Tickets, hoodie and rapcore

— Ну чё ты, Чимин…

      Ох уж это грёбаное Тэхёново «ну чё ты, Чимин»… Как же оно бесило.

      «Ну чё ты, Чимин, мне не друг, да? Мороженку зажопил?». «Ну чё ты, Чимин. Давай по последней рюмашке…», а на утро: «Ну чё ты, Чимин. Я ж в тебя не заливал!». И Чимину так и хотелось прописать по его этой улыбающейся физиономии с вертухи, но Чимин занимался балетом. Так что, как бы зафуетенить Тэхёну прям промеж глаз пуантой или его этим ботинком в руках, подошва которого похожа на гусеницу от танка. Папа Чимина называл такие боты «говнодавами», и, кажется, небезосновательно.

      — Знаешь что, Тэхён…

      И обычно это «знаешь что, Тэхён…» заканчивалось одинаково:

      — Хрен с тобой.

      Ну не в стиле Чимина друзьям отказывать, а Тэхён, скотина такая, этим не без удовольствия пользовался.

      — Что за концерт?

      И зубов у Тэхёна что-то слишком много. Вот чего он так лыбится, а?

      — О-о-о, — протянул Тэхён, подпрыгивая, аки горный козлина, на месте. — Ты будешь в восторге! На вот, надевай!

      И протянул Чимину эти карманные танки. Чимин запихнул руки в карман своего худака и скривил нос, как будто от ботинок и правда несло чем-то противным.

      — Ну нетушки.

      — Надевай, кому говорят! Ты ж нихрена там не увидишь, дюймовочка ты моя. Там все фанаты не меньше ста восьмидесяти. На входе охранник с линейкой стоит и измеряет, чтобы дети не проскочили!

      Чимин так глянул из-под бровей на этого друга и прошёлся языком за нижней губой. Он цокнул недовольно, наклонив голову на бок, и потёр большим пальцем крыло носа.

      — Знаешь что, Тэхён…

      Ну, а дальше всё по стандарту. Позориться перед охраной клуба Чимину хотелось меньше всего. Дурацкий Тэхён со своими концертами малоизвестных групп.

      Вот была в нём такая черта, которую Чимин, как бы ни старался, а понять просто не мог. Когда они с Тэхёном прогуливались по магазинам и выбирали, к примеру, воду, Тэхён всегда и во всём начинал строить из себя бунтаря, идущего против системы.

      — Тэхён, возьми любую и пошли.

      — Нет, — отказывался тот и опускал уголки губ вниз. — Эта вода популярная, её рекламируют и пьют все. Не факт, что она лучшая. Я не абэ кто, чтобы в себя дрянь всякую пихать.

      — …сказал человек, что перед выходом навернул пачку Lay's с крабом.

      — Вот они проверенные! Им я доверяю, хоть они и массовый, популярный продукт.

      — Я тебя на массовый продукт пущу, если ты не возьмёшь себе чёртову воду!

      А после — ещё десять минут изучения состава на этикетке и закатившихся к потолку глаз Чимина.

      И поход в этот чёртов клуб не был исключением из Тэхёновых правил. Какая-то начинающая, малоизвестная группа давала мини-концерт и два билета по цене одного. Аттракцион неслыханной щедрости, блин. Лишь бы после него Чимина не стошнило на эти самые ботинки. Хотя…

      — Ты в этом идти собираешься? — и глянул так на Чимина, словно Тэхён — гуру-стилист с типичного ток-шоу, а Чимин — какая-то разведёнка бальзаковского возраста со взросленькими детьми на горбу и тремя работами.

      Чимин оглядел себя с ног до куда глаз дотянулся и пожал плечами:

      — А что?

      — Там не Свифт петь будет, горе ты моё. Голубой худак не в тему вообще.

      — А мне нравится.

      — Серьёзно, Чимин, сними и надень вот эту футболку, — и протянул Чимину лоскуточек ткани чёрного цвета с каким-то безумным принтом. По закону жанра рок-н-рольщиков — не стираную.

