего за несколько минут полудемон едва не довел её до исступления, заставив извиваться всем телом и чуть ли не в голос стонать от накатывающего удовольствия. Однако в самый ответственный момент его пальцы вероломно покинули её промежность. Тиранда невольно подалась за рукой Иллидана, жаждая удовлетворения, но охотник проявил садистскую непреклонность.
— Твой запах сводит меня с ума, Тиранда. Как жаль, что на моих пальцах сейчас не твоя девственная кровь… — полудемон навис над ней тёмной тенью, упёршись на одну руку, в то время как пальцы второй руки поднёс ко рту, пробуя на вкус тягучую влагу, оставшуюся на них. — Ты действительно готова мне отдаться?
— Не спрашивай об этом, — эльфийка дотронулась до его лица, затем провела ладонью по отчётливому рельефу мышц на груди, дабы вновь услышать биение сердца. — Ответ тебе и так хорошо известен.
Она сама потянулась за поцелуем, и только лишь тогда Иллидан внял её беззвучной мольбе. Эта была её первая физическая близость с мужчиной за последние десять тысяч лет, и она успела почти позабыть, каково это. Ощущения казались невероятно острыми, словно она переживала их впервые. Она почувствовала, как горячая, упругая головка члена коснулась влажных складок половых губ, миновала преддверие и с лёгким нажимом проникла вовнутрь, растягивая стенки влагалища. К щемящей сладости слияния примешалась лёгкая тянущая боль, сопровождавшая всё дальнейшее погружение. Женское нутро, отвыкшее от соития, принимая в себя твёрдую мужскую плоть, да ещё и немалого размера, протестующе сжималось, плотно охватывая её со всех сторон. Судя по участившемуся дыханию Иллидана, ему это доставляло неописуемое удовольствие. Войдя целиком, охотник на демонов придавил Тиранду к ложу, припав к шее эльфийки жадным грубоватым поцелуем.
Задыхаясь словно в горячке в объятьях любовника, жрица больше не могла ни о чём думать, в какой-то момент просто выпав из окружающей действительности. Её мир сузился до ощущения слившихся воедино обнажённых тел, покрытых капельками пота и неустанно бьющихся на растрепавшейся травяной подстилке. Волны близкого наслаждения то накатывали, то отступали, заставляя Иллидана всё чаще ударяться в её лоно. Тиранда, вторя резким, сильным движениям полудемона, крепко оплела его спину руками и ногами. Она не видела перед собой ничего, кроме шелестящей тени распростёртых над ней крыльев и потому всё чаще обращалась к другим своим чувствам, подсознательно запоминая горьковатый терпкий запах разгорячённой кожи Иллидана, его рваное дыхание, приятную тяжесть его тела и то, как он изредка шептал её имя на выдохе.
Почти дойдя до пика наслаждения и двигаясь в одном ритме с любовником, Тиранда бессознательно впилась ногтями в спину и плечи охотника на демонов. Ярость Бури зашипел в ответ, а в следующий миг его дыхание сорвалось, переходя в хриплый стон удовольствия. Руки полудемона судорожно сжали бёдра жрицы, а крылья непроизвольно взметнулись выше, раскрываясь во всю ширину. Он ещё несколько раз с силой ударился в неё, входя как можно глубже и изливая в её нутро вместе с горячим потоком семени всю свою страсть. От дикого коктейля, состоящего из боли от грубого вторжения и какого-то садистского удовольствия, Тиранда выгнулась подобно струне, всё же достигнув своего предела. Захлестнувшая жрицу волна сладострастия грозилась лишить её рассудка, и чтобы хоть как-то удержаться за ускользающую реальность, эльфийка ещё сильнее вцепилась в широкие мужские плечи, оставляя на коже Иллидана глубокие, местами кровоточащие царапины.
