добро пожаловать в «юэй энд ко»

1

Бакуго кажется, что он работает с идиотами.

Каминари возле кулера показывает Серо, как охуительно умело он держит стаканчик с водой на коленке приподнятой ноги. Соевая морда ржёт, плюётся и заплёскивает Пикачу все брюки. Тот ржёт ещё громче, хрюкает и роняет нахер стакан.

Прямиком в урну, в которую Яойорозу только что выкинула какую-то бумажку и, опомнившись, потянулась за ней обратно. Была какая-то важная. Была да всплыла, блять.

Бакуго работает с идиотами, и ему не кажется.

У Бакуго вообще талант оценивать ситуацию критически и сдерживать праведный гнев. Картонная стена напротив кабинета босса — Тошинори (с фото этого же босса в анфас), — которую Бакуго пробил кулаком месяц назад, не в счёт. Потому что эти долбаёбы его довели, потому что он хотел ёбнуть по Деку, а тот смылся.

Не для этого он пошёл на экономический. Не для этого он попёрся в «Юэй энд Ко». Он пошёл на экономический и попёрся в «Юэй энд Ко» ради кучи бабла и перспектив, которые сулили ему эта корочка и эта конторка.

Шарашкина конторка. Клоповник и серпентарий — в комплекте, всё заботливо упаковано в трёхэтажную бетонную коробку с каким-то безвкусным баннером, который надоедливо треплется и свистит, когда ветер дует на северо-запад. Контраст с сороковым этажом Тораномон Хиллс, где обычно базируется их офис и в котором очень некстати решили сделать ремонт, заметен прям вот сильно.

Бакуго бросает меланхоличный взгляд на снежинки за окном. Ещё более меланхоличный — на электронную таблицу отчёта.

Клоповник и серпентарий, думает он. Только вот репеллентов от всяких тварей не прихватил.

Потому что:

— Бакуго-кууууун…

Он не видит её лица, но чувствует: Урарака выплывает из-за его спины с мерзотной полуулыбочкой и заглядывает в монитор. Рука с короткими светло-розовыми ногтями (Круглолицая, мать твою, уберись нахер, ты только что жрала булку; не оправдывайся, я знаю, что жрала) тычет засахаренным пальцем во «входящие», которые надоедливым маячком выдают три непрочитанных на корпоративной почте.

— Бакуго-кууун… У нашего коллеги скоро день рождения, и я, как глава комитета по планированию праздников−

— День рождения? Опять? У кого? Имениннику хватит того, что я не буду с ним разговаривать цееелый день? — Бакуго демонстративно крутится на стуле, чуть не сбивая Урараку. — Вот и славно.

— У нофенького, у Тодоффоки. — Круглолицая мастерски отвечает только на те вопросы, на которые хочет. И невозмутимо жуёт непонятно откуда материализовавшуюся булку.

«У кого, блять? это что за хрен?» — думает Бакуго и раздражённо отмахивается, когда Урарака протягивает ему надкусанную сахарную бомбу.

— Нуу, как хоффешь… — Наконец прожёвывает, смакуя этот кошмар диабетика, и говорит нормально: — В общем, скинь пятьсот йен, реквизиты в письме.

— Ладно. Это всё? Заебала над ухом чавкать.

— Скинь сейчас, — не отстаёт она и охуевает в край: облокачивается на его стол, кроша на документы и подминая их под свою задницу. — Ты потом забудешь, а когда опять подойду, скажешь, что я заебала.

— И где я буду неправ?

— День рождения Тодороки через два дня. Мы с Тсую и Момо ещё не придумали, что купим.

— С Тсую и Момо? — Бакуго даже отвлекается от полугодового отчёта (он на нём и не сосредотачивался), который ему всунули для сверки час назад, хотя все дедлайны были вчера. — Енотиха с Пикачу не в вашей команде надоедливых зазывал?

Урарака как-то слишком драматично для самой себя вздыхает. Кусает булку, ёрзает на бумажках и лёгким движением на них садится. Бакуго в принципе пофиг: там либо что-то для шредера, либо копии прошлых отчётов для пиар отдела (спрашивается — а им-то отчёты нахуя).

— У нас… разногласия, — многозначительно тянет она и задумчиво пялит вдаль. Ну, как вдаль: на уёбищную фотку Тошинори, сделанную лет десять назад, и на фанерку, прибитую Киришимой на сопливые гвозди. В том месте, где Бакуго пробил стену, потому что Деку в рождественском колпаке решил убежать от неотвратимого возмездия.

— Они хотят на все праздники закупать коньяк! — восклицает Круглолицая так, будто это плохая идея.

— А что дарить человеку на днюху кроме коньяка? — уточняет Бакуго, отхлёбывая из кружки с надписью «Dynamight», напечатанную красными буквами каким-то уёбским шрифтом с насечками.

Мимо проходит Иида-палка-в-жопе-вместо-позвоночника и очень укоризненно на них смотрит. Мол, рабочий день, хватит прохлаждаться, трудовые подвиги, корпоративная дисциплина и Серо-кун, пожалуйста, не надо меня пародировать, в этом нет ничего смешного.

— Не, ну ржака, согласись, — кивает Бакуго Урараке, салютуя Соевой морде через весь офис и злобно зыркая на палку-в-жопе, чтобы не доёбывался. — Реально, у него спина всегда идеально прямая, ты заметила? Двигается, как сраный робот. Как он так ходит?

