ВЕСТИ
— Расскажите о текущей обстановке.
Ко рту полковника Жилина подносят микрофон.
— А что тут рассказывать? — начинает он. — Хорошая обстановка, хорошо все. Замечательно даже, я б сказал. Вот тут, значит, у Катамаранова, у Игоря, у бешеного моего, день рождения намечается. Подарю ему, это самое, условно-досрочное. Поедем с ним, значит, рыбку половим. Не все же белку. А то жалуются на него постоянно, а человек-то хороший.
— О криминальной обстановке.
— Да что с ней, с криминальной-то? Все по-старому, сажаем, это самое…
В МАСТЕРСКОЙ ГВИДОНА ВИШНЕВСКОГО
— Нар-рисуй меня как эти свои входы-выходы! — рука Катамаранова с зажатой в ней бутылкой скипидара резко поднимается вверх.
— Чего же это делается-то, — Гвидон суетливо убирает масляные краски из-под сваливающегося прямиком к холстам Катамаранова. — Чего же это, люди добрые, происходит-то?
В дверь никто не звонил. Каким образом вусмерть пьяный рабочий оказался в маленькой квартирке Гвидона, неизвестно. Только слышится, как со стороны санузла доносятся звуки капающей воды.
Гвидон об обстоятельствах попадания Катамаранова в квартиру, впрочем, и не думает. Его голова такими вещами не забивается, нечего каналу из портала творческого засоряться лишней чепухой мирской. У Гвидона других забот полон рот. Вот прилег Катамаранов как раз так картинно, что хоть натюрморт с него пиши.
И Гвидон пишет.
— Совсем ты тут зар-рос, Сер-рега, — бубнит Катамаранов. — Анекдот хошь?
Гвидон не хочет. На него вдохновение нападает, совсем такое космическое. Будто изнутри головы его пророс сакральный бур, да пробурил собой пространство, время и днище божественного УАЗика. Он пишет и пишет, не замечая, что Катамаранов куда-то уже из квартиры его девается.
Натюрморт с Катамаранова называет он «Бактериальной губкой». И так им удовольствуется, что решает раскупорить лучшую свою настоечку. Едва поворачивает крышечку, как в дверь звонят.
А на пороге — милиционер.
— Что ж это вы, товарищ родненький, — говорит он, — соседей-то заливаете? Жалоба на вас вот поступила, потоп устроили. Это вот нехорошо совсем, хороших людей заливать. Ну-ка, давайте-ка, воду лить переставайте. Заплатили за нее, голубчик? Проверю я, проверю, да.
Милиционер осматривается. Взгляд его цепляется за новенькое, не подсохшее еще, полотно с «Бактериальной губкой». Рассматривает он картину долго, будто чего-то там понимает.
— А это что это у нас такое тут? — спрашивает он, подходя поближе к картине. — Интересное, интересненькое. Порнографию какую-то тут размазываете, не положено это, хороший мой. Нельзя такие картинки скабрезные рисовать, за такое и на пятнашечку загреметь можно. Изыму я у вас это, пожалуй, изыму.
И изымает.
ЛИЧНЫЙ КАБИНЕТ РИЧАРДА САПОГОВА
— Что ты контраф-факт глушишь, Серега, — Катамаранов болтает перед собой бутылку «Джеймисона», изъятую у Ричарда. — Скипидару щас добавлю, будет тебе кок-ктейль.
Он подносит бутылку ко рту. И врезается зубами в горлышко. Хруст толстого стекла заполняет кабинет. Катамаранов отплевывается.
— Клей на ак-кцизке паленый, Серег. Не нашенский.
— Да что вы себе позволяете? — Ричард вжимается в спинку своего кресла. — Ай нид помощь!
Телефонная трубка оказывается в его руке.
— Найн-найн-ван, милиция!
Дверь в кабинет открывается. Полковник Жилин, прижимая трубку своего телефона к уху, заходит внутрь.
— Что тут у нас? — спрашивает он, не отрывая трубки. — Игорь, ты чего это до людей домогаешься, работать мешаешь. Я тебе чего говорю всегда? Так, а чего я говорю-то?
— Серега, спасайся, менты! — Катамаранов орет на весь кабинет.
— Чего ж мне спасаться-то? — недоумевает Жилин. — Статья, Игорь, статья тебя ждет. За нападение при исполнении телекомуника… телевизио… при причинении новостей и досуга. Лет на двенадцать ты у меня уедешь, я это тебе гарантирую. Пошли, Игорь, в тюрьму пошли.
