Все краски осени

Осень — чудесное время буйства ярких красок и неспешного прощания природы с жарким летом. Шла вторая декада октября, окончен был сезон сбора урожая, а солнце по-прежнему продолжало радовать жителей Лордерона небывалым, почти летним теплом. Дни стояли погожие, да и ночами обходилось без явных заморозков. Природа все еще дышала августовским зноем, в который временами врывались прохладные северные ветры, дувшие с Альтеракских гор и как бы невзначай напоминавшие о неминуемом приближении холодов.

   Тирисфальский лес, одетый в насыщенный с золотом багрянец, тихо шелестел листвой над бескрайними пожелтевшими лугами, где все еще пасся многочисленный фермерский скот, усердно подъедая остатки доступной кормовой базы. В воздухе с сонным жужжанием носились мелкие жучки, мухи и стрекозы, из-за аномально теплой погоды никак не желавшие впадать в спячку.

   По широкой утоптанной тропе, петлявшей между покрытых сухой травой пригорков и ложбин, медленно и лениво плелись два скакуна, на ходу отмахиваясь хвостами от назойливых насекомых, изредка тряся гривами и недовольно пофыркивая. Небесное светило, стоявшее в самом зените, ощутимо припекало светловолосые головы всадников, которые вели между собой негромкую, размеренную беседу. Юноша и девушка были настолько увлечены друг другом, что практически не обращали внимания на шуршавших у обочин полосатых шустрых бурундуков с плотно набитыми защечными мешками, то и дело перебегавших дорогу лошадям и ловко сновавших между подкованными копытами. Крошечные пушистые пролазы с небывалым трудолюбием обшаривали близлежайшие поля и луговины в поисках съестного, будь то остатки зерна или других культур, возделываемых людьми в спешной подготовке к грядущей зиме.

   Парень был прекрасно сложен: высок ростом, будучи на голову, а то и больше, выше своей спутницы, широк в плечах, в каждом его движении без труда угадывалась сила и ловкость. Светлые длинные волосы, отливавшие на солнце матовым золотом, лежали на плечах поверх достаточно простой рубахи, туники и плаща. Однако фактура тканей и крой одежды, выдавали в нем как минимум представителя дворянского сословия. Черты лица молодого человека нельзя было назвать тонкими или изящными. Их гораздо более точно определяло понятие правильности и мужественной красоты. Девушка в очередной раз улыбнулась, вспомнив своего спутника совсем мальчишкой. В этом молодом мужчине не осталось практически ничего, что хоть отдаленно напоминало бы ей о тех временах. Ей определенно нравилась эта небольшая ямочка на его подбородке, прямой нос с широкой переносицей, прочерченной едва заметным шрамом, широкие кустистые брови, которые он изредка хмурил, пытаясь придать своему лицу чуть большую серьезность, чем обычно, четко очерченная линия губ, изогнутая сейчас в беззлобной усмешке. И глаза, его необыкновенно красивые глаза, то манившие глубокой озерной синевой, то искрившиеся малахитовой зеленью.

   — Что такое, Джайна? — весело осведомился мужчина, заметив, что его спутница выпала из беседы и вот уже несколько минут внимательно его разглядывает. — Что-то ты притихла…

   — Извини, я просто задумалась, — юная даларанская колдунья еще раз улыбнулась, на этот раз уже возлюбленному, а не собственным мыслям. — Отчего-то вдруг вспомнила, каким ты был в детстве.

   — И каким же? — Артас Менетил слегка вскинул бровь. — Продолжай, мне уже интересно.

   — Несносным дерзким мальчишкой, который нарушал родительские запреты и порой втягивал меня в сомнительные авантюры, — Джайна тихонько хихикнула, лукаво поглядев на принца из-под длинных темных ресниц.

   — Ах, вот ты как теперь запела, мисс Джайна Праудмур! — шутливо возмутился Артас. — А не напомнить ли тебе, кто тогда без лишних колебаний отправился вслед за мной поглядеть на резервацию орков?

   — Нет, — девушка звонко рассмеялась. — Думаю, не стоит. Обойдемся без лишних подробностей.

    Тем временем впереди замаячили силуэты деревьев, подернутые легкой мутноватой осенней дымкой. С такого расстояния нельзя было абсолютно точно сказать, что это: отдельно ли стоящая небольшая группа молодой поросли, редкая роща, либо вообще размытые границы лесного массива, которые затем превратятся в непролазную чащу. Тем не менее кони, чуя ослабевшие поводья, несли своих седоков прямиком в этом направлении.

    Как только всадники миновали первые шершавые древесные стволы, оставив их позади, пыльная землистая дорога под копытами скакунов начала постепенно сменяться пожухшей невысокой травой, в которой путались опавшие наземь листья. Под сенью деревьев, которых впереди стало ощутимо больше, воздух казался кристально чистым и прозрачным. Ну а влажный сизый туман, притаившийся до поры в низинах, оврагах и под корягами, терпеливо дожидался наступления сумерек, практически ничем не выдавая своего присутствия. Джайна с удовольствием вдохнула полной грудью. Дышалось здесь невероятно легко и свободно. В воздухе приятно пахло пожухшей листвой, сухими лесными травами и прелой прошлогодней корой.

    Проехав немного вперед, молодые люди одновременно пришли к выводу, что оказались в роще. Она была достаточно укромной, тихой и светлой, располагаясь на неподветренном южном склоне пологого холма. Могучие старые дубы с замшелыми корявыми стволами и густыми лиственными кронами удивительным образом чередовались с зыбкой, шелестящей от малейшего ветерка тенью тонкоствольных осин и берез. Яркий солнечный свет щедро лился сквозь оставшуюся на ветвях листву, рассыпаясь рыжеватыми бликами по медленно чахнувшему в преддверии зимы подлеску. Единственная узкая стезя, ведущая через рощу, вскоре полностью скрылась под толстым разноцветным ковром из сухих опавших листьев, таинственно шелестевших под окованных металлом копытами коней.

   Не тронутая человеком красота. Она невольно вызывала восхищение. По всей видимости, летом и ранней осенью сюда лишь изредка наведывались жители близлежащих деревень и ферм в поисках ягод, грибов и вызревших орехов, но с наступлением октября рощица погрузилась в благодатную тишь и покой, который почти не тревожили здешние обитатели: гнездовые птицы, оставшиеся зимовать, да мелкое зверье в дуплах и глубоких норах у корней.

    Потеряв нить дороги, Джайна натянула поводья. Да и не особо ей хотелось так быстро покидать столь замечательное уединенное место, на которое им с Артасом наконец-то посчастливилось наткнуться за все время их затянувшейся верховой прогулки. Они покинули столицу несколько часов назад с вполне определенной целью: спрятаться подальше от людских глаз и ушей. Однако получалось сие более чем неважно. Где бы они ни проезжали, принца мгновенно узнавали крестьяне и еще долго показывали вслед пальцами и благоговейно перешептывались.

    Слегка потрепав по холке серебристо-серую тонконогую лошадку, Джайна легко и непринужденно спешилась. Покинув дамское седло, которая она и по сей день находила не самым удачным людским изобретением, ученица Антонидаса с нескрываемым удовольствием потянулась. Как только ее ноги в изящных сапожках для верховой езды коснулись земли, девушка сразу почувствовала себя гораздо лучше.

   — Решила здесь задержаться? — осведомился нагнавший ее Артас, которому она без зазрения совести бросила поводья.

   — А почему бы и нет? — пожала плечами Джайна. — По-моему, здесь замечательно. Не хочешь немного пройтись?

   — Да где уж мне с тобой спорить! — снова отшутился принц, тоже спрыгивая наземь со своей гнедой. — Только не потеряйся, пока я буду привязывать лошадей, а то потом как я объясню отцу твое внезапное исчезновение.

   — Очень смешно, Ваше Высочество! — насмешливо фыркнула в ответ Джайна. — Даже если я и вздумаю проучить тебя и где-нибудь спрятаться, то все равно окажусь в столице раньше. Заклинание телепортации еще никто не отменял, между прочим!

   — Ох уж мне эти твои даларанские фокусы, — пробурчал Артас, пригрозив ей пальцем.

