Истекло больше месяца после разрушения Облачных Глубин и начала совершенно нового этапа в жизни Лань Чжаня. После учинённого Вэнь Чао «развлечения» с пленником обращались сносно — с пренебрежением, излишней отстранённостью, но сносно: больше не приковывали и не подвергали публичным унижениям, хотя в заключении пришлось провести много дней. Попытки узнать, какая участь постигла Минчжу и Чанчунь, сперва не давали результата, но в конце концов Лань Чжаню всё-таки удалось добиться ответа от одного из охранников. Девушек после приезда Ван Линцзяо — фаворитки и любовницы Вэнь Чао — заперли в самой отдалённой части крепости, полузатопленной грунтовыми водами, кишащей крысами и ползучими гадами.

      Лань Чжаня не покидала мысль, что у Минчжу и Чанчунь мало времени. После злой потехи Вэнь Чао без зазрения совести избавился от них. Лань Чжань не мог закрыть глаза на то, что их жизни преступно и жестоко растоптаны, а ныне брошены угасать где-то в тёмных подземельях владений Ордена Цишань Вэнь. Он пообещал себе, что, пока дышит, не оставит идею разыскать пленниц и освободить.

      Территории, где планировалось обустроить адептов, по требованию клана Вэнь прибывающих со всей Поднебесной, были обширными и живописными, и всё же эта часть Цишаня не предназначалась для подобного. Вэнь Чао с его непомерными амбициями сложности размещения подопечных не волновали. Его резиденция раскинулась в лоне горной долины, вмещавшей в себя не только помпезные, вычурные строения, но и несколько прилегающих к ним селений. Вэнь Чао распорядился выселить крестьян из их лачуг и загнал туда новоявленных «учеников», объясняя столь радикальный подход тем, что рекрутам надлежит научиться ценить блага, волей его отца доступные их семьям, и воспитать в себе чувство благодарности за предоставленную возможность хотя бы дышать.

      Молодые люди пребывали в шоке от такого неподобающего, в их понимании, обращения. Большинство из них являлись носителями знатных фамилий, родились и выросли в роскоши, окружённые вышколенной прислугой. Теперь же их апартаментами для сна и отдыха стали обветшалые домишки деревенских работяг со скудной обстановкой, отапливать которые приходилось исключительно хворостом. Использовать заклинательское искусство в периметре владений младшего отпрыска Вэнь Жоханя строго-настрого запрещалось.

      Когда состав обучающихся был полностью укомплектован, Вэнь Чао велел собрать всех на площади перед резиденцией. Заявившись в обществе неизменно таскающихся за ним Ван Линцзяо и Вэнь Чжулю, он с самодовольным видом озвучил деспотичный перечень правил, по которым прибывшим предстояло жить ближайшие месяцы.

      На лицах адептов проступило оправданное возмущение. Никто не ожидал радушного приёма от захватчика и узурпатора, но и откровенного плевка в сторону свобод и достоинства тоже. Вэнь Чао же не заботила ни справедливость, ни честь. Он даже не пытался скрыть наслаждения безнаказанным попиранием привычных ценностей. Лицо его сияло победоносной улыбкой, взор пылал собственноручно раздутым величием. Именно к этому он стремился, именно такого положения вещей добивался: наследники глав кланов — благородная кровь — были в его полной и безраздельной власти.

      Глава Вэнь не прогадал, когда показательно разрушил Облачные Глубины. Леденящий душу акт агрессии послужил устрашением для остальных. Настроения в среде заклинателей изменились. Если раньше многие выступали за противостояние захватническим действиям Ордена Цишань Вэнь, то ныне прикусили языки, ведь если искуснейшие и сильнейшие заклинатели клана Лань не смогли отразить нападение, что уж говорить о прочих?

      Озвучив требование о сдаче оружия, Вэнь Чао в первую очередь посмотрел на Лань Чжаня. Несмотря на ранения и общую физическую измождённость, Нефрит держался с характерной для него статью: на белой с нежно-голубыми вставками одежде ни пятнышка, ни единой лишней складки; лобная лента сродни королевскому венцу перехватывает голову поверх глянцевых, идеально ровных, чёрных, как ненастная ночь, волос; бледная кожа — подобие отшлифованного мрамора — хранит еле заметное матовое сияние; необычайно длинные ресницы оттеняют светлые, как липовый мёд, глаза.

      Задержав на Лань Чжане взгляд, Вэнь Чао многозначительно ухмыльнулся, но в ответ не уловил никаких эмоций, словно смотрел на каменное изваяние. Вокруг воцарилась гробовая тишина. Вероятно, многие в толпе ожидали, что младший сын Цинхэн-цзюня, отличавшийся непреклонным нравом и приверженностью традициям, изъявит несогласие с требованием Вэнь Чао о передаче ему оружия, но Лань Чжань не проронил ни слова. Ряды молодых людей охватило волнение.

      — Меч — неизменный спутник заклинателя! — донеслось со стороны адептов.

      — Отдать его в чужие руки равносильно отказу от своей чести! — жарко запротестовал кто-то.

      Степенно пройдясь по помосту, Вэнь Чао важно выпятил грудь.

      — Я ожидал возражений! — с опасной улыбкой обронил он, машинально приглаживая свои тусклые жидкие волосы. — Узость мышления свойственна людям вашего возраста, — начал он, игнорируя тот факт, что сам всего двумя-тремя годами превосходил собравшихся. — Однако цена, которую будет иметь для вас отказ подчиниться, вовсе не пустяковая. Советую хорошенько подумать, прежде чем перечить мне. Среди вас уже находятся те, кому не хватило ума безропотно принять волю моего отца. Надеюсь, не нужно указывать пальцем.

      Вэнь Чао снова надменно нацелил взгляд на Лань Чжаня. Над площадью разлилось гнетущее молчание. Довольный произведённым эффектом, Вэнь Чао удовлетворённо кивнул и продолжил:

      — Из-за таких смутьянов в ваших рядах и происходят немыслимые бедствия. Наделённые властью люди должны сознавать, что от их решений зависит очень многое. Достаточно один раз оступиться, перегнуть палку с гонором — и вас настигнет расплата. Хотите вы того или нет, придётся признать превосходство Ордена Цишань Вэнь над остальными и послушанием доказать, что вы заслуживаете его снисхождения.

      Больше никто не рвался высказаться. Все понимали, взбалмошный сынок Вэнь Жоханя и вправду готов пойти на суровые меры, чтобы лишний раз продемонстрировать, как высоко вознёсся его орден и как зыбко положение других. Проявив невиданное мужество, клан Лань в одиночку выступил против захвата власти и заплатил ужасающе высокую цену. Всем присутствующим было ясно, повторить такое их собственные кланы ни за что не решатся.

      — В будущем именно вы возглавите свои фамилии. Вам надлежит отвечать за их процветание и благополучие, — с умным видом рассуждал Вэнь Чао. — Но уже сейчас, провоцируя Орден Цишань Вэнь, вы способны обречь собственные семьи, родных и близких на страдания. И нет, я не запугиваю вас — я говорю вам прямо о том, что случится, если вы меня разочаруете. Любое ослушание обернётся для саботажников и баламутов трагедией многим большей, чем подразумевает временное лишение мечей.

      Вэнь Чао опять в упор посмотрел на Лань Чжаня.

      — Некоторые особо ретивые успели убедиться, что забавы кончились. Я не намерен нянчиться с вами и уговаривать. Плевать мне, что вы думаете о моих методах. Моя задача лишить вас иллюзий относительно того, что у вас есть выбор — стереть, а то и силой вытравить из ваших мозгов обречённый на поражение революционный настрой. Преображение вашего восприятия — важный момент в налаживании правильных отношений между мной и вами. Многие из вас вынашивали планы восстать против клана Вэнь. Подобное недопустимо. Мне придётся принимать превентивные меры, чтобы вернуть вам правильное представление о мироустройстве. Никто ныне и впредь не усомнится в праве моего ордена возвышаться над вашими!

      Лань Чжань кожей ощущал направленные на него исподтишка взгляды. Он стоял во главе сверстников — представителей своего клана, тех немногих, кто не погиб во время сражения за Облачные Глубины и не стал узником темниц клана Вэнь. Минчжу и Чанчунь схватили на поле боя, а потому им среди прочих выпала чрезвычайно горькая порция гостеприимства Вэнь Чао. На таких пленниках вымещали зло за ранения и утрату собратьев члены Ордена Цишань Вэнь, и, невзирая на то, что некоторые из невольников были очень юны, истязали их наравне со взрослыми.

      Все без исключения молодые люди из Ордена Гусу Лань — и те, кто явился в последние дни, и те, кого, как Лань Чжаня, в силу особого распоряжения Вэнь Чао выпустили из камер — выглядели подавленными и измождёнными. Никого не обошли побои и издевательства за участие в битве за Облачные Глубины — просто кому-то повезло больше, кому-то меньше.

      Взор Лань Чжаня, остающегося с виду бесстрастным и отрешённым, метнулся в сторону, где плясала на ветру алая ленточка. Вэй Ин, облачённый в цвета клана Цзян, по обыкновению находился в обществе своего хмурого и брюзгливого шиди — Цзян Чэна. За истекший с их последней встречи год Вэй Ин добавил в росте, немного раздался в плечах, лицо утратило детскую припухлость, черты заострились, став ещё более изящными и совершенными, но главное — из облика его исчезли бесшабашность и озорной запал. Парень был словно укутан в плотный кокон из тревоги и меланхолии, а ведь прежде неизменно источал позитив и выделялся на фоне других бьющей ключом энергией.

      Глаза Вэй Ина обличали несогласие с тем, что творилось вокруг. Улыбка на губах не грела, а выражала горькую иронию. И всё же, глядя на него, Лань Чжань вновь испытал пробирающий до самых костей трепет. Сердце, спотыкаясь, пропускало удары. Все дни до этого Лань Чжаня снедало ощущение запятнанности, томила безысходность, но стоило коснуться взглядом Вэй Ина, и клокотавшее в душе отчаяние немного поутихло. Впервые с момента утраты дома посетило чувство, похожее на воодушевление. К сожалению, этот проблеск быстро вытеснила память о том, что приходилось делать, отстаивая Облачные Глубины; о том, что творилось в камере после; о том, чего ждал от него Вэнь Чао прямо в эти самые минуты.

