Тучи сгущались, а над крышами небоскребов уже сверкали молнии, хотя дождь еще даже не начался. Когда Мо Жань прибыл на место преступления, все было оцеплено в три круга, плюс магический барьер. На первом круге у него спросили полицейское удостоверение. Оно было у всех работников бюро — часто паранормальные дела были связаны с чем-то противозаконным (убийства, исчезновения людей и ценностей), и для их расследования сотрудники бюро представлялись полицейскими. На втором оцеплении спросили уже удостоверение бюро — тут были «свои». Третье оцепление проверяло допуск именно на это дело: его Сюэ Чжэнъюн выслал Мо Жаню сразу же после звонка. После третьего оцепления он прошел барьер, и ему открылся ужасающий вид.
Это было большое многоквартирное здание на двадцать пять этажей, темное, с большими панорамными окнами. Но наверху здания была дыра — словно кто-то откусил верхнюю часть…
Квартира Чу Ваньнина находилась как раз на верхнем этаже, в эпицентре этого ужаса. И если бы, во время звонка, первыми словами Сюэ Чжэнъюна были не: «Не паникуй, Чу Ваньнин жив», — то Мо Жань бы сейчас, пожалуй, был в истерике. Даже просто смотреть на эту дыру было невыносимо, но он быстро взял себя в руки, и отвернулся. В животе было ощущение, словно он полный холодильник льда проглотил, — страх причинял почти физическую боль, и, чтобы избавиться от этого, нужно было увидеть Чу Ваньнина. Живого. Поэтому после проверки Мо Жань тут же двинулся внутрь.
Найти Сюэ Чжэнъюна оказалось просто: водоворот сотрудников бюро затягивался прямо около него и достаточно было влиться в этот поток, как Мо Жаня вынесло к начальнику. Сюэ Мэн стоял рядом и выглядел обеспокоенным и подавленным. Чу Ваньнина видно не было. Мо Жань осмотревшись, (может, не заметил его в такой толпе) стараясь выглядеть спокойным, спросил:
— Где учитель? В больнице? Он ранен?
Сюэ Чжэнъюн кивнул сыну, тихо скомандовав: «Готовься», — и Сюэ Мэн занял место за спиной Мо Жаня. Тот напрягся еще сильнее, посмотрев на начальника уже с подозрением. Сюэ Чжэнъюн нервно улыбнулся:
— Мо Жань, пожалуйста, не волнуйся так. Мы уверены, что он жив. Но, похоже, твоего учителя похитили….
Холл был наполнен людьми. Они все видели, что творилось сверху, а некоторые даже успели побывать на месте, поэтому небольшой взрыв в холле вызвал настоящую панику — люди бросились к выходу. Сюэ Мэн держал Мо Жаня внутри купола, дабы тот не мог причинить никому вреда. Он был похож на снежный шар — вокруг него сотни маленьких шаровых молний, между которыми пролетали искры. Мо Жань бился в барьер, разбивая руки до крови. Он что-то кричал внутри, но за общим шумом было не слышно.
В бюро принимались и обычные люди, но предпочтение отдавалось людям, у которых уже были способности. За Мо Жанем это бюро некоторое время гонялось: у него была не то чтобы способность… В нем проснулась его прошлая жизнь, в которой он был императором, владеющим поистине демонической силой. По факту так и получалось, что часть его была в прошлом демоном, чья сила и личность проявились и в этой жизни и, когда Мо Жань сильно нервничал или злился — терялся контроль и управление его жизнью перехватывал император. Справиться с этой напастью мало кто мог, разве что Чу Ваньнин, у которого с обоими личностями Мо Жаня были странные отношения… Их можно было бы назвать романтическими: Чу Ваньнин в прошлой жизни был любимой наложницей в гареме этого императора. Их жизни были связаны, и встретиться и влюбиться друг в друга снова им было суждено. Но когда оказалось, что в прошлом между мужчинами было не все так гладко — Мо Жань предложил все начать с нуля.
Чу Ваньнин бы, наверное, от стыда провалился, если бы кто-то узнал о его прошлой жизни. К тому же, Чу Ваньнин этого времени мало чем отличался от свего прошлого воплощения, и демон прошлого оставался незамеченным для остальных, а потому о нем никто кроме Мо Жаня и не знал. Как и о серьезности их связи — все думали, что Мо Жань просто влюбился в человека, который был его наставником в бюро, а тот в свою очередь ответил взаимностью. Тем более что Мо Жань был первым, кому Чу Ваньнин ответил на чувства. Главное, чтобы они не путали работу и личное. Однако эти двое не работали вместе после того, как закончилось обучение: Мо Жань был в команде с двумя другими учениками Чу Ваньнина, одним из которых был Сюэ Мэн, сын главы бюро.
Постепенно на нет сошли молнии и Мо Жань вернулся в нормальное состояние, разве что ругался без остановки. Времени особо не было, и Сюэ Мэн снял с него барьер сразу, как исчезла последняя молния. Они услышали окончание фразы:
— …сам их выебу.
— Как ты узнал? Что учитель… понадобился именно для этого? — удивленно спросил парня Сюэ Мэн.
Мо Жань заискрился снова, но прежде, чем он опять взорвался, послышался нетерпеливый голос:
— А-Жань, прекращай! У нас нет на это времени. Сейчас его никто не тронет! Но это продлится только до завтрашнего вечера, потом с учителем может случиться все, что угодно.
К ним подошел Ши Мэй.
Мо Жань усилием воли подавил новый порыв. Его все еще трясло от странной смеси гнева на похитителей и страха за Чу Ваньнина. Вокруг их группки было пустое пространство, куда остальные работники бюро предпочитали не соваться — никто не смог бы сейчас успокоить Мо Жаня. Если, конечно, это был не Ши Мэй. Они росли вместе, у обоих не было родителей, а потому их связывали очень теплые отношения: когда-то Мо Жаню даже казалось, что он любит Ши Мэя. Но Чувства к Чу Ваньнину оказались сильнее, хотя и к Ши Мэю он по-прежнему относился с трепетом.
Ши Мэй был одет в синее ханьфу со светлой нижней рубашкой и черные брюки. Так он выглядел чуждым даже для бюро, но более того — с собой у него было три пакета, которые он уложил на стол рядом с начальником и заговорил четко и спокойно, не спотыкаясь:
— Этим вечером учителя похитили прямо из квартиры. Все указывает на то, что это демоны Четвертого Князя. Князь ада — это серьезно, А-Жань, но это не значит, что мы отдадим учителя ему без сопротивления. Накануне учитель отправил в ад несколько выбравшихся оттуда демонов, учинявших беспорядки. Они разобиделись и рассказали Четвертому Князю о прекрасном человеке. Тот потребовал привести человека к нему. Проблема в том, что демоны не обманули — учитель и правда красивый. Теперь Четвертый Князь устраивает свадьбу. Как ни дико, с нашим учителем. Он поступает не по договору, бюро должно с этим разобраться. Но пока мы будем соблюдать формальности и вести переговоры — с учителем многое может произойти. При этом он не слабый, и силой его взять будет непросто
— Что же делать?! — сорвался Сюэ Мэн. Мо Жань же молча злился, сжимая кулаки, на щеках вздувались желваки, но он не перебивал Ши Мэя. Тот уж явно понимал в ситуации больше него.
— Пройти на свадьбу. Вот только никто не отпустит А-Жаня туда одного, тем более спасать учителя. Ты до сих пор не научился управлять прошлым собой — и только что был этому яркий пример. Значит, тебе нужен сопровождающий.
— Я могу пройти в ад, потому что в прошлой жизни во мне была демоническая кровь, — попытался Мо Жань, но дрожь прорвалась в голос. — Но я могу провести туда либо такого же человека с демонической кровью, если он не может, либо только половину человека. Я пойду один.
— Во-первых, не забывай, что во мне тоже есть демоническая кровь, и не из прошлой жизни, поэтому в ад мне можно не раз в три года, как тебе. А во-вторых — я тоже могу протащить туда половину человека. Вместе мы сможем взять целого. Я приготовил одежду и добыл приглашения на свадьбу Четвертого князя. Отправляемся втроем: я, ты и Сюэ Мэн.
— Но тебе же всегда нехорошо в аду, — забеспокоился Мо Жань, но сверток от Ши Мэя принял.
— Это ради учителя, — произнес Ши Мэй. — Втроем у нас больше шансов. Постарайся не устраивать там скандалов — мне все же хотелось бы, чтобы эта история выглядела как спасение учителя, а не как погром в аду ради того, что можно было бы решить чисто формально.
— Постараюсь, — буркнул Мо Жань и стал переодеваться тут же, в холле.