   Принц направился к ближайшему дубу с низко нависшими толстыми ветвями, ведя обоих лошадей в поводу, и едва сдержав смешок добавил:

   — Я не шучу, Джайна. Веди себя прилично. Будь умницей и просто подожди меня.

   «Еще чего?» — подумала про себя девушка, озорно поглядывая на широкую спину наследника Теренаса, со знанием дела вяжущего узлы из поводьев вокруг дубовой ветви. — «Как же, разбежалась! Держи карман шире, Артас Менетил!»

    Если принц и намеревался провести время, неспешно гуляя и болтая о пустяках, то у ученицы Антонидаса были на этот счет несколько иные планы, которые девушка практически сразу начала претворять в жизнь.

    Прошло всего около получаса с их приезда, а маленькая тихая роща уже буквально звенела от смеха и громких окликов. Артас и Джайна резвились, словно дети. Прятки, которые изначально затеяла Леди Праудмур, очень быстро перешли в догонялки. Юная колдунья изо всех сил старалась не жульничать и не использовать спонтанно мелкие магические приемы, но получалось у нее это далеко не всегда. На что Артас достаточно наигранно злился и, естественно в шутку, грозился увезти ее в столицу перекинутой через седло, как мешок с картошкой.

    Стремительная и легконогая, подобно порыву свежего ветра в кронах вековых дубов, дочь адмирала Праудмура бежала по шуршащей высохшей листве, при этом заливисто смеясь и оглядываясь назад.

   — Ты отстал! — воскликнула она, оборачиваясь в очередной раз, чтобы взглянуть на своего преследователя. — Ну же, догоняй!

   — Все, не могу! — заявил Артас, прислонившись к стволу одного из деревьев и переводя дух. — Сил моих больше нет.

    Джайна остановилась и, расплывшись в довольной улыбке, подошла к нему, прижавшись горящей от быстрого бега щекой к прохладной шершавой коре осины, на которую он опирался.

   — Слабак! — задиристо сказала колдунья. — А говорил, что догонишь кого угодно.

    Принц взглянул на нее, стянув с руки кожаную перчатку и утерев легкую испарину со лба. Джайна стояла практически рядом, ее можно было коснуться рукой, но он не спешил, на этот раз сам буравя девушку заинтересованным взглядом.

    Его возлюбленная такая маленькая и изящная. Тонкое не по сезону, светло-голубое платье, полы дорожного плаща с откинутым капюшоном и ее шелковистые золотые волосы, спускавшиеся чуть ниже лопаток, которые так красиво переливались в лучах полуденного солнца, чуть шевелил по-летнему теплый ветерок, неведомо как пробравшийся в нижний ярус рощи. Сейчас она почему-то больше всего напоминала ему простую деревенскую девушку, нежели гордую и величественную даларанскую колдунью, ученицу Верховного Мага Антонидаса.

    Девушка улыбалась ему, на ее щеках играл нежный румянец, добавляя очарования ее белоснежной фарфоровой коже и выразительным прозрачно-голубым глазам оттенка небесной лазури, обрамленным густыми и длинными темными ресницами. И будущий король уже не в первый раз подумал, что дочь Даэлина Праудмура своей красотой могла бы затмить любую из лордеронских дам, имеющих всеобщее признание. С одной стороны, просто непростительно скрывать такую изумительную внешность под длинным плащом с капюшоном, как это любила делать молодая колдунья, но с другой… Его гораздо больше раздражало, что его Джайну начинают пожирать глазами другие мужчины, независимо от их происхождения и статуса при дворе.

   — Ну, и что притих? — рассмеявшись, Джайна не преминула вернуть ему его же любезность. — Нечего сказать, Ваше Высочество?

   — Почему же? — мгновенно нашелся Артас. — Просто у меня нет никакого стимула бегать за тобой.

   — А тебе он всенепременно необходим? — в глазах девушки вспыхнули игривые огоньки.

   — Допустим, — хмыкнул паладин. — Если хочешь, можем заключить пари? Я все равно догоню тебя.

   — Да ну? — с сомнением протянула молодая колдунья.

   — Что я вижу! Очевидно, пошла на попятную?

   — Вовсе нет!

    Провокация удалась даже лучше, чем планировал наследник трона. Врожденное упрямство Джайны взыграло в тот же миг, заставив ее по-деловому упереть руки в стройные бока:

   — Твои условия?

   — Сыграем на желание. Если я выиграю, то ты выполнишь любое мое желание.

   — А если ты проиграешь, то выполнишь мое, — закончила за него девушка, хитро сощурившись.

   — Идет, — просто согласился Артас.

   — С пяти шагов. Согласен?

    Он кивнул в ответ, самоуверенно ухмыляясь.

   — Тогда готовься проиграть, — сказала девушка и, не спеша, сделала четыре шага вперед и немного в сторону, но затем обернулась.

   — Всего один шаг, Джайна, — принц поймал ее смеющийся взгляд. — Еще никому не удавалось убежать от меня.

   — Посмотрим! — она сделала последний шаг и тут же, словно испуганная лесная лань, рванулась вперед.

    Артас ринулся за ней. Девушка буквально летела над землей, едва касаясь ногами травы и ковра из желтых листьев, как можно чаще и неожиданней петляя между деревьев, но он на этот раз отставал совсем незначительно. Когда Джайна почувствовала, что начинает уставать и было бы совсем не лишним провернуть какую-нибудь шалость для отвлечения внимания принца, как Артас неожиданно резким рывком нагнал ее и сгреб в охапку.

   — Попалась! — констатировал он, переводя дыхание и крепко сжимая свою «добычу» в объятьях, дабы случайно не упустить.

    Джайна тоже тяжело дышала, слегка откинувшись ему на руки, и вырываться вроде не собиралась. Однако зная натуру колдуньи, паладин не спешил отпускать ее.

   — Твоя взяла, — девушка обреченно взглянула в светлые глаза принца, мысленно перебирая всевозможные варианты того, что бы он мог пожелать.

   «Скорее всего, попросит меня показать что-нибудь из тех штучек, которым учат в Даларане», — решила для себя ученица Антонидаса. — «На большее его вряд ли хватит. Наверняка ему интересно, чему еще я научилась за время нашей разлуки, кроме эффектного поджигания плетеного человечка на Тыквовин. Любопытство и все такое… В конце концов, достаточно предсказуемо!»

    Но Артас молчал, не отрывая от нее взгляд. И Джайна вслед за ним тоже перестала замечать происходящее вокруг. Глаза принца, казалось, в один момент утратили всю свою ясную синеву, в тени раскидистого дуба приобретя иной цвет: глубокую, отчетливую, таинственно-приглушенную зелень.

   — Чего бы ты хотел? — медленно произнесла колдунья, завороженная взглядом возлюбленного.

    Он, в свою очередь, проследил за каждым движением ее губ. Рот девушки, такой пухлый, алый и чувственно-влажный, словно магнитом притягивал его взор.

— Чего бы я хотел? — эхом повторил принц ее вопрос.

    В глазах Леди Праудмур был немой вопрос. Она ждала: трепетно, напряженно, ловя каждый звук.

   — Для начала, поцелуй, Джайна, а потом… — Артас запнулся на полуслове, смешался, так и не решившись закончить фразу.

    Принц больше и рта не смог раскрыть, видимо, устыдившись своего порыва, но молодая колдунья и так прекрасно поняла, что он имел в виду. Щеки ее полыхнули еще ярче, ресницы дрогнули, укрывая в своей насыщенной тени смущенный до невозможности взгляд.