      И многозначительный взгляд Чимина сказал всё за себя.

      — Ну, как знаешь, — Тэхён развёл руками, сдаваясь, и помотал головой. — Но на всякий случай я её с собой возьму.

      И не прогадал ведь, потому что у самого клуба, где сквозь весь тестостерон в воздухе хрена с два проберешься, не потеряв обоняние, стояло по меньшей мере три десятка мужиков, но в простых кроссовках на ногах и футболках идентичных той, что Тэхён сейчас, хихикая, пихал Чимину в бок.

      — Говорил же, что твоя голубая кофтёнка сюда не впишется, — шепнул на ухо претерпевающему шок Чимину и получил оттопыренный средний палец прямо в лицо.

      Связавшись с Тэхёном, Чимин много в каких переделках успел побывать и много где опозориться без определённых на то планов, но переодевать футболку возле чёрного входа в крохотный клуб, где продавали палёный алкоголь и просроченные орешки на закуску, Чимину приходилось впервые. Уже стягивая с себя свой любимый худак, Чимин чувствовал, как вонь от пустых пивных кег и никотин прилипали к его коже, к которой раньше прилипал только загар или чьи-то красивые руки.

      Чимин, стараясь ненароком не зацепить что-нибудь, от чего так и несло антисанитарией, крутился на месте и тихонько матерился себе под нос. Места было — закачаешься как мало. Руку оттопырь, в сторону, шагни и упрёшься в чей-то плевок прямо на стене. Чимину от одной мысли становилось плохо, и он четыре раза пожалел, что забыл свой антибактериальный гель дома. Чимин крутился на месте, пиная носками ботинок на пару размеров больше мусорные баки, и матерился громче, хоть гогот мужиков в нескольких метрах от него ему заглушить было не под силу.

      — Да твою ж мать, — куда-то в резинку пробубнил Чимин и дёрнул рукой, в которой была зажата злополучная футболка, что запуталась с рукавом худи и завязалась в морской узел, не иначе. Застрять у второсортного клуба, с голым пузом и вздёрнутыми к небу руками в голубом худаке Чимину только не хватало. Отличный, блять, вечерочек. Спасибо, Тэхён.

      Чимин повертелся ещё вокруг своей оси, силясь, наверное, сбросить одёжку по инерции или что там в физике правильнее, но запутался в собственных ногах и налетел спиной на липкую, грязную стену клуба. С заглушённым тканью визгом, он отскочил обратно и запрыгал на месте, стараясь просто стряхнуть одежду с себя.

      Сбоку раздался тихий кашель, и Чимин встал, как вкопанный.

      — Стой, блять, и не двигайся.

      А у Чимина и в мыслях не было ослушаться такой-то интонации. Голос хриплый, прокуренный явно, и в голове тут же всплыли мысли о бугае под два метра с пивным пузом, что тот клал на бак своего харлея, и длиннющими волосами, которые на ветру так красивенько развевались.

      — Стою, — вякнул Чимин и сглотнул. Спину всё ещё холодил грязный поцелуй со стеной и чей-то пристальный взгляд.

      Чимин почувствовал, как чужие руки легли на его связанные рукавами запястья и легонько дёрнули вверх. Чимин подскочил вместе с ними.

      — Ты чё прыгаешь? Смирно стой, говорю, — раздалось прямо в макушку, и новая волна пупырчатых мурашек так щух, вниз по позвоночнику.

      — Простите, дело привычки, — мяукнул и виновато вжал голову в плечи.

      — До верхних полок частенько не достаёшь, что ли? — уточнили, и одна рука соскользнула с запястья, а потом Чимин услышал тихий выдох и запах сигарет прямо в оголённые лопатки. Ну замечательно просто. — У тебя жвачка тут на спину налипла…

      — Убери, убери, убери! — брезгливо и испуганно задёргался Чимин и попытался встряхнуть руками. Сзади раздался смешок, а рука так и продолжала сжимать Чиминовы запястья. — Фу, гадость какая, сними!