      Игнорируя давление эмоций, норовящих разрушить равновесие, Лань Чжань преодолел тягу смежить веки и уронить голову на грудь. Он изо всех сил старался сохранить на лице безразличное выражение, несмотря на разгромное чувство обречённости, довлеющее над сознанием. Он не мог себе позволить ни злость, ни ярость, ни поиск справедливости. Вэнь Чао не раз и не два напомнил ему перед выходом к собравшимся, что, если он откажется от выполнения оговоренных условий, его близкие пострадают и речь шла не только об отце, дяде и других родственниках.

      Хочешь, чтобы народ, населяющий земли клана Лань, продолжал их населять, смирись со всем, что последует, — твердил про себя Лань Чжань.

      Питая острое желание, добравшись до Вэнь Чао, голыми руками вырвать из груди его сердце, Лань Чжань всё же не мог пренебречь людьми, что в таком разе падут жертвами его порыва. В просветах между рядами адептов уже следовали бряцающие доспехами воины. Вэнь Чао, окрылённый чувством небывалого величия, самодовольно усмехался. Он уверовал, что угрозами и демонстрацией безнравственности «убедил» Нефрита плясать под свою дудку и изображать, если не мальчика для битья, то его некое подобие — покорное и сломленное.

      Всеми фибрами души Лань Чжань презирал Вэнь Чао и его бесчестные способы добиваться поставленных целей, но сейчас от его собственного смирения зависела безопасность других членов клана Лань. Проведённое всеми кругами ада Золотое Ядро Лань Чжаня восстанавливалось столь медленно, что даже заживление изувеченной ноги шло как у самого обычного смертного. И речи не могло быть о том, чтобы поднять Бичэнь в воздух или вновь схлестнуться с Вэнь Чжулю. Вэнь Чао понимал, что его недруг загнан в угол и как никогда слаб, и бесстыдно этим пользовался.

      — Сдать оружие! Сию же секунду! — зычно повторил хозяин положения в приказной форме, и Бичэнь, вернувшийся к законному владельцу только на время пребывания на площади, вновь отправился в оружейную вражеского лагеря.

      Вэй Ин, наблюдавший за изъятием у Лань Чжаня меча, вздрогнул, будто его настиг неожиданный удар. На лице разлилось нечитаемое выражение. Брови разъярённо сошлись к переносице.

      Несомненно, в этот миг я пал в глазах Вэй Ина ниже некуда, — угрюмо размышлял Лань Чжань, провожая взглядом своё оружие.

      — Не вздумай ввязываться в неприятности! Клан Лань не твоя проблема! — донеслось до слуха, когда Вэй Ин дёрнулся в направлении Лань Чжаня, но был перехвачен Цзян Чэном. — Своих забот невпроворот!

      Лань Чжань и в самом деле молил небеса, чтобы Вэй Ин не выкинул какой-нибудь опасной штуки. В складывающихся обстоятельствах любая рискованная затея и, тем более, открытое неповиновение обещали вывести Вэнь Чао из равновесия — и тогда непременно прольётся кровь. Лань Чжань не тревожился о себе. Он не верил, что по истечении срока «переобучения» будет отпущен обратно в Гусу. Скорее всего, ни его, ни Минчжу с Чанчунь, ни прочих остающихся в заточении узников не намеревались оставлять в живых.

      Вэнь Чао не добил главу Лань лишь из-за уверенности, что от полученных ран тот вскоре сам сойдёт в могилу. Старший сын Цинхэн-цзюня пропал без вести, младшего прибрали к рукам захватчики. Облачные Глубины обратились выжженными руинами, лучшие заклинатели — либо убиты, либо взяты в плен.

      Вэнь Чао унаследовал от отца мстительный и безмерно жестокий нрав, его будоражил вид крови, насилия и пыток. Разница между старшим и младшим состояла в том, что самоуверенность и высокомерие Вэнь Жоханя подкреплялись его бесспорным талантом стратега и мастерством искусного заклинателя. Не единожды он в одиночку выступал против сотен и сотен противников и неизменно выходил из битв победителем.

      Вэнь Жохань был единственным, кому удавалось держать Вэнь Чао в узде. Парень боялся отца до такой степени, что лишний раз старался не показываться на глаза, хотя, если и получал нагоняй, то лишь в виде наставлений. Вэнь Жохань не проявлял к сыновьям излишней строгости, сквозь пальцы смотрел, как те бесчинствуют и насаждают свою волю другим кланам, чем только поощрял их извращённые наклонности.

      Лань Чжань оказался весьма полезен в качестве образца для подражания. Напыщенно вздёрнув подбородок, Вэнь Чао следил за тем, как мечи адептов один за другим отправляются в руки его людей. Паясничая и рисуясь, по левую руку от него расположилась необычайно красивая девушка. Её юное личико было нежным и утончённым. Крупные миндалевидные глаза цвета корицы очаровывали томным, бархатным взглядом. Идеальная фигура в сочетании с неоспоримой грацией непреодолимо волновала мужчин. Спорной особенностью внешности красавицы являлась лишь весьма заметная чёрная родинка над верхней губой.

      Справа от Вэнь Чао высился Вэнь Чжулю. На лице заклинателя проступало раздражение происходящим. Следы схватки с Нефритом полностью исчезли. Вэнь Чжулю напрягся, когда охрана Вэнь Чао забирала меч у Лань Чжаня. Он явно не доверял юноше и сомневался, что его покорность продлится долго, но как только Бичэнь покинул своего владельца, мужчина снова задышал спокойно.

      За происходящим не отрываясь наблюдал и Вэй Ин. Лань Чжаню казалось, их чувства в текущий момент схожи. Несправедливость, горечь и подавляемая ярость превращали ситуацию в театр кошмарных ликов. Лань Чжань беспокоился, что Вэй Ин взбрыкнёт и откажется отдавать Суйбянь. Заметив, что к адептам из Юньмэна приближаются люди Чао, собирающие оружие, он, не таясь, скрестил с Вэй Ином взгляд.

      Не делай глупостей! Покорись! — мысленно умолял Лань Чжань, сознавая, что, если Вэй Ин ввяжется в драку, он сам не сможет остаться в стороне и ринется ему на помощь.

      Защищать его было таким же естественным порывом, как дышать. Лань Чжань готов был вцепиться в глотку любому, кто проявит открытую недоброжелательность к Вэй Ину, но случись это сейчас, договорённость с Вэнь Чао прикажет долго жить, что непременно обернётся бедами для очень многих людей.

      Вэй Ин, будто загипнотизированный его глазами, ещё какое-то время медлил, но в итоге решительно отстегнул ножны с мечом от пояса и передал адепту клана Вэнь.

      — Вот и замечательно! — потирая руки, резюмировал Вэнь Чао. — Не всё ещё потеряно с вами!

      Закончив самоутверждаться, он почти сразу забыл об учениках и сосредоточился на девице рядом с собой, купаясь в лучах её красноречивого одобрения.

༄ ༄ ༄ ༄ ༄ ༄ ༄

      Последующие дни Лань Чжань провёл в угаре физического дискомфорта, обеспеченного бесчеловечными нагрузками Вэнь Чао в качестве обязательных упражнений для новоиспечённых «питомцев». И если до этого умы адептов занимало отсутствие привычных бытовых удобств, то теперь многие просто уповали, что не испустят дух от далеко не всем посильных заданий.

      Помимо мук тела, Лань Чжаня изводила необходимость избегать Вэй Ина. Что-то подсказывало ему, что тот жаждет приблизиться и поговорить. Лишь настояниями Цзян Чэна и постоянным пребыванием Лань Чжаня в кругу членов собственного клана удавалось отсрочить момент их встречи лицом к лицу, но он всё-таки настал.

      — Лань Чжань! Долго ещё намерен делать вид, что я не существую? — позвал чистый, мелодичный голос, а в следующий миг Лань Чжань ощутил, как его коснулись нежные пальцы.

      В надежде, что этого прикосновения, проникнутого слишком явным теплом, никто из посторонних не заметил, Лань Чжань стремительно отступил на шаг, резко вскидывая взор на юношу перед собой. Внутри закружился хоровод эмоций. Ноги, казалось, ещё больше ослабели.

      Вэй Ин взирал бесхитростно и недоумённо.

      — В чём дело, Лань Чжань? Почему ты избегаешь меня?

      Нефрит не обронил ни слова.

      — Неужели затаил на меня обиду из-за моего внезапного отбытия из Облачных Глубин? — с едва заметным упрёком напомнил Вэй Ин.

      Колебание в его голосе выдало растерянность.

      — Твой дядя не пожелал выслушать моих оправданий и не дал возможности проститься с тобой, а ведь я его буквально умолял.

      Взгляд серых глаз перебегал с Лань Чжаня на окружающее пространство. На адептов Лань, стоявших поблизости, Вэй Ин не обращал особого внимания, хотя те всматривались в него с неодобрением, но за Вэнь Чао со свитой, чопорно снующим в отдалении, следил с плохо маскируемой неприязнью. Так как Лань Чжань продолжал молчать, Вэй Ин тушевался всё больше и проявлял настойчивость.

      — Ты прихрамываешь. Сначала думал, показалось, но сегодня убедился. Что с ногой? Я слышал о сражении за Облачные Глубины. Там получил ранение?

      Понимая, что он не сдастся, Лань Чжань, преодолев ступор, с подчёркнутой холодностью процедил:

      — Нам не следует говорить.

