Осень. Всё небо сплошь затянуто тяжёлыми, практически чёрными тучами. Кажется, надвигался дождь. Для первого месяца грустной поры данная погода была совсем обычным случаем.
Томные лица прохожих сменялись одно за другим, утопая в бесконечной серой массе. Все вокруг спешили по своим делам. Кого-то ждали дома, кто-то спешил на работу, а кто-то просто любил быстро проходить улицы, тем самым устраивая себе прогулку.
Домик, что располагался на одной из самых старших, и, наверное, слегка старой улице, был брошен, хотя находился в довольно приятном виде и мог бы быть жилым, если бы не одно "но".
Тайна смерти хозяина данного жилого пространства оставалась нераскрытой. Соседи и рядом живущие люди отказывались говорить, что там произошло на самом деле. Но одно люди знали точно — господина Райнера Брауна больше не было на этом свете.
Начался дождь. Он был не сильным, но и не слабым, равномерно ложился на чуть пыльный асфальт, покрывая каждый уголок. На заднем дворе, где-то под скамейкой, лежал чей-то личный дневник, в кожаном красном переплёте. Он был грязным, ведь лежал здесь невесть сколько, со смерти хозяина площади.
Но однажды, данный дневник перестал там лежать, ведь взор одного любопытного мужчины, при осмотре двора Брауна, пал именно на эту непримечательную, грязную книжку.
«Дневник монстра»
Эта надпись выглядывала из под слоя пыли, равномерно располагаясь по всей длине обложки. Открыв дневник, мужчина изрядно удивился — его внимание привлекла одна дата, символизировашаяся у любопытного с чем-то важным, своим.
***
1 июля. Обычный летний день с самого начала непредвещавший ничего хорошего. Снова непонятные разногласия между членами так называемой «верхушки», глупого правительства не представляющего толка в обычной мирской жизни элдийцев. Да хотя каких элдийцев... Рассовые разногласия ничего не стоят по сравнению с богатством или же наоборот бедностью некоторых жителей этого небольшого портового городка.
Когда-нибудь я обязательно перестану хоть краем уха, да вникать в политические дела страны. Если это и произойдёт, то уже точно после моей смерти, которая уже далеко не за горами. Хотя, меня это абсолютно не волнует. Всему живому рано или поздно приходит конец. И я тому не исключение.
Может, будь я немного сдержаннее, ну или в конце концов, поспокойнее в своём далёком детстве, мог бы сейчас жить, как прямо сейчас это делают множество горожан — ни о чём не беспокоясь. Да, я бы не жил в достатке, не имел средств даже не булку хлеба, но по крайней мере жил. Жил несмотря ни на что. Вот она — идеальная жизнь.
Так я думал до тех пор, пока мне не приснился сон. Один из моих любимых и в то же время разрывающих душу.
***
Сон первый. Встреча на берегу моря.
Оказавшись посреди просторной пристани, я делаю медленные, осторожные шаги вдоль хлипких еле держащихся досок. Выглядят они далеко не новыми, но в этом и заключается их прелесть, их необыкновенная красота.
Всматриваясь в очертания уходящего за линию горизонта багряного солнца, перемешавшегося с оттенками облаков, приобрёвших нежно-розовый оттенок, я не раз замечал, как медленно разбиваются друг об друга волны, словно закадычные, прошедшие через многое друзья, сильно поссорившиеся и решившие прекратить общение.
Я долго огибал узкими и довольно вытянутыми кругами пристань, пока у левой стороны небольшого заборчика не заметил девушку. Короткие песочные волосы были подстать бежевому шёлковому платью с небольшими жёлтыми разводами на краях складок. Она что-то про себя говорила.
Громкий, протяжный крик чаек не позволил мне сразу расслышать, что именно шептала таинственная блондинка. Склонив голову чуть выше колен, девушка прикрыла лицо длинными в местах поцарапанными руками. Уголки её потресканные губ дрожали, так же, как и сама девушка.