Они с Чу Ваньнином и встречаться начали только пару месяцев назад, причем довольно странно. Да, у Мо Жаня были планы. Да, Чу Ваньнин на них поддавался, хотя поначалу и чуть ли не шипел на него, да и в целом у Чу Ваньнина была репутация главного недотроги бюро. Но под влиянием упрямства Мо Жаня он сдавался.
Сдался настолько, что как-то разрешил зайти к себе домой. Просто переждать ливень. Они оба помнили, как за спиной Мо Жаня закрылась дверь, сам Мо Жань помнил себя, стоящим на пороге. Чу Ваньнин — как вошел в кухню. Дальше обоих отключило, а проснулись они уже утром и в одной кровати. Оба не помнили ничего, но стало понятно, что между ними что-то было.
Чу Ваньнин тогда чуть не убил его — он был уверен, что Мо Жань что-то сделал, чтобы воспользоваться им.
О, если бы они оба не работали в бюро, неизвестно, что могло бы случиться. Но Мо Жань тогда уговорил его повременить со смертельным приговором и для начала разобраться. И Чу Ваньнин поверил. Кроме того, что они узнавали, к ним постепенно возвращалась и память… Оказалось, что Чу Ваньнина и раньше мучили странные сны, которые он принимал за эротические фантазии. При этом его прошлая жизнь оказалась слабее, и без влияния Мо Жаня вряд ли бы проявилась.
В прошлой жизни Мо Жань был императором. Чу Ваньнин — советником императора побежденной страны. Про Мо Жаня тогда ходили самые жуткие слухи, что побежденные страны он выжигал дотла, а правящую династию искоренял вплоть до детей. Чу Ваньнин хотел выторговать жизнь и покой для своей страны, даже если ее судьба присоединиться к империи Мо Жаня. И император согласился всего на одно условие — он менял страну на Чу Ваньнина.
Были и еще жизни до того, но они были настолько давно, что вспомнить их так же четко не получалось. Факт оставался фактом — в каждом новом воплощении они снова и снова были вместе.
Они не были против. Когда Чу Ваньнин понял, что никто им не пользовался, и он стал такой же жертвой прошлого, как и Мо Жань, ему стало спокойнее. В этом воплощении Мо Жаню не приходилось скрывать истинные чувства и завоевать учителя (с его внешностью, внимательностью, улыбкой и целеустремленностью было проще, чем кому бы то ни было). Во второй раз, спустя месяц этого личного расследования, переспали уже они сами, и на этот раз все помнили. И единственные синяки, которые после этого остались на коже Чу Ваньнина — следы укусов на шее.
В словаре рядом с «арктическим холодом» нужно было поместить фотографию Чу Ваньнина: он выглядел неприступным и отрешенным, словно какой-то небожитель, решивший от скуки помочь людям. В своих очках и брюках с темно-фиолетовой рубашкой он больше напоминал профессора. С Мо Жанем это в нем ломалось — он становился неловким, делал и говорил то, о чем потом даже жалел.
Несколько жизней подряд этот человек принадлежал Мо Жаню и душой и телом. Чу Ваньнин был его. Иногда против воли, но не в этот раз. И Мо Жаня страшно бесило, что кто-то пытается вклиниться в эту цепочку и отобрать его учителя.
С Ши Мэем они в момент ученичества оказались соперниками и едва не поссорились из-за этого. Да, Мо Жань, который раньше был уверен, что любит только Ши Мэя, долго не мог смириться с тем, что и тому тоже нравится учитель. Мо Жань мог бы уступить другу последнюю бутылку воды в пустыне, последнюю булочку, умирая от голода, но не Чу Ваньнина. Впрочем, учитель выбрал сам, и в сторону Ши Мэя он все это время даже и не смотрел. К счастью, не так давно Мо Жань и Ши Мэй смогли встретиться и обсудить эту ситуацию и снова возобновить их дружбу. В конце концов, даже если у Мо Жаня появился человек, который был для него дороже Ши Мэя, Ши Мэй все равно занимал второе место в его сердце.
***
Чу Ваньнин тем временем в аду исходил ненавистью и яростью к себе и всему происходящему. Его похитили еще до взрыва, а сам взрыв устроили, чтобы имитировать его смерть. Пока разберутся, пока обнаружат, что он еще жив — пройдет время. Возможно, план был и на то, чтобы оставить его тут насовсем, но бюро бы этого не допустило. Впрочем, живой человек, который провел в аду сколько-то там дней, считался априори мертвым. Но это были меньшие из его проблем.
Вечером в его квартиру явились демоны. Так как они не пытались убить ни его, ни соседей, а пришли для разговора — Чу Ваньнин не мог привычно оттащить их в бюро к порталу в ад и отправить обратно. Пришлось их выслушать, даже чаю им предложил. Ему и самому было немного интересно, зачем к нему явились, но он думал, что речь пойдет о делах бюро, а не о нем самом.
Демоны принесли подарки и приглашение от Четвертого Князя ада на свадьбу. Когда Чу Ваньнин спросил, зачем там его присутствие, демоны ответили, что без невесты не получится никакой свадьбы. Мужчина настолько опешил, что не сразу отреагировал, когда дыра в ад появилась на месте его дивана.
Открыть такие врата было не так уж легко. Это была кропотливая работа по подготовке портала, которая включала в себя кровь и очень подробный и сложный рисунок. Чу Ваньнин не замечал, что, пока его нет дома, кто-то создает портал под его диваном. Он впустил в дом двух демонов, потому что верил, что может с ними справиться в случае чего. Но, провалившись, оказался в аду, в центре небольшого отряда. Его поймали и бережно поставили на землю. С ним вообще обращались, как с очень ценной и хрупкой вещью, даже когда он достал оружие и попытался поубивать весь этот отряд…
Так что в поместье князя его притащили так же бережно связанным, закинули в комнату, после чего оставили одного. Это было так возмутительно, что он ждал свадьбы только для того, чтобы врезать этому зарвавшемуся князю… Хотя Чу Ваньнин понимал, что скорее всего у него это не получится, во всяком случае не получится без последствий. Но сам факт…
В покое Чу Ваньнина не оставляли и тут. Он как раз разбирался с барьером на окне, постоянно обжигая об него руки, но продолжая копаться в его устройстве, когда в комнату снова ввалилась кодла демонов. Почти все они имели получеловеческий вид и напоминали помесь человека и свиньи, и роста были небольшого, но во главе этой делегации явно был кто-то из высших чинов — он выглядел как красивый человек, с длинными волосами и в дорогом позолоченном доспехе. Чу Ваньнин оглядел его с ног до головы, и вернулся к попытке сломать барьер на окне. Сзади послышалась возня и Чу Ваньнин снова резко развернулся. Трое втащили в комнату манекен, комплекцией повторявший тело Чу Ваньнина. На манекене было алое женское свадебное ханьфу с фатой, подол был украшен речным жемчугом и вышит золотом. Чу Ваньнин уставился на это платье, растерявшись настолько, что обжегся снова и резко отдернул руку.
Предводитель демонов улыбнулся довольно, когда его наконец заметили.
— Великий князь просит одеться в платье, которое он сшил специально, чтобы подчеркнуть красоту своей невесты.
Чу Ваньнин подошел к платью, рассматривая вышивку. Он потерял очки, когда падал, теперь видел немного хуже.
— К тому же у меня разрешение от князя, что ежели его невеста откажется от такого щедрого и дорогого подарка и не станет надевать его — переодеть невесту насильно. Для чего разрешено раздеть ее.
Демоны сдержанно захихикали. Они явно ждали именно такого исхода.
Манекен и платье были тяжелыми, но Чу Ваньнину хватило сил поднять их и швырнуть в этих ублюдков.
***
Генерал, посланный, чтобы переодеть невесту, появился в главном зале с открытой раной. Его лицо было расколото пополам и постепенно срасталось на глазах.
— Мерзость, — прокомментировал Четвертый Князь. Он был настолько толст, что его трон больше напоминал шириной лавку. К тому же и Князь практически лежал на нем, подставив под ноги широкий пуфик. Отодвинув закуски, он заметил оставленное на подлокотнике блюдо с мясом. Решил, что разорванное лицо — самое то под мясо, и вернулся к поеданию уже шашлыка. — Что там наше золотце? Конечно же отказалось надевать подарок?
— Есть кое-что, что беспокоит вашего покорного слугу, — заговорил генерал, подойдя ближе к трону, прикрывая раненную часть лица. — Заклинатель и правда отказался переодеваться и нам пришлось сделать это самим. Но в процессе нельзя было не обратить внимание: на вашей добыче остались следы от другого человека. Они яркие, свежие.
Четвертый Князь, казалось, расстроился. Отложив мясо, он потянулся к блюду с пирожными.
— Что ж, — наконец, произнес он. — Конечно, такое золотце не могло остаться без внимания. Кем бы ни был тот, кто оставил следы, мне он не соперник и помешать не может. Но в день свадьбы я не хотел бы видеть следы измены, замажьте их как следует.
