Когда Джеймс просыпается, яркий солнечный свет больно бьет по глазам. МакЭвой болезненно щурится и пытается вспомнить, что делал накануне вечером. В голове всплывают крики, его собственная злость и искаженное от ярости лицо Майкла.
Майкл.
Джим с трудом заставляет свое тело принять вертикальное положение. Его футболка помялась, а сам он выглядит не лучше этой самой футболки. На полу валяется пустая бутылка из-под виски. МакЭвой сжимает голову руками и тихо вздыхает.
Это был первый раз, когда они сорвались друг на друге.
Майкл что-то кричал. Невразумительное, глупое. Джим отвечал ему тем же, мешая и проглатывая слова. Было обидно.
Джеймс заставляет себя подняться.
Фассбендер обвинял его в чем-то, но в чем именно, МакЭвой так и не мог вспомнить. Джим даже не помнит, почему отшвырнул столик, решая угробить элемент мебели, а не лицо Майкла.
В номере он совершенно один. Ничего кроме головной боли не напоминает о том, что пару часов назад здесь жили двое. Майкл собрал вещи и просто ушел. Наверное, бросил напоследок какие-то типичные фразы, которые окончательно подкосили его.
Джеймс умывается. Холодная вода не приносит облегчения, а собственное лицо в зеркале пугает. Он плакал?..
МакЭвой не помнит. Наверное, это не так уж и важно. Просто бьет еще больнее, указывая на слабость.
МакЭвой ищет телефон, чтобы позвонить Фассбендеру. Находит его под кроватью и судорожно набирает такой знакомый номер.
Ему отвечает автоответчик, говоря механическим голос Майкла, что абонент больше в нем не нуждается. На самом же деле там звучит простое "я обязательно перезвоню".
Джеймс прикусывает щеку. Джеймс набирает снова и снова, пока слушать эти лживые обещания не надоедает. Он швыряет телефон на кровать и садится в кресло, которое совершенно сюда не вписывается. МакЭвой тоже никуда не вписывается. Ни в жизнь Майкла, ни в стены этого номера, ни в холодный Дублин.
Он ненавидит Ирландию.
МакЭвой находит сигареты Фассбендера. Тот, скорее всего, слишком спешил уйти, чтобы забрать их. Джеймс долго рассматривает упаковку и не решается достать сигарету. У него все равно нет зажигалки, чтобы распробовать вкус Майкла.
Джеймсу кажется, что он всегда будет покупать эти сигареты, чтобы создавать иллюзию присутствия. Он уверен, что Фассбендер больше не вернется.
Снова опускаясь в кресло и сжимая в руке упаковку, он с каким-то затравленным видом побитой собаки смотрит на разгромленную кровать. Смотрит на смятые простыни, на сбившееся в большой ком одеяло. Его пальцы сжимаются в кулак, превращая остатки сигарет в крошево из табака и бумаги.
Джим сидит так до полудня. Потом в дверь стучат. Ему хочется послать прислугу, и он уже готов это сделать. Но в проеме двери стоит Майкл. Такой же потрепанный, уставший и с разбитой нижней губой. Ирландская кровь дает о себе знать.
Джеймс молча втягивает его внутрь. Он снова хочет орать на него. Бить, пока кулаки не превратятся в кровавое месиво. Плакать, потому что Фассбендер не оставил его.
Вместо всего этого он тянется к чужим губам и ведет языком по подсохшей солоноватой корочке. Майкл срывается первым. Он толкает МакЭвоя к ближайшей стенке и вдавливает его так, что Джиму кажется, будто его хотят замуровать. Плевать.
Он кусается. Больно и слишком горько. Стонет что-то в чужие губы, сжимая волосы Майкла на затылке. Хочется сказать, чтобы Фассбендер сильнее впивался зубами в шею, чтобы делал больнее, заставляя чувствовать его еще ближе. Чтобы Джеймс не сошел с ума, снова обнаружив себя в полном одиночестве. В номере дублинского отеля.
МакЭвой обещает себе больше никогда не срываться на Майкле. Ему хочется верить в то, что Фассбендер обещает то же самое. Он ненавидит Майкла так же сильно, как и любит его.
Фассбендер чувствует то же самое.
Джим ненавидит Ирландию. Холодную, неприступную. Ирландию с лицом Майкла. Майкла с номером в отеле где-то в центре Дублина. Ненавидит себя за то, что хочет с безумным отчаянием полюбить и Её, и Его, а на самом деле - обоих.
Джеймс ненавидит Ирландию так же сильно, как и любит Майкла.