Полуденное небо хмурилось, но как-то совершенно иначе, чем в Калимдоре. Докуда хватало взгляда простирался матово-серый саван дождевых туч, окутывавший необъятную высь над головой. Полупрозрачные легкие облака, медленно плывшие из Азсуны в Валь’шару, бесследно растворялись, постепенно сливаясь в единый конгломерат. Солнце, еще около часа назад окончательно скрывшееся из виду, напоминало о себе лишь тусклым золотистым заревом, время от времени робко пробивавшимся из-за плотной завесы. И вместе с этим вся округа, залитая мягким приглушенным светом, ощутимо притихла в ожидании момента, когда косые струи ливня щедро прольются на плодородную землю.
В теплом воздухе, до отказа напоенном стойкими сладкими ароматами цветов и молодой листвы, пусть и неявно, но уже пахло дождем, если не приближавшейся грозой. Ветер тихо шелестел в высоких луговых травах, пригибая сочные стебли и яркие бутоны многочисленных соцветий к земле, перебирал невидимыми пальцами густые кроны отдельно стоящих деревьев, заставляя зеленых гигантов таинственно перешептываться между собой.
Едва касаясь земли обутыми в легкие плетеные сандалии стройными ногами, ночная эльфийка в белоснежном, расшитом серебром одеянии неспешно брела по перелеску. Отдыхавшие в траве неподалеку диковинные животные — сноходцы, похожие на единорогов с молочно-белой шкурой и изумрудно-зелеными мохнатыми гривами, хвостами и щетками у копыт, поначалу тревожно вскинули головы, учуяв чужое присутствие, но завидев пришелицу, так же быстро успокоились. Она вполне могла бы беспрепятственно понаблюдать за ними и даже подойти ближе, но не сейчас. Мысли Верховной Жрицы Элуны были заняты совершенно иным. Да и благородные, изящные обитатели Валь’шары, лежавшие или бродившие в тени деревьев, деловито пощипывая траву, проводили ее лишь мимолетными взглядами.
Тиранда Шелест Ветра ненадолго остановилась у необъятного ствола ближайшего дерева, оказавшегося на ее пути, и легко коснулась раскрытой ладонью шершавой, сморщенной коры древесного старца. Контраст между ее хрупкой светло-лиловой кистью и массивным основанием дерева был настолько резким, что она невольно ощутила себя всего лишь крошечной песчинкой в огромном мире, что был намного старше ее самой и ее народа. Тонкие ухоженные пальцы осторожно, почти бережно прошлись по неровностям, шероховатостям и мелким трещинкам в коре. Ствол был теплым, нагретым полуденным солнцем, и, несомненно, живым. Будь с ней Малфурион, он бы мог безошибочно определить не только возраст дерева, но и то, насколько оно жизнеспособно и что успело повидать на своем долгом веку. Тиранда хмыкнула про себя. Хорошо, что друида сейчас здесь не было. Она определенно хотела побыть одна.
Верховная Жрица невольно прислушалась. В негромкую песнь ветра в листве гармонично вплетались голоса птиц, свивших гнезда где-то в недрах раскидистой кроны. Звонкий, кристально-чистый пересвист был все таким же, как многие века назад, и невольно навевал ностальгию. Тиранда не спешила отгонять воспоминания, ведь именно за этим она сюда и пришла.
Но тут ее внимание привлекло негромкое, хорошо знакомое рычание за спиной. Эльфийка обернулась и не смогла сдержать мимолетную теплую улыбку. Аш’алах, шедший за ней по пятам от самого Лорлатила, тоже остановился, принюхиваясь и чутко ведя ушами. Белый тигр был расседлан и потому волен делать все, что заблагорассудится. Но, сказать по правде, Тиранда совершенно не ожидала его появления, ошибочно полагая, что зверь скорее предпочтет вволю поохотиться в отсутствие хозяйки, чем битый час шагать за ней неизвестно куда. Взрослый матерый самец прищуренными янтарными глазами оглядел дерево, а затем с недоумением уставился на женщину, не найдя в открывшемся зрелище ничего из ряда вон выходящего или хоть сколько-нибудь занимательного. С момента прибытия на Расколотые острова самый преданный друг и защитник, принципиально не покидал ее, куда бы она ни направилась. И Тиранда была искренне благодарна ему.
— Все в порядке, — поспешила прояснить ситуацию жрица, потрепав полосатого хищника за ухом. — Я просто немного задумалась.
Саблезуб принял поглаживание, блаженно зажмурив глаза и по-кошачьи негромко урча. Ночная эльфийка зарылась пальцами глубже в густой мех на загривке зверя и принялась легко ими перебирать, но делала это как-то рассеянно и немного отстраненно.
За годы, проведенные вместе, белый тигр научился понимать спутницу с полуслова, а то и с полувзгляда. Тиранда отчего-то с самого утра была объята тихой тоской без видимых на то причин, и Аш'алах это тонко чувствовал. Но чем помочь он не знал, безуспешно ища подсказки в задумчивом взгляде серебристых глаз жрицы, устремленных за горизонт.
Беспокоило ли женщину вторжение Легиона, расползавшаяся по Шаладрассилу порча, наведенная Ксавием, или недавняя трагическая гибель Аспекта Сна Изеры? А может, она все еще тяжело переживала пленение Верховного Друида в недрах Изумрудного Кошмара? Уже второе на веку Малфуриона, но от этого не менее ужасавшее и тревожное. Саблезуб настойчиво потерся широкой мордой о руку Тиранды, казалось, снова ушедшей в себя.
Вполне вероятно, если бы он попытался отвлечь хозяйку от тяжелых раздумий, ей хоть немного полегчало бы.
— Не волнуйся обо мне, — последовал ответ.
Она слабо улыбнулась, одними уголками губ. Но за этой улыбкой, призванной успокоить друга и унять его тревогу, отчетливо проступало нежелание делиться сокровенным. Если она и хотела погрустить или поплакать, то не намерена была делать это даже при нем, способном оказать ей свою молчаливую поддержку.
Тиранда еще немного постояла на месте, разглядывая толстые замшелые корни, увитые мясистыми лианами, и яркие глазки цветов у подножия дерева. Ветер приятно обдувал ее, играючи подхватывал выбившиеся из высокой прически бирюзовые пряди волос с вплетенными в них листьями ашенвальского дуба, развевал подол короткого платья, едва достававшего до колен, мягко касался лица и узких длинных ушек, украшенных многочисленными подвесками и колечками из лунного серебра.
— Как же давно это было, — еле слышно произнесла жрица Элуны. — Не думала, что когда-нибудь вернусь сюда.
Не обращая внимания на оставшегося подле гигантских древесных корней обеспокоенного саблезуба, решившего таки предоставить хозяйку саму себе, женщина медленно, будто во сне, двинулась дальше.
Каждый следующий шаг неуклонно приближал эльфийку к конечной цели ее маленького путешествия — надежно скрытому в тени переплетения ветвей двух вековых деревьев, дававших начало маленькой уютной роще, лунному колодцу.
Крохотное, по местным меркам, естественное озерцо, обложенное много веков тому назад белым камнем, было по-прежнему прекрасно. Благословенные Элуной воды не тронуло время, оставив их сверкающую зеркальную гладь прозрачной и безупречно чистой. Чего нельзя было сказать о камне, из которого были сложены широкие низкие борта и ступени, ведущие к воде. Белокаменные блоки были сильно выщерблены и потерты беспощадным временем, осадками и ветрами, а мелкая россыпь мха-камнетеса кое-где врезалась в булыжники почти до самого основания, разрушив архитектурный ансамбль колодца и придав священному месту калдорай заброшенный и несколько дикий вид.
С трудом раздвинув в стороны нависавшие над ступенями тяжелые ветви, жрица подобралась вплотную к водоему. Сомкнувшаяся за спиной шелестящая лиственная завеса, казалось, отгородила женщину от внешнего мира, возвращая ее в стародавние времена.
Отыскав место почище, Тиранда осторожно присела на край осыпающегося бортика и провела кончиками пальцев по битому камню. Когда-то это было одно из ее «секретных» убежищ, где она играла в детстве, а в послушничестве частенько коротала время за чтением, ожидая возвращения Малфуриона из Рощи Кенария.