***
Тот, кто, по мнению Четвертого Князя, не был ему соперником и не мог бы помешать, как раз помешать ему и собирался, для чего пролез из подпола в сам дом. Дом находился в одном из кругов ада, выглядел брошенным, тут никто никогда не жил. Бюро использовало этот дом как портал — портал всегда был внутри бюро, но обычно пребывал закрытым и демонам не было известно про него, иначе бы уже давно уничтожили, и бюро пришлось бы несколько дней создавать новый. Ну и жертвы снова приносить, а это расточительно и не гуманно. Мо Жань влез первым, потом помог подняться Ши Мэю и потом просто смотрел, как, матерясь, залезает Сюэ Мэн.
Даже при существовании порталов попасть в ад было не так просто. Чу Ваньнина смогли затащить, потому что на то было разрешение самого Князя Ада. Ши Мэй был на половину демоном, причем, когда люди узнавали об этом, ему сначала сочувствовали, потому что думали, что демон обманул его мать или взял силой. Но демоном была как раз мама Ши Мэя, и обманул ее его отец, являющийся влиятельным человеком.
Мо Жань в этой жизни был рожден от простых людей, но вместе с проснувшейся прошлой жизнью пришли и демонические привилегии. Это выражалось в силе и в возможности попасть в ад. Но, как уже заметил Ши Мэй, так как кровь демонов была в нем не напрямую, Мо Жань мог попасть в ад только раз в три года. Сюэ Мэн демоном не был ни в этой жизни, ни в прошлой, но был учеником Чу Ваньнина, а значит так же заинтересован в его поисках и спасении. К тому же, при всей демонической крови, он был явно сильнее Ши Мэя, немного слабее Мо Жаня и мог еще как пригодиться. К примеру, сейчас он тащил «подарок».
Мало было получить приглашение на свадьбу. На входе демоны должны были проверять подарки, которые заготовили гости. Впускались только те, чьи подарки были достойны праздника. Приглашения — ерунда. Их ценность была не выше, чем у оберточной бумаги. Благо Сюэ Чжэнъюн был так же заинтересован в возвращении Чу Ваньнина, а потому разрешил им зайти в «сокровищницу» бюро — комнату с артефактами, и там выбрать достойный подарок.
Все трое были одеты в ханьфу прошлых веков (в аду время остановилось, и именно в таких одеждах тут ходили местные). На Сюэ Мэне и Мо Жане была одежда попроще, они изображали слуг. На Ши Мэе же были дорогие шелковые одежды. Если бы не обстоятельства, Мо Жань бы даже залюбовался им. Ши Мэй должен был изображать их хозяина, который и пришел на праздник с подарком. Потому что больше одного артефакта им выбрать не позволили. Это и так было расточительно — подарок в любом случае пришлось бы оставить тут. А каждый артефакт доставался бюро с потом, кровью, а подчас и человеческими жертвами.
— Нам понадобится план, если мы хотим реально спасти учителя, а не подставиться в процессе и сгинуть тут же, — Ши Мэй приводил себя в порядок после прохода. Сюэ Мэн наконец поставил на пол заброшенного дома сундучок, принялся вылезать сам. Ши Мэй наклонился аккуратно помочь ему, но Сюэ Мэн отказался — явно боясь за его наряд.
— На месте разберемся, — нетерпеливо отозвался Мо Жань.
— На месте? Ты просто психанешь, выбросишь охрану через забор, схватишь Чу Ваньнина и побежишь? — скептически спросил Сюэ Мэн, наконец выбравшись и теперь поднимая с пола сундук.
— Чем плох этот план?
— Мы не сможем убежать далеко, тем более с учителем, тем более в яркой одежде, тем более с территории Четвертого Князя, — перечислил Ши Мэй. В его голосе слышалось отчаяние.
— Мы могли бы представиться людьми из бюро, пришедшими остановить незаконную свадьбу, — предложил Сюэ Мэн.
— Тогда они узнают, что у нас есть возможность попасть в ад. Проблемы начнутся у меня и Мо Жаня, да и этот проход они найдут и уничтожат. Не говоря уже о том, что я больше не смогу спускаться сюда за информацией. Скорее всего, нас и вовсе постараются убрать, чтобы мы не выступали как проводники для людей в мир ада, — напомнил Ши Мэй.
— Значит, выбор только один: похитить Чу Ваньнина до церемонии, и до того, как на него будут обращены все взгляды. Можно найти его до свадьбы и заменить «невесту», — предложил Мо Жань. Каждый раз, когда он говорил «церемония», «невеста» и прочие связанные со свадьбой слова, из его спины и плеч вылетали шаровые молнии, а лицо дергалось. Но молнии быстро лопались, казались просто фокусом. Можно сказать, у него почти получалось держать себя в руках.
— Тогда заменим его на Ши Мэя? — предложил Сюэ Мэн.
— Чтобы он увидел нашего друга и решил, что замена тоже ничего? — нахмурился Мо Жань. — Не лучше ли на тебя? Чтобы он стол перевернул от досады.
— Он же убьет меня, — признался Сюэ Мэн.
— Если задача будет просто дойти от комнаты до места церемонии, то с этим справится и простая марионетка, — спокойно закончил спор Ши Мэй. — На ней не останется следов, чья это магия, а нам это даст время сбежать. Марионетку я захватил.
— Я принес запасную одежду для учителя, — Мо Жань показал сверток в руках, спрятал его за пазуху. — Кстати, я так и не узнал: что именно вы выбрали в качестве подарка, пока я ездил за одеждой?
Ши Мэй и Сюэ Мэн переглянулись, Сюэ Мэн при этом брезгливо поморщился.
— Ты, главное, в руках себя держи, — попросил Сюэ Мэн с тем же выражением лица.
— Да пофиг на меня. Нас пропустят с этим подарком или нет? — нервно спросил Мо Жань.
— Пропустят. Он как раз ко дню свадьбы будет кстати. — Ши Мэй выглядел спокойнее. В принципе Ши Мэй и на новость о нем и Чу Ваньнине отреагировал спокойнее. В отличии от Сюэ Мэна, который очень долго отказывался в это верить. Парень был тоже уверен, что Мо Жань усыпил Чу Ваньнина и воспользовался им. Потом, когда и их учителя потянуло к Мо Жаню, Сюэ Мэн отказывался это признавать. Он говорил, что это Мо Жань снова каким-то образом приворожил их учителя. Вроде бы у Чу Ваньнина даже был с ним очень обстоятельный разговор на эту тему. И Мо Жань решил, что все в порядке. Просто Сюэ Мэна бесит вся эту ситуация, а Ши Мэй, в отличие от него, вырос в таком говне, что научился держать себя в руках.
От дома они отправились напрямую и в быстром темпе к владениям Князя. Дворец стало заметно еще издалека, потому что вокруг ворот собралась такая толпа демонов, что даже не верилось, что дворец сможет вместить всех желающих. Но, пока они стояли в очереди, которая так же быстро продвигалась, как и пополнялась новыми желающими, никто внутрь не прошел. Мо Жань снова ощутил нервозность. Владения Князя были закрыты барьером, так что просто перелезть забор было невозможно. На лице Ши Мэя была вуаль, прикрывающая его от носа вниз. У Мо Жаня и Сюэ Мэна же были другие вуали — черные, крепившиеся на полах бамбуковых шляп. Ткань закрывала их от макушки до губ. Это было нормально — некоторые демоны носили маски, другие похожие вуали. Сильные демоны наверняка просто сменили облик. В этом не было особой необходимости для гостей, просто для демонов это было как часть одежды и образа. Когда очередь продвинулась к воротам ближе, Мо Жань расслышал, что говорили демоны, показывающие свои подарки охране:
— Это вкуснейшее яство, оно готовится сотню лет, вкуснее него…
— Князь каждую неделю ест его, обыденность. Пошел вон.
— Тончайшие ткани, украшенные редкими камнями.
— Какие же они редкие? У Князя таких полный амбар. Пошел вон, лжец!
— Лекарство, чтобы привести фигуру Князя в вид соблазнительный и…
— Наш Князь и так прекрасен! Как ты смел усомниться в его красоте! Вытащите его в свинарник и дайте сто плетей негодяю!
Ши Мэй оставался спокоен и величественен. Хорошо, что на роль хозяина выбрали его — Сюэ Мэн и Мо Жань на его фоне смотрелись именно простолюдинами и в такой толпе тушевались.
Довольно скоро (особенно учитывая толпу) подошла и их очередь. Сюэ Мэн с поклоном отдал Ши Мэю сундук, и тот открыл его содержимым к охранникам. Мо Жань по-прежнему не видел, что внутри.
