— Давайте-давайте, крысы отмороженные! — со смехом подначивала Кейра в слитном ярко-красном купальнике, стоя на снегу в одних шлёпках и пританцовывая от холода. — Быстро обтёрлись снегом и в воду!

Старшеклассники обломали лёд рядом с берегом, чтобы можно было кормить речных обитателей и окунаться в ледяную воду. Кейра, разумеется, увидела в этом замечательную возможность поработать над иммунитетом своих игроков и погнала их закаляться. Сама она выступала в роли тренера и с явным удовольствием вышагивала по берегу, пока парни раздевались и кидали боязливые взгляды в сторону мелководья.

 — Капитан, вы только это… пример нам не подавайте, мы сами вроде не тупые, с купанием-то справимся, — неловко пробубнил Ламберт.

 — Сильно в этом сомневаюсь, — весело хмыкнула Мец, делая зарядку «руки выше — ноги шире» и изображая морскую звезду.

 — Писать больно будет, — поддразнил Эскель, подходя к воде и принимаясь тыкать в неё большим пальцем ноги, проверяя температуру. — Холодно, зараза! — зашипел он, отскакивая.

 — Тебе писать больно будет после завтрашней тренировки, когда я тебя заставлю по-пластунски ползать вокруг поля, — пообещала Кейра, подходя ближе к нему и упирая руки в бока. — Особое приглашение тебе выдать? Я думала, за столько лет вами было усвоено: выдать я могу только пинок под зад.

Эскель аккуратно развернулся к ней передом, чтобы не получить с ноги по озвученной части тела. Геральт и Ламберт подошли ближе, тоже в резиновых тапках и купальных шортах весёленьких расцветок. Все трое выстроились в шеренгу и сложили руки за спиной, пялясь на реку.

 — Мне на соски уже картины вешать можно, — повёл плечами Ламберт, будто пытаясь стряхнуть с них мурашки.

 — Щас чижиков застудим, мужики, потом не до картин будет, — шмыгнул носом Эскель.

 — Мой уже в дупле заперся и сдох, чтоб до весны не достучаться было, — поморщился Геральт, переступая с ноги на ногу.

 — Я что сказала, дурни? СНЕГОМ обтирайтесь! Быстро, быстро!!!

Кейра резко дунула в свисток, висящий до этого на шее. Все трое, как по команде, принялись быстро растирать снегом руки, ноги, животы и грудь.

 — И помните: не больше, чем две-три секунды! И сразу выходите, не стройте из себя моржей. Постепенно будем время увеличивать, — расхаживала перед ними капитан, внимательно следя за процессом подготовки к оздоровительным процедурам.

 — Контрастный душ вам уже не по душе, товарищ капитан? — проворчал Эскель.

 — Незачем холодную воду тратить, когда всё нужное под рукой. В душе мокнуть будешь весной, а сейчас лови момент.

Наконец, растирания были окончены. Кейра встала наизготовку и вновь дунула в свисток. Парни кинулись к воде, быстро в неё окунулись. Не прошло и пары секунд, как их оттуда выкинуло, будто черти за ними гнались. Мец с удовольствием наблюдала за этим, набирая пригоршню снега и принимаясь готовиться к своему погружению.

Ламберт громко и грязно ругался, хорошенько вытираясь полотенцем и разогревая кожу. Геральт и Эскель следовали его примеру, стараясь быстрее высушиться.

 — Закончили? Делайте разминку и одевайтесь, — скомандовала Кейра, со вздохом разворачиваясь к речке и быстро вбегая в воду.

Через минуту, когда визги и общий мат стих, бодрая четвёрка скакала по берегу, выполняя обязательные упражнения, положенные после ныряния в холодную воду. Эскель проклинал тот день, когда решил заняться квиддичем, а Кейра грозилась вытурить его из команды.

 — Капитан, вы бы сняли мокрое-то, — Ламберт подошёл к Мец с вытянутым полотенцем. — Я прикрою, а вы в сухое переоденьтесь, чтобы не замёрзнуть.

Вздохнув, Кейра разрешила вытянуть полотенце с цветочками перед собой, принявшись стягивать неприятно стянувший тело купальник. Ламберт старательно выворачивал шею, чтобы ничего ненароком не увидеть, пока Эскель без расшаркиваний стягивал шорты и плавки прямо за кустом.

 — Пускай хоть вся округа видит, я до появления ширмы не дотерплю, — стенал он, кидая в сторону мокрый ком и натягивая нижнее бельё. Геральт, пристроившись за деревом, стоявшим по соседству, его позицию разделял.