      — Да ладно, ладно, — всё так же хрипло, но весело отозвался голос. — Смирно стой, сейчас уберу.

      Чимин, нехотя, но остановился, продолжая всё так же сводить лопатки и выгибать спину, чуть подрагивая на месте. Рука, что ранее, видимо, держала сигарету, коснулась лопатки Чимина, и тот вздрогнул от контраста температур. Пальцы шершавые, холодные, когда сам Чимин мягкий с головы до пят и горячий от адреналина и нервов. Рука случайного помощника мазнула вниз вдоль позвонка сначала медленно, словно пробуя. Чимин чувствовал, как большой палец ушёл чуть в сторону и мазнул под лопаткой. Чимин снова вздрогнул и прокашлялся:

      — Эм, всё? — осторожно спросил он, чтобы ненароком не обидеть, и чуть повернулся корпусом.

      — А? Э, да, — был ответ, после пара грубых шлепков по спине на посошок и серьёзное: — Я дёрну, а ты приседай вниз, понял?

      — Угу, — кивнул Чимин и ударился лбом о натянутую ткань.

      — И как ты, блять, умудрился в трёх соснах… — донеслось до Чимина едва слышное, а после его чуть покрутили, видимо, выискивая пути, куда лучше дёргать, чтобы спасти из заточения. Чимин крутился следом, послушно повторяя все направления, и вздыхал.

      — Это, — он потряс зажатой в руке футболкой и фыркнул. — Переодеться хотел.

      — А худак чем не устроил?

      — Да просто мой друг — придурок! — сорвался на крик Чимин и пнул асфальт под ногами. — Притащил меня сюда, на концерт какой-то дурацкой группы, хоть я и не хотел этого вообще. Эти боты на два размера больше напялить заставил и ещё эта идиотская футболка! Сожгу её после концерта! Или нахрен никуда не пойду!

      — Тпру, ковбой, не заводись и не пинайся.

      — Простите, — поник вымотанный Чимин и тяжело вздохнул, практически повисая в чужой хватке. — Нервы просто. У меня экзамен на следующей неделе, и вместо того, чтобы готовиться к нему, я тут.

      Чимина покрутили ещё немного и наконец поставили прямо. Он почувствовал грудной клеткой тепло чужого тела, а в нос сквозь толстовку ударил запах сигарет и сладкого дезодоранта. С заломанными за голову руками, в полной темноте за углом клуба в хватке незнакомца с учащённым сердцебиением Чимин был впервые. Это и пугало, и нагоняло интерес одновременно.

      — Что за экзамен? — спросили негромко и сделали очередную затяжку. Чимин как-то читал, что, лишившись одного органа чувств, обостряются другие, но на своей шкуре не испытывал. Но сейчас, будучи лишённым зрения, он отчётливо слышал причмокивание чужих губ и тихий выдох в сторону. Он слышал запах крепкого никотина и чупа-чупса. У него самого был такой аромат когда-то. Сладко.

      — Балет, — выпалил Чимин прежде, чем вспомнил, где находится и кто перед ним. Он мог поклясться, что слышал, как чужие брови взметнулись вверх, а рот приоткрылся в удивлении. Ну вот. Его сейчас вырубят одним ударом, а он этого даже не увидит.

      — Ясно тогда, — был ответ. «Тогда?». А после уверенное, сквозь зажатые с сигаретой зубы: — Готов?

      — А-ага, — вновь кивнул Чимин и согнул колени, пока незнакомец заканчивал цеплять рукава худи. — Раз, два...

      Чимин едва ли не повис, подгибая ноги под себя и дёргая руками, стараясь освободиться таки от хватки худака и, после пары уверенных встряхиваний Чимина незнакомцем, он со смачным шлепком рухнул на задницу.

      — Кто в теремочке живёт? — выпалил незнакомец со вздёрнутой к небу рукой и худаком, свёрнутым в узел, в ней.