   Неделю тому назад, на Тыквовин, они с Артасом впервые стали близки. Нет, колдунья ничуть не жалела о своем решении, ведь она по своей воле стала женщиной, подарив возлюбленному невинность. Принц в их общий первый раз был очень осторожен и иссушающе нежен с ней. И Джайна искренне хотела бы, чтобы в ее памяти остались лишь самые чудесные мгновения той ночи, однако тело все еще достаточно отчетливо помнило боль, которую причинил ей Артас, пусть и сам того не желая. Проникновение и последовавшее за ним слияние было отнюдь не безболезненным, но она стойко выдержала, зная, что по-другому не бывает. Достигнув определенного возраста, девушка была уже в достаточной мере наслышана о происходящем между мужчиной и женщиной, когда те влюблены, и потому почти без колебаний в прошлый раз согласилась разделить с принцем ложе, твердо для себя решив, что иных мужчин в ее жизни больше никогда не будет. Знала она и то, что юношам хочется этого гораздо сильнее и чаще, чем девушкам ее возраста. Однако сейчас, когда Артас вновь безмолвно просил ее о подобном, молодая колдунья растерялась, даже и, не представляя, что ему ответить. С одной стороны ей нравились его прикосновения и поцелуи, но с другой, совсем еще свежие воспоминания о горячих каплях крови скатывающихся по дрожащим бедрам и резкой боли, вторгшейся в девственное тело вместе с твердой мужской плотью, заставляли ее медлить с ответом.

   «Не отказывай мне, Джайна. Никогда не отказывай мне. Пожалуйста», — слова, сказанные Артасом в пронизанной лунным светом ночной тиши, до сих пор отчетливо звучали в ее ушах, как будто это было вчера. Говорил ли он в общем или все же имел в виду что-то в частности — не имело особого значения, ведь тогда она искренне ответила ему, что ей никогда не удастся этого сделать. Стоило ли сейчас противоречить самой себе только из одного лишь подспудного страха перед новой физической болью? В конце концов, травмированное первым соитием девственное нутро успело немного зажить, и практически не причиняло ей того дискомфорта, который молодая женщина ощущала первые пару дней после того, как все случилось. Может, в этот раз ей не будет так больно, раз она уже лишилась последнего и самого основного атрибута девичьей непорочности?..

   Юная колдунья тихо выдохнула, решаясь, и медленно подняла взгляд. Принц склонился чуть ближе к ней. Прядь волос упала ему на лоб, закрыв брови, и Джайне безумно захотелось дотронуться до нее, зарыться пальцами в приятную прохладу, ласкать и гладить.

   Она спокойно могла дотронуться до возлюбленного, ведь они по-прежнему стояли совсем близко друг к другу. И она сделала это, но пальцы девушки потянулись не к его волосам — на это у нее отчего-то не хватило смелости, а к широкой груди. Через тонкую ткань рубахи и одетой поверх нее туники Джайна отчетливо ощутила сильные мышцы принца, частое дыхание и гулкое биение сердца.

   Сердце парня билось так сильно, что молодая женщина слышала каждый его удар. В этот момент она почувствовала, как дыхание Артаса сбилось, а самого принца охватила напряженная легкая дрожь. Даларанской колдунье стало жарко в тесных объятьях, но это говорило лишь о том, что он полностью принадлежал в этот момент ей. Она, дочь адмирала Праудмура, практически держала молодого паладина Серебряной Длани и по совместительству наследника престола Лордерона в своих руках, и эта мысль отчего-то невероятно грела.

   Джайна не произнесла вслух его имени, но повторяла его глазами. И Артас понял ее без слов. Он был нужен ей, его прикосновения, его ласки. Девушке хотелось не просто близости, поцелуев и объятий, она вполне была готова пойти дальше и дать ему то, чего он так страстно желал вот уже на протяжении нескольких дней.

   Он понял это, хотя она не произнесла ни слова. Не желая упускать момент, принц одним движением руки тесно прижал ее к себе. Он вновь обвил крепкими, как сталь, руками тонкую талию колдуньи и приник губами к ее рту. Этот поцелуй нельзя было назвать нежным, но и грубым он не был тоже. В нем словно сосредоточилась вся страсть, наполнявшая тело принца. Но Джайна Праудмур не испугалась. Она не боялась Артаса, что бы он ни делал.

   Принц слегка потеснил ее к массивному стволу старого дуба, возле которого несколько минут назад так удачно, на его взгляд, завершилась их гонка, заставив опереться спиной о сморщенную шероховатую кору дерева, нагретую в том месте солнечными лучами, проникавшими через частично облетевшую крону. Его губы жадно и с нетерпением раз за разом сминали поцелуями мягкий и податливый девичий рот, пока он осторожно прихватывал зубами то верхнюю, то нижнюю губу девушки. Джайна же тихонько постанывала от этих сумасшедших чуть болезненных ласк и отвечала ему со всем жаром, наполнявшим теперь и ее тело, не просто впуская вовнутрь его настойчивый язык, но и достаточно смело ласкаясь к нему своим язычком. Пробивающаяся жесткая щетина на щеках и подбородке принца царапала нежную кожу, но горячая влажность рта, скользившего уже по чувственному изгибу белой шеи юной колдуньи, проводила тот самый необходимый контраст, способный даже боль превратить в удовольствие. Колено принца вклинилось между ее ног, вынуждая приподнять бедро, под которое сразу же поднырнула мужская рука, отведя его чуть в сторону. Кровь обильно прилила к щекам Джайны, когда Артас с силой прижался к ней, позволив ощутить твердость возбужденного члена, пока еще скрытого несколькими слоями одежды. По телу молодой женщины теплой волной прошлось уже знакомое ей любовное томление, низ живота предательски заныл. Перехватив на миг инициативу, колдунья поймала в коротком поцелуе губы возлюбленного, стремясь притянуть его еще ближе к себе. Принц поддался, ответил ей, вновь скользнув языком вовнутрь ее рта, при этом, сильная рука, сжимавшая ее стройное бедро, стремительно поползла вверх, бессовестно задирая подол платья.

Желание, постепенно заполнявшее все ее существо, теперь уже неистово рвалось наружу. В отличие от прошлого раза, она неплохо представляла, чего именно хочет. Хоть девушка и продолжала опасаться боли, ее все равно непреодолимо влекло к Артасу.

   — Джайна… — начал он, хрипло дыша куда-то ей в шею, но она не дала ему досказать. Ее губы коснулись ямочки на подбородке Артаса, а тонкие ухоженные пальцы зарылись в шелк золотистых волос парня, подначивая, умоляя, почти требуя, лучше всяких слов высказывая все то, что она чувствовала.

    Принц прерывисто втянул воздух, а затем вновь приник к ее соблазнительному рту. Джайна все теснее льнула к нему, лишая остатков здравого смысла и осторожности. В планы Артаса совершенно не входило заниматься любовью на природе, да еще и неизвестно где, однако он уже не мог остановиться, лихорадочно ища лазейки в платье девушки.

   — Принц Артас! — от громового мужского голоса, прорезавшего уютную тишину рощи, влюбленные невольно вздрогнули, резко отпрянув друг от друга.

   — Кого там еще могло принести? — рассеянно пробормотал наследник Теренаса, чуть дрожащими, непослушными пальцами поспешно застегивая штаны, в которые почти умудрилась запустить руку Леди Праудмур, и как следует одергивая тунику, просто обязанную скрыть приличного размера бугор между его бедер.

   — Сама не понимаю, как нас только могли найти, — Джайна тоже приводила себя в порядок, отряхивая подол и поправляя растрепавшуюся прическу.

   — Вопрос, скорее, в том, какого черта нас вообще искали? — нахмурившись, изрек принц. — Однако выяснить это все равно придется.

    Чтобы спрятать от чужого взгляда пылающее стыдом и еще не схлынувшим возбуждением лицо и грудь, девушка накинула на голову капюшон, надвинув его как можно ниже на глаза, и лишь затем согласилась выйти из-за дерева вслед за Артасом.

   — Вот вы где, Ваше Высочество! — навстречу молодым людям выехал крупный темноволосый мужчина, закованный в тяжелую броню. Заметив позади принца Джайну, он почтительно склонил голову в приветствии, но затем продолжил. — Я ищу вас по всему Тирисфалю уже битый час, и если бы не крестьяне, которых я случайно встретил по дороге сюда, то искал бы еще столько же.

   — Что-нибудь случилось в столице? — юный паладин заметно помрачнел, в его голосе появились нотки беспокойства. Посланный за ними рыцарь восседал на могучем боевом коне и, судя по амуниции, принадлежал к корпусу под командованием Утера Светоносного, а это как минимум говорило о срочности дела, вытащившего бывалого воина из казармы и погнавшего в Тирисфальские леса на поиски пропавшего принца.

