Чимину остается только надеяться, что смартфон изначально был таким разъебаным, и его хозяин, если что, не будет гнать за порчу имущества. Если этот самый хозяин, конечно, найдется. Чимин его видел. Видел, как парень с идиотской прической бежал на светофор и как не заметил, что этот самый телефон вывалился из его заднего кармана. Чимин не успел его окликнуть, только печально проводил взглядом крашеную макушку куда-то в сторону метро.
«Позвонят же ему когда-нибудь» - думает Чимин, когда с десятого раза не угадывает пароль – «должны же у него быть друзья. Как же он без друзей-то».
Первое, что приходит Чимину в голову – написать Тэхену - «что бы ты сделал, если бы нашел телефон?».
«а ты потерял телефон?»
«лошара»
«нет подожди»
«а как ты мне пишешь?»
«что случилось?»
Сообщения от Тэхена в ка-токе сыплются одно за другим и заканчиваться явно не собираются. Тэхен болтает много, но не по делу - советчик из него херовый, и Чимину остается полагаться на себя. Раз догнать того парня уже точно не получится, Чимин решает забить, забрать телефон с собой и ждать. Потом, в крайнем случает, телефон можно будет отнести в полицию, или еще что-нибудь придумать.
Ждать приходится долго - когда Чимин наконец слышит незнакомый звонок из своего кармана, он на секунду даже пугается. Некий Шуга-хен с той стороны трубки кажется не очень трезвым, потому что разговор начинает с «угадай, кто в дрова?» и тут же начинает болтать не затыкаясь (быстро, с интонациями как у рэперов). Чимину от такого так страшного неловко (и просто страшно тоже), что он покорно выслушивает о том, что какой-то Икджэ последнее мудло и старый пидор. Чимин не успевает даже поздороваться, ни то, что объяснить ситуацию, когда на другом конце просят не мямлить и забрать его из какой-то забегаловки. С коротким гудком звонок отключается, и Чимин так и остается стоять посреди улицы с открытым ртом.
«Ты такой добрый» - говорит как-то Хосок и треплет Чимина по волосам. Чимин в ответ только улыбается, но потом почему-то очень-очень долго об этом думает. Чимин то, что Хосок называет «добротой» видит настолько естественным, что не врубается, что тут такого и за какое-то особенное качество не считает. И не то чтобы Чимину совсем некуда было себя девать, просто нужный адрес (который позже всплывает смской посреди экрана) оказывается в двадцати минутах ходьбы, так, что Чимин даже не знает, пройтись ему пешком или проехаться на автобусе.
В традиционной закусочной кроме хозяйки оказывается еще человека три: мужчина лет за сорок в дурацких шлепках, женщина с кнопочной раскладушкой и парень со странными серо-черными волосами. На Шугу-хена последний смахивает больше всего. Чимин бездумно пялится на него несколько секунд, стараясь унять дрожь в коленках, и набрав в легкие побольше воздуха, выпаливает на одном дыхании:
-Здравствуйтевашдругпотерялтелефонаянашеливот
- Тише, парень, притормози, - Шуга-хен смотрит мутно, но кажется спокойным.
- Извините, - мямлит Чимин, непроизвольно переходя на самый официальный стиль, как будто сам господин президент попросил забрать его из распивочной, потому что ему не хватило на проезд.
Парень за столиком улыбается, и Чимин чувствует, как к щекам приливает кровь.
- Давай по порядку, что случилось и где Намджун?
Про «угадай, кто в дрова» Шуга явно напиздел - накатил чуть-чуть, да и только. Он почти не затыкается и немножко путается в словах, но если это «дрова», то у Чимина представления об алкоголе явно какие-то неправильные (а то, что творит Тэхен на трезвую голову тогда вообще уму не поддаётся). Чимин смотрит, как в чей-то ка-ток улетает «передай намджуну что он лошара», и «не почему, нехер телефоны проебывать» - дальше Чимин не читает и решает, что пара валить.
- Подожди, так как мне домой ехать? – Шуга даже приподнимается со стула, когда ловит Чимина за рукав. – Тебе в какую сторону, парень?
