Константин Котов всегда слыл интеллигентом в третьем поколении и романтиком в квадрате. Во всяком случае, так считал он сам. Окружающие с ним не спорили: может, боялись, а может, понимали бессмысленность данной затеи. Косте же нравилось думать, что молчат, потому что соглашаются.
Несмотря на то, что у него всегда было много поклонниц, и далеко не каждой из них Котов мог предложить то, что от него требовали, вёл он себя по-джентльменски самоуверенно. И только с одной представительницей прекрасного пола это не прокатывало.
С ней вообще ничего не прокатывало: ни галантные манеры, ни обаятельные улыбки, ни комплименты, сказанные мурчащим басом. Более того – поначалу Костя её даже раздражал, хотя девушка понравилась ему сразу. И это не только било по самолюбию, но и заставляло регулярно робеть, на что капитан в принципе не был способен ранее.
Он пытался переключиться, но коллега никак не выходила из его головы, даже когда ушла с работы. А уж когда вернулась, Котов понял, что окончательно попал.
Она изменилась, но это его только порадовало. Например, наконец-то, он, Константин Котов, перестал вызывать раздражение у Татьяны Белой. Причин тому он не знал. Да и, если честно, не пытался узнать, решив вновь пойти в атаку.
Только теперь мужчина решил действовать изощрённее: то на каток позовёт, причём летом; то на ипподром, заранее узнав, на какую лошадь лучше ставить, дабы выиграть; то в планетарий. А то и чудом уговорит Рогозину дать им с Белой отгулы в одно время и увезёт Татьяну в какой-нибудь лес на пикник.
Баллист каждый раз удивлялась, но старалась этого не показывать. Она упорно держала дистанцию, но буйствовать Костиной фантазии не мешала. Девушке, откровенно говоря, было просто интересно, насколько далеко всё может зайти и чем закончиться.
Только вот Таня не учла одного факта. Если не предупреждать окружающих о своих особенностях, это может завершиться фатально. Даже если эти самые окружающие честно и от всей души желают тебе добра.
Когда Котов притащил её к кому-то зданию за городом, она была спокойна. Ну ладно, почти спокойна. Когда он предложил ей шарфик, чтобы завязать глаза, напряглась, но согласилась. Когда Костя подхватил её на руки и куда-то понёс – попыталась прикинуться мёртвой. Она просто не знала, что самое худшее впереди.
А потом её поставили на какую-то, по ощущениям, не самую устойчивую поверхность и развязали глаза. И вот тут Белая пожалела, что её не пристрелили на позапрошлом дежурстве. Это было бы весьма кстати. И уж явно лучше, чем то, что происходило с ней сейчас.
Реакция Котова не подвела – он поймал стремительно побледневшую девушку, организм которой не придумал ничего лучше, чем попытаться упасть в обморок. Таня бы наверняка отключилась, если бы не тёмные Костины глаза, последнее время действующие на неё как магнит.
– Танечка, что с тобой? Вызвать врача? – бас Котова, который иногда бил по ушам, на этот раз показался райской музыкой.
– Я высоты боюсь, Костя, – с трудом выдавила Татьяна. Мужчина от всей души чертыхнулся и гаркнул:
– Быстро останавливайте этот хренов шар!
Они сидели на лавке: Таня, вместе с ногами, положив голову на колени, Костя на краю, будто боялся, что Белая его выгонит.
На Котова было больно смотреть: непривычно жалкий, ненавидящий самого себя, он как будто даже уменьшился в габаритах. Как только страх прошёл, Белой стало стыдно. Мужик и так изворачивается, как может, чтобы ей понравиться, а она продолжает делать вид, что равнодушна к нему. Ещё и заставляет неуютно себя чувствовать, не предупреждая о собственных заскоках.
Кто ж виноват, что Таня боится высоты, но отчаянно это скрывает? Даже Рогозина не в курсе. И вездесущий Тихонов, чего уж говорить об остальных. Понятное дело, что Котов не потащил бы кататься её на воздушном шаре, если бы знал. Но Белая слишком долго и убедительно изображала независимую и бесстрашную, поэтому у Кости и мысли не возникло о том, что Таня может чего-то панически бояться.
– Кость, – тихонько сказала она, – не переживай, я сама виновата.
