Здесь, где не знают предательства, боли и зла,
Здесь, где недолгая полночь покой сторожит,
Мир мой вернет мне два хрупких, но сильных крыла,
Друг мой вернет мне мой дом и надежду на жизнь.
"Возвращайся домой", Тэм Гринхилл.
Долгие месяцы его пути заканчиваются одним дождливым днём в небольшом городке под названием Наусбург. Место это такое богом позабытое, что от грязи, покрывающей буквально всё вокруг, хочется передёрнуть плечами. Местное население – сплошь оборванцы, жадные до лёгкой наживы и радующиеся самой мелкой копейке. Но Юнги знает, что именно тут может оказаться то, что ему нужно.
Он ищет чёрный рынок.
По правде сказать, чем ближе его цель, чем больше страх проникает в самую душу, распространяя свой ледяной яд и не позволяя мыслить здраво. Юнги не нравится, что он готов удариться в панику, ещё толком ничего не выяснив, но и совсем не поддаваться эмоциям не может. Надо же. Дома бы его, вероятно, давно засмеяли. Где это видано – орк и вдруг такой чувствительный? Мол, им с их зеленоватого цвета кожей, жёсткими непослушными волосами, заплетёнными чаще в косы с костяными украшениями, и кривоватыми клыками, торчащими из-под нижней губы, только народ запугивать.
Слава богу, не все в его племени мыслили узко и считали, что оркам пристало грабить не особо удачливых путников. Многие из его сородичей пробились в большой мир и заслужили какое-никакое уважение и признание. Юнги ими гордился, но о подобном не мечтал. У Юнги вообще мечта была уже давно всего одна.
Найти свою фею.
Чимина он знал ещё с детства. Недалеко от скал, в которых обитало племя Юнги, располагался небольшой лес. Там жили феи. Светлые и чудесные создания с сияющими крыльями и добрыми улыбками. Они могли быть крохотными и помещаться на ладони у Юнги, а могли принимать вполне человеческий размер, что для юного орчонка всё равно казалось не таким уж большим, но. Зато с таким Чимином, когда он не порхал перед носом, можно было держаться за руки. Сжимать его пальцы в своих и чувствовать теплоту нежной кожи.
Чимин никогда не говорил Юнги никаких гадостей. Ему нравился оттенок его кожи (Чимин сравнивал его с молодой листвой и любил гладить ладошкой предплечье смущённого орка), его клыки и чуть грубоватый и немного шепелявый голос. Для Юнги их встречи стали чем-то очень особенным и дорогим. Чем-то настолько важным, что весь остальной мир затмевался ими. Не было ничего главнее возможности увидеть Чимина и подержать его ладошки в своих.
Жестокость мира им пришлось познать очень рано. Однажды на фей устроили облаву и тогда некоторых сородичей Чимина украли. А кто успел попрятаться, долго ещё носу не показывали из своих укрытий. В мгновение ока казавшиеся такими беспечными, нежные крылатые создания потеряли всякий покой.
- Они говорили, что наша пыльца слишком дорогое удовольствие, - шептал Чимин, устроившись щекой на груди Юнги. – Что наши слёзы – бесценны. А плоть…
Фея тихо всхлипнул, прижимаясь ближе.
- Они едят нас, Юнги… потому что мы… даём им силу.
Юнги зарычал тогда, обнимая тоненькую фигурку любимого существа, который так искал у него защиты. Он не мог позволить, чтобы с Чимином что-то случилось. Не мог.
Но позволил.
А всё проклятая охота! Если бы она тогда не сорвала его из племени, то всё бы обошлось. Обязательно бы обошлось, Чимин был бы в порядке!
Юнги здесь и сейчас сжимает пальцами лямку старого потрёпанного рюкзака.
Уже несколько месяцев он ищет Чимина. Пока безуспешно. И именно в этом проклятом захудалом городишке его последняя надежда.
Чёрный рынок находится довольно быстро. И, если честно, учитывая отсутствие какой-либо скрытности, чёрным он был скорее по преобладающему цвету. Хотя запрещённых к официальной продаже на ярмарках здесь предостаточно. Юнги двигается между импровизированных рядов, рассматривает клетки с различными существами – разумными и не очень. Он чувствует, как злость клокочет в нём, томящаяся так долго и находящая свой выход. Юнги бы разворотил здесь всё, будь его воля и не ищи он так отчаянно того, кому нужен. Он бы не сдержался. Но нет. Не сейчас.
Юнги чувствует, что за его дорожный плащ что-то цепляется. Оборачивается, чтобы рассмотреть да дёрнуть ткань сильнее, и обмирает, поражённый ужасом и счастьем одновременно.
- Юнги, - шепчет Чимин разбитыми губами, на которых запеклась кровь. – Юнги. Мой Юнги.
Он сидит в грубо сколоченной клетке. Вместо его прежней одежды на нём какая-то бесформенная роба, будто сшитая из старых мешков. Чимин грязный, избитый. Такой измученный его волшебный мальчик. У него сломаны крылья – с вновь поднявшимся гневом замечает Юнги. Но живой. Главное, что живой. Это куда важнее сейчас.
Юнги сглатывает, делая к нему шаг. Опускается перед клеткой.
- Ты мне кажешься? – спрашивает Чимин негромко. – Не может же быть, что ты здесь на самом деле, да?