Лозы дикого винограда густо оплетали толстые нижние ветви ближайших деревьев, свободно свисали вниз, протягивая темно-зеленые щупальца к воде и слегка покачивались от восходящих потоков энергий колодца и отголосков ветра, доносившихся с луга. Верховная Жрица дотронулась до одной из них, вспоминая, как свивала из лоз и весенних цветов венки, находя подобное развлечение очень даже занятным.
Сияющая водная гладь так и манила к себе. На дне колодца, в прозрачной глубине вод, без труда можно было различить круглые светлые камешки, указывавшие на нерукотворное происхождение священного сосуда. Теперь подобное было почти невозможно. Все новые лунные колодцы, появившиеся в Калимдоре после раскола мира, создавались исключительно силами жриц Элуны, долгими месяцами испрашивавшими благословения Богини и проводившими достаточно непростые обряды освящения. Стоило ли говорить, что участки для этого избирались очень тщательно, а резервуары строились и заполнялись заранее из проверенных истоков?
Когда-то эти древние земли, напитанные до самого основания изначальной магией Источника Вечности, осеняла бесконечная благодать Богини. Она была в каждой пяди почвы, в каждом камне, в каждой капле воды бесчисленных рек и озер, разливалась в воздухе и наполняла внутренним светом народ Тиранды.
Жрица тяжело вздохнула, склонившись над колодцем и вглядываясь в свое отражение, искаженное мелкой серебристой рябью на поверхности воды. На душе было неспокойно. И, подобно этой ряби, радость от недавнего спасения Малфуриона из нечестивого плена Ксавия омрачалась странными и неуместными мыслями о судьбе того, чье имя она силилась вычеркнуть из памяти.
Охотники на демонов — проклятые, изувеченные демонической скверной калдорай, вызывали в ней противоречивые эмоции. Мэв дала им свободу, а Альянс принял и позволил встать под свои знамена, дабы те делали то, что умели лучше всего — сражались с Пылающим Легионом, вторгшимся в Азерот. Они упрямо называли себя иллидари, несмотря на то, что их владыка был мертв.
Иллидан... Вопреки данному самой себе обещанию, Тиранда иногда мысленно возвращалась к его образу, думала о нем. Чем жил брат Малфуриона все время, проведенное в Запределье? К чему стремился? И что за истины узрел на краю гибели, умирая на холодных камнях Черного Храма под беспощадными ударами тюремщицы и героев Азерота?
Сердце отчего-то больно сжалось. Она уже не раз слышала эту историю из разных уст. И всегда Иллидан в ней представал чудовищем, непременно сеявшим зло и разруху на руинах Дренора. Эльфийка долгое время позволяла этим рассказам успокаивать себя, погружая тем самым в блаженную дрему стенавшую совесть. Но совсем недавно ей выпала возможность убедиться в существовании совершенно иной точки зрения.
Тиранда потеряла покой. Ей не доводилось лично беседовать ни с кем из последователей Иллидана, да она бы и не решилась на подобное без крайней надобности. Однако охотники на демонов, среди которых было немало тех, кто сохранил здравый рассудок, чуть ли ни в один голос твердили о несправедливой расправе над своим повелителем. Так что же на самом деле произошло в Караборе?..
И лишь сейчас, оказавшись на Расколотых островах, пред лицом нового вторжения демонов, жаждущих гибели мира, жрица осознала насколько была небезразлична смерть Иллидана ей самой. Ведь в глубине души он всегда оставался прежним, тем самым мальчишкой с золотыми глазами из невыносимо далекого детства, вспыльчивым, но чистым помыслами. Она знала это. Знала всегда. Чувствовала сердцем. Именно поэтому оно так болело, стоило только представить безжизненное изувеченное тело Иллидана, заключенное в гигантский кристалл во тьме Казематов Стражей и недавно похищенное едва ли не худшим из прихвостней Легиона — чернокнижником Гул'даном.
Да, она тоже была по-своему виновата в том, что случилось с другом ее детства, так беззаветно влюбленным в нее, быть может даже, до последнего своего вздоха. Тиранда коснулась лица, повторяя пальцами контуры татуировок на щеках и около глаз. Калдорай, дочь своего народа, ничем не лучше и не хуже других женщин, так ей казалось.
Что в ней такого, что заставило братьев одновременно влюбиться именно в нее? Почему жестокая судьба заставила выбирать между ними, обрекая одного из близнецов на вечные муки? Ведь она не хотела никому причинять боль. Совсем юная, практически неискушенная девушка, конечно же, и подумать не могла, насколько глубоко ее решение ранит душу Иллидана. Да и откуда ей тогда доподлинно было знать, что брат Малфуриона будет так ревностно хранить свои чувства к ней, даже будучи отвергнутым? Тиранде и в голову не приходило, что через века она останется его единственной неразделенной любовью, заставляющей невыносимо страдать и терзаться прошлыми ошибками. А ведь когда-то Иллидан был ей очень близок и по-своему дорог.
— И что я только натворила? — вслух произнесла эльфийка, хмуро поглядев на своего зеркального двойника в воде.
Тиранда иногда задумывалась о том, что изменилось бы, повремени она тогда с окончательным выбором спутника жизни. Быть может, такая отсрочка спасла бы Иллидана от нынешней участи?.. Хотя, наверное, нет. Глупо обманываться, даже с целью просто облегчить тяжесть бремени принятого когда-то решения. Так или иначе, она сделала то, что сделала. И вроде бы даже ни о чем не жалела.
Однако сказать, что у Иллидана тогда совсем не было шансов, означало неминуемо солгать. Ведь общее прошлое, хранимое Верховной Жрицей Элуны в потаенных уголках памяти, слишком личное, чтобы делиться им с кем-либо, включая Малфуриона, порой начинало настойчиво точить ее изнутри, крошечным червем сомнений вгрызаясь в искренность чувств жрицы и ее преданность возлюбленному.
И это тихое, с виду неприметное место близ Лорлатила, подарившего когда-то народу калдорай близнецов Ярость Бури, было связано лично для нее лишь с одним из них. Правда, вовсе не с тем, кого привыкла постоянно видеть рядом она сама и все вокруг.
***
Погода неумолимо портилась. Налетавший время от времени резкими порывами ветер гнал по небу стаи облаков, стремительно проносился над изумрудными лугами, колыхая сочные стебли трав и ветви молодых, крепких деревьев, клонивших ветви к водам лунного колодца.
Но даже сквозь гудение вихря в камнях глубокого оврага, расположенного неподалеку, можно было услышать тихие всхлипы. На краю узкой ямы с обрывистыми краями, напоминавшей давний разлом в земной тверди, сидела девочка в перепачканном землей простом зеленом платьице и безутешно рыдала. Слезы стекали по худенькому заплаканному личику, капая на ободранные почти в кровь ладони и такие же ссаженные острые коленки. Маленькая эльфийка в очередной раз утерла тыльной стороной кисти нос и вновь склонилась над расселиной, силясь высмотреть что-то на самом ее дне. Ветер ожесточенно трепал короткие лазурные волосы девчушки, едва достававшие до плеч, приводя их в полный беспорядок, но она, казалось, не обращала на это внимания.
Но чем дольше она глядела вниз, на усыпанное острыми камнями, поросшее густым буреломом дно оврага, тем чаще скатывались по щекам слезы и громче становились всхлипы.
— Эй, ты чего здесь делаешь? — практически неразличимый за свистом ветра, знакомый голос все же добрался до слуха девочки.
Она вскинула голову, отстранившись от края обрыва и повернувшись на звук. Рядом с ней стоял босой паренек примерно ее возраста, одетый в подкатанные до колен штаны и короткую тунику, с собранными на макушке в небрежный пучок волосами цвета глубокой морской синевы. Поджарые голени и стопы мальчугана были в пыли, а темно-фиолетовую кожу покрывали многочисленные синяки и ссадины различной степени давности.
— Тиранда? — заметив слезы, мальчишка нахмурил брови и прищурил свои невероятные ярко-золотые глаза, стремясь заглянуть эльфийке в лицо. — Ты плачешь? Почему?
Девочка закусила нижнюю губу, чтобы хоть немного унять потоки слез и не показывать свою слабость.