Котов в отчаянии грохнул кулаком по сиденью, Белая аж подпрыгнула:
– Что я за идиот такой! – это был один из тех редких моментов, когда эмоции скрыть ну совершенно не получалось. – Сделал, блин, сюрприз! Индюк надутый: в попытках произвести впечатление, совсем о последствиях не подумал.
Таня не выдержала и погладила мужчину по плечу:
– Не кори себя. Ты бы, даже если захотел, не узнал, – она поймала удивлённый взгляд коллеги и пояснила, – даже Рогозина с Ваней не знают. Никто не знает… не знал, до сегодняшнего дня.
– Ну, – мужчина криво усмехнулся, – хоть в чём-то я первый.
Слова сорвались с губ совершенно неожиданно:
– Да ты давно уже первый. Во всём, – выдохнула Таня и не пожалела.
Если бы глазами можно было греть, то Котов с лёгкостью растопил бы Антарктиду.
***
Они были вместе почти год. И Котова в этих отношениях устраивало всё, кроме одного нюанса: Белая отказывалась съезжаться, каждый раз придумывая какие-то отмазки, которые становились всё нелепее.
Внятного ответа от девушки он так и не получил, поэтому собрался решать проблему радикально: делать предложение. Руки, ноги, почки и всех остальных органов в придачу. В том, что Таня согласится, он не сомневался.
Оставалось всё тщательно организовать. И приближающийся День Святого Валентина, который раньше не вызывал у мужчины ничего, кроме лёгкого недоумения, был как никогда кстати.
***
К хорошему быстро привыкаешь. К очень хорошему – катастрофически быстро. Поэтому попытки кого бы то ни было забрать у тебя это хорошее моментально вызывают состояние лёгкого гнева. А уж если к этому приплюсовать внеочередные неприятности, притягивать которые Белая была мастер, то исход дня становился ясен.
Когда в шесть утра законного выходного ей позвонило начальство и велело в срочном, но тайном порядке ехать в Тьмутаракань на дачу очередного генерала, подозреваемого в хищении, Таня даже материться не могла, хотя очень хотелось. Тот факт, что и Котова дёрнули на данное мероприятие, успокоил девушку только слегка.
Попытка принять душ успехом не увенчалась – во всём доме отключили воду, и не только горячую. Белая припомнила, что видела какое-то объявление вчера, но должного значения ему не придала. Пришлось чистить зубы при помощи остатков минералки, чудом оказавшейся в холодильнике. А вот еды в квартире, увы, не оказалось вовсе.
Девушка, наплевав на позывы кита в животе, начала собираться. Она подошла к зеркалу и недовольно фыркнула: там отразилось чучело с лицом земельного оттенка, мешками под цвет глаз и спутанным колтуном волос не самой первой свежести. Костя, её, конечно, видел в разных образах, но принцессой быть от этого Тане пока не расхотелось.
Ехали они разными путями: Котов предложил заехать за девушкой, но она воспротивилась всей душой:
– Только время потеряем, ты слишком далеко живёшь: пока до меня доедешь по пробкам, пока двинемся в путь….
– Так переезжай ко мне, – мигом сориентировался мужчина. Девушка фыркнула:
– Угу. Прям щас?
Её посадят. Когда-нибудь её точно посадят. Скорее всего, даже в ближайшем будущем. Потому что кто выдавал права этим обезьянам, которые не умеют водить, а только и делают, что врезаются в чужие машины и разбивают их к чертям?!
Белую мало беспокоило то, что её саму чуть не прибили – куда важнее было то, что она безбожно опаздывала, а машина отказалась работать напрочь и годилась теперь разве что на недолгое хранение трупов особо нерадивых водителей. Но разбираться баллисту было решительно некогда, поэтому она сделала несколько соответствующих звонков: Рогозиной, знакомому ГАИшнику и вызвала такси. К счастью, за счёт ФЭС, иначе бы она точно разорилась.
– Сигаретка есть? – поинтересовалась она у виновника ДТП. – А если найду?
Знал бы Котов – убил бы. Но он не знал, преодолев, между делом, уже половину пути.
Когда машина заглохла где-то между населёнными пунктами, Таня даже не удивилась. Она посмотрела на экран телефона и чертыхнулась – связи не было. Та же история была и у водителя.