Минута, другая… Время утекало как песок сквозь пальцы. Зажатая между примятой травяной подстилкой и расслабленным телом охотника на демонов, имеющим в таком состоянии достаточно приличный вес, эльфийка с трудом восстанавливала дыхание. Иллидан же, несколько по-детски зарывшись лицом в её волосы, абсолютно не реагировал ни на какие внешние раздражители, медленно и неохотно приходя в себя.
Осознав, наконец, что он причиняет неудобство Тиранде, полудемон опёрся на руку, перенеся часть своего веса с её тела. Теперь женщина могла вздохнуть свободнее, однако прохладный воздух, проникший в образовавшееся пространство между взмокшими телами, неприятно холодил кожу, заставив её слегка выгнуться и вновь тесно прижаться к любовнику, оплетая его бёдра своими.
— Я никогда этого не забуду, — губы полудемона мягко коснулись её уха. — И ты тоже, Тиранда. Даже если захочешь.
Она не ответила. Ей было слишком хорошо и уютно, чтобы нарушать эту зыбкую, неизвестно откуда взявшуюся идиллию разговорами и раздумьями. Завтра. Всё завтра. Пускай она даже умрёт от стыда и раскаяния за свой неприглядный, подлый поступок, но сделает это при свете утра, а не в этом серебристом, призрачном сиянии небесной аватары Элуны.
На эльфийскую жрицу внезапно навалилась такая вселенская усталость, что она с трудом могла пошевелиться. Иллидан всё ещё продолжал лежать между её бёдер, и она своими ослабевшими пальцами могла лишь слегка перебирать его тёмные, шелковистые волосы. Ей нравилось ощущать его в себе, из-под полузакрытых век созерцая белый диск луны. Проходящий через перепончатое крыло Иллидана лунный свет казался размытым, мутным пятном из параллельной реальности.
— И даже если нам больше не суждено встретиться, помни, Тиранда, никто и никогда не будет любить тебя больше, чем я.
Охотник на демонов порывисто прижался губами к её губам, но затем сразу же отстранился, и она поняла, что не сможет больше удержать его. Руки жрицы безвольно опали, а последние слова Иллидана, как и вкус поцелуя, практически растворились в плотной сизой дымке мгновенно окутавшего женщину сна.
***
Тиранда Шелест Ветра широко распахнула глаза. Голова отчего-то гудела, мешая сосредоточиться, а всё тело подозрительно ныло так, что она чувствовала каждую свою мышцу.
«Богиня, неужели я переспала с братом Малфуриона?!» — эта самая первая мысль, пришедшая ей в голову, заставила её покрыться холодным потом и резко сесть на травяной подстилке.
Не глядя вниз и чуть дыша от волнения и страха, крупно дрожащими пальцами жрица осторожно потянулась к своей груди, боясь ощутить там наготу…
Однако на ней обнаружились доспехи, причём кожаные ремни креплений были подогнаны настолько плотно и на совесть, что не возникало ни малейшего сомнения в том, что с вечера их никто не снимал.
«Значит, мне всё приснилось… Хвала Элуне! — она помотала головой, пытаясь стряхнуть наваждение вместе с липкими путами сна, никак не желавшими отпускать её. — Но это было так реально...»
Пожалуй, даже слишком реально. Куда более реально, чем ей хотелось бы. Отчего-то тело на уровне физических ощущений помнило каждое прикосновение Иллидана: грудь слегка ныла от крепкой мужской хватки, губы казались чуть припухшими, а по коже пробегали мурашки в тех местах, где её во сне касался полудемон. Даже кончики пальцев чувствительно покалывало, хотя они на деле и не скользили вовсе по чужой спине и плечам. И ещё это ощущение внизу живота… Сладкое потягивание, словно внутри побывало мужское естество. Уж это-то ни с чем невозможно спутать!
— Этого просто не могло случиться наяву, — сказала Тиранда самой себе. Ей крайне необходимо было озвучить эту мысль, дабы окончательно убедиться в своей невиновности. Ведь думать, что она способна была вот так запросто предать своего возлюбленного Малфуриона, да ещё самым гнусным способом, какой только вообще мог прийти в голову… просто настоящая пытка!