Шуга живет через два перекрестка от дома Чимина. Или не живет, но останавливается около подъезда и долго шарит по карманам куртки, чтобы сунуть Чимину в руки помятый шоколадный батончик:
- Ты честный парень, заслужил.
Шоколадка отправляется к Чимину в рюкзак, а сам он думает, почему они с Шугой никогда не пересекались раньше.
- Как тебя зовут, парень?- спрашивает Шуга совсем на прощание.
- Пак Чимин. Приятно познакомиться.
- Ну, бывай, Пак Чимин, - Шуга улыбается абсолютно трезво и прячется за тяжелой дверью подъезда.
- До свиданья,- бубнит под нос Чимин, подрывается с места и бежит, не останавливаясь до самого дома.
Чимин о произошедшем почти не думает. Только рассказывает Тэхену, пока тот без зазрения совести зажевывает подаренную шоколадку. И еще Чимин ловит себя на том, что иногда оглядывается, подходя к дому, так, на всякий случай. Шуга на пути Чимина не встречается и медленно, но верно стирается из его памяти.
Чимин с Хосоком видится очень редко, поэтому цепляется за каждую возможность встретиться. «хочешь познакомлю со своей крю?» - пишет Хосок вечером, когда Чимин уже собирается спать. «хочу» - отвечает Чимин –«если они не очень отмороженные».
«не беспокойся, они норм если к ним привыкнуть».
Почему Хосок, который вообще-то танцор, оказался в хип-хоп крю, Чимин предпочитает не спрашивать. Все равно он в этом не шарит.
-Чимииниии, - Хосок виснет у Чимина на шее, как на дереве.
Чимин готов поклясться, что на лице у него написано что-то типа «уберите от меня этого придурка», но на самом деле он Хосоку рад, потому что Хосок класный, и Чимину с ним легко.
Намджун кажется Чимину не то чтобы знакомым, просто это имя он точно где-то слышал. Возможно, это было в примере в каком-нибудь учебнике, или так звали персонажа в дораме. У Чимина вообще с именами плохо. Он почти сразу забывает кто из друзей Хосока Намджун, а кто Донхек, а кто еще как, и поэтому особо не высовывается, чтобы не спалиться. В руках того, который вроде бы Намджун, Чимин краем глаза замечает подозрительно знакомый разъебанный смартфон. Наверное, показалось.
- А здесь наш Юнги-хен,- Хосок неопределенно машет в сторону двери. - Мин Шуга.
- Мин Шуга, - повторяет по слогам Чимин. Или все-таки не показалось.
- А? Ты его знаешь что ли?
Чимин не успевает ответить, потому что видит в дверном проеме уже знакомые серые, как будто проседью пробивающиеся из-под черных волос, пряди.
- Привет, - Юнги смотрит, как будто узнал, даже рукой машет.
Хосок ржёт, как тюлень, потому что Чимин зачем-то вскакивает на ноги и кланяется на девяносто градусов:
- Пак Чимин, приятно познакомиться. Пожалуйста, позаботьтесь обо мне.
- Если перестанешь так делать, куплю тебе кофе, - говорит Юнги, когда Чимин в очередной раз называет его «хеннимом».
Юнги занятой человек. Чимин понятия не имеет, чем он занят днем, но то, что вечером Юнги спит, а ночью зависает в студии, знает точно.
«хен, ты обещал мне кофе»
Чимин на самом деле боится показаться навязчивым, но желание пересечься с Юнги (и выпить кофе на халяву) берет вверх.
«я помню. давай потом, я занят, ок?»
«ну хенним» - Чимин лепит в конце дурацкий смайлик.
«да блять, прекрати. давай завтра»
Первая маленькая победа Пак Чимина знаменуется картонным стаканчиком и двумя пакетиками сахара.
- Теперь доволен? - Юнги садится напротив и подпирает голову кулаком.
- Да, спасибо, - Чимин снова говорит официально. Юнги морщиться, потому что официальный стиль для него как царапанье лезвием по стеклу. - Ладно, понял, больше не буду.
