Неожиданно, переезд не занял много времени. Кенсу успел собрать и перевезти все необходимые вещи еще до окончания тренировки его подопечных. Правда, заканчивали они далеко за полночь. По приезде в общежитие парни были очень удивлены некоторым новшествам в интерьере. Пара чемоданов и сумок с кокетливо пристроившимся сверху игрушечным молотком вызывающе стояли посреди гостиной. Семь пар глаз в немом любопытстве уставились на вошедшего последним менеджера.

- Что? – он только чудом не споткнулся о чьи-то кроссы, в обилии валяющиеся у входа. Немые гляделки продолжились. Парни синхронно перевели взгляды на чемоданы и снова на менеджера. Кенсу, если бы не знал, мог бы поклясться, что они репетировали это движение специально.

- Я с этого дня живу с вами. Еще животрепещущие вопросы есть? – он должен был отправить их отдыхать, поскольку завтра их расписание начиналось рано утром, уже, буквально, через несколько часов. Получив неуверенные мотания головами, он продолжил:

- Раз нет, значит быстро в душ и спать. Завтра, точнее уже сегодня, предстоит насыщенный день. – Встрепенувшиеся парни погалопировали занимать очереди в ванные.

Кенсу знал, что они все, кроме Минсока, живут попарно в комнатах. Минсок так же знал, что он единственный без соседа. Поэтому, он, молча, взял половину, принесенного менеджером, скраба и понес в направлении своей комнаты. Кенсу подхватил оставшееся и пошел за ним. Где-то в глубине души, он был рад такому раскладу. По первому впечатлению, Сюмин был самым спокойным из всей этой шайки. Если не считать Исина. Но тот больше походил на бомбу с часовым механизмом. Все время оставалось ощущение, что под всей этой личиной почти просветленного спокойствия, скрывается нечто неожиданное.

Утро началось с криков. Точнее полных боли и страданий стонов. Не выспавшиеся парни явно были против ранней побудки. Но в данном вопросе Кенсу их мнением не интересовался. Через час им надо быть на занятиях и последующей репетиции. Началась золотая пора в их подготовке. К сожалению, они совершенно не разделяли его мнение.

***

Дни полетали слишком быстро, сменяя друг друга в бешеном ритме. Но, несмотря на это, и на плотные графики, «гномы» смогли сплотиться со своим менеджером. Кенсу признавал, что у него довольно тяжелый характер и что им с группой нужно некоторое время, чтобы притереться друг к другу. Но уже спустя неделю тесного общения, он смог более или менее адаптироваться среди этих гипеактивных монстров. Немалую роль в этом сыграли их тотальная загруженность, его внимание к деталям и невероятное послушание со стороны самих парней. Первое время Кенсу еще задумывался над тем, почему они беспрекословно следуют всем его командам и инструкциям, но потом решил благоразумно отложить этот вопрос. У него, итак, было много дел, чтобы предаваться рефлексии.

«Гномы» были заняты бесконечными репетициями, съемками, разного рода уроками. Кому то не доставало актерского мастерства. Кому то нужно было подтянуть вокал. Сэхун страдал на дополнительных занятиях с логопедом. Его речь еще оставляла желать лучшего, но, по крайней мере, улучшалась с каждым занятием. У Чанеля были серьезные проблемы с танцами. Подтягивать его вызвался Исин. Он и так пропадал в зале для тренировок все свободное время. А так, хоть с пользой для окружающих. На несколько их дополнительных занятиях побывал и Бекхен. Но почти сразу был изгнан. По официальной причине - за злостное нарушение дисциплины. По неофициальной - за то, что Чанель больше смотрел на виляющего бедрами согруппника, нежели выполнял поставленную хореографию. Тао оказался ушуистом со стажем, превышающим возраст Сэхуна. И гуру йоги. Которой, он на досуге учил Минсока и Лухана. Но, в итоге, Лухан предпочел дополнительные вокальные занятия с Бекхеном. А Минсок самоотверженно остался постигать асаны. Его кряхтение стабильно раздавалось дважды в неделю из комнаты Тао и Лухана.

