— Пиздец, — выдохнул мужчина и раздражённо закрыл ноутбук.

  — Папа, я приготовил для тебя театр теней. Ты очень занят? — Ген приоткрыл дверь в задымлённое помещение, кишащее проводами и экранами, содержание которых не всегда подходит для глаз ребёнка. 

Кабинет отца Ген называл "змеиной пещерой" из-за обилия устрашающих детский разум кабелей. Там всегда пахло чем-то сладким, неприятно сладким, перебивали это пыль и частенько пропавшая еда.

  — Покажи маме, — бросил мужчина, подъехав на стуле к одной из панелей с клавиатурой, затем он заговорил шёпотом, — она будет в восторге от этой хуйни.

  — Не могу. Мама сказала, что ей нужно принять её лекарства. Пап, пожалуйста-а! Обещаю, будет очень интересно, — хныкал мальчик.

  — Что она сказала? Лекарства? Где она их достала? — отец оживился и резко повернулся к Гену.

  — Лекарства продают в апте-...

Мальчик заговорил, но его перебил толчок отца, когда тот распахивал дверь, направляясь в родительскую спальню. 

  — Папа, ты уговоришь маму посмотреть, если ты занят? — Ген тут же вскочил с пола и побежал следом, прижимая к груди мягкую игрушку и фонарик. 

  — Ага, ты пока репетируй, — ответил мужчина, — как надо играть, когда мама с папой разговаривают?

  — В наушниках! — заулыбавшись, Ген остановился, когда они проходили через обеденную зону. 

Дверь за отцом закрылась.

Мальчик задумчиво осмотрел кухню. Стало привычно видеть вокруг себя нечто смердящее и старое – дешёвые квартиры, что частенько менялись, но в этот раз они задержались надолго.

Высокий пустой стол даже не имел вокруг себя стулья. Ген решил забраться на него. Водрузив сначала кролика и фонарик, он залез туда сам. Телефон с наушниками был вызволен из кармана, а выбранная песня была OST-ом к какому-то аниме. Громкость мальчик поставил на максимум. 

  — Где мой луч? — схватил Ген фонарик и включил его, устремив свет в потрескавшийся потолок. 

  — Разумеется, вы не придёте, — улыбка на лице и слова, произнесённые без звука, одними губами. — Я снова только показываю всё кролику. Может я — призрак оперы?

Обводя трещины светом, Ген медленно погружался в свой разум. Постепенно всё, что ему хотелось бы сказать вслух, становилось речью персонажей в его спектакле. В его маленькой детской игре.

  — "Кто же я на самом деле?" — спрашивал мастер меча. "Я учитель? Или же я ученик тех, кто одарён сильнее меня? Почему же я тогда зовусь мастером?", — говорит Ген, взмахивая фонарём, — ученики ему отвечали: "Ты мастер мне! Ты лучше всех рассекаешь яблоки! Мы пришли учиться, чтобы одолеть яблочного короля!".

Лёжа на спине, вместе с лучом света, Ген водил над собой рукой. То плавно, то резко. 

  — Раскаты грома! Раскаты грома! "Только с тобой, мастер, мы победим яблочного короля и поможем нашему другу вспомнить, что он не яблоко!". Молнии! Молнии! Бах! 

Сюжет бежал вперёд, эмоции вырывались из заточения, разрывая по пути обиду и злость, что копились внутри от каждого отказа, толчка, от критики и насмешек. Каждая лживая улыбка, послушание и смирение стоили целой горы сил. 

  — "Остался только ты! Да, ты всегда был плох во владении мечом, но нет такой задачи, которую ты не сможешь решить!" — кричал учитель принцу спящей страны. Принц боялся! "Я обучался искусству меча, чтобы разрушить заросли шиповника и вызволить моих родителей! Не желал я мести Королю яблок!" — по щекам Гена потекли слёзы, он всеми силами глушил мысли о том, что никому не нужен в этом большом и страшном городе. Всё было так просто. 