      — Чимин, — вылетело само собой из уст Чимина, а взгляд метнулся вверх, в ухмыляющееся лицо с хитрым прищуром лисьих глаз и скуренной до фильтра сигаретой.

      — Вставай, Чимин, — сказал незнакомец и протянул руку, чтобы помочь подняться.

      А у Чимина все ладони в грязи, дождевой воде и дай бог только в ней, а рука перед лицом чистая и не такая уж и грубая на вид. Чимин виновато оттопырил грязные ладошки и покачал головой. Незнакомец закатил глаза и сам дёрнул его за руку, а тот, по танцевальной привычке, ловко подскочил и едва не врезался в спасителя.

      — На, — сплёвывая окурок в сторону баков, сказал незнакомец и пихнул Чимину в грудь худи с футболкой. — Переодевайся, скоро концерт начинается. Чимин, — и ухмыльнулся уголком губ.

      А Чимин только и смог, что кивнуть в ответ и заляпать грязными ладонями любимый голубой худак, пока незнакомец, отдав честь, припустил к чёрному входу. Чимин опомнился, что не поблагодарил, только тогда, когда красная кепка мелькнула за дверью.

      — И где тебя, блять, черти носили! Вот-вот всё начнётся!

      — Проникался атмосферой рок-н-ролла. Буквально, — огрызнулся Чимин, протягивая свою грязную толстовку и ёжась от задувающего в отрезанные рукава футболки ветра.

      — Умница, — кивнул Тэхён, подталкивая друга ко входу, запихивая попутно его худак в рюкзак и выискивая в кармане билеты. — Начало положено, а весь смак впереди!

      Чимин на это только глаза закатил и запихал руки в карманы чёрных джинсов, неприятно морщась от прилипшей к заднице сырой ткани. Хорошо, что футболка большая и всё прикрывает. Да никто тут, кажется, и не заметит.

      Как и ожидал Чимин, клуб этот был насквозь пропитан потом и пивом. Стены украшали плакаты и афиши, вместо обоев. Столики кучковались у стен, отодвинутые для импровизированного танцпола. Площадка едва могла вместить в себя двадцать человек среднего телосложения, а тут собралось по меньшей мере человек пятьдесят: профессионалы в тетрисе, не иначе. Высокая подошва ботинок, увы, не спасала, так что Чимин просто пристроился у входа, пока Тэхён гарцевал к барной стойке за выпивкой.

      Сказать, что Чимину было как-то неуютно, ничего не сказать. Какой-то бугай в кожаной жилетке тёрся рядом и рыгал в перерывах между глотками пива и поеданием орешков, у сцены толпилась нехилая толпа девчонок в кроп-топах и шортиках по самое не балуйся, а на сцене шли последние приготовления: басисты настраивали гитары, перебирая струны и наигрывая стандартные рифы. Барабанщик всё никак не мог примостить малый барабан и выискивал идеальный для него угол. Клавишник то и дело наклонялся к синтезатору, поочерёдно тыча в клавиши.

      Чимин вздохнул и пробежался глазами по толпе, пытаясь зацепить красную кепку и спину в белой футболке, что слишком быстро скрылась и не приняла слов благодарности. А Чимин, вообще-то воспитанный, и привык добром за добро платить. Просто спасибо сказать, ничего такого.

      Глаза спотыкались пару раз о похожие силуэты, а надежда внутри так и цеплялась за сердечко, но оказывался или низковат, или лицо не то, или вообще девушка. В воздухе витал аромат предвкушения, и все посетители клуба начинали двигаться ближе к сцене, а Чимин, на автомате, за ними: вытягивая шею и силясь рассмотреть хоть что-нибудь на сцене. Топтаться на галёрке ему не улыбалось, но и залезать на плечи к незнакомцу было бы моветоном, поэтому он решил пока оставаться на месте и дожидаться Тэхёна с палёным пивом. Пить всё-таки хотелось, как ни крути.

