Честно говоря, Хансоль просто капец какой занятой. Он только что потратил примерно полтора часа на подборки лучших вайнов за все года с тех пор как существуют вайны, и у него еще целая куча планов на этот душный вечер пятницы. Например, позвонить домой и поболтать с Софией и мамой по фейстайму, сгонять за лапшой и переслушать новый альбом Дрейка. Короче, сначала он действительно занят, а потом ему звонит Сынгван. 

- Привет, красавчик, - говорит он в трубку, и Хансолю не надо видеть его лицо, чтобы понять, что он пьян. - Что делаешь? 

- Живу свою лучшую жизнь, - врет Хансоль. Его жизнь была бы в миллион раз лучше, если бы он был сейчас где угодно, где не общага для иностранных студентов, или если бы его бойфренд был здесь, а не звонил ему неизвестно откуда не очень трезвый. 

- Издеваешься? - спрашивает Сынгван тем самым своим тоном, после которого обычно следует предложение подраться. - Лучшую жизнь и без меня? 

- С тобой она была бы намного лучше, - говорит Хансоль, садясь на кровати. - Что случилось?

- Ну, тут такое дело, - начинает издалека Сынгван и тяжело вздыхает, - мы с Сокмином пошли гулять, и потом встретили его друзей, и я не знаю как вообще так получилось, но я напился. Заберешь меня? - просит Сынгван, и Хансолю снова не нужно видеть его лицо, чтобы знать, каким пристыженым и потерянным он сейчас выглядит. 

Класс, думает Хансоль. Заебись, думает Хансоль, почему меня не позвали. 

- Ты где? - спрашивает он. 

- На Хэундэ, - говорит Сынгван. - Ну, рядом. 

Именно там, где и стоит находится, если сейчас лето, а ты молодой и пьяный. 

- Окей, скинь мне геолокацию. Ты с Сокмином? 

Сынгван на секунду задумывается. 

- Нет, он ушел. Я с Джису-хеном. 

Хансоль в душе не знает, кто такой Джису-хен. 

- Хен друг Сокмина, - говорит Сынгван раньше, чем Хансоль успевает спросить. - Они вместе в гитарном клубе. 

- Как ты себя чувствуешь? - спрашивает Хансоль. - От 1 до 10, насколько ты в безопасности? 

- Тринадцать, - говорит Сынгван. - Тебе не обязательно так беспокоиться, просто приходи. Я соскучился. 

- Я тоже, но все-таки, - говорит Хансоль. - Ты такой бестолковый, когда напьешься. Кто вообще тебе налил? 

- Вообще-то, это ты однажды пытался украсть дорожный знак. И это ты всегда предлагаешь эти ужасные игры с пивом, - Сынгван возмущается, и Хансоль точно знает, что он прямо сейчас закатывает глаза, и его уши краснеют. - Что значит кто мне вообще налил? Джису-хен конечно. Просто приходи уже. 

Хансоль даже не переодеваться, да, он спит в этой футболке уже третью ночь, но кого это вообще волнует. Он вытряхивает из рюкзака книги и надевает кепку козырьком назад. Потрясающе.

По дороге он пишет Джонхану. Не то чтобы Хансоль хоть сколько-нибудь недоверчивый или подозрительный, на самом деле ему просто интересно. И он немного волнуется. 

"хен" - пишет Хансоль, не особо надеясь на ответ. -"джису-хен"

"джису-хен что?" - отвечает Джонхан как-то неожиданно быстро. 

"ты знаешь кто это?" - снова пишет Хансоль. - "друг сокмина?".

"у сокмина нет друзей кроме меня. но вообще типа того. он мой друг".

Хансоль про себя смеется и вспоминает, какую ужасную рожу обычно корчит Джонхан, когда Сынгван говорит, что они с Сокмином и Суненом идут в комплекте.

Из этого напрашивается вывод, что Джису-хен в доску свой, но отбитый. Первое потому что хен выбирает друзей максимально тщательно, второе потому что дружить с ним могут только такие отбитые ребята, как Сокмин.

Хансоль успевает замерзнуть в метро и несколько раз захотеть откинуться от жары на улице. Честное слово, если он после этого заболеет, Сынгван сам будет платить за его лечение. А еще заботится, лелеять и любить. Выполнять свои прямые обязанности, в общем. На самом деле, Хансоль даже не сердится.