Одной из тех вещей, которые все еще напрягали Кенсу, был состав группы из корейцев и китайцев. Исходя из их концепции, они должны были петь на обоих языках, как на родных. Но учитывая, что «Лес» все таки, корейская компания, предпочтение отдавалось этому языку. Чанель, Минсок и Сэхун посещали дополнительные уроки китайского. Тао и Лухан – корейского. Бекхен и Исин самостоятельно сдали экзамены по китайскому и корейскому соответственно, и в силу своих возможностей пытались помочь остальным.

Оказалось, что половину детства и юности, Бекхен прожил у своих бабушки и дедушки в Китае. За счет чего сносно выучил пекинский диалект. Исин же, был его соседом и они довольно много времени проводили вместе, что способствовало тому, что он смог получить достаточно навыков разговорной корейской речи от своего чрезмерно болтливого друга. Но, даже не смотря на эти занятия, Кенсу видел, что китайские мемберы уже имели хороший фундамент, и страдали не так сильно, как их коллеги, и однажды решил поинтересоваться у них об этом. В один из вечеров, когда все жители общежития стекались в общую гостиную, он подошел к весело болтающему на мандарине островку из трех человек и без предисловий начал:

- Давно хотел спросить. Вы коренные китайцы. И, насколько я знаю, не жили в Корее, до того, как вас приняли в трейни. Откуда у вас такой продвинутый язык? – они переглянулись, но ответить ему решил Лухан.

- Мы с Тао с самых первых дней трейни брали уроки у самого лучшего, - взгляды всех без исключения метнулись в сторону, стоящего к ним спиной и болтающего о чем то Бекхена. Он, как будто почувствовав спинным мозгом, направленное на него внимание, развернулся от, внимательно слушающего его Чанеля, и проказливо улыбнулся, - А Исин, как Вы знаете, и так жил с ним достаточно, для того чтобы сдать государственный экзамен по любому корейскому диалекту.

- И у него хватило усидчивости обучать двоих? – Кенсу как то слабо мог себе представить Бекхена, сосредоточившегося на чем-то, не относящимся к их предстоящему дебюту.

- Конечно, нет, - Лухан картинно закатил глаза, - Но мы же не тупые. Минсок-хен, очень любезно согласился сидеть с нами и контролировать процесс. Вы не поверите, как дисциплинируют профилактические загадочные покашливания в его исполнении. – В этот раз все взгляды метнулись в сторону, спокойно сидящего в одиночестве, Сюмина.

Он, как всегда, если у них выдавалась свободная минутка, зависал в своем ноутбуке. Что он там делал, никто не знал. Но никто и не спрашивал. После того, как с самыми любопытными была проведена воспитательная беседа, никто больше его не отвлекал. Кенсу вообще заметил, что странным образом, он имел какую-то власть над остальными мемберами. Особенно над Бекхеном. Пожалуй, это был единственный знакомый ему человек, которого Бекхен слушался абсолютно. Даже Кенсу иногда приходилось пускать в ход свой молоток. Тут же хватало просто какого-то жеста или слова. И все. Чтобы не творил до этого этот непослушный ребенок, он прекращал сразу же. Еще тогда, когда они впервые представлялись ему, Кенсу обрадовался человеку имеющему контроль над шумным парнем, но он не представлял, насколько он обширен. Так что, да. Он, пожалуй, может поверить, что творят с Бекхеном его загадочные покашливания.

После первых суматошных недель, расписание парней было окончательно отшлифовано и они начали приступать к съемкам превью и клипов. Их дебют должен был состояться буквально через пару месяцев. Все ходили довольно нервные и напряженные. Начало съемок ознаменовалось посещением стилистов «Леса». Кай, наверное, спас страну в прошлой жизни, раз в этой смог собрать таких людей вместе. Девочки-стилисты еле сдерживали себя от восторженного писка, когда закончили приводить парней в надлежащий айдолам вид. Собственно, особенно много они и не сделали. Но результат был ошеломляющим. Даже Чанель, рост которого, Кенсу так принять и не смог, хоть и он и стал его негласным любимчиком, стал выглядеть как успешный состоявшийся человек, а не как стопроцентный идиот, которым он прикидывался на постоянной основе.

