Каждое утро Аято приходит в небольшую чайную со старомодным колокольчиком на двери, берёт свой обычный бабл ти и ещё целый час сидит за столиком возле окна, наблюдая как красивые ладони быстро и уверенно выполняют заказы один за другим. Утро обычно одно из самых насыщенных часов работы, поэтому рядом с бариста (на бейджике которого скромно написано Тома) ошивается очень активный, очень мускулистый и очень, даже чересчур прилипчивый парень, который ужасно, просто неимоверно раздражает одним своим существованием.
Эта чайная настолько простая, что каждый, кто узнаёт Аято, задаётся вопросом, что же наследник Камисато тут забыл. Он, пока ещё студент, может позволить себе купить десять таких чайных, но каждый раз возвращается в это скромное место с большими окнами и множеством растений, наставленных тут и там.
У него не было веских причин, но возвращался сюда Аято только ради одного прекрасного бариста, который всегда тепло улыбался и будто бы светился изнутри.
Любовь с первого взгляда всегда казалась Аято сущей глупостью, которую придумали только ради красивых сказок со счастливым концом. В сказки Аято не верил, в счастливые концы тоже, поэтому всё казалось предрешено.
Пока он не встретил Тому.
В первой встрече не было ничего романтичного или особенного, они просто столкнулись у автомата с едой и немного поговорили — вот и всё. Но после этой встречи всё о чём мог думать Аято это смех Томы, от которого у него скручивало живот, улыбка Томы, от взгляда на которую лицо становилось необъяснимо горячим, или то, как очаровательно Тома не замечал откровенного флирта с его стороны, что немного раздражало, но всё ещё было прекрасным.
Аято долго отрицал свои чувства, но разговор с матерью быстро расставил всё по местам. Он был влюблён и нужно было либо задушить все эти чувства в корне, либо дать им волю и продолжить цвести. И он выбрал второе.
С тех пор встречи с Томой участились. Они проводили много времени вместе: развлекались, учились, — но только приходя сюда, он мог безнаказанно наблюдать за возлюбленным, за тем, как бодро тот передвигался даже в такую рань (уже было девять утра, но это всё ещё непозволительно рано для таких сов как Аято).
И обычно его утренние вылазки сюда всегда шли по одному и тому же сценарию — Тома усердно трудился, пока Аято беспрепятственно за ним наблюдал. Но в этот раз всё пошло не как обычно. Несмотря на наплыв посетителей Тома ушёл с кассы, пока за его спиной юркнул на первый взгляд тощий и низкий Горо, который, видимо, вышел на замену, только вот зачем Томе понадобилась замена?
Ну, видимо, сейчас Аято это и узнает, потому что тот направлялся к нему с неизменной тёплой улыбкой, которая показалась немного нервозной, что сразу же Аято насторожило. Почему Тома нервничает?
— Привет? Опять, — он неловко улыбнулся и присел за столик рядом с Аято. Их колени соприкоснулись под столом и это не то, что должно было вызвать в нём такое сильное возбуждение, но оно вызвало.
— Привет, ты хотел о чём-то поговорить? — нужно было взять себя в руки как можно быстрее, чтобы вконец не опозориться. Но, к счастью, смущенное чем-то лицо Томы подействовало отрезвляюще.
— Да, я бы хотел поговорить, но не здесь, — он смущённо заправил торчащую золотистую прядь и нервно оглянулся в сторону кассы. Аято проследил за его взглядом, но наткнулся только на Итто, который очень возбуждённо им махал, совсем не обращая внимания на клиентов.
Странно всё это было.
Но он согласился, и они с Томой вместе отправились к Аято домой. После поступления он переехал в отдельную квартиру, которая находилась рядом с университетом. Тома же позволить себе квартиру в этом районе не мог, поэтому жил в общежитии вместе с Горо.
По дороге они разговаривали об обычных вещах, вроде итоговой работы по общему предмету, завалах на работе или Аяке, которая уже заканчивала школу и тоже должна была в скором времени поступать в университет. Как младшая дочь она с легкостью могла выбрать любое направление, которое только пожелает. Аято такой роскоши был лишён, но всё равно искренне радовался за сестру.
Зайдя в дом, они разулись, вымыли руки и прошли на кухню. Тома снова принялся заваривать чай, скорее по привычке нежели из желания пить.
Неловкая тишина заполнила комнату.
Как будто оба они знали о чём пойдет речь, но боялись чего-то. Первым тишину нарушил Тома. Его голос всегда казался Аято невероятно красивым, немного более высоким, чем его собственный; он успокаивал и заставлял погрузиться в состояние покоя временами, но сейчас он только вызвал тревогу.
— Знаешь, Аяка на днях мне кое-что рассказала., — он неловко потоптался на месте, всё ещё глядя на изящный фарфоровый заварник. — Ты всё это время флиртовал со мной, Аято?
Камисато не мог видеть его лица, поэтому не мог разглядеть выражение, с которым Тома говорил, что заставляло чувствовать хрупкую надежду. Поэтому вместо того, чтобы отнекиваться Аято решил пойти на риск. В любом случае всё это можно было с лёгкостью перевести в шутку.
— Уже как десять месяцев, но я рад, что ты заметил.
В груди сильно сдавило и непонятно было из-за чего — из-за взгляда, которым Тома его сейчас окинул, из-за собственных поддельно весёлых слов или из-за всего сразу.
Было понятно только, что Тома в два шага к нему приблизился, прижал к стене и с жаром поцеловал. Аято сначала даже и не понял ничего пока его ноги не подкосились, после чего Тома подхватил его под бёдра, прижав ещё ближе и покрывая поцелуями щёки, нос, лоб — всё до чего смог дотянуться.
Они простояли вот так минут двадцать, пока первоначальное возбуждение не ушло, оставив после себя лёгкое покалывание на губах и приятное тянущее чувство в животе, которое, кажется, только разрасталось, в то время как Аято ласково перебирал пальцы теперь уже точно возлюбленного.
— Видимо не я один был сильно влюблён всё это время, — с лёгким смешком заметил Аято. Лицо Томы полностью покраснело, что выглядело крайне очаровательно, потому Камисато не смог отказать себе в быстром поцелуе в нос. Уши покраснели тоже.
— Видимо так. Но я надеюсь, ты помнишь, что нам ещё идти на занятия, — хотел было сказать Тома, но Аято только оседлал его прямо на полу и снова поцеловал. Ведь сейчас он хотел, чтобы единственным что произносил Тома было его имя.
Теперь у Аято Камисато появилась одна веская причина каждое утро приходить в небольшую чайную со старомодным колокольчиком на двери — там учился его очаровательный парень с самой солнечной улыбкой в мире.