— Тебя кто-то обидел?! — юный эльф и не думал отставать, твердо вознамерившись разузнать причину происходящего.
Дабы всецело завладеть вниманием девочки, он осторожно положил свою грубоватую от постоянного лазанья по деревьям ладонь на хрупкое, крупно вздрагивающее бледно-лиловое плечо.
Тиранда Шелест Ветра невольно подняла на него взгляд широко распахнутых серебристых глаз, из которых все еще катились прозрачные слезы. Черты девчушки нельзя было назвать особо привлекательными. По сравнению с глазами, визуально занимавшими едва ли не половину лица, острый нос и тонкие губы казались совсем маленькими и неприметными. Да и сравнительно крупная голова со смешно торчавшими ушами вкупе с угловатой фигурой совсем не добавляла ей очарования, делая лишь отдаленно похожей на взрослых представительниц калдорай.
— Ты что, упала? — так и не дождавшись ответа, еще более настойчиво вновь спросил парнишка, оглядывая сбитые колени подруги. — Не думал, что ты можешь разреветься из-за такой ерунды…
— Я не падала, — наконец, отозвалась Тиранда, поспешно размазывая ладошкой слезы по лицу. — Точнее, падала, но не так, как ты подумал.
Мальчик вскинул длинную бровь, озадаченно потерев затылок. Уже сейчас, глядя на мужественный четкий профиль, можно было предположить, что в будущем он станет завидным красавцем, как и его брат-близнец.
— Он упал, Иллидан, — Шелест Ветра прерывисто всхлипнула, глядя прямо в золотые глаза. — А я ничем не смогла ему помочь! Я хотела вытащить его, но сама чуть не сорвалась вниз... Там очень высоко!
— Кого это, его? — не понял парнишка, присаживаясь рядом с судорожно сглатывающей и хлюпающей носом Тирандой. — Да не ной ты! Слезами горю не поможешь.
— Детеныш саблезуба. Совсем еще крошка, — девочка указала на дно оврага, сжав зубы и заставив себя перестать плакать. — Наверное, он отбился от матери и потерялся. А потом угодил в эту проклятую яму!
— Хмм, — Ярость Бури заметно оживился, принявшись заинтересованно вглядываться в указанном направлении.
Девочка притихла, лишь изредка тяжело вздыхая и сдавленно всхлипывая. Она осторожно взглянула на друга из-под длинных мокрых ресниц. Несмотря на свой юный возраст, паренек был достаточно неплохо физически развит. В отличие от своего брата Малфуриона, уделявшего гораздо меньше времени праздному шатанию по окрестностям, Иллидан успел значительно окрепнуть, стать сильным и ловким.
— Что-то я там никого не вижу, если честно, — признался он, бросив быстрый взгляд на собеседницу. — Ты уверена, что тебе не показалось?
— Он там, запутался в кустарнике, — упрямо возразила эльфийка, взяв Иллидана за руку и на всякий случай повторно указав пальчиком нужное направление. — Гляди лучше!
На лице мальчика появилось выражение скепсиса, однако он все же решился повторить попытку. Отыскать взглядом попавшего в беду саблезуба оказалось сложной задачей. В полутемной расселине, до дна которой даже в ясную солнечную погоду не доставали лучи небесного светила, виднелись лишь очертания валунов с заостренными верхушками и краями да заросли низкорослого жесткого кустарника. Прошла минута, затем другая. Но сколько бы он не буравил пристальным взглядом злополучные кусты, укрытые глубокими тенями, разглядеть ровным счетом ничего не мог.
— Бесполезно! — буркнул не отличавшийся особым терпением Иллидан, собираясь прекратить поиски.
Однако когда он уже готов был отвернуться от расселины, острое зрение эльфа уловило в одном из кустов далеко внизу слабое движение. А затем до слуха обоих детей донесся едва различимый писк, напоминавший жалобное кошачье мяуканье.
— Теперь видишь? — вскинулась девочка.
Парнишка молча кивнул и высвободил свою руку из цепких пальчиков Тиранды. Он двинулся вдоль обрывистого края к месту, где склон оврага был чуть более пологим, и откуда представлялось возможным добраться до скопления кустов, в которых застрял малыш саблезуба.
— Что ты собираешься делать? — Тиранда окончательно утерла слезы и предсказуемо увязалась за ним следом.
— Попробую спуститься вниз, — бросил на ходу паренек, оглянувшись через плечо.
Но чем ближе был пологий скат, тем более ненадежными выглядели камни под ногами, крошась и осыпаясь даже под невесомыми шагами его миниатюрной спутницы.
— Не ходи за мной! — огрызнулся Иллидан, когда нога эльфийки в очередной раз случайно соскользнула с зыбкого края, стряхнув в пропасть солидную порцию битого камня.
Тиранда, никак не ожидавшая столь резкого тона, собралась было обидеться, но Ярость Бури поспешил исправить свою оплошность, примирительно ей улыбнувшись.
— Пожалуйста, — добавил он, глядя на нее со всей серьезностью, на которую только был способен. — Подожди меня здесь.
— Но… — попыталась возразить девочка, ни под каким предлогом не желавшая отпускать друга одного.
— Я обязательно его достану, — твердо сказал паренек, глядя ей в глаза. — Но пойду один. Уступ может не выдержать нас двоих. Просто поверь мне и хоть раз сделай так, как я тебя прошу.
Прошло несколько минут, прежде чем Шелест Ветра все-таки сдалась. На какой-то миг Иллидан показался ей необыкновенно взрослым, так что даже язык не поворачивался начать с ним спорить.
— Хорошо, — вздохнула она, отойдя от сулящего опасность обрыва и прижав руки к груди. — Только будь осторожен, ладно?
В ответ златоглазый мальчишка лишь небрежно хмыкнул, все же слегка смутившись. Тиранда проявляла о нем заботу, но он пока находился в том возрасте, когда сложно было познать истинную цену подобным вещам.
Успешно добравшись до места, юный эльф еще раз обернулся. Тиранда стояла там, где он ее оставил и, затаив дыхание, наблюдала за ним. Вопреки своей комплекции, девочка ничуть не уступала им с братом в проворности и скорости, почитая за радость немного пошалить в их компании, даже если после этого приходилось быстро уносить ноги. Она была гораздо менее инертной и робкой, чем Малфурион, что чрезвычайно нравилось Иллидану, который был заводилой всех совместных вылазок и проказ. Однако сейчас, на его взгляд, был совсем не тот случай, когда следовало подвергать ее неоправданному риску.
Убедившись, что подруга бросила свою затею лезть за ним в разлом, Ярость Бури полностью сосредоточился на предстоявшем спуске. Уцепившись за самые устойчивые уступы, он без труда нащупал босыми ступнями подходящие по размеру выступы в замшелой скальной породе. Он ничуть не боялся зиявшей под ногами пропасти, которая уходила на несколько метров вниз. И не в такие лазил. Гораздо больше его страшила перспектива не выполнить обещанное. Не важно по каким причинам, но разочаровать Тиранду казалось худшим из зол, особенно сейчас, когда она так на него надеялась.
Шаг за шагом, уступ за уступом, периодически срываясь, но вовремя успевая уцепиться за почти отвесную скалу, Иллидан добрался до самого основания расселины. Спрыгнув наземь, он невольно ойкнул. Дно оказалось буквально усыпано мелкой каменной крошкой и опавшими с ближайших кустов острыми сучьями, больно впившимися в стопы. Вокруг было холодно, сумрачно и сыро, и лишь высоко над головой виднелась узкая полоса серого неба. Здесь, внизу, ветер настолько пронзительно выл в выбоинах и трещинах, что заглушал все остальные звуки. Однако, несмотря на это, теплый воздух сюда практически не доходил. Дышалось тоже достаточно тяжело, но на это парнишка обращал внимание меньше всего. В конце концов, он же не собирался торчать тут несколько часов подряд, а всего лишь спустился на пару минут со вполне определенной целью.
Дождавшись, пока глаза окончательно привыкнут к полумраку, Ярость Бури внимательно осмотрелся по сторонам, пытаясь по памяти определить в какой именно части зарослей он видел движение. Выбрав, по его мнению, нужное направление, эльф подошел к кромке бурелома, облеплявшего едва ли не всю противоположную стену ямы.