Подойдя ближе, я сел рядом, к груди прижав колени, обхватив их обоими руками. Волосы развевал приятный морской ветерок. Изредка подымая голову наверх, я видел небо. Прекрасные голубые очертания лазурных простор, чем-то похожих на красную, ну или в данном случае белую дорожку, созданную для особо важных персон.
Немного погодя, опустив слепнущие от яркого солнечного света глаза, я чуть чуть пододвинулся в сторону девушки, спрашивая:
— У вас что-то произошло?
От неожиданности девушка вздрогнула. Она вытерла мокрыми от слёз глаза подолом платья, смотря на меня красными опухшими глазами.
— Нет-нет, с чего вы это взяли?
Она всхипывая повернула голову в противоположную от меня сторону, в надежде, что я не замечу её пустой и в то же время разрывающий душу взгляд.
— Ваши глаза... — я ненадолго вздрогнул, всматриваясь в зрачки её светло-карих глаз, принимающих на свету тёмно-зелёный оттенок. — Вы же плакали, верно?
— Вам просто кажется, — она подняла глаза выше и вновь вытерев слёзы улыбнулась. — Мне осталось жить меньше месяца.
— Извините, — я прикусил язык. — Я не знал.
— Ничего страшного, — девушка встала с пристани, обперев руками некрепкий деревянный поручень. — Всё хорошо. Я вижу, вы тоже не насчитываете на многое, раз уж оказались в этом месте?
Я сглотнул:
— Мне остался год. Нет, немного меньше.
Девушка протяжно выдохнула, и повернувшись обратно — ко мне, обняла меня. Её тонкие ледяные пальчики гладили касались моей спины, аккуратно, нежно, словно касания маленького ребёнка. Да она сама, словно ребёнок, что уж там. Мягкая, добрая и необыкновенно наивная. Именно такой я её и полюбил.
***
5 июля. Холодный дождливый день. Весь день моросил мелкий дождик, из-за чего мне пришлось весь день просидеть дома.
Каждый раз, пролистывая страницу, расписанную с преведущим сном, я улыбаюсь. Улыбаюсь, вспоминая её милое, заплаканное личико, вспоминая её холодные вытянутые пальцы, так нежно и ласково скользившие по моей спине. Я был готов снова увидеть её. Снова утонуть в её карих, переливающихся в тёмно-зелённый оттенок, глазах. Снова почувствовать её тепло. Снова. Снова. Снова. И я увидел её, уже в следующем сне.
***
Сон второй. Признание под сакурой.
Когда я открыл глаза, моему взор предстало голубое небо. Огромное, чистое, безоблачное небо. Мою шею нежно щекотала нежная, салатовая трава, что была практически всюду. На эту же траву медленно опускались нежные розовые лепестки сакуры, которые так мягко танцевали в воздухе с лёгким ветерком. Кажется, это было начало лета, насколько мне может позволить вспомнить разум.
Осторожно стряхнув с волос опавшие лепестки большого дерева, я лишь тяжело вдохнул свежий летний воздух. Кажется, что он расслаблял меня и будто очищал сознание от ненужных мыслей. Может быть, я уже умер? Ведь это место очень похоже на какой-нибудь райский уголок, что спрятан от других, и здесь есть только я... Но мне бы хотелось, чтобы всю эту красоту увидела и она. Та, которую я встретил в своих снах.
Вот бы и она увидела эту чистоту неба, насыщенность этой травы, и почувствовала нежность опадающих лепестков сакуры. Если бы только она была здесь... Не успел подумать я, как нежный голос окликнул меня, отчего я даже слегка поднялся на локтях, хотя так не хотелось отрываться от уже пролёжанного места.
Кажется, я действительно нахожусь в раю, ведь эта девушка медленно шла ко мне, так нежно и ласково улыбаясь. Давно я не видел её такой.
Я вежливо поздоровался, и продолжил наблюдать за ней. Её маленькие ножки медленно рассекали салатовую траву, шёлковые локоны мягко сияли при солнечном свете, а девичья улыбка не сходила с её очаровательного лица. Мне кажется, что я готов был прижать её к себе и больше никогда не отпустить.