      — Ты только слэмиться* не лезь, не то пришибут, — раздалось хриплое и насмешливое прямо над ухом, и Чимин вздрогнул, отскакивая в сторону и врезаясь в какого-то парня. Незнакомец сиял прищуренными хитрыми глазами и не менее лисьей улыбкой и глядел на Чимина снизу-вверх.

      — Слэшто? — переспросил Чимин, стараясь перекричать нарастающую музыку, возвращая на место спокойствие и сердце и кивком извиняясь перед парнем, ноги которого он успел отдавить.

      Незнакомец поправил кепку и скрестил руки на груди. На коже, на напряжённых мышцах, красовался рукав на правой руке и пара татуировок на левой. Разглядеть Чимин не смог, как ни старайся. В клубе темень, хоть глаз выколи, но остальные чувства всё так же обострены. Улыбнувшись, парень в кепке закатил глаза и вновь наклонился к уху Чимина.

      — Держись подальше от толпы, — шепнул незнакомец, а волоски на загривке Чимина встали ёжиком. Чимин распахнул глаза и повернул голову, чуть ли не носом сталкиваясь с чужим. Он сглотнул и просто кивнул, ловя ещё одну ухмылку в свой адрес. — Я рад, что ты не ушёл, Чимин, — прижимаясь ближе, добавил он и провёл ладонью вниз по его спине.

      Чимин распахнул глаза ещё больше и встал, как спицу проглотивший, но не успел он и слова сказать, как незнакомец двинулся прямо сквозь свистящую и просящую толпу к сцене. А потом и вовсе на неё залез.

      Ну, конечно. Он в группе. А как иначе-то? Лажать, так по полной программе. Спасибо, Тэхён.

      — Начинается. — Тэхён подскочил к Чимину с вздёрнутыми к потолку руками, в которых было зажато два стакана с пивом, и счастливо передёрнул плечами. — Это сейчас Юнги рядом с тобой стоял?

      — Кто? — переспросил Чимин, принимая выпивку от Тэхёна и тут же делая пару глотков. Не так плохо, как могло показаться на первый взгляд.

      — Ну, фронтмен группы — Мин Юнги. Вон он на сцене. К тебе сейчас подходил, я видел. В кепке красной.

      — А, — Чимин глянул на сцену, где спиной к зрителям стоял незнакомец и накручивал шнур от микрофона на кулак, попутно говоря что-то другим участникам. — Ну, наверное…

      — Что значит «наверное»? Чего он тебе сказал, м? — Тэхён поглядывал на Чимина из-за стакана, жадно глотая пиво и подталкивая друга плечом. — И с какого он к тебе подошёл вообще?

      — Он мне помог раздеться, — выпалил Чимин и тут же поспешил исправиться: — Ну он худак с меня за клубом стягивал! — Чимин паниковал и отмахивался, а глаза Тэхёна становились всё больше и больше. — Да блин. Это всё из-за твоей идиотской футболки!

      — Я нихуя не понял, но да ладно. Потом объяснишь. Начинается, — сказал Тэхён и кивнул подбородком на сцену.

      Чимин, нервничая, сам не заметил, как ополовинил стакан и тихонько выругался, так как уносило его быстро, а он перед выходом ничего не ел. Как бы не рухнуть посреди концерта.

      — Чё как, ублюдки? — прижимая микрофон к губам, крикнул Юнги и второй рукой поправил кепку на своей выбеленной шевелюре. Толпа удовлетворённо заулюлюкала, а Юнги спрятал улыбку за микрофоном. — Начнём?

      Толпа разразилась протяжным «да!», а Тэхён вместе с ними. Чимин закатил глаза и подался чуть вправо, чтобы встать в просвет меж людьми и видеть хотя бы уголок сцены.

      Юнги нахмурил брови и обернулся к группе. Те рассмеялись и пожали плечами. Юнги подошёл к самому краю сцены и, поставив ногу на небольшую колонку, упёрся локтями в колено.

      — Я, блять, спросил: вы готовы?!

      — Да! — громче раза в два крикнула толпа, и Чимин к своему удивлению тоже мяукнул в ответ, едва не проливая на себя пиво, когда Тэхён взметнул руки к потолку и толкнул Чимина локтем.