Чимин сам не знает с чем воюет. Ему почему-то очень сложно с новыми людьми, и, наверное, поэтому он ведет себя как идиот. Очень вежливый идиот. А Юнги-хен еще и клевый – это усугубляет ситуацию. (Чимин знает, что еще чуть-чуть и скатиться в идеализацию). Чимину почему-то кажется, что войти к Юнги в доверие – прыгнуть выше головы. Скорее всего, чьей-то чужой головы, потому что Юнги на прощанье говорит что-то типа «ты классный».
Вторая маленькая победа Пак Чимина знаменуется диваном в студии Юнги. На часах около пяти утра, и теплый ото сна Чимин не сразу понимает, где находится. Сквозь прикрытые веки Чимин видит спину Юнги в белом свете монитора и выстроенные в ряд на столе банки из-под энергетиков.
- Хеееоон, - Чимин улыбается и прячет лицо в сгибе локтя. - Привет.
Юнги не пускает посторонних ночевать в своей студии. Он даже Намджуна иногда выгоняет, потому что в одиночестве работа идет продуктивней. Но когда Чимин засыпает на диване свернувшись калачиком, как кот, у Юнги рука не поднимается его разбудить. Как-будто нарушив сон этого странного и милого Чимина, Юнги совершит преступление против человечества. Он садится на пол у дивана, опираясь руками на самый край, и смотрит, как Чимин посапывает во сне.
«Бля, стремно.»- думает Юнги, представляя, что кто-то будет на него вот так пялится, пока он спит, и возвращается за компьютер.
- Привет.
Третья победа Пак Чимина знаменуется какой-то сомнительной (как кажется Чимину) тусовкой. Даже то, что в этом баре работает Тэхен, не делает это место понятней. Тэхен за работой не очень смахивает на обычного долбоеба-Тэхена, и это в голове Чимина не очень укладывается.
- Я пришел с Хосок-хеном, - говорит ему Чимин, и весь вечер не отлипает от Юнги. Садится рядом, ходит попятам, а когда Юнги вдруг теряется из виду, Чимин ждет в сторонке, уныло пялясь на свое пиво.
Юнги находится неожиданно, когда Чимин вдруг слышит знакомый голос из колонок. Чимин поднимает глаза на сцену и замирает на семь с небольшим минут в реальности и несколько миллионов лет в своей голове. Шуга - в рваных на коленях джинсах и капюшоне поверх снэпбэка - выглядит нереально круто, как будто не было никогда никакого Мин Юнги, и это бит обрел вдруг человеческое тело. Даже то, как Юнги странно машет свободной рукой и сгибается почти пополам, выглядит нереально круто и гармонично. У Чимина захватывает дух, и на секунду даже кажется, что тайным смысл хип-хопа стал вдруг ясен и понятен. И только когда Юнги уходит со сцены и отдает микрофон какому-то парню в трениках, Чимин понимает, что не понял почти ни слова.
Юнги чуть не падает с ног, когда Чимин вдруг кидается ему на шею и сжимает в объятиях так, что, кажется, душу наружу выдавит. У Чимина горят глаза и щеки, он, кажется, сам с себя фигеет, но Юнги не отталкивает, и Чимин обнимает его ещё раз:
- Хен, ты такой ахуенный.
Телефон вибрирует под подушкой, вырывая Чимина из тяжелой дремы. «угадай, кто в дрова» - пишет Юнги и прикрепляет три не связанных между собой стикера – «чиминни приходи». Чимин трет глаза кулаком, еле соображая, что происходит. Часы в углу экрана показывают начало третьего. «я вообще-то сплю» - отправляет Чимин в ответ, и снова кидает смартфон под подушку. Юнги молчит минут пятнадцать, а потом ка-ток оповещает о пятнадцати новых сообщениях. Из неясного набора букв и грустных смайликов Чимин с трудом вылавливает «ну тогда я сам приду».
«не приедешь. спокойной ночи».
Дверной звонок и телефон начинают трезвонить одновременно в половине четвертого. Чимин, ругаясь, шлепает босиком в прихожую и прислоняется лбом к холодной двери. Юнги по ту сторону дергает дверную ручку на себя.
