В дождливый осенний день, когда летние каникулы постепенно подходили к концу, на реке обнаружили тело невысокого парня с чёрными прямыми волосами.
Около старого ажурного моста, ограды которого были усеяны замочками, находилась толпа зевак, заинтересовавшихся происходящим.
Среди них была и я.
Провожая взглядом уносимое тело в чёрную, по бокам исцарапанную машину, я судорожно вхлипывала, съёживаясь в комочек от холода и сырости. На глаза наворачивались слёзы, со временем перемешавшиеся с дождём.
Я села на заржавевшую от старости лавочку, сдвинула розоватые пряди чёлки, чтобы никто не смог увидеть моё потерянное выражение лица.
В голове снова и снова возникает образ... Его образ...
Того самого тихого, ничем неприметного мальчика, обычно сидящего в дальнем углу класса. Он часто что-то читал или любовался видом из окна. Всегда при его упоминании, я вспоминаю пустой полный безразличия взгляд.
Но глаза были красивые... Один, по своему нежно-голубому оттенку напоминал небо, а другой — светло-персиковый был похож на утренние лучи солнца.
Парень никогда не гордился своими глазами. Он считал их изъяном, ошибкой, впрочем, как и себя целиком. Но меня всегда восхищала его особенность и по-своему привлекала.
Часто, оставаясь после уроков, я тайком подглядывала за тем, куда он шёл, надевая на лицо солнцезащитные очки, для большей уверенности слиться с серой массой.
Но даже моя неуместная нигде маскировка не была замечена парнем. Скорее, ему было плевать на такие обыденные вещи, как дружба, любовь, привязанность...
Обанай — так звали парня, редко выходил из дома. Уроки он часто прогуливал, а гулять и вовсе не ходил.
Перевёлся он в нашу провинциальную школу примерно в середине декабря. От одной его тени ощущалась тёмная аура, по причине чего многие из класса сразу восприняли его отрицательно, а некоторые и вовсе стали издеваться. Я не раз была свидетелем таких потасовок. Обычно это происходило за зданием школы, после окончания занятий.
Всегда, проходя мимо злосчастных мест, в груди всё сжималось и болело. Хотелось закричать, броситься ему на встречу, закрывая спиной ото всех неприятностей и проблем. Но я не могла. Не могла просто потому, что я обыкновенная девчонка, причём та ещё слабачка. Да и вторая причина заключалась в том, что и мне тоже были не особо рады в этой школе, а ухудшать и без того неприятную ситуацию не очень то и хотелось.
Я часто винила себя в этом. В своей слабости и трусости, в том что не смогла его спасти.
Один раз, когда я задержалась после дежурства, до меня дошёл разговор двух учителей.
— Игуро снова собрался перевестись? — классная уныло взглянула в окно, что-то черкая в своих отчётах.
— Может быть, — директор старался не обращать внимание на столь безразличную для него тему. — Разницы есть он в нашей школе или нет, для него не было никакой.
— Но пятнадцатый перевод за три года... — начала женщина.
— Это его проблемы, главное, чтобы нам это не доставило больших проблем...
Не дослушав разговор до конца, я бросилась в сторону выхода. В голове не укладывалось насколько жестокими и тщеславными могут быть люди.
Пытаясь успокоиться и убежать как можно дальше, я наткнулась на очередную потасовку, происходившую неподалёку от спортзала. Сквозь крики и скрежет поломанных мальчишечьих голосов до меня доходило шарканье асфальта и звуки от ударов стен.
Зажмурив глаза от испуга, я схватила Обаная за руку, бросившись бежать в неизвестную мне ранее сторону.
Когда я почувствовала запах грязной, ещё не до конца замёрзшей реки, парень отдёрнул руку, толкнув меня в сторону берега.
— Ты что творишь?! — на моих глазах хорошо читалось выражение непонимая и в какой-то степени злости. — Я же тебя спасла!
— Я в этом и не нуждался. — фыркнув, Обанай безразлично посмотрел в мою сторону. — Тебя никто не просил меня спасать.
— Вот значит, где твоя благодарность?! — лицо скривилось в озлобленной гримассе, еле сдерживалось от накипевшего внутри гнева. Я громко топнула ногой и, отвернушись присела на берег незамёрзшей речки.
Он ничего не ответил, лишь отрешённо выдохнул и сел в противоположном от меня направлении.
Ещё некоторое время обиженно надувая губы, я вдруг осознала, насколько моё поведение стало похожим с поведением тех мальчишек. Мне стало невыносимо стыдно и я подсела рядом с парнем, пытаясь особо не привлекать его внимание.
— Чего-то понадобилось? — Обанай косо посмотрел в мою сторону, убирая прядь волос за ухо.