   — Вам приказано вернуться ко двору, — оповестил всадник, наматывая поводья разгоряченного скакуна на латную перчатку. — И немедля. Его Величество Король Теренас велел сразу же начать Ваши поиски, как только выяснилось, что Вас нет ни во дворце, ни в городе.

   «Просто замечательно, черт подери!» — зло пробормотал себе под нос Артас, так что его услышала лишь Джайна, стоявшая сразу за его плечом, но вслух сказал совсем иное:

   — Хорошо, мы с Леди Праудмур сейчас же отправимся в столицу. А вы можете быть свободны, сэр рыцарь…

    На что черноволосый усатый великан лишь отрицательно помотал головой, даже не дав принцу договорить:

   — Мне велено лично сопроводить Вас домой, как только отыщу. Приказ, есть приказ.

    Начинать спор не имело никакого смысла, и Артас, стараясь как можно меньше показывать свое недовольство, быстрым шагом направился через рощу к тому месту, где оставил привязанными лошадей. Джайна, естественно, последовала за ним, едва поспевая за широкими шагами принца, мысленно досадуя на так некстати путавшийся под ногами подол платья и еще более некстати явившегося рыцаря, бесцеремонно прервавшего их рандеву.

   Ей было жаль покидать этот райский осенний уголок в такой спешке, но обстоятельства требовали от нее иного. Листья продолжали падать с деревьев, медленно кружась в воздухе, ложась наземь и печально шурша под ногами. Еще какая-то пара-тройка дней — и все это разноцветное великолепие окончательно облетит, оставив после себя лишь нестройные ряды темных стволов, ощетинившихся голыми ветвями, замершими в ожидании первого снега и холодов.

   — Едем, Джайна! — принц кинул ей поводья лошади, ловко вскочив в седло своей гнедой. — Ты сама все слышала. Нам придется поторопиться.

   — Да, конечно, — она кивнула, не сумев подавить тяжелый разочарованный вздох. — Как по-твоему, что там могло произойти?

   — Надеюсь, ничего серьезного, — пожал плечами паладин, разбирая поводья и ловя на себе полный тоски взгляд колдуньи. — Поверь, мне тоже очень жаль, что наша прогулка закончилась подобным образом.

    Джайна не ответила, взбираясь в дамское седло. Ее не тянуло продолжать беседу в присутствии вновь присоединившегося к ним рыцаря, которому лишь строгая субординация и уважение к королевской крови не давали в открытую торопить Артаса и его спутницу. И пусть единственное, что позволял себе вояка, так это строгие выжидательные взгляды, но и их вполне хватало, чтобы окончательно испортить дочери адмирала Праудмура настроение и отбить все желание что-либо обсуждать.

   Выпрямившись в седлах, всадники пришпорили лошадей. Под копытами скакунов звучно захрустел ковер из опавшей листвы, навстречу стремительно понеслись деревья и кусты, которые вскоре сменились спокойным пейзажем полей и лугов на фоне безоблачного синего неба. Поднявшийся прохладный осенний ветер с запахом чахлой травы и костров, которые жгли крестьяне в соседней деревне, летел навстречу, поднимая и унося прочь клубы дорожной пыли, оставляемой верховыми. Он развевал светлые волосы и полы плаща Артаса, путался в хвостах и гривах коней, трепал светло-голубые полы платья Джайны, норовя сбросить с головы девушки капюшон. Она напоследок оглянулась назад. Там, вдалеке, прежде чем окончательно скрыться за поросшими луговыми травами холмами, как будто прощаясь, в последний раз мелькнула та самая роща. И что-то внутри подсказывало молодой колдунье, что вместе с возлюбленным им больше не суждено туда вернуться…

***

   Солнце уже давно зашло за горизонт, и на небе сиял тонкий рожок бледного молодого месяца в окружении мелкой россыпи звезд, когда Джайна Праудмур, облаченная в длинный лиловый наряд, расшитый серебром, вошла в отведенную ей гостевую комнату и захлопнула за собой дверь. Удрученно вздохнув, юная волшебница, шурша шлейфом шелкового платья, прошла через все помещение и присела на широкий подоконник. Окно было настежь открыто, и из него ощутимо веяло холодком, но девушка не спешила его притворять, с наслаждением вдыхая ночную прохладу.

   Ужин в обществе королевской семьи, конечно же, был большой честью и, может даже, показался бы достаточно неплохим времяпрепровождением, если б не одно маленькое досадное обстоятельство — на нем отсутствовал Артас Менетил, наследный принц Лордерона и ее возлюбленный. Молодая даларанская колдунья до сих пор была крайне расстроена внезапным обеденным происшествием, прервавшим их с принцем конную прогулку, и последовавшим за этим поспешным отъездом Артаса из города.

   Несколько часов назад Джайна точно так же, как сейчас сидела у окна и наблюдала за тем, как из дворцовых врат медленно выдвигалась конная процессия во главе с принцем, сменившим легкую прогулочную одежду на отполированные до золотого сияния тяжелые латные доспехи. Под ним был совершенно другой конь, крепкий и коренастый, закованный в броню едва ли не меньше, чем сам паладин, а у широкого пояса юноши виднелся боевой молот и прикрепленный толстой короткой цепью фолиант в полудрагоценном переплете. Темно-синий, как лордеронские стяги в руках знаменосцев, плащ принца развевался на ветру, а начавшее клониться к закату солнце отражалось от почти зеркальной поверхности металла доспехов ослепительными бликами.

   «И дернул же черт короля Теренаса отправить именно своего сына, разбираться с беспорядками в том гарнизоне!» — в сердцах подумала девушка, нервно заламывая пальцы. — «Неужели больше некому было съездить туда и выяснить что к чему?»

   Она принялась раздраженно покусывать нижнюю губу и отстукивать пальцами неровную частую дробь по деревянной поверхности подоконника, на котором обосновалась.

   «Даже попрощаться нормально — и то не дали! Стоило нам только прибыть во дворец, как Артас сразу же исчез за дверями тронного зала. А потом началась поспешная подготовка к отъезду, и ему стало совсем не до меня», — Джайна скептически вскинула бровь. — «Я почти уверена, что ко всему этому приложил руку Лорд Утер с его желанием воспитать в наследнике престола смирение, кротость и паладинскую добродетель. Скорее всего, он решил, что принц недостаточно много времени уделяет тренировкам и слишком часто отвлекается, вот и убедил Его Величество выслать сына из столицы на несколько дней. На несколько мучительно долгих дней. И никак иначе».

   Дочь адмирала Праудмура снова вздохнула. Ей просто невыносимо хотелось вновь увидеть возлюбленного, но она вынуждена была сидеть в тесной комнатке, безучастно созерцая облетающий дворцовый сад, раскинувшийся под ее окнами, и находившийся чуть поодаль обширный каменный двор, укрытый ночными тенями.

   «Стоп! А почему это я, собственно, должна послушно ждать возвращения Артаса, когда вполне могу позволить себе встретиться с ним?» — мысль ей определенно понравилась и девушка заметно оживилась, нетерпеливо заерзав на подоконнике. — «Если я не ошибаюсь, за ужином король Теренас случайно обмолвился о том, что отряд Артаса должен остановиться на ночевку у последнего аванпоста, отделяющего пригородные поселения от королевских возделываемых угодий. А это всего час-другой быстрой езды!»

   В глазах Джайны вновь вспыхнул озорной огонек, и она с небывалым энтузиазмом спрыгнула с подоконника, моментально все для себя решив. Раз уж им с Артасом все равно предстояла разлука, хоть и всего на пару дней, то она непременно должна была навестить своего принца и хотя бы поцеловать на прощание.

   Выждав, пока шум во дворце стихнет, погаснут последние огни и слуги перестанут без конца сновать мимо жилых помещений, ученица Антонидоса сменила платье на более простое и накинула поверх него темный дорожный плащ. По ее приблизительным подсчетам время близилось к полуночи, но это ничуть не останавливало девушку в ее устремлениях. Ей, в отличие от остальных обитателей старинного замка, в эту ночь было совсем не до сна.

