Рагна красовалась перед мутным зеркалом. Сначала повернулась одним боком, потом другим, а затем раскраснелась от довольства и накинула на голову капюшон серой мантии. Ах, если бы она могла полноправно носить это одеяние!

      — Боги всемогущие! — магичка удивленно посмотрела в сторону окна, услышав голос.

      Рагна широко улыбнулась, глядя, как через открытое окно пробирается её давняя подруга. Через пару секунд в отражении зеркала появилась невысокая женщина с белоснежными волосами, длинною до пят. Она осмотрела Рагну сине-зелеными глазами и неверяще ощупала мантию.

      — Умом тронулась, — кивнула она. — Боюсь предположить: ты своровала чьи-то одежды или всё же поступила в это твоё магическое училище?

      — В Академию Магии, — поправила магичка и с гордостью добавила: — Поступила.

      — Как ты!.. — воскликнула подруга, но Рагна прикрыла ей рот ладонью и прижала палец к своим губам, призывая к тишине. Беловолосая убрала её руку и яростно зашептала: — Но женщинам там запрещено обучаться!

      — Девушка Рагна туда бы не смогла поступить, а вот парнишка Рагн — запросто.

      — Ты точно безумная! — подруга в восхищении обхватила её лицо ладонями.

      — Как и все маги! — засмеялась обладательница дара и коротко прижалась губами к её губам.

      — Но если кто-то узнает, что ты владеешь некромантией… — в сине-зеленых глазах появилась тревога, и Рагна обняла её:

      — Тебе не о чем волноваться, мой любимый дракон. Мои природные силы пока не воззвали ко мне полностью, так что вряд ли хоть кто-то из этих зазнавшихся дураков учует даже малый след некромантической магии.

      Подруга тяжело вздохнула, понимая, что не сумеет отговорить её, если и попытается. Для Рагны это была мечта всей жизни — поступить в лучшее учебное заведение для магов. Женщин туда не брали, но магичка, кажется, сумела обойти этот запрет.

      — Но как? — взволновано спросила беловолосая. Рагна взяла её за руку и подвела к своему столу, заваленному книгами.

      — Помнишь, я накупила кучу свитков в лавке у сомнительного мужика, когда мы путешествовали по Западу? Что-то полезное среди мусора нашлось, — девушка ткнула в жутковатое изображение человека на потрепанной замасленной бумаге.

      — Рагна, — глухо отозвалась женщина, вчитавшись в надписи. — Это злая, неестественная магия.

      — Как и моя некромантия, Литэ, — пожала та плечами. — Но я получила этот дар и не могу его отменить.

      — Не пользуйся некромантией и чем-то подобным, — молебно попросила Рагну подруга. — Это иссушит тебя и превратит в ходячий труп, подобно тем, которые ты можешь призывать. Ты же можешь поступить куда-то ещё! Или попытаться пробиться в твою Академию, как настоящая ты, как женщина! Они просто не смеют игнорировать твои умения!

      Рагна перевела со свитка на возлюбленную взгляд черных глаз. Литэ одним своим видом просила сжалиться над ней и передумать. Но для Рагны это звучало как «откажись от всего». Магичка вдруг улыбнулась:

      — Опять заставляю тебя волноваться, моя ледяная любовь. Правда, можно придумать что-то ещё, — девушка стянула мантию через голову и положила на стол. — Иди ко мне, — она поманила её к постели.

      — Ты ни в чём не виновата, — Литэ почти упала в её объятия под скрип старой узкой кровати.

      — Да нет, ты права. Чем дальше я зайду, тем сильнее будут конфликтовать наши сущности. Я бы не хотела тебя потерять.

      — А я не хочу случайно причинить тебе боль.

      Магичка снова улыбнулась и потянулась за поцелуем.

      Ребенку богини было не понять ее стремления к знаниям и испытанию своей силы. Рагна больше всего на свете желала иметь возможность свободно пользоваться магией. Если эта мощь откуда-то взялась, значит, она зачем-то была нужна. И трусам, вроде тех, что запретили творить некромантию, этого было не постичь. Зависть, черная и жадная. Они не могли делать то, что умела она и такие, как она, и поэтому запретили.

      Целуя бледные губы своей женщины, она думала о том, как сильно её любит. Но не сильнее, чем свой дар.