      Он не хотел отталкивать Вэй Ина, едва их дороги снова пересеклись, но должен был. За младшим сыном главы Лань непрерывно наблюдали, если не сам Вэнь Чао, то Вэнь Чжулю, если не он, так Ван Линцзяо или кто-то ещё. Мельком скосив глаза, Лань Чжань сразу приметил двух любопытных парней из охраны, пристально уставившихся в их с Вэй Ином сторону. Из головы не шла фраза Вэнь Чао о поиске его слабости. Эта самая «слабость» прямо сейчас стояла напротив с видом растущего возмущения.

      — С чего это нам не следует говорить? — завёлся Вэй Ин. — Объясни, почему ты так враждебен? Да, я немало глупостей творил, пока учился в Облачных Глубинах, но это в прошлом. Почему обходишь меня стороной который день, а сейчас разговариваешь пренебрежительно, словно мы в ссоре?

      — Не устраивай сцен, — жёстко осадил его Лань Чжань. — Из этой беседы ничего хорошего не выйдет.

      — О чём ты вообще?! — гневался Вэй Ин. — Я лишь собирался поприветствовать тебя и справиться о здоровье! Мне уже и вопросы задавать нельзя?

      — Ты слишком пылко их задаёшь, — проворчал Лань Чжань, надеясь вразумить его до того, как станет поздно. — К тому же я вовсе не обязан отвечать.

      Глаза Вэй Ина метали молнии.

      — Это грубо даже для тебя, Лань Чжань!

      — Просто уйди.

      — Ты повторяешься, — укоризненно фыркнул Вэй Ин. — Я думал, мы оставили стычки позади. Негоже так себя вести со старым приятелем.

      — Мы не приятели и никогда ими не были.

      Хлёсткая фраза заставила Вэй Ина отпрянуть, как если бы его больно толкнули в грудь. Взгляд стал растерянным, злость растаяла, уступив место тоске.

      — Выходит, мне показалось?

      — Выходит, что так.

      Лань Чжань понимал, как обидно звучат его слова и как, должно быть, они неприятны Вэй Ину, но их диалог надо было оборвать, пока он не привлёк ещё больше посторонних взглядов.

      — Ладно, господин Лань. Будь по-твоему. Не приятели, — сокрушённо выдавил Вэй Ин с посеревшим лицом. — Но хотя бы сказать, что с ногой, ты можешь?

      — Если отвечу, ты отстанешь?

      Вэй Ин приниженно кивнул.

      — Что стряслось?

      — Вэнь Чао постарался после того, как я ранил Вэнь Чжулю во время битвы в Облачных Глубинах.

      — Ты дрался с Вэнь Чжулю?

      По телу Вэй Ина пробежала судорога, в глазах мелькнула череда дурных предчувствий.

      — Он что, пытался?.. Он… — ему вдруг стало трудно выговаривать слова. — Ты хромаешь не первый день. Заживление идёт слишком медленно. Значит ли это, что твоё Золотое Ядро?..

      Вэй Ин так и не решился закончить, подался вперёд, вроде как собираясь дотронуться до рукава Лань Чжаня, но тот поспешно отступил на шаг.

      — Неужели Сжигающему Ядра удалось?.. — на лице Вэй Ина отобразилась искренняя тревога. — Ты поэтому до сих пор не исцелился?

      Лань Чжань не успел развеять его опасения. В нескольких шагах от них материализовалась Ван Линцзяо: хрупкий стан облачён в изысканный дорогой наряд в пурпурных тонах, на изогнутых в чванливой улыбке губах алая помада. Эта несносная девица не гнушалась соваться во всё, что происходило в среде адептов. Не обходила она своим вниманием и Второго Нефрита. С момента выступления Вэнь Чао на площади Ван Линцзяо постоянно вертелась неподалёку от членов клана Лань, требуя, чтобы те поменьше друг с другом переговаривались.

      — Так-так… И чем это вы тут занимаетесь? — болтая из стороны в сторону газовой накидкой, вмешалась она, окидывая парней колючим взглядом.

      Не дождавшись ответа, Ван Линцзяо подалась ближе. Судя по всему, её не слишком интересовал Вэй Ин, потому что сверлила глазами она преимущественно Лань Чжаня.

      — Столь непомерное высокомерие, притом что ступаешь по краю ножа, — обходя младшего господина Лань полукругом, прощебетала красавица. — Зарвавшись, ты совсем потерял голову, — её хихиканье стало жёлчным. — Поговаривают, Вэнь Чао довёл тебя до такого чудовищного состояния на поле боя, что ты барахтался в своей крови, как недобитый щенок. Посчастливилось ещё, что так легко отделался. Благодари небеса, что Вэнь Чжулю не стал применять свою силу в полную мощь и пощадил твоё Золотое Ядро. Не прояви он милость, быть тебе простым смертным калекой.

      Ван Линцзяо правдоподобно изобразила отвращение, глянув на его травмированную ногу.

      — Хотя, судя по тому, что тебя до сих пор терзает рана от меча Вэнь Чао, велика вероятность, что хромота навсегда станет твоим спутником.

      Слышавшие её адепты начали переглядываться между собой. Для многих стало открытием, что младший господин Лань ранен, ведь он мужественно сносил боль и всячески скрывал свой недуг от окружающих.

      — Тоже мне герой нашёлся, — издевалась Ван Линцзяо, играя чувственной улыбкой. — Тебе давно следовало преподать урок, чтобы не задирал нос, но всё указывает на то, что ты его не усвоил.

      Вэй Ин, внимательно ловивший её словесные выпады, было открыл рот, чтобы вступить в беседу, но Лань Чжань упреждающе коснулся его руки и посмотрел столь строго, что юноша замешкался.

      — Твой друг, похоже, хочет что-то сказать, — проследив за его движением, выпалила Ван Линцзяо, вся подобравшись в ожидании возможности излить ещё больше яда. — Ну-ну, вперёд! Я с радостью послушаю!

      — Мы не друзья! — безапелляционно отрезал Лань Чжань, стараясь рассеять её опасное впечатление. — Вэй Усянь — досужий, надоедливый баловень, с которым у меня нет ничего общего!

      Вэй Ин, расширив глаза, застыл, словно ему в лицо выплеснули ушат ледяной воды. Ван Линцзяо с подозрением прищурилась. Для большей убедительности Лань Чжань ещё на шаг увеличил расстояние между собой и собеседником, изображая гнев.

      — Я десяток раз просил Вэй Усяня не приближаться и не заговаривать, но до него не доходит.

      — Вон оно как… — девушка, оценив пренебрежение, с которым он действовал, просияла мрачным удовольствием. — Так вы не любезничали?

      — Ещё чего! — рыкнул Лань Чжань. — Я пытался от него отвязаться!

      Вэй Ин, став бледным как похоронный саван, часто хлопал ресницами.

      — Отвязаться? — ошарашенно переспросил он.

      — Мгм! — кивнул Лань Чжань. — Сколько раз повторять, отцепись от меня и держись подальше!

      С этими словами он повернулся спиной и начал удаляться. Ван Линцзяо даже легонько взвизгнула от пробравшего её задора.

      — Полюбуйтесь-ка! — с напускным благодушием призывая в свидетели окружающих, бросила она вслед Нефриту. — Этот ваш заядлый праведник не кто иной, как возомнивший о себе заносчивый грубиян!

      Красавица мгновенно утратила интерес к не оправдавшей её надежд ситуации и направилась в сторону стайки девушек на другом конце площади. Те, забывшись, слишком громко смеялись. Ван Линцзяо стерпеть подобное не могла. Ей определëнно доставляло удовольствие цепляться к людям и портить настроение.

      Вэй Ин продолжал стоять столбом со всё больше проявляющейся в глазах досадой. Его мелко трусило, кулаки то сжимались, то снова разжимались.

      — Не верь ей! — ступая мимо, приглушённо обронил пожилой мужчина из числа слуг, не поднимая головы. — Подстилка Вэнь Чао всё наврала про Лань Ванцзи. Он показал себя великолепно в битве за Облачные Глубины. Уничтожил больше сотни захватчиков. Победил в поединке самого Вэнь Чжулю. Тот трижды посылал в его грудь свой особый удар, но Золотое Ядро младшего господина Лань выдержало. Вэнь Чао держал в заложниках его отца и только этим вынудил сдаться в плен, а потом, уже обездвиженного и безоружного, покалечил.

      Лань Чжань удивлённо обернулся, пытаясь разглядеть того, кто говорил о нём столь восторженно и бесстрашно, но мужчина уже ускользнул, смешавшись с толпой. Вместо него Лань Чжань встретился взглядом с Вэй Ином, и, хотя их разделяло по меньшей мере с десяток шагов, оба отчего-то вздрогнули.

      Обнаружив в серых глазах укор и сопереживание, Лань Чжань поспешил стряхнуть с себя оцепенение. Чего доброго, Вэй Ин снова увяжется следом и будет приставать с расспросами. Оставалось лишь надеяться, что брошенные ему обидные слова, сродни плевку в душу, сделают своё дело — заставят держаться подальше.

      Невыносимо терзали угрызения совести. Лань Чжань собственноручно отталкивал человека, которого более всего хотел видеть рядом, но что ещё он мог предпринять, чтобы убедить Ван Линцзяо, что они не друзья? Она ведь всё доносит Вэнь Чао, а тот и так имел на Вэй Ина зуб. Приёмный сын Цзян Фэнмяня являлся одним из красивейших представителей поколения, слыл искусным бойцом, находчивым и подающим большие надежды заклинателем. Для Вэнь Чао такие люди были как красная тряпка для быка. Зависть вынуждала его охотиться за лидерскими натурами. Преследуя, притесняя и ломая их, он расчищал себе путь. Помимо власти и сил большой армии, обеспеченных отцом, Вэнь Чао не имел ничего, чем мог бы превзойти харизматичных конкурентов, и вдвойне нетерпимо относился к одарённым сверстникам.

      После отбытия Вэй Ина из Облачных Глубин Лань Чжань безропотно принял наказание Лань Цижэня, а после все силы и время направлял на самосовершенствование. Как ни старался Лань Сичэнь повлиять на испортившиеся отношения брата и дяди, толку это не возымело. Лань Чжань замкнулся в себе. Он больше не прибегал к наставлениям Лань Цижэня в учёбе, черпал знания из книг и практиковал аскетизм, удаляясь в горы на недели, а то и месяцы.

