Да, очередное утро началось с очередного будильника и, боги, какое же это клише. Гоголь всегда просыпает будильник, так что и смысла его заводить не видит, но почему-то заводит каждый вечер – быть может, в мозгу еще остались частички того послушного мальчика с короткими волосами под горшок, никогда не повышающего голос на незнакомцев, поющего в хоре каждый воскресный вечер и благодарящим Господа за еду. Еду противную, никто приют не финансировал особо, ну да это-то точно простить можно.
Звонки будильника Гоголь всегда просыпал, а вот исправно за ними следующие редакторские очень редко. Не в этот раз – не успеть глаза продрать, а уже бодрым голосом «Да-да, Юкичи-сама, уже выехал, через пятнадцать минут буду!». Времени на завтрак, как всегда, не остается, свитер на другую сторону, да и, собственно, черт с ним, всеми ведомыми и неведомыми способами расстояние, на преодоление которого должен уходить час, занимает минут двадцать – видите, почти и не опоздал.
Новое задание, аккуратная, но небольшая кучка бумаг – в основном вырезки из газет или признания очевидцев в письменном виде. Что именно они видели и какое ко всему этому отношение имеет Гоголь, предстоит узнать.
Видели, как оказалось, мало что – туман. «Загадочные природные явления, в которых совершенно необъяснимым образом пропадают люди» было одной из самых популярных тем журнала, никто не мог объяснить, почему. Ну, то есть… Город славился кучей домов-развалин, а где заброшки, там и легенды о призраках, уж как повелось. Землетрясений от роду не было, туман только часто, но это ведь просто спустившиеся облака.
Точно, туман. Чем этот случай отличался от сотни похожих? Да, в общем-то, ничем , все те же «пропавшие навеки», что возвращаются через неделю и оказывается, что очередной старик забыл, в какой стороне находится его дом. Да, а доброму дяде журналисту, у которого, конечно же, других дел, кроме как ездить по забытым всеми богами деревушкам, нет, будет лишь в радость после выслушивать от местных увлекательнейшие истории о похождениях старого маразматика. Не дай бог, тот встретит кабана или другого зверя – баб Люда будет утверждать, что то была адская гончая, теть Зина расскажет о пришельцах, дед Степан станет поклонником версии с неведомым синим зверем и не отстанет, пока ты не выслушаешь ее от начала до конца раз двадцать. Тяжела и неказиста жизнь непопулярного журналиста, в общем.
Но да не будем о грустном, лучше- нет, постойте, все же будем. Увы, но добираться до деревни пришлось вброд – старая машина увязла в невесть откуда взявшейся трясине. На карте болота не было, но кто вообще будет подробно зарисовывать такую глушь.
Так, с самой живучей в мире консервной банкой пришлось попрощаться. Перед редактором нужно будет отчитываться… Да и черт с ним. И черт действительно с ним, туман-то вот он, уже обволакивает пальцы в тонких белых перчатках – они влаги не любят, и Гоголь начинает серьезно задумываться, что это дело таких больших потерь не стоит, останавливает лишь большое темное пятно где-то в тумане, и тут варианта два: или это действительно деревня, откуда поступила жалоба, но в ней по какой-то причине нет света, или один непутевый журналист перед выходом забыл выпить таблетки. Коля помнит только как сумку паковал, а уж подробности вроде выпитых таблеток или, скажем, выключенного утюга подсознание при себе оставляло. Нет, за ютюг-то можно не переживать, никакого ютюга и в помине нет, а вот забытые таблетки непременно о себе напоминали.
Пятно становится больше, полностью подчиняясь законам физики этого мира, значит правда деревня, слава наукам.
Ладно, может это была и не та самая деревня. Каких-либо источников света в ней, кажется, вовсе не было, но люди по улицам ходили, занимаясь деревенской рутиной – девушка с пустыми ведрами, например, или странный мальчишка, гоняющий гусей. В тумане все жители выглядели призраками, атмосфера была какой-то слишком гнетущей, и, если бы Гоголь в нечисть верил, решил бы непременно, что живых в той скудной толпе ни одного нет. Но странное чувство не отступало, и он не мог понять, в чем дело, пока не подошел поближе – шаги замедлились и стали осторожнее неосознанно. Он старался не шуметь. Звуки в деревне были, но почему-то очень тихие, даже глупые птицы бегали от хмурого мальчишки – они, оказывается, тоже умеют быть тихими.
Николаевское сознание, подпитываясь прошлым, уличными тенями и , например, детской страшилкой, порождало чаще кровавые и мерзкие картины, молчащие птицы к этому не должны были относиться, верно?