  — Тогда не мсти ему, принц. Лучше скорее избавься от этого шиповника, спаси меня и маму с папой. Ты мог бы сжечь всё искусством алхимии... Давай отправимся к другому мастеру и бросим этих идиотов? Ой! Я потерял мысль... — Ген выдохнул и уронил руки, устав качать их в воздухе. Тёмный потолок смотрелся угрожающе, потому фантазия рисовала на нём звёздное небо со старых картинок. 

  — Хочу стать сильнее других хоть в чём-то, — прошептал Ген в тишину меж песен в плейлисте. 

Песни стали совсем неразличимые, Ген никак не мог понять, что слышит. Он поднял руку, чтобы проверить фонарик, но вдруг увидел перед собой металлический механизм, удерживающий игральные карты. Это напугало его так, что он попытался закричать, но музыка стала только громче. Он попытался снять наушники, но шум не исчезал. Какофония звучала со всех сторон. Мир вокруг становился то слишком тёмным, то ослепительно светлым. 

Упав со стола на пол, Ген понял, что совершенно не чувствует боли. Сидя на коленях, он попытался ущипнуть себя, но уродливые механические руки — всё, что он видел перед собой. Тем не менее, что-то колотилось в груди, призывало бежать.

Музыка смешалась с шумом оживленной улицы, люди то появлялись, то исчезали, этот поток периодически пинал то в спину, то по плечам.

  — А ты кем будешь? — прозвучал знакомый голос сквозь шум и суету вокруг.

  — Я проводник! — вскрикнул Ген. — Что ты здесь забыл? Ты что, самоубийца? Немедленно оставь эти улицы!

  — Неудивительно, что у твоих родителей была такая куча неприятностей. Кажется, они многих переплюнут по инфантильности…

  — Я ничем не отличаюсь от них! Я тоже... думаю только о себе. Ведь никто больше не подумает... — Ген сам не понимал, почему он продолжает отвечать на этот голос, но более никаких внятных источников звука не было. 

  — Люблю тебя, ты в курсе? — снова прозвучало где-то совсем близко.

  — Любишь... меня? — всхлипнул Асагири, обнимая себя руками. Настоящими руками, они вновь вдруг стали мягкими и тёплыми, как прежде.

  — Мы уйдём, но позволь мне убедиться, хорошо? — на это отвечать совсем не хотелось.

  — Это важнее? Важнее меня? Ты ведь сказал, что любишь меня! Прекрати, я бы никогда так не поступил!.. Нет... Нет, я поступил... Я лгал тебе так долго... Ради себя. Ты понял это, но всё равно пришёл! Идиот! Какой же ты упрямый идиот! Если бы я не мешкал... Если бы не переживал о своём положении, то всё бы обошлось! 

  — Я не буду злиться на тебя, Ген. Никогда не буду.

Сердце отзывалось на эти слова так сильно, что становилось больно. В душе отчаяние выжигало поля, где Ген пытался взрастить надежду в то, что этот голос настоящий. 

  — Я люблю тебя... Если бы ты пришёл сейчас, если бы вытащил меня отсюда, я бы никогда ни в чём не стал бы лгать тебе. Я знаю, ты не злишься... Я должен найти тебя, чтобы ты всё починил. 

Память упускала его лицо, звучание его голоса порой тоже переставало быть узнаваемым. Казалось, что вот-вот самый нужный образ может ускользнуть, словно его никогда и не было. 

  — Ты со мной, правда? — прошептал проводник, закрывая глаза.

  — Ты даже представить себе не можешь, насколько... — это конец. Его больше нет. Это больше ничего не значит. — Проводник? Ген! 

  — Кто? О чём ты говоришь? — осознать себя никак не получалось, тело больше не слушалось, но его тяжесть всё ещё мешала полностью отпустить собственную личность. — Кто ты? Ты знаешь, кто я?

Света перед глазами не осталось. 

Поднять тяжёлые веки получилось не сразу: тихую водную гладь мыслей нарушили первые попытки осознать свое месторасположение. 

  — Ох, Вы проснулись? — перед больничной койкой стоял мужчина, глаза которого были темнее ночного неба. Черты его лица стали чётче, но понять, кто это, не представлялось возможным. 

  — Вы слышите меня? Я Ваш врач, не стоит беспокоиться. Вы в безопасности, — вновь заговорил мужчина. 