      По ушам тут же ударил злой риф на электрогитаре и звук ударной установки, и Чимин от неожиданности подскочил и поспешил прикрыть плечом и рукой занывшие уши.

      — Как громко! — крикнул Чимин, поворачиваясь к Тэхёну, а тот лишь оттопырил большие пальцы и начал покачивать головой в ритм.

      — Громко, говорю! — снова крикнул Чимин и показал на уши.

      — Да! Просто наслаждайся! — отозвался Тэхён в ответ и кивнул на сцену, вдоль которой, в ритм покачиваясь, ходил Юнги, прикрыв глаза. В его походке не было волнения, только слепая сосредоточенность и уверенность в том, что именно здесь ему самое место. Чимину он напомнил мечущегося по клетке льва, что временами голодно и зло поглядывал на толпу и готовился к атаке. Завораживающе и пугающе одновременно. Микрофон в его руке сжимался с силой — Чимин видел, как на кулаке набухали вены, а испарина поблескивала в свете жёлтых ламп. Под следующий гитарный риф, Юнги сделал скачок к краю сцены и принялся читать тем самым хриплым, прокуренным голосом, от которого по телу Чимина вновь высыпала толпа мурашек, а во рту пересохло моментально.

      Юнги выплевывал текст через микрофон прямо в толпу, подпинывал его ногами в белых найках и прогонял в спину оттопыренным средним пальцем. Он выворачивал слова, старался избавиться от них как можно скорее, словно они причиняли ему боль, бесили его. Он читал быстро и слаженно, музыка долбилась в перепонки, а голос Юнги из хриплого переходил в кричащий и очень низкий. На его лице выступали гримасы ярости и ненависти, вены на шее вздувались, а десятки чужих рук, что ранее были устремлены к земле, тянулись к сцене и помахивали в такт.

      Чимин вильнул под чьим-то локтем и не услышал вопроса Тэхёна в спину, куда тот собрался. Он лавировал меж людей и не обращал внимание на их шипение. Он шёл в центр, туда, где был хороший обзор и звук. Где музыка и аура невыплеснутой агрессии витала в воздухе и была настолько осязаема, что впору было прочувствовать её всем телом. Юнги выдавал рифму за рифмой, слово за словом, гитаристы ноту за нотой и риф за рифом, барабанщик дробил палочки и ломал железо, держа и задавая ритм. Думал ли Чимин, что когда-нибудь сам попрёт сквозь беснующуюся толпу, которую раньше едва ли не презирал? Знал ли Чимин, что злость и боль можно показать далеко не только танцем или сопливыми песенками? Нет. Ему не было дела до этого, пока оно его не коснулось, пока любопытство и жажда неизведанного не взяли верх и не потянули к себе.

      Чимина толкали локтями, пиво давно расплескалось по округе, а пластиковый стаканчик смялся в кулаке. Он уже был в центре, в паре метров от сцены: невысокий, высушенный от постоянных тренировок, хрупкий на вид и непосвященный, но заворожённый с первых нот и слов; заворожённый с первой ухмылки и касаний шершавыми ладонями.

      Limp Bizkit — Eat You Alive

      — Эй, ты, мисс Как-тебя-там-блять-зовут. Меня тянет к тебе, — начал читать Юнги, вперяя взгляд в Чимина. — Это что-то необъяснимое.

      И Чимин согласен на все сто.

      Чимин тоже без понятия, кто этот парень в красной кепке и прокуренным голосом, лоснящимся потом на бледной, покрытой татушками коже, и с какого такого перепугу всё, что тот сейчас делал, так нравилось Чимину.

      — Если бы я мог приблизиться к тебе, чтобы вдохнуть аромат, который ты оставила после себя, мне было бы так хорошо…

      Несомненно. Этот приторный аромат дезодоранта и крепких сигарет за клубом, вперемешку с жаром окружающих Чимина тел сейчас, выбивали дух и трезвые мысли из головы.