Кусты ему совсем не понравились. Вблизи они виделись еще более гадкими, чем с высоты обрыва: приземистые, растущие прямо из трещин в камнях плотным веером сухих колючих веток, с темно-зеленой, мелкой, грубой листвой и мерзкого вида шишковатыми корнями, кое-где торчавшими наружу. Среди молодых растений можно было различить и уже погибшие. Эти так вообще выглядели крайне недружелюбно, щетинясь старыми, острыми, словно иглы, кривыми сучьями. До них совсем не хотелось дотрагиваться и уж тем более пытаться что-то искать в их недрах. Но выбора у Иллидана не было, и он с тяжелым вздохом принялся раздвигать неподатливые ветви, морщась от боли всякий раз, когда очередной колючий прут впивался ему в руку.
— Вредное животное! — пробормотал себе под нос мальчик, зарываясь в очередной куст. — Неужели так сложно хотя бы еще разок подать голос?
Он устал и начинал злиться. Его руки почти до самых локтей уже были в мелких порезах и ссадинах, но парнишка все равно не останавливался, с завидным упорством продираясь сквозь зловредные кусты. Иллидан понятия не имел, сколько прошло времени, прежде чем ему удалось-таки обнаружить среди беспорядочного переплетения ветвей слабо попискивавший пушистый комочек. Это был совсем еще крошечный детеныш саблезубой пантеры. Такого легко не заметить в окружавшем полумраке, но Ярость Бури, по счастью, не позволял себе отвлекаться во время поисков.
Не сочтя нужным долго и тщательно изучать свою находку, юный эльф без раздумий сунул котенка за пазуху.
«Вот наверху и разберемся», — подумал он и поспешил обратно к тому месту, где можно было взобраться по стене.
Не помня себя от радости, окрыленный своим маленьким триумфом Иллидан споро карабкался вверх, представляя, как будет рада находке Тиранда. Малфурион на его месте вряд ли полез бы в овраг. Скорее, брат предпочел бы сидеть на краю обрыва вместе с подругой и сокрушаться о судьбе несчастного зверька. Хотя Иллидан и не осуждал его, но все же решительно не понимал. И как только они с братом могли быть настолько разными при столь значительном внешнем сходстве?..
Ярость Бури невольно улыбнулся своим мыслям. Совсем скоро Тиранда получит многострадального кота, а он, в свою очередь, совершенно заслуженное признание.
Обратный путь показался ему в разы короче и проще предшествовавшего спуска. Пальцы, уже знакомые с шероховатостями и сколами на каменистом откосе, сами автоматически тянулись в нужно направлении и безошибочно находили зацепки. Маячивший над головой выступающий край скалы, служивший мальчику окончательным ориентиром, стремительно приближался. В лицо повеяло свежим ветром с запахом луговых трав и цветов. Поверхность была уже близко.
Еще пару раз, с усилием подтянувшись на руках, Иллидан ухватился за кромку обрыва и ловко перелез через естественный каменистый навес, который был последним препятствием по пути наверх. Выбравшись, он немного посидел у разлома, словно оценивая проделанную работу, и лишь затем встал на ноги и направился к Тиранде.
В ожидании его возвращения, девочка обосновалась на невысоком плоском камне, с которого было удобно наблюдать за происходящим у обрыва. Она сидела, подогнув под себя ноги, и в задумчивости накручивала на кончик указательного пальца лазурную прядь волос, однако, заслышав приближающиеся шаги, мгновенно вскочила с места.
— Нашел? — взволнованно прощебетала Шелест Ветра, бросаясь навстречу другу.
— А как же иначе, — с напускной небрежностью фыркнул в ответ Иллидан, в то время как его сердце учащенно билось от гордости и осознания собственной незаменимости.
— Ой, что это у тебя?.. — подбежав к нему, Тиранда вдруг замерла и отчего-то резко побледнела.
— Что? — мальчугану против воли передалось беспокойство подруги.
Казавшаяся ни на шутку испуганной эльфийка осторожно ткнула пальцем куда-то ему в грудь. Ярость Бури опустил глаза и испугался уже сам. По пыльной серой ткани туники расползалось жуткого вида темно-алое пятно.
— Где ты так сильно поранился?! – девочка вновь схватила его за руку. В ее огромных серебристых глазах плескался страх за его жизнь.
— Не знаю, — несколько оторопело пробормотал парнишка, переводя взгляд с Тиранды на пятно. — В этой яме сложно заработать что-то страшнее царапин, если только это не… Постой!
Внезапно осенившая догадка заставила его поспешно засунуть руку за пазуху. На глазах у опешившей девчушки, Иллидан извлек наружу маленькое кошачье тельце, покрытое гладким черным мехом. Подхваченный за шиворот зверек безвольно свисал с поддерживавшей его руки, практически не подавая признаков жизни.
— Бедняжка! — едва не плача, Шелест Ветра выхватила у него саблезуба и прижала к себе. — Что с ним стряслось?!
— Эмм… — Ярость Бури смешался, не зная, что ответить.
Его руки были перепачканы в крови маленького хищника, как и руки Тиранды.
— Дышит, но совсем слабо, — девочка тем временем полностью переключилась на детеныша. — Кажется, он ранен. Я отнесу его к лунному колодцу, нужно как следует осмотреть повреждения.
Бережно прижав к груди драгоценную ношу, эльфийка зашагала прочь от оврага и вскоре почти скрылась из виду в высоких луговых травах. Не сумев придумать ничего лучше, Иллидан последовал за ней и быстро нагнал. Девочка не оглядывалась, спешно двигаясь к своей цели, словно его не существовало и в помине, отчего парнишка ощутил невольный укол досады. В конце концов, если бы не он, саблезуб так и остался бы умирать на дне чертовой ямы, а ведь Тиранда даже спасибо ему за это не сказала.
Стыдливо подавив зародившиеся в душе нехорошие чувства, Ярость Бури нырнул вслед за подругой под сень раскидистых древ у колодца. Дети вместе поднялись по широким ступенькам, ведущим к воде. После чего девочка осторожно уложила зверька на широкий белокаменный бордюр, окружавший лунный колодец. Склонившись над несчастным животным, эльфийка оглядывала со всех сторон узкую колотую рану в правом боку, незаметную сразу из-за густого меха и подшерстка. Детеныш лежал молча и практически недвижно, за исключением изредка вздрагивавших лап и кончика хвоста. Глаз он не открывал, дышал в лучшем случае через раз.
— Боюсь, мы уже не сможем ему помочь, — в голосе Тиранды послышались еле сдерживаемые слезы.
Она присела на парапет рядом с умиравшим саблезубом и погладила его по голове. К этому времени на белых камнях образовалась небольшая алая лужица продолжавшей вытекать из раны крови.
— Видать глубоко зацепило,— хмуро заметил Иллидан, тоже забираясь на бордюр и усаживаясь напротив девочки.
— Как такое могло случиться? — спросила эльфийка, жалобно взглянув на мальчугана. — Ты разве не заметил кровь?
— Как, как… — огрызнулся Ярость Бури, пряча взгляд. — Обыкновенно! Внизу темно, хоть глаз выколи! Там не то, что кровь, собственный нос первые пару минут видно с трудом!
Шелест Ветра переместила саблезуба к себе на колени, безуспешно пытаясь зажать пальцами рану и приостановить кровотечение.
— Я нашел его в кустах, — тем временем продолжил Иллидан, отчего-то остро ощущая себя виноватым. — Скорее всего, когда он падал, напоролся на одну из сухих веток и успел потерять много крови к моему приходу…
Парнишку прервал тихий всхлип эльфийки. Зверек, по всей видимости, испустивший последний вдох, распластался темным тельцем на руках Тиранды.
— Кажется, умер, — сам не зная зачем, констатировал Ярость Бури.
Ему тоже было грустно, но не настолько, как его подруге. Шелест Ветра опустила голову, и из ее глаз вновь закапали слезы. Горячие капли безудержно срывались вниз, падая на окровавленную шкуру саблезуба и белый парапет.
— Почему?! Почему мы ничем не смогли ему помочь?! — девочка сжала в ладони мягкие передние лапки котенка, как будто хотела их согреть. — Это так несправедливо!