Девушка села напротив меня, слегка наклонив голуву вправо, со стороны она казалась чуть выше собственного роста. Узкий разрез светло-карих глаз, чем-то напоминал мне солнце, немного выглянувшее из под плотного слоя пушистых облаков. Её ресницы имели необыкновенную для здешних мест длину и пушистость. Прядь волос смешно ложилась на лоб, полностью прикрывая её левый глаз.
«Она прекрасна», — эта мысль пронеслась у меня в голове, от чего щёки вновь налились румянцем, подобно спелым, сочным яблокам, только что сорванных с яблони. Я что-то смутно представлял всматриваясь в очертания её сверкающих любовью, лаской и таким трепетом глазах. Мне было тепло. Тепло от внешнего вида, тепло от её мягкий и в то же время точных слов, тепло от её ледяных кончиков пальцев, тепло от того, что прямо сейчас, я имею место быть. Быть рядом. Рядом с той, ради которой и жизни отдать не жалко.
Впрочем, когда я нежно касаюсь её подушечек пальцев, малышка вздрагивает то ли от неожиданности, то ли от давней травли. Хотя, как такую милую, непорочную девушку можно обидеть? Ответ неизвестен. Но я точно знал лишь одно: столкнувшись с недоброжелателями девушки лицом к лицу — не оставил на их паршивых мордах живой плоти.
Хотя, будь даже я слишком жесток или склонен к бессмысленным авантюра — ни за что бы не позволил ни одному паршивцу причинить ей боль. Я защищу её. Защищу её всеми силами. Возможными и невозможными — неважно. Лишь бы она была счастлива, продолжая излучать искреннею улыбку и освещать этот гнилой пустынный мир своей любовью, лаской.
Девушка смущённо прячет взгляд, затаивая его где-то среди крон бескрайних деревьев. Она на секунду возвращается обратно, словно хотя что-то сказать, но после пары невнятных звуков мгновенно замолкает, судороженно ёрзая пальцами по шелковистым листьям травы.
— Ты что-то хотела сказать? — я вновь прикусываю губу, в глубине души понимая, что не должен был говорить этого.
— Нет-нет! — на её лице сияет счастливая улыбка, но на этот раз, улыбка кажется более грустной, загадочной, чем в первый раз. — Просто... Я понимаю, что это полнейший бред... Но! Но, я была бы счастлива, оказавшись рядом с тобой в длинном белоснежном платье.
Она невольно краснеет, всем своим существом превращаясь в огромный переспевший помидор.
— Прости! — девушка вздрагивает, смотря в мои глаза чуть ли не плача. — Я не должна была об этом говорить. Мы ведь даже не знаем друг друга в реальности. Не знаем наших имён... Не знаем...
Она не договорила. Я прижал к себе её тонкую талию, нежно поглаживая невысокую, слегка сгорбленную спину. Слегка коснувшись губами её нежных пухлых губ, я начинаю утопать в нежности прикосновений, ласке, исходящей в недрах души. Я чувствую, как в меня вливается тепло. Приятные чувства охватывают тело. Сердце начинает бешено колотиться, а пальцы вздрагивать. Странное, но какое же всё таки приятное чувство — любовь.
Отстранившись на долю секунды, я пытаюсь отдышаться, одновременно всматриваясь в глаза девушки. Как же я их полюбил...
Я сглатываю:
— Райнер Браун. А как звучит твоё имя?
— Хистория. Хистория Райс. — девушка хлопает пушистыми ресницами ни на мгновение не переставая смотреть в мои глаза.
— Хистория, — я пытаюсь взять себя в руки, сжимая ладонь в кулак, — Согласна ли ты разделить вместе со мной остаток нашей небольшой жизни?
Она легонько кивает головой, слегка протягивая руку в мою сторону, словно пытаясь дотянуться и больше никогда не отпускать. Я вдыхаю аромат её песочных волос, прижимая каждый локон к себе. «Какая же она нежная», — проносится в моей голове.
