— С Намджуном прям вообще никак?

— Он мой лучший друг, — и совсем не в моём вкусе — остаётся неозвученным. Чонгук откидывается на стул с кожаной обивкой, стоящий возле стойки в кофейне, и размешивает сахар, осевший на дне стакана с эспрессо.

Парень, крутящийся возле кофе-машины, отмывает питчер под краном, перед этим ошпарив его кипятком. Хван Хёнджин, или курсы бесплатного психолога, работает в кафе недалеко от Института, и если существуют байки про студентов, которые бегут на лекции сразу после смены, на ходу успевают перекусить куском пиццы и попутно учить конспекты, то все — про него. Жизнь не подарила Хёнджину обеспеченную семью, родителей, которые могут выполнить любой каприз сына, — о чём говорить, если и на учёбу он откладывает со своей крошечной зарплаты.

Но даже с таким багажом проблем Хёнджин никогда не жалуется, скорее наоборот. Каждый постоялец знает, что может выложить баристе все свои бытовые проблемы, пока ждёт заказ, и тот, если и не поможет советом, хотя бы выслушает.

Однако Чонгук этим никогда не пользуется. Держит всё в себе до последнего.

И сообщения от неизвестного, которого он про себя прозвал мудаком — тоже.

Вот только у него всё на лице написано, и Хёнджин без капли стеснения сканирует его с момента, когда Чон переступил порог заведения, и понять не может, что могло случиться.

— Завалили на зачёте? — начинает перебирать Хван. — Проблемы дома? — Остановите его уже… — С парнем поссорился?

С каким парнем?

Боже, Хёнджин иногда такой невыносимый, но вот для того, чтобы пообщаться, пока Чонгук пьёт кофе, подходит на все двести процентов.

— Ничего такого, — отрицает и съезжает с ответа Чон, наконец отпивает кофе, морщась — горькое-горькое, вызывающее спазм в желудке и кислоту на языке. — Забей.

Из Чонгука не вытянешь и слова, ни у кого не получается, тот же Намджун раскачивает друга на диалог около получаса.

У Гука в целом прекрасная жизнь. Если не брать в расчёт отношения, ему больше не на что жаловаться.

М.: Как дела, куколка?

Ладно, забудьте.

Какая ещё ку-кол-ка?

Чон смахивает сообщение с лёгким раздражением. Всё его тело напрягается в момент, а палец невольно постукивает по дубовому столу с лаковым покрытием.

— Намджун? — произносит Хёнджин, обтирая мокрые руки о серый фартук.

Гук поднимает взгляд на Хвана, замечая частички кофе на щеках. Иногда он неаккуратен, но это не мешает справляться с работой. Он всегда сосредоточен, когда делает заказ, не отвлекается на болтовню гостя, изредка только кивая головой в знак согласия. Может показаться, что он совершенно не слушает, но это не так.

Хёнджин — перфекционист. Даже в кофейне, где он работает, всё на своих местах: небольшая зона для бариста выполнена из необработанного дерева, серые стены, шкафчики в углу с пачками зёрен, что могут приобрести постояльцы и готовить кофе уже у себя дома, выпечка под стеклянным стеллажом. Обычно Чонгук покупает себе что-то перекусить, но сегодня кусок в горло не лезет.

Чон нередко завидует Хвану, его целеустремлённости и знанию того, что он хочет от жизни, силе и прыткости, ведь сам Гук не такой. Он словно ждёт, что вот-вот появится в его жизни человек, который заберёт все его проблемы, станет для него опорой и поддержкой.

Интересно, а Хёнджин сабмиссив или доминант?

Вроде бы держать всё под контролем — это сущность как раз-таки вторых, но что-то Чону подсказывает, что с Хваном всё не так просто, как кажется на первый взгляд.

— Нет, просто сообщение от преподавателя, — неумело врёт Чонгук. Неумело потому, что его взгляд тут же опускается, а колени сводятся вместе.

Кто этот «М» такой?

Почему он вдруг решил написать именно Чонгуку?

Конечно, это может быть бывший, с которым они не то что не остались друзьями — Чон от него буквально убежал. Тот ещё некоторое время пытался «образумить» парня, показать, что он — тот самый, но ошибался. Он был совершенно не доминант, скорее обычный собственник — не давал Чону и секунды на принятие решения или ответ, просто брал своё.

— Какой заботливый преподаватель, — и в глазах Хвана чёрным по белому: «Я тебе не верю», а в глазах Чонгука в ответ: «Я и не прошу об этом».

Просто не лезь туда, куда не пускают.

Если Чон захочет, он сам всё расскажет. Просто Хёнджин — не тот человек.

М.: Игнорируешь? А мог бы уже довольствоваться тем, что я тебе дам.

Так, где там кнопка блокировки?..

М.: Просто пообщайся со мной, и всё поймёшь. Один шанс.

Вот же… кобель, ещё шансы ему давать. Выпросил у кого-то номер Чонгука, а теперь не даёт покоя.

J.: Что пойму?

Вспотевшими от волнения пальцами, отвечает Чон. Он, конечно, ни на что не рассчитывает и уже должен был отправить этого анонима в чёрный список, но мимоходом в голове проскальзывает мысль: ну а вдруг?

М.: Что твоё счастье очень близко.

J.:Самонадеянно.

М.: Неделю. Я попрошу у тебя неделю и потом уже ты попросишь большего.