Иллидан потянулся было к ней, более всего на свете желая успокоить, но так и не решился, замерев в паре сантиметров.
— Будь я жрицей Элуны, я бы не дала ему умереть! — воскликнула в сердцах юная эльфийка. — Да еще и в таком священном месте! Говорят, благословение Богини может творить чудеса… Ну почему я такая бесполезная?!
— Ты не бесполезная! — неожиданно громко прикрикнул на нее парнишка, заставив взглянуть на него. — Если к чему-то стремиться, то обязательно этого добьешься! Только нужно очень захотеть, ведь под лежачий камень, знаешь ли, вода не течет!
Тиранда глядела на него во все глаза, перестав на время всхлипывать. Совсем мальчишка, даже не подросток, Иллидан обладал помимо скверного нрава еще и твердым решительным характером. Грязный, исцарапанный, с ног до головы перепачканный в чужой крови, он вовсе не выглядел жалким, скорее наоборот, держался с завидным достоинством. Смелость и амбициозность — очень неплохие задатки. Ее отец частенько говорил, что именно из таких вырастают настоящие бойцы.
Поймав растерянный взгляд девочки, Ярость Бури неожиданно сгреб ее в охапку и крепко обнял. От него остро пахло свежей кровью и дорожной пылью, но Тиранда, вопреки своему первому порыву, не отстранилась, позволив себе минутную слабость. Ей сейчас, как никогда, требовалась дружеская поддержка, а в объятьях Иллидана было тепло, хоть и как-то неспокойно.
— У тебя обязательно все получится, — сказал он тоном, не терпящим возражений. — Ты сильная, так что не вздумай раскисать! Я уверен, впредь ты больше не допустишь подобного. Смерть этого малыша не должна быть напрасной, Тиранда.
Юная эльфийка прикрыла глаза, мысленно прося Богиню-Луну помочь ей осуществить задуманное. Теперь она твердо знала, чему именно намерена посвятить свою дальнейшую жизнь…
***
С самого утра горизонт сплошь был затянут дождевыми тучами, словно в глубокой задумчивости висевшими над землей. Совсем не по-летнему низкое небо Валь'шары окрашивалось одновременно в сизый, синий и пепельный цвета, с плавными переходами и переливами, в которые можно было вглядываться часами, отмечая все новые оттенки.
Тихо и безветренно. Ни один лист на дереве, ни одна травинка, ни один хрупкий лепесток цветка не колыхались, погруженные в сонный транс. Живности отчего-то тоже не было видно. Возможно, обитатели небольшой рощи и луга близ Лорлатила чуяли в теплом тягучем воздухе влагу и потому не спешили покидать своих убежищ.
Сверкающая гладь лунного колодца напоминала сейчас огромное зеркало, отражавшее до мельчайших деталей темные небеса в разрывах крон и длинные ветви деревьев, сплошь увитые диким виноградом.
Красивая молодая эльфийка в белом одеянии послушницы Храма Луны, вот уже несколько часов подряд, сидела на парапете колодца с книгой в руках. Тиранда Шелест Ветра откинула назад длинную лазурную прядь волос, упавшую на глаза, и аккуратно перелистнула страницу увесистого тома. Более чем наполовину прочитанный фолиант в кожаном переплете с пожелтевшими пергаментными страницами пестрил сложными изображениями и мелким рукописным текстом, но девушка упорно продолжала вникать в его содержание, лишь изредка беззвучно шевеля губами.
Видимо дойдя до особенно сложного места в рукописи, послушница нахмурила тонкие брови, затем слегка закусила нижнюю губу. Ухоженный пальчик с острым ноготком заскользил вдоль вязи рисунка на соседней странице, но это мало что дало. Молодая особа удрученно вздохнула и оторвалась от созерцания символов в книге. Мысли никак не желали течь в нужном направлении, мешая полностью сосредоточиться на чтении и осилить фолиант до конца. А ведь она специально покинула еще на рассвете чертоги Храма Элуны с целью уединиться и посвятить весь день занятиям.
Будущая жрица нехотя захлопнула книгу и положила ее рядом с собой на белокаменный бордюр. Следовало позволить себе небольшую передышку, раз уж голова отказывалась работать. Склонившись к воде, эльфийка взглянула на собственное отражение. Вплетенные в волосы мелкие серебристые цветы и виноградные лозы смотрелись как-то излишне броско. Наставница Дежана вряд ли поверит в то, что она не прохлаждалась неизвестно где, а прилежно разбиралась с вверенным текстом, если ее ученица вдруг явится обратно в Храм в таком виде. Девушка поморщилась. Нужно было во что бы то ни стало собраться и покончить до наступления сумерек с путаной рукописью.
«Ну что еще за взгляд такой?» — собственное отражение нравилось ей все меньше.
Тиранда прекрасно знала истинную причину своей рассеянности, но старалась думать об этом как можно реже. Вокруг происходило нечто совершенно невообразимое, методично выбивающее почву из-под ног. Неожиданно быстро возмужавшие братья-близнецы, друзья ее детства, вступили в конфронтацию, возникшую после того, как Хранитель Рощи Снов полубог Кенарий отказался обучать одного из них друидизму. Но что-то подсказывало девушке, что дело было в этом лишь отчасти. Она чувствовала, как с катастрофической скоростью рвется нить дружбы, связывавшая на протяжении долгих лет их троих, как отдаляются друг от друга братья, и как они оба теперь совершенно иначе смотрят на нее.
Послушницы в Храме шептались за спиной о том, что рано или поздно придется сделать выбор, но будущая жрица меньше всего хотела выбирать между близнецами. Они казались очень разными с самого детства. Рассудительный и уравновешенный Малфурион, от которого, несмотря на молодые годы, почему-то веяло мудростью и спокойствием. С ним можно было побеседовать или просто уютно помолчать, сидя в тени раскидистого дуба у реки. В последнее время, он очень занятно рассказывал о пути друида, и Тиранда с неподдельным интересом внимала, радуясь его успехам и новообретенным способностям. Иллидан же был другим. Во всех смыслах. Едва уловимое беспокойство, что она всегда ощущала в его присутствии, с возрастом только усилилось, сделалось четче, обрело незнакомые прежде грани. Напористый, самоуверенный и спонтанный Иллидан редко подолгу задерживался на одном месте. Он регулярно навещал подругу в Храме, звал погулять по Сурамару между своими тренировками и ее занятиями. Но в отличие от Малфуриона, не позволявшего себе ничего лишнего, когда они оставались наедине, Иллидан частенько глядел на нее слишком пристально, с каким-то хищным блеском в золотых глазах. Поначалу это слегка озадачивало, заставляя щеки Тиранды полыхать от смущения, а затем и вовсе начало вызывать странную нервную дрожь в его присутствии.
С недавних пор Шелест Ветра старательно избегала Иллидана. И на то имелась веская причина. Рассказывать о подобном было не принято, да она и не спешила ни с кем делиться. Эльфийка мучилась невыносимым стыдом за произошедшее между ней и Иллиданом накануне, у водопада в окрестностях Сурамара, и потому делала все от нее зависящее, чтобы ни под каким предлогом не пересекаться с братом Малфуриона.
Умом она понимала, что прятаться подобным образом малодушно и по-детски, но чувства юной послушницы, пребывавшие в полном смятении, вынуждали искать уединения. Правда, следовало признать, легче ей совсем не становилось. Мысль о том, что она подпустила Иллидана настолько близко и позволила ситуации зайти так непростительно далеко, не давала Тиранде покоя ни днем, ни ночью. А еще она ощущала вину перед обоими братьями, ведь ее сердце по-прежнему не могло выбрать между ними. Даже несмотря на телесную близость с одним из них, едва не стоившую ей девичьей чести, Шелест Ветра пока не могла точно сказать, с кем именно она готова связать свою дальнейшую судьбу.
Очередной тяжелый вздох слетел с уст будущей жрицы. Все это виделось в высшей степени неправильным. Девушка, глядевшая на нее из прозрачной глубины лунного колодца, казалась растерянной и подавленной. Что же ей все-таки следовало предпринять? Вопросов, как и всегда, было больше, чем ответов.