      На Востоке ночь всегда приходила быстрее. Успевшая задремать Литэ проснулась от головной боли, которая отныне преследовала её слишком часто в присутствии Рагны. Это значило лишь одно: девушка прибегла к дурным заклинаниям.

      Беловолосая приоткрыла глаза, подглядывая сквозь светлые ресницы… Перед зеркалом стоял обнаженный юноша, жилистый и высокий. Он любовался собой, как самым прекрасным в этом мире.

      — Разве не чудесны мои силы? Им может покориться весь мир, — бормотала она в теле мужчины.

      Литэ почувствовала, как становится трудно дышать. Наивно было думать, что Рагна отбросит свои желания и стремления ради неё. И ледяная уважала её за это. Но не все цели должны были исполняться.

      — Я знаю, ты не спишь, — юноша оглянулся через плечо. Литэ села на постели и закуталась в одеяло. — Чувствуешь, как бурлит кровь? И это вовсе не предел моих возможностей.

      Тени, неестественно темные, густые, поползли из всех углов к ногам Рагны. Они вытянулись вверх, и парень повернулся лицом к подруге в кольце смоляных чудовищ с длинными руками и ногами. Они блестели в тусклом свете свечи, и хоть ни глаз, ни ртов у них не было, беловолосая почувствовала, что они смотрят на неё и что-то шепчут.

      Вздох Литэ на фоне их шептаний прозвучал, будто оглушительный хлопок ладоней в тишине. Она потянулась к вороху своей одежды и что-то выудила оттуда. Шепот стал громче и звучал уже, кажется, у неё в голове. Литэ покрепче сжала рукоять кинжала и полоснула по своим пальцам лезвием. Кровь закапала на простыни, и женщина махнула рукой, забрызгивая красным тени и любовницу.

      Тени забурлили черной массой, а Рагн схватился за голову, застонав от боли. Кожа в местах, куда попала кровь Литэ, вздулась волдырями, как от ожогов. Женщина-зверолюдь смотрела, как её любимый человек мучается. Но это лучшее, что она могла сделать — как можно дольше удерживать возлюбленную от помешательства. И всё равно это было невыносимо — видеть, как с Рагны сползает кожа из-за драконьей магии, враждебной для некромантии.

      Маг упал на колени, сдирая с себя остатки поврежденной оболочки, и через пару бесконечных мгновений на полу сидела полная девушка с проседью в темных волосах. Литэ встала с кровати и присела перед подругой. Она принялась вытирать её простынью, помогая стереть последние куски чужой кожи и пену крови.

      — Приди в себя, — тихо, но веско велела дочь богини. — Ты сказала, что твоим силам не затмить разум. Но вот, посреди ночи ты примеряешь иную личину и что-то бормочешь о мире.

      — Прости… — едва дыша от пережитой агонии, произнесла Рагна, смиренно не поднимая главы. — По ночам зов становится сильнее…

      — Чем больше ты используешь свою некромантию, тем сильнее сопротивляется моя магия. Я могу случайно убить тебя, колдунья.

      — Прости, — снова извинилась Рагна, и Литэ прижала её голову к своему плечу.

      — Тебе нужно поспать.

      Беловолосая помогла ей подняться и улечься в постель. Она укрыла подругу и улеглась рядом, глядя, как дрожат смоляные ресницы. Порезанная рука пульсировала, пока раны затягивались. Литэ опустила веки, в тревоге думая о том, что она действительно может погубить Рагну...

      Магичка проснулась уже после полудня. Ощущение разбитости во всем теле легкости пробуждению не добавило, и она с трудом разлепила ресницы. Блуждая мутным взглядом по своей комнате, она наткнулась им на возлюбленную, которая сидела за захламленным столом и рисовала на своей коже кистью. По её хмурому виду можно было догадаться, что у неё выдалась бессонная ночь.

      — Я что-то натворила? — тихо спросила Рагна.

      — Не помнишь? — не отрываясь от своего занятия, спросила беловолосая.

      — Совсем не помню.

      — Тогда нет, ничего не натворила.

      Рагна потерла лоб, отчетливо понимая, что женщина-зверь не в духе. Колдунья села, преодолевая слабость, а затем встала и шатким шагом подошла к женщине. Литэ рисовала на себе знак дракона.

      — Что ты делаешь? — Рагна увидела записи на бумаге.

      — Печать. Метку дракона, — мрачно ответила она. — Чтобы запечатать часть моих сил. Возможно, мое божественное начало влияет на твое помешательство сильнее, чем я думала. Она пока не готова, но, думаю, скоро закончу.