- Я думал, ты не откроешь, - говорит Юнги, когда растрепанная голова Чимина появляется в дверном проеме. - Привет.
- Я думал, ты не такой придурок, - передразнивает Чимин. - Привет.
Юнги заваливается в квартиру слишком шумно, спотыкаясь о порог и матерясь. И про «дрова» он снова напиздел – Чимин сразу же замечает, что Юнги не мерзко бухой в слюни, а просто чуть-чуть накативший и любвеобильный. Чимину смешно, но он сердится, хочет толкать морали и внушить себе, что такого Юнги он призирает. Не получается. Юнги крепко обнимает его, прижимает к себе, хватается за Чимина, как за спасательный круг, и Чимин сдается. Чимин теплый и предательски дрожит, Юнги чувствует это даже через свою куртку.
- Хен, ты такой глупый, - Чимин гладит его по голове, забираясь пальцами в волосы, а потом тянет вниз молнию на куртке. - Пойдем спать.
У Чимина неширокая кровать. Юнги обнимает его сзади, утыкаясь носом в теплую шею. Его еще немного ведет, темнота перед глазами кружится и пульсирует, а Чимин кажется таким нереальным, что Юнги уверен, что с утра ничего этого не будет - он проснется в одиночку в студии, разбитый и похмельный.
Юнги не просыпается, воскресает. Ему даже не очень-то плохо - просто ощущение, что всю ночь хоронили и откапывали, потом опять хоронили и так по кругу. Чимин в другом углу комнаты, устроившись с ногами на кресле, пялится в телефон. Ночные объятья в коридоре - первая победа Мин Юнги, вторая – теплый Чимин под боком. Третьей победой становится момент, когда Юнги, оперевшись рукой о кресло, прижимается к губам Чимина своими и целует коротко и как-то неловко.
Юнги целуется, как будто впервые. От него еще пахнет алкоголем, и в желтоватом утреннем свете он кажется белым. У Чимина перехватывает где-то внутри, и когда он отсылает Юнги в ванную, думает, что за вторым поцелуем потянется сам.
Юнги оживает ближе к вечеру. Очередная женская группа с экрана телевизора призывает его взбодриться, а на плите булькает рамен. У Чимина голые ступни и майка, под которой можно спрятать цыганский табор. Такой домашний Чимин это прямо очень – что такое «очень» Юнги не понимает, и забирается с ногами на табуретку.
- Ты вообще домой собираешься? - Чимин ставит на стол тарелки с лапшой и садится напротив.
- Может быть, - Юнги тянется через стол, треплет Чимина по волосам.
Чимин опускает глаза. Рамен с бульканьем соскальзывает с палочек обратно в тарелку. Повисает неловкое молчание. Юнги не помнит, когда последний раз чувствовал себя неловко, но сейчас почему-то очень да. Взгляд цепляется за еще скачущих по экрану девочек в форме чирлидерш, и Юнги не придумывает ничего лучше, как ляпнуть что-то типа:
- У этой песни стремный текст.
- По-моему, они миленькие, - жмет плечами Чимин, но взгляд не поднимает. – Особенно эта часть с ща-ща-ща.
Чимин думает, что нужно перестать просить Хосока скидывать музыку, потому что до него вдруг доходит, что все новые хиты женских групп он знает почти наизусть. Следом начинается какой-то балладный ост, Чимин медленно мешает лапшу туда-сюда и все-таки решается:
- Слушай, хен, а вот это все к чему было? Ну, мы теперь типа что?
Когда Чимин все-таки поднимает взгляд, Юнги смотрит в упор, молчит, и когда Чимин уже начинает жалеть, что вообще спросил, наконец, выдает:
- Не знаю, как тебе хочется?
- Ну, мне хочется.
Домой Юнги в этот день так и не возвращается.
Из дурацкого диалога о «как тебе хочется» Чимин понимает ровным счетом нихуя. Надо было прямо говорить, что «хен, я хочу быть с тобой, и вообще я с кем попало не целуюсь», но Чимин стремается. Ему, честно говоря, страшно к Юнги даже подходить, слишком уж классным он кажется в глазах Чимина. Чимин вообще в душе – девочка-фанатка, размахивающая нарисованным от руки банером и кричащая фанчаты.