Тиранда протянула руку и легко прикоснулась к поверхности воды. По потревоженной серебряной глади пошли концентрические круги, исказившие отражение. Однако Шелест Ветра успела заметить, что за спиной ее зеркального двойника внезапно возникла широкоплечая мужская фигура.
Послушница резко обернулась и, практически сразу, натолкнулась взглядом на стоявшего позади нее Иллидана. Справившись с мимолетным приступом паники, Тиранда ощутила, как предательски запылали шея, уши и лицо. Своим появлениям Ярость Бури свел на нет всю ее сложную многодневную систему конспирации.
— Как ты меня нашел? — едва слышно спросила эльфийка, избегая встречаться с ним глазами.
Ей было настолько неловко, что она даже забыла об элементарной вежливости.
— Если опять скажу, что случайно, то ты мне точно не поверишь, — попробовал отшутиться Иллидан, стремясь разрядить атмосферу.
Шелест Ветра юмор явно не оценила, краснея еще больше. Воспоминания о том, как она стояла обнаженная под жаркими мужскими взглядами, вызывали у девушки острое желание провалиться от стыда сквозь землю. Ярость Бури тем временем безуспешно пытался взглянуть ей в глаза:
— Ты злишься на меня, Тиранда?
— Нет, — пробормотала она в ответ, принявшись нервно одергивать подол белого платья. — За что мне, по-твоему, на тебя злиться?
— Не знаю, — эльф пожал плечами, наблюдая за ее манипуляциями. — С той самой ночи, мне ни разу не удалось застать тебя ни дома, ни в Храме Элуны. Ты определенно меня избегаешь…
— Тебе просто так кажется, — перебила его Шелест Ветра, вставая с парапета. — В Сурамаре легко разминуться. К тому же, последнюю пару недель я провела в Валь’шаре.
— Не иначе, как перебралась поближе к Малфуриону? — парень изо всех сил старался это скрыть, но Тиранда безошибочно уловила в его голосе ревнивые нотки.
— Вовсе нет. Просто мне необходимо было позаниматься в тишине и кое-что прочесть.
— Заниматься можно, с тем же успехом, и в сурамарской библиотеке, да и в Храме Луны, думаю, не так уж и шумно, — раздраженно отмел ее доводы Ярость Бури.
— Что ты хочешь от меня услышать, Иллидан? — ощущая дискомфорт, будущая жрица обхватила себя руками, все еще не глядя на собеседника.
— Правду, Тиранда, — неожиданно, он приблизился и, почти как в прошлый раз, приподнял сильными пальцами ее лицо за подбородок. — Только правду.
В золотых глазах был легкий укор, смешанный с любопытством и уже знакомым ей непреодолимым влечением. Невероятно заманчиво, но и, в той же мере, опасно.
— Признайся, ты ведь тоже думала о том, что произошло у водопада? — вкрадчивым шепотом произнес Иллидан.
— Об этом невозможно было не думать, — проронила послушница, снова зардевшись. Выдерживать чужой взгляд, в котором разгорались первые искры желания, становилось все труднее.
Она опустила глаза и только сейчас заметила, что руки парня покрывала запекшаяся кровь. Тиранда на миг похолодела. В крови были не только руки. Одежда и широкая грудь в просвете распахнутого жилета, были перепачканы ничуть не меньше.
— Что с тобой случилось?! — девушка испуганно взяла его широкую ладонь в свои две. — Откуда все это?!
— С дерева упал, — насмешливо фыркнул Ярость Бури, не зная, куда девать недовольство внезапной сменой темы.
— Это ничуть не смешно! — попеняла ему Тиранда, сердито хмурясь. — Ты хотя бы не ранен?
— Нет. По-моему, и так очевидно, что кровь не моя. Какая разница, откуда она?
Шелест Ветра вперила в друга детства выжидательный взгляд, безмолвно требуя объяснений. Ей просто необходимо было знать, в какую переделку на этот раз угодил Иллидан.
— Ну хорошо, — эльф страдальчески закатил глаза. — Только не нужно на меня так смотреть.
Ярость Бури поморщился, заранее зная, что вряд ли услышит слова одобрения из уст подруги:
— Охотился на совокотов вместе с нашими ловцами. Да, да, я знаю, что ты, как и мой брат, против трофейной охоты.
На лице Тиранды незамедлительно отразилось негодование. Она не одобряла подобные жестокие развлечения в принципе, а когда в них участвовал ее друг детства, они казались ей еще более чудовищными. Ну сколько еще они с Малфурионом должны просить, чтобы Иллидан перестал убивать ни в чем не повинных животных забавы ради? Тиранда предпочитала верить на слово начинающему друиду, когда тот вдохновенно вещал о необходимости поддержания баланса в природе и о взаимосвязи всех живых существ. Баланс этот безжалостно нарушали вылазки охотников, никак не связанные с добычей пропитания. Столько напрасных смертей. И зачем?.. Быстро прокрутив все это в голове, Шелест Ветра хотела было возмутиться, но тут ее нежданно осенила мысль, встревожившая будущую жрицу гораздо сильнее всего прочего.
— Постой, ты что, опять выходил за магические барьеры Лунной Стражи? — настороженно спросила она, пытливо глядя в глаза Иллидану.
— Ну, да, — Ярость Бури слегка стушевался, не в силах выдержать прямой взгляд эльфийки. — Совокоты давно уже не гнездятся в окрестностях.
— Да ты с ума сошел! Это же опасно! — взвилась Тиранда, когда ее худшие предположения подтвердились. — За барьером начинаются земли троллей, а они крайне непредсказуемы и по-прежнему могут напасть!
Девушка лишь понаслышке знала о происходящем на границах, однако тревожные вести о живущих по соседству диких кровожадных племенах троллей достигали время от времени и ее ушек. Огромное государство, много лет тому назад основанное калдорай на берегу Источника Вечности, сейчас казалось мирным и безопасным. Однако не следовало забывать, что ее народ в свое время из-за череды кровопролитных войн оттеснил исконных обитателей этих благословенных земель вглубь континента, лишив их крова и богатых охотничьих угодий. Само собой, тролли и по сей день, мягко говоря, не проявляли дружелюбия, с завидной периодичностью нападая на патрули и аванпосты. И даже возведенный Лунной Стражей барьер, искусно сплетенный из могущественных заклинаний, питавшихся магией Источника, не смог свести жертвы среди ночных эльфов к нулю. Солдаты либо пропадали совсем, бесследно исчезая в непролазной древней чаще, либо обнаруживались зверски растерзанными неподалеку от укреплений. Как рассказывали очевидцы, тролли проводили неведомые ритуалы над пленными, после которых искалеченные мертвые тела практически невозможно было опознать. Ну а те, кто пересекал границу по собственной прихоти, само собой, чрезвычайно рисковали. В основном этим грешили ловцы калдорай и опытные охотники, имевшие хорошие навыки скрытности и выживания, но даже это порой не спасало их от незавидной участи быть выпотрошенными бесшумными убийцами и брошенными на съедение лесным хищникам по частям.
Иллидан же со своей неуемной жаждой приключений и адреналина все чаще присоединялся к ловцам во время их коротких охотничьих вылазок, и никакие уговоры и внушения, к великому сожалению, на него не действовали. Он каждый раз внимательно выслушивал ее и Малфуриона, обещал больше не ходить и в итоге вновь мчался очертя голову за очередным трофеем. И как только ему не приходило в голову, что за магическим барьером в любой момент охотники могут стать жертвами?..
— Как верно подмечено, — парень скривил губы, пытаясь изобразить некое подобие улыбки. — Поражаюсь я твоей проницательности.
— Что ты имеешь в виду? — Шелест Ветра помрачнела, еще раз торопливо оглядев друга с ног до головы, дабы окончательно убедиться, что он цел и невредим.
— Неужто ты думаешь, что охотясь на совокотов, можно вот так, с головы до пят, вывозиться в крови? — вопросом на вопрос ответил эльф.
Ярость Бури внимательно пронаблюдал, как на хорошеньком личике возлюбленной искреннее беспокойство за него стремительно сменилось неподдельным ужасом.
— Вы во время охоты наткнулись на троллей? — чуть дыша, пробормотала она.