Вообще, эту фишку Кенсу тоже просек не сразу. Чанель оказался на удивление умным и способным парнем. И, как одно из проявлений его сообразительности, он не всем это показывает. Кенсу, когда увидел его серьезным и сосредоточенным, что-то при этом обсуждающим с Минсоком, даже не поверил своим глазам. Правда, при появлении Бекхена в поле его зрения, Чанель терял всю серьезность и его смывало волнами какой-то чисто Бёновской энергии. Любовь творит с людьми воистину удивительные вещи. Сам же Бекхен видел, что творит со своим согруппником и вроде как, проявлял ответную симпатию. По крайней мере, Чанель был единственным человеком, который выдерживал весь его фонтан красноречия. Со временем, приглядевшись к ним, ко всем, Кенсу понял, что у каждого «Гнома» были свои причуды и, раз уж они хорошо ладили между собой, то смысла волноваться и разбираться во всех их тараканах, он совершенно не видел.

Кстати говоря о причудах. У Чанеля еще, как оказалось, все довольно безобидно. Исин, к примеру, имеет странную привычку неожиданно целоваться. Если можно так назвать те милые клевки, которыми он награждает всех вокруг. Словно у него внутри есть некий хронометр нежности, непонятный никаким принципам и законам логики. Просто в какой-то момент ему жизненно необходимо чмокнуть кого-нибудь в щечку. Парни рассказали, что сначала это их изрядно напрягало. Но, в итоге, они смирились, и им даже понравилось. Они устроили мини-тотализатор и показали Кенсу турнирную таблицу, кто лидирует в количестве получаемых от Исина порывов нежности. Лидировал, естественно, Бекхен, как лучший друг. Но уже где-то рядом был Тао. Замыкал тройку Лухан. Кенсу удивило, что его имя тоже уже внесли в таблицу, но он пока не попадал под неожиданную раздачу любви.

Может под влиянием Исина, может просто в них было заложено это изначально. Но все они очень любили обниматься. И главной обнимашковой жертвой был Минсок. Не смотря на то, что в любое другое время, парни его слушались, отказать себе в удовольствии пообнимать своего хена они не могли. Из-за своего телосложения, он вписывался в любые объятия. Поэтому другие мемберы постоянно нарушают его личное пространство, в то время, когда он не занят своими личными делами. Его не спасает даже вечное бурчание на тему неуважения к старшим в целом и к нему в частности. Все знают, что он это делает для проформы, ибо ему самому очень нравится, когда они так делают.

Тао имеет милые привычки принимать с кем-нибудь душ и спать в одной кровати. И делает он это с такой детской непосредственностью, что ни у кого рука не поднимается его прогнать.

Сэхун имеет нездоровую любовь к бабл-ти. Узнав об этой его особенности, Кенсу понял, что можно контролировать его действия всего лишь обещанием о заветной вкусняшке.

Во всяком случае, его фетиш на напиток не такой затратный, как увлечение Луханом спортивной обувью. В общежитии даже отведен отдельный шкаф под разнокалиберные кроссы одного китайца. Что не мешает ему, пополнять свою коллекцию при каждом удобном случае. Кенсу серьезно опасается однажды просто быть погребенным под завалами ненужной и не носимой обуви.

Но, несмотря на это все, жизнь в общежитии текла мирно и прерывалась лишь периодическими страдальческими завываниями о неимоверной нагрузке и отсутствии души у их менеджера. Как иначе объяснить его спокойствие и неиссякаемую энергию, парни не придумали. Они его любили и уважали, но не понимали, как он успевал следить за всем, составлять их расписание, проверять, чтобы оно исполнялось, вести все другие сопутствующие вопросы и контролировать их жизнь внутри общежития, одновременно. В какой-то момент они поймали себя на том, что реально никакие вопросы и проблемы не решались без присутствия или взаимодействия Кенсу. Что они стали более дисциплинированны и следуют всем ненавязчиво привитым правилам. Как то очередность уборки общежития и мытья посуды, или планирование их личных графиков. Как ни странно, это их не напрягло, но уважение к менеджеру возрастало по экспоненте. Кенсу был в меру строгим и суровым, но в то же время, при необходимости поддерживал некоторые их безумства. Так же, он очень ответственно заботился о них. Готовил им завтраки с утра, чтобы у них было больше времени на сон. Поддерживал при неудачах и искренне радовался всем их маленьким победам. К нему можно было придти и поплакаться. Спросить совета. Просто рассказать что-то личное и важное. В итоге, после пары месяцев проживания с менеджером под одной крышей, «гномы» уже не представляли свою жизнь без него.