— Не знаю, — отстранённо бросает Урарака, собственнически отпивая кофе из кружки Бакуго, — но не дразните его. Такой уж он человек, и ему правда обидно, он для всех нас старается. И он лучший по показателям сотрудник, так-то. — Вот же мерзкая, знает, на что надавить. — Если ты слишком сильно всех достанешь, могут попрощаться из-за «недостаточно софт-скиллов, сеет негатив и пробивает кулаками стены». А его никто не вышвырнет, как бы он ни ходил и как бы косо ни смотрел на то, как мы прохлаждаемся.

— Блять, всё, забыли−

— А на день рождения кроме алкоголя можно подарить много чего интересного! — Урарака как флюгер: тему переводит мастерски; более мастерски только ебашит в зале за каждый слопанный кошмар диабетика.

— Прыжок с парашютом, — начинает перечислять Урарака. Бакуго уже усмехается, представляя, как мелькающий возле кофемашинки новичок обсирается в свой праздник жизни, когда инструктор вещает, что делать, если парашют не раскрылся. — Дегустация вин… — «Это тоже алкашка, Круглолицая» — «Ой, ну это хотя бы изобретательнее бутылки вискаря!» — Экскурсии по историческим местам, мастер-класс по лепке на гончарном круге…

— Во, последний вариант — заебись, — констатирует Бакуго, прокручиваясь на стуле и забирая таки свою кружку у настырной дамочки, засравшую его стол крошками и переворошившую задницей все бумажки. — А перед тем, как вручить сертификат, вот таким же уёбищным шрифтом, — он тычет в «Dynamight» на своей кружке, — написать: «глиноме−».

— О, привет, Тодороки-кун!

Круглолицая с лицом добрым-добрым, сияющим-сияющим, блять, искрящейся радостью (концентрированным злорадством) пялит ему за спину. Урарака на Бакуго не смотрит, но он знает, что та следит за ним своим периферийным зрением, которым видит нахрен все офисные интрижки, даже если сидит на больничном за сорок километров от офиса.

Бакуго поворачивается на стуле картинно медленно. Он не то чтобы матёрый офисный планктон, но кошмарить новичков — это у него хобби такое. Перед ним стоит долговязое нечто с леденцовой башкой и шрамом на пол-ебала — это так, из необычного. Отглаженная белая рубашка, серые брюки из тонкой шерсти, чёрные ботинки (оксфорды? дерби? хуерби? Бакуго никогда не запомнит), приятного синего оттенка галстук затянут как-то средне: не вплотную к шее, но и не слишком свободно.

Длиннющие ноги, мать его, думает Бакуго. Где эйчары таких вылавливают, спрашивает сам себя Бакуго и слишком запоздало понимает, что смотрит слишком долго и слишком на многое — на большее, что нужно для базового приветствия.

— Добро пожаловать в «Юэй энд Ко», — приподнимает Бакуго кружку с остывшим кофе. — Надеюсь, вас взяли не только за красивые глазки, а ваша работа не принесёт убытков.

— Здравствуйте, рад знакомству, — кивает доморощенный индюк так вежливо, что Бакуго почти морщится. Тодороки смотрит своими цветастыми глазами (ещё и глаза разные, да ёб твою ж мать) на его бейджик, и потом — опять на него: — Бакуго-сан.

Спектр реакций Бакуго-сана состоит из разных оттенков раздражения. Но для Тодороки он решает приберечь их на потом и просто сдавленно кивает. Скорее самому себе, чем ему.

— И… — тянет это разноцветное недоразумение, зачем-то напялившее шмот офисного клерка и притворяющееся землянином. — Шрифт… нормальный. В целом. Не так ужасно.

Круглолицая тихо прыскает над его ухом. Говорит что-то Тодороки, типа «и правда, не так уж и отстойно», или «Тодороки-кун, не хочешь пообедать вместе с нами». А Бакуго пялится на кружку, как полный идиот, и не понимает.

Ну отстойный же шрифт.

Или нет?

2

Когда Тошинори зазывает их на очередную охуительную по содержательности планёрку, Бакуго просто закатывает глаза и поднимается со стула, как ленивый кот.

Опять его отвлекли от отчёта. Отъебитесь. Он же вам позарез нужен, Тошинори-сан, какого хрена−

Огромный мужик со странной причёской, извечной улыбкой и костюмом, который чуть не рвётся от каждого движения. Супергеройское трико выглядело бы на Тошинори менее нелепо, чем эта модная катастрофа цвета сепии.

Его верный подпевала Деку уже расхаживает по переговорной с какими-то бумажками и такой же ебанутой улыбочкой, раздаёт эти бумажки и светит еблом так, что Бакуго хочется откинуть воображаемый козырёк. Деку и Тошинори просят не смотреть, не разворачивайте пока бумажки, нельзя-нельзя, но Пикачу с енотихой, как всегда, поебать: они давно развернули и давно ржут, пока Кири с Тсую переглядываются и наперебой спрашивают, что там написано.

— Коллеги, прошу вашего внимания! — зычно зазывает Тошинори, пока его зам — Айзава — даже не пытается делать вид, что не спит. — Сейчас у нас будет тимбилдинг!

— Блять, ну нет, — Бакуго и Джиро говорят почти в унисон. И хоть с чем-то он с этой стервой согласен.

— Неделю назад в отдел разработки к нам перевели Тодороки. Давайте поможем ему влиться в коллектив! — декларирует Деку, как будто он на какой-то торжественной линейке.

— Избавьте его от этого, — раздаётся из угла в исполнении Серо.