- Пиздец ты попал, Чимини, - говорит Хосок, скрепя обивкой кожаного кресла, после того, как Чимин битый час затирает ему о том, какой Юнги потрясающий и офигенный. – Ты уверен, что мы с тобой про одного и того же Юнги-хена говорим?
У Намджуна в лирике как-то проскакивает, что «я буду паниковать, я буду фанатом, и буду мужчиной для тебя», и если про панику и мужчину понятно сразу, то тема с фанатом доходит до Хосока только сейчас.
- Я думал, хен у нас чисто по девочкам, - признается Хосок, и осекается, потому что разочарование в голосе звучит слишком уж явно.
«Только ты у нас из всей компании чисто по девочкам» - думает Чимин, но в ответ только жмет плечами, потому что знает, что это не правда.
Честно говоря, Чимин без понятия, что происходит. Они с Юнги не друзья уже хотя бы потому, что с друзьями целоваться как-то не принято, но в остальном границы их отношений Чимину непонятны. Юнги проблемы не видит совсем, как и не видит надобности в глупых признаниях и предложениях, когда все и так понятно.
«да блин, не ломайся, порадуй хена на старости лет. знаешь, чего мне стоило выбить тебе эту проходку?»
Чимину почему-то становится очень смешно.
«тебе даже 25 нет» - пишет, и немного подумав, добавляет – «да приду я, приду, обещаю».
Юнги невероятно крут. Чимин никогда не был на всех этих андеграундных фестах, и, наверное, не поверил бы, если бы кто-нибудь сказал ему, что будет, но Юнги наобещал, что там будет фуд-корт и куча всяких ништяков. Это, конечно, не какой-нибудь all force one, но все равно потрясно.
Прыгающий на сцене паренек-айдол (о группе которого Чимин слышит первый и, наверное, последний раз) нехило так заводит зал. Чимин незаметно для самого себя покачивается в такт, но все равно очень хочет домой. Если верить часам, Юнги будет на сцене минут через 10, и это все больше заставляет Чимина волноваться. Он мнет в холодных и мокрых ладонях край футболки, когда совершенно точно слышит краем уха имя Юнги-хена. Девушка всего в паре шагов от него говорит подруге, что пришла сюда только ради Мин Шуги, и что вообще он сасный. У девушки синие волосы и огроменные стрелки, и Чимин думает, что без этого всего она была бы симпатичней. Ее подруга, блестя стразами на лице, радостно кивает, но на Чимина косится как-то странно. «Сасный» - думает Чимин – «еще какой» - и чувствует прилив непонятной гордости, смешанной с фанатской солидарностью.
Толпа девушек у самой сцены заметно волнуется, когда на сцене появляется Юнги в драных джинсах и каком-то совершенно идиотском красном балахоне, и Чимин волнуется вместе с ними. Юнги сносит своей энергетикой, от которой так и веет свободой и уличным духом, и Чимин совсем теряется в чувствах. В толпе жарко и тесно, Чимин жмется к самой стене, но отвести взгляд от сцены не может ни на секунду, что даже забывает моргать. В голове шумит, как будто накатил, и не отпускает, даже когда Юнги уже 6 минут как уходит со сцены.
"где ты?" - пишет Юнги минут через двадцать. Чимин ждет его около двери с рукописной табличкой "стаф онли" и все еще чувствует себя сгустком дикой неконтролируемой энергии, когда снова кидается Юнги на шею и не хочет отпускать, даже когда неизвестно откуда появившаяся девочка с огроменными стрелками просит Юнги расписаться на телефоне. Юнги болтает с ней о всякой ерунде, одной рукой обнимая Чимина за талию. Девочка смотрит странно, подозрительно, а когда Чимин заговаривается и называет Юнги оппой, смеется и кажется очень смущенной. Чимин свою ошибку даже не замечает. Чимину зачем-то хочется перед этой девочкой оправдаться, особенно когда Юнги тянет его за руку, мол пойдем-ка, покурим. В курилке пусто и очень холодно. Вентиляция работает на максимум, Чимин ежится под потоком холодного воздуха. Юнги достает пачку, но перед тем как прикурить, тянет Чимина на себя и целует. Чимин все еще на эмоциях и отвечает слишком охотно, но замечая за стеклянной дверью курилки всю ту же синеволосую девочку, тушуется и тупит глаза, пока Юнги снова его не целует.