Вы когда-нибудь шли пять километров по сугробам до ближайшего села за помощью? А им пришлось. Водила объяснял свою ситуацию, а Таня прикинула, что злость Котова ей будет пережить немного проще, чем гнев Рогозиной. На первого, во всяком случае, у неё есть хоть какие-то рычаги давления.
– Белая, твою дивизию, что ты за человек? – они второй час ехали до злополучной дачи. И второй час Костя зудел, как муха.
Нет, сначала он испугался практически до заикания – он всегда пугался, когда с Таней что-то случалось, – потом, наплевав на все правила, на бешеной скорости доехал до Белой, испугался, на всякий случай, ещё раз, а потом взбесился, разозлился и, чтобы не прибить коллегу ненароком, начал читать нотации. И конца этому не предвиделось.
– Нормальный я человек: две руки, две ноги, – буркнула девушка. – Только несчастный, – жалобно добавила она.
– Почему это, вдруг, несчастный? – принял на свой счёт мужчина.
– Ну а как, – выпятила нижнюю губу Таня. – Выспаться не дали, воды в доме нет, машину убили. И всё это – в законный выходной! – патетически воскликнула она, стараясь заглушить бурчание голодного живота.
Костя, конечно же, услышал:
– Держи, – он достал из сумки заранее купленные булочки и клементинки, которые Таня просто обожала. – Поешь пока, поспи чуть-чуть, нам ещё два с лишним часа ехать.
Белая же, в порыве чувств, поцеловала его так, что мужчина чуть управление не потерял.
***
Они перерыли весь дом, как бы между делом не забывая возвращать вещи на место. Но нужные документы, раскрывающие деятельность подозреваемого, находиться не желали.
– А там что? – девушка запрокинула голову и посмотрела на высоченный шкаф из какого-то дорогого сорта дерева, на котором виднелись очертания какого-то предмета.
– Коробки какие-то, – пожал плечами мужчина. – Думаешь, генерал настолько туп?
– Давай посмотрим на всякий случай.
– Можно, только как? – Котов поднял руку наверх. – Даже я не достаю. А двигать мебель или просить стремянку у соседей не можем, мы тут нелегально, даже свет не включить, – он усмехнулся.
– Не можем, – согласилась Таня. – Но если ты меня поднимешь, я достану.
Константин приподнял брови и осторожно напомнил:
– Ты же высоты боишься.
– Ну, ты же не дашь мне упасть, – беспечно заметила Татьяна. Костя посерьёзнел:
– Не дам. Тебе – не дам.
На шкафу оказалось на удивление чисто и просторно:
– Можешь меня отпустить, я тут прямо и сяду.
– А следов не оставишь?
– Тут не пыльно, что говорит о том, что я не зря сюда полезла.
Котов, нехотя, отпустил девушку и Белая уселась поудобнее. Она поставила содержимое коробки себе на колени и начала внимательно его разглядывать. Сервиз. Судя по виду, очень дорогой, как и всё в этом помещении, включая стены. Однако за посудой явно маячили какие-то бумажки.
Девушка осторожно подцепила их пальцем и, пробежав глазами по первым строчкам, воскликнула:
– Есть!
Таня выпрямила затёкшие конечности и именно в эту секунду поняла, что совершила стратегическую ошибку: коробка соскользнула вниз.
– Котов! – ответом ей послужили звуки удара и, предположительно, падения. Таня осторожно выглянула со шкафа и тут же практически заскулила от ужаса: Котов, её Котов, лежал в окружении осколков и, казалось, не дышал.
«Я его убила», – пронеслось в голове, и баллист впала в лёгкий ступор. Слезть со шкафа она не могла, помочь Косте – тоже. А привлекать внимание к ситуации она права не имела. Делать было нечего: Белая закрыла глаза и, сгруппировавшись, прыгнула вниз.
И взвыла от боли: ей в ладонь впился один из осколков.
Котов тут же сел и подозрительно бодро поинтересовался:
– Таня, ты что творишь? Ты же высоты боишься и могла убиться! – мужчина выглядел на удивление живым и даже здоровым. – Эй, за что? – поинтересовался Костя, уворачиваясь от второй пощёчины и ловя девушку в свои объятия. – Я же пошутил!