      — Ты, — и Юнги ткнул пальцем в толпу, но Чимин эгоистично присвоил этот жест себе, — пробуждаешь во мне зверя. И я сожрал бы тебя живьём.

      Сейчас, Чимин только за солью сгоняет, и делай, что хочется.

      — Эй, ты, миссис Слишком-хороша-для-тебя, это круто, что ты не хочешь со мной связываться, — продолжал Юнги, карикатурничая и паясничая на сцене, — но я хочу тебя. И нет в этом ничего плохого, потому что я — мужик. Ты меня, блять, поняла?

      И Чимин действительно чурался всех парней сомнительной и опасной наружности, потому что попросту не мог вверить себя в чьи-то грубые руки, но именно такие помогли встряхнуть Чимина и вернуть с небес на землю, вытряхнув из голубого худака и усадить в лужу. «Стой, блять, и не двигайся», потому что иногда не стоит спрашивать, нужно ли кому-то помочь, а просто брать и делать.

      — И несомненно, — тонко, нараспев, сияя хитрой улыбкой и ставя ногу на колонку, Юнги наклонился вперёд к тающей и заводящейся толпе, а Чимин подавался вперёд неосмысленно, на автомате. — Я бы с удовольствием вдохнул запах твоих трусиков.

      И после колкой ухмылки в ответ на распахнутые глаза Чимина, Юнги принялся кричать, что хотел бы сожрать, потому что так его хочет. Сожрать, потому что нечто безумное проснулось и притупило в нём всю человечность. Потому что он горячий настолько, что выбора, кроме как вцепиться зубами, Юнги не видел. А потом:

      — Я просто хочу смотреть на тебя, — и плавная мелодия, свет прожектора прямо в Юнги и замершее сердце Чимина, потому что голос Юнги обволакивал полностью, пробирался под одежду и плоть, впиваясь сотнями микроскопических иголок прямо в нервы. — Смотреть на тебя целый день, и нет в этом ничего плохого.

      И правда, нет. Чимин и сам смотрел только вперёд, на сцену. На морщинку меж бровей, скрывающуюся временами под красной кепкой. На растрёпанные светлые волосы, мокрые от пота, на липнущую к телу белую футболку без рукавов и в эти чёрные, хитрые глаза.

      — Как только ты проникла мне под кожу, то уже ничто в этом мире не смогло бы вытащить тебя оттуда.

      Вот же чёрт.

      В середине концерта Юнги кивком Чимину дал понять, что пора сваливать в сторону, чтобы толпа толкающихся подвыпивших придурков его попросту не задавила. Чимин забился в угол за спину какого-то парня, которого, как и гору, попробуй-ка сдвинь с места, и продолжил с глупой улыбкой на лице наблюдать за Юнги, который подначивал толпу со сцены, крича в микрофон и едва не срывая связки экстрим-вокалом. Его стихия — это хаос, как Чиминова — штиль. Тэхён — самовольный ветер, который принёс в жизнь Чимина этот Юнги-шторм, что перевернул вверх дном всё окружение, мировоззрение. Взбаламутил воду и показал, что кристальная чистота — это понятие относительное.

      И всё, что происходило вокруг, не казалось уже таким уж безумным и ужасным. Оно просто было другим, не таким, к чему привык Чимин, но в чём бы тот хотел разобраться.

      Тэхён нашёл Чимина на последней песне, когда весь красный, потный и довольный схватил друга в охапку и повис мешком.

      — Ну, как тебе? — шепнул на ухо и, видя сияющие восторгом глаза Чимина, заулыбался во всю пасть. — Я знал, что тебе понравится.

      Зачем он возле чёрного входа, Чимин не понимал. Нет бы в тепле и относительном уюте внутри клуба, так нет же: выскочил на улицу практически сразу после окончания этого безумия и привалился спиной к стене. Уже плевать на то, что грязно. Всё равно Чимину отмываться неделю. Ему жарко, его лихорадило, его трясло, а мысли в голове смешались в нечто неопределённое, орущее. Чимин ни одной разобрать не мог.