  — ... 

Никак не получалось сложить верный вопрос. Их вдруг стало так много. Очевидно, эта черта присуща внимательному человеку. Но собственный возраст понятен не был. Пришлось поднять руки, чтобы хотя бы так прикинуть, как можно себя воспринимать. Но... это не похоже на нормальные человеческие руки. Тем не менее, они не детские.

  — Что со мной? К-кто я вообще? — голос звучит молодо, мягко и спокойно. 

  — Должно быть, у Вас амнезия после травмы головы. Не переживайте, в большинстве случаев она проходит со временем. Что ж... меня зовут доктор Уингфилд. Ксено Хьюстон Уингфилд, — представился врач и легко улыбнулся. — Вы мужчина, Вам около двадцати трёх лет. Вы попали к нам из-за несчастного случая. Не беспокойтесь, медицина Блумингарден позаботится о Вас.

  — Блумингарден..? Что это? — очевидный вопрос. 

  — Это ведущая компания Нью-Уайтона. Вам известен город, в котором Вы живёте?

  — Уайтон... Что-то знакомое. Что за... несчастный случай?

  — Давайте поговорим об этом чуть позже, сейчас Вам необходим уход и отдых... Не беспокойтесь, я здесь, чтобы помочь Вам и оповещу Вас, когда буду готов ответить на все возможные вопросы. Договорились? — чётко и спокойно отвечал Уингфилд. 

  — Как меня... зовут?

  — Согласно предоставленной мне информации, Вас зовут Асагири Ген. Ген — имя, Асагири — фамилия, — доктор подошёл ближе и поднял к себе чужое лицо, сжав его слегка грубо, чтобы проверить реакцию зрачков. — Нет ли у Вас тёмных пятен перед глазами, хорошо видите?

Яркий свет ударил по сетчатке глаза, тут же вовсе ослепляя из-за времени, что Ген провёл с закрытыми глазами. Это стимулировало нейроны и голова тут же заболела, появилось странное состояние, словно... ты хочешь подумать о чём-то, но о чём — не помнишь. Разум никак не мог оформить мысли. 

Ксено получил какую-то информацию в наушник, потому выпрямился, всё выслушал и неловко улыбнулся.

  — Что ж, Вы можете пока приходить в себя. Вот здесь кнопка вызова персонала... Я отлучусь.

  — Доктор, стойте, а-

Оставив палату со своим пациентом, Ксено надеялся, что не увидит его начальника сразу, однако тот с мрачным видом стоял в коридоре больницы. 

  — Сэр? — обратился к нему Уингфилд.

Лиам Миллер скрестил руки на груди и почему-то показалось, что он испытывает неловкость. Он молчал несколько секунд, затем со вздохом опустил голову.

  — Мужчина из семьи Твенов заинтересован в том, чтобы забрать твоего пациента в своё дело. Он занимается организацией мероприятий, отвечает за коммуникацию вышестоящих между собой и с менее известными руководителями. Но, если говорить проще, он держит игорное заведение, вместе с ним клуб любителей впустую потратить деньги, — Миллер покачал рукой в воздухе, поясняя всё это с железным спокойствием.

  — Прошу прощения? Сэр Миллер, я не могу отдать этого пациента в игорное заведение... — Ксено прикрыл ладонью лоб, массируя переносицу. 

  — Причина?

  — Он... — Ксено, смотря в чужие глаза, помешкал с ответом, но всё же проглотил комок нервов и продолжил говорить, — он работал в казино в прошлом, до того, как стать проводником. Работа в зале может частично разрушить эффект операции... По-хорошему, его вообще следует ограничить в передвижениях и общении на несколько месяцев, Вы ведь знаете.

  — Доктор Уингфилд, мы не можем отказать кому-то с фамилией Твен, — покачал головой Лиам и легко постучал по чужому плечу. 