   Завершив последние приготовления и затушив огарок свечи на туалетном столике, Джайна осторожно приоткрыла дверь своей спальни и выглянула в пустой холодный коридор. Ни души. Как раз то, что и было ей так необходимо. Дворец напряженно дремал во всем своем громоздком великолепии. Стараясь издавать как можно меньше шума, девушка покинула комнату и плотно притворила за собой тяжелые дубовые створки.

   «Ну вот», — подумала она, накидывая на голову капюшон. — «Первый шаг, кажется, сделан. Теперь дело за малым. Осталось только незаметно добраться до конюшни и оседлать лошадь»

   Оценив собственный юмор, дочь адмирала Праудмура уверенно зашагала по коридору в направлении лестницы, ведущей вниз, на первый ярус дворца. План побега был невероятно прост, и оттого, в ее глазах, казался наполненным еще большим авантюризмом.

   Скользя, словно тень, по пустынным залам, переходам и галереям, Джайна почти не чувствовала под собою ног от страха быть замеченной или пойманной с поличным. Адреналин приятно щекотал нервы молодой женщины каждый раз, когда она делала очередной шаг. Звук тонких каблучков казался неестественно громким в этой всеобъемлющей тишине. Отражаясь от мраморного пола, стен, украшенных гобеленами, и колонн, взмывавших на многие метры ввысь, под самый сводчатый потолок, он усиливался в десятки раз и, казалось, эхом звенел по всему дворцу.

   Но вот наконец оставив позади гулкий величественный тронный зал, через который так или иначе пролегал ее путь, Джайна решила, что последний этап успешно проделан. Благодаря всех известных ей Богов, девушка легко сбежала по узенькой каменной лестнице во двор. Охраны поблизости не наблюдалось. Да и откуда ей было взяться? Про черный ход, которым она решила воспользоваться, доподлинно знали далеко не все во дворце.

   Слегка поежившись на осеннем ночном ветру и поплотнее укутавшись в теплый плащ, молодая колдунья направилась прямиком к противоположной оконечности двора, чтобы через несколько минут крадучись войти в полутемную просторную конюшню. Немного переведя дух и как следует оглядевшись по сторонам, она уже собиралась было отправиться на поиски подходящей лошади, как вдруг что-то объемное и, судя по всему, тяжелое, с грохотом упало с сеновала в дальнем углу помещения. От неожиданности Джайна тихонько вскрикнула и даже отскочила обратно к выходу, но тут же поспешно прикрыла рот рукой и притихла, замерев на месте. Лишний шум ей был совсем ни к чему, и в особенности сейчас.

   Прошло несколько бесконечных напряженных минут, прежде чем она пришла в себя. Совсем рядом, в сонной полутьме, всхрапывали и переступали с ноги на ногу кони в своих стойлах, но нечто скатившееся с сеновала, так и продолжало лежать в полной недвижности. Это немного подбодрило девушку, впрочем, как и тот факт, что ее глаза окончательно привыкли к скудному освещению. Упорство и врожденное любопытство погнало ее вперед, и Леди Праудмур, затаив дыхание, почти бесшумно двинулась в сторону темной бесформенной массы у подножия охапки сена.

   Подойдя достаточно близко, она наконец поняла, что именно ее так напугало. Это был человек. Молодой, достаточно крупный для своего возраста мужчина, одетый в простые штаны и рубаху со следами конского навоза. Отовсюду из его рыжеватых спутанных волос торчала солома, а обе руки парня продолжали прижимать к груди пустую бутыль из темного стекла. Он абсолютно точно был жив, однако же настолько пьян, что не услышал ни шагов Джайны, ни ее вскрика.

   «Мда», — хмыкнула ученица Антонидаса, еще раз внимательно оглядев с ног до головы свою неожиданную находку, которая, ко всему прочему, вдруг принялась причмокивать губами и звучно похрапывать. — «Его до утра и дворфийской мортирой не разбудишь. Впрочем, мне это только на руку!»

   Убедившись, что конюх абсолютно не опасен и не сможет никоим образом помешать ее планам, Джайна, применив коротенькое заклинание, без труда отыскала среди множества породистых лошадей в стойлах серебристо-серую рослую кобылицу, на которой не так давно ездила на верховую прогулку. Быстро накинув на животное седло и узду, волшебница вывела лошадь на задний двор.

   «Нужно торопиться», — подумала юная колдунья, с тревогой поглядывая в высокое звездное небо. — «К утру я должна вернуться обратно, иначе по дворцу поползут такие слухи, какие мне даже и не снились в самом страшном сне».

   Но, даже ведя на поводу громко цокавшую подкованными копытами лошадь, Джайна смогла вполне успешно миновать двор и выйти за пределы территории замка, так и не попавшись никому на глаза. Девушка вскочила верхом, от души радуясь удобному мужскому седлу. Все, теперь ее точно никто не остановит!

   Сытый, хорошо отдохнувший конь вихрем промчался по пустынным улицам столицы и понесся прочь от внешних укрепленных стен, едва преодолев городские врата. Джайна почти сразу свернула на восток. Именно на этой широкой, мощенной камнем дороге в нескольких часах езды от города находился тот самый аванпост с небольшим собственным гарнизоном, где и должен был устроиться на временную стоянку Артас со своими рыцарями.

   Колдунья торопила коня, ведь погода вдруг неожиданно начала портиться. Ветер все крепчал, по ясному светлому небу, усыпанному звездами, поплыли легкие темно-серые облачка, которые вскоре сменились самыми настоящими свинцовыми дождевые тучами, в мгновение ока обложившими весь горизонт докуда хватало глаз. Намечалась гроза, а последние жилые дома в пригородной черте Джайна оставила позади еще около четверти часа назад. Чтобы хоть немного скоротать путь, ученица Антонидаса на свой страх и риск свернула с дороги. Скакун стрелой полетел сквозь скошенные пойменные луга, стороной обойдя небольшой лесок, почудившийся в наступившей темноте черной непролазной чащей. Однако когда Джайне уже начало казаться, что она таки сбилась с пути, переходя вброд мелкую безымянную речушку, вдали замаячили светящиеся башенки аванпоста.

   Получив ориентир и вновь выехав на дорогу, девушка продолжила свой путь. Все приближающиеся огни костерков в глубине лагеря казались ей необычайно приветливыми, особенно на фоне надвигающейся стихии. Ставший почти бесполезным плащ ничуть не спасал от резких порывов холодного встречного ветра, и волшебница успела продрогнуть до костей, мечтая лишь о том, чтобы поскорее оказаться в тепле.

   Однако стоило ей только миновать деревянные сторожевые вышки, как по небу с оглушительным треском прокатился гром. Джайна на всем ходу влетела в лагерь и резко осадила коня, едва не налетев впотьмах на одного из постовых гвардейцев, стоявших в дозоре.

   — Эй! Ты кто еще такая?! — громко возмутился солдат, безуспешно пытаясь схватить разгоряченное животное под уздцы.

   — Где принц Артас? — сходу выпалила девушка, заставив кобылу слегка попятиться.

   — А зачем тебе Его Высочество? — осведомился ошарашенный боец, даже забыв на время о первоочередной необходимости выяснить личность нарушительницы.

   — Надо, — отрезала замерзшая, и оттого очень нервная Джайна. — Ну, так ты мне скажешь, где он?!

   — И не подумаю! — фыркнул гвардеец, вспомнивший о своих обязанностях. — Если сейчас же не назовешься, то я…

   Он так и не успел закончить фразу.

   — Что там у вас происходит, капрал? — раздался из темноты знакомый голос, и через пару мгновений в полосу света, отбрасываемого закрепленными на вышке факелами, вышел собственной персоной Артас Менетил, все еще закованный в латную броню.

    Отвлекшись, молодая леди даже не заметила, как солдат с видом триумфатора схватил, наконец, ее кобылицу за удила.

   — Джайна! — удивленно воскликнул паладин. — Вот так дела!

    Мгновенно просияв, девушка легко спрыгнула с коня и бросилась к принцу.

