Дождь, кажется, не собирается прекращаться.
Антон смотрит через окно на тёмную улицу: прохожие под разноцветными зонтами, различимыми лишь под светом фонарей, разбегаются по домам, спасаясь от непогоды. Кому повезло меньше, те прячутся за капюшонами и поднятыми воротниками, торопясь быстрее оказаться под навесом.
Сзади раздаётся нетерпеливое поскуливание. Антон оборачивается, встречая полный надежды взгляд карих собачьих глаз, и скулит уже сам. Граф хочет гулять, ему плевать с собачьей колокольни, дождь там, град или осадки в виде фрикаделек. Хотя, конечно, в последнем случае это только повысило бы желание выйти на улицу, а за съеденные мясные непотребства от Арса получили бы оба: и Граф, и Антон, потому что «нельзя смешивать сухой корм и человеческую еду, Антон».
Пока, впрочем, с неба падает лишь вода, а Граф вместо заигрывающего скулежа начинает требовательно лаять. Антон вздыхает, но покорно тащится в прихожую, где одевается сначала сам, а после берёт поводок для Графа.
Арс бы обязательно взял зонт-трость, даже если бы от дождя было лишь одно название, потому что можно вывезти Арсения из Питера, но Питер из Арсения — никогда. Граф, выгуливающий Графа — это всегда кажется Антону забавным. Сам же он зонты игнорирует как явление, предпочитая кепки и капюшоны — не растает, не сахарный. Некстати вспоминается томное Арсово: «Какой же ты сладкий» прошлой ночью — Антон отказывается признавать, что краснеет даже сейчас.
На улице оказывается противно — сыро, ветрено и ожидаемо мокро. Антон натягивает капюшон ниже, сжимает поводок крепче и шагает прямиком в непогоду. Они с Графом обходят дом и направляются в сторону леса, когда Антон вынужденно останавливается.
В первую секунду он даже не понимает, что видит. Просто цепляет какое-то движение боковым зрением, автоматически поворачивает голову — и застывает.
По влажным листьям, сваленным в кучу возле детской площадки, прямо под фонарём, кто-то ползёт. Размерами и очертаниями это похоже на человека, но передвигается почему-то на четырёх конечностях. Антон чувствует, как леденеет шея под капюшоном, а в животе рождается смерч.
Он не замечает, как поводок выпадает из пальцев, а Граф убегает куда-то в темноту.
Он стоит и смотрит, как кто-то — или что-то, — ползёт в его сторону, и не может сдвинуться с места. Антон всегда думал, что «парализовало от ужаса» — это просто выражение, не имеющее смысловой нагрузки, но сейчас он понимает его значение в полной мере. Ничего вокруг не существует, а внутри зияет дрожащая дыра-паника: Антон падает в неё быстрее, чем Алиса — в кроличью нору.
Он не боится пауков и змей, не теряет сознание от высоты или наличия микробов, не заморачивается перед походами к стоматологу. Назовите топ-10 фобий — у него не найдётся ни одной из них. Единственное, что вызывает в нём реальный страх — это фильмы ужасов. Все эти вылезающие из телевизора девочки, маньяки в масках, призраки в старых домах, летающие предметы, зловещие звуки и внезапные скримеры — брр. Но с этим страхом легко справляться, достаточно игнорировать категорию «ужасы» на всех сайтах. И не попадать в квест-комнаты (или хотя бы всегда брать туда Арса).
Однажды он видел фильм, в котором зло могло превращаться в любого, знакомого или нет герою, человека, и медленно, но неумолимо шло за ним, пока не убивало. Никаких безумных скоростей, резких движений, только гнетущая музыка и постепенно надвигающаяся опасность, и из-за этой неторопливости ощущение неотвратимости смерти было сильнее в разы. Можно убежать, нельзя обмануть — кажется, так говорил один из героев. Антон тогда не досмотрел фильм, не выдержал напряжения, хотя дело было в гостях у Макара и помимо них двоих была ещё толпа людей, а после спал со светом ещё пару недель. Это было нелепо, учитывая, что зло из того фильма ходило в любое время суток, но ему так было спокойнее.
Ползущее прямо на него нечто очень напоминает сейчас тот фильм. Если оно дотронется до него…
Мысль в голове рождается лишь одна: бежать.
Он поворачивается к непонятной хрени спиной и несётся вперёд, не оборачиваясь и не глядя под ноги. Мелькают дворы, машины, деревья — всё фоново, всё мимо охваченного паникой сознания.
Антон приходит в себя на лестнице в каком-то подъезде. В кармане настойчиво вибрирует телефон, Антон на автомате принимает вызов и тянет аппарат к уху.
— Если ты опять забыл купить чай, уже я тебя отшлёпаю, и совсем не в том смысле, о котором ты думаешь.