Переодевшись, ребята стали собирать вещи, разбросанные на снегу.

 — Хорошо, что сейчас обед объявят, хоть пожрать после этой пытки можно будет, — с облегчением вздохнул Ламберт, подбирая тапки и засовывая их в первый попавшийся пакет.

 — О, обед?

Все перевели взгляд на реку. В десятке метров от них представала такая картина: пристроившись в раскладном стуле, рядом с небольшой прорубью восседал Лютик, едва удерживая удочку руками, спрятанными в толстые перчатки. В валенках и дутых штанах, шапке на меху, шарфе, натянутом до носа, и замотанный по самое не хочу в геральтовскую огромную куртку, он нетерпеливо ждал, когда начнёт клевать. В ведёрке неподалёку болталось несколько мелких рыбёшек.

Когда Кейра предложила ему присоединиться к сеансу закаливания, Лютик выдал пламенную речь о состоянии своей кожи, волос, рук и голосовых связок, которые чувствительно реагировали на перепады температуры. Ей объяснили, что если она желает дрязгаться в грязной ледяной воде и валяться в снегу, на который мочатся все животные из леса, застудить придатки, заболеть, умереть, подхватить герпес и остаться у разбитого корыта с секущимися кончиками, шелушащийся кожей, сухой кутикулой, охрипшей и осипшей, к тому же с циститом или ещё чем похуже, то это не его, Лютика, грех.

Однако согласился прийти в качестве поддержки «Волков» на пути к завоеванию кубка по квиддичу. Когда он спустился к выходу с пятью огромными мешками, Кейра было пожалела, что не позвала Трисс или Йеннифэр, но потом дала команду парням тащить всё это добро — им полезно мышцы качать.

Поэтому в качестве разогрева перед раздеванием они втроём под тем же предлогом орудовали буром, чтобы организовать лунку для зимней рыбалки.

Пока они, одетые, бродили по берегу, присматриваясь к воде, потом медленно раздевались, прикидывая, насколько холодно им будет, Лютик, видимо, времени даром не терял. Эскель с непередаваемым выражением лица рассматривал переносной мангал, на котором дымились пойманные рыбки. Вопросов было больше, чем ответов.

 — Ты где это взял? — выдал он наконец.

 — Вы тут уже час бродите, я бы роту солдат успел накормить, — хмыкнул Лютик, откладывая удочку на подставку и открывая баночку соли, чтобы посыпать немного на свою добычу.

Кейра подошла ближе и присела на корточки рядом с мангалом, наклоняясь и осторожно нюхая. С удивлением она выдала: — Пахнет вкусно.

Геральт подошёл ближе и снял с Лютика свою куртку, накинутую поверх лёгкого пуховичка, который этот идиот спутал с тёплой зимней одеждой.

 — Заканчивай свою рыбалку, Леттенхоф, пока я со стыда не сгорел. Я-то думал, пятнадцать минут на всё про всё, а мы полдня проторчали, — фыркнул Эскель.

 — Не расстраивайся, — успокоил его Лютик, начиная споро складывать свою импровизированную стоянку обратно по мешкам. — Зато ты теперь немного здоровее, а коты, живущие во дворе у Бартоса — немного менее голодные.

 — Не вздумай только это есть, сейчас в столовой нормально пообедаешь, — наказал Геральт, помогая упаковываться. Лютик кивнул, с помощью заклинания туша угли в мангале. Кейра, однако, уже вовсю наслаждалась одной из рыбок.

 — Слушай, Леттенхоф, да ты колдун, — с набитым ртом воскликнула она, выплёвывая кость.

 — Приятно, что ты заметила, после стольких лет совместного обучения.

 — С тобой в походе не пропадёшь. Я этим котам даже немного завидую.

Коты накинулись на нежданно перепавший им обед, съедая рыбу едва ли не вместе с костями. Бартос, огромный лесничий, похожий на медведя, весело разглядывал свою разномастную шоблу.

 — Это вы хорошо придумали — купаться, — оценил он. — Тут, говорят, плавает щука, исполняющая желания. Если как увидите её — будьте готовы, такая возможность раз в жизни бывает.

 — Сказки это всё, — недоверчиво покачал головой Эскель.