Местные, конечно, обратили внимание на чужака – отходили, пряча страх под недоброжелательностью. Лишь девушка с ведрами подошла, перед тем ведра поставив на землю – самая главная здесь, похоже:
- Добрый вечер, сэр, я Агата Мэри Кларисса Кристи, временно исполняю роль старосты деревни на правах заместителя. Извольте преставиться и сообщить цель визита.
Выправка и манера речи светской леди века так девятнадцатого, странный акцент – явно не деревенская, но интересоваться, что она забыла в такой глуши сейчас было бы странно.
- Доброго вечера... Тётя Агата, можно вас так называть? Я - Николай Гоголь, ведущий журналист одной из самых популярных газет в своей сфере! Не так давно в редакцию "Пилигрима" поступила просьба, вы её отправили? Оу, ладно, а кто тогда? Не знаете... Ничего страшного, разберусь. Воот... Про что вы там еще спрашивали, тёть, я забыл?
- Цель визита. И попрошу не допускать столь фамильярных обращений, "Леди Кристи", пожалуйс-
- Да, точно, спасибо. Цель - исследовать погодные явления. Да, и, тётя Агата, вы вроде говорили, что вы только заместительница старосты, да? А отведете меня к самому главному здесь? Может он что знает, спрашивать у каждого насчет письма как-то неудобно.
Честное слово, Гоголь услышал, как Кристи его прокляла. Не один раз, возможно, но она ведь не зря представилась леди, - да в каком веке живут эти люди? - послушно развернувшись и жестом пригласив следовать за ней. Честно, приведи она журналиста к какому-нибудь местному утесу и столкни оттуда, он бы совершенно не удивился, даже, кажется, кожей ощущая холод Агаты Мэри как-ее-там.
♱♱♱
Пусть Гоголь не настаивает на достоверности своих знаний почти никогда, но обычно, кажется, дома всяких глав выглядят лучше остальных. Или хоть не похожи на Гоголевский сарай - довольно большой, но строили его минимум в позапрошлом веке. У деревенских хоть чердаки были.... Брр, и в таком месте позволял себе жить их староста? Да что он за человек вообще такой...
Ждать его, к слову, пришлось довольно долго. Кристи легко постучала в сгнившую изнутри, а потому мягкую дверь, всего три раза, и Гоголь с расстояния полуметра не услышал ничего, но невозмутимая Кристи заверила, что хозяин скоро будет. Да, прямо так и выразилась, "хозяин"! Да что тут за нравы, не убежать ли, пока есть возможность... Ладно, редактор пообещал щедрую премию за пустяковое дело, черти с ними.
Хм... Что в старосте сразу поразило? Очень многое. Например, он ведь действительно открыл - услышал, значит. Вторая вещь - именно так должен выглядеть человек, живущий в гниющей лачуге. Тощий, будто не ел несколько лет, бледнее смерти и пошатывающийся то ли от голода, то ли от усталости. И, наконец, номер один в рейтинге, то, что вовсе не ожидаешь увидеть в деревне со стариковскими нравами - он был ровестником Гоголя. Чуть старше, может, но да какая разница - полной доживающих век стариков деревней заправляет молодой юноша. Даже Кристи Гоголь бы дал лет сорок пять, этому же от силы тридцать было, какое-то чудо.
- Да... Чем могу помочь, Агата... Ох, а это кто? - голос хриплый и тихий, приходится напрягать слух.
Староста подошел ближе, и Гоголь лишь сейчас заметил, что тот не только ужасно тонкий, но и на полголовы ниже. Да он же совсем как невыспавшийся слабый звереныш, какой ужас, сколько часов в день работает это чудо с синяками под глазами из того самого стишка, про котят? Двадцать пять из двадцати четырех, не меньше.
- Николай Гоголь, ведущий жуоналист журнала "Пилигрим", приятно познакомиться! Приехал с целью получения игформации, но как дешевая рабочая сила тоже сгожусь! Можно у вас пожить? Оой, что это с вами?
Ох. Даже ой-ой-ой. Вероятно, стоило немного подумать, прежде чем кричать что-то человеку, услышавшему стук по мягкому. Мало того, Гоголь ведь еще и за руку трясти его начал... Староста прислонился к косяку и начал медленно сползать еще на середине быстрой речи, а под конец свернулся, держась руками за голову. Выглядело это совсем как приступ мигрени у одного крайне метеозависимого Гоголевского друга, Сигмы, и зная, с какой силой тот порой сжимал николаевскую руку во время приступов.... В общем, не позволят ему жить в деревне.