Не было ни единого хорошего исхода, ведь Асагири Ген, согласно данным, работал в казино несколько лет и период этот выпал на его взросление. Этот опыт сформировал его и теперь, несомненно, эффект операции будет разрушаться, а повторное применение раньше, чем через год, может серьезно нарушить когнитивные способности. Остаётся надеяться на результаты анализа нейронных связей, ведь если всё прошло гладко, то даже при лёгких нарушениях будет шанс избавиться от его личности раз и навсегда.

  — Везёт ли тебе? — усмехнулся Ксено, потянувшись за телефоном. — В любом случае, нет никого, кто вытащит тебя отсюда. 

В нос ударил неприятный запах, вынудив с огромным трудом открыть глаза. Сенку не сразу узнал человека перед ним, но осознал это, когда услышал его низкий и ровный голос:

  — Здравствуй. Узнаёшь?

  — Наоки... — с трудом удалось заставить связки работать, всё тело сейчас было словно чужим, ощущалось странно.

  — Хорошо. Не был уверен в том, будешь ли ты самостоятельно видеть. Затылочная доля пострадала, также были проблемы с теменной долей, но их устранить было нетрудно, — Уемура что-то внёс в свой планшет. — Шестнадцать тысяч сто поделить на сорок шесть?

Нахмурившись, Ишигами подумал лишь секунду:

  — Триста пятьдесят.

  — Дам тебе тест позже, когда разберемся с твоей моторикой. Расскажи о последних воспоминаниях, Сенку.

Серьёзности на чужом лице не было. Наоки был спокойным и, очевидно, очень уставшим, а когда Сенку делал продолжительные паузы, чтобы немного разобрать по полочкам всё, что произошло, мужчина лишь возвращал внимание в планшет и делал пометки. 

  — Ты не тот, кто может подтвердить эти воспоминания... Если я спрошу, где сейчас Ген, это будет входить в твои выводы о состоянии моего мозга? — наконец проговорил Сенку рассуждающим тоном. 

  — Харето сейчас выясняет это. Просто знай, что BY забрали его. Тебя долго искать не стали, согласно моим источникам — обошли лишь те места, где Гена видели чаще всего. Им не удалось установить местонахождение его дома, но точку сборки, штаб проводников, ещё несколько мест точно обошли. 

  — Хах, и куда я, по их мнению, мог деться? Под землю провалился? — Сенку решил поднять руку, чтобы проверить, насколько тяжело двигать конечностями, и отчётливо почувствовал странное шевеление в своём позвоночнике. 

  — Можно и так сказать. Розыск в Дарктоне — дело опасное.

  — Наоки... Что со мной случилось? — голос Сенку слишком резко вдруг окрасился в страх и панику, что немного удивило Уемуру. 

  — Тише. Теперь всё позади... Ты-

  — С ума сойти, парень, ты заставил Наоки тебя успокаивать?! — незнакомый голос за ширмой сбил Сенку с толку, так что он действительно растерял свою запоздавшую панику. 

  — Ицли, лучше вколоть снотворное, если ты не собираешься соблюдать режим, — отстранённо ответил Уемура. 

  — Я не могу уснуть, пока вы там бубните! — возмутился незнакомец. 

Сенку пришлось напрячь разум, чтобы разобраться, о чём сейчас думать в первую очередь. Ему необходимо понять, в каком состоянии его тело, но шевелиться было... страшно? Также важно узнать, есть ли подробности о том, что сделали с его проводником. И, в конце концов, что с ним в одном помещении забыл парень, который всё это время ощущался недостижимее небес.

Уемура Наоки знал все ответы, но... Сенку вместо слов предпочёл преодолеть страх, что мешал мыслить рационально. 

Сначала парень повёл плечами, затем сел, ощутив по всему телу непередаваемой силы мурашки. Словно мышцы вместо пустого экрана вдруг начали транслировать белый шум, устанавливая соединение между собой. Ишигами опустил на пол ноги, чуть съехав с высокой койки, а затем попытался встать. Ноги в коленях тут же согнулись, а спину поразило болью. 

Падение предотвратил Наоки, ухватившись за чужие локти, он позволил опереться на себя. Его хватка была слабой, но крайне устойчивой. Чтобы просто встать на ноги потребовались время и усилия, преодолеваемые через боль в спине. Сенку чувствовал, что если отпустит Уемуру, то потеряет весь свой прогресс, вдобавок к этому он наконец почувствовал, что пол под босыми ногами холодный, а больничная сорочка вообще тепла не удерживала. Кожа очень резко стала намного более чувствительной, чем прежде.

