Вашингтон знал, что британцы часто называли его старым лисом. Сначала это были лишь слухи в лагере повстанцев, после ему и самому удалось убедиться в этом благодаря перехваченному письму кого-то из офицеров. Прозвище упоминалось лишь один раз, но отпечаталось в памяти. Он давно перестал удивляться этому. Красные мундиры, подобно трусливым дамским собачкам, лаяли ему в спину, но безумно боялись встречи лицом к лицу.
Впрочем, это прозвище наиболее точно описывало закалённого в боях солдата. Вашингтон давно известен своими изворотливым умом и хитростью. Звериной способностью отгрызть лапу, угодившую в капкан, что часто спасало. У многих возникало чувство, будто он способен на всё. Иногда генералу приписывали такие черты характера, которыми он отродясь не обладал.
Слава всегда шла впереди, будучи временами откровенной ложью. Это никогда не волновало Джорджа. Лишь однажды слухи сумели вывести непоколебимо спокойного генерала из себя. Лишь однажды его обвинили в предвзятости, в том, что у него есть свои фавориты.
А после появился юный полковник с огненно-рыжими волосами. Ворвался в наполненную заботами и переживаниями жизнь, сметая всё на своём пути. Безумно шумный. И яркий, словно маленькое Солнце.
Александр заполнил собою всё свободное пространство, и даже более, стоило лишь ему оказаться в штабе. Гамильтон горел идеей, работал не покладая рук, говорил, спорил. Казалось, что его внутренние силы бесконечны. Что уж врать, эта неиссякаемая энергия мальчишки нередко помогала самому Вашингтону.
Несмотря на взбаламошный характер Александра, Джордж накрепко привязался к нему. Привык к постоянному нахождению рядом с собою настолько, что просто не представлял уже без него жизни. Они стали забывать о правилах поведения, часто переходя на неофициальный стиль.
Гамильтон был везде и всегда. То тут, то там можно было увидеть его любопытный нос, рыжую макушку, сумку или хитрый, чуть прищуренный взгляд. В какой-то момент в голове у Джорджа сложилась параллель: Александр – лисёнок. Параллель устоялась и закрепилась настолько, что прочно засела в обиходе.
Мальчик, несмотря ни на что, всегда был внимателен к генералу. Забывал о себе, с благоговением внимая каждое слово. Смотрел прямо в душу своими невозможно зелёными глазами. Был удивительно послушен, в то время как с другими людьми всегда проявлял свою строптивость и вольнолюбие. Верным псом бегал рядом. Перенимал особенности поведения сам того не замечая.
Кажется, что если бы Александр был тем самым лисёнком, он бы постоянно вилял своим хвостом, умильно глядя в глаза.
Вскоре оба поняли, что стали друг другу семьёй. Что и Марта, и Джордж приняли мальчика как родного сына. Что важны. Что испытывают сильную потребность оберегать друг друга.
И Джордж оберегал. Заботился как умел, как мог. Он всегда считал себя суховатым, если не чёрствым человеком, вот только эмоции Александра переживал вместе с ним.
Радость Гамильтона заражала. Наполняла изнутри теплом и бесконечной любовью. Страдания мальчика, в свою очередь, разбивали на куски. Слёзы его и вовсе было невыносимо видеть. Слишком больно становилось от их вида. Слишком тяжело от чувства своей слабости и беспомощности.
Александр жаждал ласки. Вот только, поначалу избегал её как дикий зверёныш. Лисёнок щёлкал зубами, стоило лишь увидеть протянутую к нему руку. Коснись его - укусит тотчас же. Бросался с ледяной злобою на каждого, кто подходил слишком близко, а вот Джорджа подпустил сразу. Увидел в нём кого-то близкого, похожего. Позволил подойти, прикоснуться, приручить. Единственное, что он решился скрывать, так это своё физическое состояние.
Мальчик нежно любил окружающий его мир, хоть за те годы, которые успел прожить, тот сумел причинить много боли. Вашингтон не забудет того, как дождливым летним днём Александр нашёл предлог, чтобы вытащить его на открытое поле.
Как молодой, почти юный Гамильтон утягивал его за собой, держа за руку. В память врезалось то, как уйдя от лагеря подальше, его лисёнок с наслаждением подставил лицо дождю. Трава и цветы очищались от пыли под тяжёлыми каплями. Вода напаивала влагой почву. В воздухе стоял запах мокрой земли и свежести. Джордж чувствовал себя так, словно с него самого смывали всю грязь, налипшую на его душу.
Ласково улыбаясь своим мыслям, Вашингтон осторожно касался кончиками пальцев высокой травы, собирая с них прозрачные капли. Пасмурный и дождливый. день казался светлее и ярче самого солнечного.
Александр исчез из поля зрения в один миг. А когда Джордж стал искать его взглядом, налетел рыжим ураганом, утягивая в зелёный океан. Падение на землю сопровождалось звонким смехом и бесчисленным множеством прохладных капель, обдавших кожу. Им не нужны слова, они прекрасно понимают друг друга не издавая ни единого звука.
Навсегда запомнил тот полный нежного обожания взгляд глаз цвета травы, в которой они лежали, и хитрое лисье выражение лица. То, как держал в своих руках веснушчатое лицо, светившееся от тихого счастья.
Иногда усталость брала своё. В такие моменты Гамильтон приходил к генералу и сидел рядом, прислонившись к плечу, глядя на танцующие огоньки свечей. Не просил ничего. Это были те редкие моменты измотанного, тихого сосуществования.
Вашингтон старался сделать всё, чтобы мальчик чувствовал себя лучше. Окружал любовью и заботой, теплом и нежностью такими, что в груди щемило. Александр боялся потерять то, что у него было. Прижимался как можно ближе, согревая не столько своё тело, сколько душу. Ластился, тихо спрашивал хороший ли он, правильный ли. Джордж всегда отвечал утвердительно, успокаивал его.
- Хороший мальчик. Умный. Ласковый. Мой дорогой лисёнок.