— Сильнейшее лекарство, — вкрадчиво и доверительно заговорил Ши Мэй. — Вызывает такое сексуальное возбуждение и влечение, что выпивший его теряет себя и готов на что угодно, лишь бы получить желаемое. Заставляет даже самую горделивую упрямицу облизывать ноги своего супруга.
От Мо Жаня отделились несколько молний. Демоны, стоявшие впритык к нему, шарахнулись и потребовали: «Осторожнее, мерзавец!», но в целом никто не заметил ничего. Охранник думал, почесывая бородку и глядя в сундук, прищурив один глаз. Наконец, он широко улыбнулся и отошел, пропуская их троих. Толпа взорвалась ликующими криками и поздравлениями, им желали: «Наебениться там за тех, кто не прошел!» Когда они вошли, охранник снова заступил в воротах и принялся дальше критически осматривать подарки.
— Я был против. Если мы проиграем и нас убьют или побьют и вышвырнут отсюда — это испытают на учителе. — произнес Сюэ Мэн. Мо Жань снова отозвался парой шаровых молний. Но тут все были демонами и подобные фокусы для всех прочих были нормой — просто молодой несдержанный демон, разволновавшийся на богатом приеме. Ши Мэй передал сундук привратнику, и тот поставил его на стол к остальным подаркам. Подарков этих было много, что удивительно, учитывая столь жесткую фильтрацию. Да и народу во дворе дворца собралось уже порядочно: разных сил, вида и сословий. Все они были заняты разговорами в ожидании церемонии и до новеньких никому дела не было. Это и к лучшему — трое заклинателей смешались с толпой, быстро осмотрелись, решив, что следует разделиться, чтобы быстрее найти учителя. Средства связи в демоническом мире (так как обычный телефон тут не ловил) были у них с собой. Толпа так же разбредалась по саду, так что и тут они не вызвали подозрений и беспрепятственно отправились искать учителя.
***
Мо Жань и Чу Ваньнин постепенно многое вспоминали — сначала о прошлой жизни, потом они обрывками, в снах, в разговорах друг с другом и действиях вспомнили и смогли сложить в общую картинку и их первый раз в этой жизни.
Мо Жань в тот вечер переключился первым — как только закрылась дверь, он стал императором. Но Чу Ваньнин опоздал всего на несколько секунд. Учитель успел войти на кухню и там ощутил головокружение. И император узнал его. Он смотрел из коридора на Чу Ваньнина и улыбался непривычной, властной улыбкой — он не смог бы сбежать. Единственный выход был за спиной Мо Жаня, а тот как паук — только появись рядом. Схватит, спеленает и высосет досуха.
— Чу Фэй, — позвал Мо Жань почти ласково. — Я так скучал по тебе.
Он двинулся на кухню, и Чу Ваньнин вскинул руку, приказал:
— Не подходи!
— О чем ты? Разве ты не скучал? Я не видел тебя столько столетий.
— Что насчет самой прошлой жизни? — спросил Чу Ваньнин. Он нашел глазами ножи в подставке, но не собирался хвататься за них. В прошлом они с Мо Жанем прошли долгий путь, и для Чу Ваньнина это было путем признания. Признания, что он любит, и что ему нравится все, что происходило в его спальне. Даже если его связывали.
Император поморщился, даже шаги его замедлились.
— Не хочу вспоминать об этом, — признался он. — Мы были в отрядах сопротивления. Ты умер у меня на руках. До того, как я вернулся. И до того, как я успел тебя распробовать. И я, кретин, еще десять лет прожил. Теперь ты старше меня, Чу Фэй.
— Но мы были близки, — напомнил Чу Ваньнин и все же отошел вглубь кухни. Окно было небольшим, в такое вылезти можно, но уйдет много времени — император успеет втащить его обратно.
— Да. И ты умер сразу, а я еще десять лет мучился без тебя, — император был уже в дверях кухни. Чу Ваньнин вздохнул, решил сменить тактику:
— Пожалуйста, не прибавляй нынешнему себе проблем. Я не могу выпустить ту личность — он не поймет, для него это будет травмой. И насилием.
— А для тебя? — снова улыбнулся император. Чу Ваньнин проигнорировал этот вопрос, продолжил:
— А если останусь я, то ты подставишь себя же. Я буду думать, что ты сделал что-то против моей воли.
— Ничего, я верю в свое красноречие.
Император был уже слишком близко, он подавлял исходящей от него силой. Стоило ему сделать еще шаг к Чу Ваньнину — и тот развернулся бежать. Но успел сделать только один рывок, тут же оказался в кольце горячих рук — таких же сильных и цепких, как когда-то. Чу Ваньнин пытался возражать, вырываться, но это знакомое тепло и прикосновение подействовало на него так успокаивающе. Не только Мо Жань скучал, не только Мо Жань жалел о впустую потраченной прошлой жизни без этих ощущений, без этих рук. И вместо того, чтобы вырываться и отговаривать, Чу Ваньнин развернулся к нему, подставил шею под поцелуи, практически обмяк от прикосновений. Он и сам забыл, какие проблемы могут быть, если он сейчас расслабится и пустит все на самотек. Позволил себе забыться снова, как раньше.
Император почти посадил его на кухонный стол, целовал, не позволяя увернуться. Не то чтобы Чу Ваньнину хотелось сопротивляться, он чувствовал, что уже на грани того, чтобы начать отвечать. Мешала только гордость, пришедшая так же из прошлой жизни. Пока они целовались, Мо Жань бесстыдно гладил его тело, прижимал сильнее к себе, вжимал в угол стола до дискомфорта, потом внезапно, на порыве, поднял Чу Ваньнина на руки. Тот ощутил, как закружилась голова. Захотелось попросить: «Медленней, дай же мне прийти в себя», но это означало бы, что он согласен. Словно и так не было видно.
Мо Жань унес его в спальню. Кровать тут была узкая, а пол завален книгами и инструментами, с которыми Чу Ваньнин до этого работал. Это выглядело как полоса препятствий, но император прошел ее, не отрываясь от Чу Ваньнина, продолжая его целовать. Наклонившись, и одной рукой, продолжая удерживать учителя, вместе с покрывалом сбросил на пол все, что было на кровати.
— Я тебя убью, — прошептал Чу Ваньнин, услышав звон. Раздражало, что они могли сломать что-то из инструментов — некоторые были изготовлены на заказ по его чертежам. Работа встанет, если Мо Жань сломал что-то. Но в следующую секунду Чу Ваньнин упал на кровать, поперек, едва не ударившись затылком. Очки слетели с него и теперь были где-то на кровати.
Мо Жань возвышался над ним так привычно. Чу Ваньнин помнил это — ночи, когда он просыпался от чужого взгляда. Мо Жань тогда стоял за занавеской кровати и, заметив, что Чу Ваньнин проснулся, забирался к нему. Он и сейчас смотрел так же — словно взглядом от него по кусочку откусывал. Словно выбирал между разорвать на части или выебать. Чу Ваньнин ощутил, как внутри все замерло.
Внезапно все закончилось. Мо Жань отвернулся — осмотрел комнату, заглянул в тумбочку у кровати, но и там наткнулся только на отвертки. Выругавшись, Мо Жань ушел в сторону ванной. Чу Ваньнину это дало время прийти в себя. Он закрыл лицо ладонями и всерьез спросил себя: «Что мы делаем? Мы уже совсем другие. Разве здесь это должно происходить так?»
Быстро, пока Мо Жань копался в ванной, Чу Ваньнин поднялся, бросился к двери, дважды споткнувшись. Он быстро обулся, смяв пятки у ботинок. Ключи все еще оставались в замке. Чу Ваньнин схватился за них, и замер. Он так вот и сбежит? Просто сбежит после того, как они впервые вернулись? Он замер, не открывая дверь.
— Чу Фэй?
Он обернулся. Мо Жань стоял в дверях спальни, но замер, словно спугнуть боялся. Чу Ваньнин расстегнул пиджак, оставшись в рубашке, разулся и оставил в покое ключи.
— Ты чего, Чу Фэй? — спросил император, когда Чу Ваньнин вернулся, остановился почти вплотную к нему, глядя в пол.
— То, что мы делаем — неправильно. Надо дать нам шанс понять, что происходит, — спокойно произнес Чу Ваньнин. Мо Жань снова обнял его за талию, потянул на себя, зашептал:
— Да брось. Неужели ты сможешь это вытерпеть? Как ты можешь быть так холоден, когда император задолжал тебе за столько лет воздержания и за прошлую жизнь, в которой успел только жалкий поцелуй. Не волнуйся, они разберутся.
