Тэхен отыскивается в самом эпицентре толпы и совсем не сопротивляется, пока Хосок тащит его из пульсирующей духоты клуба в свежий холод улицы. У Хосока ебало на ноль и дикая злость в глазах под пивной поволокой. Тэхен ждет, что он без лишних разговоров пропишет ему по лицу, но Хосок этого не делает. Хосок говорит, выпуская облачка белесого пара на выдохе:

- Тэхен, что за хуйня? Определись уже, ты пришел тусить со мной или искать свободный хуй на ночь.

У Хосока загорелое лицо и торчащие из-под дурацких подворотов голые ноги – Тэхен бездумно пялится на него и думает, что если сейчас кинется ему на шею, огребет точно. Хосок откровенно стремный, но к нему откровенно тянет. Тэхен не спешит определять свои недочувства как любовь или даже влюбленность, но в этом определенно есть что-то большее, чем просто дружеская привязанность. Что именно, Тэхен не знает, но поговорить об этом напрямую ссыкотно, да и Хосок слишком натурал, чтобы слушать. 

- Ой, отъебись - Тэхен закатывает глаза, высвобождая локоть из длинных хосоковых пальцев, и делает два шага назад. Не особо-то и хотелось оправдываться. 

Длинное лицо Хосока становится еще длиннее:

- Бля, делай, что хочешь, - Тэхену кажется, что вот-вот рванет, но Хосок внезапно отпускает. - Не светись около меня сегодня, но если что, я на телефоне. И, позвони Чимину, если все-таки решишь притащить кого-нибудь домой, окей?

- Ладно.

Если бы Хосок послал его, было бы легче. Клуб затягивает Тэхена жаркой темнотой. В подсвеченом светодиодами сумраке с трудом можно разглядеть, что у парня, угощающего его спрайтом с водкой, волосы выкрашены в некрасивый песочный блонд, а глаза круглые, как у лягушки. От него веет приятной прохладой – Тэхен жмется ближе, цепляет чужие губы своими, обвивая руками крепкую шею. Мама всегда говорила Тэхену опасаться незнакомцев. Спасибо, мама, но Тэхен мальчик не из понятливых. 

После второй затяжки Тэхен уже не уверен, что в его сигарете только табак. Расстегивая ремень на чужих брюках, он не думает ни о чем, и в первую очередь не о Хосоке.

Тэхен не помнит, как выбирается из такси – машина, мигнув поворотником, исчезает в предутренней темноте, когда на него накатывает тошнота. Небо перед рассветом высокое, почти черное над головой и желто-голубое над кромкой дальних домов. Тэхен не видит неба – Тэхену кажется, что прямо сейчас он свалится на жесткий асфальт и умрет в луже собственный рвоты. Ну или на крайняк просто разревется. Дома его полощет еще дважды, и Тэхену кажется, что это последний путь не только его кишечника, но заодно и его самого.

Чимин не ночует дома и сбрасывает три звонка подряд, но Тэхену слишком хуево, чтобы хоть что-то по этому поводу чувствовать. 

Сегодня Тэхен ненавидит их квартиру. Там, у двери на крошечную - вдвоем еще окей, а втроем уже тесно - кухню, непреодолимое препятствие - узкая крутая лесенка туда, что могло бы называться вторым этажом. По сути, просто большая полка, на которой Тэхен в полный рост встать не может. Просто кто-то когда-то решил, что делать потолоки в без малого четыре метра и окна в человеческий рост в новостройках намного важнее, чем, например, удобную планировку. Тэхен этого умника проклинал, когда они с Чимином только пытались затащить на эту полку футоны, и сейчас проклинает тоже.

Утро наступает бледное – Тэхен открывает глаза в половине восьмого. 

В напоминание о вчерашнем остается пачка ментоловых сигарет, которые заходят только по пьяни, и дикое желание сдохнуть. Отката назад не происходит, воспоминания не возвращаются – Тэхен с трудом осознается – обрывки прошедшей ночи путаются, рассыпаются и кипят в жидком супе тэхеновых мыслей, но что тот, кому он дрочил вчера в клубе был не Хосоком, это точно. Тэхену даже кажется, что ночью он умер – отражение в зеркале не похоже на живого человека, но если приложить руку к груди, чувствуется стук. Тэхен кутается в два одеяла – отопление работает на полную, потому что на улице уже две недели плюс шесть и мелкий дождик – но ему просто жесть холодно, и изнутри колотит крупной нездоровой дрожью. Сон не приходит – в высокое окно света льется так много, что в нем можно захлебнуться, и тяжелая дремота то и дело рвется, выплевывая Тэхена в неприветливое настоящее; зависая где-то между реальностью и видением, он чувствует себя еще менее живым. 

Тэхен приходит в себя, когда Чимин трясет его за плечо и несколько раз зовет по имени. 

- Доброе утро, - Тэхен сопит и тянет одеяло на голову. 

- Утро, уже шесть вечера. Ты как?

Тэхен жесть какой холодный - Чимин даже через толстое одеяло чувствует, как от него веет прохладой. 

- Отъебись, - Тэхен дергается и щетинится, как кошка, когда горячая чиминова ладонь ложится ему на лоб. – Все хуево.

- Бэд трип? – у Чимина тяжелый взволнованный взгляд, Тэхену от этого неуютно.

- Нет. Не знаю, не помню.

Чимин цокает языком. В сером вечернем свете его лицо рябит – Тэхен моргает, чтобы согнать рябь. Тэхен не знает, как себя вести и куда себя деть. Перед Чимином не то чтобы совестно – Тэхена ступорит изнутри, но Чимин смотрит и говорит так заботливо мягко, что лучше бы бил.