      К печали Лань Чжаня, как он ни старался, как ни выкладывался, стремясь очистить тело и душу от страстей, успех носил временный характер, и едва он давал себе послабление, его с новой силой настигало томление и эротические фантазии. Становилось до того невмоготу, что он нередко прибегал к самоудовлетворению. Оно не утешало, напротив — повергало в ещё большую безысходность и порой переходило в стыдные затяжные истерики. Только спустя многие часы разбитость и усталость брали своё, набрасывая на Лань Чжаня покров сна.

      Лань Цижэнь, в свою очередь, не умерил рвения докопаться до истины и частенько поднимал вопрос о том, что связывало Лань Ванцзи с адептом из Ордена Юньмэн Цзян. Мужчине не давала покоя «нездоровая ситуация», ложащаяся недоброй тенью на драгоценного племянника, но последний отказывался распространяться на этот счёт. Нетрадиционные наклонности в отсутствие Вэй Ина Лань Чжань никак не проявлял. Рассуждать о них, взращивая градус разногласий, не имело в его представлении смысла.

      Сложись обстоятельства менее трагично, не будь они с Вэй Ином ныне пленниками Вэнь Чао — Лань Чжань вёл бы себя совершенно иначе. До нападения клана Вэнь на Облачные Глубины он порывался отправиться в Пристань Лотоса с визитом, но, встречая яркий протест дяди, раз от разу учиняющего допросы и скандалы, откладывал. Свою роль сыграла и неосведомлённость отца. Повергать Цинхэн-цзюня в волнение в разгар противостояния с Вэнь Жоханем Лань Чжань не решался.

      После всего, что я сегодня наговорил Вэй Ину, нам больше не откровенничать. Я так и не узнаю, отказался ли он от попыток освоить Тёмный Путь или, наоборот, прилагает к этому ещё больше усилий.

      Лань Чжань ощущал себя несчастным. Он мечтал заключить Вэй Ина в объятия, долго-долго не отпускать — дышать им, слушать его голос дни и ночи напролёт, рассказать ему обо всём.

      Но вместо этого, я уязвил его, оборвав все ниточки.

      Пренебрегая осторожностью, Лань Чжань намеренно резко наступал на раненую ногу, чтобы физической болью заглушить моральную. Нутро разъедала досада. Причиняя страдание Вэй Ину, он причинял намного большую муку самому себе.

      В конце концов он возненавидит меня, оставив попытки сблизиться, и путь к нему будет закрыт навсегда.

      От волнения, нервов и ходьбы нога разболелась до жути. Короткий диалог с Вэй Ином лёг на душу глыбой уныния. Лань Чжань не мог себе позволить сломаться сейчас на радость Вэнь Чао и его свиты. Помимо того, что адептов расселили в крестьянских хибарах, обделённых какими-либо удобствами, вручили бессмысленные сборники «Лучших произведений Ордена Цишань Вэнь», которые требовалось вызубрить и цитировать наизусть, их ещё и лишили привычного рациона питания. Большинство прибывших на обучение не владели уровнем мастерства, позволяющим практиковать инедию, а потому простая похлёбка вкупе с тяжёлым физическим трудом и сном на циновке поверх каменного пола никому уверенности в завтрашнем дне не добавляли, и если девушкам делали некоторые послабления, хотя бы в виде мест купания с горячей водой, то парням приходилось довольствоваться ледяной речкой. Все ходили хмурые и поникшие.

༄ ༄ ༄ ༄ ༄ ༄ ༄

      В один из последующих дней, возвращаясь после омовения к себе, Лань Чжань чувствовал себя на редкость паршиво. Самобичевание и, как следствие, пренебрежение к деликатности в отношении собственных ранений вылилось в то, что едва начавшая рубцеваться плоть вновь кровоточила. Лань Чжань злился на себя за неспособность взять под контроль эмоции и не мог не задаваться вопросом, что теперь делать. Духовные силы по-прежнему не позволяли ему исцелиться самостоятельно, а чтобы приготовить лекарства в обход магии, нужны были ингредиенты. Обращаться с этой просьбой к людям Вэнь Лань Чжань не стал бы даже на смертном одре.

      Несмотря на наброшенную сразу после купания одежду, Лань Чжаня истязал холод. Водный поток брал своё начало высоко в горах и, даже достигая долины, всё равно оставался чуть теплее снежных хлопьев. День был прохладным, а вечер выдался ещё более зябким. Вопреки недомоганию и усталости, Лань Чжань радовался возможности хотя бы недолго побыть в одиночестве. Купание являлось тем немногим, что адептам позволяли делать без надсмотрщиков Вэнь Чао. Уступка объяснялась тем, что в месте, где бурная река образовала заводь, на её противоположном берегу из земли вырастала почти гладкая, необъятная скальная гряда. Преодолеть её можно было, только встав на мечи, а их у адептов отняли. Впрочем, Вэнь Чао не сомневался, что, даже не будь этой каменной преграды, никто бы не рискнул покинуть его исправительный лагерь, ведь в таком разе наказание понесли бы родственники беглеца.

      К реке и от реки вела всего одна тропинка. Она пролегала в узком просвете между двух крутых гребней горы. Этот природный тоннель местами расширялся, образуя живописные карманы — островки пышной зелени и цветов. Под ногами то стелилась мягкая трава, то скрипели мелкие камни. Смешиваясь с птичьим пением и шелестом листвы на деревьях, до ушей Лань Чжаня спереди донёсся неясный шум. Вскоре ему удалось различить смех и голоса, среди которых звучал один, заставляющий сердце биться быстрее.

      Взору открылась панорама происходящего на небольшой лужайке. Среди россыпей жёлтой примулы, багровых рябчиков и лилового клевера возвышался Вэй Ин. Юноша был окружён полудюжиной девушек, одна из которых закрепляла плотную повязку из чёрной ткани на его глазах, а потому появления Нефрита он не видел.

      — Подглядывать нельзя! — приговаривала особа. — Раз решил присоединиться к забаве, соблюдай правила! Всё должно быть честно!

      — Не волнуйся, Мянь-Мянь! Я и не собирался мухлевать! Зачем мне это? Я изловлю вас одну за другой даже с завязанными глазами, главное — не разбегайтесь с поляны.

      — Об этом не переживай! Никто из нас не покинет её до окончания игры! — заверили Вэй Ина красавицы и, с минуту повертев его вокруг своей оси, звонко посмеиваясь, разлетелись шустрыми пташками в разные стороны.

      Лань Чжаню предстояло пересечь площадку, где разворачивалось действо. Он решил не дожидаться завершения игры. Был бы тот ещё конфуз, если бы, сорвав повязку, Вэй Ин обнаружил, что Лань Чжань всё это время стоял поблизости и пялился на него. Девушки тоже непременно обратили бы внимание на незваного гостя, а потому Лань Чжань на всей доступной для своей больной ноги скорости направился мимо в надежде, что вслепую гоняющийся за участницами веселья Вэй Ин так и не узнает, что он здесь побывал.

      — Мянь-Мянь! Где же ты, проказница?! — восклицал тот, шныряя между ловко ускользающими от него девушками.

      — Здесь! — выкрикивала носительница имени и торопливо срывалась с места, куда тут же устремлялся Вэй Ин, следуя на звук её голоса.

      Предводительница компании была дивно хороша — стройная, лёгкая, с очаровательными ямочками на рдеющих щеках и аккуратно уложенными вокруг головы косами.

      — А теперь здесь! — восклицала она, подпрыгивая словно резвая козочка и кружась, когда парень промахивался.

      — Берегись!

      — Сам берегись! У тебя повязка на глазах!

      — Это не помешает мне тебя изловить, хитрюга!

      — И с чего это я хитрюга? — удивилась Мянь-Мянь.

      — С того, что выбрала цветочную поляну для игры! Ароматы здесь сбивают с толку! А то бы я легко тебя настиг!

      — Не понимаю, о чём ты?

      — Не притворяйся! Всё ты понимаешь! От тебя всегда так приятно пахнет травами, что я уже научился различать твой аромат в толпе!

      — В таком разе хитрюга ты, — рассмеялась девушка. — Решил воспользоваться преимуществом!

      — Не обольщайся! Ты и так мне попадёшься!

      — Ага! Размечтался! — бросила Мянь-Мянь, сама при этом сорвала пригоршню соцветий и, подкравшись к Вэй Ину со спины, осыпала его голову душистым «снегопадом». — Скорее свалишься от усталости, чем получится меня словить!

      — А если всё-таки получится, какой приз я получу? — сдувая с губ лепестки, озадачил её Вэй Ин.

      — А чего ты хочешь?

      Он многозначительно сверкнул белозубой улыбкой.

      — Есть одна мысль…

      Мянь-Мянь, взволнованная его намёком, залилась краской пуще прежнего.

      — Имей в виду, я порядочная девушка, так что всякие глупости себе не придумывай!

      — Почему сразу глупости? Я ведь тоже порядочный парень…

      От их беседы, весьма смахивающей на амурную суету, Лань Чжаня пробрало недобрым чувством. Кокетство нежных прелестниц и поглощённость Вэй Ина ими порождали ревность, довершившую собой беспросветность в измотанной душе Нефрита. Он не мог спокойно смотреть, как Мянь-Мянь с подругами подаются к Вэй Ину, касаются его рук, талии, плеч, и отвернулся.

      Обойти игравших не представлялось никакой возможности, лишь пересечь их ряды по прямой. Сосредоточившись на том, чтобы поскорее это сделать и убраться подальше, Лань Чжань не успел сориентироваться, когда игроки резко переместились в его сторону, невольно заключив в кольцо и сделав частью затеянного баловства. При виде младшего господина клана Лань Мянь-Мянь и остальные девушки растерялись и вмиг отпрянули. В смятении ни одна из них не додумалась выдать присутствие лишнего на поляне вслух.