  — Ходить получится не сразу, — спокойно произнес Наоки.

  — Почему здесь так холодно..? — пробубнил Сенку. 

  — Лаборатория не использовалась, только хранил тестовые образцы здесь. Перенёс тебя и Ицли сюда, так как в домашней лаборатории опасно оставлять Ицли... Не мог оставить вас обоих, нужен уход, — кажется, в бесцветном тоне его голоса можно было заметить нотку сожаления. Он хотел извиниться за условия?

  — Тестовые образцы? — всё же, это слегка смутило. 

  — У тебя там за шторками вообще нихера не видно? Он хранит тут своих терминаторов! Ха-ха... — подал голос Ицли. Койка Сенку действительно была окружена шторками.

Тепло. Наоки пытался сохранить его хотя бы так, пока помещение не достаточно комфортно.

  — Тут нет ни единого целого образца. Что ещё за... "терминаторы"? — тихо произнес Уемура, но громче интерес проявлять не стал, просто переключился на другую тему.

  — Точно андроиды, да? Ты сделал мне новый позвоночник или просто заменил некоторые позвонки? — ухмыльнулся Сенку, чуть хмурясь. 

  — Времени было мало. Сначала некоторые, но решил, что тебе ни к чему становиться инвалидом при моих возможностях. Поместил тебя в капсулу... Сделал позвоночник, установил, адаптировал. Операции в мозге уже озвучены. 

  — ...почему?

  — М? — не понял Наоки, чуть склонив голову вбок. 

  — Зачем столько мороки, я ведь уже твой должник..? Если бы я умер, ты бы ничего не потерял, потому я спрашиваю, что тебе нужно. 

  — Воу, парень, а ты вообще не понимаешь, кто он такой... — Ицли рассмеялся, теперь недоумение стало действительно сильным. 

  — Ты теперь работаешь на Манга-клуб. Харето не хотел бы потерять людей. Ты его должник, если хочешь так это называть. А ещё... я врач, — ответил Наоки.

У Сенку не осталось никаких сомнений: он в безопасности.

  — Ты называл меня добрым парнем, теперь я понимаю, что эти слова от тебя многое стоят, — усмехнулся Ишигами и с болезненным вздохом сел обратно на койку. — Итак... для того, чтобы встать на ноги, нужны тренировки, верно? 

  — Занимаюсь составлением плана... Думаю, ты знаешь: механотерапия, кинезотерапия и так далее... Учту твои возможности, но... у тебя же нет даже месяца на всё это. Постарайся оценивать себя трезво.

  — Ага, я не собираюсь тратить так много времени. Ген меня ждёт, — Сенку вздохнул и скрестил руки на груди, — если бы у тебя сохранились рентген снимки моего перелома, я бы мог помочь тебе с курсом адаптации. И-...

  — ...обозначить возможные отклонения? Есть не только рентген снимки, Сенку. Полагал, что ты захочешь увидеть, так что сохранил твой позвоночник и реконструировал полную картину перелома после его извлечения.

  — Круто! — глаза Ишигами засияли научным огнём.

  — КАКОГО ХУЯ? ЧТО ТЫ ТАМ РЕКОНСТРУИРОВАЛ?! — один невольный слушатель медицинского воодушевления не оценил.

Так, привычным маршрутом, мышление вывело Сенку к цели: он должен как можно быстрее освоить жизнь с новым позвоночником, должен выявить все новые риски, ведь последствия от падения могут отозваться в любой момент. Сенку, всем своим рациональным естеством понимал, что должен вернуть себе динамизм, что это — самое необходимое в данный момент. 

  — Может, познакомимся нормально? — поинтересовался Ицли, когда их больше не разделяли шторки, а Сенку выдали удобную одежду. 