      — Зачем? — магичке отчего-то стало не по себе. Литэ подняла на неё сине-зеленые глаза.

      — Я просто хочу остаться с тобой.

      Литэ распахнул глаза, и тут же зажмурился, потому что зашумело в ушах. Он чувствовал себя ослабшим и несчастным.

      — Дурные сны? — услышал он и повернул лицо в сторону голоса. Вийетта сидела у костра в одной рубахе. Её накидка из овчины оказалась на парнишке.

      — А ты совсем не спишь, — он тяжело поднялся, обошел кострище и сел рядом с ней, укрывая их обоих.

      — Отосплюсь в том месте, куда попадают все лунные звери после смерти, — усмехнулась военная.

      — Жаль, что мы не встретились раньше, — произнес Литэ, положив голову ей на плечо и глядя, как огонь лижет поленья.

      — Не жаль, — ответила Вийетта с улыбкой. — Мы бы и не встретились, не сложись моя судьба так. Так что тебе снилось?

      — Уходишь от темы, — проворчал он. — Ладно. Мне снилось прошлое.

      — Что-то скверное, судя по твоему плохому настроению.

      — Одна колдунья, которую я когда-то любил.

      — О ней ты говорил?

      — Когда?

      — Когда мы встретились. Ты сказал, что есть женщина, что способна разрушить даже некромантическую магию.

      — Ты вроде умная, а очевидного не замечаешь, — ухмыльнулся зверолюдь. Парень взял её руку и прижал к своей груди. — Эта женщина — я.

      Вийетта удивленно вскинула брови, и Литэ озорно оскалилась.

      — Почему? — спросила она, убирая ладонь.

      — Без своих сил мне безопаснее было искать человека с меткой дракона в образе мужчины.

      — Имеет смысл, — согласилась Вийетта. Она улыбнулась и почтительно кивнула: — Рада знакомству, сина Литэ.

      Беловолосая хмыкнула.

      — Рада знакомству, волчица с Севера.

***

      — Когда я создавала печать, у меня и в мыслях не было, что Рагна украдет её, преобразует и отдаст другому дракону взамен на кровь, — угрюмо сказала Литэ.

      — Кровь? — влезла в разговор Рута, греющая онемевшие руки жаром костра.

      — Для носителей дара, которые практикуют запретные виды магии, кровь и останки древних существ на вес золота, — пояснила Вийетта, положив на плечо Литэ ладонь, чтобы та не порывалась ударить южанку. — Они используют их в сильнейших ритуалах.

      — А ты откуда знаешь? — спросила беловласая.

      — Когда-то я пыталась избавиться от… этого, — волчица показала на себя целиком. — Сначала искала способ сбросить с себя некромантическую магию, а затем пыталась умереть.

      Рута и Литэ молча посмотрели на неё.

      Южанка просто не знала, что сказать, потому что до выходки её бывшего ухажера она не сталкивалась так близко ни с магией, ни со зверолюдьми. И уж точно и представить себе не могла, что из-за своего неосторожного желания освободиться от гнета родственников, она будет замешана в чужих игрищах.

      А Литэ злилась. До того, как она дала клятву волчице, для неё это не было чем-то личным. Тогда она ещё могла относиться к этому легкомысленно и без лишних сантиментов убить её. А сейчас ей было дурно от мысли о том, через что волчице пришлось пройти и придется проходить дальше. Литэ чувствовала это. Тело Вийетты слабело.

      — А-а что насчет Хоки? — неловко намекнула южанка. Ледяная тут же стрельнула в неё недобрым взглядом, а Вийетта слегка удивилась:

      — То есть, ты тверда в намерении найти и освободить её из лап дракона?

      — Она спасла меня!

      — Ага, вот и будь благодарна и спокойно живи свою скудную бесполезную жизнь, — грубо отозвалась Литэ. Рута моргнула пару раз и вдруг как-то понятливо хмыкнула:

      — Похоже, и «великим» мира сего не удалось избежать порока зависти, да? Неприятно видеть людей, которые готовы пожертвовать многим друг за друга, а тебе вряд ли кто руки подаст? — Рута смерила Литэ надменным взглядом. — Что ж, тебе стоит начать лучше относиться к другим, и, может быть, через пару веков найдутся какие-нибудь дураки, готовые терпеть твой скверный нрав.