***
14 июля.Сегодня необыкновенно хорошая погода. Солнце светит не слишком ярко, поэтому на улице не так жарко, как это было вчера, но и не так холодно, как это было на прошлой неделе. Ветра почти нет, из-за чего облака, словно столпившись, как стадо горных овец, вокруг солнца, становятся похожи на белую пелену — пенку от кофе.
День на удивление приятный. Практически всё время я провёл на близлежащей поляне рассматривая облака. Какие же они всё таки странные. Причудливые завитки создают странные формы: людей, животных, а иногда даже неизвестных самомому Богу существ. Наверное, в глубине души, я мечтал. Мечтал однажды, посетить это место. С ней. С Хисторией.
***
Сон третий. Свадьба.
Обычный тёплый день. Небо всё такое же ясное, чистое, безоблачное. Такое, каким оно и было всегда, когда я находился рядом с ней, когда думал о ней, когда чувствовал её рядом. Яркое солнце стояло высоко в небе, было довольно жарко, хотя была всего лишь середина июля.
Я смотрел через прекрасные, разукрашенные витражные стёкла. Свет через них бил достаточно плохо, поэтому в храме, где находилось не так много людей, было несколько темно. Я просто стоял перед алтарём, птицы на улице нежно пели свои песни, а моё сердце готово было выпрыгнуть из груди от волнения. Смотря вверх, я видел всё то же безоблачное небо. Оно всегда меня успокаивало, заставляя думать о том, что именно сейчас всё хорошо. Именно сейчас, именно здесь моя душа жива.
Я хорошо улавливал запах благовоний, исходимых из небольших нинш, установленных где-то в дальнем углу храма. Внутри всё трепетало и, словно превращалось в стаю голубей. Счастливых голубей, наконец нашедших свой путь, своё предназначение, своё место в жизни.
Заметив те самые песочные локоны, случайно выпавшие из под фаты, я мгновенно замираю, а моё сердце начинает бешено колотиться, сжиматься... Такое досиле незнакомое, но в то же время родное чувство — счастье. Счастье, полученное от любви. Её любви.
Я чувствую запах. Запах персиковых духов. Таких знакомых и родных. На душе становится необыкновенно тепло. Тепло, словно в первый раз. В первый раз, когда я только её заметил... Заметил и влюбился, словно мальчишка...
Когда Хистория касается моих рук, я вздрагиваю от неожиданности, поднимая смущённый и до боли наивный взгляд наверх. Увидев её светло-карие глаза, в голове сразу возникает образ заката. Такого великолепного, но в то же время разбивающего душу на мелкие кусочки. Я мог бы смотреть в эти глаза хоть вечность... Ту «вечность», оставшующую у нас с ней...
Я чувствую, как её нежные розовато-красные губы касаются моих губ. Сердце мгновенно замирает. Хочется кричать то ли от радости, то ли от счастья. Обхватив хрупкую талию Хистории, я поднимаю её на руки, осторожно прижимая её к своей груди. Чувствуя аромат её локонов, мне хочется гладить её шелковистые волосы.
Подол белоснежного платья со множеством мелких кружев, слегка колышется из-за порывов тёплого летнего ветерка. Я чувствую тепло. Её тепло. Мне хочется быть рядом до конца. До самого конца нашей оставшейся жизни...
***
21 июля. Сегодня снова шёл дождь. Как ни странно — весь день. Когда мне пришлось спуститься к центру города, чтобы прикупить продуктов, тонкий кожаный плащ, прикрывавший мою спину, промок наскозь, точно так же, как и я сам. Но, как ни странно, я полюбил дожди. Именно после долгого холодного ливня остаётся что-то прекрасное. Что-то, что однажды, спустя сотни ещё таких же дождей, прорастёт и обязательно оправдает безутешные капли, чем-то похоже на слёзы. Слезы несчастного человека. Слёзы того, кто потерял всё. Того, кто в глубине души продолжает верить в счастье, в любовь, в свободу...
Сон четвёртый. Конец.