- Где ты ночевал? 

- Здесь. А ты разве не приходил, ну, утром?

- Нет, - как бы в подтверждение Чимин отрицательно мотает головой. - Я ночевал у хена, и потом сразу поехал на пары.

"Ну и вали к своему хену" - думает Тэхен с какой-то непонятной озлобленностью. Юнги-хен конкретно мутный, и Тэхену кажется подозрительным. 

Тэхен долго думает, обидится Чимин или нет, если послать его в ответ на вполне логичный вопрос, чем занимался ночью сам Тэхен. Наверное, все-таки да. 

- Да блин, можешь не отвечать, - Чимин хмурит брови и по одному взгляду понятно – врать ему бесполезно; ощутимее дает о себе знать совесть. - Хосок-хен мне уже рассказал. Назвал тебя мудаком. 

Тэхен шипит, когда горячие пальцы Чимина касаются его холодной шеи. Щекотно. У Чимина маленькие пухлые руки – он убирает ладонь и смотрит на Тэхена почему-то очень напряженно. Из темноты глаз проклевывается паника. 

- Тэхен, твою мать, ты совсем, что ли, не смотришь, с кем трахаешься? 

Тэхен не очень догоняет.

Тэхен переминается с ноги на ногу, не пытаясь скинуть с плеча горячую чиминову ладонь – отражение в зеркале кажется Тэхену каким-то мутным, но снова почти живым. У него на шее, точно там, где идет артерия, как будто бы след от укуса, перекрытый бардовым засосом. 

- Да не, тебе кажется. 

Чимин до этого загуглил укусы вампиров и долго сравнивал картинку с тем, что у Тэхена на шее. 

- Не знаю, надеюсь, – у Чимина еле слышно подрагивает голос, но Тэхен улавливает его волнение и как будто бы тоже его чувствует – это нестерпимо бесит. – На твоем месте я бы сходил проверился.

- Бля, ты еще скажи, что я спидозный, - Тэхен чувствует, как раздражение непривычно остро закипает внутри, как будто ощущения умножили на два. Он чуть не заваливается на лестнице и зарывается с головой в одеяла, игнорируя чиминово "я же волнуюсь". 

Иди за хена своего волнуйся.

Чтобы не понять, что к тебе лезет вампир, надо быть либо слепым, либо совсем тупым. Видимо, соображает Тэхен еще хуже, чем видит. 

Тэхен хорошо помнит, как на первом году старшей школы им загнали дико скучную лекцию про вампиризм, и как все полтора часа он прорубился в телефон. Видимо, зря. 

Первым по запросу "вампиризм" навер выдает сайт какой-то "Ассоциации борьбы с приобретенным вампиризмом" - или как-то так - со страшными и неправдоподобными картинками очень бледных и замученных людей. Буквы разбегаются в стороны, глаза у Тэхена болезненно сухие, и после третьей неудачной попытки разобрать текст, он отдает планшет Чимину. 

- Тебе про разницу между чистокровными и зараженными читать? – спрашивает Чимин, и его голоc гулом отдается у Тэхена в сознании. 

- Зачем, - бубнит он в ответ из-под одеяла. – А то я не знаю, что чистокровные рождаются вампирами, и кусают всех остальных, чтобы сделать зараженными. Читай сразу про укусы. 

- Так, нуу… - Чимин наскоро пробегается по тексту глазами, - заражение происходит через укус и бла-бла-бла, вероятность заражения от укуса чистокровного вампира равна 98.5% и еще… о, вот. Точно можно сказать, что укус вампира не пройдет незамеченным. Почти сразу же наблюдается ухудшение общего состояния и понижение температуры тела. Постепенно пропадает интерес к еде, сильно сокращается потребность во сне, значительно ухудшается контроль над эмоциями. Если вовремя не принять меры и не обратиться к специалисту… тогда… короче, тогда тебе захочется ебашить направо и налево и кого-нибудь сожрать, а это уголовное преступление. Не пытайтесь принимать меры самостоятельно. Но зато не придется больше косить от армии, - Чимин ухмыляется, а потом хмурит брови и смотрит на Тэхена серьезно. – Думаю, тебе все-таки нужно к врачу. 

Тэхен в ответ высовывает из кучи одеяла средний палец.

Тэхен не ложится спать и всю ночь задротит, читая "Рыцаря-вампира" (в конце из впечатлений только сожаление о потраченном времени). Утро наваливается глыбой и бьет Тэхена по голове. Тэхен не хочет больше никогда выходить на улицу. Пока Чимин собирается уходить, он притворяется спящим. 

Вечером приезжает Хосок. Приходит вместе с Чимином, внося в квартиру вместо привычного гомона холодную напряженность. Лицо у Хосока серое, кроме красной сбитой скулы. Тэхен боится смотреть ему в глаза.

- Ну как, натрахался?

У Хосока снова дурацкая панама и голые ноги под подворотами. Он смотрит страшно, в упор. Тэхен опускает взгляд – Хосок весь дурацкий, но к нему почему-то тянет даже сейчас.

- Не говори так. 

- Сначала не веди себя как уебан.

В свою защиту у Тэхена ничего нет.

- Прости. 

Но Хосок делает вид, что не расслышал и никак не реагирует. Тэхен собирается с силами и повторяет громче:

- Я серьезно, хен. Извини. Я поступил нехорошо, как настоящий кусок дерьма. 

Хосок смотрит серьезно.

- Придурок, - он медлит, а потом треплет Тэхена по волосам и, наконец, улыбается – Тэхен чувствует, как в комнате становится теплей. – Чимин говорит, тебя покусали. 

Еще Тэхен чувствует, как внутри у него обрывается и рушится что-то тяжелое.