«В конце концов, я никогда бы не поддалась на столь очевидную провокацию! — фыркнула про себя эльфийка. — Да и не могла я, занимаясь любовью с кем-то ещё, кроме Малфуриона, что само по себе абсурдно, получить столько удовольствия…»
Последняя мысль пришлась явно некстати, ибо в памяти в мгновение ока всплыли настолько яркие подробности её несуществующей измены, что щёки жрицы невольно запылали от стыда. Она будто заново услышала в своей голове шёпот Иллидана: «Я никогда этого не забуду, и ты тоже, Тиранда. Даже если захочешь»
Жрица вновь откинулась на подстилку, крепко зажмурив глаза и твердя про себя, что всё это лишь нелепый сон, который поскорее следует забыть. И мышцы ноют только потому, что она всю ночь проспала в доспехах, а вовсе не от её распутных телодвижений под Иллиданом. Но и среди стойкого, пряного запаха лесных трав ей продолжала чудиться едва уловимая горечь пепла. Тиранда не хотела жить с этими странными воспоминаниями, но что-то подсказывало ей, что они очень глубоко пустили корни в её сознании наравне с настоящими, и избавиться от них так просто не удастся. Оставалось лишь честно признаться самой себе, что её чувства и мысли во сне были не так уж и далеки от реальных. Но сделать это, пожалуй, было так же сложно, как отличить этот странный сон от яви.
«Я желала его не меньше, чем он меня, — мысленно констатировала эльфийка, стыдливо закрывая лицо руками. — Выходит, я всё это время обманывалась, считая себя лучше, чем я есть? И прояви на деле Иллидан чуть больше настойчивости, я бы… Богиня! Неужели за тем моим решением дать ему второй шанс во время недавнего вторжения Легиона крылось нечто иное?»
Её размышления оборвал тихий звук шагов снаружи шатра. А через несколько минут в походное обиталище жрицы с наполовину распахнутым входным пологом осторожно заглянула эльфийская лучница. Судя по амуниции девушки, она принадлежала к отряду разведчиц и потому, скорее всего, очень торопилась донести до неё какую-то важную весть.
— Что-нибудь случилось, сестра? — осведомилась Тиранда после короткого приветствия, достаточно правдоподобно потирая спросонья глаза и потягиваясь.
— Верховный Друид только что вернулся в лагерь, — с улыбкой возвестила разведчица. — И отдал приказ сворачивать стоянку. Мы наконец-то плывём домой!
— Замечательно, — пробормотала жрица. — Я сейчас же начну сборы. Вот только приведу себя в порядок.
Девушка понимающе кивнула и поспешно удалилась, предоставив Тиранду самой себе. Однако вместо того, чтобы действительно начать паковать вещи, жрица Элуны, наскоро умывшись и причесавшись, отправилась в самый центр взбудоражено гудящего эльфийского лагеря. Смутная тревога гнала её прочь из того места, где всё было буквально пропитано воспоминаниями о странном ночном происшествии.
«Мне нужно как можно скорее увидеть Малфуриона, — думала эльфийка, пробираясь сквозь деловито снующих туда-сюда бойцов с ящиками амуниции, мешками провизии и рассёдланными, боевыми животными в поводу. — Я должна поговорить с ним! Он мудр и возможно поможет мне разобраться не только в случившемся, но и в себе»
Но отыскав друида, отдающего последние распоряжения командиру наездниц на гиппогрифах в самом центре стоянки, Тиранда вдруг поняла, что не сможет и рта раскрыть. Честно рассказать своему избраннику о том, что она накануне со всей страстью отдавалась его брату, пусть и во сне, так сильно похожем на реальность?.. Нет, помилуй Богиня! Как бы странно это не выглядело и не ощущалось, но это было что-то очень личное, во что не следовало посвящать абсолютно никого, даже возлюбленного. Тем более возлюбленного!