      Южанка выдохнула, довольная тем, что наконец-то смогла высказать вслух свою неприязнь по отношению к беловолосой. Но резкий свист поднял волосы на теле дыбом. Рута в ужасе задержала дыхание, чувствуя, как по подбородку что-то стекает. Вийетта гневно направляла на неё клинок, укрывая Литэ своей темной накидкой, которая, скорее, уже стала их общей. Беловолосая, раскрасневшись, любовно прижималась к её груди щекой.

      — Думай, что мелешь, девчонка! — голос волчицы был холоднее северной стужи. — Никто руки не подаст? Ты говоришь о моей сестре!

      Руту пробрало ознобом, и она неверяще коснулась рассеченного подбородка; пальцы окрасились красным.

      — Точно нелюди, — пробормотала она. — Ваши гордыня и тщеславие обширнее соленых вод. Хорошо, Хоку я найду самостоятельно. Всё лучше, чем с вами.

      Рута повязала платок на голову, чтобы закрыть уши, посильнее закуталась в курту и с трудом поднялась на замерзших ногах, опираясь на копье. По подбородку текло, но она упрямо вышла из освещенного огнем круга прямиком в ночь.

      Литэ сомкнула веки, наслаждаясь покоем, а Вийетта стерла кровь с клинка и убрала его в ножны. Хруст снега под подошвами сапог уходящей южанки был слышен какое-то время, а затем стих.

      — Ночью в лесу и в одиночку она сгинет, — сонно сказала Литэ, позволяя военной убаюкивать себя объятиями.

      — Да, — просто ответила волчица.

      — Тебе её жаль?

      — Не настолько, чтобы броситься ей на выручку.

      — Ой ли, — дерзко улыбнулась беловолосая. — Ты сама жила как человек, а не зверолюдь. Пусть и не по своей воле. Ты понимаешь человеческие горести.

      — Это было давно, и уже не знаю, со мной ли.

      — Но Марселин ты помнишь.

      Волчица будто выпрямилась ещё больше, и Литэ открыла глаза. Они не обсуждали прошлое Вийетты с такой стороны.

      — И тебя по-прежнему тревожит судьба Августа.

      — Едва ли он спасся, — отрезала северянка, боясь разбередить старые раны.

      — Ты дала ему хорошую возможность выжить, если верить тому, что ты писала в дневниках.

      — Литэ, — Вийетта отвернула лицо, не желая показывать скорби.

      — Мы можем поискать его, чтобы ты… — начала беловолосая, но военная оборвала её:

      — Чтобы я что? Показалась ему в таком виде? — Вийетта перестала обнимать женщину и задрала рукав рубахи, показывая черные рябые пятна гнили на коже. — Или, может, чтобы умерла со спокойной душой?.. — она осеклась, посмотрев на Литэ.

      — А если и так? — спросила беловолосая. — Ты хочешь узнать, жив ли он. И девчонке тоже помочь хочешь.

      — Я не…

      — Здесь нет твоего отца! — Литэ повысила голос.

      — Литэ…

      — Так живи вольно, как и подобает волчице! Скаль зубы, если что-то не нравится, и беги, куда позовет волчья душа!

      — Я поняла тебя! — Вийетта порывисто прикрыла её рот, хмурясь. Беловолосая расплылась в улыбке под её пальцами. — У тебя и правда несносный характер. Но я так благодарна тебе за него, — северянка убрала руку и прижалась лбом к макушке подруги.

      — Ну что, тогда в дорогу? — весело предложила та, Вийетта вздохнула:

      — В дорогу.

***

      Издавна считалось, что драконы на земле появились раньше всех. Первенцы богов долго резали крылом небосводы, почитая своих родителей и природу, но с появлением других существ уклад жизни пришлось поменять. Чем старше становился «людской» род, тем сложнее драконам жилось. От человека до гнома — многие пытались уничтожить крылатых. Некоторые драконы вступили в бой с их противниками, а какие-то приняли иную форму и скрылись в толпе недругов. И вскоре драконы почти вымерли, а те, кто чудом спаслись, скрывали свою принадлежность к древним существам. Храмы, почитающие детей божьих, были разрушены, и крылатые стали не более, чем страшной сказкой...

      Звук капающей воды заставил Хоку вздрогнуть. В ту же секунду жжение в горле сделалось настолько невыносимым, что женщина испуганно открыла глаза.