Антон ничего не отвечает, потому что не слышит половину слов, но знакомый голос отзывается где-то внутри. Арс. Он в состоянии только дышать — шумно, судорожно, и верить, что Арсений как всегда поможет.
Арс, видимо, что-то понимает, потому что его тон из возмущённого превращается в обеспокоенный:
— Антон, ты где?
Антон хрипит что-то, пытается откашляться и выталкивает из себя дрожащее:
— Я не знаю.
— Антош, ты там один?
Антон кивает, потом соображает, что нужно ответить словами и выдавливает тихое:
— Да.
— Ты в безопасности?
— Ну… да.
— Слушай меня, мой хороший, ладно? Помнишь, как я дышу, когда занимаюсь йогой по утрам? Сделай глубокий вдох, давай, повторяй за мной. Вдох — выдох, вдох — выдох.
Антон послушно дышит, но на него больше воздействует звучание голоса Арсения, чем дыхательные практики. Перед глазами встаёт образ стоящего на голове (в этот раз — буквально) Попова — и сразу становится чуть спокойнее.
Когда его дыхание перестаёт напоминать хрипы тяжело больного человека, Арс просит:
— Пришли мне геолокацию в телеге, сможешь?
— Да.
— Я скоро буду, дождись меня, хорошо? Люблю тебя.
Антон скидывает геолокацию в чат и убирает телефон в карман.
Ощущения постепенно возвращаются. Он понимает, что всё это время сидел на холодном полу, а сквозняк из разбитого окна неприятно ерошит волосы. В кроссовках хлюпает вода, джинсы тоже промокли насквозь — видимо, бежал сюда по лужам. Кстати, а сюда — это куда?
Антон осматривается по сторонам и понимает, что подъезд ему незнаком. Судя по виду из окна, он сейчас примерно на третьем этаже, может, чуть выше. Он снова открывает диалог с Арсом, проверяет метку геолокации — отсюда до их дома идти минут двадцать. Сам он бежал, так что вряд ли потратил столько времени.
Он совсем не помнит, как сюда добирался. Последнее, что выдаёт память — ползущее по листьям нечто, а дальше были только страх и необходимость спрятаться. Антона передёргивает, он обнимает себя за плечи, но теплее или безопаснее от этого не становится.
Минут через десять где-то внизу хлопает дверь — Антон вздрагивает, выпадая из состояния полусна. Кто-то быстро поднимается по лестнице, и на секунду становится страшно, что нечто его догнало. Но это не зло из фильма, это — растрёпанная чёлка, синие глаза и настолько явное облегчение на лице при виде Шастуна, что, кажется, Арсений сейчас лишится чувств.
Антон поднимается и влетает в Арса с такой силой, что тот пошатывается, но остаётся на ногах. Обнимает крепче, держит обеими руками, и Антон выдыхает: Арсений рядом. Тот отстраняется через некоторое время, осматривает с ног до головы внимательным взглядом и тянется к лицу. Антон отмечает, что у него дрожат пальцы, перехватывают Арсову ладонь и целует в её центр. Попов на секунду прикрывает глаза, потом спрашивает:
— Ты цел?
— Да.
— Расскажешь, что случилось?
Антон мнётся, не зная, какими словами описать то, что произошло, и Арсений тянет его за локоть вниз, заставляя опуститься на ступеньки. Сам садится рядом, переплетает их пальцы, целует в уголок губ и всем своим видом транслирует готовность слушать и поддерживать.
— Я гулял с Графом… — Тут до Антона доходит, что он не знает, где собака. Он бросил его! — Арс, Граф…
— Сидел у подъезда, когда я вышел за тобой, с ним всё в порядке, он дома.
Антон, конечно, «Хозяин года», не иначе. Как можно было настолько отключиться от реальности? А если бы с Графом что-то случилось?
— Антон, с ним всё хорошо. Помнишь, однажды он сбежал от меня? — Антон кивает. — Ты не виноват. Вы гуляли, что было дальше?
— Мы гуляли, а потом я увидел, как что-то ползёт в мою сторону. Как в фильме ужасов. Я знаю, что монстров не существует, но кто-то был на площадке и на четырёх конечностях двигался ко мне. Я запаниковал.
Арсений выглядит задумчивым. Антон всматривается в его лицо и с облегчением понимает, что неверия в нём нет. Не то чтобы он сомневался в Арсе, конечно, нет, но не каждый вечер рассказываешь о неизвестном чудовище, будучи тридцатилетним мужиком, и получаешь в ответ понимание.
— На детской площадке за домом?
— Да.
Арс кивает, словно сам себе, и тянет его за руку, поднимаясь со ступенек.
— Пойдём домой? У тебя руки ледяные, а колено от сидения на холодном завтра будет ныть.