      Мгновение спустя Лань Чжань почувствовал, как талию оплетают крепкие руки, а едва начал поворачиваться, губы упёрлись в чувственно приоткрытый рот Вэй Ина, прильнувшего к нему всем телом. Случившееся было столь неожиданным, будоражащим и крайне смущающим, что умом Лань Чжань ещё пару секунд отказывался воспринимать «слепой поцелуй», посчитав его плодом своего измученного воображения, но постепенно до него доходило, что инцидент реален, и от зашкаливающей пульсации крови начало разрывать виски.

      Девушки, став свидетельницами столь незаурядного стечения обстоятельств, одновременно прыснули сдавленными смешками. Такая оживлённая реакция подвигла озадаченного Вэй Ина ещё более страстно обнять «пойманную», тогда как их с Лань Чжанем губы продолжали упруго прижиматься друг к другу, распространяя тепло и трепет по нервным окончаниям. Лань Чжаня парализовало неподвижностью. Губы Вэй Ина оказались гораздо мягче и нежнее, чем он представлял. Аромат спелой локвы вплетался в дыхание и пьянил.

      — Ха-ха-ха! — озорно взвизгнула Мянь-Мянь, прижимая ладошки к пылающим щекам. — Вэй Ин всё-таки получил свой приз!

      Её слова шибанули по ушам, напоминая, что у нетривиальной сцены имеются очевидцы. Ситуация показалась Лань Чжаню настолько сумасбродной, нелепой и неприемлемой, что он обомлел, а едва совладал с собой, попятился. Удерживающий «добычу» Вэй Ин, заподозрив неладное, потянул руку к повязке.

      Изнывая от смущения, Лань Чжань заметался. Переполошившись, он опрометчиво перенёс вес тела на нездоровую ногу. Координация подвела, а так как Вэй Ин по-прежнему был ослеплён тканью поверх глаз, то один, утратив равновесие, утянул за собой другого и оба рухнули в траву. Лань Чжань гулко выдохнул от резкой вспышки боли в травмированной голени, на которую, ко всему прочему, пришёлся непроизвольный удар колена Вэй Ина. Из глаз посыпались искры. Непонятно каким чудом душа всё ещё цеплялась за повреждённое тело. Мышцы подобно струнам напряглись, объединяя все ощущения в одном месте. Лань Чжань еле сдержал рвущийся наружу крик.

      — Какого?.. — Вэй Ин, растянувшийся на нём, заёрзал, наконец срывая повязку.

      Их глаза ошеломлённо встретились.

      — Лань Чжань?! Ты откуда здесь?! И почему я на тебе?!

      Последовавшее осмысление казуса сковало замешательством обоих. Лань Чжань не мог пошевелиться, несмотря на чудовищную боль в ноге, побуждающую к принятию каких-то мер, и яростное биение обалдевшего от эмоциональной встряски сердца. Приятная тяжесть Вэй Ина поверх собственного тела погружала в транс, навеяв воспоминание об их пикантном противостоянии из прошлого, когда они так же тесно прижимались друг к другу после вышедшей из-под контроля драки у водопадов.

      Резко втянув в себя воздух, Лань Чжань замер от переполняющего его опасения, что и остальная часть той истории может повториться. Старательно пытаясь отыскать хоть какие-то крохи здравомыслия в абсолютном мраке затопившего возбуждения, он чувствовал, что идёт ко дну. Вэй Ин ничем не уступал в растерянности Нефриту. Его глаза затуманились и ошеломлённо шарили по лицу напротив, особенно охотно блуждая по губам. Казалось, он ничего вокруг не видит и не слышит. Воздух шумно циркулировал в его лёгких. Скулы порозовели.

      Неясно, сколько бы ещё они так лежали и пожирали друг друга взглядами, если бы не вмешательство объявившегося на поляне Цзян Чэна, лицо которого перекосило недоумением от представшей перед ним картины: его шисюн в бесстыдной близости нависает над Лань Ванцзи, а вокруг столпился венок из попеременно вздыхающих девушек, которые, будто боясь спугнуть склеенную объятием парочку, безмолвно переглядываются.

      Чудилось, ещё секунда и из ушей и ноздрей Цзян Чэна повалит густой дым, а изо рта вырвется пламя, испепелив дотла неподобающий этюд. Вопиюще скандальное поведение! — кричал его облик. — Что с вами такое? Придите в себя! На вас же смотрят! Бесцеремонно продравшись сквозь озадаченный девчачий кружок, Цзян Чэн подскочил к юношам, грубо подхватил Вэй Ина под мышки и буквально силой отодрал от Лань Чжаня.

      — Какого чёрта?! Вставай, быстро! Опять за старое?! — напустился он на брата. — Скандальное изгнание из Облачных Глубин позабылось? У тебя с мозгами как? Не отвечай, вижу, плохо!

      На самом деле в эти мгновения Цзян Чэн был бы даже рад услышать в ответ хоть какие-то внятные оправдания, но опешивший, красный как рак Вэй Ин стоически молчал. Мысленно Цзян Чэн пытался убедить себя, что он и Лань Чжань снова затеяли свару, мало-помалу перешедшую в потасовку, впрочем, эта теория ничем не подтверждалась: ахи-вдохи, трепетные касания, томные взгляды между ними нисколько не были похожи на драку — скорее уж на неловкие обжимания и слащавую прелюдию к соитию!

      От одного допущения подобной вероятности Цзян Чэна обдало неописуемым ужасом. На манер строптивого коня парень затряс головой, стараясь выбросить навязчивый образ из рассудка, а ведь помимо него за происходящим наблюдали ещё несколько пар глаз.

      — Совсем стыд потерял! — с жаром бранился Цзян Чэн на шисюна низким от злости голосом. — До тебя по-хорошему не доходит! Неужели без внушительной трёпки внять голосу разума не судьба? Что я говорил тебе о приличиях?

      Цзян Чэн ожидаемо не допускал и предположения, что Лань Ванцзи в неловкой сцене участвует добровольно. Лицо Нефрита было напряжённым, бледным и оторопелым. Чудилось, его сейчас порвёт от негодования или стошнит кровью от шока. Оставалось лишь поражаться тому, что он стерпел выходку Усяня без попытки свернуть негоднику шею. Цзян Чэн, в отличие от него, миндальничать с Вэй Ином не собирался и ухватил его за грудки.

      — Я ж на минуту всего отвернулся, а тебя и след простыл! — бушевал он. — Так и знал, раз подевался куда-то — жди беды!

      — Не петушись, — наконец устав его слушать, подал голос Вэй Ин. — Ты всё неправильно понял.

      — Даже знать не хочу! — несло Цзян Чэна. — Погоди у меня! Вернёмся к себе, я тебе покажу!

      В этот момент Мянь-Мянь несмело вышла вперёд и робко указала пальчиком на ногу Лань Чжаня, всё ещё лежащего на траве.

      — Господин Лань… У вас кровь…

      Лань Чжань часто заморгал, а в следующий миг резко сел, отчего перед глазами всё заплясало, и он, скорее всего, снова принял бы положение «горизонтально», если бы не Вэй Ин, поспешивший поддержать его под аккомпанемент неодобрительного сопения шиди. С лица Вэй Ина сошли все краски.

      — Это я тебя так приложил?!

      — А кто же?! — вместо Лань Чжаня ответил Цзян Чэн. — Или ты тут видишь ещё кого-то, кто так же падок на неприятности?!

      По светлым одеждам Нефрита в области голени стремительно расползалось алое пятно.

      — Кажется, от столкновения ваша рана открылась. Позвольте взглянуть, я могла бы… — потянулась к Лань Чжаню Мянь-Мянь, но он от её рук уклонился, а в следующий момент ощутил, как Вэй Ин осторожно подныривает под его его плечо, помогая встать.

      — Прости. Я не нарочно тебя задел, — виновато изрёк он, игнорируя закатывание глаз Цзян Чэном. — Я вообще ни сном ни духом, что ты здесь. Нужно поскорее обработать рану и наложить повязку.

      — Оставь. Ничего страшного, — хрипло выдавил Лань Чжань, торопливо отстраняясь.

      От боли перехватывало дух.

      — Я пойду.

      Оправив одежду, Лань Чжань, не поднимая глаз, направился прочь.

      — Подожди! Я с тобой! — воскликнул Вэй Ин, намереваясь поддержать его за талию, но Лань Чжань дёрнулся от него как от огня.

      — Не надо.

      — Разреши помочь!

      — Ты ничем не поможешь.

      — Тебе нужна опора. Не стоит сейчас наступать на ногу в полную силу, кровотечение усилится.

      — Подобное случается не впервые. Переживу.

      — Я мог бы понести тебя на руках.

      — Не пори чепуху.

      — Не будь таким гордым, Лань Чжань!

      — Сказал же, ничего не нужно.

      — Лань Чжань, пожалуйста, не упрямься. Мне правда очень жаль.

      Позади них раздался мученический стон Цзян Чэна, но Вэй Ин и ухом не повёл.

      — Не хочешь на руках, хотя бы на моё плечо обопрись.

      — Забудь. Всё это лишнее. Сам справлюсь. Возвращайся к играм, — чуть резче, чем планировал, отсёк Лань Чжань.

      — Напрасно ты так…

      — Не слышишь ты, что ли?! Просто отвянь! Он не хочет твоей помощи! — подскочив к Вэй Ину, напустился Цзян Чэн, не в силах больше выносить его странные препирательства с Нефритом.

      Лань Чжань на этот раз был ему даже благодарен. Он хотел поскорее скрыться, остаться наедине со своей болью, привести в порядок сбоящее дыхание. Душили эмоции. Губы хранили пламенеющий след их с Вэй Ином соприкосновения, и хотя его нельзя было назвать полноценным поцелуем, ожог от этой желанной и одновременно случайной ласки добрался до самого сердца.