Чу Ваньнин не хотел не волноваться, не хотел подставлять себя же, но тяга была сильнее. Он сам начал раздеваться, расстегивая пуговицы рубашки. Вторая рука Мо Жаня оказалась занята — в ней был тюбик какого-то лечебного крема. Чу Ваньнин только теперь догадался, зачем ему это, даже подумал: «Он хотел зайти так далеко?» — словно до этого не верил. Мо Жань помешал ему раздеваться — за руку втащил в комнату, опять довел до кровати. При этом он снова прошел, не напоровшись ни на одно препятствие, а Чу Ваньнин споткнулся так, что они вместе рухнули на кровать. Чу Ваньнин упал сверху, снова ощутил чужой жар и загорелся сам. Казалось, губы давно пересохли, а бедра сводило от предвкушения. Настолько сильного, что осознание того, что нужна подготовка, сводило его с ума.
Мо Жань тоже спешил — рвал пуговицы на его рубашке, зубами открутил крышку крема, бросил его на кровать и перевернулся так, чтобы Чу Ваньнин оказался под ним. Учитель успел заволноваться: а вдруг в этой жизни он не так красив, как в прошлых? Мо Жань-то был все тот же, даже лучше. А вот он… Поэтому, когда Мо Жань распахнул на нем рубашку, Чу Ваньнин попытался прикрыться. Мо Жань поймал его руки и, сцепив их, зафиксировал над головой. Но их пришлось отпустить, чтобы снова взять крем. Мо Жань на секунду замешкался, и еще до того, как успел выдавить из тюбика на пальцы, опустился почти к самому лицу Чу Ваньнина и, надавив двумя пальцами на его губы, приказал:
— Оближи.
Ровно так же он делал в прошлой жизни. И Чу Ваньнин, глядя на него, не закрывая и не отводя глаз, приоткрыл рот, зная, что будет дальше — пальцы проникли внутрь, прижали язык. Несколько раз Мо Жань пытался проникнуть глубже, но останавливался до того, как мог бы вызвать рвоту. И закончилось это быстро — в прежнее время Мо Жань долго мог так мучить его и себя.
Чу Ваньнин почувствовал, как на нем расстегнули брюки, затем скользкие горячие пальцы протиснулись между ягодиц и словно обожгли их. Чу Ваньнин почувствовал себя больным — его бросало то в жар, то в холод, его немного трясло, но, когда Мо Жань надавил и протиснул внутрь два пальца — его бедра свело судорогой, он издал тихий звук, похожий на стон. Движения Мо Жаня теперь стали медленней, но делал он то же, что и с ртом Чу Ваньнина — пытался протиснуться глубже. Было не то чтобы больно, скорее непривычно, дискомфортно, но от осознания того, к чему его готовят, Чу Ваньнина снова бросило в жар, он прикусил губу.
— Такой же узкий, как в первый раз, — шепнул Мо Жань, тут же улыбнулся: — А. Это ведь и есть первый раз для тебя, Чу Фэй. Удивительно, как после всего, что было между нами, ты снова девственник. И снова я первый. Не волнуйся, мы наверстаем. Твое тело — оно помнит.
Мо Жань погладил через белье его вставший член, высвободил его, затем и свой, сжал их вместе и прохрипел:
— И мое помнит.
Уже не так ловко, путаясь и спеша, он стащил брюки с Чу Ваньнина, для чего пришлось практически отпустить его. Несколько секунд учитель был свободен, но покорно ждал, пока его раздевали. На этот раз Мо Жань использовал крем, немного поскребся в поисках входа и Чу Ваньнин, поморщившись от этой ситуации и нетерпения, сам подвигал бедрами и насадился на его пальцы. В этот раз пошло хорошо — крем скользил лучше, чем слюна. И Мо Жань позволял себе резкие движения, в то время как Чу Ваньнин кусал его плечо, чтобы не кричать. Было очень хорошо, ему так не хватало этого. Мо Жаню лень было стащить с него брюки полностью, и одна штанина осталась на ноге учителя. Он сжимался, затрудняя движения пальцев. Ему хотелось почувствовать большего, ему казалось, что он готов. В конце концов в прошлом император не церемонился в их первый раз. Интересно, в этой жизни у него размер такой же?.. Тогда Чу Ваньнин не знал, как спасут ситуацию пальцы, но продолжал млеть. Ему было уже все равно, он готов был кончить и от пальцев, лишь бы тут, под Мо Жанем, но вскоре император вытащил их. Чу Ваньнин приоткрыл затуманенные глаза, посмотрел на него вопросительно. Мо Жань рывком перевернул его на живот и, заставив поднять задницу, сдернул с него штаны с бельем окончательно; задрал рубашку до лопаток, но после этого медленно и ласково погладил спину, опустив руку на живот. Чу Ваньнин собирался возмутиться таким обращением, но почувствовал, как что-то горячее, словно раскаленное, коснулось его ягодиц, протиснулось между ними.
— Стой. Я не смогу, я еще не готов, — попросил Чу Ваньнин, и самому стало стыдно за свой голос — хриплый. Он словно говорил: «Да, давай»…
— Не волнуйся, я буду терпеливее, — пообещал император, одновременно пытаясь нащупать вход головкой члена. Чу Ваньнин не знал, что означает эта фраза. Он вцепился в одеяло, но снова сделал то же — подался. Подался навстречу и движением бедер помог их телам встретиться в нужном месте. И почувствовал, как его начало заполнять. Это было совсем не то ощущение, каким он его помнил. Чу Ваньнин закусил губу, сильнее вцепился в простыни. Происходящее из желанного секса превратилось в «Это надо перетерпеть». Их первые разы в той жизни ему тоже не нравились — это было больно, наспех, после них Чу Ваньнин чувствовал себя использованной вещью. Совершенно раздавленным и бесполезным. Все стало меняться позже, когда они, даже не пытаясь, притерлись друг к другу. Когда он смог принимать Мо Жаня без боли, когда Мо Жаню наскучило брать его всегда наспех и он решил разнообразить их секс такой необычной особенностью, как удовольствие Чу Ваньнина.
Он думал, что и теперь будет так же…
Мо Жань погладил его по позвоночнику, плечам и волосам, потом вернулся тем же гладящим движением вниз по спине.
— Расслабься, — попросил он. Чу Ваньнин немного опешил. Император никогда не был так ласков. На секунду ему даже показалось, что вернулась нынешняя личность. Мо Жань этого мира вполне мог быть нежен. Он не спешил врываться в Чу Ваньнина, продолжал продвигаться аккуратно, поглаживая и успокаивая. Затем и вовсе наклонился и поцеловал — в шею, в ухо. Император никогда так не делал, если он и касался его шеи в такие мгновения, то только чтобы впиться зубами. Чу Ваньнин упал вперед, оставив бедра поднятыми. Стало вдруг хорошо, пусть и не до конца. Боль еще оставалась, но теперь он ощущал, как Мо Жань пульсировал внутри него. Как немного дрожали его горячие руки, удобно расположившись на бедрах Чу Ваньнина.
— Такой же узкий, — Мо Жань подавился смехом.
Слова обожгли, и он успел забыть о том, что для этого тела подобное впервые. Он испытывал одновременно и сожаление за то, чего лишает себя же, а именно памяти о первом сексе, но в то же время возбуждение от этих слов. Чу Ваньнин прикусил кожу на руке, чтобы заглушить то, что собиралось издать его горло. Но было правда хорошо, и даже не столько от ощущения, как Мо Жань мучительно долго берет его, как от его заботы.
В прошлом Мо Жань, даже заботясь о нем, говорил, что это все для удовольствия императора. Его прихоть и не больше. Что для любви есть другие наложницы, а Чу Фэй — для жестокости, для эгоистичного и сумасшедшего секса. Но из семи дней на неделе во дворце шесть ночей император проводил именно с Чу Фэй.
Впрочем, столько времени прошло. Они оба еще в прошлой жизни поняли, что все это — просто игра, в которой одному нравилось играть непокоренного, но раз за разом ломаться, а второму нравилось играть безразличие.
Дворец императора был захвачен мятежниками, когда тот был в походе. Убиты его слуги, чиновники и все наложницы. Тогда же убили и Чу Ваньнина. Он так и не узнал том, как страдал император после его смерти. И что всего один, еще один маленьким шанс — и он делал бы все иначе. Он оставил бы Чу Ваньнина своим советником, ни к чему бы его не принуждал…
И вот сейчас был тот самый, его шанс. Чу Ваньнина нельзя было в этом мире заставить, но Мо Жань и не хотел. Он наблюдал, но в этот вечер — просто не сдержался. Он отступил бы, получив пощечину от Чу Ваньнина этой жизни, но в ответ на его импульс появилась личность Чу Фэй.
