Гин любила свою работу. Да, тренировки были тяжёлыми, изматывающими, но оно того стоило. Она превосходила большинство обычных людей по силе и скорости и могла победить многих эсперов, которые считали себя всесильными и полагались лишь на собственные способности.
Но больше всего она любила собственную семью – брата и Портовую Мафию. Поэтому она всегда так отчаянно ненавидела, когда кто-то посягал на то, что принадлежало ей. Возможно с виду, без своего костюма и вне отыгрываемой роли, Гин казалась хрупкой и невинной – идеал Ямато Надэсико, классической японской девушки. Красивая, милая, кроткая.
Гин позволяла людям обманываться. Если они того желают – пусть.
Последним, что они увидят, будет лезвие её кинжала, которое распорет им глотки. Оно сами поплатятся за свою наивность.
Именно поэтому она ненавидела сильных эсперов. Ведь против них она была бессильна. Таких, как Накадзима. Больше всего на свете она жалела о том, что им не удалось выполнить миссию и тем самым обезопасить себя от его существования на долгие годы.
К тому же она не могла простить ему брата. Каждый раз при упоминании тигра, она замечала как темнеет взгляд Рюноскэ, и именно этого девушка простить не могла. Брат и так слишком много страдал, чтобы какой-то ублюдок отравлял ему жизнь. Она невольно смирилась с неправильной неестественной привязанностью к Дазаю, но в этом случае злость раздирала её изнутри.
Возможно она никогда и не узнала бы всей правды, даже отголосков того отношения, которому подвергался Рюноскэ, если бы не случайная попойка в баре с Хироцу и Тачихарой, на которой, как он думал, ее нет, а потом ещё и сражение с одарённым, который мог просматривать чужие воспоминания в виде киноплёнки и показывать её окружающим.
Гин не знала каким образом, но она хотела ранить того человека настолько же сильно, насколько он ранит её брата. И такой случай вскоре представился. Случай, которого она никогда бы не пожелала на самом деле. Им пришлось объединиться с агентством против могущественного врага, и они фактически оказались в одной комнате с человеком, которого она хотела убить.
– Ты спас его. Спасибо, – процедила она сквозь зубы. Гин не любила извиняться. А сейчас она не хотела использовать свою маску. Но в битве против лидера Небожителей Накадзима все же вытащил её брата, почти умирающего. Но принес его на себе. Рюноскэ впал в кому, но не погиб. И все же он был жив.
Благодаря человеку, который приносил ему одну лишь боль.
Гин было очень тяжело признавать даже сам этот факт, но вот они сидели в комнате Энн вдвоем – стулья рядом друг с другом. Накадзима, как и в первую их полноценную встречу, смотрел куда-то в сторону и робел, явно не зная как себя вести. Гин тяжело вздохнула. Она не являлась ни неженкой, ни какой-то маньячкой, убивающей всех подряд при первой возможности, но, наверное, она бы чувствовала себя более уверенно, принимай он её всерьез, а не таращась с таким выражением.
– Не за что. Я просто сделал все, что мог. К тому же я виноват...мне стоило быть быстрее, – пробормотал Накадзима. В точности как в воспоминаниях брата. Едва он открывал рот, тут же начинал либо жаловаться, либо оправдываться. Вот и что за наказание? Почему нужно так себя вести постоянно? Как его сокомандники терпят вообще, если он все время себя так ведёт? И не хотят придушить?
– Ты это сделал. Достаточно, – вздохнула она. Ожидание тянулось томительными минутами. Гин только могла надеяться, что план их Эдогавы сработает. Или им действительно придётся совсем несладко. Рост странных происшествий в мире явно наводил на мысли, что тот человек принялся за дело и теперь отрезаетт им пути к отступлению. Лучше бы здесь был Дазай.
– Мы с ним не слишком хорошо ладим, – продолжал Накадзима, который, похоже, не знал, когда нужно замолчать. – Поэтому мы никогда даже не имели шанса нормально поговорить…
Гин фыркнула и повернулась в нему резко. Длинные темные волосы хлестнули её по щекам. Накадзима захлопал ресницами, явно не понимая чем вызвана такая реакция. Да он ещё и тупой. Тупее, чем маска милой девушки, которую она носит, пока прикидывается нормальной на улицах города!
– Вы не имели ни шанса, потому что ты не можешь держать рот на замке, – отчеканила она ледяным тоном. Гин понимала, что это не ее дело. Брат должен сам разбираться со своими проблемами, со своими врагами и друзьями – он высказался определенно, и если она влезет сюда, отношения между ними все же могут испортиться на неопределенный срок. Даже несмотря на то, что они семья; даже несмотря на то, что он ей многое прощает, как младшей сестре; даже несмотря на то, как сильно он её любит. Есть вещи, которые он переносит очень болезненно. Как удар по гордости, к примеру.
Накадзима опешил.
– Я просто говорю то, что думаю…
– Твои слова не всегда правда. Я не буду в это лезть. Ваши дела меня не касаются, – она выдохнула. Эмоции требовали выхода, и она все же не удержалась. – Но ты не имеешь никакого права судить моего брата. Ты ничего о нём не знаешь. Я тебе очень благодарна, что ты его спас, но в следующий раз придержи язык.