      Что с ней? Где она? Эти вопросы пронеслись в голове паническим роем. Хока помнила, как на них с Рутой рухнула крыша постоялого двора, и как в полубреду южанке грезилась большая рептилия в черной чешуе. А потом что-то пробило трахею и забрало сознание.

      Хока схватилась за шею. И ничего. Не было ничего. Горло будто пылало огнем, но шея была в порядке. Наемница-недоучка на какое-то мгновение усомнилась в здравости своего ума. Действительно ли она видела дракона, было ли её горло повреждено? Только вот стоило Хоке обратить внимание на то, что её окружало, как рука сама потянулась к задней части шеи. Там, где была её метка дракона, теперь прощупывался толстый шрам, а вокруг наемницы блестели неровные ледяные стены пещеры. «Не приснилось, мне не приснилось», — хотела сказать она, но изо рта вырвался слабый хрип. Голоса не было.

      — Не разговаривай, — услышала воительница и вжалась спиной в холодную стену.

      Из темноты вышла высокая худая женщина, длинные смоляные волосы которой волочились за ней по полу. Она выглядела диковатой и будто не принадлежащей этому миру. Белая как снег кожа почти отливала синим, а фиолетовые глаза со звериными зрачками выдавали в ней нечеловеческое существо. Она была нагая, но словно и не чувствовала холода своим костлявым телом.

      — Ты ещё не до конца восстановилась, — сказала она, присаживаясь на корточки перед наемницей. — Помнишь меня, Хока?

      Помнит? Кого же она должна была помнить? Они никогда не встречались.

      Южанка отрицательно мотнула головой. Женщина на это улыбнулась.

      — Я — Дали, твоя возлюбленная, твоя Душа.

      «Я умерла? И попала в Подземный мир? Боги наказывают меня за нечестную жизнь?», — подумалось Хоке. Это было похоже на нескончаемый бред. Но мысли о Подземном мире натолкнули её на воспоминания от том, что когда-то давным-давно, во времена жестоких кровопролитных войн за территории, люди почитали злого бога. Его звали Далис. Когда масштабные битвы закончились, Север, Юг, Восток и Запад обрели четкие границы, а люди позабыли своего кровожадного бога и стали поклоняться более мирным покровительницам и покровителям. Но кто сказал, что Далисс не мог оставить на земле своё дитя?

      У Хоки никак не получалось это осмыслить. Действительно ли было возможным, что дракон, снившийся ей ночами, сейчас был перед ней? Но воительница смотрела в её фиолетовые глаза, и страх осознания холодными щупальцами стягивался в животе.

      — Похоже, и правда не помнишь, — продолжала улыбаться дракониха. — Но ничего, у нас впереди целая жизнь, чтобы заново познакомиться.

      Извечная смелость Хоки дала трещину. Бежать было некуда. Она задрожала, посмотрев в сторону выхода из пещеры. В горах бушевала вьюга.

***

      Хока мысленно выругалась. Дни крови предательски начались в самое неподходящее время. Окровавленные штаны на холоде задубели и теперь резали ей ноги. Она упрямо пробиралась вперед по пояс в снегу, надеясь, что вьюга заметет следы. Но надежда — одно дело, а умом южанка понимала, найти её — вопрос времени.

      Она сбежала, когда дракониха вышла из пещеры за хворостом. Наемница видела её следы на снегу и побежала в другую сторону. Вскоре снег стал глубже, а мороз — лютее. Летняя рубаха и легкая обувь никак бы не смогли уберечь от обморожения. Хока понимала, что буквально идет на верную смерть. И всё равно это было лучше, чем остаться пленницей сумасшедшей рептилии.

      Недоучке вспомнилась Рута. Та тоже предпочла умереть в огне, нежели остаться игрушкой, запертой в замке мага. Возможно, в чём-то они были похоже больше, чем наемнице того бы хотелось. Хока мотнула головой, когда в голову полезли мысли о том, жива ли вообще другая южанка. Воительнице нужно было спасти себя.

      Чем дольше она шла, тем увереннее становилась в своих подозрениях: драконья пещера находилась глубоко в горах. Едва ли на ближайшую сотню миль имелась хоть одна жилая деревня. Живот болел, перед глазами плыло, и Хока поняла, что идет последние минуты, будучи в сознании.

      — Опять не слушаешься.