- Хен, срочно, сейчас, - мямлит Чимин себе под нос и очень стесняется, затаскивая Юнги за собой в кабинку туалета. Что делать дальше Чимин без понятия - но хочется так, что вот-вот в глазах темнеть начнет – и просто жмется к Юнги всем телом, путаясь руками в его дурацком балахоне. Юнги тощий, дрыщеватый, и в свою одежду, кажется, уместиться еще два, а то и три раза. Он обнимает Чимина сначала за талию, а потом лезет руками в задние карманы чиминовых джинс. Юнги невероятно ахуенный, и из-за этого Чимина ведет просто по страшному, как, кажется, никогда еще в жизни. Он совсем перестает понимать, что творит, когда опускается перед Юнги на колени прямо на жесткий пол и, прячась под балахон, тянет вниз молнию на джинсах и замирает в нерешительности.
- Чимини, детка, все в порядке? – Юнги говорит очень (непривычно) мягко, и Чимин совсем не может уловить, что должна эта интонация значить, только медленно кивает головой и подается вперед.
Чимин не умеет. Тэхен как-то говорил, что это не сложно, но с тэхеновым ртом это, блять, считайте призвание. Чимин осторожно пробует то языком, то губами, цепляясь руками чуть ниже бедер, и наконец пускает за щеку. Он вспоминает, как делала это грудастая девица из порно (плохой туториал для начинающих), делает так же, и это даже работает. (Совсем все Чимин повторять не решается, потому что в какой-то момент девица заглатывала так, как будто у нее не сквозная труба вместо горла).
Когда Чимин поднимается на ноги, вытирая подбородок тыльной стороной ладони, Юнги зачем-то гладит его по щеке с такой неуместной нежностью, что выть хочется. Чимин тычется носом ему в шею, кусая край капюшона, потому что внутри все ломает, а рука Юнги на собственном члене кажется ему настолько горячей, как будто может оставить ожог.
Сердце у Чимина бешено бьется, и почему-то кажется, что все смотрят только на него, и смотрят очень осуждающе. Краем сознания Чимин понимает, что это бред, но все равно чувствует себя ну очень паршиво. Какие-то люди периодически заговаривают с Юнги – он от разговоров отмахивается, приносит Чимину пакет начос, сидит рядом и в какой-то момент даже берет за руку. Чимин складывает голову ему на плечо и не думает, что так вообще можно.
- Блин, мы с тобой точно про одного и того же Юнги-хена говорим? – говорит Тэхен, и Чимину кажется, что где-то он это уже слышал.
-Ну, хватит, - ноет Чимин в трубку, перекатываясь со спины на бок. – Серьезно, что мне делать? Я же не такой, что он обо мне теперь думает?
- Не хочу тебя расстраивать, Чимини, но ты такой, - довольно ржет Тэхен, и Чимин слышит, как шипит динамик – Тэхен говорит по громкой связи. – Чонгуки, твое экспертное мнение?
- Не знаю, - Чонгук жует и в разговоре кажется не очень заинтересован, - я вашего Юнги-хена два раза в жизни видел, но вообще, хен, по-моему, все не так плохо.
- Конечно, все не так плохо. Его, по крайней мере, не посадят если что, - говорит Тэхен почему-то очень довольным тоном, прежде чем связь прерывается (разобрать чонгуково недовольное «да ты заебал» Чимин все-таки успевает).
Чимин расстраивается еще больше и решает, что завтра же пойдет за советом к Хосоку. Поговорить с самим Юнги напрямую Чимин очкует очень и очень сильно, и когда всплывающее окошко оповещает о новом сообщении от него, Чимин уходит спать, даже не прочитав. Уже сквозь сон Чимин вдруг вспоминает, как Хосок говорил, что Юнги почти никогда не пишет первым.