— Да ладно, охуенно будет! — Пикачу с почти безумным блеском в глазах чиркает что-то в бумажке и сворачивает её, пока Ашидо не успела её отобрать и подглядеть. — Чур я леплю Тодороки-сану!

— Не спойлери игру! — возмущается Деку.

— И не выражайся, пожалуйста! — занудствует палка-в-жопе.

Пикачу примиряется, кивает и слишком злорадно смотрит на бедолагу-новенького-Тодороки-Шото, который явно не вдупляет, что он сейчас на мушке генератора ебанутых приколов.

А Бакуго… а Бакуго не планирует ему мешать.

— Я не хотел, чтобы вы смотрели в бумажки до того, как я объявлю игру, — начинает Тошинори почти расстроенно. И «что? почему мы играем в игры? у вас всегда такой тимбилдинг?», слышится растерянное от Тодороки, и «о да», и «как же тебе повезло, что тут нет грёбаного эйчара Мика, он бы такую клоунаду устроил, закачаешься».

— Выберите человека, которому хотите приклеить бумажку на лоб! — повышает голос Мидория, складывая руки рупором. Помогает слабо: через сопение-храп Айзавы и поднявшийся гундёж его почти не слышно, но в «Юэй энд Ко» уже знают, что делать.

Бакуго встаёт с места только для того, чтобы посмотреть, что Пикачу прилепит Тодороки на лоб.

— …и вы должны задавать вопросы, чтобы угадать, что за слово написано на вашей бумажке! — всё ещё пытается Деку. — Вопросы закрытые, на которые можно ответить только «да» или «нет»! — Его голос тонет в суматохе, громких смешках и разочарованных вздохах. — Не подглядывайте в свои или чужие бумажки!

— Да чё он разорался, — стонет Кири, повисая у Бакуго на плече. — На, братан. — Смачным шлепком лепит бумажку ему на лоб. Криво: край свисает с брови и мешает смотреть, но не критично, и Бакуго забивает.

— А я тебе, Киришима-кун! — подлетает Круглолицая и аккуратненько приклеивает бумажку с подрисованной звёздочкой ему на лоб. Мгновение — берёт бумажку Бакуго и клеит на лоб себе.

Заебись, вот и разобрались.

«Сэндвич с тунцом» у Кири, «сломанный принтер» — у Круглолицей. Бакуго надеется, что ему прилепили какую-нибудь такую же скучную хуету и не придётся слишком долго тут торчать.

Новенький-пиздец-как-странно-выглядящий-в-самых-обычных-рубашке-и-брюках-Тодороки пятится, когда видит безумные лица енотихи и Пикачу. В его глазах могло бы читаться нет, пожалуйста, нет, я ещё так молод, или одумайтесь, нам ещё вместе работать, но читается целое ничего. Ну, как ничего: он выглядит как человек, который пришёл просто потому, что его по-доброму попросил кто-то из кадровиков.

Он выглядит как человек, которому ничего не стоит взять и уйти, но он делает одолжение и продолжает светить тут своим еблом.

Победоносным хлопком Каминари лепит бумажку новенькому на лоб и смывается, когда тот в непонятках моргает.

Бакуго подходит и смотрит на бумажку, налепленную очень криво и поверх тонкой пряди. Оу. Ну что ж, это будет интересно.

— Это что-то неприличное? — первым делом спрашивает Тодороки.

— Ну, это как посмотреть, двумордый, — задумчиво протягивает Бакуго, не скрывая усмешки с того, как чужое лицо перекашивается в ответ на «двумордый».

Не переживай, новенький, носить тупое погоняло — священный долг каждого, кто работает с Бакуго Кацуки.

— Да там с какой стороны ни глянь−

— Думаю, это вполне может быть предметом искусства. — Урарака перебивает Киришиму и вклинивается между ним и Бакуго, беря их под руки и нагло повисая. — Такой… авангард.

— Каминари-кун — любитель искусства, да? — индифферентно интересуется теперь уже двумордый, с подозрением косясь на Пикачу.

— Не, нихрена, — оперативно отвечает Кири.

— И это вопрос не по теме. — Бакуго пытается скрестить руки и выдернуть отёкшее предплечье от Урараки, но та чё-то верещит и руку не отдаёт. — Спрашивай только о той херне, которую тебе на лоб прилепили.

— Но ведь изначально там было написано что-то другое.

— Да, было. — Бакуго чуть прищуривается, чтобы прочесть перечёркнутые иероглифы. — «Налоговый вычет», вот что там было.

— Скукотища, — извещает Урарака.

— Я буду задавать вопросы по теме, если вы будете на них отвечать.

— Ну так валяй, двумордый. Мы все во внимании.

Тодороки не меняется в лице. Ни одна мышца не шевелится: ни на его красивом хлебальнике, ни в расслабленном теле, но Бакуго чувствует раздражение, волнами расходящееся от этой мраморной ледяной статуи.

Оу. Уже интереснее.

— То, что это что-то неприличное, я уже понял.

— Да нет же, это как посмотреть. — Урарака задумчиво склоняет голову, но быстро цокает и сдаётся: — Ладно, ты прав.

— Неприличное, но оно лучше, чем ты думаешь! — Кири пытается реабилитировать Каминари и выставить его не совсем идиотом, хоть попытка изначально обречена на провал.

Подтверждается это разочарованным вздохом Тошинори из-за их спины. Тот со своей дебильнейшей улыбкой и несменяемым термосом с надписью «All Might» и со спиртово-травяным душком (не пытайся никого наебать, старый хрыч, все знают, что из травяного у тебя не чай, а самодельные настойки) выдаёт упадническое:

— Почему вы зачеркнули «налоговый вычет»?