      Если бы у наемницы на голове остались волосы, то они бы встали дыбом от чужого голоса прямо в ухо. Хоку схватили за ворот и потащили в снегу. Южанка яростно вцепилась в чужую костлявую руку, пытаясь вырваться, но дракониха, будто не замечая этого, тащила её назад.

      — В этой жизни ты особо упертая, — говорила Дали. — Мне это не нравится. Ты не можешь так относиться к своей возлюбленной.

      — Пошла ты! — Хока принялась кулаками бить её по руке. — Дочь сучьего бога!

      — Сквернословишь, как деревенская девка.

      — Это я и есть! — огрызнулась наемница.

      Снега под задницей стало меньше, и Хока поняла, что ей удалось убежать совсем недалеко. Дали затащила её обратно в пещеру и отпустила. Недоучка тут же отползла от неё подальше, готовая защищаться ценой жизни. Дракониха бросила хворост, который, оказывается, всё это время невозмутимо несла подмышкой, и Хоку передернуло от того, насколько же могла быть сильна эта женщина.

      — И что же мне с тобой делать, неблагодарная? — задумчиво задала она вопрос. — Я хотела разжечь костер, чтобы тебе было не так холодно, но, похоже, мой благородный жест совсем не оценили.

      — Удерживать человека в плену — это тоже благородный жест? — Хока зло плюнула в её сторону.

      Дали посмотрела на плевок у своих ног и коснулась ладонью стены. Она утонула в ней рукой по локоть и выдернула что-то изо льда. Воительница увидела свой молот, который, ей казалось, был утерян, когда дракониха обрушила крышу постоялого двора в Сайтане.

      — Если тебе недостает манер, я научу тебя вежливости, — сказала Дали.

      В ту же секунду ноги и руки Хоки разъехались в стороны, заточенные в лед, и южанка безвольно распласталась на холодной земле. Дали покрепче взялась за рукоять молота, и под свист размаха Хока в кошмарном ужасе втянула ртом воздух, уже понимая, что произойдет.

      Истошный вопль боли перебил вой вьюги и разнесся эхом по горам.

      — Живая? — без особого интереса спросила Литэ, глядя, как Вийетта поднимает обессиленную южанку. Руту уже успело замести снегом, и она не подавала признаков жизни.

      — Живая, — подтвердила Вийетта, прислушавшись к слабому дыханию темноволосой.

      — И что ты собираешься дальше делать? Будешь с ложечки её кормить?

      — Думаю, до такого не дойдет.

      Военная взвалила Руту на себя и потащила в сторону их с сестрой стоянки. Литэ с хрустом потянулась, идя впереди.

      — Девчонка уже успела мне надоесть до тошноты, — сказала она. — Может, всё-таки того — с обрыва её?

      — Думаю, тошнит тебя не из-за неё, — странно произнесла Вийетта, и Литэ обернулась.

      Военная слегка зажмурилась, когда беловолосая громко начала извергать ругательства. На шее у Руты висел медальон из черного чугуна, который она украдкой свистнула у Хоки, чтобы магу было сложнее обнаружить наемницу.

      — Да что б вас всех, вы!.. — продолжала ругаться Литэ, а Вийетта постаралась прикрыть медальон воротом курты южанки. — Эта дрянь принадлежит некроманту! Нет, не просто некроманту, а Рагну! И девчонка посмела находиться рядом со мной с этой дрянью на шее?!

      — Но ты сотрудничала с магом в охоте за человеком с меткой, — вспомнила северянка. — Об этом я бы тоже хотела узнать подробнее, если можно? — Вийетта старалась переставлять ноги быстрее, чтобы девушка вдруг не умерла от переохлаждения. В чём-то она чувствовала себя виноватой перед ней.

      — Мне было дурно, но не так сильно. Чем слабее мои силы, тем меньше реакция на некромантическую магию, — Литэ была явно недовольна, но говорить гадости перестала.

      — Ты всё ещё любишь Рагну? — неожиданно спросила Вийетта. — Поэтому велела ей найти наемницу? Чтобы иметь возможность быть рядом?.. — волчица прикусила язык, потому как лицо сестры искривилось от отвращения.

      — Я бы хотела не иметь общих с ней воспоминаний, — мрачно ушла от ответа беловолосая. — Рагна не просто разбила мне сердце, Она забрала самую важную часть меня — мои силы. Я буквально доверила ей всё, и это было моей главной ошибкой.

      Вийетта призадумалась. Стоило ли дальше задавать свои глупые вопросы? Настроение Литэ падало из-за любого упоминания о некромантии.