 — Ага, магия ведь — это тоже сказки, — усмехнулся Бартос себе в бороду. — Вы бы, ребятки, держали Леттенхофа поближе к телу. Это только кажется, что он — тощая белоручка и всего боится. Вернее, конечно, не кажется, — со смехом кинул он взгляд в сторону Лютика, пытающегося погладить белого пушистого котищу. — Но когда надо, в руки себя возьмёт, ещё удивитесь, как без него справлялись.

 — С «поближе к телу» у нас Ривский справляется, — кивнула Кейра. — А что, правда можно его к делу пристроить?

 — В прошлом году на картошку отправили его со всеми, — начал рассказывать Бартос, — так он там строил из себя обморочную девицу, от каждого жука-паука бросался наутёк. А как я ему за чаем сказал, что у меня спину продуло, а с кухонь требуют урожай предоставить — весь огород мне перекопал. Дельный он парень.

 — Слушай, Бартос, а правда, что ты тут радиоактивные деревья выращиваешь? — тяжело дыша после побега от котов, которым надоели руки, пытающиеся погладить, Лютик подошёл ближе и упёрся руками в колени.

 — Забудьте, что я сказал, — вздохнул Бартос, вызвав всеобщий смех и непонимающий взгляд Лютика.

 — Говорят, поэтому птицы напиваются с твоей клюквы.

 — Говорят, что кур доят. Иди уже отсюда. И приходи в субботу, я шарлоту испеку, с осени яблок на это дело припрятал.

Эскель с Кейрой как-то смущённо стали заламывать пальцы, рассматривая уютный дворик рядом с домом. Здесь жили личные животные лесничего и были разбиты его личные грядки, сейчас присыпанные снегом. В будке спала огромная чёрная собака, из курятника доносилось квохтанье, в мастерской горел свет.

 — И вы приходите, — правильно расценил их медлительность Бартос. — Хоть поговорю с друзьями Лютика, о которых он мне каждый раз толкует. А ты, значит Геральт? — присмотрелся он к ведьмаку, застав его врасплох.

 — Геральт Ривский, — представился тот, протягивая руку, которую лесничий с удовольствием пожал.

 — И правда на лицо хорош. Насчёт остального не знаю, мне только описывали…

 — Хватит! — Лютик, ухватив Геральта за локоть, потащил его на выход. — Приятно было повидаться, спасибо за беседу! — крикнул он уже на ходу.

 — Ещё цветы нужны будут — в теплицу не ломись, у меня ключи есть! — долетел до них голос Бартоса.

 — Скандал, бедлам, полный бардак, — бурчал Лютик, протаптывая тропинку в нетронутом с ночного снегопада снегу, — представьте себе только. Так и скажи по секрету, он всему свету разболтает, язык без костей.

Геральт, хмыкнув, поудобнее перехватил раскладной стул и сунул руку, схваченную Лютиком, в карман, чтобы тому удобнее было за неё держаться.

 — Так и устраивай тебе приватные танцы, потом всем расскажешь, спасибо если хорошим словом припомнишь.

 — Да я! А ничего что я?! Да как ты?.. Таких эпитетов, которые достались твоим телесам, никакие мужи не слыхивали, понял? Нос он тут воротит!

 — Да он же тебя разводит на комплименты, — со смешком прокашлялся Эскель. — Эта примадонна разве спросит: как тебе, Леттенхоф, мой пресс? Посмотри, какие плавки я купил, чтобы повертеться перед тобой сегодня.

 — Плохо! — каркнул Лютик, недовольно кутаясь в шарф плотнее.

 — Правда? — Геральт, нарочно выпучив глаза, стал рассматривать свой живот поверх куртки.

 — Ну что ты, — тут же сдулся Лютик, похлопывая его по плечу. — Плавки замечательные, я прямо весь вспотел.

 — Конечно, вспотел, ты же под двумя куртками рассиживал, — завистливо пробубнил Ламберт, удерживая мангал в двух руках. Куда Лютик его запрятал по дороге к озеру и почему сейчас не мог поступить так же, а заставил тащить эту хрень к горе?

 — А пресс? — шутливо допытывался Геральт.

 — Да на нём одежду стирать можно! Дорогой, ты у меня — самый лучший! — со смешком воскликнул Лютик, слегка подтягиваясь вверх, чтобы оставить звонкий поцелуй на свежевыбритой щеке. — Как ты можешь сомневаться? Хочешь, балладу про твой пресс напишу?

 — Если не напишешь, я тебе булочку за это куплю, — скис Геральт, понимая, что сейчас его шуточки доведут до нехорошего.