— Потому что я задолбался его оформлять! — кричит Пикачу с другого края переговорки.

— А почему вместо него написали «бриллиантовое дилдо»?

«Дилдо» в исполнении пресвятейшего наивного добряка Тошинори звучит как «мир-дружба-жвачка» из уст Бакуго Кацуки. Киришима не выдерживает: он беззвучно ржёт, судорожно хватая воздух, пока Урарака тихо прыскает и пытается сделать вид, будто не знает, что это такое и куда это суют.

Лицо Тодороки почти не меняется — опять, — но глаза едва заметно округляются, и Бакуго расценивает это как недоумение.

— Коллеги, — тянет Тошинори голосом а-давайте-жить-дружно, — кто это написал?

— Мидория, — выдаёт Бакуго, не думая ни секунды, и пытается не заржать. По лицу босса очевидно, что никто ему не поверит, но ведь попытка не пытка, правда?

Деку со своим «непишущая ручка» смотрит на Бакуго как на врага народа и предателя всего рода человеческого. В ответ Бакуго лишь закатывает глаза — в очередной раз за этот день, да сколько можно уже, просто избавьте его от тупых людей.

— Босс, кажется, вы испортили нашей принцессе сюрприз, — скрипуче проговаривает Бакуго под аккомпанемент вытягивающегося лица Тодороки.

Видимо, его не называли не только «двумордым», но и «принцессой».

Что ж, времена меняются.

Добро пожаловать в «Юэй энд Ко».

3

«Юэй энд Ко» — оборудование для безопасности и комфорта вашего дома и предприятия!

— Наша компания на рынке уже 15 лет. За это время мы обезопасили более 10 000 домов, офисов и производств не только в Японии, но и во всём мире.

— Мы создаём программное обеспечение, системы видеонаблюдения, защиту от взлома, сигнализации, а также умные дома под ключ.

— Откройте дверь гаража ещё до своего приезда, вскипятите чайник на подъезде к дому, настройте отапливаемые зоны и запросите у своего робота-пылесоса запись его маршрута!

Деку щёлкает пультом от проектора, и слайд переключается. Бакуго широко зевает, не прикрывая рот рукой и драматично поглядывая в окно. Там, на улице, на свободе, Каминари и Серо вышли покурить и поклеить каких-то стажёрок.

— Какой же отврат, — делится экспертным мнением дизайнер Ашидо. Бакуго не сразу врубается, о чём она: о подкатах, которые виднеются за окном, или о презентации.

О чём бы она ни говорила — это реально отврат.

Очередной дерьмово свёрстанный слайд — на одной строчке даже кегль скачет, трижды, — на который Бакуго смотрит не с тихим ужасом только потому, что хочет спать. И только потому, что это не его проблема, пусть дизайнеры и маркетологи играются со шрифтами и цветами пикселей, а какой-нибудь фрилансер превратит эти строчки во что-то удобоваримое. Плевать.

— Это… — протягивает маркетолог-агрессивная-стерва-Джиро, непередаваемо кривясь в лице. — Это что вообще?..

Плевать до тех пор, пока Деку заунывно не извещает:

— Каччан… — Каччан из отдела аудита слабо втыкает, зачем его позвали поглазеть на чей-то дизайнерский провал, и от посылания блеящего Деку нахуй его удерживает только усталость. — На завтрашнюю встречу с «Лигой» Тошинори попросил съездить тебя.

— С чего такая честь? — справедливо интересуется Бакуго, в раздражении тряся ногой. — У нас все продажники закончились?

— Ну, вообще да… Урарака поедет к «АРИС», они очень внезапно перенесли встречу, а Тсую и я…

— Да-да, я в курсе, Тсую сломала руку, а ты просто носишься по хотелкам Тошинори. Двойная ставка, служебный мерс, возможность проебать половину рабочего дня и свалить месячный аудит налоговикам — я всеми руками за!

— Как будто у тебя есть выбор, — делится своим охуеть каким важным мнением Джиро. Бакуго просто показывает фак. Она-то не покатается на служебном мерсе. У неё есть свой, но об этом Бакуго предпочитает не думать до тех пор, пока не прикупит и себе, и лучше не мерс, а сразу−

— Есть одна… проблема, — витиевато мусолит Деку. Бакуго невольно напрягается.

— Есть ещё большая проблема, чем эта мерзотная презентация? — интересуется Ашидо.

— Да, — кивает Деку. — Сегодня утром Тошинори отправил её… одному из потенциальных дистрибьюторов. То есть… Тошинори отправил эту презентацию «Лиге»...

На мгновение Бакуго подвисает. Смотрит на Деку с выражением «скажи, что это неправда».

— Нет, — просто пытается Бакуго. Мидория кривится. Бакуго в ответ кривится ещё больше.

— Бляяяяяяяяя, — сквозь ржач тянет Джиро, и Бакуго бы сам поржал, если бы ему не пришлось это расхлёбывать. — Он нахрен застрял в нулевых, Бакугоооо, удачи тебе−

— Завались! — рявкает Бакуго, концентрируя всю свою злобу на кончике пальца, которым он тыкает в её слезящуюся от гогота рожу. — А ты, — переводит он палец на Деку, — откуда вообще знаешь, что Тошинори им отправлял?

— Изу-кун, если ты знал, почему его не остановил? — через страдания и шок от визуального кошмара спрашивает Ашидо.