Тёплый летний денёк. Небольшие, так называемые кусочки неба в местах окрашенные то ли в голубой, то ли в нежно-розовый оттенок, смешивались с друг другом, образуя нечто новое, никем не повторимое сочетание оттенков, так сильно радовавших людской глаз.
Я сидел на небольшом велюровом диване, краем ладони поглаживая выбившуюся прядь волос Хистории. Она слегка прикрыла глаза, расплываясь в мягкой улыбке. Вскоре, девушка повернулась в мою сторону, и увидев мой бегающий по комнате взгляд хихикнула. Она коснулась моих обросших молочных волос кончиками всё таких же ледяных пальцев и слегка потрепала их.
Я не мог перестать улыбаться. Лишь от одной мысли, что девушка была счастлива, находясь рядом со мной, вызывала на моём лице кроткую улыбку, словно у подростка только только повстречавшего свою первую любовь.
Я смотрел на неё и в глубине души представлял, будто бы мы встретимся. Нет, мы обязательно сможет встретиться, пускай и при других обстоятельствах. В другой жизни. И я с нетерпением буду ждать. Ждать этой жизни. Ждать нового лета, такого же тёплого и светлого, как это...
Именно с Хисторией я мог молчать, ни о чём не беспокоясь. Именно с ней и ни с кем более...
Но молчание вскоре прерывается:
— Райнер, ты наверное знаешь, что в день нашей первой встречи мне оставался месяц, — на её лице проскакивает улыбка, но уже более грустная, — так вот, мне осталось не больше десяти часов. Совсем скоро меня не станет, хотя, я уже как месяц нахожусь в коме.
С мягких, таких родных персиковых щёчек, начинают стекать слёзы. Девушка прижимается ко мне, несильно хлопая кулаком по спине.
— Прости! — светло-карие глаза вновь становятся красными, опухшими, впрочем, всё это из-за слёз. — Я должна была сказать об этом с самого начала, но... — она всхлипывает, — но, я слишком сильно тебя полюбила. Я подумала, если впервые в жизни стану кому-то нужна, то смогу выжить. Смогу обрести счастье. Смогу... Смогу...
Слёзы непереставая капали с её округлённого подбородка, приземляясь на мою серую вытянутую рубашку. Я продолжал гладить её по щеке, и, так же крепко, как это делала она, прижимать к себе...
— Ничего страшного, — сам того не осознавая, с моих щёк пробежала слёза, затем ещё одна, ещё... ещё и ещё... — Мы сможем... Мы обязательно встретимся... Мы сможем быть счастливы... Я буду... Я буду искать тебя... Только дождись... Дождись...
Я не мог остановиться. Скорее всего я не плакал, а ревел. Ревел, словно маленький ребёнок, только что потерявший свою маму — свой единственный свет в жизни...
***
Так я плакал, до тех пор, пока не очнулся в холодном поту в кровати. Там, где Хистории уже не было...
***
Всю следующую неделю, я безуспешно пытался вновь оказаться во сне. В том счастливом сне рядом с Хисторией. Рядом с самым дорогим человеком, только существующим в его жизни. Но попытки так ничем не увенчались. Ни одно снотворное не помогло. Ни одно...
Я перестал видеть красоту в тех обыденных вещах, в которых находил её раньше. Раньше, когда рядом была она...
Впрочем, я потерял последнее, чем так сильно дорожил, уберегал, защищал. Но, я не смог. Не смог спасти её. Не смог. Не смог. Не смог...
***
1 августа. Сегодня мой день рождения. 22 года не самая приятная дата для празднования. Сегодня, достав давно убранное в шкаф ружьё, я долго всматривался в дуло, до самого конца пытаясь найти ответ. Найти свет. Тот самый свет, который видел в глазах. Её глазах. Но света я так и не увидел. И вскоре, не видя другого выхода, направил ружьё на висок и застрелился...
***
Прочтя последнюю запись, незнакомец побледнел. По его глазам пробежали горячие слёзы, несмотря на то, что мужчина практически не плакал. Но этот дневник, был не тот случай...