С удивлением провожаешь взглядом отброшенную мной катану и вновь смотришь только на меня.
Природа не подстраивается под чьи-либо желания — её циклы идут своим чередом, что бы ни происходило на земле. Нашу встречу под открытым небом застал проливной холодный дождь.
Крупные капли ударяются о твой перечёркнутый протектор, разбиваясь на более мелкие, которые стекают по твоему лицу. Некоторые из них цепляются за длинные тёмные ресницы, чтобы, повиснув на самых кончиках, быть сорванными гравитацией вниз; другие создают обманчивое впечатление, скатываясь с уголков твоих глаз. Теперь я вспомнил, я наконец-то вспомнил: в ту ночь по твоему лицу тоже стекала вода. В ту ночь дождя не было.
Брат, ты солгал. Ты мне солгал тогда и не переставал держать во лжи до сегодняшнего дня. Довольно. Я больше не маленький ребёнок, которого ты сможешь задурить. Я больше не тот, кто доверял своему нии-сану безоговорочно и беззаветно, кто поверил твоим словам даже после того, как ты перебил ВСЕХ. Я больше тебе не верю, и потому ты расскажешь мне, как всё было на самом деле. Тебе придётся всё мне рассказать.
Ты всегда был таким далёким для меня, но это придавало мне сил. Угнаться за тобой, удивить тебя, убить тебя… А теперь, когда между нами буквально полшага и я ощущаю на своем лице твоё дыхание, мне едва хватает сил не упасть к твоим ногам. Я устал, я смертельно устал тебя ненавидеть. Аники, я хочу, чтобы всё закончилось…
Рефлекторно вздрагиваю от твоей руки, протянутой к моему лицу. Я этого не хотел. Я никогда не избегал твоих прикосновений. В детстве, когда ты подзывал меня, я знал, что не обнимешь, а снова тыкнешь в лоб, как ты всегда это делал, но всё равно я счастливо бежал тебе навстречу. И даже в тот раз, когда ты меня избивал, когда в твоей хватке ломались мои кости, когда был вжат тобой в стену — я не сильно старался вырваться.
На долю секунды твоя рука застывает в сантиметре от моей щеки. Не думая, накрываю её своей рукой и приближаю до конца, смежая веки. Ты такой тёплый, нии-сан. Я и забыл.
— Что теперь, Саске?
Тепло и мягкость твоей руки на моей щеке и в моей ладони. Бархат твоего голоса, вкладывающего непосильно много в один простой вопрос. Тонкий запах моего нии-сана, смешанный с запахом дождя, тревожащий запрятанную в самых глубоких глубинах память о чём-то далёком, щемяще нежном и невыразимо сладком. Медленно открываю глаза, в которых больше нет кроваво-чёрного паттерна моей ненависти. Что теперь? Если бы я убил тебя, спросить меня об этом было бы некому, но всё равно вопрос сам витал бы передо мной в воздухе. Что теперь? Я не думал о том, что будет, когда я отомщу. Я не думал о том, что буду делать дальше, если сам переживу этот день. Попытаться найти в жизни новую цель? Какой в этом смысл, если бы я собственными руками уничтожил сам смысл своего существования. Нам лучше умереть вместе, подвести красную черту в истории клана Учиха.
Но я смотрю на твоё лицо и не представляю, как смог бы погасить свет в этих глазах. В этих глазах, в которых столько невысказанного. В этих глазах, которые плакали в ту ночь. Расскажи мне всё, Итачи. И пусть нас обоих поразит молнией, если ты солжёшь мне ещё раз.