Накадзима отвёл взгляд.
– Знаешь, а ты не такая, какой показалась мне в тот момент, когда мы знакомили тебя с Катай-саном…
Гин закатила глаза.
– Если бы я со всеми вела себя так, как сейчас, долго бы не прожила. Ты и так слишком много знаешь. И мне жаль, что я не могу тебя убить, – она выпрямилась на стуле и принялась рассматривать собственные руки. Помогало отвлечься от клокочущих в груди эмоций. Он действительно совершенный дебил! И где агентство таких набирает? Как босс и пошутил когда-то: нужно быть придурком, чтобы пройти вступительный экзамен? – Но, к сожалению, у тебя слишком сильная способность. Ты одарённый очень высокого класса, у тебя практически нет слабых мест.
Накадзима таращился на неё слишком внимательно, и его трагически-печальный взгляд сильно раздражал девушку.
– Сильная способность? Знаешь, я ведь не просил себе такую. Я бы хотел просто жить обычной жизнью где-нибудь в простой семье, – его голос дрожал.
– Если бы у меня была твоя способность, я бы прыгала от счастья. Я бы сделала уйму вещей, но самое главное, я могла бы защитить собственную семью, – прошипела девушка гадюкой. У него есть почти всё, а он ещё и жалуется! Подумать только!
Накадзима глянул на нее внимательно, а после кивнул.
– Да, ты права, – также негромко сказал он. Похоже, парень давно находился на грани нервного срыва со всеми этими событиями. – Я просто слабак, который не может ею достойно воспользоваться. Знаешь, когда Акутагава-кун говорит мне все эти ужасные вещи, мне очень обидно, и меня так и тянет ударить его побольнее. Наверное, это очень низко, да? Но я ничего не могу с собой поделать. Мне так не хочется признавать, что он прав, что ты права… наверное, это так глупо…
Гин хотела сказать ему что-то такое ядовитое, но слова тут же застряли в горле. Кому как ни ей знать, что такое внутренняя слабость. Ведь прежде чем они попали в Портовую Мафию, она для всех была обузой. И для брата, и для остальных ребят.
Полностью бесполезна. Она не раз и не два думала, что лучше бы ее не существовало. Если бы не упрямство Рюноскэ, она бы сдалась давно.
– Да, это подло, – хмуро и к собственному удивлению спокойно отозвалась она, посмотрев куда-то в сторону двери. – Но это своего рода тоже твоей выбор. Если ты не хочешь признавать себя и свою способность, то никогда не сдвинешься с места.
Накадзима некоторое время сидел молча, а после негромко сказал.
– И ты, и твой брат хорошие люди. Мне стыдно за свое поведение. И...знаешь, это мне нужно благодарить твоего брата. Он столько раз спасал мне жизнь, что я уже и счёт потерял, – он тяжело вздохнул, стараясь успокоиться. Гин видела, как тяжело он лишь и хмурится, нервно покачивается на стуле.
– А мне ты зачем говоришь об этом? Когда Рюноскэ в себя придёт, сам его и поблагодари, – девушка пожала плечами, но все же не стала скрывать отчётливое удивление во взгляде. Не ожидала он вот тигра такой понятливости? Желания что-то сделать, такого нелепого, но искреннего? И это тоже слегка раздражало, но именно искренняя ненависть, которую она испытывала до этой минуты, понемногу начала затухать.
Сложно ненавидеть человека, которому ты ещё и благодарен. Нет, это не значит, что она была готова броситься в объятия и расцеловать его за помощь. Возможно, она захочет его убить ещё множество раз, но сейчас расстояние между ними стало немного меньше.
– Я не могу. Мне стыдно, – по-детски признался Накадзима, не глядя на неё. Гин снова фыркнула.
– Я отведу тебя за ручку к его палате и послушаю, – пообещала она уверенно. Накадзима почему-то сильно покраснел. Это было даже забавное зрелище. Он что-то пробормотал себе под нос, но что именно она не расслышала. – Или ты не согласен?
– Ну ладно...это сделка, – уже громче сказал тигр и поднял голову. – Знаешь, возможно у нас с тобой получится дружить, Гин-кун?
Девушке захотелось прочистить уши, а то, возможно, она ослышалась сейчас.
– Дружить? Мы враги, Портовая Мафия, а ты говоришь о дружбе? Ты дурак? – пораженно спросила она. Впрочем, последний вопрос больше напоминал утверждение. Накадзима радостно кивнул.
– Возможно. Но ты хорошая, я это чувствую, и я тебе правда благодарен, – он засиял улыбкой, словно не хотел расплакаться жалких десять минут назад. Гин не знала даже как отреагировать. Она многое повидала, но это…
– Все вы там в вашем агентстве ненормальные, – проворчала она, отворачиваясь и закрывая прядью волос щёки и рот, чтобы скрыть выступивший на коже румянец. Брат его поэтому ещё не убил? Потому что скорбных разумом пожалеть надо?
Накадзима только улыбался, а Гин все ещё испытывала смешанные чувства и молчала, раздражаясь на саму себя. Из всего множества вариантов, которые она могла. Ведь она была так рада представившейся возможности. А на деле может только это. Вот же эта треклятая благодарность!