Мидория напряжённо замирает с пультом от проектора в руках. На Ашидо старательно не смотрит. С деланным интересом колупает ноготь и выключает проектор — гадина, — но всё же спасибо, что не заставляешь и дальше лицезреть этот пиздец.

— Зассал? — предполагает Джиро. — Получать от многоуважаемого лобызаемого начальника не хочется?

— Бля, ты залез в его комп.

Бакуго накрывает озарением, как ушатом ледяной воды. Ну конечно.

— Ты, — Бакуго снова тычет в него пальцем, — какого фига ты мне вообще сообщаешь, что я еду на сделку? Обычно мне говорит об этом сам Тошинори. Деталей о предварительных переговорах он обычно не раскрывает, и всё проходит нормально…

Мидория с пультом от проектора подвисает — кажется, коннектится с ноутбуком, который тоже решил залагать, — пока Бакуго в очередной раз озвучивает очевидное:

— И ты залез в его комп. Скачал оттуда презу, может, ещё пару файлов, и забрал флешку. Если Тошинори узнает, тебе пиздец, Деку.

— Баааакуго, тебе завтра тоже предстоит расхлёбывать этот… пиздец, — делится очевидным Джиро. И Бакуго не то чтобы сильно за это благодарен.

Деку, кажется, не слушает. Он растерянно трёт переносицу — так, будто они его достали, а не наоборот — и бубнит, вторя размеренному гулу кондиционера:

— Методы Тошинори-сана кажутся мне… странными, — подводит он, пытаясь глядеть куда-то в пол. О методах ведения бизнеса Тошинори больше всего знает этот кучерявый полудурок, и Бакуго не нравится, к чему он ведёт. — Он почти ничего не рассказывает мне о том, почему у Юэй такой высокий процент закрытия сделок, и я уверен, что дело тут именно в том, как Тошинори-сан ведёт переписку с партнёрами — ещё до сделки. И я решил−

— Скрысить, — резюмирует Джиро.

— Узнать самостоятельно, — поправляет Деку, но выглядит неубедительно — просто ужас. — Это не то, что я ожидал увидеть.

— Наш босс либо рехнулся, — загибает пальцы Ашидо, оглушительно лопая розовый пузырь из жевательной резинки, — либо сошёл с ума.

— Либо эта всратая преза — часть его гениальной тактики. — Джиро выглядит так, будто не верит в то, что действительно это говорит.

И правда.

А разруливать всё — Бакуго Кацуки. Который даже не менеджер или переговорщик, а аудитор, но которого Тошинори с завидной периодичностью отправляет на сделки — просто потому что.

Разруливать всё Бакуго Кацуки, который не менеджер и переговорщик. И которому придётся прикрывать задницу Деку, залезшего в комп начальника в надежде найти секреты бизнес-акулы-Всемогущего, а нашедшего, по итогу, дизайнерскую катастрофу.

4

Тошинори ведёт бизнес очень… своеобразно. Бакуго сказал бы, что он ведёт бизнес безумно, на что босс ответил бы, что Бакуго не хватает уверенности в своих силах и смелости принимать неординарные решения. Похоже, их понимание неординарного несколько расходится.

Насколько Тошинори уверен в себе, насколько считает себя Всемогущим, что отправляет одному из крупнейших дистрибьюторов Японии убогую презентацию прямиком из нулевых?

С кеглем, скачущим на одной строчке несколько раз, надоедливо всплывает в голове голос Ашидо, и Бакуго пытается просто об этом не думать.

Лига и АРИС — крупнейшие дистрибьюторы в Японии. Если ты производишь безделушки и хочешь, чтобы эти безделушки радовали глаз платёжеспособных граждан на полочках магазинчиков, тебе стоит переговорить с этими ребятами. Они построят логистику, найдут районы, в которых лучше продавать то-то и то-то (и вот это и вот это), определят стратегию онлайн-торговли, снимут головную боль со складами и переговорами с ритейлерами. Юэй — крупная конторка, но отдел аналитики (Бакуго в том числе, здравствуйте) посчитал, что для бюджета выгоднее слить часть забот по дистрибьюции другим компаниям, чем решать их самостоятельно.

Бакуго пытается рационально объяснить себе то, почему Тошинори скинул крупнейшему дистрибьютору Японии такую всратую презентацию об их компании. Предполагает, что либо старику реально пора на пенсию, либо тут задействована тактика, до гениальности которой аналитическому складу ума Бакуго в жизни не допереть.

Через пару часов после посиделок в переговорке и просмотра на проекторе отрыжки из Powerpoint Тошинори и правда объявил Бакуго, что он едет к Лиге. Никаких уточнений про эту отрыжку, никаких дополнительных инструкций. Просто:

— Веди себя так, как ведёшь себя на переговорах обычно.

И это даже не звучало заговорщически. Звучало настолько буднично, будто и правда нет никакого подвоха.

Подвох обнаруживается на следующий день.

Парковка Юэй (особенно в этом убогом офисе на три этажа) никогда не была для Бакуго местом силы, но точно была местом, от которого он не ожидал подставы:

— Тошинори-сан сказал, что я еду с тобой.

Бакуго уже завёл машину и собственнически закинул увесистую кожанку на заднее сидение. Уже представил, как заедет за обжигающим кофе, как в блаженном одиночестве покурит на парковке, просматривая договор и стряхивая с него пепел, а потом поедет обратно под аккомпанемент тяжёлых басов и гордости за закрытую сделку.

Тодороки — цветастое инопланетное нечто — говорит с ним с улицы, пока Бакуго сидит в тёплом салоне. Тодороки покрасневшей рукой тянется к двери, но Бакуго не помогает странникам и принимать у себя заплутавших не собирается. Он успевает заблокировать дверь и сдать назад, чтобы выехать с парковки, пока двумордый нелепо кутается в свой шарф.