Этот юноша, пятьдесят процентов тела которого покрыто гипсом и бинтами, выглядел дружелюбно, словно это был самый обычный молодой парнишка с ветром в голове. Вовсе не так, как о нём говорили люди прежде — ни угрозы, ни серьезности тут и близко не было, но... Всё указывает на то, что на самом деле он действительно способен принимать решения, что с ним лучше считаться. В итоге наблюдения привели Сенку к ответу на свой изначальный вопрос: Ицли и он здесь в одно время, потому что так совпало, они оба во что-то вляпались.

  — Все знают меня как Ицли. Ты, наверное, чё-то слышал обо мне, я в Дарктоне знаменитость, ха! — улыбался он.

  — Я Сенку. Бывший сотрудник BG, студент и сборщик... 

  — Окей. Ну, ты из умников, это я понял. Без таких, как вы с Наоки, многие бы загнулись, я в том числе... Я не самый умный парень, объективно, я только своё дело знаю, да в социологии разбираюсь... — болтал Ицли, водя взглядом по помещению.

  — Если ты так известен, ты действительно в курсе, как здесь работает общество, очевидно, — Сенку лёг удобнее, чувствуя усталость от того, что просто сидит. Кажется, его мышцам придётся несладко. 

  — Ага. Сенку, а Ген тебе кто? Я знаю Гена, ну, не лично, в интернете разве что общались. Этот парень тоже знает, что у нас тут за люди, типа, он очень помог мне установить авторитет у проводников. На личном примере показал, что мои наводки на клиентов тоже работают и всё такое... 

  — Ген мой, эм, — слово "парень" он смущённо проглотил, — он дорогой мне человек, — когда слова сорвались с губ, грудь вдруг налилась свинцом. — Сложности его не пугают, если он может положиться на свои навыки, да? Он понимает людей...

Тяжесть росла. Говорить было невыносимо. 

  — Сколько ты можешь мне рассказать насчёт того, почему все закончилось так, как закончилось, а? — странно, но несмотря на грубоватый тон и голос, звучащий по-детски дерзко, Ишигами понимал, что Ицли на него не давит. Просто чувствовать то, что властный человек на самом деле никого не пытается завести в тупик, если этого явно не требуют обстоятельства, хорошо объясняет отсутствие раздражения от разговора с незнакомцем на личные темы — так Сенку подумал. 

  — Прости, я не хочу об этом говорить сейчас. Возможно, ты и без этого всё поймёшь... — Сенку прикрыл глаза, чувствуя сонливость, но ему ещё стоит дождаться возвращения Наоки. И ему не хочется пропустить новости от Харето. 

  — Ты, это... Ну, ты отдохни. Я тебя разбужу, если что. Всё равно мне пиздец скучно, ещё и телефон нельзя из-за идиотских капель для глаз... 

Голос Ицли звучал всё дальше, в конце концов вся суть слов испарилась — Сенку уснул. 

  — И что собирается делать этот мальчик? — отдалённо послышался женский голос. 

  — Сенку, эй... Сенку, — а это, кажется... точно, Ицли.

Проснуться никак не получалось.

  — Ему нужно время, — произнёс Наоки. 

  — Если я всё правильно понял, до Гена теперь добраться вообще нереально...

Ген. Нужно проснуться и послушать. Нужно узнать, где он. Как же тяжело открыть глаза. 

  — Наоки, я его уже минуты две бужу! 

За шумом шагов последовал ряд прикосновений в целях проверки состояния тела. Наоки чётко произнёс:

  — Харето, принеси еду. Ему нужно поесть. Нужно поставить капельницу... Пока подготовлю...

Точно. Организм, который Сенку так старался держать под контролем, за несколько дней стрессового воздействия перестал правильно функционировать. Усталость и спутанность мыслей — лишь вершина айсберга.

Уемура поднял подставку под спину на койке, чтобы Сенку был ближе к сидячему положению. Боли в спине от этого не было, но ужасно хотелось опустить голову пониже. Спустя минуту или две наконец появились силы открыть глаза и глубоко вздохнуть. 

  — Ой, приветик, Сенку, — улыбнулся ему Харето, что всё это время сидел на краю койки с подносом. — Давай поедим? 

  — Чёрт, я не чувствовал себя так с самого итогового экзамена в медорганизацию... Вообще не соображаю. 