Дождь всё ещё моросит, когда они выходят из приютившего Антона подъезда. Антон немного теряется в ощущениях, поэтому не понимает, сколько именно времени прошло. Сейчас, когда страх отступил, произошедшее кажется ненастоящим. Откуда в центре Москвы могут взяться какие-то монстры? Из канализации вылезти? Может, у него галлюцинации на фоне усталости? Прав был Арс, который говорил, что он совсем заработался. Да и этот вариант всё же предпочтительнее того, в котором киношное зло становится реальным.
Антон смотрит на Арсения и только сейчас замечает, что тот без зонта, в расстёгнутом пальто, даже шарф дома оставил. Они шагают рядом, то и дело соприкасаясь ладонями, и Антон как никогда сильно жалеет о том, что не может взять Арса за руку посреди улицы. Даже с дождём и темнотой позднего вечера в качестве союзников рисковать не стоит — на сегодня впечатлений и так хватает.
Тут Антон понимает, какой именно дорогой они идут, и резко тормозит. Арс на это поворачивается к нему и мягким, но уверенным голосом спрашивает:
— Антон, ты мне веришь?
Конечно, верит. Арсений это знает и не ждёт ответа, только улыбается и зовёт идти дальше.
Они заворачивают за угол соседнего со своим дома, ещё пара метров — и выйдут к детской площадке. Арсений осматривается по сторонам и тянет ладонь к Антоновой, переплетая их пальцы и сжимая на несколько секунд.
Антон задерживает дыхание, когда видит качели. Чуть дальше, у ярко-жёлтой горки, с которой пьяный Арс однажды попытался скатиться и порвал куртку, стоят люди и что-то рассматривают. Антон узнаёт Тамару Павловну из первого подъезда — у неё пожилой пудель по кличке Барон, который всегда демонстративно игнорирует Графа, что вообще-то довольно иронично.
Они подходят ближе. Теперь Антон видит рядом с Тамарой Павловной их участкового, Максима, и ещё двоих мужчин, которых он видел во дворе, но лично с ними не был знаком. Все они как будто чего-то ждут и периодически посматривают на что-то на земле.
В этот момент Тамара Павловна отходит в сторону, и Антон видит, что на нижней части горки сидит или, скорее, лежит мужчина. На секунду тот кажется неживым, но впечатление тут же рушит раздавшийся храп. Значит, спит, и, хотя место не самое удачное, это не удивляет. Тамара Павловна что-то эмоционально объясняет Максиму, повышает голос, и до Антона доносятся её слова:
— … ползал тут пьяный по земле, Барона испугал, а ему в его возрасте нельзя нервничать.
Антон смотрит на мужчину ещё раз, потом переводит взгляд чуть дальше, на кучу листьев — на ней никого нет. Получается, это был пьяный мужик, а не чудовище из кошмаров?
Вместо облегчения он внезапно чувствует стыд.
Они доходят до своего подъезда молча, а в лифте Арс объясняет:
— Я видел их, когда пошёл за тобой. Максима вызвонила Тамара Павловна, потому что тот мужик помешал их с Бароном прогулке — вылез откуда-то из-за горки. Думаю, напугал и её, и пса. Я бы сам офигел, если бы увидел, как из темноты на меня что-то такое ползёт. Я так за тебя волновался, что после твоего рассказа не сразу сообразил, что вы видели одного и того же человека. Дошло, только когда мы возвращались.
Дома их лаем встречает Граф — целый и невредимый, только грязный. Обычно они моют ему лапы сразу после прогулки, но сегодня всё пошло наперекосяк. Антон вообще-то и сам не чище, а ещё замёрз и принял пьяного человека за монстра из фильма. С кем не бывает.
Он чувствует себя таким уставшим, что с трудом стягивает кроссовки. Арсений, успевший уже сам разуться и снять верхнюю одежду, помогает ему с толстовкой и тяжёлыми от влаги джинсами. Антон за это обнимает его и шёпотом признаётся:
— Я дурак. Мне так стыдно.
— Антон, бояться не стыдно. И ошибаться тоже не стыдно. Мы поговорим об этом завтра, а пока пойдём, тебе нужно в душ, согреться.
Антон послушно топает в ванную, ждёт, пока Арс настроит воду, и спрашивает:
— Ты ко мне присоединишься?
— К тебе присоединится Граф — вы всё равно одинаково грязные.
Арсений в итоге присоединяется. Они больше стоят, обнявшись, под тёплыми струями воды, чем моются, но Антон и правда согревается. После этого Арс заставляет его выпить порошок от простуды, натягивает на ноги шерстяные носки и укутывает в одеяло, запрещая раскрываться под страхом выселения на собачью лежанку. Антон сонно хихикает и засыпает быстрее, чем Арсений успевает договорить.
Последнее, что он чувствует на границе со сном — это нежный поцелуй в лоб.