Кенсу так же сам себе признавался, что за все это время прикипел душой к этим сорванцам. Ему нравилось их рвение и любовь к той деятельности, которой они занимались, несмотря на все их показные стоны. Что они смогли найти общий язык и понимали друг друга. Нравилось, что именно он будет одним из тех, кто поспособствует тому, чтобы эта группа добилась своего успеха. Вначале он принял заботы о них как вызов, покрывая свое эгоистичное желание доказать всем, что он что-то может. Как же он теперь, спустя четыре месяца, понимал Чунмёна. Его желание действительно было именно эгоистичным. И Чунмён правильно сделал, что не пошел у него на поводу. Он видел гораздо дальше и глубже самого Кенсу. Его «дядя» та еще истеричка иногда, но свой пост он заслуживает на все сто процентов. Он даже пожалел, что не общался с ним больше, когда было время. Что, со временем, все их разговоры свелись только к рабочим темам. И то, большей частью именно спорам о будущем Кенсу. Теперь он понимал, что мог получить бесценный опыт, даже просто в деловых разговорах с Чунмёном. Теперь же все их беседы сводились лишь к сухим обоюдным отчетам о жизни и здоровье друг друга.

Перед самым дебютом резко встал вопрос об окружающей информационной среде вокруг парней. Отдел маркетинга вовсю связывался со всеми более или менее опасными для них компаниями для сопоставления графика мероприятий. В целом, проблем не возникло, ни у кого не намечался ни камбек, ни дебют. Скандалов тоже не было. Казалось бы просто идеальное время для рождения новой группы. Но загвоздка была только с одной компанией. «Королевство» стало более закрытым после своего крупного скандала и очень неохотно делилось информацией. Кенсу уже хотел идти на не очень желательный разговор с «дядей», когда Чонин решил, что сам разберется с этим вопросом. И уже через пару дней, он объявил, что от «Королевства» опасности ждать не стоит и дебют произойдет строго в запланированные даты.

Чем ближе была дата их официального рождения, тем сильнее парни нервничали. Тао окончательно переселился спать в кровать к своему соседу по комнате, Лухану. Невзирая, на все протестующие вопли последнего. Исин еще больше ушел в себя, и иногда другие мемберы водили его за руку, чтобы он не врезался в вертикальные поверхности и других людей. Даже Бекхен, казалось, начал говорить меньше, чем обычно. Напряжение витало и в компании, и в общежитии. Хотя реакция публики на уже выпущенные тизеры была исключительно положительной, никто не был застрахован от провала. В любом случае, как бы они не нервничали, об этом Кенсу не особо беспокоился. Его бы больше напрягло, если бы они наоборот совсем не волновались. А вот это уже было бы огромной проблемой. Но парни его в этом плане не разочаровали.

В день их первого выступления на здание общежития опустилась тотальная тишина. В тишине они проснулись, собрались и поехали в студию. Механически сделали прогон выступления. Покорно позволили стилистам привести себя в сценические образы. Ожили они только прямо перед выходом. Как будто кто-то передвинул невидимый выключатель. И выступили.

Успех действительно был оглушительным. Они стремительно стали прорываться к вершинам разнообразных музыкальных чартов и их фанбаза разрасталась с каждым днем. И вот теперь «гномы» поняли, что раньше, у них была просто куча свободного времени. Сейчас возможность поспать больше трех часов в день воспринималась, как божья благодать. Эта «божья благодать» носила имя До Кенсу и его способность корректно планировать их время. Парни, наконец, полностью оценили весь тот тяжелый труд, которым занимался их менеджер. Для продвижения им нужно было посетить десятки мероприятий, и все это нужно было организовать, распланировать и подготовить. И всем этим занимался именно Кенсу. Сам Кенсу понимал, что живет в диком напряжении и постоянной спешке. Но изменить ничего уже было нельзя. Они к этому готовились и шли. И весь этот ажиотаж вокруг группы был лучшей наградой за их титанический труд. Значит, они сделали все правильно и смогли создать нечто грандиозное.

Его эйфория длилась недолго. Ровно до того момента, пока он в очередной раз не ответил на звонок от Чунмёна и не услышал его самый холодный тон, на который тот был способен:

- Кенсу, что все это значит? – от поставленного вопроса и тона, которым он был задан, у него внутри все оборвалось.