  — Бедный, бедный малыш, зачем же тебе такие тяжести? Ну, в любом случае, мы тебя восстановим~, — Юруши поднёс к чужим губам непроливайку с каким-то горьким чаем. 

Сенку мог узнать эту еду. Подобную иногда ел Бьякуя, чтобы восстановить баланс витаминов и снизить воздействия неблагоприятной среды. Она была не самой приятной, мало походила на полноценное блюдо, но не раздражала кишечник и хорошо усваивалась. Порой такая экологичная диета была необходима.

Капельница тоже вернула в организм кучу жизненных сил, так что разум снова начал наполняться мыслями.

Необходимо узнать больше информации. Сидя с иголкой в руке, Сенку уставился на Харето, что с улыбкой болтал с Уемурой и незнакомой Сенку женщиной. 

В конце концов, его заметили лишь тогда, когда подошло время снять капельницу. Очевидно, специально. Глава Манга-клуба снова сел рядом. 

  — Итак, Ген... Асагири Ген, — Харето глубоко вдохнул и, закрыв глаза, произнёс следующее на выдохе, — больше себя не помнит. 

Тишина, возникшая в этот момент в комнате, была для Сенку оглушительной, словно в оба уха запищал вышедший из строя микрофон. Его глаза, медленно наполняющиеся осознанием, вместе с тем покрывались толстой плёнкой слёз. 

  — BG не убивает людей, — произнёс Харето, не в силах поднять глаз, — но направить их так, как ей необходимо... может. 

  — Кто? — произнёс Ишигами сквозь зубы.

  — Я-я не уверен, нужно ли... — Юруши напуганно посмотрел в сторону Наоки, а тот просто спокойно ему кивнул, — за операцию, согласно нашим с Ишим источникам, ответственен доктор Ксено Хьюстон Уингфилд. В отделе BY он ведущий специалист по работе с таким оборудованием.

  — ... — ни грамма удивления не было, но лицо всё равно не получилось контролировать.

Сенку не хотел услышать именно это имя. Сенку не хотел принимать то, что в какой-то момент у него была мысль о том, что всё именно так. Появление Снайдера уже было для него ответом, но понимать всё, как есть, было сложно в тот момент. А теперь уже слишком поздно.

В памяти отчётливо всплыло лицо Гена, когда тот, явно поняв всё намного раньше, был в абсолютной растерянности. Ему было суждено встретиться с судьбой Ишигами, он испугался. Очевидно, чёрт возьми, он испугался. 

«Но есть то, что его лудомании в каком-то смысле не поддаётся...», — голос Рури звучал где-то далеко, путаясь с остальным потоком мыслей, – «...когда любишь человека, ты невольно выбираешь играть не в свою пользу».

  — В последний момент мы поменялись ролями, хах, — Сенку поднёс руку к лицу и закрыл ею глаза, сильно сжимая виски. Он рассмеялся, пока слёзы падали против его воли.

Харето вздрогнул и сел ближе, обнимая Ишигами за плечи. Отрицательной реакции на это не было, потому он просто замер так, боясь потревожить его спину. 

  — Пожалуйста, — негромко произнес Сенку, — нечем дышать, мне нужно на воздух. Пожалуйста.

  — Наоки, она готова? — Харето отстранился и серьёзно уставился на медика. 

Кивнув, Уемура вышел из комнаты, а вернулся уже с креслом-коляской. Глаза не то чтобы могли сконцентрироваться на чём-то одном, Сенку лишь улавливал чужие движения, а когда его подняли на руки и усадили в коляску, он лишь немного кашлянул от постоянного дискомфорта в теле. 

  — Ты правда вытащишь его отсюда?! — всё это время Ицли молчал и лишь сейчас решил, что время подать голос подходящее. 

Наоки кивнул и просто подхватил коляску вместе с Сенку, чтобы не было мороки на грядущей лестнице. Дверь ему открыл Харето, он же оставил на коленях Сенку какой-то увесистый плед. 