Чимин в очередной раз не врубается в ситуацию. Юнги пишет, что зайдет за ним (кому расскажешь – не поверят), на что Чимин сначала радостно соглашается, а потом мечется по комнате почти в панике. И когда Юнги опаздывает уже больше чем на 20 минут, Чимин не знает, облегчение он чувствует или разочарование, и, наверное поэтому, когда тот наконец появляется, Чимин снова паникует и зовет его подняться в квартиру.
- Думал, сдохну быстрее, чем доеду, - ругается Юнги, скидывая кеды. - Вот, кофе тебе взял, - Чимин смотрит на картонный стакан, смотрит на Юнги, и совсем не врубается в ситуацию.
Чимин парень славный, но явно не из догадливых.
«Вот оно» - думает Чимин – «сейчас он скажет, что ненавидит меня. Или, еще хуже, решит заплатить мне за секс. Я его, может быть, люблю, а тут такой пиздец кромешный». Последняя мысль кажется ему такой естественной, что Чимин даже пугается. Но Юнги, снова забравшись с ногами на стул, говорит совсем не то:
- Что ты все хен, да хен, называй меня уже просто по имени.
И Чимина конкретно ступорит.
- Что? - он часто моргает, пытаясь осознаться. - Но ты же старше, и вообще.
- Ты же старше, - передразнивает Юнги. - И что? Я хочу, чтобы ты звал меня по имени. Давай, это не сложно.
- А как же, ну, уважение и… - мямлит Чимин, но Юнги не дает ему договорить:
- Ты о чем вообще? Я кончал тебе на лицо, какое нахуй уважение?
Чимин прячет глаза и густо краснеет:
- Не говори такое.
- Да какое такое, Чимини? Когда люди встречаются, это, знаешь ли, нормально.
- Когда встречаются, - как завороженный повторяет Чимин. - А мы встречаемся?
Юнги смотрит прямо в упор (в голове Чимина пролетает мысль, что в плане бичфейса Юнги - профессионал):
- Ты сейчас серьезно?
И тут до Чимина наконец доходит.
«У меня есть парень. Парень есть у меня. Парень. У меня. Да. С Юнги-хеном встречаюсь, вот. Без «хена», просто с Юнги. Ой, здорово» - думает Чимин, и от распирающих эмоций даже руками машет, из-за чего сидящая рядом женщина очень странно на него смотрит.
Хосок ждет его на остановке и первое что спрашивает, это не треснет ли у него лицо так улыбаться. Чимин только отмахивается.
- Ну, вообще, - говорит Хосок (у него тоже бичфейс профессиональный), - все как-бы знали. Кажется, только ты сам не был в курсе, - и смеется, ероша чиминовы волосы. - Такой милаш.
Чимин чувствует себя невероятно глупо, но все равно очень хорошо.
Чимин закатывает глаза и шумно выдыхает, крупно содрогаясь в оргазме. Он обмякает и дышит через раз, когда Юнги выходит из него и ложится рядом.
- Бля, - дыхание у Юнги тяжелое и сбивчивое, - охуенно.
Чимин переворачивается на бок, обнимает его поперек груди, тычется носом в мокрое плечо и тихонько хихикает про себя.
- Ничего, - говорит, когда Юнги, с трудом повернув голову, вопросительно смотрит. – Хорошо просто, - и, прижавшись ближе, целует в соленую от пота шею. Юнги пиздецки хорошо. Он тянет на себя почти полностью сползшее на пол одеяло, потому что ноги начинают мерзнуть, а потом Чимин, приподнявшись на одном локте, перехватывает откуда-то его телефон:
- Пусть будет, - говорит, несколько раз щелкает затвором фронтальной камеры и смеется. – Тебе тут пишут.
В углу экрана светится значок нового сообщения:
- Знаешь что, - Юнги ворочается, закрывая переписку и натягивая одеяло под самый подбородок, - Намджун снова проебал телефон.
- Вот лошара, - уже полусонно бормочет Чимин, закидывая на Юнги ногу, а сам думает, что врождённая рукожопость Намджуна, на самом деле, очень важна и полезна.