- Может, Чимини, - отвечает Юнги. – Подожди, мой хороший. Аккуратно.
Цепкие пальчики феи впиваются в него до боли, так отчаянно, и глаза Чимина наполняются слезами, когда он слышит знакомый голос.
- Чего трогаешь мой товар, ты? – писклявый, но полный наглости голос раздаётся за спиной. Юнги сводит брови, осторожно отцепляет от себя Чимина и поднимается, оборачиваясь.
Торговец – щупленький мужик с наполовину беззубым ртом, тут же заискивающе улыбается, едва не приседая под натиском широких плеч орка и сурового взгляда.
- Да нет, вы трогайте, трогайте, сударь, мне не жалко. Просто толку от этой феи нет, он совсем уже того. Не стоит он вашего внимания.
- Я сам разберусь, какой товар стоит моего внимания, а какой – нет, ясно тебе? – Юнги рычит больше для устрашения, так что мужик понимающе и часто кивает – того и гляди голова на тонкой шее сейчас отвалится и укатится. Юнги бы по ней хорошенько ногой пнул.
- Покупаю его, - бросает он, впихивая в дрогнувшие пальцы мужика кошель золота. – Пересчитывать будешь?
Торговец ошалело уставился на новенькие монетки, развязав мешочек. Мотнул головой.
Понятное дело, в этой глуши о золоте слышат редко. В ходу лишь медь и серебро. Юнги знает, что переплачивает, но сейчас жизнь Чимина важнее, и он не намерен торговаться. Денег у него достаточно, он успел скопить в своих странствиях, не гнушаясь никакой работы.
- Забирайте его, сударь, забирайте. Он никуда не удерёт, крылышки-то совсем тю-тю, - бормочет торговец, но тут же затыкается, поймав недобрый взгляд орка.
Юнги хочется прямо сейчас оказаться подальше от этого городка, но у него нет выбора, кроме как заночевать в ближайшей таверне вместе с Чимином. Потому, выудив его из открывшейся клетки и подхватив совсем ничего не весящее тело на руки, орк поспешил туда. Его ждал забронированный номер и заказанный ужин.
*
- Ты отдал слишком много, - шепчет Чимин, пока Юнги нежно омывает его ослабленное тело, стараясь не смотреть на хрупкие сломанные крылья, больше не сияющие и растерявшие всё своё волшебство.
- Если дело касается тебя – слишком много не бывает, - отвечает Юнги, оглаживая тряпицей покрытую ссадинами кожу. – Чимин.
Фея вскидывает голову и смотрит на него так, что внутри что-то обрывается. В нём столько покорности собственной судьбе и обречённости. Он даже не стесняется Юнги и не смущается своей наготы. И от этого хочется завыть, словно раненый зверь.
- Я сделаю всё, чтобы ты снова был счастлив, слышишь? – говорит орк спокойно, насколько это возможно. – Мы срастим твои крылья, залечим все раны на теле. Мы справимся, обещаю. Я никогда и никому больше не дам тебя в обиду.
- Ты… правда искал меня все эти месяцы? – шепчет Чимин. Губы у него дрожат, а слёзы снова скапливаются в глазах, срываясь с ресниц и чертя дорожки по щекам.
- Да. Так боялся, что не найду и больше не увижу тебя. Что не возьму тебя за руку и не смогу увидеть, как ты улыбаешься. Я ужасно боялся, Чимини.
Тот вздыхает, кусая губы, и тянет к нему руки. Юнги не медлит. Он подхватывает свою фею, усаживает себе на колени, игнорируя текущую с него воду. Обнимает и целует в макушку.
- Я так звал тебя всё это время, - шепчет Чимин сквозь слёзы. – Ты не представляешь. Все мои мысли, Юнги… я выжил только лишь потому, что думал о тебе. Ждал, что ты придёшь. И хотя мне казалось это сказкой… ты здесь. Ты спас меня.
- Я буду спасать тебя, чего бы мне это ни стоило, - шепчет Юнги. – Я буду рядом. Мы уедем отсюда далеко. На юг, где тепло и много солнца. Помнишь, ты мечтал увидеть золотой лес Таньюй? Я отвезу тебя туда и…
Юнги недоговаривает, потому что Чимин прижимается губами к его губам. Они у него солёные от слёз, и Юнги чувствует маленькие ранки и болячки, а ещё стальной привкус крови, которую до конца они пока так и не смыли. Чимин дрожит, и Юнги не спешит целовать его сильнее, но нежно, насколько может, касается его губ в ответ несколько раз.
- Всегда думал о том, будут ли нам мешать твои клыки при поцелуях, - шепчет Чимин, и в голосе у него слышится улыбка. Она же слегка приподнимает уголки его губ. – Совсем не мешают. Как жаль, что мы так долго были лишены возможности это проверить.
- Теперь нам уж точно ничего не помешает, - Юнги носом трётся о его щёку. – Только когда у тебя всё заживёт.
Чимин согласно угукает и устраивается в его руках удобнее. Ему не холодно, он перестаёт мелко подрагивать и в итоге засыпает на руках у орка. Юнги, баюкая его в объятиях, чувствует впервые за долгие дни, как его отпускает тревога и напряжение. Он продолжает тряпицей обтирать измученное тело любимого мальчика и оберегать его глубокий сон.