— Тиранда, любовь моя! — Малфурион, отпустив командира, наконец заметил её и тепло улыбнулся, раскрывая объятья.
Жрица улыбнулась в ответ и поспешила прильнуть к груди друида, кутаясь в спасительный уют и спокойствие знакомых рук.
«Совсем не так, как обнимал Иллидан», — пронеслось в её голове, но она тут же сердито прогнала эту бестолковую и неуместную мысль прочь. Отныне и впредь она не могла больше позволить себе думать ни об Иллидане, ни о его дальнейшей судьбе.
— Тебе хорошо спалось? — между тем осведомился Верховный Друид, ласково гладя женщину по голове.
— Отвратительно, — буркнула Тиранда. — Полночи не могла глаз сомкнуть, потому что ты ушёл неизвестно куда и зачем!
— Очень даже известно, — попенял ей друид. — Я ведь объяснял уже тебе, что…
— Да, конечно, — неожиданно перебила его эльфийка. — Я помню. Но всё равно мне было очень тяжело смириться с тем, что ты снова подвергал себя неоправданному риску. Эта земля насквозь отравлена Плетью, неизлечимо больна и наводнена сотнями и тысячами отвратительных созданий. Ты всё равно ничем не сможешь ей помочь!
— Да что на тебя нашло, Тиранда? — Малфурион искренне удивился, в его голосе послышалась тревога.
Он хотел взглянуть ей в глаза, но жрица ловко избежала зрительного контакта, снова спрятав лицо на его груди.
— Прости, — вздохнула она, почему-то чувствуя стыд. Как долго она ещё будет не готова встречаться с ним взглядом? — Я просто хочу поскорее оказаться подальше отсюда. Вот и всё.
— Понимаю, — посочувствовал ей Малфурион. — С тобой здесь произошло слишком много плохого за последние дни. Мне следовало иметь это в виду. Не удивительно, что ты хочешь поскорее покинуть восточный материк.
Усилием воли она всё-таки заставила себя поднять глаза на друида. Это нужно было сделать именно сейчас, иначе её отчуждение могло затянуться на неопределенный срок. Ну, ведь не мог же Малфурион, даже со всеми его друидическими способностями, прочитать её мысли или увидеть в глазах то, что она решилась от него намеренно утаить?
В следующий же миг она поняла: не мог. Друид смотрел на неё с неизменным обожанием, любовью и заботой. Не более того. Для него ничего не изменилось, и это убедило Тиранду в правильности принятого решения.
— И всё же я несказанно рад, что мой брат успел вовремя, и ты почти не пострадала, любовь моя, — Малфурион положил тёплые, тяжелые ладони ей на плечи. — Всё закончилось как нельзя лучше, на мой взгляд. Ты прошла через настоящий кошмар наяву и отделалась всего парой царапин… Воистину Элуна хранит тебя!
— Многие из моих сестер заплатили за это жизнью, — горько вздохнула жрица, вспоминая мёртвые тела молодых эльфиек, так и оставшихся на том проклятом острове среди зловонной падали Короля Мертвых.
— Хотя вот это, наверное, было достаточно опасно, — заметил друид, внезапно прикоснувшись пальцами к тонкой, тёмной царапине с подсохшими капельками крови по краям, уходящей вглубь её декольте. — Удар вполне мог быть сильнее и пробить доспех… И ты до сих пор не обработала её! Нельзя так безответственно относиться к себе! Ведь неизвестно, что за зараза на лапах у нежити…
Опустив глаза, Тиранда тут же перестала слышать увещевания Малфуриона и на несколько мгновений вообще забыла как дышать. Жрица абсолютно точно могла сказать, что вчера вечером этой царапины не было и в помине, ведь она самолично промывала все свои раны и ссадины, попутно нанося на них целебную мазь.
«Невозможно! Это просто мои невнимательность и усталость!» — лихорадочно билось в голове, в то время как память отчётливо рисовала Верховной Жрице Элуны длинный, острый ноготь, скользящий между вздымающихся напряжённых грудей…