Катамаранов рвется в сторону окна. Жилин оказывается чуть проворнее, но только потому что на пути Катамаранова еще оказывается декоративная пальма в горшке, препятствующая отступлению. Полковник успевает схватиться за ворот его ватника и потащить за собой на выход из кабинета Ричарда.
— Сер-рега, беги! Шухер! Повязали, менты поганые!
Из жилинской хватки Катамаранов выворачивается уже в коридоре. В руках у полковника остаются только засаленный ватник да стационарный телефон.
— Да что ж ты будешь делать, — сокрушается Жилин. — Игорь, ты ж проморозишь себе все на болотах своих, застудишься! А ну сюда иди!
За окном, все-таки, не май месяц, чтобы валяться под кустами без ватника.
КВАРТИРА ИНЖЕНЕРА
Экран телевизора загорается. Комната наполняется звуками из начальной заставки теленовеллы «Слезы сентября», транслируемой по девятому каналу.
— Начинается, начинается, — говорит Инженер, опускаясь на корточки перед телевизором. Он поворачивает голову от телевизора и продолжает: — Я вот каждую серию какую серию не пропущу, а все равно все понимаю, что там происходило, происходит. Это о-очень хорошо сделано. Повторы еще бывают, по утрам, в восемь утра. Очень замечательно. Понимаете, это не всегда ведь есть возможность всегда смотреть, приключается всякое, что и не до посмотреть бывает. Да, это да. Очень мне это нравится.
Серия открывается сценой в больничной палате. Около койки заламывает руки молодая женщина. Рядом с ней стоит пожилой мужчина, поглаживающий ее по плечу.
— О, Гомес, если ты умрешь, я хочу умереть на твоей груди! — причитает женщина.
— Он в коме лежит, находится, — говорит Инженер. — Сколько серий там, я не помню уже, но вот еще на прошлый новый год смотрел я, он все лежал. Хорошо ему, наверное, лежит себе.
— Луселия, я должен сказать тебе, — мужчина наклоняется к женщине, его лицо показывают крупным планом. — Я слышал его последние слова. Он хотел передать тебе, благородной и прекрасной женщине, что…
— О, не томи!..
— Что ты благородна и прекрасна, Луселия. И он на самом деле…
— Сер-рег-га!
Человек с больничной койки резко поднимается. Луселия отшатывается в ужасе. На экране появляется Игорь Катамаранов, откидывающий с себя простынь и выдирающий из руки трубку.
— Серега, ты ч-чего в меня понавтык-кивал? — орет Катамаранов.
— Игорь, ты что ли? — Инженер изумленно смотрит в экран телевизора. — Ты как туда попал? Игорь, ты что, бешеный?
Инженер костяшками пальцев стучит по экрану. Обеспокоенно оборачивается.
— Вы чего? Чего стоите-то? Он же там задохнется, опять помрет, опять по двадцать пять, пятнадцать с полтиной копеек собирать будем, чтобы на поминки, чтобы по-людски. Вы чего?
На телеэкране Катамаранов переворачивает больничную койку, пока в своей квартире Инженер суетится, пересчитывая последние монетки с зарплаты.
И приходит к выводу, что ситуация происходит какая-то ну совсем невыгодная.
ПЕРЕПУТЬЕ НА ПАРКОВОЙ ДОРОЖКЕ
— Как б-баба намар-рафетился, Сер-рег, — говорит Катамаранов. И зачеркивает карандашом клетку на бумажном листе. — Р-ранен.
— Фврпдолтргиюдит, — отвечает Татьяна. — Залдитпрвввк.
— Как это ты не Сер-рега? — спрашивает Катамаранов. — Уб-бит. Подлодка была. Помянем.
Он делает несколько крупных глотков из бутылки со скипидаром. Кораблей на его листочке с игрой в «морской бой» больше не остается. Одержавшая победу уже в третий раз Татьяна хлопает в ладоши. А затем, увидев приближающегося к ним полковника Жилина, указывает пальцем в его сторону. И говорит:
— Рпноэжрээор.
— Дык это, какой же это Сер-рега? — спрашивает Катамаранов. — Ментяра поз-зорный.
— Арллдюютитьэто, — отвечает Татьяна.
— Д-да все ж вы т-тут на одно лицо.
— Чего это вы, граждане, — обращается к Катамаранову и Татьяне Жилин, — скипидарчиком в общественном месте балуетесь? Штраф я вам сейчас, это самое…
— Хошь леща дам, мент? — спрашивает Катамаранов.