J.: Самонадеянно х2

М.: Проверим? Только если выиграю я, в первую же нашу встречу ты встанешь на колени.

Брови Чонгука ползут вверх. Согласиться на эту авантюру или нет — другой вопрос.

J.: Ты не знаешь значения слова «отвали»?

Конечно, Чон просто его подстёбывает, прощупывает почву, ведь он уверен, этот «М» — просто очередной извращенец, или парень из университета, которому понравился Гук, и теперь он пытается завладеть его вниманием. Но то, что незнакомец действительно дом по натуре, а не на словах, что он действительно знает, что нужно Чонгуку — маловероятно. Он, «М», конечно же, скорее всего, в первую же очередь попросит непристойные фотографии, звонок по видеосвязи, и если ему дать шанс — он покажет себя не как доминанта, а как сталкера-извращенца.

На своём веку Чон не встречал ещё ни одного доминанта, только таких же подростков с пубертатным периодом, насмотревшихся порно и мечтающих повторить красивую картинку в жизни. Но когда перед ними оказывался настоящий саб, не актёр из фильма для взрослых, они терялись и не знали, что делать. Это было видно по их неуверенным приказам и слабой хватке. Им не хотелось подчиняться. Конечно, их можно оправдать — в силу неопытности они неверно выбрали себе роль.

Но всегда есть другая причина.

Они ничерта не знают о БДСМ, это не их стихия. Такие доминанты способны не просто не удовлетворить, а и покалечить. Куда ни шло, если это будет тело — неудачная порка или неправильно подобранный плаг. Психика саба — вот, что страдает в первую очередь.

Сколько раз Чонгук слышал в свой адрес презрительное «шлюха», уже не вспомнить, да это и не самое страшное. Просьбы Чона пропускали мимо ушей (специально или нет, не играет роли); неизменное правило таких сессий — лежать и терпеть.

Доминанты были полностью лишены наблюдательности. Расширенные зрачки нижнего, сбитое дыхание, слёзы в уголках глаз; то, как он часто ёрзает на месте в попытке поменять позу, скулит и таращится в потолок, нередко закрывая глаза; вертит головой в стороны, пытается уйти от ударов, не может контролировать своё тело — этот список можно перечислять до бесконечности, но даже слепой и наглухо лишённый опыта человек поймёт, что здесь что-то не так.

М.: Конечно, знаю, но уверен ли ты, что не пожалеешь о своём отказе?

J.: Как тебя зовут? Сколько тебе лет? Почему именно я?

Вопросов у Чонгука много, но последний, кажется, самый важный.

Соскальзывая с кресла, он покидает кофейню под вопросительный взгляд Хёнджина. Тот что-то кричит, но Чон его словно не слышит — нужно на воздух, отдышаться и всё взвесить.

Да, Чонгук просил о доминанте, но ему от такого человека нужно не только удовлетворение своих потребностей, а нечто большое. Человеческое отношение — как самое важное.

M.: Не много ли вопросов? Я отвечу тебе на каждый из них, только если ты согласен, через какое-то время, когда пойму, что могу доверять тебе.

Доверять?

А как Чонгук может верить тому, о ком ничего не знает?.. Прохладный весенний воздух ласкает нежную кожу щёк, мимо снуют люди, пока Чон, облокотившись на стену, затягивается сигаретой, выдыхая дым в сторону.

В одной руке телефон, в другой полупустая пачка. Чонгук курит, когда нервничает, и сейчас именно такой момент.

J.: А как я могу доверять тому, о ком ничего не знаю?

M.: Мне девятнадцать. Достаточно информации?

J.: Как давно вы в «теме»?

M.: А это уже вопросы для моего саба. Ты ведь не мой саб.

М.: Пока не мой.

Сладострастие — повышенное стремление к удовлетворению полового чувства, чувственным наслаждениям.

Чонгук — один из тех людей, что идут на поводу у этого чувства, совершенно в нём забываясь. Этот «М» — кто он такой, что любит, как одевается? Неважно, красивый или нет, для Чона все люди красивые, главное — уметь смотреть.

Тут дело совершенно в другом.

Чонгук не вступает ни в какие отношения, пока не поймёт и не узнает доминанта (или просто парня) ближе настолько, что сможет во сне рассказать о его любимом фильме и десерте, о его страхах и самой большой любви.

Зная больше, он сможет максимально удовлетворить чужие желания, а это самое главное для саба, самое главное для Чона.

J.: Значит, неделю? Может, его всё-таки стоит заблокировать? Мало ли, какими бывают люди, особенно те, что настойчиво продолжают писать после двух отказов.

А если узнать его? Хотя бы по сообщениям?

Чон выдыхает раздражённо, когда пользователь выходит из сети.

Ладно. Если он не ответит к вечеру, никакого шанса, Чонгук пошлёт его далеко и надолго.

И это странное чувство возбуждения с утягивающим в бездну страхом быть обманутым, ломка в конечностях, мелкая дрожь, облизывание губ, то, как капли пота собираются в складках на лбу — Чонгук определённо попался.

Жажда наконец получить то, о чём он так давно мечтал, отключила все предохранители, чувство самосохранения и логику.

Но Чон не дурак. Перевозбуждённый, но не дурак.

Если этот «М» хоть немного оступится, тут же полетит в блок, который уже трещит по швам от количества пользователей, обитающих там.