— Нет, я просто хочу извиниться за своё ужасное поведение, — в глазах на долю секунды промелькнула надежда. Надежда на то, что он хотя бы попытается вслушаться в мои отчасти бестолковые слова.
— Всё нормально, — он поправил воротник испачканой в собственной крови рубашки, виновато поглядывая в мою сторону. — Просто лучше не связывай себя с таким человеком, как я.
— Почему? — я почесала затылок, придя в недоумение от подобного ответу. — С тобой разве что-то не так?
— Можно и так сказать. — пробубнил Обанай, приглаживая прядь чёлки поверх левого глаза.
— А у тебя красивые глаза! — я наклонилась поближе к парню, чтобы лучше рассмотреть его лицо.
— С чего это такая уверенность? — он явно был не готов к такому поворот событий, отталкивая меня подальше, не позволяя приблизиться к нему ни на сантиметр.
— Просто, я так думаю! — на лице проскочила мягкая непроизвольная улыбка. — Гетерохромия это очень красиво!
— Хах, впервые слышу, чтобы это называли красивым. — Обанай иронично усмехнулся, всё больше показывая мне, насколько ему приятно слышать такие комплименты.
— Но ведь это и правда очень красиво! — мои глаза заблестели, подобно тысячи сверкающих звёздам на небе. — Я никогда раньше не видела людей с настолько прекрасными глазами!
— Ну теперь видешь, — он вновь улыбнулся, но на этот раз уже безо всякой иронии и косвенного смысла.
— А почему ты позволяешь себя обижать? — я понимала, что захожу слишком далеко, но любопытство брало вверх.
— А я разве могу что-то изменить? — он неохотно увернулся от моих рук, одним взглядом давая понять о своей неприкосновенности.
— Ты же можешь дать им сдачи! — было стыдно и очень совестно давать советы, которым сама никогда не следую. — Иногда нужно один разок вот так, а потом так, а потом их... — я всячески жестекулировала пальцами, вызывая нелепую улыбку на лице Обаная.
— Мне всё равно на их поступки, я просто хочу увидеть океан. — Когда парень осознал, что сболтнул лишнего, он прикрыл лицо руками, пряча длинными тонкими пальцами красные от смущения щёки.
— Океан? — я удивлённо посмотрела в его сторону, пытаясь получше разглядеть, хорошо спрятаннные за горячими ладонями, эмоции парня. — Я бы тоже очень хотела его увидеть, но пока не появилось ни одного человека, желающего поехать со мной.
— Хах, а ты странная. — Обанай поднял глаза вверх, рассматривая затухающее нежно-розовое солнце.
— Кто бы говорил! — снова надув щёчки, я всеми силами старалась не смотреть в его сторону, но любопытство перекрывало даже чувство стыда и обиды.
— Не смотри на меня так, — в его взгляде читалось недоверие. — Для начала хотя бы волосы расчеши.
Повертев головой из стороны в сторону, я обратила внимание на торчащие в разные стороны пряди полурасплетённых розовато-салатовых кос.
— А вот и расчешу! — щёки вновь загорелись энтузиамом, и помахав рукой я несеша побежала в сторону дома. — До завтра!
По дороге, я не раз оглядывалась назад, замечая удаляющего в противоположном направлении Обаная.
Пытаясь показаться серьёзной, и совсем в нём незаинтересованной, я всеми силами сдерживала набегающую на лицо улыбку.
Громко хлопнув входной дверью, я села на холодный линолиум светло-коричневого цвета.
Прикрыв горячие от умиления щёчки замёршими пальцами, по спине пробежали мурашки, а на душе стало необыкновенно тепло. Как никогда раньше.
Я не могла выбросить из головы тот разговор. Тот холодный, но в то же время приятный голос.
Впервые за столько лет у меня появилась возможность пообщаться с человеком с похожими идеалами и мечтами.
Одна лишь мысль о том, что однажды, мы сможем сблизиться ещё сильнее, заставляла меня покрыться алым румянцем и ещё сильнее зарыться в и без того растрёпанные волосы.
Так я и уснула.
Весь следующий день я всеми силами пыталась разговорить Обаная, но парень лишь холодно улыбался, намекая на то, что у него и своих забот хватает.
Но я не сдавалась. Даже когда наступили летние каникулы и всякая возможность увидеться с ним приравнивалась к нулю, я продолжала расспрашивать прохожих о его месте жительства, пока один мужчина, мягко говоря, не послал меня.
Однажды, примерно в середине августа, в то время, когда начинается «великая распродажа» самых разных безделушек, я решила прогуляться, в глубине души сохраняя надежду на то, что ещё смогу увидеть Обаная.
В одном из закоулков, в котором обычно торгуют подобной ерундой, неподалёку от отдела с аксессуарами, мои глаза привлёк тот самый оранжево-голубой блеск слегка суженных глаз. Я повернулась, чтобы удостовериться в своей правоте.