И теперь император исполнял свою мечту — делал это именно так, как мечтал. И видел, как напряженный и сосредоточенный Чу Ваньнин поддавался на его прикосновения и нежность, млел и готов был расслабиться, чтобы впустить его в себя. Мо Жань не сдержался. Он просунул руку поперек его груди, поднял, поставив на колени и дернулся вперед, почувствовав, как соприкоснулись их бедра. Чу Ваньнин всхлипнул, и попытался вцепиться в его руку, но не чтобы его отпустили — просто искал опоры. У него дрожали ноги, казалось, он с ума сходил от того угла, в котором Мо Жань входил. Он сжимал императора внутри, но в следующую секунду расслаблялся, позволяя проникнуть глубже. Он не знал, куда деть руки — до простыней он не доставал, ласкать себя казалось позорным, и он царапал короткими ногтями руки Мо Жаня.
Мо Жань ускорял движения и не чувствовал сопротивления. Чу Ваньнин наоборот плавился в его руках. Казалось, он оставался в нужном положении только потому, что Мо Жань держал его. Продолжая двигаться, он на пробу прикусил шею учителя, тот глухо простонал, но это не было похоже на стон боли. Мо Жань не мог сдерживать все свои прошлые привычки, как не пытался быть бережнее к его телу. Войдя глубоко, до конца и замерев в такой позе, он положил два чистых пальца на губы Чу Ваньнина и надавил. Учитель помнил этот жест и послушно открыл рот, позволив пальцам проникнуть внутрь. Мо Жань ощутил, как у него от этого перехватило дыхание. Часто он жалел, что его не двое и он не сможет окружить Чу Ваньнина собой и использовать его со всех сторон, но никого больше в их спальню он не пускал. Поэтому он поступал так — вкладывал пальцы в рот Чу Ваньнина, замедлив движения, и продолжал двигаться уже синхронно с ними. Вторая рука все еще держала учителя поперек бедер. Чу Ваньнин беспомощно стонал, принимая такое обращения. Без сомнения получая удовольствие от него. Мо Жань улыбнулся и уткнулся ему в затылок, вдохнул запах его волос, сделал еще несколько почти грубых толчков и, наконец, отпустил. Позволил Чу Ваньнину лечь, но придержал за бедра, чтобы тот не соскочил с его члена.
Чу Ваньнин лег, словно упавшая на пол тряпка — расслабленно и совершенно без сил, но это продлилось лишь секунду. Мо Жань видел, как мышцы на спине пришли в движение, учитель уперся руками и постарался удобнее расположить бедра. Удобнее для себя, чтобы каждое движение Мо Жаня было под нужным углом. Мо Жань и так знал, в каком положении его любовнику будет приятнее, но эти попытки подстроиться сильнее разогревали его. Он уперся руками так же в кровать и начал двигаться с силой, наращивая скорость. Он шептал что-то в затылок Чу Ваньнина, покусывая кожу на плечах. Вряд ли Чу Ваньнин мог разобрать хоть что-то за своими стонами. Мо Жань помнил, как Чу Ваньнин вел себя, когда не хотел секса и просто позволял себя трахать. Сейчас это было именно обоюдное удовольствие, и Чу Ваньнин подстраивался, но в то же время позволял играть со своим телом, трогать его везде, даже в самых чувствительных точках, слабо, но двигался на встречу и сжимался, когда ему казалось мало, когда он хотел ощутить больше, может даже боль. Мо Жань терялся между желанием продолжать делать это заботливо и собственным звериным возбуждением. Второе все-таки победило, и, если бы Чу Ваньнин еще стоял на четвереньках, а не лежал — он бы не выдержал такого напора. Кровать сильно пружинила от их движений, и Мо Жаню казалось, что в цепляющихся за его руки светлых руках учителя была просьба: «Сильнее. Ты же можешь, еще сильнее». И он слушался, он двигался сильнее. А потом ощутил, словно упустил Чу Ваньнина — тот явно был уже на грани, движения навстречу усилились, член Мо Жаня сжало так, что трудно стало двигаться. Он хотел как-то помешать учителю кончить раньше него, но Чу Ваньнин, который до этого только постанывал, издал громкий звук, похожий на вскрик и стон одновременно. Мо Жань усилил движения, и таких стонов стало больше — они раздавались с каждым движением.
Теперь он двигался не только для собственного удовлетворения, но и чтобы услышать этот звук. На середине движения Чу Ваньнин снова сжался так, что двигаться стало невозможно, и замер, оглушенный оргазмом. Он приподнялся, дыша, словно марафон пробежал, но Мо Жань все еще пульсировал внутри него, все еще не закончил, и Чу Ваньнину снова вспомнилось их прошлое. Он подумал, что теперь император даст ему несколько секунд передышки, после чего продолжит уже сам получать удовольствие. Чу Ваньнин не был к этому готов — у него кружилась голова, бедра свело судорогой, его даже подташнивало. Он хотел хотя бы час тишины, чтобы его не трогали.
Мо Жань не без труда вышел из него. Некоторое время было тихо, только его тяжелое дыхание и какие-то рваные движения за спиной. Чу Ваньнин осторожно обернулся — Мо Жань помогал себе рукой кончить.
Вскоре на голые бедра и ягодицы Чу Ваньнина брызнуло белесым. Он уже немного отдышался, смог прийти в себя и, убирая с лица волосы, произнес:
— Что мы натворили?
— А ты скучал по мне, Чу Фэй, — совершенно проигнорировав его, Мо Жань полез целоваться. — Еще как скучал…
Чу Ваньнин попытался возмутиться, но снова сдался, вскоре он уже целовал в ответ.
***
Если бы Чу Ваньнина оставили хоть на секунду одного, если бы он не был связан по рукам и ногам — давно бы снял с себя это недоразумение и попытался бы сжечь. Тот генерал, которому он не так давно разорвал лицо своей атакой, сидел у двери в комнату (его лицо практически восстановилось). И ладно бы сидел молча: судя по всему, ему было скучно, он первым заговорил, в то время как Чу Ваньнин абсолютно не был настроен на общение.
— Ты думаешь, что происходящее ужасно? Но ты ошибаешься, смертный. Четвертый Князь — одна из сильнейших и влиятельнейших фигур. Да, сейчас он увлекся тобой. Настолько, что спланировал все это. Но его наложники и наложницы быстро надоедают ему. И тогда, с влиятельным званием его супруга, ты можешь неплохо тут устроиться. Стать сильнейшим и почитаемым. Конечно, вернуться в свой мир будет уже невозможно, если только ты не захочешь вернуться в круг перерождений. Но здесь можно жить вечно — все зависит лишь от тебя. Эта свадьба открывает тебе столько возможностей! Дает доступ к таким богатствам… А что касается самого князя — о его искусстве в постели ходят легенды! А о его размерах шепчутся служанки! Так что и тут тебе, считай, повезло! К тому же — смотри, как он озаботился: организовал похищение, запутал следы для вашего бюро, потратил столько денег на наряд и церемонию!
Чу Ваньнина это все не успокоило, он снова завозился, пытаясь выбраться. Высоко над его головой располагалось окно, и генерал заметил в этом окне что-то. Сначала решил, что бабочка, но присмотрелся: шаровая молния голубого цвета, исходящая во все стороны электрическими импульсами. Генерал насторожился, поднялся со своего места и потащил из ножен меч. В этот момент дверь за его спиной резко распахнулась, хотя до этого оттуда не было никаких звуков.
От удара генерал увернулся, отскочил вглубь комнаты, чтобы получше рассмотреть нападающего. Но это был обычный демон: недорогая одежда, бамбуковая шляпа и черная вуаль.
— Правильно прячешься, подонок! Князь за нападение на его собственность тебе такую казнь устроит! Зажарит и подаст гостям в качестве закуски!
Демон не ответил ничего, даже головы не поднял. Меч у него был хороший, дорогой, не соответствующий одежде. Демон атаковал снова, ворвавшись в комнату. Был бы тут другой охранник — поднял бы шум, но генерал был уверен, что с мелкой нечистью справится и сам. К тому же и демон не казался сильным. Искусным и ловким — да, тут стоило отдать ему должное. Но он был… совсем как человек по силе. Совсем как человек, который чуть сильнее обычных людей и не больше. Такой не смог бы победить — в какой-то момент противник понял это и, хотя он и не особо проигрывал, только запыхался немного, остановился. Генерал благосклонно ждал, когда тот сменит тактику, но демон пустился бежать, на этот раз закрыв за собой дверь. Генерал побежал бы за ним, но он должен был охранять невесту Четвертого Князя. Он развернулся, чтобы увидеть восхищение на лице пленника. И не увидел ничего. Ни восхищения, ни Чу Ваньнина, только небольшое окошко под потолком было распахнуто… В пылу драки он совсем не обратил внимания на то, что происходило за его спиной, и сейчас успокаивало только то, что связанный Чу Ваньнин, пусть и выбрался каким-то чудом в окно, но не мог сбежать далеко. Еще и в платье — у него был выбор либо привлекать внимание, оставаясь в платье, либо привлекать сбросив его и оставшись голым. Конечно, он мог испортить платье, но сбежать — вряд ли. Еще не все было потеряно…
***
Для себя Четвертый Князь так же заказал свадебный наряд высшего качества. И ханьфу ему подобрали так, чтобы он в нем казался внушительным, скрывая его «небольшие» недостатки фигуры.