— Какого леща, Игорь? Мы осетрину еще с дня рождения твоего не доели, ты зубы-то мне не заговаривай, хороший мой, штраф тебе полагается. Игорь, ну куда ты побежал, Игорь! А вам, гражданочка, предупреждение. Не нарушайте больше. Игорь!
Жилин, зажимая под мышкой папку с документами, пускается в очередную погоню за Катамарановым. Татьяна так и остается на перепутье. А с ней — оставленный Катамарановым лещ.
Татьяна вздыхает. Лещ трепещет хвостом.
ЛОГОВО ОПГ ЖЕЛЕЗНЫЕ РУКАВА
— Еще раз сюда позвонишь, — говорит в телефонную трубку Лидер ОПГ «Железные Рукава», — я тебе надпочечники с миндалинами местами поменяю.
Он отводит телефон и передает его одному из своих приспешников.
— Мать звонила, твоя, — говорит он и переводит взгляд на Журналиста, прикрученного к стулу посреди помещения. — Сейчас мы из этого живчика сделаем… Сделаем… Не живчика. Заряжай.
На середину выкатывают динамо-машинку, от которой отходят оголенные провода. Стоит Лидеру начать крутить ручку машинки, как электричество резко отключается во всем здании. Преступная группировка в полном составе застывает в неопределенности. Прорывает ее только тревожный звук синтезатора.
Не зная, куда смотрят, они пытаются переглядываться. Моргают, водят перед собой руками. Наконец, темноту прорезает свет фонарика с каски Катамаранова.
— Все, к-кончилось электр-ричество, — объявляет тот. — Звоните в ЖЭК, поч-чиним. До пон-недельника.
— Давай-ка мы ускорим процесс, — обращается к Катамаранову Лидер.
— Не м-можно, — отзывается он. — Смена у меня к-кончилась. Домой я пош-шел.
Катамаранов уходит, забирая с собой единственный источник света. Когда Лидер наконец находит зажигалку и с шестого раза умудряется ею чиркнуть, оказывается, что Журналиста уже тоже след простыл.
Ни электричества, ни Журналиста. Вечер как-то не задался.
ДОМА
Еще поднимаясь на свой этаж, Жилин чувствует запах жареной рыбы. Заходя в квартиру, убеждается в том, что исходит он именно оттуда. Полковник вешает китель в коридоре, оставляет фуражку там же. И спешит на запах.
Посреди маленькой кухни стоит мангал. На нем — шампуры с кусками рыбы разного размера. Около мангала Игорь, раздувает угли разделочной доской и сбивчиво напевает:
— Если у в-вас нет Сер-реги, пож-жары ему не стр-рашны!..
— Игорь, ты что учудил-то тут? — Жилин быстро забирает у Катамаранова доску, откладывает на кухонный стол. — Это вот самое, голубчик, не дело. Плита ведь есть, за газ уплочено, Игорь, административку хочешь? Что ж ты…
— О, Сер-рега! — Катамаранов выпрямляется, теряя интерес к мангалу.
Жилину приходится суетиться, разбираясь с мангалом и недожаренной на нем рыбой. Кухня наполняется дымом от потушенных углей. Полковник распахивает окно, чудом не сбивая с него игореву бутылку со скипидаром. Достает сковородку, перекидывает рыбу на нее.
— Почему пр-ропадаешь? — бормочет Игорь. — Ч-чуть в мент-товку не пош-шел. Заявлять пр-ропажу.
— Да куда ж я пропадаю, хороший мой? — оборачивается на него Жилин. — Весь день за тобой гоняюсь. Игорь, ну каску дома снимай, господи, дурью тут маяться не надо. Хоть разулся, тины своей болотной на ковры не натащил, и то хлеб.
Катамаранов послушно стаскивает каску. Жилин забирает ее, относит в прихожую, кладет рядом со своей фуражкой. Нечего дома в головных уборах ходить.
— Давай, давай, бери свой скипидар, — говорит Жилин, возвращаясь на кухню. — Поужинаем, «Слезы сентября» посмотрим, что ты тут, не крутись под ногами, пошли, Игорь, набегались за день, давай, давай.
И неугомонный Катамаранов, воссоединившись наконец со своим Серегой и обнявшись с неизменной бутылкой, перебирается в большую комнату.
Чтобы на следующий день возобновить свою одиссею.