Да ладно, не дрейфь, на улице даже не минус.

Отдаляющаяся рожа мелькает в зеркале заднего вида, и Бакуго не успевает рассмотреть, как эта самая рожа почти не меняет выражения — телефон выдаёт очередь пиликающих сообщений.

— Да блять… — Он тянется в карман, резко тормозя и слыша скрипящие по асфальту шины.

«Я всё вижу»

«Пусти Тодороки в машину»

«Ему холодно»

«Не подведи ‘Юэй энд Ко’!»

— Да блять! — рявкает Бакуго, оборачиваясь назад и видя, как Тошинори машет ему рукой из окна своего офиса. На кой хуй ему на переговорах сдалось это недоразумение (по милости босса этих недоразумений и без того жопой жуй), но всё же он сдаёт назад и останавливается.

Двумордый выглядит потерянно, как выброшенная на берег рыба.

— Чё вылупился? Садись.

Приоткрывать окно для лучшей слышимости (и впускать холод, вот ещё) Бакуго не собирается, поэтому оставляет расшифровку своего послания на не шибко умную цветастую башку.

По чужой неменяющейся роже Бакуго не может понять, насколько сильно отбил желание сидеть с ним в одной машине. Но надеется, что максимально. И надолго.

Тодороки не спеша обходит машину и садится на переднее сидение. Заполняет салон флёром своего одеколона. Тонкое серое пальто он не снимает — подминает под себя так, чтобы и не испачкать. Как только дверь захлопывается, Бакуго едет, и Тодороки чуть не заваливается на коробку передач.

— Эй, потише, я ещё даже не пристегнулся−

— Говоришь так, будто мне не насрать.

Двумордый либо непробиваемый, либо тупой, потому что его лицо — опять не меняется. Со смиренностью монаха шаолиньского монастыря тот щёлкает ремнём и крутит что-то на магнитоле — под непередаваемое возмущение Бакуго, от которого это возмущение исходит волнами.

Они сидят в машине меньше двух минут, а Бакуго уже надеется, что со стороны Тодороки накрылась подушка безопасности.

— Это что за ноунейм радио?

— Это фолк, — отвечает двумордый так, будто Бакуго и правда заинтересован в его ответе. — Успокаивает. Особенно перед переговорами.

— Ты и так выглядишь спокойным, как удав.

— Так я не для себя.

Бакуго чувствует себя злобной бешеной псиной, сидящей на цепи и которую дразнит местная шпана. Что это за хуйня вообще, если бы не руль, не дорога и не загоревшийся зелёный, Бакуго бы его ёбнул — точно ёбнул, — и, вообще-то, он спокоен, блять, как удав−

— Не борзей, — цедит Бакуго, проворачивая руль, — а то с каждой секундой увеличивается вероятность того, что ты огребёшь.

— Я не хочу ссориться. — Для Бакуго дать кому-то в ебучку — тактика примирения. — Тем более надо определиться с порядком того, что мы будем говорить дистрибьюторам−

Пешеходный переход на их пути появляется как раз вовремя — давая Бакуго возможность притормозить и посмотреть на лишнего пассажира выразительно.

Бакуго пропускает толпу школьников. Затормаживает резко — слишком часто за сегодня, что для него непривычно, он водитель, который не любит портить шины — и с секунду тупо пялит на обшивку руля.

— Так, — говорит Бакуго, когда тормозит.

— Очевидно, что начнёшь ты, как аудитор — расскажешь о том, что высчитал ваш отдел, а потом−

— Так! — рявкает Бакуго, не зная, как показывать недоумение ещё сильнее.

Тодороки запинается. И смотрит. Смотрит, как истукан (разноцветные глаза, разноцветные волосы — чёрт возьми, кто записал его в офисные клерки), и мнёт в руках какие-то бумажки, которые фиг знает когда и откуда он успел достать.

— Ты никуда не пойдёшь, — отрезает Бакуго и давит на газ, когда сзади уже начинают сигналить. — Посидишь в тачке, пошляешься возле офиса, не знаю, но ты никуда не−

— Чтобы уговорить дистрибьюторов, нужен кто-то из отдела разработки.

— На кой хер? Будешь трындеть о том, как весело тебе сидеть и программировать робота-пылесоса?

— К примеру, — кивает Тодороки так серьёзно, что Бакуго чуть не прыскает. — Ты ответственен за финансы и аудит, я — за то, что продукция «Юэй энд Ко» не говно.

Говно из уст двумордого заставляет Бакуго вскинуть брови, на что тот так же удивлённо на него смотрит. Мол, что я такого сказал, говно, вот что сказал, могу повторить, и эй, пай-мальчик, Бакуго не в курсе, что ты слова-то такие знаешь.

— Ты у нас даже месяца не работаешь, а уже за что-то ответственен? — Бакуго прищуривается и боковым зрением следит за Тодороки, который смотрит на него — Бакуго — не боковым зрением, а так прямо, что это начинает смущать.

Тодороки пожимает плечами. Краем глаза Бакуго видит его улыбку. Едва приподнятые уголки губ и глаза — будто слегка ожившие, будто двумордый ждал, когда Бакуго у него что-то спросит.

— Меня перевели из другого филиала Юэй как техлида, так что… — Бакуго буквально чувствует, как это цветастое недоразумение распластывается на сидении в довольстве собой. — Так что да, ответственен.