Самого Чу Ваньнина он до этого видел только на фотографиях и видео, что приносили с внешнего мира. И выбором был очень доволен, но хотелось увидеть и живьем. Получалось, что он по всем правилам невесты до сегодняшнего дня никогда не видел, но был осведомлен о «скверном» характере избранницы. Он считал, что так даже интереснее. Покорные у него уже были. Да и строптивые тоже попадались, тут же было что-то интересное, необычное.
Во дворе его дворца было уже шумно. Четвертый Князь облачился в красное и вертелся у зеркала (огромного, чтобы могло отразить всю его внушительность), когда к нему подкрался маленький демон. Он, пряча глаза, жестом попросил Князя наклониться, и, когда тот удивленно подставил ему ухо, прошептал туда быстро новости и побежал. Очень вовремя, потому что князь как раз попытался его схватить, чтобы раздавить.
— Как это сбежал?! — взревел он. — Это мои владения! Не мог сбежать! Тут все мое! И он, оказавшись здесь, тоже стал полностью моим! Найти! Перекройте выходы! Никого не пускать и не выпускать! Вы мне праздник сорвать хотите, паразиты?!
***
Гости очень скоро почувствовали, что происходит что-то не то. Ши Мэй к тому времени уже вернулся в толпу с двумя своими слугами. Они смешались с демонами и потому генерал не разглядел нападавшего.
Очень скоро к месту, где должна была проводиться церемония, вышел распорядитель — тощий и мелкий, с глазами-щелочками.
— Гости! Гости! Произошла неприятная ситуация и теперь мы просто вынуждены просить вас снять маски и показать лица. После этого праздник продолжится, а в качестве извинений мы выдадим еще человеческого мяса тому, кто покажет лицо. И, уж простите, побьем отказавшегося и вышвырнем отсюда. — внезапно и громко, так что перекричал общий гвалт, произнес он, потирая ладони.
— Что делать? — спросил Сюэ Мэн. Ши Мэй приложил палец к губам и посоветовал:
— Ждать и не нервничать.
Второй его «слуга» произнес голосом Чу Ваньнина:
— Если меня найдут в вашей компании, то пострадаем все.
— Не найдут, — заверил Ши Мэй. — Учитель, посмотрите сами — перед нами вон какая толпа. Пока проверят всех...
Чу Ваньнин осмотрелся. Он не был так оптимистично настроен, видя, как толпу гостей берет в кольцо охрана. Пробиваться с боем?
Еще и Мо Жань пропал. Но он хотя бы если что не попадет под раздачу…
Некоторое время с демонов снимали маски, оттуда слышались возмущенные крики:
— Куда тянешь?! Это рожа моя, не видно, что ли?
— Так и рожа такая, что страшнее любой маски!
— А пошел куда?! Мясо давай!
— Так ты и не в маске, и не снимал ее! Ешь что есть, угощения и так полно!
В общей толкучке сложно было оставаться рядом — толпа накатывала как волны. Они, конечно, пытались, но в какой-то момент Сюэ Мэн понял, что никого из тех, с кем сюда пришел, он не видит. Ши Мэя он нашел быстро, а вот Чу Ваньнина…
А потом еще и распорядитель остановил обыск, выкрикнув:
— Господа, просим прощения. Можете продолжать праздновать! Маски больше снимать не обязательно!
Толпа обрадовалась, хотя и пыталась ворчать: «А мяса нам? Мяса давай!», но угощений на празднике и так было достаточно. Никто не обижался всерьез. А вот Сюэ Мэн и Ши Мэй переглянулись, и, хотя лица у обоих были закрыты, все равно в движениях чувствовалась паника.
***
Четвертый князь весь вспотел от беспокойства, когда ему объявили, что невеста нашлась. После этого он довольно вытер красным платком пот, и, осмотревшись, заспешил за слугами.
Чу Ваньнин, казалось, даже не запыхался, да и дорогое платье не помялось, хотя подол и был испачкан, но его сейчас быстро чистили слуги, стоявшие на коленях перед невестой. На Чу Ваньнине была и фата, за которой не разглядеть лица. Князь решил, что так даже лучше. Тем сильнее будет волнение, когда он позже эту фату снимет.
— Вот видишь, золотце, — выдохнул Князь, отдышавшись и снова обтираясь платком. — Отсюда невозможно сбежать. Но я добр и решу, что ты просто решил прогуляться перед свадьбой. Ведь позже ты еще долго не сможешь выйти из спальни, — он глухо засмеялся, наклонился и поднял руку Чу Ваньнина, рассматривая пальцы. Пальцы немного разочаровали его — совсем не утонченные, к тому же мозолистые, и Князь положил руку обратно на подлокотник. — А если ты снова попытаешься сбежать, то, я думаю, на тебе будут неплохо смотреться и золотые цепи, что я приготовил.
После этого он развернулся и приказал:
— Заканчивайте скорее. Гости уже заждались. Да и мне это порядком надоело уже. Самое веселое будет уже после свадьбы! А я уже умотался. Давайте, поживее!
***
Для гостей разом стемнело, словно выключили небо и наступила ночь. Темно было всего-ничего, какие-то несколько секунд, но Сюэ Мэн, боясь потерять и Ши Мэя, вцепился в него слишком бесцеремонно для слуги. Никто не обратил внимания, даже когда зажглись факелы по периметру площади, а над головой гостей — небольшие огоньки желтых шаровых молний. Они плыли высоко над головами, и иногда от них отделялись светлячки и гасли, не достигнув земли. Снаружи, там где осталась толпа, послышалось ликование. Праздник начинался, и Сюэ Мэн мог слышать свое сердце, словно оно поднялось в голову и теперь колотилось между ушами.
Над подиумом зажегся самый яркий свет, осветив нетерпеливо топтавшегося там Князя Ада. Тот возвышался над всеми своими приспешниками и распорядителями праздника. Он был чуть выше самого алтаря. Церемония началась, и Сюэ Мэн, все еще не отпуская руку Ши Мэя, зашептал, пользуясь тем, что их не слышат:
— Надо что-то делать. Чу Ваньнин вернулся, потому что боялся, что нас поймают! Нужно спасать его!
— Как? — шикнул на него Ши Мэй. — Я переживаю не меньше твоего, но тут толпа демонов и сам Князь! Они просто разорвут нас, если мы попытаемся помешать церемонии. Еще и А-Жань куда-то подевался… С него станется влезть на алтарь и попытаться украсть учителя прямо с церемонии, тогда он тоже труп… У нас только одна надежда — что Князь не потащит учителя в спальню сразу после церемонии и будет последний шанс застать его одного и подменить марионеткой, но потом совсем мало времени на побег…
— Я нигде не могу найти Мо Жаня.
Они оба удивленно замерли. Голос принадлежал Чу Ваньнину. Сюэ Мэн заметил за их спинами фигуру в такой же одежде, как и его. Вуаль все еще скрывала лицо. Но голос был Чу Ваньнина. Теперь он смотрел на подиум — Сюэ Мэн и Ши Мэй тоже обратили на него внимание. Толпа демонов взорвалась криками и улюлюканьем, не гнушалась и пошлых выкриков — к Четвертому Князю вели его невесту. В красном дорогом платье и с фатой, закрывшей лицо.
— Кто это? — спросил Чу Ваньнин. Сюэ Мэн ощутил, как у него волосы на загривке поднялись. До них троих одновременно дошло, кто надел платье невесты и что теперь начнется.
— Он дает нам время, нужно бежать, — прошептал Ши Мэй, попытался покинуть толпу, а Сюэ Мэн, все еще держащий его за руку, потянулся следом. Чу Ваньнин остался стоять, глядя на подиум. Он был похож на тревожно вглядывающегося в даль суслика. Ши Мэй поздно опомнился — попытался поймать его за одежду, но тот уже быстро рванулся к сцене. Все знали, что он не успеет, да и что он собирался там делать?
На сцене тем временем Четвертый Князь, распираемый от радости, даже пританцовывающий от предвкушения, снял фату с головы своей невесты… Было видно, как изменилось его лицо, как с него слетела улыбка, а вместе с тем и вся веселость. Потом стало заметно, как радость сменилась растерянностью, а потом появился и страх.
На лице императора расплылась улыбка при виде этого. Он схватил со стола рядом поднос и им ударил Князя ада по одной щеке, потом по другой. Из-под платья стали появляться шаровые молнии.
— Значит, — проговорил Мо Жань, отбросив прочь фату, — какое-то столетие назад ты валялся у меня в ногах, выпрашивая покровительство моего отца, мою лояльность, а теперь воруешь нареченного мне?! Человека, настолько повязанного со мной, что в каждом новом воплощении мы снова оказываемся вместе!