Лестницы закончились, Наоки толкнул ногой железную дверь, что вела на одну из платформ, бесконечной цепью они объединяли многоуровневые здания. Холодный ветер не долго беспокоил, потому что Уемура попросил Сенку укрыться и тот выполнил это и через секунду забыл, что это сделал. Воздуха правда стало больше – может быть, не самого чистого, но достаточно отрезвляющего. 

  — Уйти совсем не могу. Нужно контролировать такие вещи пока что... — объяснил Наоки своё присутствие, хотя встал он достаточно далеко, оперевшись на перила. 

То, что сейчас ночь, немного увело внимание в другую сторону. Сенку понимал, что внутренние часы сбились и это добавляло ему стресса, но всё это меркло, по сравнению с тем, какие картины ему рисовал разум сейчас. 

Он знает, как работает это оборудование. Он знал, что подобные вещи практикуют на осуждённых из-за недостатка человеческого ресурса. Неужели, они используют это на тех, кто даже к Уайтону отношения не имеет? 

  — Если бы там был я, это можно было объяснить моими результатами, при условии, что я на контакт с ними не пошёл. Система BG видит ценность лишь в тех людях, которые способны работать качественно и стремительно... Но Ген...

  — ... — Наоки полагал, что это мысли вслух, потому ничего не отвечал. 

  — И что мне делать? Что, блять, мне делать? С этим телом, с этим положением... Я больше ничего из себя не представляю! Чёрт возьми, я потерял его просто потому что... 

  — ...

  — Стенли не остановился несмотря ни на что, а я потерял Гена, потому что счёл более человечным показать, что я не настроен критично... против людей, которые его даже не пожалели. Усидеть на двух стульях захотел? Вот молодец, кусок дерьма, теперь засунь эти стулья себе...

  — За всем этим ты упускаешь суть. Злость на себя к выводу не приведёт, только запутает, — спокойно произнёс Наоки.

  — Какая к чёрту суть?! Угх, — Сенку закрыл лицо руками, внезапно осознавая, что сейчас его одолевает то же чувство, что заставило его срывать злость на собственных изобретениях. Это чувство разрушало его изнутри, это чувство отняло у него столько глупых одиноких лет.  

  — Подумай, Сенку. То, что ты можешь использовать, ты уже упомянул, — Уемура вздохнул. В голосе слышалось, что ему холодно и больше ничего. 

  — Хах? 

Вмиг буря успокоилась. Она просто исчезла, не оставив за собой и следа того хаоса, что царил в голове. 

  — Ген — твоё вино из одуванчиков. Каким бы холодным ни был январский день, как бы далеко ни было солнце, мысль о нём должна тебя согревать. Поэтому успокойся и подумай хорошо, действительно ли ты сейчас застрял на месте или это, всё же, условия для нового рывка, — пусть тон у Наоки ни капельки не окрашивает предложения, Сенку слышал это так ясно и четко, что того и не требовалось. 

Молчание затянулось на этот раз надолго. Сенку просто смотрел вперёд, на огни города, вспоминая и раскладывая по полочкам всё, что создавало прежде тучу вопросов. В прошлый раз он сделал это сам, сейчас же, после того, как он встретил Асагири, он не был вынужден подолгу стоять на месте. Ген дал ему людей, которые, как оказалось, способны его понять. Которые могут о себе позаботиться, ведь они сами сделали себя от начала и до конца, независимые и уверенные. 

Дарктон полон опасных людей, которые лишены сомнений в том, что они правы, но всегда найдётся проводник, связи которого будут нитями проходить через тех, кто готов отдать себя полностью спасению близких или общества, в котором они росли. Поэтому, никаких сожалений... Нужно двигаться вперёд.

  — Я должен вернуться в Уайтон, — произнёс Сенку, — система BG — вот, что мне поможет. Ведь я, в конце концов, в приоритете. Поэтому власти у меня больше. Я вновь найду подход к Гену, ведь... Вряд ли какое-то отсутствие памяти сделает его другим человеком, — короткая усмешка, — его попробуй измени, сам переломишься. 

  — Всё, идём в лабораторию, — закончил разбор полётов Наоки, вновь подняв на руки кресло, игнорируя удивлённое "Эй!".