   — Что ты здесь делаешь, глупышка? — тихо спросил юноша, обнимая ее.

   — Я очень по тебе соскучилась, — шепнула она в ответ, спрятав лицо на широкой груди возлюбленного.

    Еще раз грянул гром, и с неба упали первые крупные капли дождя. Где-то совсем невдалеке полыхнула яркая зарница.

   — Бежим! — решительно сказал Артас, взяв ее за руку. — Иначе мы оба промокнем!

    Он торопливо повлек Джайну за собой вглубь укреплений, обнесенных деревянным частоколом. Девушка не сопротивлялась, послушно передвигая ногами и изо всех сил стараясь поспевать за принцем. Даже не смотря на тяжелые доспехи, парень двигался очень уверенно и быстро, вдобавок ко всему прекрасно ориентируясь в палаточном лагере, развернутом прямо посреди аванпоста. Но и это в полной мере не спасло их от частой холодной мороси, забарабанившей по навесам из дубленых звериных шкур, растянутых на случай дождя над шатрами и палатками.

    К тому времени, когда молодые люди достигли походного шатра Артаса, отличавшегося от остальных лишь несколько большими габаритами, дождь уже разошелся не на шутку, и они успели слегка намокнуть. Плащи, принявшие на себя основной удар водной стихии, пришлось сразу же снять.

   — Ой! А как же моя лошадка? — не успев еще толком зайти в шатер, Джайна тревожно всплеснула руками и вновь выглянула наружу.

    Ливень хлестал, как из ведра. Дождевая вода беспросветной серой шелестящей стеной почти вертикально обрушивалась на людской лагерь, моментально разливаясь грязными лужами по мягкой глинистой почве, утоптанной десятками ног. Снаружи, за плотным пологом шатра, в один миг стало очень холодно, сыро и неуютно.

   — Не бойся, о ней позаботятся. Караульные наверняка отвели ее под тент у коновязи к остальным лошадям, — успокоил Артас, видя беспокойство колдуньи.

   — Да уж, — кисло улыбнулась Джайна, понадежнее укрыв за собой вход и оборачиваясь к принцу. Наскоро прикинув, как она будет возвращаться поутру в столицу, девушка твердо для себя решила, что воспользуется телепортацией, ибо месить битый час грязь по размытой дороге ей совсем не хотелось. — На улице просто сущий потоп.

    Наконец ей представилась возможность, как следует разглядеть временное обиталище принца. По сравнению с покоями Артаса во дворце, походный шатер показался едва ли не спичечным коробком. Стены и потолок из плотной грубой ткани, практически не продуваемой ветрами, земляной пол, дополнительно утепленный плетеными накладками из ивовых ветвей и брошенными поверх них старыми звериными шкурами. Из мебели в шатре имелся лишь небольшой деревянный стол, заваленный картами местности и какими-то бумагами, придвинутый к нему колченогий древний табурет, да прочный дощатый настил, на котором было наскоро сооружено спальное место, укрытое волчьими шкурами. Теплые одеяла на меху и несколько подушек, по всей видимости прихваченные из дворца, все еще лежали горой поверх ложа, говоря о том, что принц пока не намеревался отходить ко сну. Обстановка была простой и по-военному практичной, без излишеств и бестолкового украшательства. Освещение в шатре было довольно скудным, так как исходило от единственной тускло мерцающей масляной лампадки, сиротливо притулившейся на краю стола по соседству с остатками ужина паладина.

   — Ну, конечно, не хоромы, — шутливо развел руками Артас, привлекая внимание девушки. — Но на одну ночь сойдет.

   — Откуда здесь вообще взялся стол и табурет? — полюбопытствовала ученица Антонидаса, едва заметно улыбаясь. — Неужели твои рыцари везли их на себе от самой столицы?

   — Вот еще! — прыснул паладин. — Утер бы меня потом замучил нотациями, заставь я рыцарский корпус в угоду собственному удобству вывозить мебель из дворца.

   — И все-таки?

   — Из соседней деревни, конечно. Там полностью расквартирован гарнизон аванпоста. А так как нам пришлось встать лагерем именно здесь, кое-что притащили по моей просьбе солдаты, заступившие с вечера на патрулирование.

    Джайна даже не стала спрашивать, почему Артас предпочел ютиться в палаточном лагере, а не остановился где-нибудь в пригороде с сытным ужином и мягкой постелью. Утер. Всему причиной наверняка был Утер, который, собственно, и затеял весь этот нравоучительный выезд принца «в люди».

   — Так что там случилось?

   — Где? — не понял Артас.

   — На той заставе, куда тебя отправили.

   — Думаю, ничего серьезного, — отмахнулся принц, рассеянно потерев затылок. — Скорее всего, что-то не поделили между собой наши бравые вояки, а командир просто не смог или не захотел вовремя навести порядок. Итог — вооруженная потасовка, из-за которой весь сыр-бор.

   — А зачем тогда было посылать тебя? — недоумевала волшебница. — По-моему, такие мелочи вовсе не по части наследного принца.

   — Ты это Утеру и отцу скажи, — раздраженно буркнул паладин. — Вечно им везде мерещатся заговоры!

    Ученица Антонидаса лишь покачала головой, решив таки оставить свои соображения при себе.

   — А что насчет тебя? — между тем, спросил Артас, снимая перчатки и отправляя их в компанию к боевому молоту, пристроенному возле стены. — Что это еще за побег из дворца на ночь глядя? Кто-нибудь в курсе, что ты здесь?

   — Нет, — с самым невинным видом, на какой вообще была способна, ответила юная колдунья. — А зачем кому-то об этом знать? Я просто хотела тебя увидеть. Разве в этом есть что-то зазорное?

    Пару минут они обменивались долгими многозначительными взглядами. Джайна любила подобные игры, основной изюминкой которых была возможность смутить оппонента без единого слова. Правда, принц не всегда утруждал себя тем, чтобы играть честно и по правилам. Вот и сейчас, под его пристальным взглядом, она невольно вспомнила, чем могла закончиться их дневная прогулка, не вмешайся так невовремя посланник короля. Щеки Джайны залил предательский румянец, и она просто вынуждена была отвести глаза.

   — Если очень хорошо поискать, то можно и найти, — наконец отозвался Артас, как-то подозрительно ухмыльнувшись и вскинув бровь. — За тобой должок, Леди Праудмур. Неужели решила его вернуть?

   — Не смешно, Ваше Высочество, — пробурчала колдунья, еще гуще краснея. — Совсем не смешно.

   — Ну, извини, я не хотел тебя смущать, — Артас примиряюще улыбнулся. — В конце концов, меня, видимо, поделом сослали из дворца. Утер напел отцу, что я перехожу по отношению к тебе все дозволенные границы, и это становится слишком заметно окружающим. Недостойное паладина Серебряной Длани поведение. И вот именно поэтому они решили, что мне срочно нужно проветрить голову. Благовидный предлог, само собой, быстро нашли.

   — И как ты только все это терпишь? — со вздохом осведомилась дочь адмирала Праудмура, окончательно удостоверившись в том, что ее первоначальная догадка была верна.

   — Ну, знаешь, — протянул парень, отходя к столу и разливая по двум серебряным кубкам теплое вино с пряностями, предусмотрительно оставленное им «на после ужина». — Быть принцем не так уж легко. А паладином, тем более!

   — Ты такой смешной, — искренне улыбнулась Джайна, подходя к нему.

   — Это почему? — не понял Менетил, хмуря густые брови и протягивая ей чашу с вином.

   — Мокрый, — она взглянула в любимые глаза, приняв из рук паладина кубок. — Весь мокрый…

    Кубок вновь оказался на столе, а тонкие пальцы молодой женщины коснулись влажных волос принца. Она осторожно погладила золотистые пряди, борясь с сильным желанием поглубже зарыться в них.

   — По крайней мере, я тут такой не один, — заметил Артас, тыльной стороной ладони касаясь прохладной девичьей щеки.

    В его потрясающе синих и глубоких, при таком освещении глазах плясали огоньки, а она так и не могла понять, откуда они. То ли это отсветы лампады, горевшей на столе, то ли это что-то еще, пока ей неведомое.

