Нельзя отрицать

Минута. Ровно столько нужно Гарри, застывшему у заветной двери, чтобы взять себя в руки. Это уже стало своеобразной традицией. Он резко выдыхает, подносит руку к двери и замирает. Так сложно решиться. Он пришёл для серьезного разговора, который, без сомнения, перевернет его жизнь. Но это все прелюдия.

Стук.

Еще один.

Дверь открывается и перед взором Гарри предстает Снейп, что-то чиркающий в пергамете, коих куча на столе. Даже не посмотрел на вошедшего. Обидно, но такова реальность.

— Поттер, сегодня вы должны рассортировать ингредиенты. Вы знаете где они, приступайте, — голос мужчины был холоден, и это доставляло парню почти физическую боль.

— Да, сэр, — покорно ответил Гарри и медленным шагом пошел в сторону ингредиентов. Ничего, они поговорят после того, как он все разберёт. И не важно сколько на это уйдет времени. Ему в последнее время так больно.

Забавно, насколько жестоки бывают люди, особенно дорогие тебе. Порой хочется просто исчезнуть, чтобы не захлебнуться в собственной боли, чтобы не чувствовать опустошения и одиночества. Метку Родственных Душ меж тем жгло особенно сильно.

Сортировка заняла два часа, может, минут на десять больше. Это хорошо, остался еще час отработки. Они точно успеют поговорить. Только вот…

— Не отлынивай, Поттер. Если ты по какой-то невероятной ошибке Вселенной оказался связан со мной, это не значит, что ты можешь бездельничать и разглагольствовать на отработке. У меня и без тебя дел много, — а Гарри лишь печально опустил голову. Снейп сказал почти так же как и в начале их странных отношений. Тогда Гарри специально нарвался на отработку чтобы поговорить с мужчиной об их связи. Это было полгода назад. После отработки профессор сказал ему, что соулмейты ничего не значат, лишь бесполезная воля капризной Магии, но количество отработок возросло. Это дало маленький огонек надежды влюбленному в Снейпа Гарри. Но время шло, а мужчина лишь давал какую-нибудь работу и замолкал на все оставшееся время. Только вот человеческое терпение не безгранично, а юноши, подверженного гормонам, особенно. Разговор точно состоится. И лучше сейчас, пока хватает храбрости.

— Нам надо поговорить, сэр, — сказав это, парень понимает: назад дороги нет. Собрав всю волю и решимость в кулак, он смотрит прямо, в глаза собеседника. А имя на его груди, прямо над сердцем болит слишком сильно.

— Ну давайте, говорите, — в обсидиановых глазах мужчины проскальзывает какая-то болезненная решимость, но тут же исчезает, оставляя место привычному равнодушию.

— Сэр, я понимаю, что магия вынуждает нас быть ближе друг к другу, но давайте прекратим. Я очень устал, — Гарри многое хотел сказать, но смог выдавить из себя лишь это. Он вдруг почувствовал, будто все тело тяжелеет. Сейчас хотелось просто побыть одному и лелеять в тишине свое горе. Но разве его желания учитываются?

— Конечно, Герою хочется чего-то лучшего, чем старый Ужас Подземелий, — мужчина зло оскалился, заметив как Гарри снова отпустил голову. Ему хотелось добить заносчивого мальчишку. Пусть он страдает, пусть ему будет больно так же как и… в прочем, не важно.—Так вот, Поттер, я тоже не пляшу от счастья, осознавая, что вынужден иметь с вами дело. Я бы с радостью от вас избавился, да только не хочу потом магический откат получить. Возможно, будь вы умнее, вы бы прочитали о последствиях пренебрежения магическими законами.

— Сэр, зачем вы так? — прервал триумф Снейпа надтреснутый голос Гарри. Парень выглядел болезненно: его и без того бледная кожа стала уж слишком белой, глаза, в которых всегда можно было что-то прочитать, сейчас выглядели неживыми, будто глаза фарфоровой куклы, но в их уголках начали появляться слезы, руки немного дрожали.— Я люблю вас, хотел стать вам ближе, хотя бы другом, но вы пресекали все мои попытки. Потом решил любить вас со стороны. Тихо, не тревожа. Был готов терпеть оскорбления, сравнивания с отцом, да что угодно! Ждал хоть какое-то проявление внимания! А потом не стерпел. Я ничего не могу сделать, не могу заставить чувствовать хоть какие-нибудь положительные эмоции ко мне. От этого так больно. Что я вам сделал? За что вы меня ненавидите?

— Любите? — Снейп застыл, неверяще смотря на гриффиндорца, но вдруг встрепенулся, подлетел к парню и схватил за грудки.— Издеваться надо мной вздумал, щенок? Решил дело своего отца продолжить? Что ж, хоть какое-то постоянство у Поттеров, — мужчина отстранился, прожигая взглядом Гарри. А до парня вдруг дошло. Снейп просто не может поверить, и возможно чувствует то же самое, но скрывает. Он обязан доказать свои чувства, даже если он ошибается на счет взаимности.

— Сэр, не надо сравнивать меня с отцом, я не он. Я прошел через многое, наблюдал, как любящие друг друга Рон и Гермиона сильно ссорятся из-за пустяков, как Дора и Ремус страдают из-за неуверенности в следующем дне. Я считаю низким и подлым шутить о любви. Я действительно вас люблю. Прошу, поверьте, — совсем уж отчаявшись, произносит парень и смотрит в глаза мужчины так преданно-преданно. Уверенность в себе тает слишком быстро, и Гарри сдерживается, чтобы не сбежать. Взгляд напротив слишком пристальный, слишком пустой. Надежды становится все меньше.

— Я не склонен верить словам учеников, — вот и все. Сейчас на Гарри накричат и выгонят. И опять хочется плакать, но нельзя, нужно сохранить остатки гордости, не упасть еще сильнее в глазах любимого мужчины. А тот обреченно закрыл глаза и продолжил: — Но вам я хочу поверить. Пожалуйста, не заставляйте меня жалеть об этом. Вы мне тоже не безразличны. Я не люблю вас, но влюбляюсь.

И Северус Снейп никогда не пожалеет. Даже после двадцати лет совместной жизни.