      Ледяная, видя как замялась волчица, перевела тему:

      — Так что ты собираешься делать с девчонкой? Она издохнет, но найдет свою лысую подружку, а ты, кажется, всё же собралась с ней нянчиться?

      — Как бы сказать… — Вийетта отвела взгляд в сторону, пытаясь морально подготовиться к реакции Литэ. — Есть одна идея, как помочь им обеим, но тебе очень сильно не понравится.

      Литэ остановилась, и северянка чуть не врезалась в неё.

      — У меня было предчувствие, что Рагна что-то замышляет, поэтому я старалась держать её рядом, чтобы дать себе время на раздумья. Поэтому, если ты хочешь предложить мне вмешаться в это ещё глубже, то я не согласна.

      — За мной должок.

      — Ты мне уже должна! — вспылила Литэ, повернувшись к Вийетте. Она ткнула пальцем в её грудь: — Ты должна мне за освобождение от своего бремени, но расплатиться не сможешь! Должна за то, что мне снова приходится связываться с человеческим родом! Люди ненавидят меня просто за то, что я есть, а ты хочешь, чтобы я их выручала! Я помогала людям век за веком, но в итоге они охотились на меня и калечили только из-за того, что я дракон! Молятся богам, но изводят их детей — вот какие люди!

      Литэ замолкла и стыдливо отвернулась, коря себя за то, что накричала на волчицу. Девчонка вдруг стала казаться Вийетте неподъемно тяжелой. Она понимала, что ни Рута, ни Хока не сделали Литэ ничего плохого, но делали другие, и было бы зверством просить простить человеческий род. В груди сделалось больно. Да, она не могла заставлять Литэ помогать людям. Вийетта на своей шкуре знала, сколь безгранична, порой, была их жестокость. Чего стоил один её отец.

      Вийетта уложила южанку обратно в снег и села рядом на колени, склонив голову.

      — Прости, сина, — сказала она Литэ. — Заносчивость затмила мой разум. Ты имеешь полное право злиться. Как мне искупить свою вину?

      Литэ кинула в неё колкий взгляд. Сколько раз перед ней так стояли на коленях. И никого не осталось. Её друзья, возлюбленные — смерть забирала их всех. И только Рагна пока жила дольше всех. Может, поэтому Литэ так цеплялась за неё раньше, считая это любовью. Если бы Литэ ответила на вопрос Вийетты, она бы сказала: да, любила когда-то, но все эти чувства забрала с собой некромантия. И тогда ледяная перестала что-либо чувствовать. Через века она одна шагала в пустоте, лишь желая вернуть свои украденные силы. Но глядя, как волчица склонила перед ней голову, она почувствовала, что её сердце сдалось. Всё же Литэ была дочерью богини любви.

      Она посмотрела на золотые косы северянки и вздохнула. Могла ли она злиться на кого-то с такой доброй и честной душой? Литэ всегда была слаба перед такими людьми.

      — Встань, волчица, где твоя гордость?

      — На что мне гордость, если я нанесла тебе обиду?

      И вот снова. Литэ почувствовала, как щиплет глаза. Если бы Вийетта попросила кинуть мир к её ногам, ледяная бы это сделала.

      Как давно? С какого момента? Когда поклялась ей на крови? Или ещё тогда, когда она впервые увидела стальной взгляд нечеловеческих глаз? Если бы Литэ встретила её раньше, смогла ли судьба Вийетты сложиться по-другому, не так трагично?

      — Я знаю, чего ты хочешь, — буркнула беловолосая в нос. Она наклонилась и под удивленный взгляд волчицы сорвала медальон с шеи Руты. — Позаботься о девчонке. Я найду тебя позже.

      — Стой! — Вийетта испуганно дернулась в её сторону, но Литэ растворилась в воздухе; медальон оставил после себя запах серы. — Нет, Литэ…

***

      Литэ вырвало. Она согнулась пополам, пытаясь отдышаться. Голова пульсировала и кружилась. От чуждой магии было настолько дурно, словно внутренности ледяной вытащили, бросили под копыта лошадей и только после вернули на место. Она сплюнула горько-кислую слюну и вздрогнула от громкого вопля.

      — Значит, местом я не ошиблась, — угрюмо сказала она сама себе. Женщина взмахнула рукой, и на снегу появилась дорожка из льда. Она сняла сапоги, мысленно извиняясь перед Вийеттой, и скользнула босыми ступнями в сторону истошных криков.