    Пальцы юноши ласково пробежались по другой ее щеке, затем он неспеша очертил линию ее рта. Джайна разомкнула губы и прерывисто втянула воздух. Артас склонился над ней и легко поцеловал их. Она потянулась к нему, всем своим существом желая более чувственного и страстного поцелуя. Если раньше эти поцелуи смущали ее, то теперь они были необходимы ей, как воздух. Девушка робко коснулась губами уголка его рта, надеясь на то, что Артас поймет, чего ей сейчас так нестерпимо хочется. Но принц лишь нежно усмехнулся и вновь одарил ее невесомым поцелуем. Теперь он играл с ней. Джайна это поняла. Она чувствовала, что он прекрасно знает обо всех ее желаниях, но не спешит их выполнять, очевидно, ожидая от нее чего-то более смелого и решительного. Легкие поцелуи дразнили ее, обжигая горячими прикосновениями, заставляя судорожно глотать воздух. Это становилось невыносимым. Не зная, что предпринять, но уже не в силах выносить чувственную муку, Джайна сама коснулась кончиком языка его губ, слегка щекоча их. Все в точности повторил и принц, но тут же замер, словно ожидая ее дальнейших действий.

   — Мучитель… — выдохнула молодая колдунья. Губы ее пульсировали и напряженно ныли.

    И тут она неожиданно для себя поняла, что ноют не только губы. Сладко щемит ее грудь, жар растекается по бедрам, а низ живота наливается такой знакомой томительной пустотой. В ее голове внезапно промелькнула крайне непристойная мысль, и девушка без лишних раздумий воплотила ее. Джайна выгнула спину и прильнула стройными бедрами к бедрам Артаса. Однако вскоре она поняла, что немного не рассчитала, очевидно, прижавшись слишком тесно. Невинная провокация с ее стороны превратилась в откровенное соблазнение, когда стремительно твердеющий мужской орган вжался в низ ее живота. С губ Артаса сорвался негромкий удивленный стон. Устыдившись, Джайна хотела отпрянуть, да не тут-то было! Принц по-хозяйски обнял ее за талию и потянул к себе, одновременно накрывая ее исстрадавшийся рот своим. Это было так похоже и в то же время так не похоже на их предыдущие поцелуи. Губы и язык Артаса были все такими же нежными и властными, но вот только собственную инициативу ей разрешали проявлять едва ли не впервые.

    На принце были доспехи. Безжалостный холодный металл грубо впивался в нежное тело девушки под тонким платьем.

   — Мне больно, — прошептала Джайна, на миг, вырвавшись из сладкого плена его губ.

   — Прости, я совсем забыл, — Артас немного отстранился.

    Колдунья поймала взгляд парня, который несколько туманился и блуждал.

   — Сними панцирь, — сказала она, упираясь ладонью в твердый металл на груди паладина. — Сегодня он все равно тебе больше не понадобится.

    К ее удивлению Артас даже и не думал возражать. Массивные наплечники, нагрудник, а затем и остальные части брони присоединились к молоту и перчаткам в углу шатра.

   — Ну вот, — с тенью смущения, улыбнулась юная леди. — Так-то лучше.

    Джайна вновь подошла к нему вплотную и осторожно коснулась кончиками пальцев широкой груди, почувствовав, как сильнее забилось его сердце. Под тонкой тканью рубахи без труда угадывались твердые, рельефные мускулы сильного мужского тела. Взгляд Артаса стал завораживающе пристальным. Глаза принца окончательно утратили привычную свою переливчатую синеву и казались темными и глубокими, словно бездонные колодцы.

   — Иди ко мне, — тихо сказал принц, обвивая руками ее стройный стан, а в следующее мгновение он уже жадно целовал ее нежный податливый рот.

    Джайна тянулась навстречу бешеному биению его сердца, позволяя жару, исходившему от сильного тела, окутывать ее. Даже через одежду она ощущала, что возлюбленный весь горит. Его руки тем временем оторвались от ее талии и медленно поползли вниз. Девушка невольно вздрогнула, когда мужские ладони обхватили ее ягодицы.

    — Ты ведь не против? — это было скорее утверждение, чем вопрос.

    Не дожидаясь ответа, Артас вновь накрыл ее губы своими. Они впервые целовались так долго, да еще и без остановки. От затянувшегося поцелуя молодая колдунья словно опьянела. Руки Артаса блуждали по всему ее телу, обтянутому тонким шелком платья, но она знала, что это была самая малость по сравнению с тем, что он бы мог ей дать. Это ощущение ни на минуту не покидало ее, лишая покоя.

    Дочери адмирала Праудмура почему-то вдруг вспомнилось, как она тайком наблюдала за Артасом во время тренировочных боев. Это зрелище особенно привлекало ее жаркими летними днями, когда принц Лордерона снимал с себя рубашку.

    Продолжая решительно переступать через остатки девичьей стыдливости, Джайна слегка потянула за ворот рубахи принца, помогая ему избавиться от ставшей лишней детали гардероба.

   «Какая у него гладкая грудь, какой дивный мраморно-четкий очерк мышц», - подумала молодая женщина, смачивая кончиком языка пересохшие губы. В их первый раз все происходило достаточно сумбурно и почти в полной темноте, так что у нее не было никакой возможности изучить тело возлюбленного.

    Джайна отчего-то чувствовала себя нашкодившим ребенком под пристальным взглядом парня, однако что-то сильнее робости и стеснения, овладевших ей в этот момент, заставило прикоснуться к его коже. Пальцы девушки слегка подрагивали, когда она водила ими по контурам мышц на крепких плечах, груди, животе, не находя ни малейшего изъяна.

   Принц тоже не терял времени даром, буквально прикипев вожделеющим взглядом к часто вздымавшейся от волнения груди девушки. Приподнявшиеся напряженные соски отчетливо рисовались под легкой тканью, делая неглубокое скромное декольте юной даларанской волшебницы невероятно соблазнительным.

   Джайна встретилась взглядом с возлюбленным. Прочитав в ее глазах молчаливое согласие, паладин осторожно развязал шнуровку платья на груди и оголил хрупкие плечи. Она, естественно, не возражала. Нежно-голубой шелк легко соскользнул к ногам девушки, оставив на ней полупрозрачную нижнюю сорочку и узкие трусики. Невесомое кружевное полотно практически не скрывало юное тело от жарких мужских взглядов, заставляя бледные девичьи щеки пылать от смущения. Давно ей не было настолько неловко. Сгорая от стыда и пряча глаза, Джайна сама скинула сорочку, не дожидаясь дальнейших действий принца.

   Леди Праудмур вся дрожала частью от холода, частью от внутреннего трепета. Грудь хотелось прикрыть руками, но она знала, что Артасу это не понравится, и потому ничего не предпринимала. И вот он наконец решился. Теплые, слегка огрубевшие от обращения с оружием, ладони, накрыли упругие полушария грудей, пропуская по спине молодой женщины новую волну мелкой возбужденной дрожи.

   — Ты прекрасна! — восхищенно выдохнул паладин, осторожно перебирая пальцами твердые чувствительные соски девушки, отзывавшиеся сладкой болью на его прикосновения.

   Продолжая ласкать ее грудь, Артас вновь потянул Джайну к себе, целуя тонкую шею и выступающие ключицы. Томление меж ее бедер все росло и с каждой минутой усиливалось. Девушка невольно повела ими, чтобы хоть немного ослабить напряжение внизу живота, но мужские руки не преминули тут же воспользоваться этим в своих целях, стягивая вниз ее трусики.

   Вот теперь отступать было уже поздно. Джайна старалась как можно меньше думать о своем недостойном поведении, все еще краснея от смущения, но при этом достаточно споро помогая своему принцу избавиться от оставшейся одежды.

   Целуя ее губы, Артас уложил девушку спиной на мягкие пушистые шкуры и лег рядом, не прекращая поцелуя. Одна его рука легко поигрывала с ее возбужденным соском, а другая тем временем гладила тесно сведенные бедра.