— Охренеть, двумордый, — вырывается у Бакуго, но он себя не сдерживает. — Уже техлид? Тебе сколько лет?

— Двадцать восемь.

— Ааааа, двадцать восемь… я думал, ты моложе.

— На сколько?

— А вот это тебя ебать не должно.

Бакуго заруливает во дворы — небольшой срез, чтобы заехать за кофе и добраться до офиса Лиги на пару минут быстрее. Он останавливается в тени высотки — одной из тех, что плеядами раскиданы по центру Токио — и глушит машину перед тем, как забежать в кофейню, прячущуюся за стеклянными монолитными дверьми.

Перед тем, как вылезти, его внимание — на мгновение — приковывает чужое лицо. До этого момента он не приглядывался, но взгляд цепляется за крохотные детали: едва заметные морщинки в уголках глаз, пару родинок на щеке, край одной из которых опасно разодран красным пятном ожога. Тонкая линия губ — бледных, но не таких бледных, как кожа, через которую лениво пронизывается солнечный свет.

Техлид Тодороки Шото. Что ж, отчасти это объясняет, зачем Тошинори заставил его поехать с Бакуго.

— Ладно, ты заслужил право пойти со мной, — резюмирует Бакуго, отрывая взгляд и выходя из машины. — Бери свои бумажки и обсудим, что будем говорить.

5

— Мы идём договариваться о сделке с Лигой?

Бакуго считает, что это тупой вопрос.

Во-первых, Тошинори тебе чё, не сказал? Во-вторых — они только что припарковались перед бизнес-центром с несколькими логотипами, самый здоровенный и внушительный из которых ещё издалека светит своим «L E A G U E • distribution», и можно было бы, типа, догадаться.

— Я не пойду.

И пытается открыть дверь. Но Бакуго всегда работает на опережение, поэтому успевает за секунду её заблокировать.

— Ты не можешь удерживать меня в машине, — сдержанно говорит Тодороки, несдержанно дёргая ручку в тщетных попытках сбежать.

— Чё за приколы, двумордый?

— Пожалуйста, не называй меня так. И выпусти из машины.

— Двумордый, — с нажимом продолжает Бакуго, не собираясь уступать ни на йоту, — что не так? Ты можешь через рот сказать?

— Ладно, — Тодороки скрещивает руки, — я могу посидеть в машине. Как ты изначально и хотел.

— Слушай, ты так ровно стелил про технические наворочки умных домов и сигнализаций, что ты просто обязан так же ровно застелить и там, понял? — Бакуго тычет в Тодороки пальцем, игнорируя равнодушно холодный взгляд этого самого Тодороки. — Я до разговора с тобой в душе не ебал, что техника Юэй так умеет, хотя работаю сильно дольше тебя. Ты не просто разработчик, ты рулишь разработчиками, Лигу это подкупит, и−

— Техника так ещё не умеет, это… потенциально, и… Это плохая идея, — мотает головой Тодороки. — Очень, очень плохая.

— Идея — заебись, — резюмирует Бакуго тоном, не принимающим возражений и того, что Тодороки не отцепляется от идеи отсюда свалить. Одна кнопка — двери разблокированы, и под многозначительный щелчок Бакуго кивает двумордому на выход.

Тодороки хватает своё портмоне, поправляет полы пальто (и латте с подставочки взять не забывает, ублюдок) и выскакивает из мерса так быстро, что Бакуго едва успевает моргнуть. Делает несколько настороженных шагов, беспалевно (палевно) оглядываясь на Бакуго, а через секунду — срываясь с места и убегая с парковки.

— Говнюк! — Бакуго впопыхах хватает куртку и выскакивает из машины, несясь сломя голову за ворота — туда, куда смылся Тодороки.

На его счастье — двумордый наивно подумал, что ему достаточно скрыться из вида, и Бакуго за ним уже не пойдёт. Ага, щас. А ещё Тодороки бегает не так быстро, особенно в своём скине офисного планктона, бонусом — с портмоне и кофе в руках.

Бакуго хватает его за запястье, хотя в этом не было необходимости.

— Ладно, — сдаётся Тодороки, останавливаясь и через секунду забивая на попытки вырвать свою руку из чужой хватки. — Я не хочу вспотеть, поэтому не буду от тебя убегать.

И с неприлично громким ‘сссюююп’ осушает бумажный стаканчик с латте.

— И мне надо покурить.

— Ты в курсе, что кофеин и никотин усиливают потоотделение? — Бакуго интересуется так — для проформы, чтобы слегка выбесить, да и щас январь, особо не запаришься, параллельно доставая из кармана пачку сигарет и протягивая её Тодороки. — А теперь скажи, в чём дело.

Тодороки вздыхает, с благодарным кивком вытаскивая сигарету из пачки. Прикрывает сигарету рукой, чтобы не потух огонёк зажигалки, и громко чиркает. Прикрывает глаза, чтобы затянуться, и Бакуго случайно замечает, как тонко-тонко дрожат его ресницы и блеклые резкие тени, которые они отбрасывают на фарфоровую кожу.

Бакуго невольно сглатывает. И одной тяжкой, кажется, убивает половину сигареты.

— Я понимаю, зачем Тошинори меня отправил. Это… личное, — как-то неловко выдавливает Тодороки, и Бакуго настороженно прищуривается. — Мне правда не стоит идти.

— Почему? — всё продавливает Бакуго. — Твоя причёска не вписывается в дресс-код Лиги?