      В тот день они больше не виделись, а следующий начался с поручений Вэнь Чао, завалившего подчинённых работой. К вечеру, закончив возведение стены вокруг одного из внутренних двориков резиденции, Лань Чжань в числе прочих отошёл в тень и, понимая, что вот-вот свалится от усталости, прислонился к дереву. Весь день нещадно палило солнце. Земля, раскалившись, порождала духоту. Туго забинтованная голень мучительно ныла, как и не до конца зажившие рёбра. Всю ночь Лань Чжань провалялся без сна, не в силах изгнать из мыслей сладкий вкус и запах Вэй Ина, сражался с возбуждением и от безотрадности желал себе смерти.

      Нахождение в кругу галдящих сверстников не располагало к расслаблению. Лань Чжань ощущал, что близок к обмороку, а потому вынужден был опуститься на корни дерева и прикрыть глаза. Благо большинство адептов были так же измотаны и подавлены, как и он, так что никто особо не обращал внимания.

      Спустя некоторое время объявился Вэнь Чао. Прохаживаясь под ручку с Ван Линцзяо, он скептически оглядывал новое сооружение, оценивая проделанную работу. Не проходило и дня, чтобы он не нагружал учеников поручениями под завязку. К закату все валились с ног, а ведь время от времени была ещё и Ночная Охота. Вредоносных существ в лесах Цишаня обитало немало. Порой они покидали свои логова и подбирались к человеческому жилью, иногда нападали на проезжающих через чащобы путников и гружёные повозки.

      Зачищать местность Вэнь Чао сгонял всех подопечных, независимо от умений и достижений. По обыкновению, он создавал вокруг себя и своих приближённых живой щит из юных заклинателей, дабы те подверглись нападению в первую очередь, а сам он и члены его ордена уцелели. Помимо этого, на молодых людей возлагались обязанности по выслеживанию и загону нечисти, а когда дело почти что было сделано, в битву триумфально врывался Вэнь Чао со свитой, наносил финальный удар и присваивал все заслуги по уничтожению монстра себе. Он не стыдился поступать подло направо и налево, а когда пребывал в дурном расположении духа, не гнушался устраивать неугодным ученикам выволочки и публичные наказания.

      Заметив одиноко сидящего в стороне Лань Чжаня, Ван Линцзяо принялась что-то нашёптывать любовнику. Встретив её слова одобрением, Вэнь Чао вскинул голову и сделал знак кому-то из охраны подвести к нему Нефрита. Лань Чжань с трудом выпрямился. Боль выстрелила от ступни до бедра, когда он двинулся за мужчинами, но он почти не поморщился.

      Вэнь Чао, не без удовольствия оглядев перепачканные во время тяжёлой работы светлые одежды несгибаемо ровного, держащегося с достоинством Лань Ванцзи, сцепил за спиной руки и сделал несколько размеренных шагов перед представшим.

      — До меня дошли сведения, что ты недавно ссорился с одним из учеников, — заявил он, — грубил и выражал презрение.

      Ван Линцзяо, приглаживая причёску, с видом выполненного долга кивала, хотя к ней никто не обращался.

      — Мы не ссорились, — спокойно сказал Лань Чжань. — Я лишь дал понять, что не желаю ничьего общества.

      — Ты нагло лжёшь! — всё-таки не смолчала Ван Линцзяо. — Сразу после того, как ты буквально оскорбил Вэй Усяня из Ордена Юньмэн Цзян на глазах у десятков человек, я не пожалела времени и расспросила, как складывались ваши отношения раньше. И кое-кто из учеников заверил меня, что ещё у себя в Облачных Глубинах ты постоянно нападал на Вэй Усяня и подвергал жестокому обращению.

      Глаза Лань Чжаня невольно увеличились в размерах.

      — Как-то раз он обвёл тебя вокруг пальца на крепостной стене резиденции твоего клана, — не унималась Ван Линцзяо. — И ты затаил обиду, ведь за тот случай наказание постигло вас обоих.

      Лань Чжань не верил собственным ушам: наказание, которое он сам для себя выпросил!

      — Второй Нефрит клана Лань не только самовлюблённый, зазнавшийся тип, он ещё и мстительный! — подавшись к Вэнь Чао, со смаком объявила девушка. — Будь с ним построже, а то ведь отобьётся от рук и начнёт грубить твоим подчинённым, а это дозволено только тебе, — её чувственный, так и просящий поцелуев ротик изогнулся в сладострастной усмешке. — Я знаю, сколько хлопот он тебе доставил, и решила не закрывать глаза на его действия. Я ведь правильно поступила?

      — Ты всё сделала замечательно, — авторитетно подхватил Вэнь Чао и задумчиво посмотрел на Лань Чжаня. — Я из кожи вон лезу, чтобы сохранять порядок в этом тупом стаде. Лишние проблемы мне ни к чему. Необходимо принимать своевременные меры пресечения раздоров среди учеников, — он какое-то время кружил вокруг Нефрита. — Кажется, я знаю, как нам следует поступить.

      Ван Линцзяо широко заулыбалась, а Лань Чжань похолодел. Всё, чего он добивался, это показать ей, что их с Вэй Ином ничего не связывает, а эта ненормальная бросилась собирать сплетни, раздула, приукрасила их и в таком виде донесла любовнику.

      — Дабы впредь жизнь не казалась тебе сказкой, с этого момента ненавистный и противный тебе Вэй Усянь из Ордена Юньмэн Цзян будет жить с тобой под одной крышей, — зарядил Вэнь Чао с проблеском ликования на лице.

      Он считал себя чрезвычайно изощрённым и находчивым в плане подбора издевательских стратегий.

      — Нет! — непроизвольно вырвалось у Лань Чжаня, что ещё больше убедило Чао в верном выборе метода пресечения его дерзости.

      Лань Чжаню никогда не приходилось делить с кем-то апартаменты. К тому же Вэй Ин был не просто знакомым парнем, а квинтэссенцией его страсти и мастером создавать неловкости на ровном месте. Очутиться с ним один на один в помещении, где им придётся находиться в тесном взаимодействии друг с другом, было равносильно тому, чтобы запереть тигра с кроликом в безрассудной надежде, что никто не пострадает. Впрочем, Лань Чжань понимал, Чао этого и жаждал — с подачи Ван Линцзяо нащупал противоречия между ними и задумал стравить.

      — Откажешься подчиниться, и я велю выпороть и тебя, и Вэй Усяня на площади, — предупредил младший сынок Вэнь Жоханя. — То же самое последует, если я выясню, что ты или твой сосед пытаетесь обойти мой наказ.

      Видя, как ошеломлён и сражён Лань Чжань, Вэнь Чао от души развеселился.

      — Находиться впритык с заклятым врагом то ещё удовольствие! Наслаждайся! — в его словах сквозила откровенная издёвка. — И сообщите кто-нибудь новость Вэю. Уверен, он тоже страшно обрадуется, что его ночной кошмар отныне всё время будет под боком!

      Вэнь Чао не переваривал обоих со времён совместных соревнований в стрельбе из лука на Совете Кланов в Цишане. Именно тогда Вэй Ин впервые сорвал лобную ленту с Лань Чжаня, чем вынудил покинуть встречу досрочно, хотя у Второго Нефрита были все шансы обойти соперников, в том числе и своего брата — Лань Сичэня. По результатам сбитых мишеней победителем стал Вэй Усянь, за что и стремился нынче отыграться Вэнь Чао, уцепившись за неприязнь, обнаруженную между ним и Лань Ванцзи. В душе Чао уповал, что, соединив этих двоих под одной крышей, добьётся повода вынести им жёсткое наказание за беспорядки и тогда уж отыграется по полной.

      С такими мыслями он снова взял под руку сыто усмехающуюся Ван Линцзяо, и пара отправилась насаждать «добро» и сеять «справедливость» дальше. Лань Чжань невидящим взглядом смотрел перед собой и не двигался. Ему хорошо удавалось сохранять внешнюю безучастность, но внутри не было и намёка на покой. Эмоции зашкаливали, головокружение усиливалось. Лань Чжань невольно притянул ладонь к влажному лбу. Бессонная ночь, день полный забот вкупе с непомерной физической нагрузкой, а также взбалмошная идея Вэнь Чао лишили его последних сил.

      Прозвучал сигнал, созывающий адептов к ужину. Лань Чжань, невзирая на то, что с утра ничего не ел, не собирался на него отзываться. Его мутило. Последствия навалившихся несчастий отзывались в теле копящейся болью. Похоже, в рану на ноге попала грязь. Золотое Ядро после стычки с Вэнь Чжулю продолжало спать, а сам по себе истощённый организм плохо справлялся с заражением.

      Тяжёлой походкой Лань Чжань добрёл до реки и, окунувшись пару раз, вернулся в селение. Он уже собирался войти в свою лачугу — самую с виду обветшалую, крохотную и на три четверти утонувшую в зарослях бамбука, — как услышал быстрые шаги за спиной, а в следующий момент его бесцеремонно втолкнули внутрь и заперли захлопнувшуюся дверь изнутри на засов.

      Сверкая горящими от возбуждения глазами, Вэй Ин часто хлебал воздух. На лице стремительно сменялись эмоции — чудилось, юношу снедает гнев.

      — Тебе уже сказали? — бесцветно уточнил Лань Чжань, решив, что он зол на него за то, что теперь им придётся ютиться в этой хижине вместе.

      — А ты как думаешь? — процедил Вэй Ин, медленно надвигаясь на него.

      Лань Чжань смешался, но попытался взять себя в руки.

      — Я не планировал этого.

      — Надо полагать.

      — Ван Линцзяо настроила Вэнь Чао переселить тебя ко мне, неправильно истолковав наш с тобой прошлый опыт взаимоотношений…

      Вэй Ина пробрало нервным смехом.

      — Так уж и неправильно? Не твои ли слова, что ты меня на дух не переносишь?!

      Чувствуя тесноту в груди, Лань Чжань нашёл рукой стену. С момента, как позволили покинуть темницу, ему ещё ни разу не было настолько погано. Судя по всему, вынужденно барахтаясь с утра до ночи в грязи — то на расчистке полей, то на возведении укреплений, — он не уследил за раной и она воспалилась.

