Бэкхён не смотрит Чанёлю в глаза, ведь если посмотреть — можно утонуть в них и никогда больше не вынырнуть. Он, кажется, никогда себе не признается в этом, но он без ума от невероятных глаз одногруппника. Они не друзья и не враги. Просто никто друг для друга, но Бэкхёну очень хочется дёрнуть Пака за торчащие уши, запустить пальцы в отросшие волосы, почувствовать вкус чужих губ.
Чанёль не подходит к Бэкхёну, потому что рядом с ним становится слишком жарко, тесно и волнительно. Он не из робкого десятка, но рядом с одногруппником теряется и не может собрать свой мозг в кучку, чтобы вымолвить хоть что-то. Всё из-за того, что Бён самый красивый (по скромному мнению Пак Чанёля) парень во вселенной.
Они учатся вместе уже второй год и за всё это врем перекинулись парой базовых студенческих фраз типа: «как работает деканат», «что задано» и всё в таком роде. Вся группа удивлялась этому, потому что те, кто имели возможность пообщаться с каждым из парней, в один голос кричали, что эти двое точно спелись бы. Никто не понимал, почему они всё ещё не друзья, но мало кто знал, что то, что должно произойти — обязательно произойдёт.
Всё случилось тёплой майской ночью, когда Бэкхён в одиночестве прогуливался по ночному Сеулу, слушая любимую музыку. Мелодия наполняла его, даря ощущение какой-то невесомости, а лёгкий ветерок ласкал лицо, принимая в свои объятия. И всё бы ничего, если бы какой-то неуклюжий здоровяк не задел его, пробегая мимо. Бён уже снял наушники и приготовился долго и громко молчать, когда обидчик обернулся и резко остановился. Перед ним был никто иной, как мистер Идеал — Пак Чанёль.
— Ой! Бэкхён, прости, пожалуйста, я там… это… ну, в общем… Прости! — Позабыв все слова, говорил Пак.
Он смотрел на одногруппника влюблёнными глазами и, кажется, собирался расплыться в лужицу, ведь ветер так красиво играл с его волосами.
— А, да, ничего страшного, — смущённо ответил Бэк. — Ты чего так бегаешь-то?
За 5 секунд на лице Пака отразился непередаваемый спектр эмоций, но он решил, что либо сейчас, либо никогда. Схватив одногруппника за руку, он крикнул что-то вроде: «Нет времени объяснять» и побежал вперёд, одновременно думая, что рука у Бэкхёна невероятно нежная и её хотелось бы держать как можно дольше.
Бён же, не понимая абсолютно ничего, смотрел на Чанёля, который широко и ярко улыбался, иногда оборачиваясь, чтобы посмотреть не потерялся ли Бэкхён (хотя он так крепко держал его руку, что такой исход вообще не представлялся возможным).
Они бежали минут 15, которые пролетели совершенно незаметно: радостная атмосфера окутала молодых людей, непонятная эйфория наполняла обоих. Сложно сказать, что это было: взаимная симпатия (о которой они, кстати говоря, не знали) или предвкушение какого-то приключения.
Когда они оказались на месте, им потребовалось несколько минут, чтобы отдышаться и прийти в себя. Только после этого Бэкхён смог оглядеться. Вокруг всё было заставлено различными палатками, где можно было купить абсолютно всё, что душе твоей угодно, начиная от поп-корна и сладкой ваты и заканчивая укулеле и всевозможными бубнами. Свет уличных фонарей остался чуть дальше — у дороги, поэтому это удивительно красивое место украшали разноцветные гирлянды, создавая волшебную атмосферу.
— Чанёль, где мы? — Удивлённо спросил Бэкхён, всё ещё держа молодого человека за руку.
Ему казалось, что он очутился в какой-то сказке и единственное, что напоминало ему о реальности была тёплая, немного шершавая, рука Чанёля, в которой так идеально удобно лежала его собственная рука. Оторвав взгляд от ярких огней, он посмотрел на Чана, который широко улыбался, с нескрываемым восхищением глядел на одногруппника.
— Это музыкальный фестиваль «Только для своих», я выступаю через 10 минут, хочешь послушать?
