«Все что угодно, только не смерть,» — именно эта мысль всегда отражается в глазах Кисараги Шинтаро, когда вскрываются карты и мир вновь плавно съезжает с возможной развилки на кольцевую. Как кусочек паззла, что способен помочь сложить картину будущего, он опасен, впрочем, как мальчишка, проявляющий инстинкт старшего брата, пытаясь загородить собой сестру, слаб и безмозгл. Играть именно с ним — не веселее, чем с другими. Прихоть Змея избирает школьника ради кары.
— Как на счет того, чтобы я отпустил твою сестру, а ты остался?
Мучения начинаются с вопроса. Змей знает, насколько может быть лицемерен и эгоистичен Шинтаро. Как ни странно, а только в трех из десяти случаях Шинтаро предпочитает свою смерть чужой. Десять из десяти, если это не сестра. Статистики учитывающей его взаимоотношения с другими детьми Змей не ведет.
— Я… согласен.
С неудовольствием наблюдая, как девчонка скрывается с глаз, Змей незаметно пускает ей вслед маленькую черную тень. Предложение действует только на освобождение, не жизнь и Змей дает одной из жертв уйти, разряжая атмосферу. Шинтаро сейчас чуть спокойнее. Настолько, насколько это возможно в окружении незнакомым ему мертвых людей. Ему явно кажется, что самое страшное позади, и эта мнимость в этой ситуации решающая. Она определяет следующий шаг. Это далеко не первый и не последний раз его повторения, поэтому Змей не спешит перепробовать в этой маленькой развилке все, что можно, только одну из забав, которую, впрочем, Шинтаро не пережить.
— Знаешь, я не собираюсь тебя убивать. Пока что.
Эти слова — бальзам на душу Шинтаро, лекарство против страха. Но у пилюли сладкая оболочка и горечь кроется внутри, о чем Шинтаро, конечно же, не подозревает, и принимает ее. Сомнительное для Змея развлечение, тем более поднадоевшее, но, опять же, этот раз должен отличаться от других.
Змей заносит над Шинтаро руку, как для удара и, вместо пощечины, дарит простое прикосновение к щеке. Удивление не успевает отразиться на лице Шинтаро, сменяя облегчение на прежний страх, когда ладонь плавно очерчивает кривую горла, останавливает большой палец на подбородке и остальные четыре прямо под ним. Дышать это не мешает, просто дает знать, что возможность получать кислород на самом деле право, которого можно лишиться в любое мгновение.
— Сколькое ты помнишь, Кисараги Шинтаро?
Шинтаро едва не ежится от приторной сладости в голосе. Чтобы не лгать, приходится идти окольными путями и Змей медлит, тщательно выверяя путь.
— Знаешь, открою тебе маленькую тайну, раз ты такой послушный. Я убивал тебя уже и не раз и не два. Королева из раза в раз приводит цикл в движение, обращая мертвое в живое и разрывает ткань времени, чтобы удовлетворить свою безразмерную гордыню…
— Разве не из-за твоей уязвленной гордости все это происходит?
Шинтаро дергается, пытаясь вырваться. Замирая, но не расслабляя руки, Змей округляет глаза. Медлит, не веря и, полностью осознав, смеется.
— Замечательно! Признаю, Кисараги Шинтаро, такого я не ожидал!
— Можешь засунуть его се…
Змей стискивает ладонь и поднимает над собой. Шинтаро хрипит, оторвавшись от земли и, ища опору, машет в воздухе ногами.
— Твоя дражайшая сестрица верно тоже помнит? Ты послал ее к Королеве? Какая поразительная жертвенная дурость!
Кажется, у него дрожат руки. Или же дрожит он сам? Здравомыслие покидает Змея с каждым новым придуманным вариантом дальнейшего развития. Прошлые унижения, пусть и по допущению, выплывают поверх и он едва не ломает школьнику шею. Выпустив Шинтаро, он садится рядом, заглядывает в лицо и с заботой спрашивает:
— Ты в порядке, Кисараги Шинтаро?
— Это… — Шинтаро содрогается от кашля, — …лицемер… ты всего лишь жалки…
Змей «осторожно» бьет Шинтаро по спине, «помогая» прокашляться.
— Все будет хорошо. Я тебя не убью.
Шинтаро вскидывает голову.
— Сделаем это вместе. Я и ты, — добродушно улыбается Змей, выставляя напоказ клыки. — Еще не забыл? Твоя сестра моими руками в тот раз превратилась в настоящую падающую звезду. Если не поможешь, я не прочь дать ей выступить на бис.
Потрясение на лице Шинтаро кажется осязаемо. Змей смеется, широко до боли растягивая губы. «коварство», которого боится школьник, предрекает веселый исход — Шинтаро помнит, но совсем не тот раз, когда ему практически удалось «победить».