      Вэй Ин внимательно ловил каждое движение напротив. Лицо его мрачнело. Лань Чжаня одолевало раскаяние за грубые слова, произнесённые в порыве ввести Ван Линцзяо в заблуждение. Им с Вэй Ином предстояло множество дней провести бок о бок, и всё сказанное ранее грозило стать прецедентом для куда больших проблем.

      — Ложь во спасение, — подрагивающими губами выдавил Лань Чжань.

      — Что? — будто не расслышав, чуть склонил голову набок Вэй Ин.

      — Всё, что я сказал относительно моего к тебе отношения, ложь — от начала до конца.

      Клубившаяся в серых глазах тьма слегка поредела.

      — Врал не краснея, да, Лань Чжань? Вот так запросто нарушаешь правила Стены Послушания?

      — Больше нет никакой стены.

      Вэй Ин стух. Обоим стало не по себе. Позором и болью откликалось внутри Лань Чжаня марево недавних событий.

      — Кто мы друг другу, Лань Чжань? — внезапно огорошил его Вэй Ин. — Что между нами? Только давай на этот раз ты не будешь отмалчиваться или делать из меня дурака, поговорим откровенно.

      Его настрой поверг Лань Чжаня в замешательство. Горло сжало спазмом. Хотелось растоптать страх, уничтожить вместе со всем, что теперь составляло его унылую жизнь и память, навсегда искорёженную и запятнанную Вэнь Чао.

      — Ты сам сказал, что лгал во спасение, — ждал Вэй Ин. — Так что же ты спасал, Лань Чжань? Или кого?

      — Не хотел, чтобы Ван Линцзяо знала, что мы… — Лань Чжань предательски запнулся.

      — Друзья? — предположил Вэй Ин с каким-то надрывным вздохом. — Между нами, по-твоему, дружба?

      Лицо Лань Чжаня обдало невидимой волной жара. Сердце не билось, а словно продиралось сквозь рёбра наружу.

      — Да-а, — нерешительно подтвердил он, хотя вовсе не о «дружбе» были его мысли. — Вэнь Чао одержим идеей испоганить мне жизнь, будто того, что он сделал, недостаточно.

      Лань Чжань всё больше опирался о стену, ноги не хотели держать его.

      — Я старался не допустить, чтобы тебе из-за меня досталось, но и предположить не мог, что ему вздумается поселить нас вместе.

      Вэй Ин пожал плечами, оживлённо озираясь.

      — Ты, конечно же, в ужасе, а я вовсе не против, — его немного безумный в этот момент взор пригвоздил Лань Чжаня к месту. — Когда ещё выпадет возможность узнать «друга» получше!

      Лань Чжаня не отпускало чувство, что что-то тут не так.

      — Вспомнилась библиотека… — машинально брякнул Вэй Ин. — Мы ведь неплохо проводили время тогда, как считаешь?

      Лань Чжаня его слова обескуражили.

      — Ты, должно быть, шутишь?

      — То же самое я услышал от Цзян Чэна четверть часа назад, — голос Вэй Ина дрогнул. — Видел бы ты его лицо, когда посыльный от Вэнь Чао передал мне приказ о совместном проживании с тобой, — проронил он с печальным смешком. — Боюсь, на новоселье мой шиди не пожалует, — иронию сменила досада, — хотя так даже лучше. Не нужно Цзян Чэну видеть, что я собираюсь сделать.

      — А что ты собираешься сделать?.. — утирая мокрый лоб, недоумевающе обронил Лань Чжань — с его волос всё ещё стекали капельки речной воды.

      — Тебе это, скорее всего, не понравится, — сосредоточенно кивнул Вэй Ин, продолжая медленно надвигаться, — но я всё равно сделаю.

      Лань Чжань ничего из его слов не понял и предположил, что он намерен поквитаться с ним за прошлые обиды.

      — Ты поэтому бежал и ворвался такой злой? — он слегка оттянул ворот ханьфу — не хватало воздуха.

      — Тебе очень худо? — вопросом на вопрос ответил Вэй Ин.

      Приблизившись почти вплотную, он провёл рукой по холодному лбу Лань Чжаня. Ощутив его прикосновения и дыхание, Лань Чжань утратил способность думать и замер с чуть приоткрытым в изумлении ртом. Перед глазами зарябило — возник силуэт Вэй Ина с повязкой на глазах, их стихийная интимная близость, а затем щёки, пылающие румянцем, и полные пылких чувств глаза.

      — Не будем терять время. Приступим, — Вэй Ин вдруг принялся быстро стягивать с себя одежду.

      Его заявление было как лихой, сносящий с ног удар. Лань Чжаню захотелось зажмуриться и поморгать. Он был близок к тому, чтобы свалиться на пол от головокружения, и крепился из последних сил. Комната плыла. Озноб усиливался. Нехватка дыхания сменилась полным сжатием лёгких. Он пытался вдохнуть поглубже — не получалось. При виде высвобождающегося из одежд Вэй Ина его в панике швырнуло к дальней стене. Гулко столкнувшись с преградой позвоночником, он попытался слиться с ней, параллельно издёрганно вопрошая:

      — Что ты… Что ты делаешь?

      — Неочевидно? — окинув его сопереживающим взглядом, парировал Вэй Ин. — Раздеваюсь!

      — М-м… Ах-м… Для-а… Для-а чего?! — невольно начал растягивать слова Лань Чжань, обхватив себя руками, словно в попытке задавить боль.

      Во взгляде напротив вспыхнул огонёк, обычно предвещающий шалость.

      — Для удобства, — тем не менее серьёзным тоном пояснил Вэй Ин, хоть в уголках его губ продолжала теплиться озорная улыбка.

      Лань Чжаня охватила растерянность. Мозг отказывался воспринимать услышанное. Лань Чжань повернул голову, прикладываясь к стене виском, и снова попытался вздохнуть.

      — Вэй Ин, — его беспокойство достигло критической точки, — прекращай творить безобразие… Зачем ты снимаешь одежду?

      В эти секунды он искренне желал с силой удариться головой о стену позади, чтобы потерять сознание и оборвать свои мучения. Его затравленный вид, по всей видимости, возымел действие, но вовсе не то, на которое он рассчитывал — Вэй Ин ускорился, одним движением сорвал нижнюю рубашку и сунулся к собеседнику, оставаясь в одних штанах.

      — Ты тоже должен снять одежду, — ворвавшись в личное пространство Лань Чжаня, потребовал он, ловко освободив его от пояса.

      Норовя в любой момент расстаться с чувствами, Лань Чжань ринулся к двери.

      — Прогуляться надумал? — преградил ему путь Вэй Ин. — Не время и не место для чванства, господин Лань! Быстро разоблачайся, кому говорят!

      Он распахнул полы ханьфу ошеломлённо упирающегося Лань Чжаня и легко стянул по плечам.

      — Всё лишнее долой!

      — Что ты творишь? Прекрати! — Лань Чжаню приходилось сражаться одновременно с головокружением и пронырливыми руками Вэй Ина. — Не прикасайся!

      — У тебя эта фраза вроде мантры, что ли? — последовало в ответ. — Кончай строить из себя недотрогу! Не до твоих «правил хорошего тона» сейчас!

      Лань Чжань из последних сил пихнул Вэй Ина в грудь, но тому всё было нипочём. Он без зазрения совести провернул подсечку со стороны здоровой ноги Нефрита, подхватил его и отволок на циновку, стремительно довершая начатое — избавляя от рубашки. От перенапряжения силы оставили Лань Чжаня, тело обмякло. Он почувствовал, как Вэй Ин переворачивает его на бок и прижимается грудью к его спине.

      — Прими во внимание, я новичок в этом деле, — устраиваясь поудобнее, интригующе заявил он, перехватывая Лань Чжаня покрепче. — Но больно вроде быть не должно…

      Следующее мгновение заставило почти сомкнувшиеся веки Лань Чжаня резко распахнуться. Биение чужого сердца ворвалось в сознание и сотрясло его до самых потаённых глубин. С губ слетел тихий стон. Духовная сила Вэй Ина бурным концентрированным потоком потекла в тело, заставляя трепетать нутро и обостряя чувствительность до предела.

      — Расслабься, Лань Чжань, расслабься. Сейчас станет легче…

      Вэй Ин, похоже, ощущал себя точно так же, как Лань Чжань. Он испустил тягучий вздох и уткнулся лбом в шею Нефрита, приникая всем телом, чтобы облегчить возможность передачи духовной энергии, мощь которой сносила обоих в экзальтацию.

      — Так лучше? — сквозь гул крови пробилось в одурманенное сознание Лань Чжаня. — Не знаю, помогут ли мои силы тебе полностью исцелиться, но, пройдясь по твоим меридианам, они точно вернут тебя в строй быстрее, чем ты оклемаешься сам.

      Ладони Вэй Ина, излучая пульсирующую мягкими волнами энергию, начали медленно скользить по бледной коже.

      — Что чувствуешь? — не унимался он, ощутив, как напрягся под его пальцами живот Лань Чжаня. — Раны уже меньше болят?

      Чтобы снова не застонать, Лань Чжань сжал зубы на нижней губе, пока не почувствовал соль и железо во рту. Золотое Ядро раскалилось, словно учуяв что-то родное, сулящее исцеление, и жадно поглощало неожиданное подношение, при этом вынуждая своего обладателя приятно гореть. Руки Вэй Ина не хотели задерживаться на месте и продолжали кружить — прогулялись по пояснице, погладили изгиб спины. Вэй Ин не мог видеть, что в глазах Лань Чжаня появились кровавые прожилки, на лбу выступили вены, а губы были стиснуты так плотно, что превратились в одну сплошную линию. Чем больше сил приливало к органам Лань Чжаня, тем более отзывчивыми становились реакции тела на то, что бессознательно совершал «целитель».

      — Почему ты молчишь? — со сбитым дыханием вопрошал Вэй Ин. — Тебе по-прежнему нехорошо?