— Точнее, угодили в засаду, — нехотя поведал Иллидан. — Почти у самого гнездовья, где и рассчитывали разжиться трофеями. Трое из отряда погибли. И если бы не случайно проходивший мимо патруль Лунной Стражи, подоспевший на шум, боюсь, я бы здесь не стоял.
Где-то пару минут Тиранда просто пыталась осмыслить услышанное, ошарашено хлопая длинными ресницами и не сводя с парня остекленевшего взгляда. А затем буквально набросилась на него, вцепившись тонкими пальчиками в полы жилета:
— Ты запросто мог там погибнуть! О чем ты вообще думал?! Какой же ты эгоист, Иллидан! Это просто уму непостижимо!
— Эгоист? — несколько удивился Ярость Бури, перехватывая хрупкие девичьи запястья с нацеленными ему в грудь кулачками, и тем самым пытаясь утихомирить бушующую подругу.
— Самый настоящий! Представь хоть на минуту, каково было бы твоему брату, да и мне тоже, случись что с тобой! Малфурион очень любит тебя…
— А ты? — внезапно прервал ее Иллидан. — Что чувствуешь ты, Тиранда?
— Я? — послушница мгновенно смешалась.
Безумно захотелось вновь отвести взгляд, но золотые глаза пристально глядели на нее, завораживая, не отпуская. Казалось, Иллидан стремился заглянуть в потаенные глубины ее души, дабы увидеть там ответ на волнующий его вопрос.
Где-то вдали треснул гром. Внезапно налетевший ветер всколыхнул луговые травы и кроны деревьев, запутался в волосах обоих калдорай и взвил в воздух длинный подол белоснежного платья будущей жрицы Элуны.
Юноша и девушка замерли друг напротив друга, не в силах вымолвить больше ни слова. Иллидан все еще сжимал ее изящные кисти в своих руках, с замиранием сердца ожидая откровения возлюбленной, а Тиранда понимала, что просто не может пока произнести заветных фраз.
— Прости, — она помотала головой, высвобождая руки из внезапно ослабевшего захвата. — Я не готова сейчас об этом говорить. Мне нужно время. Да и под дождь попасть как-то не хочется.
Шелест Ветра развернулась, намереваясь поднять с каменного бордюра оставленную книгу.
— Идем?..
Однако закончить на этой безопасной ноте разговор ей не дали.
— Как бы не так! — прорычал себе под нос Иллидан и, поймав уходящую девушку за запястье, рывком привлек к себе.
Все произошло настолько резко и неожиданно, что эльфийка даже не успела возмутиться. Руки парня по-хозяйски оплели талию, а горячие губы с первобытной жадностью приникли к девичьему рту, решительно преодолевая вялое сопротивление послушницы. По округе прокатился еще один оглушительный громовой раскат, а с неба сорвались первые крупные капли дождя. И вот уже теплый ливень во всю свою мощь с шумом обрушился на Валь’шару, скрыв за серебристой завесой юных любовников.
Тиранда мгновенно сдалась, оставив попытки освободиться из кольца сжимавших ее рук. Утянутая в жаркий глубокий поцелуй, от которого сладко ныли губы, девушка в предвкушении тянулась навстречу, сплетая свой язык с языком Иллидана. Поцелуй отчетливо отдавал кровью, оставляя на губах и языке терпкий металлический привкус, сильнее разжигавший плотское желание. Она трепетала, но трепет этот был немного иным, чем в прошлый раз. Тело, на редкость хорошо помнившее смелые мужские прикосновения, жаждало большего, достаточно недвусмысленно намекая об этом своей обладательнице.
За какие-то несколько секунд они оба промокли до нитки. Одежда стала почти бесполезной. Напитавшаяся влагой ткань ничуть не скрывала стройной фигуры эльфийки, плавно обтекая каждую пленительную выпуклость и изгиб. Ярость Бури, еще не до конца остывший после недавнего сражения, был напорист и несколько грубоват, бесцеремонно шаря руками по вожделенному женскому телу. Широкие ладони прошлись от покатых бедер к соблазнительной груди, лаская напряженные потемневшие соски, отчетливо ощутимые под мокрым белым шелком. Девушка беспрестанно выгибалась и терлась о крепкий мускулистый торс Иллидана, бесстыдно желая сбросить ненужно тряпье и, как когда-то, ощутить его наготу, коснуться горячей гладкой кожи, твердых рельефных мышц.
Сливаясь с другом детства в этом страстном, торопливом, и отчасти безумном едином порыве, Тиранда уже с трудом разбирала, где чьи губы и где чей язык, кто дарит поцелуи, а кто их принимает. В прошлый раз она успела кое-чему научиться, однако Иллидан продолжал безраздельно властвовать над ней, сминая своими губами мягкий рот девушки, глубоко лаская языком и, временами, слегка прикусывая чувствительную кожу. Эльфийка поминутно замирала от непристойности происходящего, но пальцы ее безостановочно скользили по плечам парня вместе со струями дождевой воды, смывавшей с них кровавые следы.
Словно дикая кошка во время брачного периода, Тиранда отчетливо различала будоражащие запахи мужского пота и чужой крови на коже Иллидана. Подсознательно ловила их незначительные, почти смытые ливнем отголоски, находя их невероятно возбуждающими. На этот раз, не дожидаясь, пока Ярость Бури начнет действовать, будущая жрица сама подалась вперед, тесно прижавшись бедрами к бедрам Иллидана. В низ ее живота предсказуемо уперся хорошо ощутимый под мокрой одеждой налитой твердый член.
Молодой мужчина прерывисто выдохнул, едва сдержав нетерпеливый стон, но затем вновь впился в нежный рот послушницы долгим поцелуем.
Тем временем Шелест Ветра бессознательно продолжала провоцировать брата Малфуриона, томно извиваясь в его руках, словно умоляя сорвать с нее мокрый шелк и приласкать охваченное плотским желанием юное тело: вновь коснуться губами ее тонкой бархатистой кожи, упругой груди, напряженных сосков, плоского девичьего живота и точеных бедер. Тиранда все бесстыдней льнула к любовнику. Низ живота сладко ныл, наливаясь уже знакомой болезненной пустотой, отчаянно вопиющей о том, чтобы ее заполнили. Истомившееся влажное лоно поминутно полнилось текучим жаром от воспоминаний о мужских пальцах однажды доставивших ей неземное наслаждение. Ей необходим был Иллидан, и отрицать это было глупо.
Желать его сейчас казалось так же естественно, как испытывать голод или жажду. Будущая жрица Элуны и сама не поняла, как вновь оказалась на грани бесчестия. Он не овладел ей тогда у водопада, но не было никаких гарантий, что ему удастся сдержаться и на этот раз.
Снедаемый дичайшей похотью, Ярость Бури терпел из последних сил, медля у незримой черты. Эльфийка с прошлого раза сильно изменилась. В ней больше не было трепета и непорочности невинной девушки, впервые познавшей физическое влечение. Она откровенно обольщала его, пользуясь приемами взрослой женщины. Конечно же, это впечатление было обманчивым. Но Иллидан уже мысленно повалил возлюбленную на траву, врываясь под тихие стоны и всхлипы в узкое девственное нутро, доказывая свои права на нее, делая Тиранду своей.
И все же она так и не ответила ему. Ушла от разговора. Хоть и готова была сейчас раскинуть перед ним ноги и позволить стать первым мужчиной. А он ведь решил непременно добиться ее любви, прежде чем делить с ней ложе. Тиранда до сих пор не осознавала, чего именно просит, настолько легкомысленно потакая своим природным инстинктам. Для начала, она должна прозреть, убедиться, что он лучше Малфуриона, перспективней, талантливей. Его выдающиеся способности обязательно помогут разрешить их с братом соперничество в его пользу, но на это требовалось время. И Иллидан готов был подождать.
Бесчестие возлюбленной не виделось ему преимуществом в битве за ее сердце, скорее наоборот, казалось крайне недостойным, подлым и грязным. Нет, он так не поступит. Тиранда сама придет к нему и назовет своим единственным. Только лишь тогда они станут едины телом и духом.
Но как? Как сдержать себя сейчас, когда распаленная откровенными ласками и поцелуями девушка буквально изнывает в его объятьях, безмолвно умоляя взять ее?..