– Пошутил он, идиот! – шипела Белая. – Я тут думаю, что убила его, чуть со страху не поседела! Со шкафа прыгала, хотя высоты боюсь! В голове уже нарисовала, как буду объяснять твоей матери-сердечнице и Рогозиной, что произошло! А он… пошутил! – Котов держал её крепко, но девушку это не остановило: она нагнулась к лицу капитана и, не долго думая, укусила его за нос.
– Ай! Больно! – по-детски возмутился мужчина и объятия ослабил. Белая того и добивалась: вывернулась из больших тёплых рук, вскочила и заявила:
– Сам уберёшь. Я – в машину.
Таня лежала на заднем сидении автомобиля, повернувшись к спинке.
– Танюш, – нерешительно позвал её Котов. – Прости, я, правда, идиот. Идиот без чувства юмора.
Ответа не последовало – Белая спала. Мужчина, тяжко вздохнув, завёл машину. Когда они приехали, Таня до сих пор спала, свернувшись практически в позу эмбриона, благо, параметры позволяли.
– Воробушек мой, – улыбнулся Костя и, открыв дверь машины, вынес девушку на руках. Ему не привыкать.
– Котов, мы где? – спросонья не поняла Татьяна.
– У меня, – внешне невозмутимо ответил мужчина, внутренне ожидая истерики. Но её не было.
– А вода у тебя есть, я надеюсь?
***
Когда Белая, наконец, выползла из ванной, путаясь в полах безразмерного Котовского халата, она забыла, как дышать: вся комната была уставлена свечами, кровать усыпана лепестками цветов, а на столе красовались несколько блюд.
– Если ты будешь так извиняться за каждый свой провал, то это перестанет на меня действовать и тебе придётся что-то изобретать, – медленно проговорила она, разглядывая помещение и мужчину, который, в отличие от неё, успел принарядиться. Она скользнула голодным взглядом по полоске кожи, проглядывающей через вырез в рубашке, и вспомнила о собственном внешнем виде. Впрочем, какая разница. Котову с таким раскладом тоже недолго быть одетым.
– А я готов, – серьёзно ответил мужчина. – Но это не для извинений.
Таня изобразила глазами и бровями два вопросительных знака.
– Сегодня День Святого Валентина, – сказал Котов и замер.
– Я забыла, – призналась Таня.
– Но я тоже не из-за этого. Просто привязка к дате.
– Какая привязка? – не поняла Белая. Котов вывел из-за спины руку с маленькой коробочкой и присел на одно колено:
– Выходи за меня замуж.
Девушка так и замерла с полуоткрытым ртом, а Костя продолжал:
– Я уже ничего без тебя делать не могу: ни работать, ни отдыхать, ни засыпать. И страдаю из-за этого, – трагическим голосом известил он, но смешинки в глазах выдали его с потрохами. – Глупости всякие делаю.
– Типа дурацких шуточек, – не преминула добавить Белая.
– Если ты выйдешь за меня замуж, я обещаю исправиться.
Ответить девушка не успела – ей на нос упала огромная ледяная капля. Капитаны вскинули головы и увидели тёмное пятно на потолке, которое стремительно увеличивалось в размерах.
– Твою дивизию, – одновременно выдохнули они.
Ещё через полтора часа, когда потоп и его последствия были прекращены, а напуганные Котовым до заикания соседи пообещали возместить весь ущерб, включая моральный, коллеги сидели на уцелевшей кухне и точили пельмени – единственную оставшуюся в пригодном для употребления виде пищу. Говорить не было ни сил, ни особого желания.
– Хорошо, что я помыться успела, – как бы между делом заметила Таня.
– Только нам теперь спать негде, – Костя мыслил не столь позитивно.
– Поехали ко мне, – Белая повела плечом, – у тебя теперь долго жить нельзя будет.
– Позволишь пожить на коврике? – улыбнулся мужчина.
– Посмотрим на ваше поведение.
– О, смотри, ты не доела, – в машине Котов обнаружил парочку цитрусовых и протянул их девушке. – Будешь?
– Давай напополам.
Она смотрела, как старательно мужчина чистит фрукт, прежде чем отдать ей, и чувствовала себя бесконечно счастливой.
– Я согласна.