Burn

ведь гриффиндорцы всегда громко и с размахом праздновали свои победы. Среди одинаково счастливых макушек и всплесков красно-золотого Эмити увидела Луз. Сказав Уиллоу, что скоро подойдёт и натянув на лицо свою обыденную улыбку, она подкралась к подруге сзади, положив ладони ей на плечи. Та даже не испугалась, наверное, успев заметить движение где-то позади себя. Луз ярко улыбнулась, привстала со своего места и накинулась с объятиями на неловко стоящую Эмити.

— Поздравляю, — ощущая тепло чужого подтянутого тела, Блайт немного расслабилась, почувствовав лёгкие поглаживания ладоней где-то в районе лопаток.

— Спасибо! — Луз неловко приподняла руки и отошла, чуть не споткнувшись об скамейку на которой сидела. Она была привычно взволнованной, но если приглядеться, то можно заметить, что её что-то беспокоит. Им нужно будет это обсудить.

Внезапно Эмити вспомнила сцену, увиденную днём, и ей вдруг резко поплохело. Лицо Луз из счастливого резко стало взволнованным, на что Эмити только улыбнулась и сказала, что пойдёт за свой стол. И неважно, что сегодня за столом гриффиндора собрались ученики со всех факультетов и даже профессорша прорицания, Идалин, сидела неподалёку. Ей просто нужно забыть об этом, а для того, чтобы это случилось лучше не видеть Луз какое-то время. Но пока Эмити сидела за столом хаффлпаффа и пыталась слушать, что ей рассказывает Уиллоу и сидящий рядом брат, её взгляд то и дело возвращался к такой чудесной-яркой-прекрасной Луз.

Им очень сильно нужно поговорить, потому что выносить подобное подобно пытке. Пусть утренняя решимость так и не вернулась, зато появилось желание покончить с этим. Но, к её удивлению, гриффиндорка подошла к ней первой и предложила немного прогуляться, прежде чем отправиться на победную вечеринку.

Они медленно шли по коридорам, пока шум большого зала всё отдалялся от них. Луз рассказывала о том, как профессорша Ида уже пронесла для них пару ящиков огневиски, потому что: «Я не дам вам пить всякую дешёвую дрянь, как делала я в мои годы». А потом о том, как профессорша ЗОТИ, Лилит, отчитывала Иду за то, какие идеалы она транслирует детям. Под конец своего повествования Луз звонко рассмеялась, видимо вспомнив как наверняка комично это выглядело.

Эмити очень хотелось поцеловать её в этот момент. До дрожи в пальцах, до крови от закусанных губ, до невыносимого жара во всём теле.

Любить Луз — это сгорать заживо, но Эмити готова к такой смерти.

Девушка резко приблизилась к лицу Луз, остановившись буквально в паре сантиметров от её губ, и шёпотом спросила:

— Могу ли я тебя поцеловать?

Луз на это только нежно — как и всегда — коснулась чужих щёк и прижалась губами к губам, кожа к коже. Во время поцелуя, который длился секунд тридцать, их руки сплелись между собой. Отстранившись, Эмити из полуприкрытых глаз взглянула на непривычно красную подругу, которая расфокусировано смотрела на их переплетённые ладони. Видимо выйдя из транса, она быстро отскочила, с удивлением смотря на подругу и кажется смущаясь ещё больше.

Первой неловкую тишину на удивление разрушила Эмити:

— Эм, прости, если тебе неприятно… — но договорить она не успела, потому что секунду назад смущённо мявшаяся в стороне Носеда вдруг резко схватила её за руки и потянула на себя. Поняла, что находится в крепких объятиях Эмити не сразу, как и не сразу расслышала сбивчивую речь Луз.

— Ты глупая, если думаешь, что мне не понравилось, ты даже представить себе не можешь насколько мне понравилось, и тем более не можешь представить, как долго я этого хотела и как долго влюблена в тебя. Ты же вся такая чудесная, крутая и классная Эмити Блайт, но при этом не можешь даже понять, что я люблю тебя и вообще…

Видимо поняв, что именно сказала, она застонала куда-то Эмити в плечо от испытываемого смущения.

Блайт чувствовала себя…странно. Это всё…правда? То есть её брат и сестра были правы?

Какая же она глупая.

И как же она чёрт возьми счастлива.

Потому что гореть они теперь видимо будут вместе.