— Я не знал! — прокричал Четвертый Князь. Охрана приблизилась, держа наготове оружие, но Князь остановил их. Мо Жань рвал рукава дорогого платья, чтобы не мешались, сорвал подол с жемчугом, отобрал у одного из охранников меч.
— Ах не знал! Ну, наверное, нужно сразу простить тебя! За то, что мне пришлось тащиться сюда и выслушивать, что ты сделал бы с моим человеком! Да он практически я! Все равно что ты меня бы собрался трахать, исходя слюной от предвкушения!
— А Мо Жань какая-то шишка? — шепотом спросил Сюэ Мэн. Они уже догнали в толпе Чу Ваньнина и теперь вдвоем с Ши Меем пытались увести его подальше от подиума.
— Я верну! Верну его и не трону больше! — пообещал Князь Ада, все же поднимаясь. — Только не нужно рассказывать это отцу… если бы я только знал, я бы никогда!.. Ты же переродился! Ты предпочел жизнь человека!
— Да! Чтобы снова найти его в новом воплощении, а ты пытался украсть его у меня! — Молний становилось больше, Мо Жань уже практически пылал синим, толпа подалась назад на всякий случай, Князь старался и выглядеть не очень жалко, но все же прикрывался одним из охранников.
— Я не знал! Не знал! Я убью их! Они подставили меня! Убью тех, кто мне подсунул твое! Они хотели рассорить меня с тобой и с отцом! Я правда извиняюсь!
— А что там твоя охрана несла про самый выдающийся в аду хуй?! — Мо Жань начал развязывать штаны. Все трое его подельников от неожиданности замерли на месте.
— Он не посмеет, — произнес Сюэ Мэн, но в голосе его не было уверенности.
— Я бы не был так… — начал Ши Мэй, Чу Ваньнин просто отвернулся, прошептав: «Я убью его». Со сцены неслось: «Давай! Сравним! Так ли ты велик, как про тебя рассказывают! И чей хуй более достоин этого человека!»
— Долго и мучительно, — прибавил Чу Ваньнин. Он был благодарен Сюэ Мэну и Ши Мэю за то, что те отвернулись от происходящего. Демоны перестали потихоньку убегать, заинтересовались происходящим на сцене. Начались более смелые смешки.
— А золотые кандалы, которыми ты так хвастался! — Мо Жань достал из платья золотую цепь с браслетом. От контакта с ним в момент высшей ярости и золото зажглось синим, словно загорелось. Мо Жань швырнул цепь в Князя и, хотя тот попытался пригнуться, цепь попала в него, раздался треск, запахло паленым.
***
Глубокой ночью ученики Чу Ваньнина сидели в клинике бюро, пока эксперты и врачи проверяли самого Чу Ваньнина в кабинете лаборатории. Даже если внешне ран не было — пребывание в аду, само похищение могло сказаться на его состоянии. Сюэ Чжэньюн забегал только когда они прибыли, а убедившись, что с Чу Ваньнином и остальными все в порядке и никто не пострадали, ушел к себе оформлять бумаги, чтобы теперь заняться формальной составляющей инцидента. Он даже не стал спрашивать, прошло ли все гладко — просто взглянул на Мо Жаня в порванном свадебном ханьфу и понял, что нет. Но сегодня никого ругать не стал, достаточно было уже того, что все вернулись живыми.
У Мо Жаня, после пробуждения в нем императора, очень болела голова. Обезболивающее ему дали и теперь он сидел и ждал, когда оно подействует, тупо уставившись в дверь. Ши Мэй сидел, уперев локти в колени и низко опустив голову. После долгого пребывания в аду его мутило. Даже Сюэ Мэн, будучи человеком, ощущал себя лучше и бодрее их обоих, за это ему было немного стыдно. Ладно Мо Жань, этот заслужил, но Сюэ Мэн трижды спросил, может ли помочь чем-то Ши Мэю, и каждый раз ответ был «Нет».
Ши Мэю и Сюэ Мэну все-таки удалось вывести своего учителя с праздника и покинуть замок вместе с теми, кто все же испугался и сбежал со свадьбы. Даже не пришлось искать изъяны в барьере. Мо Жань вышел вскоре — гордый, с высоко поднятой головой, исходящий молниями во все стороны. Но в ближайшем переулке его подельники затащили его за угол и уволокли в сторону портала, пока никто из демонов за ними не увязался.
— Я что, предлагал ему мериться членами? — мрачно спросил Мо Жань. Сюэ Мэн хохотнул, Ши Мэй не прицеливаясь легко ударил его в руку, ответив:
— И достал свой.
Мо Жань подумал некоторое время, потом выдал тем же тоном:
— И чей больше?
Ши Мэй снова ударил его, снова слабо. Негромко простонал:
— Ты представляешь, какие проблемы тебя ждут? Ты опозорил его, сорвал праздник, выставил его перед всеми этими демонами идиотом, добавив в аду разговоров на ближайшие сто лет. Тебе конец.
— Да-а-а-а, — спокойно согласился Мо Жань.
Чу Ваньнин выглядел уставшим, но в целом здоровым. Как всегда бледным и привычно молчаливым. По нему никогда нельзя было понять, что его что-то задевает. Но Мо Жань мог представить, насколько учителю стыдно за все случившееся. То, что его пришлось спасать, то, из какой ситуации. Наверняка любой, кто упомянет при Чу Ваньнине этот день впредь, будет получать кнутом в лицо.
Мо Жаню же просто хотелось остаться с ним наедине. Налить полную ванную теплой воды с пеной, включить его любимую Билли Айлиш, зажечь ароматические свечи, залить воду ароматическим маслом и ждать его с полотенцем и готовностью слушать. Какое счастье, что они успели вовремя… Как же было мерзко, что кто-то попытался превратить Чу Ваньнина в свою собственность. Прямо как он в прошлой жизни.
В кабинете экспертов свет погас. Сначала вышел сонный доктор, с ним два помощника. Доктор как-то привычно и машинально поднял голову Ши Мэя, взглянул в зрачки, затем попросил открыть рот. Ши Мэй не сопротивлялся.
— Как обычно, — сказал доктор. — По две капли четыре раза в день. Ты уже принял?
— Нет, оно дома, — отозвался Ши Мэй, держась за голову. Доктор вздохнул, забрал у помощника чемодан, и, достав из него флакончик, влил две капли чего-то Ши Мэю в рот. Тот так устал, что даже не сопротивлялся. После чего Доктор только глянул на Сюэ Мэна, но его осматривать не стал. Мо Жаню проверил пульс, заглянул в рот и сказал только:
— Отдыхать.
Когда доктор и помощники ушли, все трое увидели стоявшего у закрытой двери кабинета Чу Ваньнина. Ученики тут же встали, но Чу Ваньнин успокоил их:
— Все в порядке. Ши Минцзин, как ты себя чувствуешь?
Тот смог только отмахнуться, Сюэ Мэн тут же подхватил его за талию, пообещал:
— Я отвезу его домой, уложу в кровать и налью теплого молока! Обещаю! — после чего повел Ши Мэя к выходу.
Было тихо и темно. Мо Жань сел, прислонившись затылком к стене, смотрел в глаза Чу Ваньнину.
— Что ты устроил? — спросил учитель, и Мо Жань понял — это не учитель. Это бывший советник, бывший наложник императора Чу Фэй.
— Спас тебя, — ответил Мо Жань. Быстро поднялся с места, словно его пнули вверх, прижал Чу Ваньнина к двери всем телом. Тот отвернулся и не дал себя поцеловать, Мо Жань не стал настаивать, только негромко и как бы невзначай произнес:
— Я так понял, у тебя теперь нет дома? Куда думаешь идти?
— В своем кабинете переночую.
— Есть идея получше: ванная, пена, твоя любимая певица, свет только от свечей и торт. Любой, какой выберешь. Я знаю круглосуточные кондитерские с доставкой.
— Я не в настроении, — отказался Чу Ваньнин. А так как это был Мо Жань, а не император, то он просто обнял его, поцеловал за ухом и предложил другой план:
— Тогда просто поехали ко мне. У меня есть твои вещи, которые ты сам же оставил, запасные очки, широкая кровать, что я для тебя покупал и я могу обещать не трогать тебя, пока ты сам не попросишь.
— Не верится, — отозвался Чу Ваньнин и вздохнул. — А впрочем… никак не привыкну, что в этой жизни ты такой.
— Так поедем? — спросил Мо Жань, воспользовавшись подлым приемом: погладил учителя по волосам, зарылся пальцами, поцеловал за ухом. Чу Ваньнин молчал довольно долго, можно было подумать, что он заснул. И наконец, он кивнул, больше не сказав ни слова.