   — Я буду очень осторожен, Джайна, — вкрадчивый шепот паладина у самого ее уха, настойчиво убеждал сдаться его нежным рукам. — Неужели тебе было настолько больно в прошлый раз?

    Ученица Антонидаса не ответила, однако же медленно и неуверенно развела стройные ноги, позволив пальцам Артаса миновать островок светлых волос внизу ее живота и не спеша погрузиться во влажную горячую глубину женской промежности. Его обильно увлажненные пальцы доставляли девушке истинное наслаждение, особенно когда натыкались на небольшой чувствительный бугорок, прикрытый складками кожи. Джайна тихонько постанывала и извивалась всем телом, прикрыв глаза, однако принц, видимо, счел, что ему самому этого недостаточно. Сильная рука Артаса внезапно обхватила хрупкую кисть колдуньи и направила ее к своему паху.

    Джайна резко распахнула глаза и покраснела, когда прямиком в ее ладони оказался крупный возбужденный член парня. Его плоть была обжигающе горячей, твердой и упругой, а с вершины набухшей пульсирующий головки сочилась вязкая мутноватая жидкость.

   — Не убирай руку, — попросил принц внезапно севшим, хриплым голосом.

    Едва сдерживая стоны удовольствия, он крепко сжал девичьи пальцы в своей руке и недвусмысленно намекнул, что именно она должна была делать. Как только у девушки начало получаться, паладин предоставил ей полную свободу действий.

   — Артас… — прошептала Джайна, выгибаясь всем телом в его полуобъятьях и забываясь в небывалом удовольствии от бесстыдных ласк, которые дарила сама и получала в ответ.

    Жажда слияния с возлюбленным затмевала рассудок, стирая из памяти болезненную потерю невинности. Повернувшись на бок, она тесно прижалась к Артасу. Тепло и нежность соприкоснувшихся обнаженных тел мгновенно высекли новую искру желания. Принц дышал тяжело и часто, однако сразу же накрыл ее рот своим и на этот раз не спешил отпускать. Возбуждение подобно волнам пробегало от тела к телу, заставляя крепче смыкать объятия.

    Джайна и сама не поняла, как снова оказалась лежа на спине с призывно широко раскинутыми ногами. Артас, опершись коленями о ложе, крепко обхватил руками ее бедра и повлек к себе. Девушка невольно задержала дыхание, боясь снова ощутить резкую боль, когда перевозбужденная плоть, раздвинув влажные складки, начала медленно и с нажимом погружаться в узкое, но уже не девственное нутро. Однако боли не было. Мужское естество давало о себе знать лишь жаром и чувством восхитительно-сладкого натяжения внутри. Именно в погоне за ним Джайна в нетерпении приподняла и выгнула бедра, почти целиком обволакивая плоть принца своей.

    Стремясь как можно скорее достичь разрядки, Артас начал двигать бедрами. Сначала медленно, по возможности наблюдая за реакцией любовницы, а затем все быстрее, чтобы в полной мере насладиться горячей теснотой женского нутра.

   Крепко зажмурив глаза, Джайна непрестанно кусала алые, распухшие от поцелуев губы, бесстыдными змеиными движениями вскидываясь ему навстречу. Небольшая грудь девушки колыхалась в такт сильным размеренным толчкам, пронизывающим хрупкое тело. Ее тихие, но такие сладкие вздохи, распаляли принца еще больше, стремительно приближая пик наслаждения.

   — Джайна! — простонал он, чувствуя, что больше не может сдерживаться.

Сильнейшая судорога сладострастия пронзила его пах, вынуждая беспорядочно и глубоко ударяться в нежное лоно возлюбленной. Руки сами собой нашли грудь девушки и сильно сжали ее.

   Юная колдунья сдавлено вскрикнула от неожиданной сладкой боли, резко приблизившей окончание ее чувственных мук. Замерев у тонкой грани чего-то нового и невероятного, девушка хмурила тонкие брови и инстинктивно вздымала бедра и груди навстречу любовнику.

   Артас вздрогнул всем телом, наконец-то выплескиваясь, и с прерывистым удовлетворенным стоном приникая к Джайне. После чего уже колдунья содрогнулась под ним, крепко сжав плечи паладина и хватая приоткрытыми губами воздух. Долгожданная волна наслаждения, зародившаяся в глубине ее лона, разлилась по всему телу. Девушка утопала в неизведанных сладостных ощущениях до тех пор, пока окончательно не стихли толчки и пульсация меж бедер, продлевавшие минуты блаженства.

   Джайна устало прикрыла глаза, начавшее спадать напряжение постепенно сменялось приятным теплом. Артас по-прежнему лежал на ней, приникнув губами к шее. Дыхание принца все еще было неровным и тяжелым.

   Дочь адмирала Праудмура легко гладила широкую взмокшую спину возлюбленного, полностью расслабившись в тесных объятьях и с наслаждением вдыхая его запах.

   Придя в себя, принц сначала перевернулся на спину, а затем и вовсе сел на постели. Джайна поежилась. По ее разгоряченной влажной коже пробежался холодок. В шатре было довольно прохладно, а снаружи продолжал шуметь не утихающий ливень.

   — Куда ты? — с тревогой спросила девушка, тоже садясь, и подтягивая колени к подбородку.

   — Никуда, — улыбнулся Артас, бросая в изголовье пару подушек, лежавших все это время на другом конце ложа. — Просто забочусь о нашем с тобой удобстве.

   — Мне холодно, — пожаловалась Джайна, искоса поглядывая на молодого мужчину, который, на ее взгляд, слишком долго возился с постельными принадлежностями.

   — Это поправимо, — он, наконец, обернулся к ней и набросил на дрожащие плечи меховое одеяло.

    Колдунья снова легла, укрывшись едва ли не с головой. Но не успела она привыкнуть к временному одиночеству, как Артас изящно, словно большой кот, скользнул к ней под одеяло. Джайна тут же тесно прижалась к нему, удобно устроив голову на широком плече. Она быстро согрелась, а тепло тела возлюбленного неминуемо начало навевать дрему.

   — Не жалеешь? — внезапно очень серьезно осведомился будущий правитель Лордерона, слегка касаясь губами ее растрепанных волос.

   — О чем? — мурлыкнула колдунья, водя кончиками пальцев по груди парня.

   — Ну, — принц немного замялся. – Хотя бы о том, что решилась сегодня ко мне приехать?

   — Тут не о чем жалеть, — она слегка приподняла голову, чтобы взглянуть ему в глаза. — Да и за мной был должок, как ты сам сказал.

   — Ценю в людях умение держать слово, — усмехнулся принц, срывая с ее губ короткий поцелуй. — Но ты и впредь никогда не забывай о своем обещании, которое дала мне на Тыквовин.

   — Такое невозможно забыть, — отозвалась юная леди, прекрасно зная, что имеет в виду принц.

   «Никогда и ни за что», — подумала Джайна, вновь уткнувшись носиком в широкое мужское плечо. — «Да и как вообще можно хоть в чем-то оказать тому, кого любишь больше жизни?»

   — Было бы замечательно, если б ты осталась на празднование Зимнего Покрова, — легко сменил тему Артас. — Что скажешь?

    Девушка призадумалась, не уверенная до конца, что наставник одобрит столь длительный перерыв в учебе, ведь когда она покидала Даларан, речь шла о ее возвращении до наступления холодов.

   — Или, может, у тебя другие планы?

   — Я была бы рада остаться, — поспешно пробормотала она, чутко уловив нотку ревнивого недовольства в голосе принца. — Только вот мой учитель…

   — Он не будет против, — заверил ее Артас. — А если и будет, то мы обязательно найдем способ переубедить его.

   — Как у тебя все просто! — рассмеялась колдунья.

   — В том, чтобы быть принцем есть и свои плюсы, — он тоже улыбнулся. — Заведи привычку не усложнять себе жизнь, Джайна.

    Она ничего не сказала в ответ, лишь еще теснее прижалась к нему. В этот миг Джайне Праудмур казалось, что в мире не существует больше никого и ничего, кроме них двоих, и что это будет длиться вечно. Она знала, что любит всем сердцем, и сейчас ей было этого достаточно.