Поздно вечером, развалившись посреди просторного тёмно-серого футона, я раскидываю руки в разные стороны, смутно всматриваясь в однотонный деревянный потолок своего небольшого, аккуратно убранного дома.
Прошёл ровно месяц, со дня её смерти. Может сейчас, по прошествии такого количества времени, я начал по настоящему понимать всю ценность тех мелких моментов произошедших с нами в последние нескольких лет.
С того самого дня, моя жизнь чётко и ясно разделилась на два неравноправных периода - до и после.
Когда Мицури ещё была жива, моя жизнь была сравнима с прекрасной розой. С одной стороны - больно, тащить за собой множество жесточайших грехов, чем-то похожими с огромным бременем, отяжеляющим моё существование. С другой - каждый раз всматриваясь в её нежную, мягкую улыбку, на душе становилось необыкновенно тепло. Вся та боль, спрятавшаяся глубоко у меня в сердце, растворялась, будто бы её и не было.
Может, именно благодаря ей, я жив до сих пор.
Хотя есть ли смысл в моём существование, после её смерти?
Бессмысленно вглядываясь в одну точку, я совершенно не вижу смысла продолжать жить дальше.
Моя радость, мой лучик солнца, спасающий меня от плачевной участи каждый день, так быстро, и болезненно, для моего израненного сердца, угасла, заставляя меня оказаться в кромешной тьме.
После той злощастной битвы с Музаном, я навсегда потерял зрение, а вместе с ним и её.
Я ведь пообещал ей, что в следующей жизни, обязательно возьму её в жёны... Тогда почему? Потому она мертва? Почему я до сих пор не умер? Лучше бы забрали меня...
У неё ведь есть любящая семья, её все любят и волнуются за неё...
А у меня... Мне не о чем сожалеть. У меня никого, кроме неё не осталось. Хотя, на данный момент, потеряв самого дорогого для меня человека, я потерял последнюю причину жить.
В последнее время, я только и делал, что перелистывал письма, когда-то отправленные ею.
Я не мог прочесть ни слова, написанного на конверте, разве что, взять, сохранившееся от неё письма, к себе, и как можно тише, зарыться в них и заплакать.
Вспоминая её мягкие, шелковистые нежно-розовые волосы, с светло-зелёными концами, в груди становится невыносимо больно.
Мне кажется, за последнее время, я проплакал все слезы, накопившиеся за всю мою жизнь.
Никогда ещё я так громко не ревел. Наверное, только оказавшись в полном одиночестве, без того яркого лучика света, внутри меня что-то сломалось, угасло, перечёркивая всё желание, тащить своё бессмысленное существование дальше.
Представляя отблески её нежно-салатовых глаз, слёзы вновь начинают наворачиваться на глаза.
Сколько бы раз, выжившие в той битве, бывшие охотники за демонами не приходили наведывать меня, я постоянно запирал дверь на огромный деревянный засов, выкрикивая, будто бы дома никого нет.
На самом же деле, та битва стала для меня всем. Я надеялся, что именно в ней, получу наказание за все свои непростительные грехи... Тогда почему?
Почему за них расплатилась именно она?
Почему Мицури умерла, во время рассвета - её самого любимого времени суток?
Почему…
Я ненавидел себя, только потому, что сейчас, развалившись посреди футона, могу встречать рассветы, закаты... В свою очередь, как Мицури...
Как же хочется, снова оказаться в её объятиях, ощутить её неровное дыхание на себе, и взяв её хрупкую ладошку в свою, радоваться каждому дню, проведённого бок о бок с ней...
Видимо судьба решила иначе, разлучив нас в момент её смерти.
Стоит мне только задуматься о ней, как мокрые дорожки снова начинают покрывать щёки.
Я вытираю рукавом белоснежного хаори, выступившие на глаза слёзы и пытаюсь сдержать невыносимый крик, сравнимый с тысяче мечей, с болью рвущих мою душу на множество мелких кусочков.
Сердце снова начинает болеть, представляя её порванную в некоторых местах, но всегда ухоженную форму.
Мне никогда не вернуться в те прекрасные, беззаботные деньки её жизни.
Я пытаюсь заглушить боль лошадинной дозой обезболивающего. Но никакие таблетки не способны вернуть её обратно к жизни...
Когда горячие слёзы засыхают на исцарапанных, с той самой битвы, щеках, перед глазами начинает возникать образ Мицури.
Я же не могу видеть... Почему же тогда?
Она медленно приближаться ко мне, почти не слышно что-то про себя напевая.
Девушка выглядит растроеной. Она аккуратно проводит рукой, по моей щеке, так мягко и нежно, как делала это при жизни.
Мицури смотрит в мою сторону взглядом полным слёз, и подойдя совсем близко, соприкасается с моими губами.
Ощущая на себе её нежные пухлые губы, реальность начинала пропадать, а все звуки, происходившие где-то далеко, затухать.
Может, умирать не так уж и плохо?
Может, это моя возможность встретиться с Мицури?
Постепенно, боль, так сильно одолевавшая моё сердце, начинает исчезать, вместе с грехами, отягощающими мою бренную жизнь.
Может, на той стороне, когда я перерожусь в чистое, ничем не осквернённое тело, я смогу признаться ей, и больше никогда... обещаю никогда... не позволить ей умереть.