Тиранда отчего-то пребывала в твердой уверенности, что их с Иллиданом никто не видит, и они здесь одни под этим сумасшедшим дождем. Тело девушки, подспудно стремящееся к уже однажды испытанному удовольствию, настойчиво требовало более тесного контакта. Эльфийка жадно хватала соблазнительно припухшими губами воздух, выпрашивая все новые поцелуи, зарывалась пальцами во влажные волосы любовника, потиралась бедрами о напрягшийся мужской орган. Ярость Бури же все еще колебался, наслаждаясь упругостью грудей и ягодиц послушницы, но так ничего и не предпринимая.
Однако же за ними на этот раз наблюдали. Пристально, молча, ни на миг не отводя полного затаенной боли взгляда. Дождь по-прежнему бурными потоками лил с летних небес, но предававшаяся взаимной страсти пара все никак не размыкала объятий, не замечая чужого присутствия. Занятые лишь друг другом, промокшие насквозь, юные калдорай восторженно задыхались в перешедшем все грани приличия поцелуе.
А темная тень, скрывавшаяся, до сей поры, за одним из деревьев, которые росли у лунного колодца, медленно отделилась от корявого ствола и, бесшумно, дабы не потревожить любовников, растворилась в серой пелене ливня, унося с собой горестную память об этом дне…
***
«Порой прошлое словно осколки полузабытого сна», — Верховная Жрица Элуны грустно улыбнулась своему отражению.
Ошибочно было полагать, что образы давно минувших лет бесследно растворятся, утонут среди тысяч других более новых воспоминаний. Они, как и Расколотые острова, мнимые сгинувшими в морской пучине, долгое время оставались сокрыты ложным туманом забвения, который рассеялся, стоило ей только ступить на древнюю землю Валь’шары.
Прежний Иллидан жил в ее памяти. Безрассудный, упрямый и своенравный юноша, считавший, что цель порой оправдывает средства, но уж никак не кровожадный и подлый слуга демонов, жаждущий погубить свой собственный народ. Так отчего же тогда его руки всегда оказывались в чужой крови? Независимо от того, кому она принадлежала, друзьям или врагам, он умудрялся быть причастным, пачкался в ней, не испытывая страха или отвращения.
Предназначение или банальное стечение обстоятельств? Тиранда до сих пор с ужасом вспоминала, как Иллидан со своими нагами на ее глазах убивал калдорай, ее сестер и друидов Малфуриона, пытавшихся помочь Мэв снова пленить его. В бою на руинах Садаллара полегло много славных воинов, и часть из них пала от руки самого Иллидана. Правда – нелепая и страшная, как побережье родного Калимдора, сплошь усеянное трупами ночных эльфов, мирных жителей маленькой рыбацкой деревушки. Слухи о беспощадной резне, учиненной там Иллиданом с единственной целью выиграть время и подольше задержать в пути свою тюремщицу, до сих пор не укладывались в голове жрицы. Запредельная жестокость. Как? Зачем? Когда именно ее друг детства превратился в хладнокровного убийцу, которому реки чужой крови стали доставлять немыслимое удовольствие? Когда именно она сама испачкала руки в этой же самой крови: прорываясь ли с боем через Казематы Стражей, дабы освободить Предателя из заточения, или еще раньше, в детстве, держа на коленях мертвое тельце ночного саблезуба? А может быть тогда, под дождем, в тесных объятьях Иллидана, когда его бесстыжие пальцы, ласкавшие юную послушницу, оставили на белом платье отчетливые алые разводы?..
Впоследствии пятна крови намертво въелись в ткань послушнического одеяния и, вполне вероятно, в душу Тиранды тоже. Иначе откуда в ее голове все чаще берутся подобные мысли?
Ее терзали сомнения. Следовало ли ей разделить судьбу Иллидана? На самом-то деле, импульсивность и достаточно крутой нрав, руководивший большинством поступков Верховной Жрицы, были очень далеки от тех добродетелей, что нес в мир ее возлюбленный друид. Ей словно передалась частица целеустремленности близнеца Малфуриона, когда они совсем еще детьми сидели, обнявшись, на этом же самом парапете. И хотя цели, что они преследовали в течение жизни, были различны, методы, порой, выглядели отвратительно схожими. В своем стремлении защитить родные леса и свой народ от внешней угрозы, она готова была без колебаний переступить через моральные принципы, заставить пожертвовать собой союзников и даже, как выяснилось, убивать сородичей. Так настолько ли она отличается, по сути, от погибшего владыки Запределья? И достойна ли вообще той жизни, что вела сейчас, рядом с Малфурионом?..
Тиранда Шелест Ветра ощутимо вздрогнула. Знакомый голос, окликнувший ее по имени, вывел жрицу из задумчивого оцепенения. Отсутствующий взгляд женщины, устремленный в одну точку, медленно сфокусировался, и она неторопливо огляделась по сторонам.
Легко разводя руками шелестящую лиственную завесу, укрывавшую колодец, к ней приближался Малфурион. Во взгляде его читалось беспокойство.
— Вот ты где! — облегченно вздохнул Верховный Друид, заметив сидящую на парапете колодца эльфийку. – А то я уже начал волноваться за тебя.
— Что-нибудь случилось, любовь моя? — Шелест Ветра протянула к мужчине руки.
Взгляд жрицы Элуны слегка потеплел, но заставить себя улыбнуться она так и не смогла. Как только ее тонкие пальцы, украшенные серебром и самоцветами, оказались в больших ладонях друида, Тиранде сразу полегчало. Но внутреннее беспокойство никуда не исчезло, лишь на время отступило, забилось в дальний уголок души, чтобы при подходящей возможности вновь начать заполнять ее мысли.
— Как ты меня нашел? — спросила жрица, едва справляясь с ощущением дежавю.
Она ведь уже говорила эти слова, в прошлом, почти с той же интонацией, только вовсе не Малфуриону. Друид поглядел как-то странно, но затем как ни в чем не бывало погладил эльфийку по щеке:
— С трудом. Если бы не Аш’алах, я бы еще долго мог плутать по здешним лугам. Кажется, ты дала своему спутнику повод для беспокойства, и потому он решился привести меня.
Тиранда помотала головой:
— Не стоило тебе отрываться от дел. Со мной все в порядке.
— Уверена?
— Более чем, — она все же выдавила из себя улыбку.
— Я волнуюсь за тебя, — признался Малфурион, когда жрица встала с бордюра и оказалась рядом с ним. — Постарайся поменьше гулять одна. Какой бы мирной и хорошо знакомой не казалась тебе Валь’шара, опасность может подстерегать на каждом шагу, таиться за любым камнем или деревом, терпеливо ожидая одного лишь твоего неосторожного шага.
Тиранда позволила обнять себя за талию, припав к груди друида и вслушиваясь в размеренное негромкое сердцебиение. Они так давно были вместе, что ей следовало уже напрочь забыть о существовавшем когда-то праве выбора. Но этого не произошло. К своему величайшему стыду, жрица все еще продолжала сравнивать Малфуриона с его близнецом. Видимо, связи между ними троими не суждено было оборваться никогда, раз уж даже смерть Иллидана не избавила эльфийку от незримого присутствия охотника на демонов.
Из лугов повеяло свежестью, а по листьям над головой вкрадчиво зашуршал начавшийся мелкий дождь. Казалось, деревья вокруг облегченно вздохнули, заслышав тихую песнь дождя. Теперь они могли наслаждаться заслуженным покоем.
Желая отвлечь возлюбленную от тягостных дум, Верховный Друид склонился, мягко и почти невесомо касаясь ее рта своим. Легкий, как движение крыльев бабочки, поцелуй осел на губах жрицы, но она не спешила с ответом.
Взгляд Шелест Ветра потянулся к водной глади лунного колодца, по поверхности которой, в паутине зыбкой ряби, плавно кружился упавший с дерева зеленый лист. Но в неверном, кривоватом отражении она почему-то не увидела Малфуриона. Глядящая из зазеркалья Тиранда прижималась к другому мужчине. Лицо его было скрыто в тени, однако эльфийка сразу узнала того, кому принадлежали эти узловатые демонические пальцы, широкие кожистые крылья за спиной и ядовитая зелень магических татуировок, вьющихся по темно-фиолетовой коже.
Неужели она все-таки ошиблась в выборе?..