Пак очень боялся услышать «Нет», но что-то внутри подсказывало, что Бэкхён останется. Какое-то шестое чувство, которое просто не могло подвести в такой важный момент.
— Конечно хочу! — В глазах Бёна загорелась искорка.
Не отпуская рук друг друга, они пошли вперёд, к сцене. Бэкхён восхищённо смотрел на всё вокруг, крутя головой то вправо, то влево. Чанёль не смог не отметить про себя как красиво Бён выглядит в свете разноцветных лампочек и какая замечательная у него улыбка.
Бэкхён думал, что он может вот так просто держать руку Чанёля только во снах, только там он может не бояться и не стесняться, но на деле оказалось, что с Паком очень-очень тепло, как дома под одеялом. И пусть они особо не общались до этого вечера, всё казалось таким правильным, что между ними стирались все границы.
— Ну, я пошёл. Слушай внимательно! — Остановившись, сказал Чан, заглядывая в глаза Бэку.
— Обязательно! — Широко улыбнулся Бён.
Да, он был прав, посмотрев в глаза Пак Чанёля — можно утонуть. Думая о том, как красиво тёплые огоньки играют на лице одногруппника, он внимательно смотрел за приготовлениями к выступлению. Вот на сцене появился высокий стул и микрофон. Чанёль, закатав рукава своей клетчатой рубашки, сосредоточено настраивал гитару, проверял подключение аппаратуры, высоту микрофону. Бэку подумалось, что Пак, скорее всего, без ума от музыки, раз так ответственно подходит к делу. Ему не терпелось поскорее услышать, как поёт Чанёль. Он предвкушал, как глубокий голос одногруппника пустит табун мурашек по всему Бёновскому телу.
Когда приготовления были закончены, Чан сел на стул, взял в руки гитару и сказал:
— Всем спасибо, что пришли! Надеюсь, вам тут нравится! Сегодня здесь особенный человек, поэтому, надеюсь, вы поможете создать мне правильную атмосферу.
Именно в этот момент свет стал приглушённым, а в руках участников фестиваля появились небольшие свечки. Бэкхён посмотрел вокруг и, ничего не понимая, уставился на Чанёля, который не сводил с него глаз.
Пак заиграл первые аккорды, и Бён сразу узнал свою любимую «I wanna be yours» от группы Arctic Monkeys. Красивый голос Чанёля обволакивал, проникая в кровь, проносился по венам великолепными нотами не менее великолепной песни. Казалось, что Бэкхён даже не дышит, вслушиваясь в каждую ноту, в каждое слово. Мурашки толпами носились по его спине и рукам, он одними губами подпевал, чувствуя, как сердце бьётся через удар. Люди вокруг молчали, с улыбкой глядя на него. Казалось, все были частью какого-то плана, о котором Бён даже и не подозревал.
Песня закончилась слишком быстро, Бэкхён хотел бы слушать её в исполнении Пака ещё много-много часов, но это, к сожалению, было невозможно. Люди, стоявшие перед Бёном расступились, когда Чанёль, поставив гитару на стойку, прыжком спустился со сцены. Он смотрел в глаза одногруппника, медленно подходя к нему. Казалось, они оба задержали дыхание. Все вокруг перестало существовать.
— Бэкхён… ты… ну это…
Чанёль не мог подобрать слов, всю свою смелость он оставил на сцене и теперь, словно обнажённый, стоял перед Бэкхёном. Всё, что у него осталось — это надежда.
Сердце Бэка чуть не выскочило из груди, когда он услышал это невнятное бормотание. Он понял. Он понял абсолютно всё, как только Пак Чанёль начал петь. И он не мог поверить своему счастью, казалось, он спас вселенную в прошлой жизни, раз тот, о ком он мечтал с первого курса, признаётся ему таким образом.
Слов найти не получилось, поэтому Бэкхён, взяв за руку Чанёля, привстал на носочки и быстро чмокнул в губы, совсем по-детски, после чего уткнулся молодому человеку в плечо, пряча покрасневшее лицо. Его ответ был предельно ясен.