Сынгван встречает его так, как будто они не виделись самое малое лет двести - лезет обниматься и расцеловывает Хансоля в обе щеки. Его уши и щеки горят, а глаза блестят так, что их, наверное, будет видно в темноте или даже из космоса. Хансоль думает, что это очаровательно. Сынгван вообще какой-то неправильно очаровательный для человека, как будто бы он в прошлой жизни был щенком и случайно забыл переродиться. Хансоль готов поставить сотню долларов на то, что так и было. Хансоль любит щенков.

- Привет, чувак, - говорит Джису-хен, и только тогда Хансоль вообще на него смотрит. - Я Джошуа.

- Вернон, - говорит Хансоль и жмет протянутую ему красивую лодонь.

Возможно, если бы Хансоль никогда не знал Сынгвана, Джису-хен получил бы приз за очаровательность. А может быть и нет. Хансоль об этом не думает, он просто хочет забрать Сынгвана и уйти домой. А потом Джису-хен предлагает ему присесть, а Сынгван отдает свой бокал.

За следующий час Хансоль узнает о Джису-хене что:

он из ЛА

учится там же, где Сокмин, но на год старше

любит играть на гитаре

и Марун5

и что им обоим комфортнее, когда он Джош, а не Джису-хен.

Родной язык греет Хансолю душу, а вино внутренности. Все это время Сынгван пытается поймать под столом его ладонь, но в итоге просто кладет руку ему на колено.

Когда они прощаются, Джош говорит:

- Очень рад был познакомиться, чувак. Честно говоря, до того как ты пришел, я выслушал целую лекцию от Сынгвани о том, какой ты классный.

Сынгван почему-то называет его предателем.

Джош смеется и говорит им держаться друг за друга.

Сынгван воспринимает это "держитесь друг за друга" очень буквально и виснет на Хансоле, как коала. Это было бы здорово, если бы в это время им не нужно было идти. Идти по Хэундэ, где в пятницу вечером народу больше, чем рыбы в море.

- Может быть ты отпустишь меня, и мы пойдем домой? - спрашивает Хансоль.

- Может быть ты заткнешься и поцелуешь меня? - передразнивает его Сынгван. Хансоль не спорит и ловит сынгваново лицо ладонью за подбородок.

Только получив свой поцелуй, Сынгван успокаивается.

- Я хочу домой, - говорит он внезапно серьезно.

- Мы и идем, - хмыкает Хансоль.

- Нет, ты не понимаешь. Не просто домой, а по-настоящему домой - мысль о том, что Хансоль понимает и может даже лучше чем он, приходит к Сынгвану слишком поздно.

Сынгван говорит:

- Ой.

Не очень хорошо получилось, он-то со своей семьей хотя бы в одном часовом поясе, в одной стране и вообще в сорока минутах полета. И даже не поноешь.

- Если хочешь, можем погулять по пляжу, - говорит Хансоль, потому что знает - Сынгван хочет. Он как толкинские эльфы, которые даже однажды увидев море тоскуют по нему всю оставшуюся жизнь, с поправкой на то, что Сынгван родился, вырос и всю свою сознательную жизнь провел у моря.

Когда они заходят в севен элевн за мороженым, высокий парень-продавец в классных очках желает им приятного вечера и очень грустно улыбается. Хансоль чувствует такую обиду за него, потому что у них пятница, вечер и море, а у него ночная смена в магазине.

- Не устраивайся на работу, где у тебя будут ночные смены, пожалуйста, - говорит он Сынгвану, когда они выходят на улицу.

- А то что? - спрашивает Сынгван, открывая свое арбузное мороженое.

- Мне кажется, оно того не стоит. Ну и я очень расстроюсь, - отвечает Хансоль и, зависнув на секунду, шлепает Сынгвана по заднице. Просто потому что может.

Сынгван от неожиданности вздрагивает и почти роняет свое мороженое. Мог бы и привыкнуть уже, думает Хансоль.

- Спасибо, блять, - Сынгван возмущается так сильно, что кажется сейчас начнет задыхаться. - Я же просил не делать так больше. Если я из-за тебя уроню свою еду, ты сам будешь покупать мне новую.

Хансоль улыбается совершенно дебильно:

- Пока я могу так делать, я куплю тебе столько мороженного, сколько захочешь, - и даже не врет. Приукрашивает, но не врет. Пока он может трогать Сынгвана сколько и когда захочет, Хансоль вообще много на что готов.

Сынгван вздыхает:

- Господи, ты отвратительный, - и снова берет его за руку.

Иногда друзья называют их отвратительно влюбленными, и Хансоль думает, что это даже имеет смысл.