      Через пару минут Литэ увидела вход в пещеру, который был почти незаметен в бушующей буре. То, как крики резко оборвались, заставило её думать о худшем исходе. Дали мучила людей с метками уже давно. Совершенно сумасшедшая дракониха.

      Литэ буквально ворвалась внутрь пещеры и первым же делом пустила по земле дорожку из острых толстых сосулек. Дали едва успела отпрыгнуть. Её разочарованное рычание сотрясло стены. Литэ подъехала к наемнице, стараясь игнорировать, как пятки окрасились алым.

      — Не трожь!! — взревела Дали, но Литэ махнула рукой, и дракониху снесло ледяной стеной.

      Дали наконец-то затихла, и Литэ смогла полностью обратить внимание на южанку. Беловолосую затошнило ещё сильнее. Там, где у наемницы были руки, теперь осталось кровавое месиво. Дали раздробила ей и мышцы, и кости.

      — Богиня всемогущая, — прошептала Литэ, присаживаясь на корточки.

      Наемница в состоянии шока бездумно блуждала взглядом по земле и пыталась шевелить руками, которых уже не было. Она умирала, это было вопросом пары минут.

      Литэ много раз видела, как люди с меткой дракона умирали из-за Дали. И если бы Вийетта смогла бы убить недоучку тогда, то для Хоки это было бы подарком. Её душе не пришлось бы переживать эти мучения тела снова.

      — И что я скажу волчице, когда вернусь одна?

      — Ты не вернешься, дрянь!

      Литэ отбросило к потолку, а в животе как будто что-то лопнуло. Беловолосая беспомощно вцепилась в сталагмит, который насквозь прошил её брюхо; она закашлялась кровью.

      — Не видишь? Моя возлюбленная отдыхает! Как ты смеешь тревожить ее покой?! — рычала Дали.

      — Ты больная… — с трудом прохрипела Литэ. Она украдкой посмотрела на наемницу. Та больше не искала что-то глазами, она пустым взглядом смотрела перед собой.

      Литэ отвернула лицо, оскалившись на секунду.

      — Похоже на этот раз ты проиграла, Дали, — произнесла ледяная. — Мои силы при мне, а вот человек с меткой мертв. И это твоя вина.

      — Она не!.. — Дали обернулась на замершую Хоку. — Эй! Ты не можешь умереть! Я же всего лишь немного тебя проучила!

      Литэ смотрела, как Дали упала перед Хокой на колени, будто действительно горевала по любимому человеку. Она прижала наемницу к себе, заливаясь слезами…

      — Что за?! — Хока сначала померкла в её руках, а затем растаяла. — Подделка?! Ах, ты!..

      Она злобно вскинула голову, но только сейчас поняла, что завывания ветра не было слышно. Вход в пещеру был закрыт толстой, ледяной пробкой…

      Литэ, придерживая Хоку за ноги, быстро мчалась с ней на прозрачных, холодных санях вниз по склону. Беловолосая зажала в ладони медальон и представила когда-то хорошо ей знакомое место, надеясь, что нужный ей человек всё ещё живет там. Их здорово тряхнуло на камне и в тот же миг они с грохотом рухнули на чужую кровать. Деревянные ножки с хрустом прогнулись и сломались под общим весом. Взъерошенный бледный парень, до этого мирно спящий, с круглыми глазами оказался нос к носу с Литэ.

      — А! А! — заикался он. — Арсель!

      — Август, я занят! — недовольно послышалось ниже этажом.

      — Арсель!! — заорал блондин таким мощным басом, что у ледяной заложило уши.

      — Август? — удивленно переспросила она одними губами, и парень слетел с кровати.

      — Да что случилось-то? — в комнату вошел недовольный смуглый юноша в откровенных одеждах. — Ты же знаешь, что в это время я заня… Ого!

      Вампир наконец-то заметил жмущегося к стене северянина и двух раненых женщин в их постели. Беловолосая слишком уж пристально смотрела на его любовника.

      — Август? — повторила она. — Значит, старания Вийетты не были напрасны.

      — В-в-вийетты? — Август снова начал заикаться.

      — Литэ, — перебил их вампир, глядя на безрукую человеческую женщину. — Тебе лучше объясниться.

      — Ах, ну, знаешь, — хмыкнула она. — Я связалась с плохой компанией.