Минхо снова видит сон. Он стоит у зеркала. Отражение смотрит на него с ненавистью и злобой. Но Минхо не может его ненавидеть.

— Ты — это я, — говорит он, протягивая руку к своей тени за стеклом.

Отражение дёргается и отступает, как будто боясь прикосновения тёплых пальцев.

— Нет, — шипит оно. — Я — это настоящий ты. Я — это то настоящее, что ты загнал в угол и хочешь уничтожить! Ты хочешь подстроиться, стать пригодным, таким, каким хочет тебя видеть он!

— Он мой муж… Разве быть рядом с ним и пытаться подстроиться под него — плохо? — спрашивает Минхо, задумчиво рассматривая отражение. На лице у его тени старые синяки — те, которые когда-то оставил на нем взбешённый Чан. В глазах всё ещё полыхают бешенством невыплаканные слёзы из-за гибели отца и предательства отчима. Из разбитой губы снова сочится кровь, в которой обычно тонул омега в конце сна. Оно отвратительное, отталкивающее — его отражение.

— Плохо не быть собой, — криво усмехается оно. — Плохо забыть своё прошлое, то, что столько поддерживало тебя на плаву, что позволило выжить! А ты на это готов, только чтобы он был рядом и трахал тебя каждую ночь. И лишь бы не вспоминал, как ты изменил ему! Но ты-то ведь всё помнишь, да?

— Я ничего не забыл, — кивает спокойно Минхо. — Как и то, что он меня любил всё это время, пока я пытался держаться сам на плаву, пока ты не пускал меня к нему, убеждая, что он никогда не простит. Он меня любил. И не просто простил — не считал виноватым.

— И ты ему веришь? Тупой наивный омега! Ты видел видео! Он трахал…

— Нет, не трахал, — холодно качает головой Минхо. — Его соблазняли, и он на миг поддался…

— Это он тебе сказал? Этот волчара? Этот лжец? И ты ему веришь? А может, стоит верить тому красавчику-бете? Ему-то зачем врать?

— А почему я должен верить тому, кто попытался соблазнить моего мужа, и не должен — Чану? Он никогда мне не лгал. И он со мной. Ты спрашивал — где он? Так вот теперь он рядом. Постоянно рядом. И любит меня, понимаешь? Этот прекрасный альфа меня любит. И верит мне. И доверяет.

— Ну да, ну да, — шипит отражение, — конечно. Обрюхатил тебя, не спросив, воспользовался в течку — куда теперь от него убежишь, конечно, он рядом…

Минхо улыбнулся. Слово «обрюхатил» его забавляло: так выразился Мин Шиюн, зло посмотрев на Минхо, когда они столкнулись у папы Чана. Прямо за пару секунд до того, как Чан кинулся на него и прижал горлом к стене, выговаривая, что сделает с дядюшкой, если тот не перестанет донимать его мужа. И это сработало. Больше Шиюн даже не смотрел в его сторону. Только в последнее время, когда запах ребёнка стал сильнее, он всё чаще принюхивается и вздыхает. Чует свою кровь. И, возможно, сожалеет, что так резко обходился со слабородным супругом своего племянника, ведь Минхо теперь принесёт очень даже сильного волчонка в его клан. А при всех своих закидонах Мин Шиюн очень трепетно относится к щенкам своей семьи. Вон в Минхи души не чает, балует безбожно, вызывая гнев у Джисона и уныние у Сынмина.

— Обрюхатил, — улыбаясь, повторяет Минхо. — Ну, таблетки он давал, ты же знаешь… Кто ж знал, что в течку надо было их за сутки начинать принимать, чтобы они в первый же раз подействовали… А Чан их вообще заметил, когда мы уже один раз это… Ну и вот…

Отражение молчит и злится. Оно трогает синяки и утирает кровь.

— У тебя будет омега, — мрачно говорит оно.

— Я знаю, — улыбается Минхо.

— И он будет без ума от Минхи, потому что запах этого альфочки — первое, что успокаивало его, когда он только появился в тебе.

— И это я знаю, — кивает Минхо.

— И ты будешь воспитывать его в волчьем клане! Среди таких же, как те, кто убил твоего отца и сломал тебе жизнь! Не чувствуешь себя предателем?

— Я буду воспитывать его вместе с волком, который является образцом благороднейшего и сильнейшего человека, — спокойно отвечает Минхо. — И который любит меня и будет без ума от моего сына. Рядом будут Джисон и Сынмин которые научат моего омегу тому, что сила должна быть мудрой и умноженной на любовь — тогда она практически непобедима. Рядом будут Чонин и Хёнджин, которые позаботятся, чтобы у моего сына была разумная поддержка его клана, и научат тому, что истинное чувство всегда найдёт свой путь, а судьба будет на его стороне. Рядом будут Феликс и Чанбин, которые научат его прощать и бороться за свою любовь. И может, Чанбин научит его читать рэп. Но это не точно.

Отражение шутку не принимает. Оно язвительно продолжает за Минхо:

— Рядом будет Мин Шиюн, который покажет, что ради своей цели и выгоды можно идти по головам и пренебрегать честью и совестью. Рядом будет Бан Чонсон, который покажет, что своей семьёй можно распоряжаться, как накоплениями в банке. Рядом будет…

— Рядом будут многие, — перебивает его Минхо. — Рядом буду я со своими страхами и неуверенностью в себе, Чан со своими собственническими замашками и ревностью. Да, будем все мы. И мы научим его любить людей такими, какие они есть. И бороться с теми, кто не заслуживает любви. Потому что в мире есть зло — от этого никуда не деться. Но именно оно помогает людям чётче и яснее видеть добро.

— О, ты именно так себя и видишь — на моём фоне, да? — злобно усмехается отражение.

— Ты — часть меня, — качает головой Минхо. — Когда-нибудь ты сможешь меня простить, а я, возможно, найду в тебе что-то хорошее.

— Не будет этого, слышишь? — шипит отражение и кидается к раме, заставляя Минхо вздрогнуть и отпрянуть. — Никогда! Я не стану другим никогда! Я всегда буду пытаться уничтожить тебя!

 — Что же… — Минхо осторожно протягивает руку и касается стекла — там, где кровь течёт из разбитой губы отражения. — Тогда я постараюсь принять тебя и смириться с твоей ненавистью. Тебе больно?

Отражение злобно вскрикивает и начинает колотить кулаками по стеклу. Но разбить зеркало можно только с этой стороны. А то, что заперто за ним, на самом деле — бессильно.