      Лань Чжаня раздирали нахлынувшие переживания. Некоторые части тела жестоко изнемогали от приливающего к ним жара. Впервые за довольно длинный срок пронизывающая боль в голени отпустила, а общей слабости и недомогания как не бывало.

      — Твоя кожа такая горячая, — сдавленно бормотал Вэй Ин, непроизвольно касаясь шеи Нефрита губами.

      Места соприкосновения их тел стали влажными от выступивших на коже капель пота. Руки Вэй Ина в смятении скользили по обнажённому торсу Лань Чжаня, отчего истома стала нестерпимой.

      — Не пойму, я избавил тебя от лихорадки или нет? — суетился Вэй Ин, непрерывным ёрзанием подливая масла в огонь.

      Лань Чжаня одолевал лютый стыд вперемешку с изводящим возбуждением. Он чувствовал слишком много и сразу.

      — Не пугай меня!

      Удерживая стабильность связавшего их потока ци, Вэй Ин, разволновавшись, что ненароком ухудшил состояние Лань Чжаня, сменил положение и, перевернув его на спину, навис сверху.

      — Хватит отмалчиваться! — хрипло бросил он, столкнувшись с глазами Нефрита, красными и потемневшими от сильных эмоций. — Если продолжишь молчать, как я узнаю, что всё получилось?

      — Ты помог, — сухо выдавил Лань Чжань, изъявляя намерение отстраниться от источника «особого воодушевления» его тела, но Вэй Ин навалился сверху, требуя прекратить ворочаться.

      — Рано пока разрывать связь! Не мечись, как угорь, дай мне закончить!

      — Можно не продолжать. Головокружение ушло.

      — А что до остального? Нога как?

      — Боль отступила.

      — Хорошо, сообщи, когда исчезнет совсем.

      Вэй Ин полностью опустился на Лань Чжаня. Это было уже сверх того, что мог вынести последний, тем более что каждое нервное окончание, ожив, находилось в состоянии боевой готовности. Позволить себе раствориться в примитивной потребности, секунда за секундой всё более остро напоминавшей о себе, Лань Чжань не мог. Границы между ним и Вэй Ином были чётко определены несколькими минутами ранее, когда прозвучало слово «друзья», и их следовало придерживаться.

      Зависнув между экстазом и агонией, Лань Чжань чувствовал себя переполненным и одновременно измождённым. Жестокое сражение за ясность рассудка грозило быть проигранным, тогда как Вэй Ин твёрдо вознамерился продолжать, принимая напряжение и жар между ними за естественные проявления энергетического слияния.

      — Вэй Ин, ты должен… Остановиться! — взмолился Лань Чжань.

      Попрощавшись с болью ранений, он встретился с её другой формой, связанной с невозможностью удовлетворить желание близости.

      — Что такое? — встрепенулся Вэй Ин. — Почему ты просишь меня остановиться?

      Лань Чжань изнывал от неловкости, язык словно прирос к нёбу, а потому он просто аккуратно сдвинул с себя Вэй Ина и быстро сел, обрывая переплетение их энергетического взаимодействия. Ему требовалось на воздух, а ещё лучше — погружение в ледяную воду, и с головой.

      — Кажется, ты отдал мне слишком много своей энергии…

      — Не думаю. Я бы почувствовал истощение, а до этого пока далеко. Вернись на циновку.

      — Нет.

      — Лань Чжань! Как же трудно мне с твоим упрямством!

      — Это не упрямство.

      — А что тогда?

      Вэй Ин попытался вновь притянуть Лань Чжаня к себе, но встретившая его рука, вернувшая себе стремительность реакции и силу, резко оборвала этот порыв.

      — Я благодарен за помощь, но теперь ты должен прекратить меня трогать!

      На лице Вэй Ина отразилась беспомощная, почти детская обида.

      — Опять ты за своё… Минуту назад не сопротивлялся, — пробормотал он, закусив дрогнувшие губы.

      — Не трогать!

      — Ладно-ладно, я понял, не сердись. Не трогаю.

      Откинувшись на спину, Вэй Ин вымученно усмехнулся.

      — Не поверишь, как часто дома я вспоминал наши глупые стычки из-за твоих причуд с запретом касаний.

      — Глупые?

      — Ну подумай сам, какой в них был смысл, кроме того, чтобы касаться друг друга якобы под предлогом не допустить касаний?

      Внешняя отстранённость Нефрита не могла обмануть Вэй Ина, бросившего задумчивый взгляд на алеющие мочки его ушей.

      — Ты так смущён, хотя уже видел меня без одежды, и сейчас на мне её даже больше, чем тогда, в холодном источнике.

      — Замолчи! — не утерпел Лань Чжань.

      Широкий покрой штанов скрывал всё лишнее, тем более что он принял закрытую позу, опустив обе руки поверх разведённых коленей, но, как выяснилось, Вэй Ин прекрасно прочувствовал его восставшее естество, пока они возились на циновке.

      — Если тебя это утешит, я тоже завёлся, — уронил он без какого-либо намёка на неудобство.

      Лань Чжань поперхнулся воздухом. То, что их состояние, как когда-то в лесу, у водопадов, вновь зеркально совпало, не особо удивляло — механическое воздействие вперемешку с весьма будоражащим и эмоционально-острым слиянием энергий вполне оправдывало этот эффект. Но то, что Вэй Ин так свободно и легко говорил о нём, повергало Лань Чжаня в нервные конвульсии.

      — Молчи! — простонал он, утыкаясь вспыхнувшим лицом в ладони.

      — Тебе нечего стыдиться, — Вэй Ин, вопреки всему, не намеревался возвращать их общение в приличное русло. — Не вижу для этого причин. Посмотри на меня, я же не стыжусь.

      — Потому что ты бесстыжий!

      — Тебе и правда лучше, — цинично отметил болтун. — Снисходительный и обвиняющий тон вернулся! Определённо идёшь на поправку!

      — Дай мне спокойно остыть. Не доводи ситуацию до очередной грани абсурда.

      — Я заткнусь, если ответишь на вопрос.

      — Какой?

      — Ты скучал?

      — Что?

      — Ты скучал по мне, пока мы были в разлуке?

      Лань Чжань воззрился на Вэй Ина с ярко прописанным недоумением, и то, что он прочитал в серых глазах, заставило разволноваться ещё больше. Мысли, словно в штормовом котле, болтало меж двух берегов: «может быть» и «невозможно».

      — Скучал или нет? — настойчиво повторил Вэй Ин, не разрывая зрительный контакт.

      Лань Чжань молчал, блуждал голодными глазами по его лицу и жаждал коснуться раскрасневшихся влажных губ своими. Тело бунтовало в томлении, перекрывая все остальные ощущения. Возбуждение переходило в стадию тягостно-болезненного давления.

      Пережитые Лань Чжанем с подачи Вэнь Чао унизительные моменты в камере оставили неизгладимый след и время от времени вспыхивали, побуждая незримо вздрагивать, но даже эти отвратительные, жалящие воспоминания затухали, когда мысленно он устремлялся к образу единственного человека, имевшего над ним неограниченную власть. Прямо сейчас этот человек находился перед ним — полураздетый, вспотевший, со слегка сбитым дыханием — и, кажется, так же, как и Лань Чжань, пребывал на перепутье раздумий и чувств.

      Немного помедлив, Вэй Ин тоже сел. Лань Чжань отметил медлительность, с которой он это сделал, и сразу решил, что Вэй Ин не рассчитал свои возможности и влил в него чуть больше жизненной силы, чем позволял ему его собственный организм. То, что Вэй Ин имел способности и познания, позволяющие по необходимости делиться энергией с окружающими, вызывало у Лань Чжаня чувство сродни восхищению.

      Поймав на себе его пламенеющий взор, Вэй Ин вяло усмехнулся. Ему и в голову не приходило придавать большое значение своим умениям. При всей своей развязности и местами бесцеремонности, в общении с людьми он оставался на удивление скромен в оценке личных качеств и талантов.

      — О чём ты думаешь, когда так смотришь, Лань Чжань? — тихо слетело с его губ.

      Сжав челюсти, Лань Чжань оставил его вопрос без ответа и отвёл глаза, а Вэй Ина так и подмывало докопаться до истины.

      — Когда мы сможем говорить свободно? Когда ты уже поймёшь?.. — его голос зазвучал с надломом, словно ему стало сложно вытягивать из себя слова.

      — Что пойму?

      — Тебе не нужно от меня отгораживаться.

      — Есть вещи, которых ты понять не сможешь.

      Вэй Ин глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

      — А что, если я скажу, что ты опасаешься напрасно? — он судорожно придвинулся. — Нет ничего такого, чего бы я в тебе не принял.

      Сделай он это на доли секунды медленнее, Лань Чжань смог бы уклониться, а так не успел. Руки Вэй Ина заключили его в объятия, а часто вздымающаяся грудь снова врезалась в спину. Его действия ошеломили, потрясли и вогнали Лань Чжаня в оцепенение. Он как был, так и остался сидеть, хотя внутри всё перевернулось.

      — Лань Чжань, — мягко позвал Вэй Ин, задевая дыханием ухо. — Я питаю к тебе неподобающие намерения. Что на это скажешь?

      Напряжение, испытываемое Лань Чжанем, одномоментно сосредоточилось в области паха, вынуждая буквально грезить о том, чтобы его там коснулись.

      — Продолжишь молчать?

      Вэй Ин немало изумился, когда не последовало привычного возмущения, нравоучений и пинков, ведь раньше, ставя Лань Чжаня в неловкое положение, он всегда прилично отхватывал.

      — Не назовёшь бесстыдником, наглецом, убожеством? Не попытаешься придушить?

      В следующий миг он пожалел, что заикнулся о былом. Теряя самообладание, Лань Чжань набросился на него, опрокидывая спиной на циновку. Жёстко соприкоснувшись с неприветливой поверхностью, Вэй Ин поморщился, а когда раскрыл рот, чтобы выразить негодование, Нефрит, поддавшись непреодолимому искушению, впился в него поцелуем.