— Ты зачем-то меня искала? — холодно отрезал Обанай.
—… Как это ты догадался… — эта мысль промелькнула у меня в голове. — Нет-нет, просто случайно увидела.
— С такой как ты случайностей не бывает, — он слегка наклонился назад, чтобы казаться чуть выше собственного роста. — У тебя что-то случилось?
— Нет-нет, всё хорошо! — я всеми силами сдерживала улыбку. — Просто стало интересно, как ты живёшь.
— Вот значит оно как… — он мягко, совсем по-детски улыбался, всматриваясь в мои нежно-салатовые глаза. — Если так хочешь прогуляться, то давай. Я не против.
— А разве можно? — моё счастливое выражение лица было трудно не заметить, сияющие глаза выдавали меня с потрохами.
— Если это поможет тебе угомониться, то я буду только за. — парень иронично закатил глаза, намекая, будто бы он делает мне одолжение. — Но только до твоего дома, у меня и своих дел предостаточно, чтобы так разгуливаться.
— Хорошо! —Я всё ещё пыталась спрятать весь восторг, вызванный на моём лице, казалось бы, обыкновенными словами парня.
Всю дорогу я не могла перестать всматриваться в невысокую тень Обаная, ростом, буквально на несколько сантиметров выше меня.
Парню было непривычно подобное внимание со стороны противоположного пола, но говорить об этом прямо он не осилился, не хотел снова показаться грубым.
Когда на горизонте начал вырисовываться небольшой домик с сиренево-красным забором, я немного замедлила шаг, не желая так рано прощаться с тем, кого только встретила.
— Я вижу мы уже пришли, — Обанай протёр слипшееся глаза тыльной стороной запястья, стараясь скрыть недельный недосып. — Мне уже пора, надеюсь увидимся после каникул.
— Да, я буду очень рада снова увидеть тебя! Спасибо, что проводил! — помахав рукой, я обеими руками прижалась к груди парня, вызывая ярко выраженный багрянец на его щеках.
— Ты что творишь?! — поначалу он попытался меня оттолкнуть, но осознав, что я так просто не отстану, смирился с происходящим, поглаживая мои волосы тыльной стороной ладони.
— До скорой встречи! — я наконец отпустила Обаная из крепких объятий, позволяя ему прийти в себя.
В ответ он загадочно промолчал, мягко улыбаясь мне в след.
В тот день я даже не могла предположить, что эта встреча окажется для нас последней.
В последнюю неделю каникул я начала усерднее готовиться к экзаменам, что совсем забыла про данное нами обещание.
Утром последнего дня летних каникул я как обычно решила прогуляться по мосту, с которым ассоциациировалась наша первая встреча с Обанаем, но увидев перед собой множество столпившихся около речки зевак и чёрный грузовик, перед глазами начало плыть, и я едва не потеряла сознание.
***
Сидя на старой заржавевшей лавочке, я долго не могла понять, почему он сделал это. Почему решился на такой шаг?
Но от размышлений меня отвлекла женщина, протягивая непонятный свёрток чёрного цвета в мою сторону.
— Вы же Мицури Канроджи?
Я смутно кивнула головой, рассматривая свёрток со всех сторон.
— Игуро Обанай просил вам это передать.
С этими словами она развернулась и направилась в неизвестную мне сторону.
Развернув пакет и вытащив из него содержимое, мой взгляд привлекла записка, аккуратно вложенная в фотографию с видом на море.
Когда я прочитала письмо, у меня не осталось сил сдерживать слёзы. Прижимая его к себе я заплакала. Так громко, насколько это было возможно.
«Если ты это читаешь, то это значит, что я уже мёртв. Ты наверное пытаешься понять, чем обосновано моё решение. Здесь всё просто. Я давно на это решился, но никак не мог признаться в этом тебе.
Я безумно благодарен за то небольшое время, которое мне удалось провести с тобой.
Прости, что был так холоден. Просто, что был так груб и жесток. Прости за то что не сумел оправдать твоих ожиданий.
Сейчас, когда пишу это письмо, я не могу сдержать слёз, настолько сильно успел привязаться к тебе.
Прости, что так и не успел рассказать тебе о том, насколько сильно ты дорога мне.
Ты превратила мою пустую полную бесконечных страданий жизнь в одно большое яркое событие.
И я благодарен тебе за это.
Знаешь, мы ведь так и не успели с тобой посмотреть на океан. Каждый был занят, и у каждого были свои проблемы.
Но прошу, проживи свою жизнь так, чтобы в конце ни о чём не сожалеть. Проживи её достойно за нас обоих и посмотри на океан. Наверное это единственная моя просьба перед тем, как уйти.
Спасибо, что была рядом, и прости.
Твой Обанай»