      Сердце стучало в висках, а ладони измяли весь низ футболки. Нет, он просто под впечатлением, вот и чувствовал себя не в своей тарелке. Он придёт домой и его отпустит, как это обычно и бывает после мероприятий и концертов, но стоило только Чимину прикрыть глаза, как яркий и живой образ парня в красной кепке вскакивал перед глазами и бросался прямо на Чимина, впивался в него и сжимал лёгкие до неописуемой боли.

      Чимин поколотил себя по щекам, приказывая успокоиться, и вдохнул глубоко через нос. На улицу через главный вход высыпали люди, взбудораженные после концерта, и о чём-то громко переговаривались. Тэхён остался у бара и продолжил пить вместе с какими-то девчонками.

      — Так и знал, что застану тебя здесь, — раздалось хриплое справа от Чимина, и тот резко повернул голову.

      Привалившись к косяку, Юнги прикуривал и с ухмылкой глядел на потерянного Чимина, что продолжал стоять у грязной стены и дышать через рот.

      — Д-да, я тоже надеялся тебя здесь поймать, — стараясь вернуть уверенность в голос, Чимин прокашлялся и выпрямился, одёргивая футболку.

      — Да? — Юнги вышел на улицу и встал напротив Чимина. Потный, с растрёпанными сырыми волосами под кепкой и блестящей от воды и пота кожей. — Зачем?

      В нос Чимина ударил запах никотина и солёного пота, вперемешку с дезодорантом. Эта смесь заставила его сделать глубокий вдох и задержать дыхание, чтобы мысли о той песне даже не думали возвращаться в его голову.

      — Поблагодарить за помощь хотел, — ответил Чимин и потрепал себя за ворот заляпанной в пиве и поте футболке. — Не успел тогда и…

      — И? — Юнги сделал затяжку и протянул Чимину сигарету, на что тот замотал головой и, морщась, улыбнулся.

      — И извиниться. Вы не дурацкая группа, — он виновато почесал затылок и глянул исподлобья. — Мне понравилось.

      — Ну, — Юнги сделал ещё одну глубокую затяжку и пульнул окурок в сторону. Он запрокинул голову назад и пустил столп дыма в ночное небо. — Я рад, что смог поменять твоё мнение.

      — Ага, — кивнул Чимин и принялся неловко заламывать пальцы. — Вот, в общем. Ну, я пойду?

      — Куда, — Юнги поймал метнувшегося в сторону Чимина и дёрнул обратно. — А автограф?

      — Какой автограф? — не понял Чимин и старался не сосредотачивать внимание на сцепленных вокруг запястья пальцах.

      — А обыкновенный, — ответил Юнги уже тише и притянул к себе вплотную. Шершавая ладонь Юнги скользнула вверх по руке Чимина и перешла к горлу. Подушечки собирали выступивший холодный от ночного воздуха пот, а губы приоткрылись и исказились в едва заметной ухмылке, прежде чем накрыть чужие.

      И вновь Чимин повис в чужих руках, растерянный от того, что все звуки перестали долетать до его ушей. Глаза прикрыты, и не видно ни зги, и только нос улавливал этот сладостный аромат дезодоранта, а язык — горечь пива и никотина.

      — Необычный автограф, — в перерыве прошептал Чимин, зарываясь руками в светлые жёсткие волосы под кепкой.

      — Я ещё выбираю, какой лучше использовать, — был ответ, и широкая ладонь скользнула под футболку прямо туда, где касалась пару часов назад.

      — Мне нравится, — кивнул Чимин и уже сам втянул Юнги в поцелуй.

      Связавшись с Тэхёном, Чимин много в каких переделках успел побывать и много где опозориться без определённых на то планов, но целовать парня, который ранее помогал выпутываться из худака возле чёрного входа в крохотный клуб, где продавали палёный алкоголь и просроченные орешки на закуску, Чимину приходилось впервые.

      Спасибо, Тэхён.