Кристи предложила помощь еще раньше Гоголя, но довольно сдержанно, всего лишь протянув руку - и кого только обмануть пытается, в узких зрачках-то жидкий ужас, а пальцы заметно подрагивают. Староста, к слову, отказался. А потом, когда Агата уже выпрямилась, кивнул, все так же не отнимая от головы рук, но Кристи уже не стала помогать ему подняться, лишь бросила на Гоголя взгляд, полный неприкрытой агрессии и холода, и удалилась. Очень зря он в тот момент посмотрел ей в глаза.
Проблема, однако, никуда не ушла и, так как Кристи ушла, Гоголь попытался исправить все сам, поднимая старосту на руки, относя его в дом и игнорируя слабые попытки отбиться.
Ну и дом у него конечно... Выглядит, возможно, чуть лучше, чем снаружи, но здесь совершенно точно не живут - большая комната, деревянный стол с кучей отверстий из-под сучков, деревянная стружка по углам, связка крепких веток у стены, пыль и бережно хранимая паутина. Кроватей нет, а еще здесь ничем, кроме дерева, не пахло.
Староста, тем временем, оклемался и возмущенно оттолкнул от себя Гоголя, показывая, что может стоять сам. Поднялся на ноги слишком резко, в глазах наверняка потемнело - повело в сторону - но остановил журналиста взглядом быстрее, чем тот успел поддержать. Жестом показал идти за ним, пинком отворяя дверь. И этот злится, да что не так? Кристи Гоголь хоть целенаправленно бесил, а вот старосте только помочь хотел.
Увидев хозяина, деревня ожила - мальчишки наконец позволяли себе нападать на птиц с громкими боевыми кличами, те оборонялись, громко вереща. Грохотала Агата ведрами у колодца, старушки-сплетницы обсуждали чьего-то загулявшего Трофима в полный голос. Они все, получается, лишь ждали, пока глава перестанет работать, спать или чем он там занимался? Все чудесатее и чудесатее.. Старосте, кажется, все еще было больно, но темп сбавил, расслабился немного, даже тонкие кисти рук перестали дрожать.
- Агата, дорогая моя, вы сделали все, о чем я вас просил?
- Ну конечно, сэр. К слову, выглядите крайне неважно, настойчиво советую вам вспомнить наконец о существовании дома и пойти отдохнуть. Насколько я поняла, представителя червертой власти вы собираетесь поселить рядом с собой?
- Все так... Благодарю, Агата.
Гоголь скоро возненавидит привычку жителей деревни приказывать следовать за собой взглядом, честное слово.
- Так значит, у вас есть и нормальный дом? Надо же, я думал ночуете в каком-нибудь сундуке.
- М? Мне, к счастью, не нужен сон... К сожалению, на базовый отдых это не распространяется, потребность принять ванну, например, или полежать неподвижно часа два, ни о чем не думая, есть... Это тело до ужаса слабое.
- Не совсем понимаю о чем ты, да и черти с ним. Что там с домом? Других развалюх я не замечал.
- О, здесь все просто, я живу у Агаты.
- Где? Вау, чувак, да это же паразитизм получается... Знаешь, ваша деревня отличается от большинства, мне нравится.
- Попрошу на "вы" и без фамильярностей - знаешь, чудо, что ты до сих пор жив, Агата делает заметные успехи, раньше за "тётю" тебя бы уха лишили.
- Это она тебе сказала? Точно, вы же инфразвуком общаетесь. И, если не хочешь фамильярностей, представься хоть, я не знаю, не звать же тебя титулом.
- Почему бы и нет, "старейшина" мне нравится, сам выбирал. Но, если хочешь... Если честно, я думал, что Агата меня уже представила, разве нет?
- На слишком низких для моего восприятия частотах, возможно.
- Знаешь, ты довольно бесцеремонен и не соблюдаешь правила храмов, в которые ходишь, но вроде забавный. Мое имя - Федор Достоевский, и, если уж я представился, будь добр запомнить. Мы пришли, кстати. Как тебе, представитель пятой колонии, похоже на особняк? Будешь здесь жить, Николай Гоголь?
Похоже, наверное. А может и нет - Гоголь не знает, он смотрит на Федора. На этого ужасно болезненного человека, что полагается на других и без них, скорее всего, просто не выживет. Пятая колония? Реплику Гоголя впервые украли так бесцеремонно.
Да. Да, он будет здесь жить. Возможно, деревня интереснее, чем ему кажется.