Тодороки смеётся — даже улыбается, даже демонстрирует ряд ровных зубов, — но как-то сдавленно. В очередной раз прикрывает глаза, когда затягивается ядовитым дымом, и говорит — на выдохе:

— Если мой татуированный с ног до головы брат вписывается, то моей причёске ничего не угрожает.

Оу.

Оооооу.

— И это всё? — равнодушно спрашивает Бакуго, прикидывая масштабы катастрофы. — Вы с братом что-то не поделили и разбежались по разным конторкам?

Тодороки на мгновение подвисает с сигаретой в руках. Он выглядит почти что обиженно — и Бакуго не стесняясь ухмыляется, с вызовом глядя в разноцветные глаза.

— В целом ты прав, — нехотя кивает Тодороки, слегка поджимая губы. — Но это сильное упрощение. Всё… — тот запинается, натыкаясь на прицельно прожигающий дыру в его лбу взгляд Бакуго. — Сложно−

— Откуда Тошинори знает, что в Лиге работает твой брат?

От резкости вопроса Тодороки замирает и просто смотрит молча.

— И с чего ты взял, что тебя отправили на сделку именно из-за него?

Тодороки слегка закусывает губу, будто бы действительно размышляя, что ответить. А Бакуго зачем-то очень, очень внимательно следит за его ртом. Следит машинально, не то чтобы специально, но параллельно раздумывая о другом — и прикидывая, что родство Тодороки с кем-то из руководства может быть связано и с отрыжкой из Powerpoint, которую Деку стащил с компа Тошинори и презентовал ему вчера с тихим ужасом в глазах.

И зачем-то отправил боссу Лиги.

А теперь зачем-то — зачем-то — отправляет на переговоры брата одного из руководителей, зная, что те друг друга терпеть не могут.

Не такой уж Тошинори пресвятейший добрейший добряк. С другой стороны, думает Бакуго, это многое объясняет — не будь у босса закосов в моральном компасе, тот бы не построил успешную технологическую компанию.

— Тошинори знаком с кем-то из руководства Лиги, верно? — спрашивает Бакуго, прищуриваясь и хищно следя, как расширяются зрачки двумордого. — А этот кто-то знаком с… — Бакуго подбирает слова, деланно небрежно кидая окурок в урну. — С твоей семейной драмой?

Тодороки затягивается в последний раз, скидывает окурок в пустой стаканчик из-под кофе и тоже швыряет его в урну, едва ли не промахиваясь.

— Довольно проницательно для… аудитора.

— Слыш, ты этой паузой меня как будто обосрал.

— Да нет же, я не хотел, я−

— В общем, теперь ты точно обязан пойти со мной.

Глаза Тодороки в очередной раз округляются в ошарашенное «с чего бы это вдруг», на что Бакуго показательно закатывает глаза — с видом человека, которому известно больше остальных.

В контексте данной ситуации так и есть. По крайней мере, Тодороки не знает, что боссы Юэй и Лиги, походу, развлекаются поднасиранием друг другу с параллельной эксплуатацией нервов подчиненных (что своих, что чужих).

Тошинори знает, что сделка состоится. Это вывод Бакуго номер один.

Вывод Бакуго номер два — они не знают, каковы отношения между боссами Лиги и Юэй, но надо сделать вид, будто они не в курсе вообще ни о чём.

Вывод номер три — Бакуго придётся вести себя, как обычно.

— Двумордый, сострой из себя дурачка и сделай вид, что всё чики-пуки. Мы, — Бакуго раздражённо цыкает, — мы тут просто пешки.

И он двигается в сторону бизнес-центра — уверенный, что Тодороки последует за ним.

Так и происходит:

— Эй, Бакуго, стой! — Его одёргивают за плечо, и по коже мелко пробегает дрожь. — Что за странные выводы? Какие пешки?

— Просто доверься мне, окей? — Бакуго останавливается, и Тодороки в него чуть не врезается. — Хоть я и аудитор, но часто гоняю по переговорам. Просто делай всё так, как мы и проговаривали. И не перегрызи глотку брату, когда его увидишь. Вы профессионалы, а отпиздить его можем после работы, где-нибудь−

— Не надо никого бить, ладно?.. — почти шёпотом проговаривает Тодороки. И Бакуго от этого дико смешно: неужели он выглядит как человек, который готов кого-то отмудохать просто потому что потому?

Ну, если по правде…

— Но я не понимаю, — не унимается Тодороки, и Бакуго, так и быть, поворачивается к нему, чтобы послушать. — Тошинори считает, что то, что мы братья, как-то поможет сделке, но это наоборот… — На секунду он задумывается, и Бакуго его почти что жалко. — Всё испортит?

— Поверь, — Бакуго покровительственно (как будто Тодороки не старше его на два года и не выше по должности, пусть и в другом отделе) кладёт руку ему на плечо, заземляя поток его самобичевания, — на то и расчёт. Возможно, было бы и неплохо, подерись вы в переговорке…

Тошинори с этим хрычом — кем бы он ни был, за тем, чтобы это выяснить, Бакуго и шагает в сторону бизнес-центра — договорились обо всём на берегу. А соблюсти формальности в виде переговоров и выезда сотрудников для презентации продукта они решили, чтобы просто… что?

Эта версия настолько же правдива, как то, что Бакуго — прима-балерина, но никаких других выводов в его башку не напрашивается.

Поэтому он говорит:

— После сделки я тебе расскажу, в чём соль. Но для этого тебе придётся со мной сходить.

Оборачивается через плечо. И спрашивает:

— Пошли?

Тодороки нехотя (очень) кивает. Но всё же идёт.